Реферат: Фольклорные мотивы в поэме Н.А. Некрасова "Кому на Руси жить хорошо"

  

                                                     НОУ «Поиск»

                                МОУ «Средняя школа №37 г. Омска»

                                                               <img src="/cache/referats/13356/image001.gif" v:shapes="_x0000_i1025">

ФОЛЬКЛОРНЫЕ МОТИВЫ В ПОЭМЕ  Н.А.НЕКРАСОВА «КОМУ НА РУСИ ЖИТЬ ХОРОШО»

 

                                                                 Выполнил ученик 10 «Б» класса

                                                                        Ахмеджанов Аскар

                                                                         Проверил учитель русского языка

                                                                         и литературы

                                                                      Сергеева Татьяна Дмитриевна

г. Омск 2002-2003 г.

                            План.

Гл.IВступление.

Гл. IIСтиль написания поэмы.

Гл. IIIТворческоеиспользование  Некрасовым фольклорныхмотивов  в    

          поэме «Кому наРуси жить хорошо».

         1 гл. Использование причитаний и песен из книжныхисточников.

         2 гл. Создание собственных произведений сиспользованием                 

                фольклорной    стилистики.

         3гл. Использование других видов фольклорного творчества.

Гл. IV Заключение.

Гл. V Список использованной литературы.

     Тема «Фольклор в творчестве Некрасова»неоднократно привлекала к себе внимание исследователей. Тем не менее, я считаюнебесполезным  еще раз вернуться к ней. Вмногочисленных исследованиях внимание исследователей было обращено главным обра­зомна изучение текстуальных или стили­стических совпадений фольклорных текстов итекстов, принадле­жащих Некрасову, на установление «заимствований» и «источни­ков»,и т. п. До сих пор, однако, тема не поставлена в литературном плане. Ведь мыимеем дело с художником-мастером. Само собою разумеется, что этотхудожник-мастер, крупная поэтическая индивидуальность, является вместе с темсоциальной фигурой. Некрасов—поэт рево­люционной демократии, и это определяетхарактер его поэзии. И естественно,  былобы интересно исследовать как использует Некрасов фольклорный материал? Какиецели он при этом ставит перед собою? Какой именно фольклорный материал беретНекрасов (не в смысле точ­ного определения источников, а в смыслекачественной—художе­ственной и социальной характеристики этого материала)? Чтоон с этим материалом делает (т. е. какими композиционными прие­мами вводит его,насколько и как изменяет)? Каков результат его работы (потому что результатэтот может не совпадать с субъективными целями художника, т. е. художник можети не суметь осуществить свои задачи)?

         Условимся прежде всего, что подфольклорностью мы будем понимать черты традиционного устно-поэтическоготворчества, а не черты живой, разговорной крестьянской речи. Когда Некрасовписал, например:

                            Ругательскиругаются,

                            Немудрено,   что  вцепятся

                            Друг  другу в волоса...

                            Гляди — уж  и  вцепилися!

                            Роман  тузит Пахомушку,

                            Демьян тузит Луку,

                            А два  братана Губины

                            Утюжат  Права дюжего,

                            И  всяк свое кричит!

то это было весьма«народно» с точки зрения интеллигентного чи­тателя и, конечно, достаточнопонятно и доступно для читателя-крестьянина, но о фольклорности говорить здесьне приходится: это не крестьянская поэзия, а крестьянский язык.

Поэма «Кому наРуси жить хорошо» не вполне однородна по своему характеру: если «Пролог»,первая часть, «Крестьянка» и «Последыш» рассчитаны почти полностью накрестьянского чита­теля, то уже в части «Пир на весь мир» есть главы и эпизоды,из­ложенные совершенно иначе (особенно это приходится сказать о главе IV— «Доброе время — добрые песни»). Дляиллюстрации этого можно сопоставить хотя бы две песни из этой части. Вглаве  («Горькое время—горькие песни»)есть такая песня («Барщинная»):

Беден,   нечесан Калинушка,

Нечем  ему щеголять,

Только  расписана   спинушка,

Да за рубахой незнать...  И т.  д.

В главе IVможно взять одну из песен Гриши:

                  В минуты унынья, о родинамать!

Я мыслью  вперед улетаю.

Еще  суждено тебе много  страдать,

Но   ты  не   погибнешь,   я  знаю...   И  т.  д.

    Два различных стиля Некрасова (условно говоря, «народный» и«гражданский»), мне кажется, здесь проявляются достаточно ярко.

