Реферат: Леонардо да Винчи
ГОСУДАРСТВЕННАЯ АКАДЕМИЯ УПРАВЛЕНИЯ им. С. ОРДЖОНИКИДЗЕ
ИнститутУправления в Машиностроительной Промышленности
Кафедра культурологиии менеджмента в сфере культуры
РЕФЕРАТ
по культурологии
«Леонардо да Винчи»
Выполнил: студент второго курса специальности маркетингТруханов И. А.
Преподаватель: Левкович Л. Н.
МОСКВА 1998 г.
СОДЕРЖАНИЕTOC o «1-1» «Я подошел ко входу в большуюпещеру…»… PAGEREF _Toc417643523 h 3
ТворчествоЛеонардо да Винчи. «Мадонна с цветком».… PAGEREF _Toc417643524 h 5
Всепоглощающеестремление к истине… PAGEREF _Toc417643525 h 6
Живопись –царица искусств… PAGEREF _Toc417643526 h 9
«Тайнаявечеря»… PAGEREF _Toc417643527 h 12
Утраченныешедевры… PAGEREF _Toc417643528 h 13
«Джоконда»… PAGEREF _Toc417643529 h 14
Уединенноесозерцание… PAGEREF _Toc417643530 h 16
Списокиспользуемой литературы:… PAGEREF _Toc417643531 h 19
«Я подошел ко входу вбольшую пещеру…»«Подчиняясь жадному своемувлечению, желаю увидеть великое множество разнообразных и странных форм,произведенных искусной природой, блуждая среди темных скал, я подошел ко входув большую пещеру. На мгновение я остановился перед ней пораженный… Я наклонилсявперед, чтобы разглядеть, что происходит там в глубине, но великая темнотамешала мне. Так пробыл я некоторое время. Внезапно во мне пробудилось двачувства: страх и желание; страх перед грозной и темной пещерой, желаниеувидеть, нет ли чего-то чудесного в ее глубине».
Так пишет о себе Леонардо даВинчи. Не запечатлен ли в этих строках жизненный путь, умственнаяустремленность, грандиозные поиски и художественное творчество этого человека,одного из величайших гениев мировой истории?
<img src="/referat/public/cache/referats/120/image002.jpg" v:shapes="_x0000_i1025">
По свидетельству Вазари, он«своей наружностью, являющей высшую красоту, возвращал ясность каждойопечаленной душе». Но во всем, что мы знаем о жизни Леонардо, нет как бы самойличной жизни: ни семейного очага, ни счастья, ни радости или горя от общения сдругими людьми. Нет и гражданского пафоса: бурлящий котел, который представляласобой тогдашняя Италия, раздираемая противоречиями, не обжигает Леонардо даВинчи, как будто бы никак не тревожит ни сердца его, ни дум. А между тем нет,быть может, жизни более страстной, более огненной, чем жизнь этого человека.
Познать и в познанииовладеть миром видимым и невидимым, тем, что кроется в темной пещере. Ибочеловек универсален. Познать опытом и овладеть в творчестве, ибо для человеканебо не «слишком высоко», а центр земли не «слишком глубок» и человек долженуподобиться сам той силе, той энергии, которую в покорном неведении он такдолго называл богом. Власть через познание. Какая упоительная мечта, пьянящаястрасть! Этой страстью был одержим Леонардо, и в сердце его и в уме онавступала, вероятно, в единоборство со смущением, порождаемым темными глубинамичудесной пещеры. Человеку суждено потревожить их. Но не поглотят ли они егосамого за такую дерзость?
Леонардо да Винчи сознавалвсеобъемлемость своего ума и художественного гения. Шаг за шагом, подчиняясьсвоему влечению, его исследовательская мощь прокладывала себе путь во всехобластях знания, среди темных скал к таинственной пещере. Бесконечнопленительно искусство Леонардо, на котором лежит печать тайны.
Леонардо да Винчи родился в1452г. в селении Анкиано, около города Винчи, у подножия Албанских гор, наполпути между Флоренцией и Пизой.
Величественный пейзажоткрывается в тех местах, где протекало его детство: темные уступы гор, буйнаязелень виноградников и туманные дали. Далеко за горами – море, которого невидно из Анкиано. Затерянное местечко. Но рядом и просторы, и высь.
