Реферат: Развитие жанра в творчестве Дж.Р.Р. Толкина

Московская ГосударственнаяАкадемия Печати.

Развитие жанра в творчествеДж.Р.Р. Толкина

(курсовая работа по истории зарубежной литературы)

Гуревич Г.А. КВ1-1

Москва 1994

Оглавление

 TOCo «1-3» 1.Ââåäåíèå… GOTOBUTTON _Toc465203107   PAGEREF_Toc465203107 3

2. The Book of LostTales… GOTOBUTTON _Toc465203108   PAGEREF_Toc465203108 5

3. The Slimarillion… GOTOBUTTON _Toc465203109   PAGEREF_Toc465203109 8

4. The Lays ofBeleriand… GOTOBUTTON _Toc465203110   PAGEREF_Toc465203110 10

5. The Hobbit, orThere and Back Again… GOTOBUTTON _Toc465203111   PAGEREF_Toc465203111 11

6. The Lord of theRings… GOTOBUTTON _Toc465203112   PAGEREF_Toc465203112 12

7.Çàêëþ÷åíèå… GOTOBUTTON _Toc465203113   PAGEREF_Toc465203113 14

8.Ñïèñîêëèòåðàòóðû,êîòîðàÿèñïîëüçîâàëàñüäëÿ ññûëîê èïîäãîòîâêè äàííîéðàáîòû:              GOTOBUTTON _Toc465203114   PAGEREF_Toc465203114 15

«Долгая жизнь ДжонаРональда Руэла Толкина (1892-1973) закончилась — именно закончилась, а не оборвалась!— два десятка лет назад. Она стала преддверием его посмертного существования наЗемле, конца которому не предвидится.» — Так начинается предисловие одного изизданий «Властелина Колец» — эпохального произведения, подводящего чертудолгому творчеству английского писателя Толкина и «подводящего» многихчитателей. Как легко догадаться из названия этой работы или из ее начала, речьв ней пойдет о творчестве этого писателя. Это может показаться несколькостранным — к чему в наш практичный век, в наше тяжелое время не просто читатькакие-то сказочки, но размышлять о них, писать какие-то труды? С чего взросломучеловеку браться за изучение творчества сказочника? Ответ, как впрочем и всегдав жизни, неоднозначен.

Во-первых, в самом началене зря было сказано, что Толкин (есть разные варианты транслитерации фамилии Tolkien, как то: Толкин,Толкиен и даже Толкьен, но автор предпочитает именно первый из них) «подводит»читателей. Это действительно так. Что можно подумать о людях, которые собираютсягод от года, с завидным постоянством, чтобы поговорить о том, что написал этотангличанин? Что можно подумать о людях, которые вместо того, чтобы мирносмотреть вечером телевизор, а летом копаться на огороде, плетут кольчуги,вырезают из дерева, стеклопластика, дюраля мечи и топоры, шьют средневековыекостюмы, а летом рвутся в лес, «на Игру»? Для некоторых из них Толкин, его мир— это часть жизни, а для других — увы? — вся жизнь. Уже появился официальныйдиагноз «маниакально-депрессивный психоз а почве ролевых игр». Что они —сумасшедшие? Да. Но не более, а скорее — намного менее, чем те, кто брызгаяслюной призывает бить жидов, кто в темной подворотне, напившись пива, бьетсобутыльника, кто всю жизнь зарабатывает деньги — все больше, больше, больше!Спорное утверждение… Но все же, «толкинизм» — сумасшествие более благородное,хотя бы потому, что интеллектуальное… Эти люди слишком заметны, чтобы их незамечать. И они стали такими из-за книги. Достаточный аргумент чтобызаинтересоваться самому. (Справедливости ради, надо отметить, что автор этоготруда может оказаться не слишком объективным, так как сам известен в этихкругах на половине территории бывшего СССР под именем «Лас» — сокращением имениодного из Толкиновских героев).

Во-вторых, как говорилШерлок Холмс: «Согласно моей теории, каждый индивидуум повторяет в своемразвитии историю развития всех своих предков...» То же самое можно сказать ипро творчество Толкина. Почти. Только вместо индивидуума — его творчество, авместо предков — мировая литература. Можно споить с этим, но все-таки: сначала появилсяэпос. Со множеством богов, полками героев и с достоверной неоднозначностьюсобытий и их освещения. Если говорить точнее, то для эпоса характернаобъективность (в рамках мировой системы, присущей данному эпосу) иотносительное равнодушие автора к описываемым событиям. Сами действующие лицаэпоса многогранны и неоднобоки.

Затем появляется, аточнее выходит на первый план, эпос библейский. (Имеется в виду Ветхий Завет).Он не очень отличается от эпоса греческого, или скандинавского по однозначностисобытий, но автор меняется. Меняются (правда не так сильно) и герои.Кардинально меняется система мироустройства. Становятся однозначными тесущества, которые по возможностям выше людей: Бог и ангелы — «хорошие»; Сатана,черти, эльфы, гномы и др. — «плохие». Здесь же окончательно оформляетсясинонимический ряд «хороший» — «Светлый», «плохой» — «Темный». Библейский эпосзатмевает остальные и от них практически ничего не остается — лишь слабыеотголоски.

