Реферат: Тема милосердия в современной отечественной прозе

«Мне верить хочется, что сердце не игрушка,
Сломать его едва ли можно вдруг!»

Николай Заболоцкий.


          На исходе ядерного века, векамашин и скоростей, наша отечественная проза активно обратилась к темегуманизма. Будем ли мы задавлены сверх практичностью, или же человеческое в наспобедит эту скрытую жестокость? Великий русский писатель и гуманист ФедорМихайлович Достоевский полагал, что «красота спасет мир». Я считаю, что именнокрасота человеческой души может спасти человечество.Милосердие и сострадание.По определению В. И. Даля, это “сердцеболие, сочувствие, любовь на деле,готовность делать добро всякому, жалостливость, мягкосердечность». В воспитанииэтих чувств нет надежней союзника, чем художественная литература. Именно онаобладает способностью проникать в самое сердце человека, задевать струны егодуши. Находясь один на один с книгой, человек до конца откровенен и честенперед собой, и тогда живое слово падает на благодатную почву.           
          Антон Павлович Чехов,презиравший самодовольное счастье мещанина, писал: «Надо, чтобы за дверьюкаждого довольного, счастливого человека стоял кто-нибудь с молоточком ипостоянно напоминал бы стуком, что есть несчастные, что, как бы он ни былсчастлив, жизнь рано или поздно покажет ему свои когти, стрясется беда… и егоникто не увидит и не услышит, как теперь он не видит и не слышит других…»

Критикаотмечает, что в произведениях ряда наших писателей уже давно обозначился новыйгерой, думающий о смысле жизни и нравственности, ищущий этот смысл, понимающийсвою ответственность в жизни. Задумываясь о проблемах и пороках общества,думая, как их исправить, такой герой начинает с себя. В.Астафьев писал: «Всегданадо начинать с себя, тогда дойдешь до общего, до общегосударственных, дообщечеловеческих проблем». Сегодня, мне кажется, проблема нравственностистановится ведущей. Ведь даже если наше общество сумеет перейти к рыночнойэкономике и стать богатым, богатство не сможет заменить доброты, порядочности,честности. Наоборот, все пороки людей могут обостриться.
         Тема милосердия и состраданиячеловека волнует таких современных писателей, как В. Распутин, В. Астафьев, Г.Троепольский.

<span Times New Roman",«serif»">Распутин всегда мне нравился вдумчивым, честным и строгим отношением к жизни. Один из главных его приемов, как мне кажется, умение показать судьбу людей на крутом переломе, представить своих героев в трагическое, исключительное для них время. В произведениях Распутина мы находим ситуации, близкие к современной жизни, и они помогают нам понять всю сложность этой проблемы. Произведения В. Распутина состоят из «живых мыслей», и мы должны уметь их понимать хотя бы потому, что для нас это важнее, чем для самого писателя, потому что от нас зависит будущее общества и каждого человека в отдельности.

Есть произведения, удерживающие внимание лишь движениемсюжета- интригой, быстрой и частой переменой ситуаций, динамизмом действия.Повести Распутина иные. Основное в них – движение души, ее самостоятельнаяжизнь. И настолько движение мощно, настолько жизнь драматична, что затем уженевозможно выйти из этого потока, как невозможно бывает отказать в именно к тебе обращенной просьбе, незаметить именно на тебянаправленный взгляд.

Так,в повести Распутина «Деньги для Марии» у Марии, продавщицы единственного на всюдеревню магазина, ревизор обнаружил недостачу, и немалую, — в тысячу рублей.Надо срочно, в течение пяти дней, вернуть их в кассу, иначе Марии не миноватьтюрьмы. В доме таких денег отродясь не было, и муж Марии, тракторист Кузьма,решает собрать эту тысячу, как говорится, с миру по нитке, взять в долг у коготолько можно.

<a href=«philology.khsu.ru/photos/rasputin/jump.php?img=»ras-06.jpg"><a href=«philology.khsu.ru/photos/rasputin/jump.php?img=»ras-06.jpg">

Каквидим, внешне ситуацияпредельно проста. Но ведь и жизнь сама по себе, в сущности, проста. Сложностьее в том, что все мы, создающие друг другу трудности и приносящие счастье, — разные. И чужая беда, как, может быть, ничто другое, высвечивает в каждом егоистинное внутреннее лицо. Беда – как надлом, боль, разлад: насколько люди могутоставаться чужими? И можно лиспокойно жить, зная о том, что рядом кто-то страдает?

