Реферат: Особенности художественного изображения эпохи Ивана Грозного в творчестве А. К. Толстого

Оглавление

TOC o «1-3» h z Введение.PAGEREF _Toc514672414 h 2

Глава1. Концептуальная оценка А. К. Толстым истории развития России. Особенности егоотношения к эпохе Ивана Грозного.PAGEREF _Toc514672415 h 6

Глава2. Изображение эпохи Ивана Грозного в лирике А. К. Толстого.PAGEREF _Toc514672416 h 14

Глава3. Трагическое осмысление эпохи Ивана Грозного в историческом романе «КнязьСеребряный».PAGEREF _Toc514672417 h 31

Глава4. Драматическая трилогия А. К. Толстого – высшая ступень его художественногоисследования эпохи Ивана Грозного.PAGEREF _Toc514672418 h 50

Заключение.PAGEREF _Toc514672419 h 67

Библиография.PAGEREF _Toc514672420 h 69

Введение.

ТворчествоА. К. Толстого, выдающегося писателя прошлого века всегда пользовалось широкойпопулярностью. Многообразен и значителен вклад Толстого в русскую литературу.Тонкий и проникновенный лирик, он был в то же время талантливым сатирическимпоэтом, одним из создателей образа знаменитого Козьмы Пруткова. Им написанроман «Князь Серебряный» и ряд стихотворений в жанре исторической баллады ибылины. Имя А. К. Толстого, автора известной драматической трилогии: «СмертьИоанна Грозного», «Царь Федор Иоаннович», «Царь Борис» неразрывно связано сразвитием русской исторической драматургии. «Он оставил в наследство своимсоотечественникам – писал И. С. Тургенев, – прекрасные образцы драм, романов,лирических стихотворений, которые в течение долгих лет – стыдно будет не знатьвсякому образованному русскому…»1

ТворчествоА. К. Толстого всегда было доступно широкому кругу читателей и изучалосьмногими литературоведами. Но тему осмысления Толстым эпохи Ивана Грозногоисследователи рассматривали лишь косвенно. А между тем, именно эта тема былапринципиально важной для самого Толстого, который придавал особое значениеличности и эпохе Ивана Грозного как времени, сыгравшему, наряду статаро-монгольским нашествием, пагубную роль в формировании отрицательных чертрусского национального характера: бессловесной покорности, пассивности, страхаперед властью.

Опираясьна работы исследователей (И. Ямпольского, Д. Жукова, Н. Колосовой) мыпопытались выделить эту тему из контекста других исторических тем в творчествеписателя и рассмотреть ее с позиций сегодняшнего дня. В этом заключаетсяновизна исследования.

Обращениек теме эпохи Ивана Грозного в творчестве Толстого, на наш взгляд, актуальноименно теперь, когда люди пытаются отыскать в прошлом ответы на животрепещущиевопросы современности: какой путь избрать в жизни –благородное служениеОтечеству или сохранения жизни путем грязного предательства; можно ли оправдатьнизменный, жестокий поступок благородной целью; несет ли обществоответственность за происходящее в стране. Алексей Константинович не дает намготовых ответов, он размышляет вместе с читателем и возвышает его моральныйуровень, «…внушая …любовь к прекрасному»1.

Цельработы: показать, как различные жанры литературы (исторические баллады,исторический роман «Князь Серебряный», драматическая трилогия) помогли Толстомуглубоко и всесторонне рассмотреть эпоху Ивана Грозного; проследить эволюциюизображения писателем этого трагического времени от исторических баллад додраматической трилогии; выявить, как особенности его восприятия этого мрачного периода в истории Россиивоплотились в его творчестве.

В рамкахпоставленной цели мы выделяем следующие задачи:

·

обобщить и систематизировать исследованияданной темы различными учеными;

·

рассмотреть историческую концепцию Толстого,выделив особо его отношение к эпохе Ивана Грозного;

·

проанализировать произведения, наиболее яркоотражающие исторические и философские взгляды писателя.

Поставленныезадачи обусловили структуру работы. Она состоит из введения, четырех глав,заключения и библиографического списка, включающего 50 наименований.