Леонардо был внебрачнымсыном нотариуса Пьеро да Винчи, который сам был внуком и правнуком нотариусов.Отец, по-видимому, позаботился о его воспитании.
<img src="/referat/public/cache/referats/120/image004.jpg" v:shapes="_x0000_i1026">
АндреаВерроккио
ДАВИД
Исключительная одаренностьбудущего великого мастера проявилась очень рано. По словам Вазари, он уже вдетстве настолько преуспел в арифметике, что своими вопросами ставил в затруднительноеположение преподавателей. Одновременно Леонардо занимался музыкой, прекрасноиграл на лире и «божественно пел импровизации». Однако рисование и лепка большевсего волновали его воображение. Отец отнес его рисунки своему давнишнему другуАндреа Верроккио. Тот изумился и сказал, что юный Леонардо должен всецелопосвятить себя живописи. В 1466г. Леонардо поступил в качестве ученика вофлорентийскую мастерскую Верроккио. Мы видели, что ему суждено было очень скорозатмить прославленного учителя.
Следующий эпизод, подробноописанный Вазари, относится к начальному периоду художественной деятельностиЛеонардо.
Как-то отец принес домойкруглый щит, переданный ему приятелем, и попросил сына украсить егокаким-нибудь изображением по своему вкусу, чтобы доставить этому приятелюудовольствие. Леонардо нашел щит кривым и шероховатым, тщательно выпрямил иотполировал его, а затем залил гипсом. Затем он натаскал в свою уединенную комнатувеликое множество хамелеонов, ящериц, сверчков, змей, бабочек, омаров, летучихмышей и других причудливых животных. Вдохновившись зрелищем этих тварей ивоспользовавшись обликом каждой в самых фантастических сочетаниях, он создалдля украшения щита некое страшное чудище, «которое заставил выползать из темнойрасщелины скалы, причем из пасти этого чудовища разливался яд, из глаз вылеталогонь, а из ноздрей – дым».
Работа над щитом так увлеклаЛеонардо, что «по великой своей любви к искусству» он даже не замечал жуткогосмрада от подыхавших животных.
Когда почтенный нотариусувидел этот щит, он отшатнулся в ужасе, не веря, что перед ним всего лишьсоздание искусного художника. Но Леонардо успокоил его и назидательно пояснил,что эта вещь «как раз отвечает своему назначению…» Впоследствии леонардовскийщит попал к миланскому герцогу, который заплатил за него очень дорого.
Много лет спустя, уже назакате жизни, Леонардо, по словам того же Вазари, нацепил ящерице «крылья,сделанные из кожи, содранной им с других ящериц, налитые ртутью и трепетавшие,когда ящерица двигалась; кроме того, он приделал ей глаза, рога и бороду,приручил ее и держал в коробке; все друзья, которым он ее показывал, от страхапускались наутек».
Он хочет познать тайны исилы природы, подчас зловещие, смертоносные. Через полное познание природыхочет стать ее властителем. В своих поисках он преодолевает отвращение и страх.
Страсть к фантастическомухарактерна для Леонардо да Винчи – от отроческих лет и до самой смерти. И когдаэта мощь наполняла все его существо, он творил великие дела.
ТворчествоЛеонардо да Винчи. «Мадонна с цветком».Художественное наследиеЛеонардо да Винчи количественно невелико. Высказывалось мнение, что егоувлечения естественными науками и инженерным делом помешали его плодовитости вискусстве. Однако анонимный биограф, его современник, указывает, что Леонардо«имел превосходнейшие замыслы, но создал немного вещей в красках, потому что,как говорят, никогда не был доволен собой». Это подтверждает и Вазари, согласнокоторому препятствия лежали в самой душе Леонардо – «величайшей инеобыкновеннейшей… она именно побуждала его искать превосходства надсовершенством, так что всякое произведение его замедлялось от избытка желаний».
Уже первый флорентийскийпериод деятельности Леонардо, после окончания учения у Верроккио, отмечен егопопытками проявить свои дарования на многих поприщах: архитектурные чертежи,проект канала, соединяющего Пизу с Флоренцией, рисунки мельниц, сукновальныхмашин и снарядов, приводимых в движение силою воды. К этому же периодуотносится его маленькая картина «Мадонна с цветком».