В «Деньгах для Марии»Распутин взял момент, когда сама жизнь словно застыла в недоуменном немомвопросе: как, из-за этих вот бумажных денег человек погибает, лишается свободы,обездоливает детей, а те, у кого эти деньги есть, могут их не дать? Возможноль? К тому же не насовсем, а в долг, — и не дать? Тем самым признатьпреобладание условной, временной ценности над ценностью непреложной ипостоянной, единственно неизменной – человеком? Да может ли такое быть?

Действие повести ограниченовсего пятью днями. Но каждый из них намного, на годы длиннее, нежели в обычномтечении времени: в них словно спрессовано неведомое нам еще будущее, и из нихже, из этих пяти дней, тянется шлейф прошлого. Когда видишь, как Мариины «ребятишки,все четверо, выстроились возле русской печи строго по порядку – один на головуниже другого», как они, «не отрываясь друг от друга, будто связанные, тычутся вуглы», словно заранее уже боясь расстаться, — не задумываешься о том, прошлое они или будущее, — они не виноваты,они, скорее, наоборот – воплощенный лик вины, который должен был быпреследовать тех, кто дал ему воплотиться. Но и Мария тоже не виновата. Нетолько потому, что денег она не брала и что неопытна в торговом деле, но ипотому в первую очередь, что случившееся произошло не просто с позволения, но и, если разобраться,по вине всей деревни. Ведь все же знали, что «магазин был как проклятый – ужесколько народу пострадало из-за него!» – и сразу после войны, когда продавщицеМарусе «дали пять лет, ребятишек ее отправили в детдом, и что со всеми с нимисталось, больше в деревне не слыхали»; и потом, когда с трудом едва выкрутилсяоднорукий Федор – но у него обнаружили остатки, а не недостачу; и молоденькаяРоза, получившая три года… Знали, но просили Марию стать за прилавок, потомучто измаялись; после Розы никто не хотел «план на тюрьму выполнять», магазинбыл закрыт, и «лаже за солью, за спичками приходилось ехать за двадцать верст вАлександровское», теряя день, а то и два. Просили, зная, что Мария совестлива – не откажет. И она неотказала, более того, сделала магазинчик своего рода бытово-событийным центромдеревни – и «бабы собирались даже тогда, когда им ничего не надо было покупать»,и «мужики зимой перед работой заходили сюда курить…»

Значит, те, кто отказывалсяпомочь попавшей в беду Марии, и от себя в чем-то отказывались, добровольно решаясь стать навсегда не такими, какбыли: ведь деньги приходят и уходят, а подобные ситуации, когда и от тебязависит судьба человека, не забываются и задним числом не поправляются. Какойты, человек? – спрашивает Распутин. – И что с тобою сталось, коли стыд передсобою самим стал для тебя ничего не значащим? Каковы вы, люди, если сильные,здоровые, не бедствующие, не голодные не хотите все вместе помочь одномустрадающему? Почему обкрадываете себя, лишая возможности еще раз убедиться втом, насколько вы сильны вместе, когда беда перед вашим единством отступит? Икто знает, от чего больше страдает Мария – от конкретной ли, имеющей цифровоеобозначение недостачи, или же от того, что отравило ее душу: от впервыепочувствованного неверия в людей, в добро, в ответную элементарнуюсовестливость? Одно дело, когда она, только узнав о подсчетах ревизора, «плакала,жалея и проклиная себя, и, плача, хотела себе смерти», — это была естественнаяреакция, вызванная потрясением, естественный эмоциональный срыв, когда надосбросить опасное напряжение. И совсем иное – когда она направилась за помощью кдавней подруге Клаве, но вместо помощи услышала лишь оплакивания, как будто ее,Марии, уж и нет, как будто судьба ее решена и осталось только смириться с этимнелепым решением; когда Надя Воронцова, вместо которой Мария и пошла-то в этотмагазин, стала, не выказав даже сочувствия, ругать ее… Именно после этого «большеона не верила, что у Кузьмы что-нибудь выйдет с деньгами».

И будто в голову неприходило отказывавшим, какой это тяжкий грех – может, один из тягчайших –загубленная по твоей вине вера.