В первойглаве мы рассмотрели исторические взгляды Толстого, особенности его отношения кэпохе Ивана Грозного.

Вовторой главе мы проанализировали, как эпоха Ивана Грозного отражается в лирикепоэта.

Втретьей главе отражено трагическое осмысление Толстым времени Ивана Грозного вромане «Князь Серебряный».

Вчетвертой главе предметом рассмотрения стала драматическая трилогия какрезультат многолетних размышлений Толстого о многострадальной судьбе Родины.

Взаключении мы сделали некоторые выводы, к которым пришли в результатеисследования.

Впроцессе написания работы был изучен большой круг литературы. На некоторыетруды хотелось бы обратить особое внимание.

Преждевсего, это монография Д. Жукова, в которой творчество Толстого рассматриваетсяв контексте биографии писателя. В этой книге излагается множество интересныхсведений относительно истории создания некоторых произведений (например, тотфакт, что роман «Князь Серебряный» сначала задумывался писателем как драма). Д.Жуков очень ярко показывает жизнь писателя, перипетии его творческой судьбы ивзаимоотношения со знаменитыми писателями, критиками и политическими деятелями(Н. В. Гоголем, Александром IIи другими). С этой книгой полезно было ознакомиться для наиболее полногопонимания замысла и идейной направленности произведений писателя.

Такжеследует отметить работы И. Ямпольского, в которых автор заостряет вниманиеименно на исторической теме в творчестве писателя. Особо ценными для даннойдипломной работы были примечания Ямпольского к драматической трилогии, которыепомогли осознать своеобразие Толстого-драматурга.

НеординарностьА. К. Толстого как личности, неоднозначность его философских и политическихвзглядов, глубину нравственных исканий помогла понять книга Н. Колосовой «А. К.Толстой». Анализируя произведения Толстого, Колосова открывает перед намивнутренний мир писателя, сложный и многообразный. Тема осмысления Толстымсобственного «я» в исторической жизни русского общества XIX века представлена в книге внеразрывном единстве с темой истории России.

Глава 1. Концептуальная оценка А. К. Толстым истории развитияРоссии. Особенности его отношения к эпохе Ивана Грозного.

Интереск истории России – один из основных в жизни и творчестве А. К. Толстого. Можнопредположить, что, помимо юношеских занятий в московском архиве, он взначительной мере подогревался близостью ко двору, где невозможно было жить, нелавируя, не лукавя (и Толстой это прекрасно знал, так как сам служил придворе), и это было для него мучительно, потому что писатель «…чувствовал в себелишь одну возможность действовать – идти прямо к цели».[1]

Художественно исследовать тему «власть и личность» в близкое к немувремя Алексей Константинович не мог – «ходить бывает склизко по камешкам иным…,итак, о том, что близко, мы лучше умолчим».[2]

Историяпредоставляла ему более широкие возможности. Углубляясь в своем творчестве – аэто и исторические баллады, и поэмы, и роман «Князь Серебряный», идраматическая трилогия – в глубь веков, он пытался осознать и отобразить нравственноесодержание, дух исследуемой эпохи, найти общие закономерностиразвития русской нации, исследовать причины обнищания русского духа в периодМосковского государства (во время правления Ивана Грозного). Углубляясь впрошлое, он анализировал настоящее, отыскивая в нем последствия страшных изломовисторической судьбы России.

Историческаяконцепция Толстого неординарна и интересна. «Свобода и законность, – писал он,– чтобы быть прочными, должны опираться на внутреннее сознание народа; а онозависит не от законодательных или административных мер, но от тех духовныхстремлений, которые вне всяких материальных побуждений».[3]

Ни в настоящем, ни в обозримом прошлом России Толстой не находит техпредпосылок в государственном устройстве, при которых свобода и законностьмогли бы считаться прочными. Его политический и духовный идеал – в далекомпрошлом страны – во временах Киевской и Новгородской Руси. Всю свою жизнь – этовидно и по его творчеству, и по его эпистолярному наследию – АлексейКонстантинович не уставал воспевать домонгольский период Руси, Новгородскуюреспублику X-XII веков, когда существоваловыборное вече и сменяемые по его желанию князья, когда, как он полагал «мы ещебыли честными».[4]

