Реферат: Книга Г.О. Винокура "О языке художественной литературы"
Московский государственный лингвистический университет.
Кафедра русского языка.
Реферат по книге Г.О. Винокура
“О языке художественной литературы”
студента 1 курса 101кор.-англ.учебной группы
Акимова Ильи.
Москва 1996 год.
ПЛАН
Введение.
Основнаячасть.Нововведения Маяковского в литературный язык.
1 Словои классы слов.
2Слово внутри класса слов.
3Слово во фразе.
4Слово в предложении.
Заключение.
Известныйязыковед и литературовед советского периода профессор МГУ с 1942 года ГригорийОсипович Винокур (1896-1947) на протяжении своей творческой жизни занималсявопросами истории русского литературного языка, текстологии, культуры речи.Основные труды его посвящены изучению языка и тваорчества А.С.Пушкина,А.С.Грибоедова и В.В.Маяковского.
Книга Григория ОсиповичаВинокура“О языке художественной литературы” в разделе “Анализ” даётпредставление о возможностях языка на примере творчества выдающегося поэта“серебряного века” В.В. Маяковского, широко использовавшегоразличные языковые средства.
Прежде всегонужно сказать, что свои новаторства Маяковский не считал годными дляупотребления в повседневной жизни.Но все его нововведения представляют большуюценность и материал для исследования с филологической точки зрения, что инаходит отражение в книге Г.О. Винокура.
1
Слово иклассы слов.
Слова, какизвестно, делятся на изменяемые и неизменяемые, часть из которых выполняют такуюже синтаксическую функцию, как и изменяемые.Маяковский изменяет правиламсовременного языка, делая из несклоняемых склоняемые существительные (чащевсего это — фамилии и иностранные слова).Интерес представляет то, по какимпринципам он склоняет то или иное слово так, а не иначе. В основном Маяковскийруководствуется звуковой формой слова: если слово заканчивается на твердыйсогласный то оно относится к мужскому роду, если на гласный — к женскому,если на “о”, то к среднему(хотя здесь попадаются исключения, например:“Ромеов”, “в бюре”).Этот стилистический прием придает тексту яркую фамильярнуюэкспрессивность.Интересно, что Маяковский превращает в существительныетранскрипцию иностранных слов даже не являющихся существительными — “каторза”(от фр. cators-14), “лимитеды”(от англ. limited-ограниченный).
Любопытныслучаи образования существительных от наречий, происшедших когда-то отсуществительных.Синтаксически любое слово может выступать в ролисуществительного, но здесь происходит морфологическая переделка:”мир обложенсплошным долоем”,”сиял в <...>нагише”(воскрешение слова“нагиш”, зарегестрированного у Даля как “бедный, голый человек”), “сыпало дребезгоюзвоночной” и т.д.
А так жеслучаи образования от прилагательных :
Идите голодненькие,
потненькие ,
покорненькие,
закисшие
в блохастомгрязненьке (новаторство подчеркнуто суффиксом “еньк”). Или только синтаксически:”смотрела, кривясь, в мое ежедневное “.
Применяется и способ субстантивизации, например отместоимения “всяк”:
Ведь глазами
видел
каждый всяк, где новаторство подчеркивается определением перед “всяк”.
Встречаются ислучаи субстантивизации и целых выражений:”… разве былая массовость “отченаша”оправдывала его право на существование...”(из статьи “Вас не понимают рабочие икрестьяне”), где часть выражения переходит из одного морфологического класса вдругой (нашего-наша), что соответствует просторечному: “ в дом отдыхе “. Этот жеприем был использован еще до Маяковского — в “Братьях Карамазовых”; привключении в русский текст иностранных выражений:”… чувство сельского paterfamilias’а”(Герцен “Былое и думы”)
Следующимзначительным явлением в творчестве Маяковского является словообразование исловотворчество, когда к основе одного класса он добавляет различныеаффиксы.Эти процессы могут протекать как внутри одного класса так и междуразными классами слов.Сначала рассмотрим второй вариант: образованиесуществительных от глаголов-”рыд”, “фырком”, “ор”-безприставочным(непродуктивным в современном языке, но часто употребимом в старинном народномязыке) способом. То же видим у Пушкина в “Евгении Онегине “-”топ, хлоп, шип”.Маяковский образует существительные от любых частей и частиц речи, например, от глагольных междометий “звяк”,”теньк”; от действия добавлениемсуффикса “ло”-”заткните<...>орло”; существительные, обозначающиерезультат действия,-суффиксом “ево”:
Бродвей сдурел.