Определяя для себя главноев повестях Распутина, Сергей Залыгин пришел к выводу, что это – «законченностьего произведений», и применительно к героям «Денег для Марии» еще разподтвердил, что и здесь «каждый в своем отношении к чужой беде совершенно конкретен:и опять-таки закончен». Да, это одна из особенностей таланта ВалентинаРаспутина – создавать точный, психологически завершенный портрет героя, дажеесли герой этот в произведении выполняет чисто служебную, вспомогательную роль,в повести глазами Кузьмы (это, кстати, одно из немногих произведений Распутина,где главным героем является мужчина) мы видим целый ряд односельчан, к которымон обращается за помощью, и нет в том ряду ни одного проходного образа. Каждыйраскрывается, и вот тут-то мы крупным планом, до мельчайших подробностей видим:считает этот человек Кузьму и его семью зависимыми от него, от его «доброты»,или же он сам, этот герой, зависит от Кузьмы, как от пришедшего в дом испытания на совесть. Все знали, что «большеполовины из тысячи он с грехом пополам достал. Ходил унижался, давал обещания,где надо и не надо, напоминал о ссуде, боясь, что не дадут, а потом, стыдясь,брал бумажки, которые жгли руки и которых все равно было мало»; знали, чтооставалось не так уж и много, столько, сколько у них есть, но… Те, кто мог дать, — и так дали что было: дед Гордей,которому уж за семьдесят, сам не имел ни копейки, но, вопреки протесту Кузьмы,выклянчил у сына пятнадцать рублей («Он стоял перед Кузьмой с протянутой рукой,из которой торчали свернутые в трубочку пятирублевые бумажки. И смотрел он наКузьму со страхом, что Кузьма может не взять. Кузьма взял»); даже прикованная кпостели тетка Наталья, приготовившая деньги «на смерть» («чтоб поболе народупришло и подоле меня поминали»), и та «протянула ему деньги, и он взял их,будто принял с того света», — она понимала их необходимость для живой Марии; что сумел, сделалпредседатель, отдавший свой месячный оклад и призвавший сделать то же колхозныхспециалистов.

А те, кто не хотел помочьКузьме и Марии, без особого труда нашли причины и оправдания. Но – чемуоправдания: скупости, жадности, лицемерию? Степанида, жалеющая на словах («МнеМария как родная. Да я бы для нее последнего не пожалела»), не толькопоследнего, но и лишнего, не нужного на сей день не дает, боясь расстаться сосвоими сотнями. И ведь, как подмечает председатель, самой теперь взять ихнельзя, «ни холеры на них не купишь. Люди увидят, поймут, что обманула. Так ибудет по рублю таскать. Сама себе наказание придумала и у людей из довериявышла». Директор школы хотя и дает сотню, но взамен душу выматываетнравоучениями да требованием какого-то сверхуважения к себе, словно он невзаймы дает, а подвиг совершает. И главное-то для него – не помощь сама посебе, а, во-первых, возможность остаться довольным собою и, во-вторых, боязнь,что люди обвинят его в жадности, — так лучше уж «от щедрот» малую толику дать,чем ловить на себе косые взгляды.

Деньги, деньги… Ониоттеняют, гипертрофируют, подчеркивает щедрость щедрых и скупость скупых. Но неэто важно в конечном счете для Распутина, а то, что «через отношение к деньгам,к человеку в беде обнаруживаются какие-то важные и часто тревожные приметысовременного состояния мира», «отношение к ним оказывается еще достаточноточным показателем качествачеловека» (С. Семенова). Тот же Кузьма, сам не умеющий отказывать и самнравственно светлый, так же по-доброму думает и о других, веря в понимание,которое не нуждается в словах: он «даже в мыслях не осмеливался просить у нихденьги. Он представлял себе свой обход так: он заходит и молчит. Уже одно то,что он пришел, должно было сказать людям все». Но Кузьма оказался слишкомсветлым для уже сереющего мира; даже этот луч, более сильный и настойчивый,нежели Мариин, устал пробивать непредвиденный, невесть когда спустившийсятуман. И тогда все стало безразлично. Произошло это скорее даже не от неверия вуспех, а от невысказанной, неосознанной обиды, в которой он и сам-то себе нехотел признаваться, словно боясь разочарованием в людях обидеть и их.

<a href=«philology.khsu.ru/photos/rasputin/jump.php?img=»ras-07.jpg"><a href=«philology.khsu.ru/photos/rasputin/jump.php?img=»ras-07.jpg">

СамКузьма к деньгам «относился очень просто: есть – хорошо, нет – ну и ладно»; всенеобходимое для жизни в доме было, ребятишки одевались не хуже других, безхлеба да без молока не сидели; «он мог думать о запасах хлеба и мяса – безэтого нельзя обойтись, но мысли о запасах денег казались ему забавными,шутовскими… Он был доволен тем, что имел». И именно потому, что Кузьма суважением относится к тому, что надо, для жизни, и с иронией – к прочему, безчего течение жизни не прекратится, на протяжении всей повести, несмотря натревогу, нас не покидает надежда, что именно он, Кузьма, и одолеет беду. Нетолько потому, что «без Марии ему жизни не будет», но и потому, что основнаяего внутренняя установка, его стержень – человечность, естественная доброта. Ато, что несчастье стряслось с близким ему человеком, голос которого: «Спасименя, Кузьма, не отдавай им меня!» – не покидает его, только удесятеряет какнадежду, так и отчаяние. Случись подобное с кем-либо другим, он и тогда бы несумел отойти в сторону, сделать вид, что его не касается; духовная его гармониянастолько прочна, что он попросту не умеет жить не в ладу с собою, с совестью.