КиевскойРуси и Новгороду, с их широкими международными связями, свободными нравами иобычаями, отсутствием тирании и косности он противопоставлял Московскоегосударство, которое было для него воплощением деспотизма, а онненавидел деспотов до дрожи, и власти бюрократии, оскудения и паденияполитического влияния аристократии, которое болезненно ощущал и в современности.А самое главное, время Московского государства, и особенно период правленияИоанна Грозного, ассоциировалось у него с духовным обнищанием, нравственнымупадком общества. Разумеется, Толстой, как тонкий проницательный Художник,остро ощущал этот духовный кризис прошлого и глубоко переживал его всовременности.

Толстойутверждает, что «Мы и немцы первые отделились от древнего арийского ствола, инет сомнения, что интересы и мифология у нас были общие»[5]

и подтверждает свою точку зрения множеством совпадений имен славянской иевропейской мифологии. Так Sophibok– саксонский бог, упоминаемый в «Айвенго» Вальтера Скотта, вызывает в егопамяти ассоциации с древнеславянским Чернобогом. Толстой абсолютно уверен, чтославянство – «элемент чисто западный, а не восточный, не азиатский».2

Этапривязанность писателя к периоду, когда прочны были связи между Русью иевропейскими государствами, рождали в его воображении романтические баллады –«Песня о Гаральде и Ярославне», «Боривой», «Роман Галицкий», «Канут».

Романтическаяприрода Толстого жаждала такой идеализации домонгольского периода Руси. Егопреклонение перед Древней Русью можно объяснить тем, что начала нравственностибыли привнесены на Русь при ее крещении и, следовательно, они должны былисвободнее развиваться и проявляться именно в X-XIIвеках, нежели в Московском – нелюбимом писателем – периоде, когда нравственныеценности были искажены в результате пережитого татаро-монгольского ига. Аокончательно они исказились в период правления Иоанна Грозного, которыйхарактеризуется полным духовно-нравственным упадком русского народа (что можнонаблюдать и по сей день).

ЭпохойИвана Грозного Толстой интересовался с молодых лет и постоянно возвращался кней в своем творчестве. И в прозе, и в драме, и в поэзии его интересовалапроблема нравственного оскудения характера русского человека под влияниембеспредельной, жестокой и безумной деспотической власти Иоанна. Он не безоснования считал, что внешнее величие Московского государства было купленоценой внутреннего унижения народа, и поэтому ненавидел Иоанна, еголичность и политика были глубоко отвратительны поэту-гуманисту. Толстой неуставал в своих произведениях обличать тиранию и время правления ИоаннаГрозного, находя в них истоки современных ему изъянов в русском обществе и вдуше, менталитете русского человека.

Но,изучая историю России и эпоху Ивана Грозного, Алексей Константинович не мог непоразиться и не порадоваться тому, что тирании противостояли личности,которые сохранили в душе предания прежних времен и блюли «религию честногослова»,1 в отличие от большинства людей(особенно царедворцев) XVIвека, аристократов, у которых были весьма извращенные представления о чести исовести, которые быстро научились лицемерить, унижаться, выслуживаться переддеспотом – царем. Но все же святость слова у отдельных личностей сохранилась ив XVI веке, в эпохуИвана Грозного, а значит, есть надежда на выздоровление общества:

Неволя заставит пройти через грязь,

Купаться в ней – свиньи лишь могут.

(«Змей Тугарин»)

Черезотрицание татаро-монгольского периода Руси и искоренение недостатков правленияИвана IV, Толстойсоздает свой нравственный идеал: «Славянское племя, – писал он, – принадлежит ксемье индоевропейской. Татарщина у нас есть элемент наносной, случайный,привившийся к нам насильственно. Нечего им гордиться и им щеголять! И нечегостановиться спиной к Европе, как предлагают некоторые псевдоруссы».2

Европа,Запад, в терминологии Толстого, – символы просвещенности, цивилизации,порядка, в противовес Востоку – символу насилия, разрушительности,стихийности. Гуманизм – считал он – порождение западной цивилизации. Мыслитьпо- -европейски, поТолстому, означало мыслить гуманно и справедливо, а не придерживаться тогомнения, которое господствует в Европе в данный момент. Любимым словом графабыло слово честь.