Когда Леонардо писал ее, емубыло двадцать шесть лет. К этому времени художник обрел уже совершенноемастерство в великом искусстве живописи, которое он ставил выше всех прочих.
«Мадонна с цветком» – этохронологически первая мадонна, образ которой внутренне лишен какой-либосвятости. Перед нами всего лишь юная мать, играющая со своим ребенком. Вечнаяпрелесть и поэзия материнства. В этом бесконечное очарование картины.
Всепоглощающеестремление к истинеГерцен очень хорошо сказал оподвижниках юной науки эпохи Возрождения, которые в борьбе с пережиткамисредневековья открыли человеческому уму новые горизонты:
«Главный характер этихвеликих деятелей состоит в живом, верном чувстве тесноты, неудовлетворенности взамкнутом круге современной им жизни, во всепоглощающем стремлении к истине, вкаком-то даре предвидения».
Здесь каждое слово применимок Леонардо да Винчи. Некоторые исследователи его жизни испытывали подчассмущение. Как этот гений мог предлагать свои услуги и собственной родине –Флоренции, и ее злейшим врагам? Как мог служить при этом Цезарю Борджиа, одномуиз самых жестоких властителей того времени? Не нужно затушевывать этих фактов,хотя сложность и шаткость политического устройства тогдашней Италии как-тообъясняют такую неустойчивость Леонардо. Но этот же человек словами, дышащиминеотразимой искренностью, так определял сам цели и возможности, открывающиесятому, кто того достоин:
«Скорее лишиться движения,чем устать… Все труды не способны утомить… Руки, в которые подобно снежнымхлопьям, сыплются дукаты и драгоценные камни, никогда не устанут служить, ноэто служение только ради пользы, а не ради выгоды...»
Он знал, что природа сделалаего творцом, первооткрывателем, призванным послужить мощным рычагом томупроцессу, который мы ныне называем прогрессом. Но чтобы полностью проявить своивозможности, ему надлежало обеспечить для своей деятельности наиболееблагоприятные условия в уделенный ему для жизни срок. Вот почему он стучался вовсе двери, предлагал услуги каждому, кто мог помочь ему в его великих делах,угождал и «своим», итальянским тиранам, и чужеземным государям; когда надо было– подлаживаться под их вкусы, ибо взамен рассчитывал на поддержку в своемдейственном и «всепоглощающем стремлении к истине».
Так случилось уже в раннийпериод деятельности Леонардо да Винчи. Флоренция того времени не дала ему того,на что он мог рассчитывать. Как мы знаем, сам Лоренцо Великолепный и его дворпревыше всего ценили живопись Боттичелли. Мощь и свобода Леонардо смущали ихсвоей новизной. А замыслы его в градостроительстве и инженерном деле казалисьслишком смелыми, несбыточными. Похоже, что Лоренцо более всего ценил в Леонардомузыканта, действительно наслаждаясь его игрой на лире.
И вот Леонардо обращается кдругому властителю – Людовику Моро, который правит Миланом. Милан ведет в этовремя войну с Венецией. И потому Леонардо в первую очередь старается убедитьмиланского герцога, что может быть полезен ему в военном деле.
По свидетельствусовременников, Леонардо был прекрасен собой, пропорционально сложен, изящен, спривлекательным лицом. Одевался щегольски, носил красный плащ, доходивший доколен, хотя в моде были длинные одежды. До середины груди ниспадала егопрекрасная борода, вьющаяся и хорошо расчесанная. Он был обворожителен в беседеи привлекал к себе человеческие сердца.
Даже когда он сравнительномало зарабатывал, всегда держал лошадей, которых любил больше всех другихживотных.
Мы знаем также, что онпостоянно рисовал и записывал.
До нас дошло около семитысяч страниц, покрытых записями или рисунками Леонардо.
Один из первыхисследователей этих рукописных сокровищ отмечал в изумлении: «Здесь есть все:физика, математика, астрономия, история, философия, новеллы, механика. Словом –это чудо, но написано навыворот, так дьявольски, что не один раз я тратил целоеутро, чтобы понять и скопировать две или три странички».