Немало порочных натурвстречается на пути Кузьмы, но порочность – это то, что осталось от некогда целого, здорового, и потому в конечном счетеона не в состоянии затмить, забить собою нравственный свет, излучаемый душевноукрепленным человеком. Наконец, именно он, этот «продленный свет», позволяет несокрыться во тьме разлада и другим, стоящим на грани: пока они освещаемы им,дотоле и они светлы. Мы не видим в повести брата Кузьмы, Алексея, давноживущего в городе, хотя и знаем, что характеризуют его нелестно. Мария «переночевалатам две ночи, а потом, вернувшись, сказала, что лучше жить у чужих»; да иодносельчанин, наведавшись к Алексею, пожаловался потом Кузьме: «… узнать меняузнал, а за товарища не захотел признать». И то, что Алексей не приехал напоминки родного отца, и то, что Кузьма не был у брата семь лет, и то, что «братпостепенно забывал свою деревню, а стало быть, и свое детство, а деревняпостепенно забывала, что был у нее когда-то такой человек», — все это говорит,конечно, не в пользу Алексея. И все ж, когда Кузьма, поняв, что в деревне денегему больше никто не даст, решает использовать последний шанс – поехать в городк брату, — мы, несмотря на твердое убеждение Марии, что не даст он, все-такиблагословляем Кузьму и пусть немного сомневаемся в удаче, но все же желаем емууспеха, ибо брат пока еще находится в луче «продленного света», излучаемогосамим Кузьмой. И Распутин, не лишая ни нас, ни героя последней надежды,оставляет финал повести открытым: Кузьма приезжает-таки в город, находит домбрата, стучит в дверь…

«Сейчас ему откроют», — последняя фраза произведения. Что будет?

Даже если Алексей дастнедостающие злосчастные сотни, которые у него, конечно же, есть (а коль нет, томожно на пару месяцев – всего-то! – собрать у своих знакомых), — все равно итогда остается вопрос: что будет? С Кузьмой и Марией, из последних силудерживающими в себе веру в людей и в справедливость (ибо если происходящее сними как в бреду, как в кошмарном сне – справедливо, тогда лучше не надо еевовсе, такой вот «справедливости», карающей невинных); с их четырьмяребятишками, уже впитавшими в души долю незаслуженного страха, который нескоротеперь выветрится и уж точно никогда не забудется; с теми, кто своимнеучастием, равнодушием позволил случайно занесенному топору уже коснутьсяживого тела семьи Кузьмы и Марии…

Что будет? Ведь когда старыйдед Гордей говорит, что надо, чтоб люди на себя надеялись, а не на деньги, онне только то имеет в виду, что все стали покупать в магазине и потому разучилисьмастерить, «руками двигать», «на иждивение перешли», но и то в первую очередь,что – на себя: не нанатуральное хозяйство, а на самоценность,самоуважение, свободу от ненужных компромиссов, душевных шлаков.

Доводилось ли ранее Кузьмеза столь короткий срок испытывать столько неудобств и унижений, на которые радилишь себя одного он, наверное, и не пошел бы? Одно только путешествие в поездечего стоит: проводница презрительно смотрит на крестьянские его сапоги,попутчики откровенно иронизируют над ним, не видя в нем равного. Не говоря уж отом стыде, который пережил он перед своими: и когда председатель предложилглавным специалистам колхоза отдать зарплату Кузьме («Он чувствовал один стыд,горький и едкий стыд взрослого, уже пожилого человека… он даже хотел, чтобы емуотказали, потому что тогда он ничем не будет обязан»); и когда над нимизгалялся бухгалтер; и когда вроде бы согласившиеся поначалу специалисты сталиподсылать к Кузьме своих жен и детей, чтоб не прилюдно, а все-таки вернуть своиденьги.

