Реферат: Писательская звезда Аркадия Аверченко

                                          Глава 1.

Писательскаязвезда Аркадия Аверченко взошла стремительно.

В1905 году он ещё никому не известный служащий в Харькове, а три года спустя-редактор и ведущий автор наиболее популярного в России юмористического журнала “Сатириконъ”. C 1910 годаодин за другим выходят сборники его веселых, и, простите за неуместность,прикольных рассказов, некоторые из которых менее чем за десятилетиевыдержали более 20 изданий. В театрах ставятся многие его пьесы и юмористическиескетчи, его острых, на злобу дня написанных фельетонов побаиваетсяправая и левая печать.

Такоебыстрое признание невозможно объяснить только лишь литературным талантомАверченко. Зачастую в самой российской действительности 1907-1917 годов имелисьвсе предпосылки для того, чтобы его остроумный, иногда беззлобный смех вызывалвосторг у тогдашней читающей публики.

     Биографические сведения об Аверченкоскудны. Родился он в1881 году в небогатой купеческой семье в городеСевастополе. Отец его, коммерсант-неудачник умер, так и не добившисьматериального благополучия. Детство Аркадия было малообеспеченным, и в 15 летАверченко пошел работать младшим писцом в транспортной конторе по перевозкеклади. В 1897 году он

уезжаетна станцию Алмазная, где работает счетоводом на Брянских рудниках. Он видиттемную и безрадостную жизнь  шахтеров.Писатель делится с нами подробностями захолустного и дикого быта: “Токонторщик запьет и в пьяном виде получит выговор от директора, то штейгеровакорова взбесится, то свиньи съедят сына кухарки чертежника, то пьяный рудничныйврач отрежет рабочему не совсем ту ногу, которую следовало...” Непотому ли Аверченко так мало вспоминает о своей юности, что была онабезотрадна...

    Крупным событием его юности был переезд вХарьков, на службу в правлении рудников. С этим переездом, переменойобстановки, знакомством с харьковскими литературными кругами связано начало егописательской деятельности. В автобиографии, предпосланной книге “Веселыеустрицы”, Аверченко датирует своё появление в печати 1905 годом. На самом жеделе ещё 31 октября 1903 года в харьковской газете “Южный край” появился егорассказ “Как мне пришлось застраховать жизнь” — первый вариант позднейшегорассказа “Рыцарь индустрии”. Однако самоопределиться как профессиональномужурналисту Аркадию Аверченко помогла первая русская революция, и отрицать этогонельзя. Он стал редактировать журнал “Штык”, имевший в Харькове большой успех,и совершенно забросил службу.

     Аркадия захватил этот короткий праздникрусской сатирической периодики. Как только в Харькове стал выходить “Штык”, онпринимает в его работе самое деятельное участие, а с 5-го номера становитсяредактором. “Штык” был во многих отношениях совершенно заурядным журналом, ноон интересен нам как первая постоянная трибуна Аверченко. По мнению людей,читавших     последние номера “Штыка”, атакже его продолжение “Меч”, создавалось впечатление, что почти все в нихсоздано одним лицом. В этом убеждали подписи и прозрачные псевдонимы подполитическими передовицами, маленькими фельетонами, злободневными карикатурами,сатирическими виньетками и т.п.

   Аверченко искал свой жанр. Оба журнальчика ибыли для него единственной практической школы писательства. Он получилисключительно благоприятную возможность перепробовать себя в разнообразныхформах, включая и графические; авторская и редакторскаяработа в Харькове оказалась как бы репетицией последующего успешного издания“Сатирикона”. “Лихорадочно писал я, ррррррррррhрисовал карикатуры, редактировал и корректировал, — c улыбкой вспоминал Аверченко,-и на девятом номере дорисовался до того, чтогенерал-губернатор Пешков оштрафовал меня на 500 рублей, мечтая, очевидно, чтоя немедленно заплачу их из карманных денег… я уехал, успев все-таки до отъездавыпустить три номера журнала “Меч”...” В 1907 году Аверченко, полный планов инадежд, отправляется завоевывать Петербург.       

                                               

                                           Глава 2.