Однако восновном поэма написана именно «народным» сти­лем. В связи с этим стоит иширокое использование в ней фоль­клора.

 Фольклорно-сказочный материал, несомненно,вошел в сюжет­ную основу поэмы. Так, говорящая пеночка, вмешивающаяся в спормужиков и обещающая выкуп за птенчика, — образ сказочный.  Сказочный мотив также скатерть-самобранка, хотяприменение ее в поэме Некрасова со­вершенно оригинальное: она должна кормить иодевать мужиков во время их странствований.

  Избранная Некрасовым сказочная форма развитиясюжета от­крывала перед ним широчайшие возможности и позволяла дать ряд яркихреалистических картин русской действительности; «сказочность» не мешалареализму по существу и в то же время помогала создать ряд острых столкновений(иначе весьма трудно было бы осуществить, например, встречу крестьян с царем).

В дальнейшемсобственно фольклорный материал Некрасов особенно широко использует в части«Крестьянка». Однако, различные фольклорные жанры использованы  далеко не в равной степени. Особенно ши­рокоиспользованы здесь, во-первых, похоронные причитания (по сборнику Барсова«Причитанья Северного края»), во-вторых, сва­дебные причитания невесты, в-третьих— лирические семейно-бытовые песни. Некрасов берет главным образом произведенияли­рического характера, потому что именно в этих произведениях наиболее ярко иэффективно отразились настроения, чувства и думы крестьянства.

     Но эти лирические  произведения Некрасов нередко превращает вэпическое повествование, причем: сплавляет их в одно целое, создавая тем самымтакой сложный комплекс, какого нет и не может быть в фольклоре.       Некоторые же песни Не­красов вставляет вповествование именно как песни и иногда при­водит их с абсолютной точностью. Так,глава I(«До замужества»)построена почти целиком на свадебных причитаниях из сборника Рыбникова. В этойсвязи уместно привести следующую  параллель, которая позволяет сделать некоторыевыводы.

     У Некрасова глава кончается так:

                   Велел родимый  батюшка.

                   Благословила   матушка,

                   Поставили  родители

                   К дубовому столу,

                   С краями  чары налили:

                   «Бери   поднос, гостей-чужак

                   С поклоном обноси!» 

                    Впервой я поклонилася —

                   Вздрогнули ноги  резвые;

                   Второй я поклонилася —

                   Поблекло   бело личико;

                   Я в третий поклонилася,

                   И  волюшка  скатилася

                   С  девичьей головы...

        

     УРыбникова<span Times New Roman",«serif»; mso-fareast-font-family:«Times New Roman»;color:black;mso-ansi-language:RU; mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[1]:

                   Повелел   мой сударь-батюшка,

                   Да  благословила моя  матушка…

                   … Поставили  родители

                   К дубову столу во  стольницы,

                   К зелену  вину в   разливщицы.

                   Я у дубового  стола да  постояла,—

                   Во рунах были  подносы золоченые.

                  На  подносах были чарочки  хрустальные,

                   Во чарочках  хмельное зелено вино

                   Злодеям чужим чужанинам,

                   Этым гостям незнакомыим.

                   И покорила свою младуюголовушку:

                    Первой раз я поклонилася,—

                   Моя волюшка с головушкиукатилася,

                   Другой раз я поклонилася, —

                   Поблекло мое бело личико,

                   Третий  раз я поклонилася,—

                   Подрожали  мот резвые ноженьки,

                   Свое   род-племя  красна   девушка   посрамила...

     Несомненно, Некрасов использовал именноданный текст, так как близость здесь совершенно очевидная. Но автор исполь­зовалматериал не механически. Мы видим у Некрасова чрезвы­чайное сжатие всего текстапо числу строк. Кроме того, и каждая строка у Некрасова короче соответ­ствующейфольклорной строки (например, у Рыбникова—«К ду­бову столу во стольницы», уНекрасова—«К дубовому столу»). Это придает стиху Некрасова большуюэмоциональную напряженность (фольклорный размер медленнее и эпичнее) и большуюэнергич­ность (в частности, важны в этом отношении мужские однослож­ные клаузулы,<span Times New Roman",«serif»; mso-fareast-font-family:«Times New Roman»;color:black;mso-ansi-language:RU; mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[2]                                                                                         употребляемые Некрасовым, тогда как в фольклор­номтексте их нет).

