Реферат: Германская мифология и ее культурное влияние

Незнание естественных причин

заставило человека создать богов…

П. Гольбах

1.     Введение.

2.     Мифологиягерманских народов.

3.     Миф как зеркалокультуры раннего средневековья.

4.     Заключение.

5.     Списоклитературы.

1.     

Когда мир был на пять вековмоложе, все жизненные происшествия облекались в формы, очерченные куда болеерезко, чем в наше время. Страдание и радость, злосчастье и удача различалисьгораздо более ощутимо; человеческие переживания сохраняли ту степень полноты инепосредственности, с которой и поныне воспринимает горе и радость душа ребёнка.Всякое действие, всякий поступок следовал разработанному и выразительномуритуалу, возвышаясь до прочного и неизменного стиля жизни. Важные события:рождение, брак, смерть – благодаря церковным таинствам достигали блескамистерии. Вещи не столь значительные, такие, как путешествие, работа, деловоеили дружеское посещение, также сопровождались неоднократными благословениями,церемониями, присловьями и обставлялись теми или иными обрядами.

            Бедствиям и обездоленности неоткуда было ждатьоблегчения, в ту пору они были куда мучительнее и страшнее. Болезнь и здоровьеразнились намного сильнее, пугающий мрак и суровая стужа зимою представлялисобой настоящее зло. Знатностью и богатством упивались с большей алчностью иболее истово, ибо они гораздо острее противостояли вопиющей нищете иотверженности. Подбитый мехом плащ, жаркий огонь очага, вино и шутка, мягкое иудобное ложе доставляли тот громадное наслаждение, которое впоследствии, бытьможет, благодаря английским романам, неизменно становится самым яркимвоплощением житейских радостей. Все стороны жизни выставлялись напоказ кичливои грубо. Прокажённые вертели свои трещотки и собирались в процессии, нищиевопили на папертях, обнажая своё убожество и уродства. Состояния и сословия,звания и профессии различались одеждой. Знатные господа передвигались, не иначекак блистая великолепием оружия и нарядов, всем на страх и на зависть.Отправление правосудия, появление купцов с товаром, свадьбы и похороныгромогласно оповещались криками, процессиями, плачем и музыкой. Влюблённыеносили цвета своей дамы, члены братства – свою эмблему, сторонники влиятельнойперсоны – соответствующие значки и отличия.

Во внешнем облике городов идеревень также преобладали пестрота и контрасты. Современный город непереходил, подобно нашим городам, в неряшливые окраины с бесхитростнымидомишками и унылыми фабриками, но выступал как единое целое, опоясанный стенамии ощетинившийся грозными башнями. Сколь высокими и массивными не были бы каменныедома купцов или знати, здания храмов своими громадами величественно царили надгородом.

Разница между летом и зимойощущалась резче, чем в нашей жизни, так же как между светом и тьмой, тишиною ишумом. Современному городу вряд ли ведомы непроглядная темень, мёртвая тишина,впечатляющее воздействие одинокого огонька или одиночного далёкого крика.

Из-за постоянныхконтрастов, пестроты форм всего, что затрагивало ум и чувства, каждодневнаяжизнь возбуждала и разжигала страсти, проявлявшиеся то в неожиданных взрывахгрубой необузданности и зверской жестокости, то в порывах душевнойотзывчивости, в переменчивой атмосфере которых протекала жизнь средневековогогорода.

Но один звук неизменноперекрывал шум бесперебойной жизни; сколь бы он ни был разнообразным, он несмешивался ни с чем и возносил всё преходящее в сферу порядка и ясности. Этоколокольный звон. Колокола в повседневной жизни уподоблялись предостерегающимдобрым духам, которые знакомыми всем голосами возвещали горе и радость, покой итревогу, созывали народ и предупреждали о грозящей опасности. Их звали поименам: Роланд, Толстуха Жаклин – каждый разбирался в значении того или иногозвона. И хотя колокола звучали почти без умолку, внимание к их звону вовсе непритуплялось.

2.     

Сведения по мифологиидревних германцев крайне отрывочны вследствие сравнительно ранней и глубокойхристианизации западногерманских племён; по скандинавской мифологии мырасполагаем несравненно более полными литературными источниками вследствиеболее поздней христианизации Скандинавии, а также бережного сохранениядохристианской культурной традиции в Исландии вплоть до т.н. исландскоговозрождения 13 в. Поэтому для более полного представления мифологической«модели мира» того времени в этой работе рассматривается также искандинавская мифология, как более близкая германской.