Встолице ему пришлось начинать сотрудничество во второстепенных изданиях, в томчисле и в плохоньком, терявшем подписчиков журнальчике “Стрекоза”, который,кажется уже нигде  и не читали, кроме какв пивных. В 1908 году группа молодых сотрудников решила издавать новый журналюмора и сатиры. Назвали его “Сатириконъ”. “Сатириконъ” был не только важнойвехой в творческой биографии Аверченко, но неотъемлемой и едва ли не самойважной её частью. Создавая с художниками Н. Ремизовым и А. Радаковым“Сатириконъ”, Аверченко тем самым создавал себя как писателя-юмориста,продолжая и завершая начатые в Харькове успешные поиски собственных тем, стиля,жанра. Говорить об Аверченко- значит говорить и о “Сатириконе”.

        В полосу общественной реакции“Сатириконъ” остался единственным в России журналом юмора и сатиры. В“Сатириконе” сотрудничали художники Ре-ми, Радаков, Юнгер, Бенуа. На его страницах выступили такие мастераюмористического рассказа как Тэффи, Дымов; поэты-Саша Черный, С. Городецкий, позднее О. Мандельштам, и молодой ещё Маяковский.Время от времени из ведущих прозаиков той поры в “Сатириконе” печатались А.Куприн, Л. Андреев, и приобретающие известность А. Толстой, А. Грин. Но“гвоздем” каждого номера были произведения Аверченко, который устраивал настраницах “Сатирикона” веселый карнавал масок. Под псевдонимами Медуза Горгона, Фальстаф, Фома Опискин Аверченко выступал с передовицами и злободневнымифельетонами. Волк(он же Аверченко) давал юмористическую “мелочь”. Ave(всетот же Аверченко) писал о театрах, вернисажах, музыкальных вечерах иостроумно вел  знаменитый “Почтовыйящик”. И лишь рассказы он подписывал своей фамилией.

     Сразу скажу, что “Сатириконъ” сильноотличался от того типа сатирического журнала, который сложился в годы первойрусской революции. Но хотя он был не в пример умеренней своих старшихсобратьев, читатели нередко натыкались на пустые страницы с пояснением: “Понезависящим от редакции журнала обстоятельствам настоящий номер не может бытьвыпущен в том виде, как редакция предполагала”.

       Почти все, кто встречал Аверченко в поруего славы, вспоминают его как крупного, дородного мужчину… в преувеличенномодном костюме, с брильянтом в сногсшибательном галстуке… прекрасновыбритого, немножко полного, красивого и ленивого.

Недавнегописаря из мелкой провинциальной конторы окружает особая атмосфера удачливости иуспеха. Он заполняет своими произведениями чуть ли не половину каждого номера“Сатирикона” и издает ежегодно 2-3 сборника рассказов. Критика обвиняет его второпливости, излишней плодовитости, на что Аверченко отвечает предисловием ксвоей книге “Зайчики на стене”: “Упрек в многописании- если в него вдуматься- упрек, не имеющий подсобой никакой солидной почвы. И вот почему: я пишу только в техслучаях, когда мне весело. Мне очень часто весело. Значит, я часто пишу.”

                                               Глава 3.

Бытгорода- вот главный герой Аркадия Аверченко. И не просто города, агорода-гиганта. В Петербурге-Петрограде стократ убыстрен ритм жизни, без бытия:“Кажется, будто позавчера повстречался на Невском со знакомым господином. А онза это время или уже Европу успел объехать и женился на вдове из Иркутска, илиполгода как застрелился, или уже десятый месяц сидит в тюрьме.” (“Черным побелому”). Здесь каждая мелочь, каждая новинка быта становится для Аверченкоисточником неиссякаемой изобретательности и юмора. Граммофон? Извольте- рассказ “Дорогойподарок” — весьма ценный совет, как избавиться от невыносимо шумногоприобретения. Телефон? Пожалуйста- “Магнит” — обытовых мучениях, причиняемых техническим новшеством. Автомобиль? Израссказа “Клусачев и Туркин” следует, какие трудностиожидали много лет назад желавшего приобрести новый верх для легковой машины. Слегкостью фокусника извлекает молодой писатель остроумные сюжеты, он готов,кажется создавать рассказы из ничего и напоминает своей богатой фантазиейсотрудника “Стрекозы” и “Будильника” Антошу Чехонте. Аверченко- юморист, попреимуществу видящий лишь смешное в жизни своих героев- писателей, городовых,коммивояжеров, горничных и т.д.