Итак, потвердому убеждению Толстого, до нашествия татар было золотое время, когдапонятия свободы и законности естественно существовали в сознаниирусского народа и его справедливых и гуманных правителей (Владимира КрасногоСолнышка и других). Татарское иго нарушило прежний уклад, ведь во времяпорабощения трудно было сохранить жизнь и честь. Эпоха Ивана IV во много раз усилила пагубноедействие татаро-монгольского нашествия, окончательно унизив, духовно опустошиви развратив русский народ: «Ни в боярах, ни в народе не было чувствазаконности»,1 с горечью замечаетТолстой.

Конечно,представления писателя далеко не во всем соответствовали реальным историческимфактам. Киевская Русь и Новгород, так же как и Московское государство, были длянего, скорее, некими поэтическими символами, нежели конкретными историческимиявлениями. Обращения Толстого к истории в подавляющем большинстве вызваныжеланием найти в прошлом подтверждение и обоснование своим идейным и духовнымустремлениям. Этим и объясняется неоднократное возвращение поэта, с однойстороны, к концу XVI –началу XVII века, а сдругой – к Киевской Руси и Новгороду.

Говоряоб исторических взглядах Толстого, можно отметить, что Киевская Русь, пожалуй,далеко не была идеальным царством добра и справедливости, а татаро-монгольскийпериод был не такой уж бессмысленной напастью, какой он представлялся писателю.Коренной порок древнего строя был виднее, на наш взгляд, автору «Слова о полкуИгореве», нежели Толстому. Отсутствие крепкой единой власти, прочнойорганизации государства делало Киевскую Русь совершенно беззащитной передокружающими врагами, поэтому, возможно, нашествие татар в какой-то степенипомогло русским осознать необходимость объединения. Но нельзя утверждать, чтописатель не понимал этого. В знаменитой балладе «Чужое горе» вместе с горемцаря Иоанна и «татарским горем» упоминается также и «Ярослава горе», то естьгоре политической розни и многоначалия, не оно ли сокрушило Киевскую Русь?

«Какорганизм высшего порядка не может, подобно какой-нибудь губке или какому-нибудьмоллюску, оставаться без твердой и определенной формы, так великая историческаянация не может обойтись без крепкого объединенного государственного строя».1 Делом Московского периода было созданиеэтого строя, историческая необходимость которого, была видна и до нашествиятатар. А нашествие – лишь окончательное обличение несостоятельностикиевских порядков, но не причина создания централизованного государстваво главе с Москвой. Ведь Киевская Русь стала приходить в упадок, и северноеединодержавие стало складываться (в Суздальской области) – независимо оттатарского нашествия, а гораздо раньше его.

Но, в тоже время, понимание Московского периода как необходимого исторического явленияеще не дает нам права идеализировать этот период, а ведь именно против егоидеализации и увековечивания его духа выступает Толстой. Его осуждениеМосковского государства получает силу высшей правды, так как были уКиевской Руси преимущества, хотя и оставались они только в зародыше.

Совершеннонезависимо от каких бы то ни было политических форм он ставит вопрос о технравственных началах жизни, в осуществлении которых – одна из главных задачистории, смысл исторического развития. Эти начала зародились в России при еекрещении, и возникает вопрос: где они сильнее чувствовались – в Киеве X-XII веков или в Москве XV-XVII веков? Кто был ближе к идеалу христианского государя –Владимир Красное Солнышко и Владимир Мономах, совесть которых не мирилась сказнями или Иван Грозный, который совмещал усердную набожность и благочестие сжестокими убийствами и изощренными терзаниями невинных людей (в том числеженщин и младенцев)?

Делоздесь даже не столько в личной жестокости, сколько в общем духе, характереэпохи. А Московский период, как известно, сопровождался полным затмениемнравственного сознания, «…решительным искажением духовного образачеловеческого»1, если не в массенародной, то в верхних слоях власти, всецело отдавшихся внешней политике.Пожалуй, задача истинного патриотизма – не возвеличивать это тяжелое и мрачноепрошлое, а стараться искоренить из нашей жизни все следы пережитогоозверения.