Бегня игулево.
“Стальной изливаются леевой”-“леева”(сущ.ж.р. от“лить”).
Любопытен способ образования притяжательныхприлагательных: к основе присоединяется непродуктивный суффикс-”слонячий”,лаечный, квартирошный, трамвайский, легкомыслой головенке”,
или :
Вот и вечер
в ночную жуть
ушел до окон
хмурый
декабрый (качественное прилагательное).
Также впоэзии Маяковского наблюдаются неклассифицированные, но, безусловно, любимые имновообразования:”серпастый молоткастый паспорт”, “штыкастый еж”.Или даже точего в русском языке быть не может: “кафейные двери”, “поцелуйная сладость”,“мелочинным роем”, “слух ухатый”...
Притяжательныепритяжательные прилагательные имеют особое положение, способствуютперсонификации: “ущелья кремлевы “”не дослушал скрипкиной речи” “губы вещины”“бумажкин вид”.В современном языке от этих существительных можно образоватьтолько относительные прилагательные, но никак не притяжательные.У Маяковскогорядом стоят выражения “ущелья кремлевы” и “вышки кремлевские”,следовательно, употребление той или иной формы зависит от стилистической задачи-притяжательная форма употреблена для уничтожения разницы между лицом и вещью(“что характерно для современного языка” Потебня).С другой стороны Маяковскийвоскрешает древнерусскую традицию типа “сын Владимиров”, “зубзверин”.Притяжательное прилагательное обусловливает употреблениесуществительного в значении особи, чего и пытался достичь Маяковский.Поэтому втворчестве поэта встречается множество притяжательных прилагательных на“ий”,”ов”,”ин”, определяющих не вещи, а людей и животных:”веселостьюпесьей”,”человечьего мяса”,”в лошажьи животы”,”в компании ангельей”,”томашекспирьи”; и даже два суффикса притяжательности “на собачьевой площадке”.Замечателен факт образования притяжательных прилагательных от существительных иместоимений, когда-то произошедших от прилагательных:
Если ж он
старший усвоит
сменит мнение мненьестаршино.
Под перомМаяковского начинают изменяться и неизменяемые иноязычные слова: “снастойчивостью Леонардо да-Винчевю”(хотя в данномслучае -тв.пад., ед.ч., ж.р.-формына “-ин” и на “-чный” совпадают Винокур склонен считать, что употребленапритяжательная форма(“-ин”).В разговорном языке чста замена притяжательнойформы качественной( “соль бертолетовая” вместо “бертолетова “).
Небезынтереснаработа Маяковского над сравнительной степенью прилагательных, особеннопроизошедших от существительных.Например:”романнее”, “чем дальше — темночнее”; а когда указано исходное существительное пример становится нагляднее:
Взлетел,
простерся орел самодержца
черней, чемраньше,
злей,
орлинее. Образуются уМаяковского прилагательные и от наречий: “ гимн еще почтее “.Или: “Ну, а меняк тебе и подавней-я же люблю- тянет и клонит”.Интересно, что современнаяморфология не соотносят слова “давний” и “подавно”.
Ну иконечно, поэт не мог обойти своим вниманием глагол — образует его и от наречий,и от междометий, и от звукоподражаний:”расчересчурясь”, “размерсился”,“сердце изоханное”, “дундудеть”.Образование таких слов можно наблюдать вгородской обиходной речи, хотя ей явно присуща форма на “-кать”(не “мерсить”, а “мерсикать”).Интересен случай со словом “дундудеть”, где современноезвукоподражание наслаивается на древнее.