     Самстоличный быт предопределил тематику большинства рассказов Аверченко, даваяготовые сюжеты. В любимой его героями “Петербургской газете” можно было подчасвстретить такие объявления: “ЧУДНУЮ БЛОНДИНКУ собручальным колечком, в голубом лифчике и маленькими в ушах бриллиантамисидевшую в театре “Буфф”, кажется кресло 155 8-го ряда просит откликнуться сидевший сзади правее в 9-м ряду. Оченьжалеет, что при выходе из театра потерял из виду и т.д.”. Самовлюбленный поэтишка принес в журнал свои вирши. Редактор отвергает их.О чем тут рассказывать? Но Аверченко создает яркийрассказ и на этом крохотном пятачке. Он юмористически преувеличиваетпреследование графоманом редактора до размеров наваждения:строчки “Люблю я утром черный локон...” редактор находит в холодной курице, вботинках и даже на обороте письма об уходе с работы, которое он, измучившись,пишет издателю.

     Аверченкоизбирает мишенью для насмешек вечные- от Адама до Евы-недостатки мужчины иженщины. При этом юмориста спасает в лучших рассказах физиологическое здоровьеего таланта, не допускавшего, как правило, двусмысленностей, тонкое ощущениемеры. Аверченко остроумно, находчиво, изобретательно издевается над глупостью,нелепостью мещански обыденного, чего никто не замечает, с чем все свыклись.Особенно смешной в его рассказах эта обыденность предстает глазами ребенка. Всборниках “Шалуны и ротозеи”, “О маленьких для больших”, Аверченко выставляетнапоказ скудоумие обывателя, тупизм “здоровой”мещанской семьи, бессмысленность гимназической педагогики.

       Cмеясь над пошлостью, Аверченковыступал союзно с другими “сатириконовцами”-с Сашей Черным, Тэффи, Ре-ми. Так, программный длянего рассказ “День человеческий”, герой которого дома, на улице, на вечеринке идаже перед лицом смерти старается протестовать противпривычно-бессодержательного, что заполняет день среднего человека, был помещенв специальном номере журнала, тематически озаглавленного “О пошлости”. Вколлективных усилиях редакции “Сатирикона” ощущаешь цельную программу, правдане политическую, а эстетическую. По мысли сотрудников, их “Сатириконъ”“неустанно старался очищать и развивать вкус среднего русского читателя,привыкшего к полуграмотным распивочным местам”.

      Здесьзаслуга “Сатирикона” и Аверченко в самом деле велика. На страницах журналахлестко высмеивалась бездарность, её дешевые штампы. Показательный суд над всетой же глупостью и пошлостью Аверченко устраивает в разделе “Почтовый ящик”“Сатирикона”, где помещаются ответы за подписью Ave на присылаемые рукописи.Например:

 “Посылаю ястишки… Куда конь с копытом, -пишет Леонардо- туда и рак с клешней. Не пригодятся ли?”

-“С благодарностью жмем вашу клешню, но стишки неподойдут”.

Или:

“Идя с бала, Лидия Ивановна вспоминала обеих своихкавалеров...”

-“Две кавалеры на одного Лидию Ивановну”!

Или:

“Рудольфу: Вы пишете в рассказе:

Она схватила ему за руку и неоднократно спросила: где тыдевал деньги?.

-“Иностранных произведений не печатаем”.

              

     Аверченко успевает ответить наредакционную почту, написать рассказ, а кроме того- побывать всюду: насостязании борцов в цирке Чинизелли, и намеждународной строительной выставке, в театре Комиссаржевской,на премьере “Франческа да Римини” и на концертепридворного оркестра в Новом Петергофе, на фарсе“Скандал в Монте-Карло” и на очередной выставке “Союза русских художников”. Ине только побывать, но и написать остроумную реляцию в номер “Сатирикона”.

