Реферат: Панаевский цикл Н.А. Некрасова и Денисьевский цикл Ф.И. Тютчева

Смоленский государственный педагогический университет

Контрольнаяработа

по истории русской литературы XIXвека:

«Панаевскийцикл Н.А. Некрасова и

денисьевскийцикл Ф.И. Тютчева»

Выполнила студентка 4 курса

филологического факультета

заочного отделения

Зарубина Э.А.

Преподаватель: Семенцова Т.А.

Смоленск 2004 г.

«Читая чужие биографии, мы словнотребуем некой компенсации за то, что в наших собственных жизнях не случается,увы, ни черта».

Харуки Мураками

Каждое времярождает своего поэта. Во второй половине девятнадцатого века не было поэтапопулярнее, чем Н. А. Некрасов.

ТворчествоНекрасова разнообразно по тематике. Но какой бы она ни была, неизменно одно: вовсех стихотворениях ярко выражено нравственное кредо поэта. В своих произведенияхон ставит героя перед выбором, но не отворачивается в эту трудную для негоминуту, а пытается проникнуться его взглядом на жизнь. Некрасов не боитсяпозволить герою заглянуть в свой внутренний мир и дать оценку своих действий ипоступков. Таким образом, явными оказываются самые потаенные уголкичеловеческой души, моральные и нравственные принципы человека.

В сборнике 1856 года, в его четвертом разделе, Некрасов выступаетс оригинальным циклом стихотворений о любви. Предшественники поэта предпочиталиизображать прекрасные мгновения этого чувства. У Некрасова «проза» и«поэзия» в любви сочетаются. У него любовь — земное чувство. Поэтомуотношения между любящими достаточно сложны: «Мы с тобой бестолковыелюди...», «Я не люблю иронии твоей...», «Да, наша жизньтекла мятежно...» Их духовные и нравственные искания являются продолжениемличной драмы.

То сердце не научится любить,

Которое устало ненавидеть.

Эта мысльрефреном проходит через все творчество Н. А. Некрасова.

Некрасов отдал даньромантизму сборником стихотворений «Мечты и звуки» (1840), жестокоосужденным, даже высмеянным тогда же Белинским. Зрелый Некрасов, начиная состихотворения «В дороге» («Скучно? скучно!.. Ямщикудалой...») 1845 года, является продолжателем пушкинской линии в русскойпоэзии — по преимуществу реалистической. И здесь Некрасов выступает каквыдающийся новатор, существенно обогативший русскую лирическую поэзию,расширивший горизонты действительности, охваченной лирическим изображением.

«Ночь. Успели мы всем насладиться. Что жнам делать? Не хочется спать», — начинается стихотворение 1858 года. Вотеще один шедевр некрасовской любовной лирики «Я не люблю ирониитвоей» Одновременно это и образец интеллектуальной поэзии, герой и героинякультурные люди, в их отношениях ирония и высокий уровень самосознания. Онизнают, понимают судьбу своей любви и заранее грустят.

«Отликующих, праздно болтающих,

Обагряющихруки в крови

Уведименя в стан погибающих

Завеликое дело любви," –

Большое место в этом сборнике заняла лирика всобственном смысле слова, лирика интимная. И здесь в полной мерепроявилось его художественное новаторство.

«Когда из мрака заблужденья..., Давно — отвергнутый тобою...,

Япосетил твое кладбище..., Ах, ты, страсть роковая, бесплодная… ит.п. буквально заставляют меня рыдать»,— писал Некрасову Чернышевский. Н.Н. Скатову принадлежит любопытное наблюдение над тем, что Некрасов, как и Тютчев,создает в интимной лирике «не традиционно один, а двахарактера, из которых женский оказывается чуть ли не главным».