Многочисленны и продуктивны случаи наращения приставкина обычную форму слова:”испешеходить”, “замашинив”, “вытелю”.Здесь возможныдва варианта: либо от беприставочного глагола, либо, наращивая приставку нанеглагол получаем приставочный глагол.Винокур подмечает, что и вобщеупотребительном языке от есть случаи образования глаголов от именнаращением приставки “оформить” “укрупнить”, но этот способ не очень популяренв современном языке. У Маяковского этим способом производятся необычныеобразы:”обезночел”, “разбандитят”.
Подводя краткий итог, Винокур говорит об отсутствиисемантической разницы для Маяковского от какой части речи образовыватьглагол.Если образуется от имени, то обозначает деятельный признак, и все равно,абстрактные, конкретные или какие-либо другие существительные берутся заоснову:”развеерился”, “иззахолустничается” “головастить”, “сгитарьте”,”зарождествели”. Винокур отмечает образование глаголов от имен собственных:фамилий-”чемберлениться”, “муссолинит”, “убиганятся губы”(от парфюмернойфирмы houbigant); от географических названий- “миссисипиться”. Автор статьисчитает недостаточно разработанной тему анализа связи семантики и морфологииэтих новообразований.По его мнению в некоторых случаях промежуточные звеньясловообразования пропущены:”озноенный”, “раскитаенные фамилии”.
2
Слововнутри класса слов.
Как только услова появляется род, слово вступает в морфологические отношения с другимисловами. Категория рода определяется по двум признакам — семантическому иморфологическому.Винокур замечает, что Маяковский обычно сохраняетсуществительным род, присущий им в общеупотребительном языке, хотя иногда, меняясуффиксы, влияет на категорию рода.Например:”пироженью рвотной”.Но так какМаяковский — новатор в рамках (хотя бы сколько-нибудь) употребительного языка,а языку это явление не свойственно, такие нововведения редки в творчествепоэта.Однако можно найти такие примеры: иностранные слова типа рояль -“фильм — фильма”,”зал — зала — зало”; употребление явно подчинено рифме “муча перчаткизамш”(далее идёт “замуж”); больший интерес с точки зрения Винокура представляетупотребление таких вариантов с сатирической задачей (например, присвоениемужчине женского свойства):”взревел усатый нянь”(из поэмы “Хорошо” о Милюкове виммитации сцены разговора Татьяны и няни из “Евгения Онегина”):
Её
утешает
усатая няня,
видавшая виды,
Пэ Эн Милюков.
Другая мотивация изменения категории рода дляМаяковского — иммитация детскогоязыка:
Обезьян.
Смешнее нет.
Что сидеть, как статуя?1
Человеческий портрет,
даром, что хвостатая.
Вариантынововведений в категории числа в поэзии Маяковскиого намного богаче — зачастуюпоэт, заменяя единственное число множественным создаёт образы никак неассоциирующиеся в обыденной жизни с множественностью.Если имя собственноеупотребляется во множественном числе этим выражается обобщённость,подчёркивается риторичность и, конечно, свидетельствует об эмоциональности.
Это труднее, чем взять
тысячу тысяч Бастилий 1
Если ударами ядр
Тысячи Реймсов разбить удалосьбы...
… сдохнут Парижи,
Берлины,
Вены1
Здесь, по мнению Винокура, ярко просматривается связь с гиперболизмом (особеннораннего ) Маяковского: “армиями Ромео и Джульетт”, “Ллоид Джоржи ревели сосвоих постов”.
Любопытноупотребление абстрактных понятий во множественном числе. Этим автор подаёт этопонятие в виде конкретизированного образа, олицетворения, овеществления.Употреблением названия вещества во множественном числе Маяковский добиваетсяопрелмечиваемости, так как перед читателем сразу встают сорта(обычноеупотребление мн.ч. с сущ. веществ).Также употребление множественного числа вэтих случаях придаёт тексту экспрессию фамильярной речи.