Дело в том, что Леонардописал справа налево, так что читать его труды нужно в зеркале. По некоторымсвидетельствам, он был левшой, по другим – одинаково владел обеими руками. Какбы то ни было, такое его письмо еще усугубляет тот ореол таинственности, которымон окружал себя и которым отмечено все его творчество.
Писал не по-латыни, какпрославленнейшие гуманисты, его современники, которые в своем любованииклассической древностью нередко теряли связь с действительностью, а живым,сочным, образным, порой простонародным итальянским языком.
Да, эти манускрипты –подлинное чудо. Гениальными рисунками, перед которыми у нас, точно также какнекогда у современников, дух захватывает от восхищения, Леонардо да Винчииллюстрировал великие мысли, острейшие наблюдения, глубокие, изумляющие наспровидения.
Леонардо угадал многое, чтоне знали еще люди, которые в XIX в. стали изучать его записи. Он знал, чточеловек полетит, и сам, по-видимому, рассчитывал совершить полет с Монте Чечери(горы Лебедя).
«Идеальный город» – одна изтем многих рисунков и записей Леонардо. В таком городе, указывал он, улицыдолжны быть проложены на разных уровнях, причем только по нижним будут ездитьповозки и прочие грузовые телеги, а от нечистот город будет очищаться поподземным проходам, проложенным от арки до арки.
<img src="/referat/public/cache/referats/120/image006.jpg" v:shapes="_x0000_i1027">
Любопытство его былобезгранично. Он доискивался причины всякого явления, даже незначительного, ибои такое могло открыть новые просторы познанию.
Каковы же были результатывсех этих вопросов, наблюдений упорнейших поисков причины и следствия,разумного основания, т.е. закономерности явлений?
Леонардо первым сделалпопытку определить силу света в зависимости от расстояния. Его записки содержатпервые возникшие в человеческом уме догадки о волновой теории света.
Найденные им, подчас навысоких горах, остатки морских животных явились для него доказательствомперемещения суши и моря, и он первый категорически отверг библейскоепредставление о времени существования мира.
<img src="/referat/public/cache/referats/120/image008.jpg" v:shapes="_x0000_i1028">
Леонардо вскрывал трупылюдей и животных, и его многочисленные анатомические этюды поражают нас своейточностью, беспримерными в те времена познаниями. Он первый определил числопозвонков в крестце у человека. Он хотел знать, как начинается и как кончаетсяжизнь, и проделывал опыты с лягушками, у которых удалял голову и сердце ипрокалывал спинной мозг. А некоторые его зарисовки фиксируют биение сердцасвиньи, проколотого длинной шпилькой.
Его интересовала подвижностьчеловеческого лица, отражающая подвижность человеческой души, и он стремилсяизучить во всех подробностях эту подвижность. Он писал: «Тот, кто смеется, неотличается от того, кто плачет, ни глазами, ни ртом, ни щеками, только бровями,которые соединяются у плачущего и поднимаются у смеющегося».
Но это наблюдение опять-такинадо было проверить опытом. И вот что, по дошедшему до нас свидетельству,делает Леонардо.
Однажды, задумав изобразитьсмеющихся, он выбрал несколько человек и, близко сойдясь с ними, пригласил ихна пиршество со своими друзьями. Когда они собрались, он подсел к ним и сталрассказывать им самые нелепые и смешные вещи. Все хохотали, а сам художникследил за тем, что делалось с этими людьми под влиянием его рассказов, и запечатлевалвсе это в своей памяти.
После ухода гостей Леонардода Винчи удалился в рабочую комнату и воспроизвел их с таким совершенством, чторисунок его заставлял зрителей смеяться не меньше, чем смеялись живые модели,слушая его рассказы.
Но, изучая человека каканатом, как философ, как художник, как относился к нему Леонардо? Страшнейшиеформы уродства изображены в его рисунках с такой поразительной силой, чтокажется порой: он радуется уродству, торжествующе выискивает его в человеке. Амежду тем сколь пленительны образы, созданные его кистью! Словно первые – этолишь упражнения в великой науке познания, а вторые – плоды этого познания вовсей его красоте.