Но в глубине народа, гдехристианство причудливо смешивается со старыми поверьями, где эти «отголоски»не так уж и слабы, зреет новое. Это новое постепенно завоевывает все большееуважение, все больше, все шире круг увлеченных — и вот это уже везде — отлачуги до замка. Наверное не стоит пояснять, что «это новое» — сказка. (Можно,конечно, справедливо отметить, что сказки существовали всегда, но сказка сприходом христианства сильно видоизменилась, и действительно завоевывала кругслушателей заново).

Сказка жила, учила добру,развивалась и толкала на саморазвитие своих слушателей и читателей… и онивыросли из сказки. Сказка оказалась слишком простой для них. И люди принялисьписать какие-то «серьезные» вещи. Повести, романы… но воспоминания о сказкевсегда оставались вместе с воспоминаниями о детстве, и они были неизменнодобрыми и прекрасными. И люди стали писать сказки. Но это уже были совсем нетакие сказки, какие слышали они в детстве. Это были вполне научные, солидные, наплоенныесерьезными мыслями произведения. Они стали называться фантастикой. В XIX веке фантастикаписалась на основе Библии, в XX — она изменилась и стала описывать достижениянауки. Это было хорошо, но это была уже не сказка. И вот тогда-то… Но здесьистория литературы сливается с историей творчества данного индивидуума. Теперьнадо посмотреть на историю творчества Толкина и дойти и в ней до этого жемомента.

Итак, в двадцать два годаДжон Рональд Руэл Толкин в очередной раз прочитал товарищам свои стихи — как быпереводы с древнеанглийского. Такое случалось и раньше, но на этот раз кто-то«… спросил его: «Слушай, Рональд, а о чем это?» И Рональд задумчиво ответил:«Еще не знаю. Надо выяснить.» — так описан этот момент в предисловии к«Властелину Колец», написанному В.Муравьевым. И он того стоит, чтобы вспоминатьо нем. С тех пор Толки выяснял (кстати, специально для возможных читателей-преподавателейи читателей-толкинистов: он выяснял неотрываясь от учебы, а учился он в Оксфорде на государственную стипендию). Сначалаэто приняло форму «Книги Утерянных Сказаний» (‘The Bookof Lost Tales’) — сборника легенд,весьма напоминающих Калевалу, «Старшую Эдду», «Сагу о Вельсунгах»,«Беовульфа»… Но это все же был свой, особый эпос. Это был эпос особого мира. Вначале, Толкин пыталсяпривязать «Книгу Утерянных Сказаний» к этому миру, но, в общем, дальшемножества перекликающихся имен, характеров и сюжетов дело не пошло. Получилсяэдакий «скандоэльфийский» эпос Арты. (Имеется в виду, что по стилю, сюжетам ит.п. этот Эльфийский эпос похож на скандинавский, а Арда или Арта Второе, какутверждают Темные, сиречь «не наши», более правильное произношение) — всеголишь название мира Толкина).

Затем ‘The Book of Lost Tales’перерастает в «Сильмариллион» (‘The Silmarillion’) — это уже мифология библейского вида. Хотя и сохранилосьнаверное 99% героев, пусть даже изменивших имя, и 90% сюжетов. Но после раннейпопытки опубликования своих стихов (которая у него провалилась), Толкин пишет«в стол».

Да и вообще — у негопоявляются дети. И профессор, испытывая к ним настоящую отцовскую любовь,садится рассказывать им сказку. Ну, и попутно, по привычке к аккуратности,записывает ее...

благодаря Сьюзен Дагнэл —его студентки, сказка издается. читают «Хоббита» (‘TheHobbit: There and back again’)взахлеб, читают взрослые и дети. А подростки забрасывают издательствотребованиями о продолжении. И Толкин садиться выяснять — как оно можетвыглядеть. Он замечает, что действие «Хоббита» незаметно оказалось —разворачивается в Арте. И Толкин находит «зацепку».

Вот и история творчестваТолкина дошла до того самого этапа, в котором была оставлена история мировойлитературы. Этот момент называется ПОЯВЛЕНИЕ«ВЛАСТЕЛИНА КОЛЕЦ» (‘The Lord of the Rings’).

«Властелин Колец» — циклиз трех частей, повествующих о том, как маленький хоббит (кто такие хоббитыбудет понятно позже), несмотря на серьезные испытания, смог противодействовать«мировому Злу» в лице Темного Властелина — Саурона (Гортхауэра) [Sauron, Grot’hauer-Grothaur the Cruel]. В принципе, «Властелин Колец» можно назвать романом-эпопеей.Тому можно найти достаточно подтверждений, впрочем, об это позже. Но все же утого произведения слишком много таких ярких особенностей, что трудно несогласиться с западными литературными критиками, утверждающими, что «ВластелинКолец» — это новый литературный жанр.