Легло на город ргомадное горе
и сотни маленьких горь.
“Чтоб природами хилыми не сквернили скверы...”.А вот с веществами:”Есть линаших золот небесней?”, или “товары, питья, еды...”. Категория числа в русскомязыке менее формальна, чем категория рода, хотя формально любое существительноеможет стоять во множественном числе. Это и использует Маяковский: “… в мягкихмебелях”. ( Любопытно, что во времена Пушкина форма “мебелях” была вполнеупотребительной.)Категория числа даёт Маяковскому богатую пищу длясловотворчества:
Тащусь меж канавищ
канав,
канавок.
Хлеба!
Хлебушка!
Хлебца!
А в стихотворении “Евпатория” поэт выстраивает целый ряд необычных форм отслова евпатория-”евпаторийскую — евпаторийцами — евпаторийки — евпаторьяки — евпаторьяне — евпаторёнки — евпаторьячьи — евпаторство”, и что интересно, ккаждому из этих слов Маяковский находит рифму.Обилие подобных форм можно видетьи в других его стихах, например, в “Военно-морской любви”. Пристрастие к словуопределяет частое употребление несвязанных морфем:
кто в глав,
кто в ком,
кто в полит,
кто в просвет,
расходился народ в учреждения.
Или: “на заседании А-БЕ-ВЕ-ДЕ-ЖЕ-ЗЕкома”.И ещё:”-идите и обрящете- иди и “рящь”её-”.Этот приём используется с разными стилистическими целями: для иммитациикрика толпы, его истолкования; насмешки или сатиры; стилизации деской речи; и,по мнению Винокура, просто ради творчества (особенно в ранних футуристическихработах)”как бы устраивая смотр словообразовательным средствам языка”.На этойпочве филолог сравнивает Маяковского с Хлебниковым и, выявляя различия впринципах употребления нововведений, всё-таки признаёт, что Хлебников повлиялна оформление стиля молодого Маяковского.
Винокур также говорит о смещенииобычных отношений слов с абстрактными и конкретными значениями.При этом словаотвлечённые превращаются в вещи или живые организмы.Морфологически этодостигается присоединением суффиксов, характерных другому семантическомуклассу.Здесь возможно несколько вариантов: во-первых присоединениеувеличительных суффиксов к отвлечённым существительным (“духотище”,”красотищи”,”войнищи”).Здесь наблюдается иммитация явлений фамильярной речитипа “силища”, ”хвостище”.Это и обусловливает понятность и экспрессивность подобныхконструкций.Во-вторых — присоединение уменьшительных суффиксов (задача ипринцип те же):”плачики”,”нэпчик”,”любовишки”,”смертишек”.
К этому же типу относятся случаи приращения увеличительных суффиксов ксуществительным материалов:”лучище”,”водища”, “народина”… Есть и третийслучай, когда увеличительные или уменьшительные суффиксы присоединяются кименам собственным:”Бродвеище”,”декабрик”,”поцелуишко”,”потерийка”(любопытно, что здесь вычленяется новый суффикс “-ийк”, несуществующий в языке).Все эти приёмы служат для материализации понятий.
Есть в произведенияхМаяковского и работа обратная этой- создание обобщённых, отвлечённых,собирательных понятий от конкретных существительных:”бароньё”,“стоэтажие”,”рыхлотелье”,”мещанья”,”доисторичье”.
Любопытно образование новоготипа слов, женского рода, заканчивающихся на мягкийсогласный:”рабкорь”,”склянь”. Зачастую Маяковский берёт за основу действие илипризнак, вытесняет привычные суффиксы и получаются:”нищь и голь”,“лёгочь”,”ясь”,”ёжью кожи”,”в жадности и в алчи”.Автор стихов не ограничиваетсяэтим:”трелёр”(тот, кто издаёт трели),”читаки”,”красавка”,”калекша”,-все этислова имеют значение действующего лица, ведь в рамках будничной речи емутесно.Именно поэтому также создаются сложные слова.Винокур останавливается начетырёх классах таких новообразований:1)с суффиксом “-ье”: тупорылье, рыхлотелье,визголосие(интересно- не “визгоголосие”, как по правиламязыка).2)слова, основанные на принципе теле-, радио-:“радиосплетни”,”звездомедведья”,”молодолес”(прилаг.).