В своих записках Леонардодает исчерпывающий ответ на вопрос, как он относился к людям:
«И если найдутся среди людейтакие, которые обладают добрыми качествами и достоинствами, не гоните их отсебя, воздайте им честь, чтобы не нужно им было бежать в пустынные пещеры идругие уединенные места, спасаясь от ваших козней!»
Живопись –царица искусствСреди всех искусств да,пожалуй, среди всех дел человеческих Леонардо ставит на первое место живопись.Ибо, указывает он, живописец является «властелином всякого рода людей и всехвещей». Это – неотразимое свидетельство глубокой убежденности одного извеличайших живописцев, когда-либо живших на свете, в величии и всепокоряющеймощи своего искусства.
Мир познается через чувства,а глаз – повелитель чувств.
«Глаз, – пишет он, – естьоко человеческого тела, через которое человек глядит на свой путь инаслаждается красотой мира. Благодаря ему душа радуется в своей человеческойтемнице, без него эта человеческая темница – пытка».
В день рождения короляпришел поэт и преподнес ему поэму, восхваляющую его доблести. Пришел также иживописец с портретом возлюбленной короля. Король тотчас же обратился от книгик картине. Поэт оскорбился: «О, король! Читай, читай! Ты узнаешь нечто куда болееважное, чем может дать тебе эта немая картина!» Но король ответил ему: «Молчи,поэт! Ты не знаешь, что говоришь! Живопись служит более высокому чувству, чемтвое искусство, предназначенное для слепых. Дай мне вещь, которую я мог бывидеть, а не только слышать».
Между живописцем и поэтом,пишет еще Леонардо, такая же разница, как между телами, разделенными на части,и телами цельными, ибо поэт показывает тебе тело часть за частью в различноевремя, а живописец – целиком в одно время.
А музыка? Опять категорическийответ Леонардо:
«Музыку нельзя назватьиначе, как сестрой живописи, ибо она есть предмет слуха, второго чувства послезрения… Но живопись превосходит музыку и повелевает ею, потому что не умираетсразу же после своего возникновения, как несчастная музыка».
Но всего этого мало.Живопись, величайшее из искусств, дает в руки того, кто подлинное ею владеет,царственную власть над природой.
Итак, для Леонардо живопись– высшее деяние человеческого гения, высшее из искусств. Это деяние требует ивысшего познания. А познание дается и проверяется опытом.
И вот опыт открываетЛеонардо новые просторы, дали, до него не изведанные в живописи. Он считает,что математика – основа знания. И каждая его живописная композиция плавновписывается в геометрическую фигуру. Но зрительное восприятие мира неисчерпывается геометрией, выходит за ее рамки.
Заглянув в бездну времени,которое есть «истребитель вещей», он увидел, что все изменяется, преображается,что глаз воспринимает лишь то, что рождается перед ним в данный миг, ибо вследующий время уже совершит свое неизбежное и необратимое дело.
И ему открыласьнеустойчивость, текучесть видимого мира. Это открытие Леонардо имело для всейпоследующей живописи огромное значение. До Леонардо очертания предметовприобретали в картине решающее значение. Линия царила в ней, и потому даже увеличайших его предшественников картина кажется подчас раскрашенным рисунком.Леонардо первый покончил с незыблемостью, самодовлеющей властью линии. И назвалэтот переворот в живописи «пропаданием очертаний». Свет и тени, пишет он,должны быть резко разграничены, ибо границы их в большинстве случаев смутны.Иначе образы получатся неуклюжими, лишенными прелести, деревянными.
«Дымчатая светотень»Леонардо, его знаменитое «сфумато» – это нежный полусвет с мягкой гаммой тоновмолочно-серебристых, голубоватых, иногда с зеленоватыми переливами, в которыхлиния сама становится как бы воздушной.
Масляные краски былиизобретены в Нидерландах, но таящиеся в них новые возможности в передаче светаи тени, живописных нюансов, почти незаметных переходов из тона в тон быливпервые изучены и до конца исследованы Леонардо.
Исчезли линеарность,графическая жесткость, характерные для флорентийской живописи кватроченто.Светотень и «пропадающие очертания» составляют, по Леонардо, самое превосходноев живописной науке. Но образы его не мимолетны. Крепок их остов, и крепко стоятони на земле. Они бесконечно пленительны, поэтичны, но и не менее полновесны,конкретны.
