Реферат: Изложения к экзамену за 9 класс
№1 Кони несут среди сугробов, опасности нет: в сторону не бросятся, вселес, и снег им по брюхо— править ненужно. Скачем опять в гору извилистой тропой; вдруг крутой поворот, и какбудто неожиданно вломились с маху в притворенные ворота при громе колокольчика.Не было силы остановить лошадей у крыльца, протащили мимо и засели в снегунерасчищенного двора...
Я оглядываюсь: вижу накрыльце Пушкина, босяком, в одной рубашке, с поднятыми вверх руками. Не нужноговорить, что тогда во мне происходило. Выскакиваю из саней, беру его в охапкуи тащу в комнату. На дворе страшный холод. Смотрим друг на друга, целуемся,молчим! Он забыл, что надобно прикрыть наготу, я не думал об заиндевевшей шубеи шапке.
Было около восьми часовутра. Не знаю, что делалось. Прибежавшая старуха застала нас в объятиях другдруга в том самом виде, как мы попали в дом:
один— почти голый, другой— весь забросанный снегом. Наконец, пробила слеза— мы очнулись. Совестно стало перед этойженщиной, впрочем, она все поняла. Не знаю, за кого приняла меня, только,ничего не спрашивая, бросилась обнимать. Я тотчас догадался, что это добрая егоняня, столько раз им воспетая,— чуть незадушил ее в объятиях.
Все это происходило намаленьком пространстве. Комната Александра была возле крыльца, с окном на двор,через которое он увидел меня, услышал колокольчик. В этой небольшой комнатепомещалась кровать его с пологом, письменный стол, диван, шкаф с книгами. Вовсем поэтический беспорядок, везде разбросаны исписанные листы бумаги, всюдувалялись обкусанные, обожженные кусочки перьев.
Я между темприглядывался, где бы умыться… Кой-как все это тут же уладили, копошась средиотрывистых вопросов: что? как? где? Наконец, помаленьку прибрались; мы уселисьс трубками. Беседа пошла привольнее; многое надо было рассказать, о многомрасспросить друг друга!
Пушкин показался мненесколько серьезнее прежнего, сохраняя, однако ж, ту же веселость. Он, какдитя, был рад нашему свиданию, несколько раз повторял, что ему еще не верится,что мы вместе. Прежняя его живость во всем проявлялась в каждом слове, в каждомвоспоминании: им не было конца в неумолкаемой нашей болтовне. Наружно он малопеременился, оброс только бакенбардами.
… Среди разговора внезапно он спросилменя: что о нем говорят в Петербурге и в Москве? Я ему ответил, что читающаянаша публика благодарит его за всякий литературный подарок, что стихи егоприобрели народность во всей России и, наконец, что близкие и друзья помнят илюбят его, желая искренно, чтобы скорее кончилось его изгнание.
Он терпеливо выслушалменя и сказал, что несколько примирился в эти четыре месяца с новым своимбытом, вначале очень для него тягостным; что тут хотя невольно, но все-такиотдыхает от прежнего шума и волнения; с Музой живет в ладу и трудится охотно иусердно. (По И. И. Пущину. Записки о Пушкине.)(434 слова.)