Чем еще интересен Толкин?Ответ прост: Толкин, все же, в первую очередь — христианин, как минимум —«известный» Толкин. Дело в том, что достаточно обработанными для просто чтенияявляются лишь «Сильмариллион», «Хоббит», «Властелин Колец» и несколько неимеющих отношения к Арте сказок. (Толкин в своем неоконченном романе«Потерянная дорога» [‘The Lost Road’] и в письмах сыновьям признался, что именно Арта —дело его жизни). Так вот, во всех этих законченных произведениях наблюдаетсяодна очень занимательная вещь: с одной стороны, рассказ ведется «почти что» отлица прямого участника описываемых событий (т.е. повествование идет в третьемлице, но подразумевается, что это что-то типа мемуаров), либо, в худшем случае— от лица, выслушавшего двух-трех участников. С другой, Толкин преподает всеэто как его собственную обработку перевода книги, найденной им где-то там инаписанной теми самыми участниками и свидетелями. И вот где хитрость: не смотряна то, что это есть обработка, и что «участник», и «выслушивающий» относятся кодному и тому де лагерю, «враги» аксиоматично являются «плохими». Толкин,будучи, как уже отмечалось, христианином, подает свои произведения начиненными христианскойморалью (что вообще-то неплохо), и совершает любимую христианскую ошибку — ондаже не пытается создать сколько-нибудь объективную картину происходящего. Аэто уже досадно. Потому что, как сказала одна дама (среди толкинистов онаизвестна как Ниеннах): «Ну не могли они быть такими уж плохими, если у нихтысячелетиями были союзники по добройволе!» Это действительно так, и поэтому, рассматривая произведения Толкинстоит отметить пропущенные добрые дела «плохих» (Темных) и сомнительные дела«хороших» (Светлых), дабы еще раз показать, насколько Толкин глубже, чем этокажется с первого взгляда, насколько он глубже сказки. Однако, пока что это все— голословные утверждения, не подкрепленные фактами. Соответственно, пришлапора приступать к анализу. Как говорится, начнем с начала.

Как уже отмечалось, ‘The Book of Lost Tales’ большевсего похожа на сборник скандинавских мифов. Тому имеется множество причин.Собственно говоря, этот сборник повествует о создании мира Арта и  самых начальных стадиях его развития.Волей-неволей, но когда речь идет о какой-то мифологии, приходится давать краткоесодержание. Так вот, Арта была создана из песни Аинур (Ainur, единственное число — Ainu). Этот этап в книге назван «Музыка Аинур». Потомчасть из них отправляется в только созданный мир чтобы править им иблагоустраивать его к приходу Детей Илуватара (Childrenof Iluvatar. Эру Илуватар — Бог мираАрта, а Дети его — Эльфы и, по утверждению Светлых — Люди). Время до пробужденияЭльфов — Старших Детей и первые годы после пробуждения называются ПредначальнойЭпохой, время после ухода части Эльфов из «благословенной земли» и до окончанияпервой войны Эльфов и части Людей против Темного Властелина — Первой Эпохой (First Age). Имеетсянекоторая иерархия: Эру Илуватар создал Аинур и предложил им музыкальную темудля развития и обработки. Из полученной музыки он сотворил мир. Один из Аинур —Аину Мелкó(Ainu Melko),желая сотворить нечто самостоятельное, ведет свою мелодию. Эру настраиваетостальных Аинур против Мелко. На Арте Мелко становится Темным Валой (т.к.Аинур, спустившиеся в Арту, стали управлять ее стихиями и стали называтьсяВалар [Valar, ед.ч.; м.р. — Vala, ед.ч.; ж.р. — Valie]).

Итак, что же заставляетназывать ЛТ «скандоэльфийским» эпосом? Во-первых, сама схема построения, ведьэти эпические легенды эльфов рассказываются человеку-мореплавателю Эриолу (Eriol, в более поздних разработкахон получает второе имя, помимо этого — Ælfwine the Mariner). Рассказывают,надо отметить, сами эльфы в «домике Проигранной Игры» (Cottageof Lost Play). Этот момент являетсянемаловажным свидетельством в пользу скандинавского эпоса, поскольку для негохарактерна передача легенд в качестве рассказа внутри произведения (например,«сага о Беовульфе» начинается:

«Истинно! Исстари

Слово мы слышим

О доблести данов,

О конунгах датских,

Чья слава в битвах

Была добыта!»

или можно вспомнитьдругой образец  подобных произведений:

«Внимайте скорее мне, добрый люди

И дамы и девы, и все, кто ни будет!