3)сложением основ, или, точнее говоря, сложением слов:“людогусь”,”пролетариатоводец”,”дрыгоножество”… 4)сложносокращённые слова(типа современного “хозрасчёт”): “млечпуть”,”самокритик-совдурак”.
Автор филологического трудатакже отмечает большое количество сложных прилагательных. Причиной этого онвидит ритмические особенности стиха а также “тяготение к “грандиозным” образам”(что характерно для классицизма):”быстролётный”, “мордой многохамной”,“стодомым содомом”, “тысяче-миллионо-крыший волжских селений гроб”. Принципобразования этих неологизмов — книжный, необычность и новизна — семантические.Занятны конструкции, часть основы которых составляет определение: “крикогубый”,“быкомордая орава”, “кудроголовым волхвам”, причём отношения в этих прилагательныхсходны с отношениями существительного и приложения в предложении.Маяковскийимеет в виду “с губами — криком”,”мордой — быком” и т.д. Такое истолкованиеВинокуром этих конструкций является новым к ним подходом.
Также филолог отмечает, что поэт не избегал и обычного способа образованияслов, например, “красноязыкий”,”звонконогие”, “лазоревосинесквозные”. Иногдасложные прилагательные создают комический эффект: “эскадрыверблюдокорабледраконьи”.
Не обошёл своим вниманием Винокур и способа образования слов присоединениемприставки “-раз”, которая усиливает признак.“Разужасная”,”разувлекательный”,”распробабкиной”, “время… распроститучье” идаже от united — разЬюнайтед. А когда эта приставка присоединяется кпревосходной степени прилагательного получается как бы превосходная степень вквадрате, что характерно не только для творчества Маяковского, но и дляразговорной речи: “пресволочнейшая штуковина”,”распронаиглавнейший”. То жевидим и с существительными: “рассоциализм”,”архиразиерархия”...
Довольно много у поэтановообразований в приставочных глаголах. Подробно Винокур не описывает этотприём (всвязи с освещённостью его в филологии), а останавливается на двухчастных случаях: 1)”вторичное наращение приставок на глаголы, ужеснабжённые ими”[1].Языковед выделяет здесь два случая: принцип — “испозолочено” (как вдревнерусском “изурезались”,”порастыкали”), где наращение возможно из-за потерипервой приставкой свойств этой части слова:”изъиздеваюсь”. Маяковский тем самымвоскрешает сложное слово, превратившееся в современном языке в простое.
2)отсечение дополнительных морфем (приставок и суффиксов) от глагола. Этим поэтобновляет восприятие слова: “ложите”, ”взвидишь”,”Ну и сон приснит вамполночь-негодяйка”. Винокур отмечает, что анализ его, разумеется, не полный, но“общие тенденции намечены в некоторых существенных отношениях”.
3.
Слово во фразе
Якобсонговорит, что поэзия Маяковского — это поэзия выделенных слов попреимуществу.Винокур в своей работе пишет о том, что с точки зрения версификационногоанализа позиция Якобсона верна, но нужны синтаксические обоснования.Их онприводит в главе “Слово во фразе”.
Дело в том, что стиль Маяковского — это разобщённые отрывки, связанныесемантически, а не синтаксически.Поэтому при устранении синтаксическойзависимости речь превращается из связанного потока в обрывки, которыепревращаются в строй независимых синтаксических единиц, дополняющих друг другасвоими семантическими значениями без опоры на форму слов. В то время как вязыке приняты конструкции “уехал вчера”,”очень умён”, у Маяковского чащевстречается не “примыкание”, а “обособление”[2].Для поэта нет разграничений между “вы, с вашей добротой...” и “вы с вашейсупругой...” т.е. обособление доходит до крайних пределов( слова, семантическисоставляющие одно целое, синтаксически разобщены и превратились в несколькосинтаксических целых.