Лирическаягероиня Некрасова выписана более, чем обла

дательница определенного характера: она — личность, знающая волнения, тревоги, испытывающая необходимостьутвердить то, что ей кажется справедливым, умеющая сама найти выходиз горестных обстоятельств. Некрасов как конкретнаяличность сам близко знал таких женщин. Одна из них — А.Я.Панаева,наделенная красотой, обаянием, а главное, незаурядным умом и характером!

Авдотья Яковлевна вызвала у Николая Алексеевича большую

любовьи опосредованно повлияла на создание необычного цикла стихов, вошедшего висторию литературы под названием «панаевского».

Многие из стихов этого цикла — «Тяжелый крест достался ей

надолю…», «Давно отвергнутый тобою...», «Прости! Не помни дней паденья…», «Да, наша жизньтекла мятежно...», «Мы с тобой бестолковые люди…» и другие – Некрасов включил всостав сборника 1856 года, то есть откровеннопоказал читателям, что дорожилэтими произведениями.

Вспомним стихотворение «Да,наша жизнь текла мятежно...»

(1850). Оно увлекает и силой выраженного в нем чувства и видением этапов любви, и найденной художником формойвыражения этого чувства, ивзаимодействием (в самих формах выражения) психологического, социально-реального, автобиографического начал.

Самые первые строки — своеобразный конспект повести или

романа,открывающий напряженность, динамизм отношений любви, их зависимость отвоздействия мира: «Да, наша жизнь текла мятежно, Полна тревог, полна утрат». Любящиерасстались на время — и вот в каком обилии конкретныхпризнаков быта, с какими верными указаниями на терпеливостьожидания изображаетсяжизнь:

Но с той поры, как все кругом меня пустынно,

Отдаться не могу с любовью ничему,

И жизнь скучна, и время длинно,

И холоден я к делу своему.

Психологически оправданное чувство ожиданияуводит героя

к воспоминаниям о начале любви. Там, ввоспоминаниях — несомненные признаки и роста любви, и ростасомнений:

… переживаю вновь

И первое движенье страсти,

Так бурно взволновавшей кровь,

И долгую борьбу с самим собою,

И не убитую борьбою,

Но с каждым днем сильней кипевшую любовь.

Как долго ты была сурова...

Главенствующая роль в этом еще не созданном, но созидаемомсоюзе сердец принадлежала вере (не случайно слово «вера» или

производныеот него включаются в текст так концентрированно):

Как ты хотела верить мне,

И, как и верила, и колебалась снова,

И как поверила вполне!

При таком понимании изменчивости форм бытиячеловек,

естественно, хочет обнаружить в нем надежные, незыблемыеценности. Одна из них — любовь, творящая, возводящая своивершины:

Счастливый день! Его я отличаю

В семье обыкновенных дней;

С него я жизнь мою считаю,

Я праздную его в душе моей!

По-своему значительна и последняя строфастихотворения: в

ней за женщиной признается право на свободучувства, на самостоятельное решение судьбы.Однако в той же строфе авторская мысль снова обращается к признаниюдиалектики жизни и чувства:

Скажи! я должен знать… Как странно я люблю!

Ясчастия тебе желаю и молю,

Но мысль, что и тебя гнетет тоска разлуки,

Души моей смягчает муки...

Так обстоятельно и захватывающе раскрытый встихотворении

«Да, нашажизнь текла мятежно...» новый для своего времени взгляд на счастье, налюбовь, на любимую будет устойчив, обязателен для всех следующих произведенийНекрасова на ту же тему. Не встретится в них застылости,однообразия в отношении к живому чувству любви. Крайние проявления этогочувства выражены в предельно четком четверостишии (1855—1856):

О сердце бедное мое!

Боюсь: ты скоро изнеможешь...

Простить не можешь ты ее...

Зачем же не любить не можешь?..

Особенноинтересна для наших наблюдений группа стихотво

рений Некрасова о письмах, то есть своегорода документах любви. Первое из них — ранееназывавшееся «Письма» (1852), —открывается характеристикой противоречийчувства:

О письма женщины, нам милой!