Хавелока повесть хочу вам поведать...»). первой характерный момент отмечен.Затем следует обратить внимание на такой занятный факт: Валар регулярноназываются Богами, а многобожие характерно только для добиблейского эпоса.

Далее, в ПредначальнуюЭпоху, в то самое время, когда боги спускались на землю и устраивали себежилища по собственному вкусу, в числе прочих ‘therecame still hurrying late Makar and his fierce sister Meàssë...» («туда же, торопясь, но все же опаздываяприбыли Макар и его свирепая сестра Мэассэ»), впоследствии же сказано:(описание их жилища) ‘Of iron it was made, andunadorned. There fought the vassals of Makar clad in armour, and clash therewas and shouting and braying of trumps, but Meàssëfared among the warriors and egged them for more blows, or revived the faintingwith strong wine that they might battle still; and her arms were reddened tothe elbow dabbling it that welter… Now the battle of the courts of Makar was waged unceasingly save when the mengathered in the halls for feasting...’ («из железа оно было, и не украшено… Там бились вассалы Макара,закованные в броню, и грохот там стоял, и крики, и завывания труб, А Мэассэходила среди воинов и подстрекала их но бóльшие удары или приводила в чувство упавших безсознания крепким вином, чтоб они могли продолжать битву; и ее руки покрылись краснымот толкания локтями в этой неразберихе… Итак, битва во дворах Макара веласьне прекращаясь, исключая те времена, когда народ собирался в залах ипировал...») Это описание является практически калькой со скандинавскойВальхаллы, а Макар и Мэассэ — самые настоящие языческие боги войны.

Есть и другиезаимствования из добиблейских эпосов: множество «богов второго порядка» — детейВалар. Такими, например, являются Оромэ (бог-охотник) сын Ауле (бог-кузнец) иПалуриэн (богиня растительности и животных) [Orormë,Aulë,PalùrienYavanna]; Ниэликви, дочь Оромэ и Ваны[Nieliqui, Vana]; Норнорэ (бог-герольд) сны Манвэ Сулимо (бог ветра и птиц, Верховный Вала)и Варды (богиня звезд) [Nornorë, Manwë, Varda]… Тема детей богов часто встречается в эпосе. Вкачестве примеров можно привести древнегреческого Гефеста, скандинавскогоХеймдалля, и, надо отметить, что они не единственны. В более поздних вариантахЛТ детьми богов называются Майар [Maiar], которые здесь встречались в качестве «народа»или «вассалов» того или иного бога.

Также достаточно характернымдля добиблейского эпоса является тема подробного описания магических действий.В ЛТ встречается описание сотворения Двух Древ — магических деревьев,освещающих Валинор, страну богов [The Two Trees:Silpion & Laurelin, Valinor],Сотворения Солнца и Луны. Причем, что характерно — в обоих случая в этом участвуетПалуриэн, которая в этих местах называется ‘mother ofmagic’ (мать магии), что напоминаетскандинавских ванов, конкретно — Фрейю, богиню плодородия и магии. Кстати, Двадерева весьма напоминают Ясень Иггдрасиль из скандинавской мифологии, а болеепозднее название Силпиона — Телперион очень созвучно с именем хеттского богаТелепинуса, куль которого также тесно связан с деревом. В принципе, длядобиблейской мифологии характерно связывать богинь времен матриархата, которыеизначально обладали какими-то земными и лишь отчасти хтоническими функциями, смагией. Магии так же не чужд Мелко. В «балладе о Падении Гондолина» [‘The lay of Fall of Gondolin’] Мелко создает специальные осадные устройства — драконов, которые, каксказано в балладе — ‘From the greatness of his wealthof metals and his powers of fire he bid him make beasts like snakes and dragonsof irresistable might...’ («изогромных его запасов металлов и огненного могущества предложил ем [некто Meglin] создать зверей какзмеи и драконы такой мощи, что невозможно будет им сопротивляться»). Причем,советует это ‘to devise out of his sorceries’, т.е. «создать своим колдовством».

В конце концов, сама фигураМелко говорит о скандинавском эпосе. Дело в том, что в ЛТ этот самый «ЧерныйВраг Мира» больше всего похож на эпического героя-трикстера. Кристофер Толкин(сын писателя) отмечает схожесть поступков Мелко и скандинавского Локи.Например, боги в начале ничего особенного не имеют против сотрудничества с ним.В Предначальную Эпоху, когда боги впервые решают сделать каике-то точечныеисточники света, Ауле просто просит Мелко создать столпы для ламп. Судя повсему, Ауле заказал столбы безо всяких разъяснений. Поэтому Мелко возвел их изольда — дело было на крайних севере и юге. Лампы нагрели лед, и растаявшиестолбы рухнули. (Мелко, наверное долго смеялся). Боги же на него за этообиделись. В другом сюжете, Мелко прячется на каком-то могучем дереве отТулкаса ([Tulkas Poldôrëa,Astaldo] бог-великий инквизитор по«роду деятельности» и бог войны «по званию»). Здесь явно присутствует темакомичности, которая характерна исключительно для героя-трикстера.