Наиболее ценные сведения помифологии и верованиям западных германцев имеются в «Германии» Тацита(1 в. н.э.). Тацит упоминает земнородного бога Туисто, имя которого означает«двойное (двуполое) существо», что даёт основание для его сближениясо скандинавским Имиром, а также с культом близнецов у древних германцев. ОтТуисто якобы происходит первый человек (Манн), а от Манна – родоначальники трёхплеменных или культовых групп германцев – истевоны, герминоны и ингевоны. Изэтих родоначальников с определённостью устанавливается предок ирминонов Инг. Неисключено также, что упоминаемый немецким историком 10 века Видукиндом богИрмин, ассоциирующийся со столпом Ирминсуль у саксов (культовый аналог мировогодрева), считался предком герминонов. Ирмина, в свою очередь, сближают ссаксонским Сакснотом и Тивасом (скандинавский Тюр) в связи с традиционнымсопоставлением этих богов с Марсом.

Тацит свидетельствует опочитании германцами Меркурия, Марса, Геркулеса и Исиды, подразумевая при этом,вероятно, Водана, Тиу, Донара и, возможно, Фрейю или Фрию. Один из аргументовдля первых трёх отождествлений – совпадение посвящённых им дней недели.Меркурию, по словам Тацита, приносятся человеческие жертвы. Это вполне соответствуетскандинавским представлениям о культе Одина. Обозначение Донара римским именемГеркулеса подходит для Тора, т.к. последний представлен в мифах богатырём,защищающим человеческий мир от чудовищ. Исходя из римских наименованийгерманских и кельтских богов и некоторых других параллелей, Тиу, Водана иДонара можно сопоставить с кельтскими богами Нуаду, Лугом и Огма; Донар,по-видимому, тождествен кельтскому громовнику Таранису. По своей основнойфункции, отражённой в имени, Донар – типичный индоевропейский громовник,сопоставимый с индийским Индрой, Тивас, этимологически и генетическисоответствует индоевропейскому Дьяусу. В установленной Ж. Дюмезилеш (Франция)трёхчленной структуре социальных функций индоевропейских богов Тивас сначала,по-видимому, осуществлял функцию духовной и юридической власти, а Донар –воинскую функцию, но затем Водан, который вначале был хтоническим демоном ипокровителем воинских инициаций, стал высшим божеством и вытеснил функциональноТиваса, что дало основание сравнивать Водана с индийским Варуной. Что касаетсятретьей функции – плодородие-богатство, то тут надо учитывать сообщение Тацитао культе Нертус, которая, несомненно, была богиней растительности, плодородия,возможно, богиней земли. Так как Нертус лингвистически является точной женскойформой имени Ньёрда – скандинавского бога плодородия и морской стихии, то,возможно, что предметом почитания древних германцев была пара Ньёрд-Нертус,брат-сестра и муж-жена, наподобие скандинавских Фрейи-Фрейра, считающихсядетьми Ньёрда. Народы, почитающие Нертус, относятся, согласно Тациту, кингевонам, что соответствует связи Ньёрда и Фрейра.

Некоторые боги упоминаютсяв древнейших германских текстах – т.н. Мерзебургских заклинаниях (записаны в 10в.), составленных в земле франков. В Первом мерзебургском заклинании фигурируютженские божества – дисы, родственные скандинавским валькириям и норнам, а воВтором мерзебургском заклинании упоминаются Водан как главный носитель магическойсилы, Фрия и её сестра Фолла. Некоторые сведения о германской мифологиисодержатся в сочинениях, посвящённых истории готов, историка Иордана (6 в.) ивизантийского историка Прокопия Кесарийского (6 в.), в франкских хроникахГригория Турского (6 в.) и Фредегара (7 в.), в «Истории лангобардов»Павла Диакона (8 в.), в «Церковной истории народа англов» БедыДостопочтенного (8 в.). Например, Павел Диакон пересказывает этионимическуюлегенду о происхождении имени «лангобарды» (букв.«длиннобородые»), в которой фигурируют Водан и Фрия: Воданпокровительствует вандалам, а Фрия – винилам, она советует своим любимцамсделать так, чтобы женщины винилов вышли перед битвой пораньше и привязали своиволосы как бороды. Так как Водан предсказал победу тем, кто раньше окажется наполе боя, то победили винилы. В Скандинавии сохранились наскальные изображенияэпохи бронзы (2-я половина 2-го тыс. до н.э.) по-видимому, отражающие культовыесцены и символы: корабли, повозки, пахота, культовый танец и священный брак,солярные символы в виде колеса, топоры, люди и животные, ассоциирующиеся, вероятно,с культами плодородия и культом мёртвых; фигура человека с топором может бытьсопоставлена с Тором, а собственно аграрная тема – с ванами, может быть даже ис Бальдром.