Для того, чтобы понять детали нужен более тщательный рвзбор.
Здесь Винокурвыделяет несколько случаев: употребление изолированных именительных падежей(чаще поэт употребляет их несколько подряд, с опредедениями и без них, нообязательно без глаголов). Функции таких конструкций различны: а)картинноеизображение места и обстановки действия, обрисовка аксессуаров сюжета:
Ночь.
Надеваете лучшее платье.
Или: Бульвар
Машина.
Сунь пятак,-
что-то повертится,
пошипитгадко.
Или такой яркий пример из стихотворения “Про это”:
Лубянский презд.
Водопьяный
вид
вот.
вот
фон.
В постели она.
Она лежит.
Он.
На столе телефон.
б)достижение “кинематографического эффекта”:
Мотоцикл.
Толпа.
Сыщик.
Свисток.
в)именительный падеж как исходный пункт для рассуждения.
г)употребление для лаконизма (например в автобиографии “Я сам”): “Беллетристикине признавал совершенно. Философия. Гегель. Естествознание. Но главным образоммарксизм.”
Как мы видимфункции разные, но смысл один — разобщённость именительных падежей, которыепревращаются в независимые синтаксические целые, связанные семантически. Этоявление выделяется и в общеупотребительной речи, что отмечают Шахматов иПешковский.Но они склонны толковать разобщённые именитльные падежи каксказуемые, а, следовательно, как педложения. Винокур считает иначе: всинтаксических целых (которыми являются разобщённые именитльные падежи) нетнаклонения и времени, поэтоу они не предложения. Хотя филолог отмечаетаналогичную с предложениями функцию этих конструкций, но только с оговоркой,что это достигается различными средствами.
Другие именительные тоже не сказуемые.
Отличие отсуществительных синтаксических единств состоит в том, что они разобщены стекстом, что придаёт новую художественную ценность слову. Например,числительные обычно не употребляются без существительных, но:
Четыре.
Тяжёлые, как удар.
“КесаревоКесарю — Богу богово”.Где именительный отделён от других определений. Наиболееярко разобщение видно на примере конструкции “именительное ФРАЗАглагол”(Винокур склонен считать, что такая конструкция предложением неявляется).
Морган.
Жена.
В корсетах.
Не двинется.
Или: Москва.
Вокзал.
Народу сонм.
Набит, что в бочке сельди.
Изолированные именительные аналогичны по функции в тексте — т.к. любыесинтаксические связи с текстом отсутствуют, то они несут лишь смысловуюнагрузку, которая и позволяет относить их к тексту.
Май стоял.
Позапрошлое лето.
Вещи.
Всем попять кило.
Лингвист говорит нам о сходных конструкциях, которые также встречаются в стихахМаяковского. Если бы у данного слова не было тире, его можно было бы принять запрямое дополнение. Кто-то предлагал — сквозь Землю
до Вашингтона кабель.Здесь нет вопроса в винительном или именительном падеже кабель, да это и неважно т.к. конструкция синтаксического смысла не имеет.
Или например: Обалдело дивились:
выкрутас монограмма,
дивились сиявшемусеребром
полированным...
Монограмма синтаксически равна сиявшему !!!
Атак же: Картина третья.
Бытовая.
Развёртываетсяу трамвая.- ТРИ отдельные синтаксические целые, которые в обычном языке были быподлежащим, дополнением и сказуемым ОДНОГО предложения.
Разобщённыеименительные — частный случай “преодоления синтаксиса”(поэтому и короткаястрока в творчестве поэта и разброс слов, обычно связанных).
Скушно Пушкину.
Чугунному ропщется.
Были времена — прошли былинные. — здесь одно существительное употреблено в двухместах — сначала без определения, а затем определением.Поэтому повышаетсявес прилагательного, появляется возможность его субстантивизации.Вот и ещёпример своеобразия языка Маяковского.
Другое словесное разобщение достигается вытеснением зависимой формынезависимой.