И наверное последниммоментом, указывающим на связь ЛТ со скандинавской мифологией являетсякартинка, нарисованная Толкином в самом начале работы над этой книгой, где Артапредставлена в виде дракара — викингского корабля. В комментариях к этойкартинке, надо отметить, Кристофер Толкин и употребляет термин ‘Viking-ship’.

Все перечисленные вышефакты свидетельствуют о сходности ЛТ с добиблейским эпосом. Но уже здесьприсутствуют моменты, сходные с Библией. Например, в космогонической схеме Артыуказано, что в залы Фуи Ниенны (не путать с Ниенной-человеком, упомянутойвыше10 [Fui Nienna] после смерти ‘thither came sons of Men to heartheir doom… and Fui reads their hearts. Some then she keeps in Mandos beneaththe mountains and some she drives forth beyond the hills and Melko seizes themand bears them to Angamandi, or the Hells of Iron, where they have evil days.Some too, and these are many, she sends aboard the black ship Mornië,who lieth ever and anon in a dark harbour of the North awaiting these times,when the sad pomp winds… [далеекорабль привезет их на] wide plains of Arvalin. Theredo they wander in dusk, camping as they may, yet are they not utterly withoutsong, and they can see the stars, and wait in patience till the Great End come.

Few are they and happy indeed for whom atseason doth Nornorëthe herald of Gods set out. Then ride they with him in chariots or upon goodhorses down o the vale of Valinor and feast in the halls of Valmar, dwelling inthe houses of the Gods until the Great End come.’ Следуетобязательно привести этот фрагмент, потому что помимо многих важныхкосмогонических моментов он прекрасно дает ощутить вкус толкиновского мифа икрасоту его языка. Перевод же звучит так: «туда приходят сыновья людейвыслушать свою судьбу… И Фуи читает в их сердцах. Некоторых из них она держитв Мандосе под горами, а некоторых отправляет за холмы, и Мелко захватывает их идоставляет в Ангаманди, или железные Ады, где они проводят злые дни. Некоторыхже она отсылает на борт черного корабля Морниэ, лежащего всегда и сейчас натемном рейде Севера, ожидая тех времен, когда подуют скорбные ветры… [] на широкие равниныАрвалина. Там они бродят в сумерках, устраиваясь так, как сумеют, но все же нелишены они песен, и они могут видеть звезды, и терпеливо ждать Великого Конца.

Немногочисленны идействительно счастливы те, за которыми иногда приходит Норнорэ, герольд Богов.Тогда едут они с ним в колесницах или на добрых лошадях вниз, в долину Валинораи пируют в залах Валмара, живя в домах Богов до самого Великого Конца.»Великолепная смесь библейских и языческих мотивов. С одной стороны — корабльмертвецов, распространенный в языческих верованиях, с другой — Фуи, творящаясуд и отправляющая «грешников» в Ангаманди. Арвалин — некий вариант на темуЧистилища, и, следует обратить внимание на то, что Норнорэ приходит за«праведниками» именно в Аравлин (это ясно из дальнейшего контекста), т.е. онипопадают в Валинор именно после«Чистилища». Единственно, не совсем удается определить значение Мандоса дляЛюдей. (для Эльфов Мандос — место «Страшного Суда», где после изречения ихсудьбы Ве [Vê] они ждутуказанного им срока и вновь воплощаются в своих потомках — тоже языческийсюжет). Можно, правда, предположить, что это те, кто, как сказал Волнаду ЛевийМатвей (Булгаков, «Мастер и Маргарита») — «… не заслужил Света, он заслужилпокой.» Других объяснений этому пока еще не выдвигалось.