<img src="/referat/public/cache/referats/120/image010.jpg" v:shapes="_x0000_i1029">
Леонардо да Винчи
МАДОННА В ГРОТЕ
«Мадонна в гроте» (Париж,Лувр) – первое вполне зрелое произведение Леонардо – утверждает торжество ново-гоискусства.
Совершенная согласован-ностьвсех частей, создающая крепко спаянное единое целое. Это целое, т.е.совокупность четырех фигур, очертания которых чудесно смягчены светотенью,образует строй-нуюпирамиду, плавно и мягко, вполной свободе вырастающую перед нами. Взглядами и расположением все фигурыобъединены неразрывно, и это объедине-ниеисполнено чарующей гармонии, ибо даже взгляд ангела, обращенный не к другимфигурам, а к зрителю, как бы усиливает единый музыкальный аккорд компози-ции. Взгляд этот и улыбка, чутьозаряющая лицо ангела, исполнены глубокого и загадочного смысла. Свет и тенисоздают в картине некое неповторимое настроение. Наш взгляд уносится в ееглубины, в манящие просветы среди темных скал, под сенью которых нашли приютфигуры, созданные Леонардо. И тайна, леонардовская тайна, сквозит и в их лицах,и в синеватых расщелинах, и в полумраке нависших скал. А с каким изяществом, скаким проникновенным мастерством и с какой любовью расписаны ирисы, фиалки,анемоны, папоротники, всевозможные травы.
«Разве ты не видишь, –поучал Леонардо художника, – как много существует животных, деревьев, трав,цветов, какое разнообразие гористых и ровных местностей, потоков, рек,городов...»
«Тайная вечеря»«Тайная вечеря» – величайшеетворение Леонардо и одно из величайших произведений живописи всех времен –дошла до нас в полуразрушенном виде.
<img src="/referat/public/cache/referats/120/image012.jpg" v:shapes="_x0000_i1030">
Леонардо да Винчи
ТАЙНАЯ ВЕЧЕРЯ
Эту композицию он писал настене трапезной миланского монастыря Санта Мария делле Грацие. Стремясь кнаибольшей красочной выразительности в стенописи, он произвел неудачныеэксперименты над красками и грунтом, что и вызвало ее быстрое повреждение. Азатем довершили дело грубые реставрации и… солдаты Бонапарта. После занятияМилана французами в 1796г. трапезная была превращена в конюшню, испаренияконского навоза покрыли живопись густой плесенью, а заходившие в конюшнюсолдаты забавлялись, швыряя кирпичами в головы леонардовских фигур.
Судьба оказалась жестокой комногим творениям великого мастера. А между тем, сколько времени, скольковдохновенного искусства и сколько пламенной любви вложил Леонардо в созданиеэтого шедевра.
Но, несмотря на это, даже вполуразрушенном состоянии «Тайная вечеря» производит неизгладимое впечатление.
На стене, как бы преодолеваяее и унося зрителя в мир гармонии и величественных видений, развертываетсядревняя евангельская драма обманутого доверия. И драма эта находит своеразрешение в общем порыве, устремленном к главному действующему лицу – мужу соскорбным лицом, который принимает свершающееся как неизбежное.
Христос только что сказал своим ученикам: «Один извас предаст меня». Предатель сидит вместе с другими; старые мастера изображалиИуду сидящим отдельно, но Леонардо выявил его мрачную обособленность куда болееубедительно, тенью окутав его черты.
Христос покорен своейсудьбе, исполнен сознания жертвенности своего подвига. Его наклоненная голова сопущенными глазами, жест рук бесконечно прекрасны и величавы. Прелестный пейзажоткрывается через окно за его фигурой. Христос – центр всей композиции, всеготого водоворота страстей, которые бушуют вокруг. Печаль его и спокойствие какбы извечны, закономерны – и в этом глубокий смысл показанной драмы.
Увидев «Тайную вечерю»Леонардо, французский король Людовик XII так восхитился ею, что только боязньиспортить великое произведение искусства помешала ему вырезать часть стенымиланского монастыря, чтобы доставить фреску во Францию.