     Характерна произведенная Некрасовымперестановка: в фольклорном тексте при первом поклоне укатилась волюшка, при втором—поблеклоличико, при третьем — подрожали ноженьки невесты; Некрасов переставляет этимоменты (сначала «вздрогну­ли ноги резвые», потом «поблекло бело личико», и,наконец, «во­люшка скатилася с девичьей головы») и тем придает изложениюбольшую силу и логичность. Кроме того, у Некрасова слова «И волюшка» скатиласяс девичьей головы» (с сильной мужской концовкой) завершают повествованиеМатрены Тимофеевны о девнчьей жизни, тогда как в фольклорном причитании дальшеидет дли­тельное продолжение, чем ослабляется значение этого мотива. Такмастер-художник придает большую силу и значимость материалу, к которому онобращается.

      В главе II(«Песни») песенный материал подаетсяименно в виде песен, иллюстрирующих положение замужней женщины. Все три песни («Усуда стоять ломит ноженьки», «Спится мне младенькой, дремлется» и «Мой постылыймуж подымается») извест­ны по фольклорным записям (в частности, аналогии кпервой и к третьей есть в сборнике Рыбникова, ко второй — у Шейна). Пер­ваяпесня, по-видимому, построена на основе текста Рыбникова, но значительносокращена и отточена. Вторую песню Некрасов дал, по-видимому, совершенно точно(или почти точно), но без по­следнего куплета, в котором муж ласково обращаетсяк жене: тем самым отпадает у Некрасова смягчение темы. Третья песня данаопять-таки весьма точно, но снова без последней части, в которой женапокоряется мужу; и здесь Некрасов избегает смягчающей концовки. Кроме того,песня эта в записях называется хороводной и является игровой: парень,изображающий мужа, в шутку ударя­ет девушку-жену платком, а после последнегокуплета поднимает ее с колен и целует (игра заканчивается традиционным хоровод­нымпоцелуем). Некрасов же дает эту песню в качестве бытовой и подкрепляет еюрассказ Матрены Тимофеевны о побоях мужа. В этом четко проявляется стремлениеНекрасова к показу именно тяжелого положения крестьянства и, в частности,крестьянской  женщины.

     В этой же главе описание красоты Демушки(«Как писаной был Демушка») опирается на текст величания жениху<span Times New Roman",«serif»; mso-fareast-font-family:«Times New Roman»;color:black;mso-ansi-language:RU; mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[3];и здесь Некрасов производит значи­тельное сокращение текста.

     Глава IV(«Демушка») в значительной степенипостроена на основе похоронных причитаний Ирины Федосовой (из сборникаБарсова). Часто Некрасов использует конкретный текст  причитания; но важен здесь именно текст,который сам по себе позволяет развернуть картину крестьянского быта. Крометого, мы узнаем таким образом о факте существования похоронных причитаний вкрестьянской среде. Такое использование фольклора, в свою очередь, имеетдвоякое значение: во-первых, автор отбирает наиболее сильные и яркие вхудожественном отношении данные и тем повышает эмоциональность иизобразительность своего произведения, во-вторых, фольклорность произведенияделает его доступнее для крестьянской (и вообще демократической)  аудитории, а именно эта ориентация надемократическую аудиторию характерна для Некрасова.         Особенно значительны здесьзаимствования из «Плача по старосте», одного из самых, острых в социальномотношении. Некрасов при этом свободно обращается с  материалом и вместе с тем нескольковидоизменяет его. Особенно показательно сопоставление проклятия судьям уНекрасова и у Ирины Федосовой. Ирина Фе­досова  заканчивает «Плач по старосте» так:

                   Вы падите-тко, горюци моислезушки,

                   Вы не на воду падите-тко, нена землю.

                   Не на божью вы церковь,на  строеньице,

                   Вы падите-тко,  горюци мои слезушки,

                   Вы на этого злодеясупостатово,

                   Да вы прямо ко ретивомусердечушку,

                   Да ты дай же, боже, господи,

                   Чтобы тлен пришел на цветноего платьице,

                   Как  безумьице во буйну бы  головушку.

                   Еще дай же,  боже, господи,

                   Ему в дом жену неумную,

                   Плодить детей неразумныих,

                   Слыши, господи, молитвы моигрешные

                   Прими, господи, ты слезыдетей малыих...<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family: «Times New Roman»;color:black;mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU; mso-bidi-language:AR-SA">[4]

     У Некрасова:

                   Злодея! Палачи!

                   Падите   мои слезыньки,

                   Не на землю, не на воду,

                   Не на господень храм.

                   Падите прямо на сердце

                   Злодею моему!