Наконец, пришло времяосветить неоднозначность происходящего, которая пока что подтверждаетпринадлежность ЛТ к псевдодобиблейскому эпосу, если можно так выразиться.Во-первых, занимателен сам факт того, что к мотиву Мелко кто-то присоединился.В главе ‘The Coming of Valar’ например, сказано, что Макар с сестрой былиодними из первых присоединившихся к нему. Во-вторых, еще до построения столбовсо светильниками, Мелко, не смотря на то, что был побит закованными в бронюкулаками Тулкаса, говорит с Валар о том, что он ничего против них не имеет и ‘Rather was it his counsel that each Valar should now depart anddwell amid those things that he loved upon Earth...’ («Также было им предложено, чтоб каждый из Валартеперь отправился своей дорогой — жить среди тех вещей, которые любит на Земле...»).вполне разумное предложение, особенно если учесть, что дальше говорилось озапрете на попытки расширить своивладения. Это говорит «плохой», между прочим. Валар не последовали этомусовету. Мелко же сделал как и предлагал — создал на Севере замок Хэлгор,который Валар называли Утумна [Utumna]. Затем (уже после падения Светильников) начались землетрясения,которые, как полагают Валар, были вызваны Мелко. Они решают пленить его. Дляэтого они приходят к воротам Хэлгор заявляют, что хотят видеть Мелко в Валиноре, ибо он — самый сильный имудрый из них (а так Эру его и творил — самым сильны и мудрым… Да вот непонравилась «папаше»  самостоятельностьтворения, и назначил другого «начальника»). Мелко отвечает им: ‘… ere I grant their boon my heart must be appleased for old affronts.Therefore must they come putting aside their weapons at the gate, and do homageto ,e it these my deep halls… Tulkas I will not see, and if I come to Valinorthen I trust him out.’ («прежде чем япообещаю это благодеяние, мое сердце должно быть умиротворено от старыхоскорблений. Поэтому должны они прийти, положив свое оружие у ворот, изасвидетельствовать свое почтение в этих самых моих  подземных залах… Тулкаса не я не желаювидеть, и, если приду я в Валинор, я вышвырну его вон.») Собственно говоря, онвсего лишь потребовал извинений и отказался жить в одном месте со своим главнымобидчиком. Однако Валар пришли вовсе не за тем, и обманом (даже в книге стоитслово ‘treacherously’ — «предательски») заковывают Мелко в специально изготовленную цепь. Затемего заточают в полном одиночестве и темноте на три века.

Освободясь, онобнаруживает в Валиноре Эльфов, и говорит им, что вы же потеряли такойпрекрасный мир, придя к Валар, желающим от вас лишь воз даяний — вот попробуйтеуйти от них! Эльфы обижаются на него и доносят Валар. Те решают снова захватитьМелко, но тот, убив доносчиков и забрав часть их богатства, скрывается. И послевсего этого Мелко делает вещь, которую никогда не сделает ни один настоящий«злодей» — он посылает парламентера (между прочим, парламентер был из народа Веи ушел к Мелко не так давно по своейволе) со словами: ‘The Lord Melko, ruler of the worldfrom the darkest east to the outer slopes of the Mountains of Valinor unto hiskinsmen the Ainur. Behold, in compensation for divers grievous affronts and forlong times of unjust imprisonment despite his noble estate and blood that hehas at your hands suffered, now he was taken, as it due to him, certain smalltreasures held by the Noldoli, your slaves. Great grief is it to him that ofthese he has slain some, in that they would do him hurt… will he now put frommemory… all the past injuries that ye the Gods have wrought him...’ («Властитель Мелко, управитель мира от темнейшеговостока до внешних склонов гор Валинора [горы Валинора тянулись вдоль его восточнойграницы, спускаясь прямо в море] обращается к своим родичам Аинур. Слушайте, в компенсациюза досадные оскорбления и за незаконное заключение, несмотря на его благородноепроисхождение, и кровь, которую он пролил от рук ваших, теперь забирает он, каки должно ему, безусловно небольшие сокровища, бывшие у Нолдоли [название эльфийскогонарода],ваших рабов. Великая досада для него, что он убил некоторых из них, ибо онисобирались нанести ему ранения… он выбросит из памяти… все прошлые обиды,которые вы, Боги, нанесли ему...») Вообще-то, мешок камушков — этодействительно очень маленькая вира за кровь Бога. И еще одна деталь, говорящаяв пользу Мелко — он никак не претендует на чужую страну: Валар заперлись в Валинореи им не нужно Эндорэ (те самые земли на востоке) — пускай себе и живут. Мелкоже, видимо испытывая привязанность к землям, где раньше был его замок, желаетжить именно там. Был и еще один эпизод: Некий Ту, или, в других вариантах  — Туво {Tu, Tùvo] познакомился с Мелко во время его заточения. ‘He teaches Tùvomuch black magic’ («он многому научилТуво из черной магии»). После этого Туво приходит к Авари (племена Эльфов,отказавшихся переселяться в Валинор) и спокойно становится их Wizard-king’ом(Королем-чародеем). Под доброй воле аксиоматично «хороших» эльфов, междупрочим. Право же, так и хочется сказать: «Какой же этот Мелко гадкий, мерзкий,завистливый и злобный захватчик!», а?

По сравнению с ЛТ, этакнига является сборником более законченных по форме мифов и легенд.Замечательным является то, что он при доработках и поправках, вносимых Толкиномна протяжении всей его жизни, из «скандоэльфийских» понемногу превращаются в«ардобиблейские» (т.е. библейские по духу, но относящимися к Арде). И, чтосамое интересное, как и следует по закономерности общего развития литературы,после того, как был написан «Сильмариллион», никого уже (кроме самого автора)ЛТ не интересуют. В печать идет именно «Сильмариллион», а не они. («Утерянныесказания» вообще появляются в виде типографской книги только после смертиТолкина, в виде этакого «академического» издания). Как и положено, библейскийэпос вытеснил языческий.