Многие скандинавские учёныенаходят отражение скандинавской религии эпохи бронзы в верованиях скандинавскихсаамов, описанных ещё в 17 в.: «громовой старик» (Тор-человек),которому приносят в жертву миниатюрные молоты, соответствует Тору,«небесный человек» – бог плодородия и солнца с фаллическими чертами –Фрейру, «буревой (ветряной) старик», которому приносят миниатюрныечелны, — Ньёрду. Божество более низкого ранга – бог мёртвых и бог болезнейсопоставляется с Одином. Отсюда вытекает, что на этой стадии Один не успелстать небесным божеством и главой скандинавского пантеона.

Северогерманский хронистАдам Бременский (11 в.) сообщает о языческом культовом комплексе в Упсале(Швеция), в центре которого стоял священный тис и где особо почитался Фрейр.Топонимика обнаруживает следы культа Тора, Тюра, Одина, Улля и некоторых другихбогов, но нет указаний на культ Локи, играющего такую важную роль вскандинавской мифологии.

Систематические данныеимеются только по скандинавской мифологии последних столетий до принятия скандинавскиминародами христианства, отражённой главным образом в исландских литературныхпамятниках раннехристианского времени. Главные источники: поэтическая«Старшая Эдда» – сборник мифологических и героических«песен», дошедший в исландской рукописи 2-й половины 13 в. ипрозаическая «Младшая Эдда» – учебник поэтического искусстваскальдов, составленный тоже в 13 в. исландцем Снорри Стурлусоном и содержащийобразцы поэзии скальдов (начиная с 9 в.), расшифровку скальдическихмифологических иносказаний (кеннингов) и обзор самой мифологии; отголоскимифологии имеются и в составленной Снорри исторической хронике «Хеймскрингла»(«Круг земной»), где изложена легендарная история норвежских инекоторых шведских королей (сага об Инглингах). Христианизация Исландиипроизошла в 1000 г., и древняя мифология трактована Снорри отчасти какисторическая аллегория. Почти одновременно со Снорри датский хронист СаксонГрамматик в «Деяниях датчан» передаёт многие мифологические сюжеты,заменяя богов на королей и героев. Таким образом, в качестве мифологическойсистемы нам известна только скандинавская мифология (в основном как поэтическаяэддическая мифология).

Пространственная«модель мира» скандинавской эддической мифологической системывключает «горизонтальную» и «вертикальную» проекции.Горизонтальная проекция антропоцентрична и построена на противопоставленииобитаемого людьми и занимающего центральную, освоенную часть земли Мидгардапустынной, каменистой и холодной окраине земли (Утгард, Ётунхейм), населённойвеликанами (ётунами), а также находящемуся вокруг земли океану, где живётчудовище Ёрмунганд. Это противопоставление раскрывается как оппозиция центра ипериферии, внутреннего и внешнего, «своего» и «чужого»,«культуры» и «природы». Кроме того, страна великанов обозначенакак находящаяся на севере и востоке. Север в скандинавской мифологии осободемонизирован, на севере также локализуется царство мёртвых – хель. К обеимпроекциям относится мотив четырёх карликов-цвергов, носящих имена четырёх странсвета (Аустри, Вестри, Норди, Судри), поддерживающих небо по углам.