<a href=«philology.khsu.ru/photos/rasputin/jump.php?img=»ras-08.jpg"><a href=«philology.khsu.ru/photos/rasputin/jump.php?img=»ras-08.jpg">

Нет,не доводилось ему ранее так немилосердно, до отвращения, насиловать себя,испытывать столько унижений. Потому и устала его душа, и показалось Кузьме, «чтоон остался один на всем белом свете – он даже подумал: не на белом, а начерном, будто белого света уже не существовало». Потому и в избе их, в доме, вэтом гармоничном дотоле микрокосме, стало «тихо и боязно». Словно весь мир,удрученный и пришибленный происходящим – мир и внутренний и внешний, — замолкне столько в ожидании ответа на вопрос «Что будет?», сколько в недоумении – кактакое может быть? И даже ветер,постоянно сопутствующий Кузьме, воспринимается не как живое движение природы, акак символ чего-то разметающего, развевающего, рассеивающего былыепредставления и веры, надежды, связи. Дома «километров двадцать подряд одно ито же: ветер, ветер, ветер – ветер в лесу, ветер в поле, ветер в деревне»; ужелезнодорожного вокзала – тот же ветер, «который как начал дуть от дома, так ине переставал»; Кузьме даже кажется, что и пассажиры по перрону не простомечутся, а «кружит их ветер». Хотя «ветер не может иметь никакого отношения ник истории с Марией, ни к поездке в город, он дует сам по себе, как дул,наверное, и в прошлом и в позапрошлом году, когда у Кузьмы с Марией было всехорошо, и тем не менее Кузьма не может отделаться от чувства, что одно с другимсвязано и ветер дует не зря».

Да, здесь природа, еесостояние, как это и всегда бывает в повестях Распутина, не только оттеняетдвижение души героя, но и продолжает его, словно выводя за пределы самогочеловека и распространяя на весь окружающий мир, который не может бытьпокойным, если значительнейшая часть его – человек – в смуте, надломе,дискомфорте. Однако, в отличие от других повестей, в «Деньгах для Марии»Распутин выводит такие явления природы, как ветер и снег, из пейзажного ряда,ставит их в ряд героев, — особенно ветер, который на протяжении всегопроизведения выполняет значительно более важную функцию, нежели толькоподтверждение неспокойного, нервного состояния Кузьмы и Марии: он не зрябезумствует именно в момент расставания супругов, перед отъездом Кузьмы вгород, да так безумствует, что «бьется на ветру и стонет земля». Это – символнадчеловеческого протеста, ибо недолгая предстоящая разлука не является тольколишением Марии самой надежной, необходимой, да и, в сущности, единственной длянее опоры, но и заключает в себе драму куда более глубокую, не могущую невызвать этого протеста: отъезд Кузьмы стал последней точкой в трехдневномпериоде разуверения в людскойобщности, и ветру предстоит теперь слишком многое смести с плодородной ранеепочвы душ героев. Хотя души эти до конца, из последних сил, вопреки всему хотятостаться светоносными: как в деревне Кузьма, зная, что у односельчан деньги «лежатбез пользы и без движения, никому не делая добра», думал: «Так неужели людиоткажутся на время дать их…, чтобы он мог отстоять Марию? Не может быть!», таки, уже приехав в город, уже подъезжая к дому брата, «он ругал себя: как это емув голову пришло ради денег ехать в город, неужели он не мог достать их у себя вдеревне?» Казалось бы, впору давно уж озлобиться, обидеться на весь белый свет,разувериться в нем до конца дней своих, но – он пытается оправдать, отдалитьодносельчан от уже совершенного ими греха. Это – последнее, что он может дляних сделать, потому что и на протяжении всей повести не они пытались помочьКузьме, а он давал им возможность помочь, — даже во сне, когда снится ему, «будтоидет общее колхозное собрание, на котором обсуждается вопрос о деньгах дляМарии», он видит их добрыми, и в доброте этой – равными: ведь для того чтобыспасти Марию, каждый должен дать всего лишь по четыре рубля сорок копеек. Но –каждый; только тогда будет ясна вся позорность выбора: четыре сорок или –Мария. Как можно тут будет выбирать, и какие причины можно будет придумать дляотказа? Да и у кого хватит совести отказать?

Увы, и этот сон в поездеостался лишь невостребованной возможностью спасения, которого деревня возжаждеточень скоро и потому, что снова опечатают недоброй памяти магазин, и потому,что ситуация с Марией как острыми ножницами обрезала и без того поредевшие нитидоверия друг к другу, и потому, наконец, что несправедливость, раз пришедшая вдеревню и не получившая отпора, повадится теперь в нее ходить часто.

Только б не забыли, с чеговсе началось и кто распахнул ей ворота.

Валентин Распутин воистинуобладает народным сознанием: он, если пишет, то так ли, этак ли — черезсодержание, через образы, через действия героев, может быть, помимо иногда волисвоей, но передаёт импульсы этого самого—народного сознания.
         Естьписатели, опережающие свое время, подталкивающие его. Есть писателиисторического мышления, формулирующие в словах и образах минувшие дни и эпохи.
       ВалентинРаспутин самой природой своего таланта настроен на волну народного сознания.

