Реферат: Болезнь и смерть князя Андрея Болконского (Толстой, «Война и мир»)
<img src="/cache/referats/16595/image001.gif" " v:shapes="_x0000_s1026">по теме:
«Болезнь и смерть
князя АндреяБолконского»
(ЛевНиколаевич Толстой, «Война и мир»).
Шишкова Татьянашкола № 45
10 «Б»
Москва, 2000 г.
«Он был слишком хорош для этогомира».
Наташа Ростова
Сколько раз задавались мы вопросом, почему же всё-таки Л.Н. Толстой выбрал такую судьбу одному из главных своих героев в романе-эпопее«Война и мир», князю Андрею Болконскому – погибнуть в тридцать с небольшим лет,когда, казалось бы, в жизни всё только начинается?
Может быть, не стоит рассматривать понятие о смерти вбукватьном смысле? Об этом и о многом другом говорят фрагменты романа, накоторых я бы хотела остановиться…
* * *
Как начальную сценуперемены в князе Андрее, Толстой начинает её с «отвлечённых», но к чему-топодготавливающих идей. Как свойственно любому человеку, перед такимзнаменательным и решающим событием, каксражение, князь Андрей ощущал «волнение и раздражение». Для него это былоочередное сражение, от которого он ожидал огромных жертв и в котором он долженбыл повести себя максимально достойно как командир своего полка, за каждогосолдата которого он несёт ответственность…«Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный ибледный, ходил взад и вперёд по лугу подле овсяного поля от одной межи додругой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечегобыло. Всё делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили,ряды смыкались…» – Здесь поражает холодность описания сражения. – «…Сначалакнязь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показыватьим пример, прохаживался по рядам;но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы егодуши, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то,чтоб удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были.Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывалаего сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленныекосцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчёты, сколько раз он долженпройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгивал цветки полыни,растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался кдушисто-горькому, крепкому запаху…» Ну разве есть в этом отрывке хоть капелькатой действительности, с которой князю Андрею вот-вот суждено столкнуться? Он нехочет, да и не может думать о жертвах, о «свистенье полетов», о «гулевыстрелов» потому, что это противоречит его, хоть и жёсткой, выдержанной, но человечнойнатуре. Но настоящее берёт своё: «Вот она… эта опять к нам! – думал он,прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего-то из закрытой области дыма. –Одна, другая! Ещё! Попало…» Он остановился и поглядел на ряды. «Нет, перенесло.А вот это попало». И он опять принимался ходить, стараясь сделать большие шаги,чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи…»
Может быть, виной тому излишняя гордость или смелость, но на войнечеловеку никак не хочется верить в то, что самая страшная участь, только чтопостигшая его товарища, постигнет и его. Видимо, и князь Андрей относился ктаким людям, но война беспощадна: каждый верит в свою уникальность на войне, аона бъёт по нему без разбора…
«Ложись! – крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрейстоял в нерешительности. Граната, как волчок, дымясь, вертелась между ним илежащим адъютантом, на краю пашни и луга, подле куста полыни.
«Неужеди это смерть? – думал князь Андрей, совершенно новым,завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся отвертящегося чёрного мячика. – Я не могу, я не хочу умереть, я люблю эту жизнь,люблю эту траву, землю, воздух…» – Он думал это и вместе с тем помнил о том,что на него смотрят.
-<span Times New Roman"">
В роковую минуту смертельного ранения князь Андрей испытываетпоследний, страстный и мучительный порыв к жизни земной: «совершенно новым,завистливым взглядом» он смотрит «на траву и полынь». И потом, уже на носилках,он думает: «Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что-то было в этойжизни, чего я не понимал и не понимаю». Ощущая приближающийся конец, человекхочет прожить всю жизнь в миг, хочет узнать, что ожидает его там, в конце её,ведь осталось так мало времени…
Теперь перед нами совсем другой князь Андрей, и в оставшеесяотведённое ему время ему предстоит пройти целый путь, словно переродиться.
* * *
Как-то не совмещается то, что после ранения переживает Болконский, ивсё происходящее в реальности. Вокруг него хлопочет доктор, а ему словно всёравно, будто его уже и нет, будто незачем уже бороться и не за что. «Самоепервое далёкое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимисязасученными рукавами расстёгивал ему пуговицы и снимал с него платье… Послеперенесённого страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанноеим. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнеедетство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пеланад ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливымодним сознанием жизни, — представились его воображению даже не как прошедшее, акак действительность». Он переживал лучшие мгновения своей жизни, и что можетбыть лучше воспоминаний из детства!