Аверченковыступает поборником не просто талантливого, но и жизненного, реалистическогоискусства. Исходя из здравого смысла, высмеивает он, например, оторванный отжизни романтизм (“Русалка”), однако смех его достигает звенящей сатирическойсилы и едкости, когда он обращается к упадническими течениям современной емулитературы или живописи. И это у него отлично получалось. Да и не только уАверченко. Многие художники, писатели “Сатирикона” повторяли аверченковскиетемы. Болезненно повышенная чувствительность и эротомания в произведенияхнекоторых символистов находят на страницах “Сатирикона” непритязательный, ноедкий отклик. “Сатириконовцам”  был ненужен сколько-нибудь обстоятельный анализ современной им живописи и поэзии. Даэто и не входило в их задачи. Они видят и весело изобличают в “новаторах”, кичащихся своей “непонятностью” самых обычныхшарлатанов. Здоровым демократизмом, простотой художественных вкусов Аверченконе мог быть непонятен массовому читателю.

                                           Глава 4.

В1913 году разногласия с издателем “Сатирикона” вынуждают основных сотрудниковжурнала выйти из него и основать “Новый Сатириконъ”. Вплоть до лета 1914 годаон продолжает и развивает традиции прежнего журнала, не потом ситуацияменяется. В связи с войной с Германией журнал начинает публиковатьпатриотические призывы, которые нередко переходят в ура-патриотические.Аверченко, а соответственно и журнал сдали. Наступил кризис. На страницахжурнала в 1914-1916 годах  появляется рядочерков, объективно показывающих состояние развала, в котором находиласьРоссия. В связи с кризисом, призраком голода, надвигающейся разрухи замолквеселый, искрометный смех Аверченко. Как личную драму воспринимает он всёухудшающийся петербургский быт, дорожание жизни. Вдни революции Аверченко уезжает в Крым. Там он пишет не слишком удачные, помоему мнению, памфлеты  на большевиков.Вместо того чтобы объективно оглядеть все их стороны, а потом обсмеять их же,он лепит, грубо говоря, чернуху и дешевку. После закрытия Врангелем газеты “ЮгРоссии”, которую Аверченко открыл по приезду в Крым, он уезжает в Констанстинополь, а затем в Париж, где и поселяется.

      В 1921 году в Париже вышла его первая вэмиграции книжка “Дюжина ножей в спину революции”, где Аверченко облил грязьюСоветскую Россию, и причем совершенно заслуженно. Его персонажи- дворяне,купцы, военные, чиновники и даже рабочий- с тоской поминают прежнюю вольнуюжизнь. Позже Аверченко написал и опубликовал свое известное “Письмо Ленину”, вкотором подытоживал  свой эмигрантскийпуть из петербургских “варяг” в константинопольские греки, начиная с запрещениябольшевиками летом 1918 года всех оппозиционных журналов, в том числе и “НовогоСатирикона” и проведения широких арестов.

    “Ты тогда же приказал Урицкому закрыть мойжурнал, а меня доставить на Гороховую. Прости, голубчик, что я за два дня доэтой предполагаемой доставки на Гороховую уехал из Петрограда, даже непростившись с тобой. Захлопотался...

 Я на тебя не сержусь, хотя ты гонял меня повсей стране, как серого зайца: Из Киева в Харьков, изХарькова в Ростов, потом Екатеринослав, Новороссийск,Севастополь, Мелитополь, опять Севастополь. Это письмо я пишу тебе изКонстантинополя, куда прибыл по личным делам”.

Загребнем великих потрясений, в новых произведениях Аверченко, которые писалисьв скитаниях- в Констанстинополе, или в Праге-зазвучал тот «смех сквозь слезы», который был столь характерен дляотечественной литературы от Гоголя до Чехова, горькая сатира оттесниладобродушный юмор. Можно заметить, что в поздних рассказах Аверченко возникаеттрагическая нота, усиленная сознанием собственной оторванности от родной почвы.Его мучает мысль, что вне родины, вне родного языка и быта нет места писателю.

     “Он был болен давно ,- вспоминал обАверченко журналист Лев Максим. — не только физически. Он болел смертной тоскойпо России. В последний раз, когда мы виделись… Он жаловался мне:

Тяжелокак-то стало писать… Не пишется. Как будто не на настоящем стою...”

       12марта 1925 в пражской городской больнице Аверченко скончался от болезни сердца.Скончался на чужбине, далеко от родной земли. Но он оставил нам свои книги,которым уготована долгая жизнь.

                                         Конец.

                   

                                                                       Санкт-Петербург,1997

Использованная литература: Виртуальные источники(SpinNet,FansNet(SanktPeterburg)).

              

                 

 

еще рефераты
Еще работы по литературе, лингвистике