                   Ты дай же, боже, господи,

                   Чтоб тлен пришел  на платьице,

                   Безумье ни головушку

                   Злодея моего!

                   Жену  ему неумную

                   Пошли, детей — юродивых!

                   Прими, услыши, господи,

                   Молитвы,  слезы матери,

                   Злодея  накажи!..

     И здесь Некрасов, следуя своему правилу(«чтобы словам было тесно»), значительно сокращает фольклорный текст, неуменьшая, однако, числа строчек: каждая строка, у него гораздо короче, чем уИрины Федосовой, так как освобождена от «балластных» слов. Вследствие этогоменяется ритм: у Ирины Федосовой, при большой внутренней силе, изложение даетсямедленное и потому сравни­тельно мало напряженное, у Некрасова же короткиестрочки с мно­гочисленными восклицаниями как раз создают большую эмоцио­нальнуюнапряженность (и здесь мужские клаузулы имеют, такое же значение). Кроме того,подхватив из причитания Ирины Федо­совой слово «злодея», Некрасовчетырехкратным повторением это­го слова превращает его как бы в лейтмотив всегопроклятия, тем более что слово это звучит в самом начале, а затем в конце каж­догосмыслового отрезка. Так и здесь подчеркивается и усилива­ется социальнаязначимость текста.

      В главе V(«Волчица»), кроме некоторых мелкихзаимствова­ний, можно отметить следующую парал­лель:

     У Некрасова:

                   На Деминой  могилочке

                   Я день и ночь жила.

                   Молилась за покойничка

                   Тужила по родителям:

                   Собак моих боитеся?

                   Семьи моей стыдитеся? —

                   Ах, нет, родная,  нет!

                   Собак твоих не боязно.

                   Семьи твоей не совестно.

                   А ехать сорок верст

                   Свои беды рассказывать,

                   Твои беды выспрашивать —

                   Жаль бурушку гонять!

                   Давно бы мы приехали,

                   Да мы ту думу думали:

                   Приедем — ты расплачешься,

                   Уедем — заревешь!

                  

     Довольно сходная по мотивам и по некоторымдеталям песня записана Шейном в Псковской губернии:

                   Понизешенькосолнце ходить,

                   Поблизешенькобратец ездить,

                   Ко мне вгости не заедить.

                   Аль ёндороженьки не знаить?

                   Аль ёнтропинушки не утямить?

                   Аль  ён добра коня не управить?

                   Аль ёнсемью  мою стыдится?

                   Аль ён собак моих боится?

                   — Ай ты, сестрица горестница!

                   Я собак твоих не боюся,

                   Я и семью твою не стыжуся.

                   Я приеду, — а ты плачешь,                               

                    Я и поеду, — а ты возрыдаешь

     Выделенное Некрасовым особым размером(хореическим) при­читание Матрены Тимофеевны («Я пошла на речку быструю»), неявляясь переложением какого-либо одного текста, перекликается с похороннымипричитаниями по родителям, какие имеются и у Рыбникова, и в сборнике Барсова.

      Вглаве VI(«Трудный год»),изображая положение солдатки, Некрасов использует похоронные причитания изсборника Барсо­ва, таким образом меняя применение текста. Это изменение не со­здает,однако, неправдоподобности, так как положение солдатки было в сущностианалогично положению вдовы.

     У Некрасова:

                                               … Голодные

                            Стоятсиротки-деточки

                            Передо  мной... Неласково

                            Глядит на них семья.

                            Они в дому шумливые,

                            На улице драчливые,

                            Обжоры за столом…

                            И стали ихпощипывать,

                            В головкупоколачивать…

                            Молчи,солдатка-мать!

     У Барсова<span Times New Roman",«serif»; mso-fareast-font-family:«Times New Roman»;color:black;mso-ansi-language:RU; mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[5]:

                            Сиротать будутсиротны малы детушки,

                            Будут детушки наулочке дурливые,

                            Во избы-то сиротыхлопотливые,

                            За столом-то будутдетушки едучие;

                            Станут по избы ведьдядюшки  похаживать

                            И не весело надетушек поглядывать,

                            Оны грубо-то на ихда поговоривать;

                            Станут детушекпобедныих подергивать,

                            В буйну голову сиротда поколачивать...

     Принципы переработки, как видим, те же,что и выше.