От вас восторгам нет числа,

Но в будущем душе унылой

Готовите вы больше зла.

Затем, в соответствии с такой экспозицией, представляется от

нюдь не однозначное кним отношение при будущих прочтениях: «Подчасна них гляжу я строго, Но бросить в печку не могу»; «правды в них и проку мало». Однако при всем этом— «Они мне милы».

Более поздний текст с заглавием «Письма» (1855) целиком

основанна раскрытии, казалось бы, взаимоисключающих начал. Письмапродиктованы сердцу любовью, в них запечатлены «души <...> черты,Корыстному волненью непричастной», но они со злобой сожжены той рукой,«Которая с любовью их писала!». Поэт, очевидно, дорожа этими стихами, включил их в свой первый программный сборник и затем перепечатывал во всех прижизненных собраниях стихотворений.

И вот — 1877 год: «Горящие письма». Как и в1855 году, сох

раняется мотив сожженных писем, вызывающий впамяти известное стихотворение А. С. Пушкина «Сожженное письмо». Правда, мотивировки сожжения разные: «она велела» — уПушкина, «злоба» — в стихотворенияхНекрасова. Сохраняется и раскрытие противоречивостичувств, а также поступков человека, обусловленных его настроем и социальными обстоятельствами. Не отец, не старший брат, как принято было в ту пору,определил судьбу женщины: «Свободноты решала выбор свой». Этот смелый шаг повлек за собой и другие:

«Но ты идешь полестнице крутой

И дерз

ко жжешь пройденные ступени!..»

И хотя «он», любящий, умом

признаетза женщиной право самостоятельных решений, сердцу еготревожно и больно:

«Безумный шаг!., быть может, роковой...»

Если продолжить наблюдения над общими особенностями про

изведенийНекрасова о любви, наблюдения над изображением «благородного сердца», тоследует сказать, как устойчивы, часто употребляемы и некоторые обозначения ситуаций жизни и свойств личности лирической героини. Избранницагероя-интеллигента не только «подругатрудных, трудных дней», «подруга темной участи», но единомышленница человека, избравшего нелегкую писательскую стезю (см. «Последние элегии», 1855).

Одна из цитированных элегий («Ты меня

отослаладалеко...») включала в себя обращение к женщине-другу.«Другом одиноким, больным и бездомным» представала «она» из воспоминанийрассказчика в более раннем стихотворении «Еду ли ночью по улицетемной...» (1847). Еще годом ранее в произведении «В неведомойглуши, в деревне полудикой...» раскрывалось, что же привносит женщина-друг вотношения любящих:

Идумал, что душе, довременно убитой,

Ужне воскреснуть никогда.

Но ятебя узнал… Для жизни и волнений

Вгруди проснулось сердце вновь:

Влияньеранних бурь и мрачных впечатлений

С души изгладила любовь...

Поскольку отношения любящих не односторонни, другом на

зываетсяи «он»: «ревнивый твой друг» («Если мучимый страстью мятежной...»), «Еще твойдруг забыть не мог» («Так это шутка? Милаямоя...»), «Я друг, а не губитель твой...» («Тяжелый год — сломил меня недуг...»). При таком доверии ипонимании образ любого из друзейестественно соотносится с образами сердца, любви,бурь,души, которая может быть «возмущена», «безвременно убита» или, напротив, возрождена к жизни.

В его «песнях любви», кроме чувства, егоразвития, состояния

любящих в определенные периоды илипри определенных жизненныхобстоятельствах, изображаются общее дело и семья. Это было совсем новым для русской лирики. И если в «Последних элегиях» общее дело обозначено несколько глухо, вболее поздних произведениях оно будетраскрываться определеннее, например, в цикле «Три элегии» (1874):

Все, чем мы в жизни дорожили,

Что было общего у нас, —

Мы на один алтарь сложили —

И этот пламень не угас!