УтраченныешедеврыОднако гасконские стрелкитого же Людовика XII, захватив Милан, безжалостно расправились с другим великимтворением Леонардо: потехи ради расстреляли гигантскую глиняную модель коннойстатуи миланского герцога Франческо Сфорца, отца ЛюдовикоМоро. Эта статуя так и не была отлита в бронзе, потребовавшейся на пушки. Но имодель ее поражала современников.
Погибло и другое великоетворение Леонардо – «Битва при Ангиари», над которой он работал позднее,вернувшись во Флоренцию.
Ему и другому гению ВысокогоВозрождения Микеланджело Боунаротти было поручено украсить зал Совета пятисотво дворце Синьории батальными сценами во славу побед, некогда одержанных флорентийцами.
Картоны обоих вызваливосторг современников и были признаны знатоками «школой для всего мира». Нокартон Микеланджело, прославляющий выполнение воинского долга, показалсяфлорентийцам более отвечающим патриотическому заданию. Совсем иные мотивы увлекалиЛеонардо. Но и их воплощение не было им доведено до конца. Его новые, слишкомсмелые эксперименты с красками опять не дали желаемого результата, и, видя, чтофреска начала осыпаться, он сам бросил работу. Картон Леонардо тоже не дошел донас. Но, к счастью, в следующем столетии Рубенс, восхитившись этой батальнойсценой, воспроизвел ее центральную часть.
Это – клубок человеческих иконских тел, сплетенных в яростной схватке. Смертоносную стихию войны во всемужасе беспощадного взаимного уничтожения – вот что пожелал запечатлеть в этойкартине великий художник. Изобретатель страшнейших орудий «для причинениявреда», он возмечтал показать в живописи ту «цепную реакцию» смерти, которуюможет породить воля человека, охваченная тем предельным ожесточением, котороеЛеонардо называет в своих записках «животным безумием».
Но, преодолевая кровь ипыль, его гений создает мир гармонии, где зло как бы тонет навсегда в красоте.
«Джоконда»«Мне удалось создать картинудействительно божественную». Так отзывался Леонардо да Винчи о женскомпортрете, который вместе с «Тайной вечерей» считается увенчанием еготворчества.
Над этим сравнительнонебольших размеров портретом он проработал четыре года.
Вот что пишет об этой работеВазари:
«Взялся Леонардо выполнитьдля Франческо дель Джокондо портрет Моны Лизы, жены его… Так как Мона Лизабыла очень красива, Леонардо прибег к следующему приему: во время писанияпортрета он приглашал музыкантов, которые играли на лире и пели, и шутов, которыепостоянно поддерживали в ней веселое настроение». Все это для того, чтобымеланхолия не исказила ее черты.
В начале нынешнего векаполоумный итальянец похитил из знаменитого Квадратного зала парижского Лувраэто сокровище, чтобы вернуть его в Италию и там каждый день одному любоватьсяим, – и эта пропажа была воспринята как подлинная трагедия для искусства. А какоеликование вызвало затем возвращение «Джоконды» в Лувр!
Эта картина и слава ее –очевидно, ровесницы. Ведь уже Вазари писал о «Моне Лизе»:
«Глаза имеют тот блеск и тувлажность, которые постоянно наблюдаются у живого человека… Нос со своимипрекрасными отверстиями, розовыми и нежными, кажется живым. Рот…представляется не сочетанием различных красок, а настоящей плотью… Улыбкастоль приятная, что, глядя на этот портрет, испытываешь более божественное, чемчеловеческое, удовольствие… Этот портрет был признан удивительным произведением,ибо сама жизнь не может быть иной».
Леонардо считал, чтоживопись «содержит все формы, как существующие, так и не существующие вприроде». Он писал, что «живопись есть творение, создаваемое фантазией». Но всвоей великой фантазии, в создании того, чего нет в природе, он исходил изконкретной действительности. Он отталкивался от действительности, чтобыдовершать дело природы. Его живопись не подражает природе, а преображает ее, воснове ее не абстрактная фантазия и не эстетические каноны, раз и навсегдакем-то установленные, а все та же природа.