Основу вертикальнойкосмической проекции составляет мировое дерево – ясень Игдрасиль. Оно связываетземлю, где живут люди (Мидгард), с небом, где (в Асгарде) находятся боги и гдепомещается своеобразный «рай» для павших воинов – вальхалла, аглавное – с подземным миром, где находится царство мёртвых – хель иразнообразные водные источники. Можно даже сказать, что хель является темцентром, в точке которого совпадают горизонтальная и вертикальная картины мира.Вертикальная схема противопоставляет богов и людей, небесное царство дляизбранных (вальхаллу) и подземные селения для простых смертных; соответственно– небесных валькирий и живущих у корней мирового дерева норн – две категориибогинь судьбы. В первой песни «старшей Эдды» «Прорицаниевёльвы» вёльва (провидица) вспоминает «девять миров» и девять древесных основ или корней,но одновременно перечисляются три корня, соответствующие людям, инеистым великанам(хримтурсам) и хель. В более поздней редакции «Младшей Эдды» чёткостьвертикальной проекции смазывается, ибо корень связывается не с людьми, а снебом, а инеистые великаны, уже умершие и живущие в подземном мире, заменяютсяпросто великанами – ётунами, живущими на краю земли. В вертикальной схеме сразличными уровнями «древесной» космической модели сопоставлена«зооморфная серия». Орёл на верхушке, змей Нидхёгг у корней, четыреоленя, поедающие листья ясеня Иггдрасиля, — на среднем уровне. Нидхёгг в известномсмысле эквивалентен Ёрмунганду (в горизонтальной проекции), так же какподземные источники и реки можно сравнить с окружающим землю океаном. Крометого, коза и олень, стоящие на вальхалле, ствол дерева и источники у корнейобъединены в вертикальной схеме циркулированием священного мёда, как источникажизненного обновления и магических сил. Белка, снующая по дереву, являетсясвоеобразным посредником между «верхом» и «низом». КромеИггдрасиля вертикальная проекция знает также радужный мост Биврёст, соединяющийземлю и небо. Пространственная модель мира в скандинавской мифологии однотипнане только большинству индоевропейских, но также сибирской и другим мифологическиммоделям мира, которые структурно организованы образом мирового дерева.

Во временном аспектескандинавская мифология делится на космогоническую и эсхатологическую (мифытворения и конца мира), между которыми существует неполная симметрия. Мирвозникает на взаимодействии воды и огня с холодом и погибает от пожара инаводнения, стужи и жары, в «начальные» и «конечные»времена повторяются примерно те же поединки богов и хтонических демонов. В тоже время асы и ваны (основные группы скандинавских богов), враждебные в«начале», выступают в «конце» как единое племя богов. Одини Локи – как двойники в космогонии и антиподы в эсхатологии.

Возникновение мира рисуетсякак заполнение пустоты мировой бездны Гинунгагап и преобразование хаоса вкосмос. Великаны не только противостоят богам в пространстве, но и предшествуютим во времени; первосущество великан-гермафродит Имир происходит из остывающихподземных вод (Эливагар), заполнивших мировую бездну Гинунгагап; из егоподмышек, а также от трения ног рождаются другие инеистые великаны. Богиубивают великана Имира и создают из его тела мир.

Боги (сыны великана Бора)«поднимают» землю (по-видимому, из первичного океана, окружающего еёв пространственной модели мира) и устраивают на ней прекрасный Мидгард; три аса(Один, Лодур и Хёнир) оживляют древесные прообразы людей, которые, собственно,и должны жить в Мидгарде; появляются норны, определяющие их судьбы. Боги устраиваютнебесный свод и определяют роли солнца (Соль) и месяца (Мани) – сестры и брата.В процессе мироустройства они обуздывают хтонических чудовищ – змея Ёрмунгана,волка Фенрира и их сестру Хель – хозяйку царства мёртвых. Однако впоследствии(с приближением «конца мира») эти чудовища должны будут вырваться. Вскандинавской мифологии в саму космогонию проникают эсхатологические мотивы. За«золотым веком» (когда всё было из золота, а боги и люди наслаждалисьпокоем) скоро следует первая война между асами и ванами. Миф о возникновениисмерти от копья и первом ритуальном жертвоприношении в рамках воинскихинициаций – убийстве юного бога Бальдра – становится прологом к собственноэсхатологическому циклу и обратному превращению космоса в хаос. Нарушаются обетыи нормальные нормы, возникают распри народов, наступает трёхлетняя стужа.Мировое дерево содрогается, когда хтонические чудовища вырываются на свободу,приплывает корабль мертвецов, появляются сыны Муспеля и огненный великан Сурт.В последней битве, в которой на стороне богов участвуют также павшие воины(эйнхерии), боги и хтонические чудовища убивают друг друга. Сурт поджигает мир,который и погибает в огне и наводнении, после чего, правда, он должен сновавозродиться.