Какистинный художник и поэт-патриот, Толстой был вправе избрать не историческую, апророческую точку зрения. Он не заострял внимание на материальныхусловиях и необходимостях прошедшего, а мерял его сверху – нравственнымипотребностями настоящего и упованиями будущего.

ЭпохаИвана Грозного занимает в творчестве Толстого особое место. Не случайнописатель рассматривал ее в разных по жанру произведениях: и в лирике, и вромане «Князь Серебряный», и в драматической трилогии. Эти жанры помоглиписателю исследовать страшное время с различных сторон: в романепредметом рассмотрения стала эпоха XVI века, жизнь русского общества в это время; вдраматической трилогии Толстой ярко обрисовывает характеры исторических лиц(Ивана Грозного, Бориса Годунова и других); а баллады явились попыткой поэтическогоосмысления некоторых моментов правления грозного царя.

В своихпроизведениях, посвященных времени царствования Ивана IV, Толстой ставит проблему происхождениятирании, ее политических и нравственных последствий. Он живо ощущаетгнетущую атмосферу всеобщей подавленности, неуверенности и безгласия передтиранией, царившую в эпоху Грозного. Он провозглашает несовместимостьчеловеческого достоинства с деспотизмом.

Глава 2.Изображение эпохи Ивана Грозного в лирике А. К. Толстого.

Историческаятема в творчестве Толстого раскрывалась в различных жанрах лирики –стихотворениях («Колокольчики мои…», «Ты знаешь край…»), в сатирической поэме«История государства Российского от Гостомысла до Тимашева…». Но совершенноособое место в его творчестве занимают излюбленные им песни, притчи, былины,баллады («Князь Ростислав», «Старицкий воевода», «Василий Шибанов», «КнязьМихайло Репнин», «Ночь перед приступом», «Богатырь», «Поток-Богатырь»,«Государь ты наш батюшка…», «Чужое горе», «Змей Тугарин», «Песня о походеВладимира на Корсунь», «Три побоища» и другие).

БалладыТолстого занимают значительное место не только в его творчестве, но и во всейистории русской поэзии. Тургенев, характеризуя оставленное Толстым литературноенаследие, отмечал, что он был «…создателем нового у нас литературного рода –исторической баллады, притчи, легенды; на этом поприще он не имеет соперников».1

Толстойписал баллады в течение всей своей литературной деятельности. Его первые опыты,по его собственному мнению, «ужасные»2,с налетом мистики, в духе Жуковского («Волки»). К числу ранних баллад относитсяи баллада «Курган», проникнутая романтической тоской по далеким временам, полегендарному прошлому родной страны. В 40-х годах окончательно складывается уТолстого жанр исторической баллады, который стал впоследствииизлюбленной формой его творчества.

БалладыТолстого посвящены, в большинстве своем, концу XVI – началу XVII века («Старицкий воевода», «ВасилийШибанов», «Князь Михайло Репнин», «Государь ты наш батюшка»); а также –Киевской Руси и Новгороду («Князь Ростислав», «Змей Тугарин», «Песня о походеВладимира на Корсунь»). Это связано с историческими взглядами Толстого. В своихбалладах он противопоставлял две эпохи – Русь изначальную (откровеннолюбуясь ею и находя в ней нравственный идеал) и Русь Московскую,деспотичную (которая являлась для писателя воплощением отрицательных тенденцийрусской истории). А образы киевского князя Владимира и царя Ивана Грозногоявляются контрастными в творчестве, а именно, в исторических балладах,поэта.

Такоеотношение к истории мы встречаем у многих русских писателей XVIII – начала XIX века, причем у писателей различныхобщественно-литературных направлений. Оно характерно, например, для думРылеева, которых исторический материал использован для пропаганды в духедекабризма. В поэзии 20-х годов был ряд явлений, близких думам Рылеева, но всеже именно у него дума как разновидность исторической баллады проявиласьособенно ярко, и Толстой, на наш взгляд, вполне мог, в какой-то мере,использовать опыт Рылеева.