Вторая особенностьраспутинского дара — тонко чувствовать женскую душу. Пожалуй, ни у кого из егосверстников, а шире брать, так и вообще в русской литературе, не найдетсятакого отзывчивого к женской душе писательского слова.
        Скажем,у Василия Белова всем запомнился Иван Африканович, у Александра Солженицына —Иван Денисович, у Бориса Можаева — Фёдор Кузькин. У Распутина же — прежде всегоНастёна из «Живи и помни».

«Живи и помни» — новаторская, смелая повесть – не только о судьбах героя и героини, но и осоотнесении их с судьбою народной в один из драматичных моментов истории. Вэтой повести затронуты как нравственные проблемы, так и проблемывзаимоотношений человека и общества, часто возникающие в годы войны, такжездесь присутствуют и проблемы.

Да, повесть была высокооценена, но далеко не все и не сразу правильно её поняли, увидели в ней теакценты, которые были поставлены писателем. Некоторые отечественные изарубежные исследователи определили, как произведение о дезертире, человеке,сбежавшем с фронта, предавшем товарищей. Но это результат поверхностного прочтения.Сам автор повести не раз подчёркивал: «Я писал не только и меньше всего одезертире, о котором, не унимаясь, талдычат почему-то все, а о женщине…»

Исходная точка, с которойначинают жить герои Распутина на страницах повести, — простая естественная жизнь.Они готовы были повторить и продолжить движение, начатое до них, совершить кругнепосредственной жизни. «Настёна и Андрей жили, как все, ни над чем особенно незадумывались», — работа, семья, очень хотели детей. Но было и существенноеразличие в характерах героев, связанное с жизненными обстоятельствами. ЕслиАндрей Гуськов вырос в обеспеченной семье: «Гуськовы держали двух коров, овец,свиней, птицу, жили в большом доме втроём», никакого горя с детства не знал,привык думать и заботиться только о себе, то Настёна испытала многое: смертьродителей, голодный тридцать третий год, жизнь в работницах у тетки. Именнопоэтому она «кинулась в замужество, как в воду, — без лишних раздумий…»Трудолюбие: «Настёна терпела всё, успевала ходить в колхоз и почти одна везлана себе хозяйство». «Настёна терпела: в обычаях русской бабы устраивать своюжизнь однажды и терпеть всё, что ей выпадает» – основные черты характерагероини. Настёна и Андрей Гуськов являются главными действующими лицамиповести. Поняв их, можно понять нравственные проблемы, поставленные В.Распутиным. Они проявляются и в трагедии женщины, и в неоправданном поступке еёмужа. Читая повесть, важно проследить, как в «естественной» Настёне,оказавшейся в трагической ситуации, рождается личность с обострённым чувствомсвоей вины перед людьми, а в Гуськове животный инстинкт самосохраненияподавляет всё человеческое.

Повесть «Живи и помни»начинается с пропажи топора в бане. Эта деталь сразу задаёт повествованиюэмоциональный настрой, предвосхищает его драматический накал, несёт дальнийотсвет трагического финала. Топор является орудием убийства телёнка. В отличиеот обозлённой на людей матери Гуськова, лишённой даже материнского чутья,Настёна сразу догадалась, кто взял топор: «… вдруг ёкнуло у Настёны сердце:кому чужому придёт в голову заглядывать под половицу». С этого «вдруг» всёизменилось в её жизни.

Очень важно то, что надогадку о возращении мужа подтолкнуло её чутьё, инстинкт, животное начало:«Настёна села на лавку у окошечка и чутко, по-звериному, стала внюхиваться вбанный воздух… Она была как во сне, двигаясь почти ощупью и не чувствуя нинапряжения, ни усталости за день, но делала всё точно так, как и задумала…Настёна сидела в полной темноте, едва различая окошко, и чувствовала себя воцепенении маленькой несчастной зверушкой».