     Таким образом, «Крестьянка» (особеннонекоторые главы ее) является своего рода мозаикой из песенных материалов, скоторы­ми Некрасов обращается весьма свободно, вместе с тем, однако, весьмабережно относясь к отдельным элементам. Вся эта мозаика подчинена однойосновной задаче — показать тяжесть положения женщины: там, где материалоказывается достаточно острым, поэт использует его почти точно, там, где этойостроты недостаточно, он прибегает к переработке и изменениям. Вместе с темНекрасов видоизменяет фольклорный материал и в собственно художествен­номотношении: используя средства фольклора, он в то же время стремится купорядочению материала и к усилению его художественной выразительности.                                           

     В других главах  («Последыш» и «Пир на весь мир») та­койфольклорно-песенной мозаики мы уже не увидим. В частно­сти, в главе «Пир навесь мир» Некрасов идет иным путем. Здесь мы найдем целый ряд «песен», но песниэти не фольклорные, а созданные самим Некрасовым по типу фольклорных. Как разэтим песням Некрасов придает особенно острый социальный ха­рактер, и их можноназвать пропагандистскими. Таковы песни «Веселая» («Кушай тюрю, Яша! Молочка-тонет»), «Барщинная» («Беден, нечесан Калинушка»), «Голодная» («Стоит — мужик,колы­шется»), «Солдатская» («Тошен свет, правды нет»), «Соленая  («Никто как бог!»).  Отчасти, пожалуй, сюда же может быть отнесенаодна из песен Гриши — «Русь»  («Ты иубогая, ты и обильная»); остальные песни Гриши  -   явно литературного характера, «Русь»отличается сравнительной простотой.

     Ни для одной из этихпесен невозможно указать непосред­ственного источника в фольклоре; нет дажесравнительно близких аналогий. Только в самом общем плане можно говорить о том,что среди фольклорных песен есть песни, изображающие тяжесть кре­постничества,тяжесть солдатчины и т. п. Однако песни Некрасова отличаются от фольклорныхбольшей четкостью и остротой изо­бражения. Задача Некрасова заключается не втом, чтобы следо­вать за фольклором, воспроизводить фольклорные образцы, а в,том, чтобы, пользуясь фольклорными приемами и делая тем са­мым своипроизведения доступными крестьянству, воздействовать на крестьянское сознание,будить и прояснять его, создавать но­вые произведения, которые могли бы войти впесенный обиход и таким образом сделаться средством пропаганды революционныхидей (недаром эти песни подвергались цензурным урезкам и пря­мому запрещению).

     Песни «Веселая», «Барщинная» и «Пахомушка»посвящены изображению крепостничества. С этими песнями можно сопоста­витьтакие, например, фольклорные песни:

                   Что  пропали наши головы

                   За  боярами, за   ворами!

                   Гонят   старого, гонят   малого

                   На  работушку ранешенько,

                   А   с,  работушки   позднешенько...<span Times New Roman",«serif»; mso-fareast-font-family:«Times New Roman»;color:black;mso-ansi-language:RU; mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[6]

  

                    Как батюшку с матушкой за Волгу везуть,

                    Большого-то брата в солдатыкують,

                    А середнего-то брата в лакеи стригуть,

                    А  меньшого-то брата — в прикащики...<span Times New Roman",«serif»; mso-fareast-font-family:«Times New Roman»;color:black;mso-ansi-language:RU; mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[7]

                   Разорил  нашу сторонку

                   Злодей,   боярин, господин,

                   Как повыбрал он, злодей,

                   Молодых наших ребят

                   Во солдатушки,

                   А нас, красных девушек,

                   Во служаночки,

                   Молодых молодушек

                   Во кормилочки,

                   А  матушек с батюшками

                   На работушку...

                  

                   Придем рано  поутру.

                   Изготовлено по кнуту;

                   Станем оправдатца,

                   Велят нам раздеватца;

                   Рубашонки сняли с плеч,

                   Начали нас больно сечь...

      Песни«Голодная» и «Соленая» чрезвычайно резкими чертами изображают крайнюю бедностьи голод крестьянства. Тема бедно­сти и голода встречается и в фольклорныхпеснях, но образы применяются  иные, чему Некрасова.

      Наконец,«Солдатская» зло изображает положение отставного солдата, ходящего «по-миру,по-миру». Солдатчина часто рисуется в фольклорных песнях самыми мрачнымикрасками (в частности, в рекрутских причитаниях).

                   Из-за леса, леса темного,

                   Из-за садика зеленого

                   Выкатилось ясное  солнышко.

                   Что за солнышком — белыйцарь.

                   Ведет силушку  не малую,

                   Он не малую, не великую —

                   Полтораста  полков тысячных.