Пелагея,
чтотакое?
гдеещё кусок
жаркое?
Вместо двупланоаой конструкции “кусок жаркого”, этим и обусловлено такоеразделение на строки.
А вот ещё способ освобождения слова от синтаксических связей: слово,принудительно требующее дополнения, употребляется без него. “Я не могу наулицах!”.
Независимоеупотребление разных звеньев предложения приводит к отсутствию глагола там, гдепо норме он нужен.Но т.к. основанием высказывания, как правило, являетсянезависимый член речи, нет надобности в глаголе.Здесь нет предикации, а естьнерасчленённый способ выражения, которым обладает каждое слово.
“Доглагольное”синтаксическое построение делится на несколькослучаев. 1)восклицания:
Нагналикаких-то.
Блестящие!
В касках!
Нельзясапожища!
Скажите пожарным...
2)Условные конструкции после если
Если б рот один,без глаз, без затылка —
сразу могла б поместиться в рот
целая фаршированная тыква.
3) Целевые конструкциипосле чтобы:
Глупые речь заводят:
чтоб дед пришёл,
чтоб игрушек ворох.
Одно обдумывает
мозг лобастого,
чтобы вернее,
короче,
сжатее.
4) Иллюзия недоговорённости:
И когда говорят мне, что труд, и ещё, и ещё,
будто хрен натирают на заржавленной тёрке…(первоначально — “говорят про труд”).
Дальнейшим следствием этого принципа являетсяотсутствие союзов: Замечали вы —
качается
в каменных аллеях
полосатое лицо повешенной скуки...
Иззахолустничается.
Станет — Чита.
Иногда у Маяковского независимость получает грамматическое выражение:
Глаза у судьи — пара жестянок
мерцает в помойной яме...
Сказуемое тяготеет к сравнению (что можно наблюдать в древнерусской литературе:“… а князь их — фота на голове...”): красная
- клюквы воз — щека.
-
Любопытно, что между членами нет отношений подчинения, есть присоединениенезависимых членов.Синтаксическая самостоятельность уравнивает все слова иуничтожает иерархию: Маленькая,
но семья.
Хорошо
и целоваться,
и вино.
Тот же смысл и при преобразовании других, менее свободных категорий: “Мы знаем,кого мети!”, “Поэзия — это сиди и над розой ной...”
Зачастую видим изменение ранга слова, например,превращение предлога в наречие (занимательно, что в древности эти предлогискорее всего и были наречиями):
И за,
и над,
и под,
и пред
домов дредноуты...
Иногда поэт производит инверсию и без перемены функции, например: Возрадуйтесь,
найден выход
из
положенья этого...
Нередко он опускает предлоги, тем самым замедляя онаречивание существительногос предлогом:“По Красному морю плывут каторжане, трудом выгребая галеру”.Или: “Склонилась руке...”, где обозначение предмета, к которому обращенодействие опять же подвержено древнерусской традиции (“… избивая гуси и лебедизавтроку и обеду и ужине.”).
Винокуротмечает, что Маяковский не любит подчинения, а предпочитает свободныеприсоединительные конструкции: Оскольких
можно
упразднить,
заменя
добросовестным “телевоксом”.
Испустит чих -
держусь на месте еле я...
Таким образом, особенностью языка Маяковского является ослаблениесинтаксической связи за счёт семантической; слово может быть синтаксическим целымбез иерархических отношений с другими словами. Также в языке литературы этогонеординарного поэта нет различия между словом и предложением (что, как отмечаетВинокур, было присуще прародителю всего земного языка т.е. существовала однаединица общения — предложение-слово-звук-крик ). О чём это говорит? Нет, совсемне об архаизации или стилизации — Маяковского трудно представить человеком,берущим что-либо из прошлого, он жил самым современным; это говорит осохранении некоторых черт праязыка, которые интуитивно оживил и пустил влитературу Маяковский.
4
Слово ввыражении.
ФразеологияМаяковского представляет соединение слов как носителей материальныхзначений.Выражение для него — фразеологический аналог синтаксическогоцелого(т.е. предложения).