Встреча, которую героиняждала три с половиной года, каждый день представляя, какой она будет, оказалась«воровской и жуткой с первых же минут и с первых же слов». Психологически авторочень точно описывает состояние женщины во время первой встречи с Андреем:«Настёна с трудом помнила себя. Всё, что она сейчас говорила, всё, что видела ислышала, происходило в каком-то глубоком и глухом оцепенении, когда обмирают инемеют все чувства и когда человек существует словно бы не своей, словно быподключённой со стороны, аварийной жизнью. Она продолжала сидеть, как во сне,когда видишь себя лишь со стороны и не можешь собой распорядится, а толькождёшь, что будет дальше. Вся эта встреча выходила чересчур неправдашней,бессильной, пригрезившейся в дурном забытьи, которое канет прочь с первым жесветом.» Настёна, ещё не понимая, не осознавая этого умом, чувствовала себяпреступницей перед людьми. Она пришла на свидание с мужем, как на преступление.Начинающаяся внутренняя борьба, ещё не осознаваемая ею, обусловленапротивоборством двух начал ней – животного инстинкта («зверюшка») инравственного (свидание – преступление). В дальнейшем борьба этих двух начал вкаждом из героев Распутина разводит их по разным полюсам: Настёна приближаетсяк высшей группе героев Толстого с духовно – нравственным началом, АндрейГуськов – к низшей.

Ещё не осознав всёслучившееся, ещё не зная, какой они с Андреем найдут выход, Настёна совершеннонеожиданно для себя подписывается на заём на две тысячи: «Может, хотелаоблигациями откупиться за мужика своего… Кажется, о нём она в это время недумала, но ведь мог и за неё кто-то подумать». Если у Гуськова из подсознанияна войне прорывается животное начало («звериный, ненасытный аппетит» влазарете), то в Настёне бессознательно («вины она за собой всё-таки нечувствовала, не признавала»), говорит голос совести, нравственный инстинкт.

Настёна живёт пока толькочувством, жалея Андрея, близкого, родного, и в то же время ощущая, что ончужой, непонятный, не тот, кого провожала на фронт. Она живёт надеждой, что современем всё обязательно кончится хорошо, стоит лишь выждать, потерпеть. Онапонимает, что одному Андрею не вынести свою вину. «Она ему не по силам. Так чтотеперь – отступиться от него? Плюнуть на него? А может, она тоже повинна в том,что он здесь, — без вины, а повинна. Не из-за неё ли больше всего его потянулодомой?»

Настёна не упрекает, необвиняет Андрея, а чувствует свою вину перед ним, свою ответственность за него:«Что бы с ним теперь ни случилось, она в ответе», готова взять вину на себя.Этот мотив вины проходит через всю повесть. «Верила и боялась, что жила она,наверное, для себя, думала о себе и ждала его только для одной себя».

«Давай вместе. Раз тывиноват, то и я с тобой виноватая. Вместе будем отвечать. Если бы не я – этого,может, и не случилось бы. И ты на себя одного вину не бери».

И поневоле возникает вопрос:правильно ли поступает Настёна? Был ли у неё другой выход. Это неизбежноприводит к размышлению над тем, что несёт женщина в мир, в чём проявляется еёмудрость. Наверное, главное – это любовь, доброта, милосердие, сострадание,жалость, способность к самопожертвованию. Она мечтала о счастье, о любви исогласии, «причём любви и заботы Настёна с самого начала мечтала отдаватьбольше, чем принимать, — на то она и женщина, чтобы смягчать и сглаживатьсовместную жизнь, на то и дана ей эта удивительная сила, которая темудивительней, нежней и богаче, чем чаще ею пользуются».

Теперь обратимся к Гуськову.Когда началась война, «Андрея взяли в первые же дни», и «за три года войныГуськов успел повоевать и в лыжном батальоне, и в разведроте, и в гаубичнойбатарее». Он «Приспособился к войне – ничего другого ему не оставалось. Поперёддругих не лез, но и за чужие спины тоже не прятался. Среди разведчиков Гуськовсчитался надёжным товарищем. Воевал, как все, — не лучше и не хуже».

Но, выписавшись изгоспиталя, Андрей отправился не в свою часть, а воровски пробрался в родноесело, став дезертиром. В. Распутин специально в образе Андрея изображаетобыкновенного человека со средними умственными и.духовными способностями. Онне был трусом, на фронте добросовестно выполнял все солдатские обязанности.“Онбоялся ехать на фронт, — говорит автор. — Всего себя, до последней капли и допоследней мысли, он приготовил для встречи с родными — с отцом, матерью, астенной— этим и жил, этим выздоравливал и дышал, только это одно и знал… Как жеобратно, снова под пули, под смерть, когда рядом, в своей же стороне, вСибири?] Разве это правильно, справедливо? Ему бы только один-единственныйденек побывать дома, унять душу — тогда он опять готов на что угодно”. Да,именно так хотел сделать Андрей. Но что-то сломалось в нем, что-то изменилось.Дорога оказалась долгой, он привык к мысли о невозможности возвращения.
В конце концов он сжигает все мосты и становится дезертиром, а значит —преступником. Когда Андрей оказался близ родного дома, он осознал всю низостьсвоего поступка, понял, что совершилось что-то страшное и теперь ему всю жизньпредстоит прятаться от людей. Обстоятельства оказались выше силы воли героя.Андрея несет по течению, как щепку, в мутном потоке событий. Будучи по натуречеловеком достаточно тонким, он начинает понимать, что каждый день такой жизниотдаляет его от нормальных, честных людей и делает возвращение назадневозможным. Судьба лихо начинает управлять безвольным человеком.