За пределами мифов творенияи конца мира остаются многочисленные мифологические повествования о взаимоотношенияхи борьбе богов с великанами (ётунами) и карликами (цвергами). В основном нафоне «горизонтальной» проекции космогонической модели развёртываютсясобытия постоянной борьбы богов с великанами, чему нисколько не мешают любовныеотношения и даже экзогамные браки с их дочерьми. Ётуны пытаются отнять богинь ичудесные атрибуты богов (молот Тора, волосы Сив, молодильные яблоки Идунн ит.д.) и за них идёт борьба, но первоначально чудесные предметы и эликсиры(копьё Одина Гунгнир, его золотое кольцо Драупнир, молот Тора Мьёлльнир,чудесный корабль Скидбладнир, ожерелье Брисингамен, сокровища карлика Андвари,мёд поэзии) изготовляются искусными карликами-цвёргами, и боги всё это от нихдобывают силой или хитростью. В основе подобных сюжетов отчасти лежатэтиологические (объяснительные мифы) (о происхождении священного мёда, первогокопья, молота и т.п.), в которых боги выступают в функции культурных героев иборцов с чудовищами. Однако в дошедших до нас текстах этиологизм сильнозатушёван и перед нами скорее развёртывается своеобразная картина«циркуляции» ценностей между различными «мирами», всочетании с военными походами. Так, очень важный миф о происхождении священногомёда, дающего силы, шаманский экстаз, поэтическое вдохновение и мудрость,превращается в повествование о его циркуляции по кругу: боги – цверги –великаны – боги. Сюжеты добывания Одином священного мёда у великанов, Тором –котла для пива, по-видимому, имеют в основе единый этиологический миф исоответствующий ритуал, что доказывает параллель с индийским мифом о соме –амрите. Семантически к мифам о чудесном питье и омолаживающих плодах близкимифологические представления о не иссякающем медовом молоке козы Хейдрун и неиссякающем мясе козлов Тора, чудесного вепря павших воинов эйнхериев и богаФрейра, и далее – о порождающем себе подобных кольце Одина, золотой чудесноймельнице Фроди, о возвращающемся, как бумеранг, молоте Тора, не говоря уже отаких символах плодородия или плодовитости, как золотые волосы Сив и ожерельеФрейи. Эта мифология вечного обновления магических сил богов и источников пищисозвучна образам убивающих друг друга и снова оживающих для пира в вальхаллеэйнхериев.

Боги противостоятвраждебным хтоническим чудовищам и ётунам; возвышаются над природными духамиальвами и над карликами (цвергами), над женскими судьбоносными существами(валькириями и норнами), над земными героями. Высший пантеон богов вскандинавской космотеогонии представлен как результат объединения двух группбогов – асов и ванов после войны, точнее, как результат ассимиляции асами ванов– весьма ограниченной категории божеств, связанных с аграрными культами,наделённых магическим и пророческим даром, сакральным миролюбием (Ньёрд, Фрейр,Фрейя). Те же свойства у асов разделены: аграрное благополучие связано с Тором,магия и пророчество – с Одином, а миролюбие – с Бальдром, Фрейя – жена Одафункционально, а может быль, генетически почти тождественна Фригг – жене Одина,но первая отнесена к ванам, а вторая – к асам. Во многих текстах боги и асы –синонимы, т.к. ваническая аграрная мифология подчинена одинической, т.е.небесно-хтонической, воинской и «шаманской» мифологии Одина свальхаллой, валькириями, эйнхериями, воинской инициацией (смерть Бальдра) ит.п.

Асы представлены в мифахкак возглавляемая Одином патриархальная родовая община, в которой, однако,важные вопросы решаются на тинге (народное собрание у скандинавов); большоезначение имеют ритуальные пиры богов с распитием священного напитка.