                   Они шли-прошли, заплакали,

                   На   коленочки попадали:

                   «Уж ты,  батюшка, наш белый царь!

                   Поморил нас смертью голодною.

                   Голодною, холодною!..»

     Таким образом, темы и настроения песенНекрасова были близ­ки и понятны, крестьянству; в частности, они свойственны икре­стьянскому фольклору. В оформлении Некрасов также придает своим песнямхарактер, близкий фольклорным песням (отчасти живой крестьянской речи). Так,«Веселая» построена на по­вторении в конце каждой строфы слов: «Славно житьнароду на Руси святой!». В  «Барщинной»,«Голодной» и «Пахомушке» много уменьшительных и ласкательных форм (Калинушка,спинушка, матушка, Панкратушка, Пахомушка, коровушка, головушка), в«Солдатскую» вставлен куплет о трех Матренах и Луке с Петром (ср. у Пушкина«Сват Иван, как пить мы станем»).

     Вместе с тем, чрезвычайно характерно, чтонаиболее прославленные виды фольклора – былины и исторические песни, сказки илегенды – представлены  у Некрасовасравнительно  мало: его влечет к себе нефольклорная экзотика (историческая, авантюрная или фантастическая), а правдакрестьянской жизни, нашедшая отражение в бытовых песнях. Однако, в словахСавелия о богатырстве крестьянина, несомненно, слышится отзвук былины оСвятогоре и тяге земной:

                            Ты   думаешь,  Матренушка,                

                            Мужик — небогатырь?                

                            И жизнь его нератная,                           

                            И смерть ему неписана                 

                            В бою —  а богатырь!

                            Поднять-то поднялон,

                            Покамест тягустрашную

                            Да в землю сам ушелпо грудь

                            С натуги! По лицу его

                            Не слезы — кровьтечет…

      Нафольклорном материале основана песня «Крестьянский грех» («Аммирал-вдовец поморям ходил»). Ни тематика ее, ни стилистика, ни песенный размер никакогоотноше­ния к былинам не имеют, и ни одной подобной былины нет в из­вестномматериале. Но песня эта по своему типу до некоторой степени аналогична болеепоздним историческим песням XVIII —  XIXвеков; например, «Молодой солдат на часахстоит» — совер­шенно та же ритмика (аналогичный размер применялся, например, иКольцовым в его песнях — ср. «Что, дремучий лес, призадумал­ся» и пр.). По темеже «Крестьянский грех» чрезвычайно близок крепостному крестьянству, и нетникакого сомнения в том, что аналогичные рассказы о «воле», преданной тем илииным лицом, об уничтоженных завещаниях-«вольных»  были широко распространены.   Некрасов же пользуется этим преданием вболее широком пла­не, чтобы подчеркнуть тяжесть Иудина греха, т. е.предательства.

      Легенда «О двух великих грешниках»,являющаяся прямым призывом к расправе с помещиками, также основана на фольклор­номматериале.

     Характер легенды имеет также «Бабьяпритча» (и Матрена Тимофеевна передает ее как рассказ «святой старицы»). Дляэтой притчи Некрасов воспользовался частью «Плача о писаре» из «ПричитанийСеверного края» Барсова.

     Сравнительно богато представлены в поэмемелкие  виды фольклорного творчества –загадки, пословицы, приметы  и поговорки.Насыщенность этими произведениями придает поэме особенно четкий фольклорный колорит.  Все  загадки у Не­красова даны, однако, не в видесобственно загадок, а в виде ме­тафор или сравнений, с называнием разгадок(«замок — собачка верная» и т. п.). Пословицы, как правило, имеют яркоокрашенный социальный характер —  «Хвалитраву в стогу, а барина в гробу», «Они (господа) в котле кипеть, а мы дроваподкладывать». Обращает  также вниманиеобилие в тексте  народных примет иповерий.

      В некоторых случаях автор применяет  типичные для фольклора приемы:, параллелизм вглаве «Демушка» —  ласточка-мать;отрицательные сравнения —  «Не ветры веютбуйные, не мать-земля колышется — шумит, поет, ругается, качается, валяется, деретсяи целуется у праздника народ», и др.; постоянные эпите­ты —  «звезды частые», «девка красная» и пр.;повторения и фоль­клорные формулы -«Шли долго ли, коротко ли, шли близко ли,далеко ли».

      Вцелом «Кому на Руси жить хорошо» дейст

еще рефераты
Еще работы по литературе, лингвистике