Отношения супругов, семья, ее вершиныи будни заняли замет

ное место в стихах «панаевского» цикла. Извоспоминаний Л. Я. Панаевой известно, как серьезно смотрел на брак исемью Некрасов-человек, полагая, что в эти ответственныеотношения должны вступать люди, понимающие один другого, близкиепо образу мыслей, образу жизни. Можно вспомнить суждения НиколаяАлексеевича о любви (в самом широком смысле) и дружбе, имеющиехарактер откровенных признаний. 12 апреля 1857 года он писал из Рима Л. Н.Толстому: «Мысль, что заболит другое сердце, может меня остановить от безумного или жестокого поступка — я это говорю по опыту; мысль, что естьдругая душа, которая поскорбит или порадуется за меня, наполняет мое сердце тихой отрадой, <...> для такой души я не всостоянии пожалеть своей...» (X, 330). Через месяц тому же адресату, изПарижа: «… и вот является любовь. Человек брошен в жизньзагадкой для самого себя, каждый день его приближает к уничтожению — страшногои обидного в этом много! На этом одном можно с ума сойти.Но вот Вы замечаете, что другому (или другим) нужны Вы —и жизнь вдруг получает смысл, и человек уже не чувствует тойсиротливости, обидной своей ненужности <… .>. Человек создан бытьопорой другому, потому что ему самому нужна опора» (X, 334—335).

Здесь уместно сказать о лирической миниатюре«Поражена

потерей невозвратной...». Изображенная в ней ситуациятакова: усупругов — горе. Под этим художественным фактом — «потерей невозвратной» — был и реально-биографический факт:случившаяся весной 1855 года смертьмаленького сына Панаевой и Некрасова.Мотив горя в семье (обращаемся к стихотворению), горя, вторгшегося в разделенную любовь, как и темасемьи, были новыми, нетрадиционнымидля отечественной лирики. Супругам кажется, что жизнь застывает, что возврат к ней невозможен:

Я жду… но ночь не близится к рассвету,

И мертвый мрак кругом… и та,

Которая воззвать могла бы к свету —

Как будто смерть сковала ей уста!

Окруженные мраком, видящие перед собой смертьи ограниченность жизни, он и она, конечно, попали в экстремальную си

туацию.И очень важно, что в такой ситуации ответственным за все, но, прежде всего за судьбу, состояние, самочувствие любимой, считает себя мужчина. Его внимание, его заботанаправлены к тому, чтобы помочьвывести из отчаяния ту, которой сейчас несравненно труднее:

Лицо без мысли, полное смятенья,

Сухие, напряженные глаза —

И, кажется, зарею обновленья

В них никогда не заблеститслеза.

Как выразительна и психологически насыщена характеристика

горюющейматери! Выразительна потому, что художник уловил главное: потрясенность,смятенье — до потери мысли, до потери речи. Он заметил и упорство, нежеланиесдаться «мертвому мраку»: отсюда — «Сухие, напряженные глаза». Всердце мужа возникла надежда на то, что жена, мать «воззватьмогла бы к свету» (таковы сила, возможности женской любви). Ноэтого не происходит...

Возвращаясь к мысли о живом, подчас преходящем характере любви, скажем,что Некрасов-художник не боится изображать по

являющиеся на путилюбящих испытания, тревоги, заботы, подчас круто все меняющие. Напомним строки из стихотворений «Еду ли ночью по улице темной...» («Не покорилась —ушла ты на волю, Да не на радость сошлась и со мной...») и «Тяжелый крест достался ей на долю...» («Кому и страсть, имолодость, и волю — Все отдала — тот стал ее палач!»).