Балладыи былины А. К. Толстого – произведения, близкие по своим жанровым особенностям,даже сам поэт не проводил между ними отчетливой грани. Интересен тот факт, чтонесколько сатир, явно обращенных в современную поэту действительность, облеченим в форму былины: их непосредственная связь с современностью не вызываетсомнений («Поток-Богатырь»). Но в большинстве случаев эта связь истории ссовременностью обнаруживается лишь в соотношении с социально-политическими иисторическими взглядами Толстого. Характерный пример – «Змей Тугарин».Персонажи в нем былинные, но общий замысел не восходит ни к былинам, ни кисторическим фактам. Словесный поединок князя Владимира с Тугариным отражает нестолько какие-либо исторические явления, сколько собственные взглядыТолстого. Поэт хорошо это понимал и потому писал Стасюлевичу, что в «ЗмееТугарине» «…сквозит современностью»1.Впоследствии Толстой считал «Змея Тугарина» лучшей из своих баллад. В нейзвучит все та же тревожная мысль писателя о клейме татарского ига. На страшнуютатарскую «рожу» он смотрел глазами древней христианской Руси: это воплощениевсего «бусурманского, дьявольского, воплощение мерзости и без-образности»2 (то есть того, что образа, устроения игармонии не имеет), без-образности и мерзости не только внешней, но ивнутренней.

Заканчиваетсябаллада обнадеживающе – русским народом будут править русские и по-русски:

Пирует Владимир со светлым лицом,

В груди богатырской отрада,

Он верит: победно мы горе пройдем,

И весело слышать ему над Днепром:

«Ой, ладо, ой ладушки-ладо!»

(«Змей Тугарин», 1869г.)

«ЗмейТугарин» положил начало целой серии баллад, в которых Толстой яростно отстаивалмысль о том, что Русь только тогда и была Русью, когда она и Европа былинеотделимы (примечательно, что через двадцать с лишним лет после написаниябаллады, в 1891 году «Змей Тугарин», предназначавшийся для серии книжек длянарода «Правда», был запрещен цензурой. «Смысл его недоступен длямалообразованного читателя, который разве может вынести одно только заключение,что еще князь Владимир Красное Солнышко пил за волю народа русского, за древнеерусское вече и за колокол Новгородский» (Дело С.-Петербургского цензурногокомитета, 1890 г., № 105).

В этойже балладе звучит страшное пророчество Змея:

Певецпродолжает: «И время придет,

Уступитнаш хан христианам,

Иснова подымется русский народ,

Иземлю единый из вас соберет,

Носам же над ней станет ханом!

……………………………………….

И втереме будет сидеть он своем,

Подобенкумиру средь храма,

Ибудет он спины вам бить батожьем,

А выему стукать да стукать челом –

Ойсрама, ой горького срама!»

И здесьзвучит отвращение поэта к эпохе Ивана Грозного, мы видим его неприятиеМосковской Руси, писатель находит в ней истоки всех будущих исторических идуховных катаклизмов России.

ВладимируКрасному Солнышку и его приближенным дико слушать подобные речи Змея, они дажене могут представить, как это им, гордым русским князьям, можно склонить головыперед «ханом» – Иваном Грозным:

«Нет,шутишь! Живет наша русская Русь!

Татарскойнам Руси не надо!»

В этойбалладе, так же как и в последующих произведениях («Песня о Гаральде иЯрославне», «Три побоища», «Песня о походе Владимира на Корсунь») мы находимпризнаки тесного знакомства поэта с Московской Русью, неприятием ее и поискамисветлого, подлинно русского начала в домонгольском периоде, когда, по егопредставлениям, честь, достоинство и свобода человека ценились превыше всего.

Такимобразом, баллады, как один из основных и излюбленных жанров в творчествеТолстого, являются важной частью его размышлений как над современной емурусской жизнью, так и над прошлым России.