Незаметно писатель как бы размывает грани между «хорошими»и «плохими» героями и не судит их однозначно. Чем внимательнее вчитываешься вповесть, тем больше возможностей для глубокого анализа нравственного состояниягероев, их поступков.

Какнеожиданный удар для Настены, известие о том, что ее муж Андрей Гуськов –предатель. Не каждому человеку дано пережить такое горе и позор. Этопроисшествие круто переворачивает и меняет жизнь Насти Гуськовой. «…Где ты был,человек, какими игрушками ты играл, когда тебе назначили судьбу? Зачем ты с нейсогласился? Зачем, не задумавшись, отсек себе крылья, как раз, когда они большевсего нужны, когда надо не ползком, а летом убегать от беды?» Теперь онанаходится под властью своих чувств и любви. Затерянная в глубине деревенскойжизни, женская драма извлечена и показана Распутиным. Настена — женщина, способнаяпожертвовать всем, лишь бы любимый человек остался жив. Но мужа своего,несмотря на любовь к нему, она все же считает виноватым. Боль ее усиливаетвозможное осуждение односельчан. Настена — жертва всесокрушающей войны, жертвабезвинная. Она готова принять на себя удар, подозрения близких, осуждениесоседей, даже наказание — все это вызывает у читателя бесспорное сочувствие.Настя любит и жалеет Андрея, но, когда стыд за людской суд над собой и надсвоим будущим ребенком побеждает силу любви к мужу и жизни, она шагнула за бортлодки посреди Ангары, погибнув между двух берегов – берегом мужа и берегом всехрусских людей. Распутин дает читателям право судить о поступках Андрея иНастены, подчеркнуть для себя все хорошее и осознать все плохое. Сам же автор –добрый писатель, склонный скорее прощать человека, чем осуждать, тем болееосуждать беспощадно. Он старается оставить место своим героям для исправления.Но есть такие явления и события, непереносимые не только для окружающих героевлюдей, а также и для самого автора, на осмысление которых нет у автора душевныхсил, а есть только одно неприятие. Валентин Распутин с неиссякаемой длярусского писателя сердечной чистотой показывает жителя нашей деревни в самыхнеожиданных ситуациях. Благородство Настены сопоставляется автором с одичавшимумом Гуськова. На примере того, как Андрей набрасывается на теленка и задираетего, видно, что он потерял человеческий образ, полностью отошел от людей. Живетв совершенно ином измерении, чем люди. Но автор оставляет для своего героявозможность мучительно думать: «Чем я провинился перед судьбой, что она так сомной, — чем?» Андрей не находит ответа на свой вопрос. Но мне кажется, что онпросто не хочет, боится заглянуть в уголок своей души, где хранится ответ нанего. Поэтому он более склонен искать оправдания своему преступлению. Он видитсвое спасение в будущем ребенке. Но Настена и еще не родившийся ребенокпогибают. Этот момент и является той карой, которой высшие силы только и могутнаказать человека, преступившего все нравственные законы. Андрей обречен намучительную жизнь. Слова Настены: «Живи и помни», — будут до конца дней стучатьв его воспаленном мозгу. Но этот призыв: «Живи и помни», я уверен, обращен нетолько к Андрею, но и к жителям Атамановки, вообще ко всем людям. Ведь наглазах у людей происходят все подобные трагедии, но редко кто отважитсяпредотвратить их. Люди боятся быть откровенными с близкими. Здесь уже действуютзаконы, сковывающие нравственные порывы невинных людей.

Повестьзаканчивается авторским сообщением, что о Гуськове не говорят, «не поминают» –для него «распалась связь времен», у него нет будущего. Автор говорит о Настекак о живой (нигде не подменяя имени «телом» или « покойницей»). «А Настю начетвертый день прибило к берегу… За Настей отправили Мишку- батрака. Он идоставил Настю обратно на лодке… И предали Настю земле среди своих… Послепохорон собрались бабы у Надьки на немудреные поминки и всплакнули: жалко былоНастю».
Этими словами, знаменующими восстановившуюся для Насти»связь времен»(традиционная для фольклора концовка. о памяти героя в веках), заканчиваетсяповесть В.Распути

еще рефераты
Еще работы по литературе, лингвистике