Рядом князь Андрей увидел человека, который показался ему оченьзнакомым. «Слушая его стоны, Болконский хотел плакать. Оттого ли, что он безславы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих линевозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другиестрадали и так жалостно стонал перед ним этот человек, но ему хотелось плакатьдетскими, добрыми, почти радостными слезами…»
Из этого проникновенного отрывка чувствуется, как сильна стала любовько всему окружающему в князе Андрее более, чем борьба за жизнь. Всё прекрасное,все воспоминания были для него, как воздух, чтобы существовать в мире живом, наземле… В том знакомом человеке Болконский узнал Анатоля Курагина – своеговрага. Но и здесь мы видим перерождение князя Андрея: «Да, это он; да, этотчеловек чем-то близко и тяжело связан со мною, — думал Болконский, не понимаяещё ясно того, что было перед ним. – В чём состоит связь этого человека с моимдетством, с моею жизнью?» – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое,неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилоськнязю Андрею.Он вспомнил Наташутакою, какою он видел её в первый раз на бале 1810 года, с тонкою шеей итонкими руками, с готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь инежность к ней, ещё живее и сильнее чем когда-либо, проснулись в его душе. Онвспомнил теперь ту связь, которая существовала между ним и этим человеком,сквозь слёзы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. КнязьАндрей вспомнил всё, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнилиего счастливое сердце…» Наташа Ростова – это ещё одна «ниточка», соединяющаяБолконского с окружающим миром, это то, ради чего он всё ещё должен жить. И кчему ненависть, скорбь и страдания, когда есть такое прекрасное создание, когдауже ради этого можно жить и быть счастливым, ведь любовь – это удивительноисцеляющее чувство. В умирающем князе Андрее небо и земля, смерть и жизнь спопеременным преобладанием теперь борются друг с другом. Эта борьба проявляетсяв двух формах любви: одна – земная, трепетная и тёплая любовь к Наташе, к однойНаташе. И как только такая любовь пробуждается в нём, вспыхивает ненависть ксопернику Анатолю и князь Андрей чувствует, что не в силах простить его. Другая– идеальная любовь ко всем людям, холодноватая и внеземная. Как только эталюбовь проникает в него, князь чувствует отрешённость от жизни, освобождение иудаление от неё.
Вот почему мы не можем предугадать, куда понесутся мысли князя Андреяв следующий миг: будет ли он «по-земному» скорбить о своей угасающей жизни, илипроникнется «восторженной, но не земной», любовью к окружающим.
«Князь Андрей не мог удержаться более и заплакал нежными, любовнымислезами над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями… «Сострадание,любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам – да, талюбовь, которую проповедовал бог на земле, которой меня учила княжна Марья икоторой я не понимал. Вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что ещёоставалось мне, ежели бы я был жив. Но теперь уже поздно. Я знаю это!» Какоеудивительное, чистое, окрыляющее чувство, должно быть, испытал князь Андрей! Ноне будем забывать, что такой «рай» в душе даётся человеку совсем не легко:только прочувствовав границу между жизнью и смертью, только оценивпо-настоящему жизнь, перед тем, как расстаться с нею, человек может поднятьсяна такие высоты, которые нам, простым смертным, и не снились.
Теперь князь Андрей изменился, а значит изменилось и его отношение к людям.И как изменилось его отношение к самой любимой женщине на земле?..
* * *
Узнав о том, что раненый Болконский находится совсем рядом, Наташа,уловив момент, поспешила к нему. Как пишет Толстой, «на неё нашёл ужас того,что она увидит». Ей и в голову прийти не могло, какую перемену она встретит вовсём князе Андрее; главным для неё в тот момент было просто увидеть его, бытьуверенной в том, что он жив…
«Он был такой же, как всегда; но воспалённый цвет его лица, блестящиеглаза, устремлённые восторженно на неё, а в особенности нежная детская шея,выступавшая из отложенного воротника рубашки, давали ему особый, невинный,ребяческий вид, которого, однако, она никогда не видела в князе Андрее. Онаподошла к нему и быстрым, гибким, молодым движением стала на колени… Онулыбнулся и протянул ей руку…»
Немного отвлекусь. Все эти внутренние и внешние перемены наталкиваютменя на мысль о том, что человеку, обредшему такие духовные ценности исмотрящему на мир уже другими глазами, нужны какие-то другие вспомогательные,питающие силы. «Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что этосчастье имело что-то такое общее с евангелием. Потому-то он попросилевангелие». Князь Андрей находился словно под оболочкой от внешнего мира инаблюдал за ним в стороне от всех, и при этом мысли его и чувства оставались,если можно так сказать, не повреждёнными внешними воздействиями. Теперь он самсебе был ангелом-хранителем, спокойным, не страстно-гордым, а мудрым не погодам человеком. «Да, мне открылось новое счастье, неотъемлемое от человека, — думал он, лёжа в полутёмной тихой избе и глядя вперёд лихорадочно-раскрытыми,остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, внематериальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви!..»И, на мой взгляд, именно Наташа своим появлением и заботой отчасти подтолкнулаего к осознанию его внутреннего богатства. Она как никто другой знала его (хотятеперь уже меньше) и, сама того не замечая, давала ему силы на существование наземле. Если к любви земной добавилась божеская, то, наверное, как-то по-иному сталлюбить Наташу князь Андрей, а именно сильнее. Она была связующим звеном длянего, она помогла смягчить «борьбу» двух его начал…
-<span Times New Roman"">
-<span Times New Roman"">
-<span Times New Roman"">
-<span Times New Roman"">
-<span Times New Roman"">
-<span Times New Roman"">
Даже измена Наташи с Анатолем Курагиным не имела теперь значения:любить, любить её сильнее прежнего – вот что было исцеляющей силой князя Андрея.«Я испытал то чувство любви», — говорит он, — «которая есть самая сущность душии для которой не нужно предмета. Я и теперь испытываю это блаженное чувство.Любить ближних, любить врагов своих. Всё любить – любить бога во всехпроявлениях. Любить человека дорогого можно человеческою любовью; но тольковрага можно любить любовью божескою. И от этого-то я испытал такую радость,когда я почувствовал, что люблю того человека [Анатоля Курагина]. Что с ним? Жив ли он… Любячеловеческою любовью, можно от любви перейти к ненависти; но божеская любовь неможет измениться. Ничто, ни смерть, ничто не может разрушить её…»
Мне кажется, что, если забыть о физической боли от ранения, «болезнь»князя Андрея благодаря Наташе превратилась почти в рай, если не сказать больше,потому что какой-то частью души Болконский уже был «не с нами». Теперь он обрёлновую высоту, которую не хотел никому открывать. Как же он будет жить с этимдальше?..