В пантеон входят боги: Один(власть, мудрость, магия, в т.ч. военная, покровитель воинов, хозяинвальхаллы), Тор (громовник с военными и аграрными функциями, главный борец свеликанами и мировым змеем), Тюр (старый индоевропейский небесный бог,покровитель военных собраний и поединков), Хеймдалль (страж богов и мировогодрева), Хёнир, Улль (бог – стрелок из лука и лыжник), Бальдр (юный бог – ритуальнаяжертва), Ньёрд (плодородие, море и судоходство), Хёд (слепой бог, убийцаБальдра), Фрейр (плодородие, мир), Локи (мифологический плут и насмешник, отецхтонических чудовищ, посредник между богами и великанами), Браги (бог-скальд) инекоторые другие. Имеются ещё юные боги Видар, Вали, Магни и Моди, которыефункционируют главным образом как мстители за отцов и братьев; Хермод, которыйпытается вернуть брата Бальдра из царства смерти хель. Вили и Ве упоминаютсятолько как братья Одина и «сыны Бора», а Од – как муж Фрейи. Богини(имеющие в основном отношение к плодородию и деторождению) – это, прежде всегоФригг, Фрейя, Сив, Идунн, а также охотница и лыжница Скади, иногда упоминаютсяГевьон и Фулла. Если в культуре большое значение имели Один, Тор и Фрейр, то вповествовательных мифах главными действующими лицами являются Один, Тор и Локи,выступающие прежде всего в роли культурных героев: Один – как культурный герой– творец и шаман (жрец), Тор – как героический борец, ограждающий богов и людейот чудовищ, Локи – как отрицательный вариант культурного героя – мифологическийплут – трикстер. У Одина подчёркивается ум (в его синкретическом понимании,включающем магическую силу и коварство), у Тора — физическая сила и богатырскаяярость, у Локи – хитрость и плутовство. Соответственно Тор выступает какглавный противник великанов и морового змея. Один – как добытчик священногомёда и рун, носитель мудрости, магии и пророчеств, а Локи – как вечный«добытчик» (посредством трюков), мифологических ценностей у карликовдля богов, у богов для великанов и т.д., как оператор их вечной«циркуляции». И Один, и Тор являются богами неба и войны. Параллелизмустраняется тем, что Один – бог военной магии и военной дружины, покровительгероев и сеятель раздора между ними, а Тор – бог-богатырь, моделирующийвооружённый народ, защитник «своих» (богов и людей) от«чужих» – различных демонов; Один – бог неба как хозяин воинского«рая», а Тор сведён к специализированному громовнику. Локи выступаеткак комический дублёр Одина в космогонии и его демонический противник вэсхатологии. У них обоих есть шаманские черты, но шаманские странствия Локи ограниченыгоризонтальной проекцией, тогда как образ Одина тесно связан с мировым древом.Он вытеснил в этом громовника Тора и соперничает со стражем богов Хеймдаллем,который первоначально, по-видимому, был тождественен мировому древу Иггдрасилю.Условно Одина и Локи можно соотнести как белое и чёрное шаманство. В качествепозитивного творца Один – отец асов, а Локи – отец хтонических чудовищ, Один –хозяин небесного царства мёртвых для избранных, а Локи – отец хозяйкиподземного царства мёртвых и тайный виновник первой смерти (смерти Бальдра),которая является одиническим жертвоприношением (реальный убийца Хёд). Впроцессе эволюции скандинавской мифологии, очень существенным было всё большее выдвижение на первый план Одина ивсего одинического комплекса, как небесной воинской мифологии (Один при этомоттеснял наследника индоевропейского бога неба Тюра и отчасти индоевропейскогогромовника Тора в качестве небесных богов), а также эсхатологических мотивов,буквально пронизывающих скандинавскую мифологию, по крайней мере, в её«эддической» стадии. Некоторые мотивы (напр., связанные с шаманизмом,рыболовной культурой) могут считаться следствием контакта с саамско-финским окружением.

3.     

Мифология оказаласущественное влияние на германский героический эпос. Наиболее ранние изсохранившихся произведений героического эпоса – англосаксонские поэмы«Беовульф» (возникла в кон. 7 – нач. 8 вв.), «Битва при Финсбурге»(9 в.), «Висдид», «Жалобы деора» (обе – 10 в.); немецкие«Песнь о Хильдебранде» (нач. 9 в.), «Вальтарий» (9 в.);главный массив записей героического эпоса датируется 13 в.: немецкая«Песнь о нибелунгах», героические песни «Старшей Эдды»(песни о Вёлунде, Хельги, Сигурде, Гудрун, Брюнхильд, Атли, Хамдире) и раздел«Язык поэзии» в «младшей Эдде», норвежские «Сага оВёльсунгах» и «Сага о Тидреке» и др.; греческие сказанияизлагались и в «сагах о древних временах» – сохранившихся («Сагао Хрольве Жердинке»), либо утраченных, но использованных средневековымиавторами («Сага о Скьёльдунгах»), в народных балладах позднегосредневековья и др. Героями эпоса являются персонажи как вымышленные, так ивосходящие к историческим прототипам, но от последних в эпосе сохранены лишьимена, а события, с которыми они были связаны в действительной истории,представлены в виде родовых междоусобиц и личных конфликтов и обросли фантастическимиэлементами. В «Старшей Эдде» песни о героях довольно чётко определеныот песней о богах. Асы, как правило, непосредственно не вмешиваются в жизнь героев,и если место действия в мифологических песнях – Асгард либо Ётунхейм (странавеликанов), но не мир людей, то подвиги и злодеяния, являющиеся сюжетамигероического эпоса, совершаются на Рейне, в державе гуннов, в готскомкоролевстве, хотя топографические и этнические координаты здесь весьмарасплывчаты и противоречивы. Ещё более неопределённо время действия героическихпесней («славное далёкое прошлое»), нет ясного разграничения междумифологическими изначальными временами и героической эпохой; герои частодействуют одновременно (хотя их исторические прототипы жили в разное время) ит.д.