Писательпризывает отказаться от формального понимания истоков русской культуры имироощущения и обратиться к глубинной истории индоевропейских народов, ктой поре, когда они стали «…отделяться от древнего арийского ствола, и нетсомнения, что и интересы и мифология у нас были общие»1. В нем зарождаются замыслы новыхбаллад: «Я буду писать их в промежутках между действиями «Царя Бориса», и однуиз них я уже начал. Ненависть моя к московскому периоду – некая идиосинкразия,и мне вовсе не требуется принимать какую-то позу, чтобы говорить о том, что яговорю… И откуда это взяли, что мы антиподы Европы? Над нами пробежало облако,облако монгольское, и пусть черт его умчит как можно скорее… Надо все илиничего; надо смотреть и на прошлое и на будущее, как, я думаю, мы будемсмотреть только на том свете… У нашей души только одно окошко, через котороеона видит предметы, один за другим; когда стены отпадут, вид откроется на всестороны, и все представится одновременно; все, что казалось противоречиво, –объяснимо самым простым образом, понятным для ребенка…»1. Это «окошко» Толстой расширял, преждевсего во взгляде на русскую историю («Земля, кажись, богата – / Порядка тольконет…»).2

Поискиответа на вопрос – как освободиться (и стране, и каждому человеку) отненавистных татарских пут (что самое страшное, в нравственном смысле оттатарского ига мы не свободны до сих пор) были мучительны и приводили писателяк «горю от ума», к безысходности. И это нашло свое яркое отражение в лирике:

Хорошо,братцы, тому на свете жить,

Укого в голове добра не много есть…

……………………………………………..

Абеда тому, братцы, на свете жить,

КомуБог дал очи зоркие,

Комувидеть дал во все стороны,

И теочи у него разбегаются…

(«Хорошо, братцы, тому на свете жить…»)

Ненавистьк Московскому периоду видна, как мы уже отмечали, и в балладах, посвященныхКиевской Руси. Показательна в этом отношении и баллада «Поток-Богатырь» (1871г.). В ней, спустя полтысячи лет – в XVI веке – настает другая, ненавистная Толстому эпоха:

Едетцарь на коне, в зипуне из парчи,

Акругом с топорами идут палачи –

Егомилость сбираются тешить:

Тамкого-то рубить или вешать.

И вогневе за меч ухватился Поток:

«Чтоза хан на Руси своеволит?»

Новдруг слышит слова: «То земной едет бог,

Тоотец наш казнить нас изволит!»

И наулице, сколько там было толпы, –

Воеводы,бояре, монахи, попы,

Мужики,старики и старухи, –

Всепред ним повалились на брюхи.

Русскийбылинный богатырь Поток, привыкший к свободным отношениям князя и дружины,естественно, не может принять этого уродливого раболепства:

«НамПисанием велено строго

Признаватьлишь небесного Бога!»

Богатырьнедоумевает, как могла так измениться психология, деформироваться духовнаясущность русского человека, как могла за несколько веков деградировать нация?

Толстойв своих балладах, посвященных Ивану Грозному и Киевской Руси, черезпротивопоставление этих полярных эпох и обличение кровавой деспотической властипытается ответить на эти вопросы. Поэт писал по этому поводу, «что в том же«Потоке» я выставил со смешной стороны раболепство перед царем в московский период».1

ИванГрозный у Толстого – символичное воплощение азиатского деспотизма, злой стихии,ханства, которые Русская земля унаследовала от татар. Подобный тип правителя(как уже отмечалось) писатель ненавидел до дрожи. В балладе «Василий Шибанов»(1840 г.) царь Иван Грозный воплощает в себе деспотическое татарское начало: он– царь-тиран, царь-сыроядец, человек, который уничтожил последние остаткирусской вольности, правды, гуманности, который погубил много добрых и сильныхлюдей. Ему противопоставлен князь Курбский, бежавший в Литву и посылающийоттуда царю горькие слова правды. Но и Курбского автор не оправдывает (и здесьписатель не противоречит Карамзину, в «Истории государства Российского»которого сказано: «Но увлеченный страстию, сей муж злополучный лишил себявыгоды быть правым и главного утешения в бедствиях: внутреннего чувствадобродетели. Он мог без угрызения совести искать убежища от гонителя в самойЛитве: к несчастию, сделал более: пристал ко врагам отечества… он предал емусвою честь и душу; советовал, как губить Россию; убеждал его (короляСигизмунда) действовать смелее»).1

УТолстого Курбский (как и у Карамзина) не только изменник, перебежавший насторону исконного врага Руси, он еще, в гордыне своей очень жестокий человек.Его верный стремянный Василий Шибанов только что спас ему жизнь, – а онотправляет своего спасителя с посланием к Иоанну – на верную гибель!