* * *
Когда здоровье князя Андрея, казалось бы, восстанавливалось, доктор небыл рад этому, потому что считал, что либо Болконский умрёт сейчас (что лучшедля него), либо месяцем позже (что будет намного тяжелее). Несмотря на все этипрогнозы, князь Андрей всё же угасал, но по-иному, так, что этого никто незамечал; может быть, внешне его здоровье улучшалось – внутренне он ощущал всебе бесконечную борьбу. И даже «когда привезли к князю Андрею Николушку [сына], испуганно смотревшего на отца, но неплакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей… не знал, что говорить сним».
«Он не только знал, что умрёт, но он чувствовал, что он умирает, чтоон уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчуждённости от всего земного ирадостной и странной лёгкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидалтого, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое, далёкое, присутствиекоторого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь длянего было близкое и – по той странной лёгкости бытия, которую он испытывал, — почти понятное и ощущаемое…»
Поначалу князь Андрей боялся смерти. Но теперь он даже и не понималстраха перед смертью потому, что, выжив после ранения, он понял, что в мире нетничего страшного; он начал осознавать, что умереть – это лишь перейти из одного«пространства» в другое, причём, не теряя, а обретая что-то большее, и теперьграница между этими двумя пространствами стала постепенно стираться. Физически выздоравливающий,но внутренне «увядающий», князь Андрей о смерти размышлял намного проще, чемдругие; им казалось, что он вовсе уже не скорбит о том, что его сын останетсябез отца, что близкие потеряют любимого человека. Может быть, так оно и есть,но Болконского в тот момент волновало совсем другое: как же остаться надостигнутой высоте до конца жизни? И если мы даже немного завидуем ему в егодуховном обретении, то как же соединить князю Андрею в себе два начала? По-видимому,князь Андрей и не знал, как это сделать, да и не хотел. Поэтому стал отдаватьпредпочтение началу божескому… «Чем дальше он, в те часы страдальческогоуединения и полубреда, которые он провёл после своей раны, вдумывался в новое,открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекалсяот земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значилоникого не любить, значило не жить этою земною жизнью».
Андрею Болконскому снится сон. Скорее всего, именно он сталкульминацией в его душевных скитаниях. Во сне «оно», то есть смерть, не даёткнязю Андрею закрыть за собой дверь и он умирает… «Но в то же мгновение, как онумер, он вспомнил, что спит, и в то же мгновение, как он умер, князь Андрей,сделав над собой усилие, проснулся… «Да, это была смерть. Я умер – я проснулся.Да, смерть – пробуждение», — вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшаядо сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Онпочувствовал как бы освобождение прежде связанной в нём силы и ту страннуюлёгкость, которая с тех пор не оставляла его…» И вот борьба завершается победойидеальной любви – князь Андрей умирает. Значит, «невесомая» отданность смертиоказалась для него намного легче, чем соединение двух начал. В нём проснулосьсамосознание, он остался вне мира. Может быть, не случайно самой смерти какявлению строки в романе почти не отведены: для князя Андрея смерть настала ненеожиданно, она не подкралась — это он ждал её долго, подготавливаясь к ней.Земля, к которой страстно потянулся князь Андрей в роковую минуту, так и недалась ему в руки, уплыла, оставив в его душе чувство тревожного недоумения,неразгаданной тайны.
«Наташа и княжна Марья теперь тоже плакали, но они плакали не отсвоего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего ихдуши перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегосяперед ними».
* * *
Теперь, подытоживая всё, выше написанное, я могу сделать вывод, чтодуховные искания князя Андрея Болконского имели прекрасно подобранный Толстым исход:один из любимейших его героев был награждён таким внутренним богатством, чтоиного способа жить с ним, как выбрать смерть (защиту), и не найти. Автор нестёр князя Андрея с лица земли, нет! Он даровал своему герою благо, от котороготот не мог отказаться; взамен князь Андрей оставил миру всегда согревающий светсвоей любви.