В ряде существенныхмоментов граница между мифом и эпосом оказывается расплывчатой или вовсеисчезает. Многие роды скандинавских германских королей и знати восходят к асам(таковы генеалогии Инглингов, Скьёльдунгов, Вёльсунгов, англосаксонскихкоролевских династий). Героев, павших на поле боя, принимает в своём чертогевальхалле Один; возлюбленными героев (Сигурда, Хельги, Вёлунда) часто бываютвалькирии. И германская мифология, и эпос проникнуты своеобразным трагизмом:все герои эпоса гибнут, по большей части страшной смертью, которую они, какправило, смело принимают, а в ряде случаев идут ей на встречу (Брюнхильд, Сигню,Гуннар, Хёгни); в мифологической эсхатологической концепции мир движется к«сумеркам» и асы знают о своей неминуемой гибели и её причине –нарушении данных ими обетов. Мотив нарушения клятв – один из ведущих и вгероическом эпосе: Сигурд, бургунды – Гьюкунги, Атли и другие персонажипогибают именно из-за несоблюдения торжественно взятых клятв. Общим для мифа игероического эпоса было и понимание судьбы. Правда, ссылки на судьбу, норн ит.п. становятся особенно частыми в поздних записях эпических произведений, гдеони, возможно, уже лишаются прежнего значения, однако предсказание грядущихсудеб героев принципиально важны для героических сказаний.

Проблема соотношения мифа иэпоса в германской традиции находит разное научное разрешение. Попытки натурмифологическойшколы первой половины 19 века сблизить героические персонажи с мифом путёмистолкования их в качестве символов и аллегорий природных явлений (напр., трактовкаэпоса о Сигурде как солярного мифа) давно оставлены наукой. Реакция напроизвольные интерпретации натурмифологов выразилась, в частности, в том, чтоэпос последовательно демифологизировался: фигурирование в нём Одина и другихмифологических персонажей было сочтено позднейшими «романтическими»добавлениями, изображение богов в виде основателей королевских династий –учёным эвгемеризмом средних веков. Сказалась и тенденция видеть в героической поэзииисключительно продукт индивидуального письменного творчества. Между тем архаикаряда мотивов героического эпоса вне сомнений: детство героя (отсутствие у негородителей, как в одной из ранних версий сказания о Сигурде – жизнь его в лесу ивоспитание кузнецом-колдуном), борьба героя с драконом или с иным чудовищем(Беовульф, Сигмунд, затем Сигурд); добывание чудесных предметов (меча,плаща-невидимки и т.п.); героическое сватовство к деве-богатырше (Брюнхильд),сопровождающееся испытаниями ловкости, силы и отваги; обмен героев (Гуннара иСигурда) обличьями и оборотничество (напр., превращение Фафнира в дракона);пробуждение героем спящей девы (валькирии), тема золотого клада (золотонибелунгов – нифлунгов), роль живых существ (конь, птицы) и неодушевлённыхпредметов (меч, копьё) в судьбе героя и т.п. Современные неомифологи (О.Хёфлер, Ф.Р. Шрёдер, Я. де Фрис, К. Хаук, Ж. Дюмезиль) склонны искать истокиэпических сюжетов в сфере мифа, но не природного, как учёные начала 19 века, ав ритуально-мифологических архетипах, в обряде и культе. Они видят вгероическом эпосе центральное звено коллективного сознания эпохи, начинавшегосявысвобождения человека из «первобытной сакральной связанности», когдамиф сохранял свою жизненную эффективность, но «уже приобретало свои праваземное и человеческое» (Шрёдер) – в этой «пограничной зоне»мифологические сюжеты и сцены культовых действий и игр сливались воедино систорическими преданиями, круг коллективных культовых представлений, лежащий воснове мифа, оплодотворил и героический эпос. Исходя из этой концепции,неомифологи интерпретируют эпические сюжеты и мотивы: поединок героя с дракономвозводят к деяниям бога, который преодолевает хаос, дабы создать космос; истокмотива борьбы между отцом и сыном («Песнь о Хильдебранде»)усматривают в мифе о боге, убивающем собственного сына (Один – Бальдра);стремятся проследить отражение древнегерманского культа и ритуала в эпосе оХельги; утверждают, что герой эпоса Дитрих Бернский (его исторический прототип– остготский король Теодорих) уже при жизни был обожествлён и считалсявоплощением Водана, а после своей смерти выступал в роли предводителя«дикой охоты» (войска мёртвых), то есть историческое лицо сделалосьперсонажем героического эпоса посредством перехода в сферу мифического икультового.