Ссамыми разными основаниями связаны возникновение и пе

реживаниекачественно неодинаковых состояний любви. Подчас она определяетсянастроением («Если, мучимый страстью мятежной...», «Ты всегдахороша несравненно...», «Я не люблю иронии твоей...» и т. д.),подчас зависит от времени жизни, встреч, общения («Я посетил твоекладбище...», «Давно — отвергнутый тобою..!»). В последнем из названныхстихотворений изображаются фазы любви, обусловленные также разнымиобстоятельствами. Первая: «он», не получив признания, пыталсяуйти из жизни, броситься в волны, но они «грозно потемнели» иостановили печальное намерение. Вторая: счастье взаимности, полнотыжизни при наличии общих интересов. И еще один поворот: любовь ушла,жизнь утратила притягательность, что якобы понимает сама природа(«волны не грозят сурово, А манят в глубину свою...»).

В изумительной лирической миниатюре «Прости»(1856), по

форме своей вызывающей ассоциацию с заклинанием (перечислениетого, что не надо помнить), определенно прочерчена линия зависимостисостояния любви от хода жизни:

Прости! Не помни дней паденья,

Тоски, унынья, озлобленья, —

Не помни бурь, не помни слез,

Не помни ревности угроз!

Однако при всем этом герой наделенблагодарной памятью,

ему горька мысль о расставании с былым. Емухочется, чтобы общее прошлое осталось дорогим и для егоизбранницы. Развитие авторской мысли в этой миниатюре интересно тем, что светлое чувство, признательность к пережитому толкуются каквозможность противостоять неизбежнымкрайностям. После упоминания о них спротивительного союза «но» начинается программное утверждение. Очевидно, нельзя пройти и мимо того, каквысоко поднято чувство любви, сколькодает оно для жизни:

Но дни, когда любви светило

Наднами ласково всходило

И бодро мы свершали путь, —

Благослови и не забудь!

Бодрость при свершении пути как производное от того, что

было,ласкало, согревало «светило любви», — сколько тут человеческой и художническойщедрости!.. Появление в образной ткани стихотворенияметафорической цепочки «любви светило» — «путь» не является неожиданным. В первой, такой наполненной житейским материалом строфе уже было упоминание о бурях.

«Любви светило» наделяется свойствами живогосущества: оно

«ласково всходило». Его действие направленопрежде всего на душу, сердце. Не случайно в художественнойткани многих «песен любви» у Некрасова есть образы души,сердца, а в органическом взаимодействии с ними — мира, будущего и т. п. В стихотворении «Мы с тобой бестолковые люди...» (1851):«Говори же, когда ты сердита, Все,что душу волнует и мучит!» В стихотворении «Влюбленному» (1856):

За счастье сердца моего

Томим болезнию ревнивой,

Не допускал я никого

В тайник души моей стыдливой.

Явной продуманностью отмечена сцепленностьэтих понятий

и образов в «Последних элегиях» (1853). В первой из нихчитаем: «Душа мрачна, мечты мои унылы, Грядущее рисуется темно»,Во второй: «И в целом мире сердце лишь одно — И то едва ли —смерть мою заметит...» И вот финальные строки третьей: «Чем солнцеярче, люди веселей, Тем сердцу сокрушенному больней».

В обозначаемом по первой строке отрывке неизвестных лет

«Итихой женщины какой-то...» «она» называется «желанной Душою»,«тихой», «доброй моей». Ее отсутствие ведет к горькому убеждению:«Без ласки сердце глохнет» (II,537). Рядом можно поставить еще один отрывок, тоже неизвестных лет, гдеосновным и единственным признаком дорогой женщины из прошлоговыступает ее душа: «Не знал я той, что мне внимала, Не зналдуши твоей тогда» («Так умереть? ты мне сказала...» — II, 538).

В стихотворении «Незабвенный вечер»:

«То не любовь, то только тризна

Попервой радостной любви».

Илив

стихотворении «Сердце»:

«Мне суждено молчать угрюмо

Под гне

том рока и любви».