Однако, чтобы делатьтакие выводы, надо доказать то, что «Сильмариллион» действительно является образчиком«ардобиблейского» эпоса. Доказательств тому не так уж мало. чего стоит хотя бысамо его начало: «В начале был Эру, Единый… Первыми он сотворил Аинур,Священных.» Не правда ли, очень похоже на «Вначале был Бог и сотворил он небо иземлю»? Далее идет практически не изменившаяся легенда о Музыке Аинур. А вотдальше и начинается самое интересное. Во-первых, исчезает мотив детей Валар.Майар, говорится в «Сильмариллионе»: ‘The spirits ofsame origin, than Valar, but of lesser stature’ («Духи такого же происхождения, что и Валар, но более слабые). Вообщестановится возможным наложить христианскую схему на Арту: Бог — Эру; Валар —Архангелы; Майар — Ангелы; Эльфы — вечно живущие праведники. Схема эта подтверждаетсятем, что Валар практически теряют свое значение как Стихии, и когда нужночто-либо сделать «Манвэ воззвал к Илуватару. Валар сложили с себя правлениеАрдой. Но Илуватар рассудил иначе. Он изменил облик мира...» Не Ауле устраиваетземлетрясение, не Ульмо — цунами, не Манвэ — ураган, а просто они возносятмолитву Эру и тот все за них делает. Исчезают также и Макар с Мэассэ, языческиебоги войны. И, что самое главное, Валар больше не называются Богами, и только ’men call’em Gods, because they don’t know their origin’ («люди зовут их Богами, потому что не знают ихпроисхождения») — это очень важный момент, свидетельствующий в пользу«библейской! Теории.

Во-вторых, этоподтверждается изменением сюжетов с участием Мелькора (Melkor, ранее — Melko). Валар уже не сотрудничают с ним, не просят создатьстолбы для светильников. Исчезает история с Глашатаем (имеется в виду неНорнорэ, а Майа-отсутпники из Майар Намо (Namo, он же Mandos, бывший Véfantur или просто Vé). Вообще, Мелькор становится неким вариантомСатаны. Кстати, исчезает и тем Эльфов Тьмы («приказано забыть», как утверждаетНиенна), а чародей Tùvo,меняя свое имя как Tùvo ® Tu ®Thû® Sûr, становится наконец Сауроном (Sauron, он же Gorthaur the Cruel), МайаАуле, ушедшим к Мелькору. Мелькору начинают приписывать все, что не слишкомприятно для Валар и Светлых Эльфов. Он, оказывается, сотворил и Орков, иТроллей, Драконов, и прочую нечисть. Причем, как и положено Сатане, Творить онде не умеет, и делает в насмешку и из творений прочих Валар (интересно, из чегоон сделал летающих огнедышащих Драконов?). Например, Орков он де сделал,напугав Эльфов, оставшихся в Эндорэ. (А кому какое дело, что испугались-то онина самом деле по «Сильмариллиону» громогласного, огромного и закованного вблестящие доспехи Оромэ; все равно, это он, гад такой, научил Эльфов бояться).В общем — Сатана...

В-третьих, меняется сам стильповествования. В отличие от ЛТ, которые, как уже поминалось выше, являетсясборником легенд, рассказанных Эльфами Эриолу, и содержащую части, повествующиео самих разговорах Эриола и Эльфов; ‘The Silmarillion’ уже ничем подобным не отличается. Схема сказки в сказке, столь характернаядля языческих мифов, исчезает. Последним ее отголоском является запись передначалом ‘Quenta Silmarillion’ (мифология Арды прошла путь от ЛТ до ‘The Silmarillion’ черездве практически завершенных книги, каждая из которых является дальнейшимразвитием предыдущей: ‘Quenta Noldorinwa’ и ‘Quenta Silmarillion’), где написано: ‘This book waswritten by Noldo Rumil in Valinor’ («Эта книга написана НолдоРумилом в Валиноре). Идея того, что «Сильмариллион» написан в Валиноре вконтексте присутствует и в последнем варианте, но вышеуказанная фраза в ‘The Silmarillion’ все жене вошла.

Кстати, о происхождении«Сильмариллиона». В ‘The Lord of the Rings’ (последней работе Толкина, собственно и принесшейему популярность) указывается, что все это является переводом Толкина ‘The Red Book of Western Edge’ («Алой Книги Западного Крома»), которая была написана хоббитами Бильбо,Фродо и Сэмом (Светлыми), со слов Элронда (Светлого Эльфа, родившегося в концеПервой Эпохи), Гэндальфа (Светлого Майа, приплывшего из Валинора в серединеВторой Эпохи) и собственных воспоминаний (о конце Третьей Эпохи), ипереписанной по приказу Короля Эллесара (Светлого) писцом из Гондора (Светлоекоролевство Людей). Позвольте спросить после этого: а где вы тут хотите увидетьобъективное изложение событий?! Но, между прочим, даже здесь имеются обмолвки,позволяющие усомниться в столь контрастной схеме мира. Например, в«Сильмариллионе» указывается, что «… ведь Мелькор никогда сам не создалничего живого.» А потом вдруг оказывается, что он создал Троллей и Драконов.