Построения неомифологов вряде пунктов не выдерживают критической проверки и встречают обоснованные возраженияисследователей – Г. Куна, К. фон Зе и ряда других учёных. Вместе с тем вряд ли можнополностью отрицать связь между героическим эпосом  и ритуалом. Например, ритуальные истоки можноусмотреть, по-видимому, в казни, учинённой Атли над Гуннаром и Хёгни(«Старшая Эдда», «Песнь об Атли»), в убийстве Гудрунсобственных сыновей, в некоторых эпизодах сказания о Хаддинге, в добровольномрасставании с жизнью Брюнхильд («Краткая песнь о Сигурде»,«Поездка Брюнхтльд в Хель»), Сигню («Сага о Вёльсунгах») и,возможно, Гудрун (в версиях, предшествовавших циклизации песней) – все этигероини, осуществив месть, погибают в жертвенном пламени костра. Здесь речьидёт лишь о гипотетической ритуальной основе этих мотивов – в песнях онивключены уже в иной контекст повествований о родовой вражде и кровной мести, сновыми мотивировками и частично психологизированы. В крупнейшем и наиболеепопулярном памятнике германского эпоса – «Песни о нибелунгах»повествование переосмыслено в духе куртуазно-рыцарской поэзии и почти несохранила следов древней мифологии. «Песнь о нибелунгах» стала предметоммногочисленных переработок, источником поэтических тем и мотивов более позднеговремени.

4.     

В XI в. завершается формирование феодального строя вЗападной Европе. В следующее столетие быстро развивается торговля и растутгорода. К этому времени устное народное творчество в Западной Европе достиглоуже высокого развития. Народные песни и легенды распространяли бродячие артисты;во Франции их называли жонглёрами, в Германии – шпильманами.

Разнообразный репертуарэтих бродячих артистов включал сатирические и любовные песни, смешные истории оловких школярах, плутоватых крестьянах, хитрых горожанах и жадных попах.Особенным почётом пользовались во Франции жонглёры, исполнявшие песни осражениях и подвигах рыцарей. Эти длинные песни пелись речитативом на простоймотив под аккомпанемент виэли – самодельной скрипки.

В большинстве песен оподвигах изображались украшенные народной фантазией эпизоды из войн, которыевелись во времена раннего средневековья. Такие поэмы в сказаниях о подвигахрыцарей создавались в эпоху крестовых походов во многих странах Европы. Иногдаэти эпические поэмы представляют собой поэтическую переработку более древних сказаний.Так, например, немецкая «Песнь о Нибелунгах», посвящённая подвигамЗигфрида, — переработка скандинавских саг о Сигурде.

В XII-XIII вв. с развитиеми укреплением городов зарождается литература, очень непохожая на рыцарскую и нагероический эпос. Рождённая в трудовой среде, литература горожан связана среальной жизнью и основана на мотивах народного творчества. Герои этой литературы– смышлёный горожанин и лукавый крестьянин – своими хитрыми проделкамиоставляют в дураках чванливых сеньоров и жадных попов. Жанры городской, попреимуществу сатирической, литературы очень разнообразны. Это и песня, ирассказ, и драматические произведения.

В XIV-XVI в.в. стремительно росли города и их жители боролисьза независимость от феодалов. Развивалась торговля. Купцы отправлялись вдалёкие плавания. Они всё больше верили в свои силы и всё меньше слушалисьсредневековых запретов. Мир, который они видели, не был похож на тот, чтоизображали в проповедях попы. Церковники проповедовали, что нужно думать толькоо будущей жизни на небесах, а на земле отказываться от всех радостей. Но людитого времени не хотели больше соглашаться с этим. Так началась Эпоха Возрождения– время расцвета культуры после долгого застоя.

5.      Список литературы

1.Й. Хейзинга, Осень средневековья издательство «Наука», М., 1988.

2. Детская энциклопедия. Для среднего и старшего возраста.Изд. 2. Т. 11. «Язык. Художественная литература». М., «Просвещение»,1968.

3.Мифы народов мира. Т. 1. М., 1986.

12.11.98 г.