Своеобразие лирики Некрасова заключаетсяв том, что в ней как бы разрушается лирическая замкнутость,

преодолеваетсялирический эгоцентризм. И любовные стихи Некрасова открыты для героини,для нее. Она входит в стихотворение со всем богатством и сложностью своеговнутреннего мира. Некрасов шел новым и непростым путем. Так появляется в егопоэзии «проза любви». Эта область противоречивых чувств иотношений потребовала новых форм для своего выражения. Самаих социальность и корректировалась, иприобретала в пятидесятые — шестидесятыегоды углубленный смысл.

Не просто создается характер героини в лирическом цикле, что

ужесамо по себе ново, но и создается новый характер, в развитии, вразных, неожиданных даже, его проявлениях, самоотверженныйи жестокий, любящий и ревнивый. «Я не люблю иронии твоей...»— уже в одной этой первой фразе вступления есть характеры двух людей и бесконечнаясложность их отношений.Вообще женекрасовские вступления — этопродолжения вновь и вновь начинаемого спора, ссоры, диалога: «Я не люблю ирониитвоей...», «Да, наша жизнь текла мятежно...», «Так это шутка? Милая моя...».

Обратим внимание здесь и на многоточия. Ими заканчиваются

почтивсе произведения его интимной лирики. Это указание на фрагментарность, на неисчерпанность ситуации, на неразрешенность ее, своеобразное — «продолжение следует».

Целый ряд сквозных примет объединяет стихи в единства: такова

доминантамятежности. «Если мучимый страстью мятежной...» переходит в «Да, нашажизнь текла мятежно...». Вступление «Тяжелый год — сломил меня недуг...» и «Тяжелыйкрест достался ей на долю...» тоже сводят эти стихи в некое единство.Устойчивость сообщают и постоянные эпитеты: «роковой» — один из самыхлюбимых; «прости» соотносимо с «прощанием».

Все эти стихи следуют как бы корректирующими парами, ко

торые поддерживают«сюжет» лирического романа. Мотив писем («Письма»)углубляет перспективу, расширяет «роман» во времени. А какой высокий взлет человечности заключает в себедраматический диалог стихотворения«Тяжелый крест достался ей на долю...».

«Тяжелый крест достался ей надолю...» — начало стихотворения.

Здесь, в первой строке, это еще толькоотвлеченное обозначение тягот, едва обновленный житейский оборот («нести крест»). Но он в этом качестве не остается, находитпродолжение, на наших глазахматериализуется, прямо вызывает уже образ надмогильного креста,получает, так сказать, поддержку в наглядности, развиваясь в мрачном, повторенном в четырех подряд строфахрефрене: «Близка моя могила…Близка моя могила… Холодный мрак могилы… Близка моя могила...». Словапоследней строфы: «Как статуя прекрасна и бледна, Она молчит...» — располагаются в ряду тех же ассоциаций. То, что началось почти бытовым разговорнымоборотом, завершилось скульптурнымобразом, памятником ей и ее страданию. Как глубоки в своей неразрешимости конфликт героев и признаниеправоты каждого из них!

Еще Чернышевский называлэто некрасовское стихотворение лучшимлирическим произведением на русском языке. Стихотворение -одно из самых трагичных у Некрасова,—стихотворение высокого строя,который определен прежде всего удивительным единством основного образа, осеняющего все стихотворение,—образа креста. Он соответствуетвысоте страдания и окончательного перед ликом близящейся смертиразговора.

<span Bo

еще рефераты

Еще работы по литературе, лингвистике

Реферат по литературе, лингвистике

Идейно – художественное своеобразие романа Дени Дидро "Монахиня"

29 Августа 2013

Реферат по литературе, лингвистике

Русская литература ХІХ века

29 Августа 2013

Реферат по литературе, лингвистике

"Поученія” Володимира Мономаха - зразок дидактичного вітійства

29 Августа 2013

Реферат по литературе, лингвистике

Приемы создания образа Аси в одноименном произведении И.С.Тургенева

29 Августа 2013