Еще одингерой баллады – Василий Шибанов – человек долга, правда, долг этот очень похожна исконное рабское чувство. Он вовсе не сочувствует Курбскому (наоборот,упрекает его в измене), но тем не менее, согласно рабской природе, рабскойверности идет на смерть. Он не может сочувствовать и своим мучителям – царю иопричникам… Его последние слова:

«ЗаГрозного, Боже, царя я молюсь,

Занашу святую, великую Русь –

И твердо жду смерти желанной!»

Так умер Шибанов, стремянный.

Мысочувствуем этой смерти, но, пожалуй нельзя назвать Шибанова идеальным героем,так как слова «раб» и «герой» не совместимы. В этой балладе такая преданностьпредателю- -господину скореене одобряется автором. Критики отмечают, что «по изобразительности,концентрированности эффектов и сильному языку эта баллада – одно из лучшихпроизведений Толстого».1

Но затов следующей балладе – «Князь Михайло Репнин» мы видим уже не покорного раба,спокойно взирающего на несправедливость и измену, а смелого, полногодостоинства и чести, князя, не пожелавшего «в машкаре плясать»2, несмотря на веление царя.

МихайлоРепнин тоже (как и Шибанов) предан царю и отечеству, но, тем не менее, он неможет молча смотреть на произвол и издевательства и открыто заявляет об этомИоанну:

«О царь! Забыл ты Бога, свой сан ты, царь,

забыл!

Опричниной на горе престол свой окружил!»

Репнин –истинный патриот, у него болит душа о благоденствии Родины, но он не способенрабски сносить разгул правителя, как Василий Шибанов, и в то же время не можетпредать отечество и постыдно бежать, как это сделал Курбский.

Поэт,рисуя образы стремянного Шибанова и князя Репнина, хотел раскрыть сущность истиннойпреданности и любви к Отечеству, она – не в бессловесной покорности,а в осмыслении происходящего в стране и активном участии в судьбе Родины,смелом выражении своей гражданской позиции:

«Опричнина да сгинет! – он рек,перекрестясь –

Да здравствует во веки наш православныйцарь!

Да правит человеки, как правил имивстарь!»

………………………………………………………….

Он молвил и ногами личину растоптал;

Из рук его на землю звенящий кубок пал…

«Умри же, дерзновенный!» – царь вскрикнул,

разъярясь,

И пал, жезлом пронзенный, Репнин,правдивый

князь.

Источникомбаллады является рассказ о смерти Репнина в «Истории государства Российского»князя Курбского, а также в «Истории государства Российского» Карамзина:«Боярин, князь Михайло Репнин также был жертвою великодушной смелости.Видя во дворце непристойные игрища, где царь, упоенный крепким медом, плясал сосвоими любимцами в масках, сей вельможа заплакал от горести. Иоанн хотел надетьна него маску: Репнин вырвал ее, растоптал ногами и сказал: «Государю ли бытьскоморохом? По крайней мере я, боярин и советник думы, не могу безумствовать».1

А. К.Толстой считал, что художник вправе поступиться исторической точностью, еслиэто необходимо для воплощения его замысла. И в этой балладе мы видим некоторыерасхождения с историческим источником. Так, у Карамзина читаем: «Царь выгналего (Реп

еще рефераты

Еще работы по литературе, лингвистике

Реферат по литературе, лингвистике

Поэзия С. Есенина и А.В. Кольцова

29 Августа 2013

Реферат по литературе, лингвистике

Предложения с именным предикатом состояния и их коммуникативные функции

29 Августа 2013

Реферат по литературе, лингвистике

Преодоление абсурдности бытия в художественном мире А.П. Чехова

29 Августа 2013

Реферат по литературе, лингвистике

Проблема истории в художественных произведениях А.С. Пушкина

29 Августа 2013