<img src="/referat/public/cache/referats/120/image014.jpg" v:shapes="_x0000_i1031">
Леонардо да Винчи
МОНА ЛИЗА
В оценке, которую Вазаридает «Джоконде», – знаменательная, исполнен-наяглубокого смысла градация:все совсем как в действительности, но, гля-дяна эту действитель-ность, испытываешь некое новоевысшее наслажде-ние, и кажется, что сама жизньне может быть иной. Другими словами: дейст-вительность, обретающая некое новое качество в красоте, более совершен-ной,чем та, которая обычно доходит до нашего сознания, красоте, которая естьтворение художника, завершающего дело приро-ды.И, наслаждаясь этой красотой, по-новому вос-принимаешьвидимый мир, так что веришь: он уже не должен, не может быть иным.
Это и есть магия великогореалистического искусства Высокого Возрождения. Недаром так долго трудилсяЛеонардо над «Джокондой» в неустанном стремлении добиться «совершенства надсовершенством», и, кажется, он достиг этого.
Не представить себекомпозиции более простой и ясной, более завершенной и гармоничной. Контуры неисчезли, но опять-таки чудесно смягчены полусветом. Сложенные руки служат какбы пьедесталом образу, а волнующая пристальность взгляда заостряется общимспокойствием всей фигуры. Фантастический лунный пейзаж не случаен: плавныеизвивы среди высоких скал перекликаются с пальцами в их мерном музыкальномаккорде, и со складками одеяния, и с легкой накидкой на плече Моны Лизы. Всеживет и трепещет в ее фигуре, она подлинна, как сама жизнь. А на лице ее едваиграет улыбка, которая приковывает к себе зрителя силой, действительнонеудержимой. Эта улыбка особенно поразительна в контрасте с направленным назрителя бесстрастным, словно испытующим взглядом. В них мы видим и мудрость, илукавство, и высокомерие, знание какой-то тайны, как бы опыт всех предыдущихтысячелетий человеческого бытия. Это не радостная улыбка, зовущая к счастью.Это та загадочная улыбка, которая сквозит во всем мироощущении Леонардо, встрахе и желании, которые он испытывал перед входом в глубокую пещеру, манящуюего среди высоких скал. И кажется нам, будто эта улыбка разливается по всейкартине, обволакивает все тело этой женщины и ее высокий лоб, ее одеяние илунный пейзаж, чуть пронизывает коричневатую ткань платья с золотистымипереливами и дымно-изумрудное марево неба и скал.
Эта женщина с властнозаигравшей на неподвижном лице улыбкой как бы знает, помнит или предчувствуетчто-то нам еще недоступное. Она не кажется нам ни красивой, ни любящей, нимилосердной. Но, взглянув на нее, мы попадаем под ее власть.
Ученики и последователиЛеонардо много раз старались повторить улыбку Джоконды, так что отблеск этойулыбки – как бы отличительная черта всей живописи, в основе которой«леонардовское начало». Но именно только отблеск.
Леонардовская улыбка,одновременно мудрая, лукавая, насмешливая и манящая, часто становится даже улучших из его последователей слащавой, жеманной, порой изысканной, порой дажеочаровательной, но в корне лишенной той неповторимой значительности, которойнаделил ее великий кудесник живописи.
Но в образах самого Леонардоона заиграет еще не раз, и все с той же неотразимой силой, хоть и принимаяпорой иной оттенок.
УединенноесозерцаниеДостоверных скульптурЛеонардо да Винчи не сохранилось совсем. Зато мы располагаем огромнымколичеством его рисунков. Это или отдельные листы, представляющие собойзаконченные графические произведения, или чаще всего наброски, чередующиеся сего записями. Леонардо рисовал не только проекты всевозможных механизмов, но изапечатлевал на бумаге то, что открывал ему в мире его острый, во всепроникающий глаз художника и мудреца. Его, пожалуй, можно считать едва ли несамым могучим, самым острым рисовальщиком во всем искусстве итальянскогоВозрождения, и уже в его время многие, по-видимому, понимали это.
«… Он делал рисунки набумаге, – пишет Вазари, – с такой виртуозностью и так прекрасно, что не былохудожника, который равнялся бы с ним… Рисунком от руки он умел так прекраснопередавать свои замыслы, что побежда