“Фразеологическимисращениями называются такие лексическо неделимые обороты, обобщённо-целостноезначение которых не определяется значением составляющих его компонентов.”[3]У Маяковского наблюдаем борьбу с омертвением отдельного слова в фразеологическомсращении. Слова восстанавливают свои отдельные значения, т.е. происходитпроцесс, аналогичный тому, что прослеживался в синтаксисе. Поэт создаёт такиеусловия, что слово во фразеологизме должно ожить, чтобы фраза была понятна.
1) употребление слова в его буквальном и примитивном значении, что зачастуюслышим в разговоре детей .(После того, как одна дама сказала, что в каком-тоделе она собаку съела, мальчик перед её появлением стал прятать своего щенка.)Совершенно так же Маяковский пишет:
Она(буржуазия)-
из мухи делает слона
и после
прдаёт слоновую кость.
Налицо разложение идеоматики: Если зуб на кого —
отпилим зуб...
Кто из вас,
из сёл,
из кожи вон,
из штолен
не шагнёт вперёд?!
Буквальность из кожи вон подчёркивается параллельными конструкциями: изсёл, из штолен...
И, конечно, разложение более слабых конструкций:
“Как трактир мне страшен ваш страшный суд”,
“Розданные Луначарским венки лавровые сложим в общий товарищеский суп.”
Или: Сегодня с денщиком:
ору ему
— Эй,
наваксь
штиблетину,
чтоб видеть рыло в ней!-
и конешно —
к матушке,
а он меня
к моей,
к матушке,
к свет
к Елизавете Кирилловне!
Такое употребление обусловливает двойное восприятие — и целого, и частей.Стаким подходом поэт получает возможность подбирать слова в выражения не боясьомонимии с фразеологизмами. “Сплошной ливень вспенил белый океан, сшил белыминитками небо и воду.” В данном случае наличие фразеологического сращения “шитобелыми нитками” просто игнорируется.
Это я
попал пальцем в небо,
доказал:
он — вор!
Приципы Маяковского дают богатый материал для каламбуров: На земле
огней -до неба...
В синем небе
звёзд —
до чорта.
Метафора — это подмена одного значения слова другим[4];в общеупотребительном языке есть разграничение сочетаемости слов вообще иметафор в частности. Поэтому мы говорим: “духовные искания” но “поиски работы”.
А уМаяковского: Я
ногой, распухшей от исканий
обошёл...
Тут оживает первоначальное значение (которое не зависело от контекста).
в сердце таком
слова ничего не тронут :
трогают их революций штыком.
Это четверостишье напоминает полемику о слове трогать в эпоху Карамзина.
Дорога до Ялты
будто роман:
всё время
надо крутить. (от просторечного “крутитьлюбовь”).
Зачастую каламбур рождается при использовании чистого омонима: Чтобы сушепяткам -
пол
стелется,
извиняюсь за выражение,
прбковым матом.
Ещё одно нововведение — подмена части фразеологизма:
В этой теме,
и личной,
и мелкой,
перепетой не раз
и не пять...
Или: Если кто кого ругает
особенно по общеизвестной матери...
Та же природа в “Окнах роста” — пословицы: “нашла козана камень”,”Колчак — не воробей, вылетит, не поймаешь”...”Это написано 50 леттому вперёд”, ”Мы аж на тракторах пахали”(от мы пахали), “Облако вштанах” (по аналогии с “философ в юбке”).
Все эти нововведения не просто для эксперимента, цельпоэта — максимально полно использовать экспрессивность языка вообще иразговорного языка в частности.Только такое слово могло всколыхнуть массы,сагитировать, убедить.
Как пишет сам Винокур, это не полный анализ творчестваМаяковского, но он является полным, довольно интересным, освещающим те сторонытворчества поэта, о которых не было сказано ранее.Филолог высказывает мысли,теперь ставшие основополагающими в исследовании языка Маяковского.
Г.О. Винокур “О языкехудожественной литературы” (глава “Анализ”)