В «Сильмариллионе» встречаетсяи другой, характерный для библейского эпоса сюжет. Здесь — это сюжет «КлятвыФеанора». В Библии — проклятия посмевшим идти против воли Бога. Действительно,Феанор (Эльф, создавший в Валиноре три камня-Сильмарилла) со своими сыновьями«клялись ненавидеть и преследовать любое существо… овладевшее Сильмарилламиили только вознамерившееся овладеть ими.» (а Сильмариллы в то время были уже уМелькора [«Ценакрови Эльфов Тьмы» — утверждают Темные]) и как реагируют на это Валар? «Опомнитесь,безумцы!.. Вы теряете его [Валинор] навсегда. Гнев Валар лежит на доме Фенаора, и онпадет на всякого, кто последует за ним...» Не правда ли, очень похоже на Содоми Гоморру, изгнание Адама и Евы из рая (кстати, за познание Добра и Зла, аФеанор — единственный из Эльфов Света, кто осмелился сказать: «Почему, овеликий народ, почему мы должны служить замыслам алчных Валар?.. Да, сейчас ониназывают Мелькора врагом, но разве он не один из них?...») и многие, многиегрехи ослушания.

Еще одним занимательныммоментом в «Сильмариллионе» является новая теория Людей и Эльфов. Эльфы там, по-прежнему,после смерти попадают в залы Намо, где он их держит некоторое время, а потомони снова выходят в жизнь (правда они уже не возрождаются в своих потомках, и поэтомучисло Эльфов на земле все же изменяется.) Но с Людьми все становитсяпо-другому. Исчезает сюжет Судии-Фуи, а Люди становятся «Странниками, Гостями»в этом мире, и после смети они проходят через другие залы Намо, чтобы уйти вдалекие миры Эа (Вселенной),  даже Намоне знает куда, а если и знает, то никому не говорит. Эта темя являетсянекоторым отступлением от «библейского» духа «Сильмариллиона».

Эта книга содержит пятьбаллад в разной степени законченности. Как известно, баллада появилась примернов одно и то же время со сказкой — чуть раньше, или чуть позже — значения не имеет.В данном случае — раньше. Они представляют собой огромный интерес, потому что вних, помимо некоторых изменений, подтверждающих христианизированность самогожанра баллады, просто открывается новая сторона таланта Толкина.

Первая — «Баллада о детяхХурина» (‘The Lay of the Children of Hurin’) интересна тем, что в ней впервые у Толкина встречаетсядостаточно разработанный мотив искушения. Надо отметить, что искушают в ней,как и положено христианскому произведению — Человека, правда не совсемобычного. В данном случае, Хурин — великий воин, хорошо знакомый с Эльфамипотаенного города Гондолин, менее всех растерявших свои знания. Само искушениевыглядит достаточно стандартно: ‘...A sword of terrorthy hand should hold, and a high lordship as Bauglir’s champion, chief ofBalrogs...’ («Меч ужаса должна [читай — «достойна»] держать твоя рука, и высокийранг Бауглирова чемпиона, начальника Балрогов»), далее после отказа, следует предложениебогатства — т.е. все идет по обычному сценарию. Моргот (Morgoth) (имя, данноеЭльфами Света Мелькору) предлагает, Хурин — отказывается. Но очень интересен результат— вместо того, чтобы оступиться от Хурина, Мелькор, как уже было сказано —давно превратившийся из Локи в Сатану, накладывает на того заклятие, дабы Хуринвидел, что происходит с его близкими, и как «светлые, добрые и замечательные»Эльфы им помогут выпутываться из разных передряг. Для объективности надоотметить, что его жена потерялась в степи, сын женился на собственной сестре,сделал ей ребенка и умер от драконьего яда, а та самая сестра, узнав все это —утопилась (она на время потеряла память, а брат ее никогда не видел). Эльфы жеотносительно этого семейства в большинстве своем надеялись на «авось» иоткровенно в глаза хамили.

Надо так же отметить, чтоочень интересен способ рифмовки:

( ——— а ———- б)

( ——— в ———- а)

вскобках здесь даны строки. К тому же этот способ рифмовки гораздо сложнее (илилегче), чем показано выше, потому что рифмуются далеко не все строки (хотя  большинство), но закон наличия или отсутствиярифмы (если он есть вообще) не обнаружен. Кстати это придает балладе какой-тоособенный вкус. Также она полна всяческих анахронизмов, историзмов и поэтизмов,как например приводимое выше местоимение ‘thy’. Надо отметить, что вообще баллада достаточнохорошо замаскирована под средневековую чисто по стилю и выражениям.

Затем идут три баллады,написание которых был