Реферат: Крейсер I-го ранга Цусимской кампании "Дмитрий Донской". История и технические характеристики


Предисловие

«PRIVATEДмитрий Донской» — одно из славных имен в историиРоссийского флота. Двум фрегатам двух разных эпох отечественного судостроения,пореформенной и предцусимской, в согласии с живущей и доныне традицией, попреемственности давалось это имя, имя князя земли русской, государственноймудростью и полководческими талантами которого было надломлено господствоЗолотой Орды и подготовлено восстановление независимой российскойгосударственности. Сама судьба, казалось, покровительствовала носившим это имякораблям, даровав им и удачный, вполне самостоятельный отечественныйконструктивный тип, добротную постройку на российских верфях и долгиеблагополучные плавания.

Но разными были доставшиеся кораблям эпохи и по-разномузавершали они свои дни. Первый, парусно-паровой «Дмитрий Донской» исправноотслужил двенадцать лет и в 1872 году обрел покой (и неизбежную сдачу на слом)в Кронштадской гавани. Другой, о котором наш рассказ — «полуброненосныйфрегат», а затем крейсер I ранга — строился спустя 20 лет после своегопредшественника в застойно-реакционную эпоху начала царствования императораАлександра III. Разъедающая душу флота система морского ценза и пренебрежениеминистерской бюрократией мнением плавающего состава, путы рутины, сдерживавшиепрогресс отечественного судостроения, возвышение авторитета России в мире истановление франко-русского союза, дальневосточная авантюра руководства страныи позорный провал экспедиции адмирала Вирениуса в 1903-1904 годах — все этиопределяющие события и явления того времени, исподволь готовившего флот кЦусиме, а Россию — к потрясениям 1905 года, прошли через судьбу крейсера.Отличало его и нахождение на стыке двух периодов в развитии флота, который изпреимущественно крейсерского (вынужденное следствие поражения в Крымской войне)начал превращаться в более сбалансированный, включавший в себя кроме легких сили значительное число линейных кораблей.

Прослужив почти вдвое дольше своего предшественника, пройдяЦусиму, почти прорвавшись к Владивостоку, корабль должен был принять неравныйбой. Пораженный насмерть, напрягая последние силы, старый крейсер дотянул доспасительного, хоть и не своего, берега, избавив от гибели тех, кто еще был живна его борту. Выдержав бой, исчерпав силы, не спустив флага перед врагом и сохранивжизнь своему экипажу, корабль в высшей степени выполнил свое предназначение.Судьба такого корабля по справедливости может быть названа счастливой.

Письмо адмирала Асланбегова.

PRIVATEШел 1880 год. Уже около трех десятилетий отделяли Россию отпотрясений Крымской войны 1853-1856 гг., но последствия этой, едва ли ненациональной, катастрофы не переставали лихорадить страну. Надежды России наполное очищение от скверны николаевского режима все чаще обманывалисьнепоследовательностью политики «царя-освободителя» — императора Александра II.И за полуобразованным нигилизмом видится уже страшный своей убежденностью вправоте терроризм. Не прекращается охота «бомбистов» на царя и уже близкокровавое 1 марта 1881 г.

Русско-турецкая война 1877-1878 гг. при всей неслыханностиподъема славянской солидарности и самого высокого патриотизма снова поставиластрану чуть ли не на грань национального унижения: огромны и зачастуюбессмысленны людские потери, снова почему-то беззащитно Черное море, и недавнийтриумф русской армии под Константинополем сменяется поражением русскойдипломатии на Берлинском конгрессе. Россия снова в одиночестве перед сомкнутымстроем мнимо дружественных к ней западных держав. И снова недвусмысленныеугрозы со стороны Англии принуждают Россию (как и во времена «американскойэкспедиции») выдвигать свои немногочисленные крейсеры на авансцену мировойполитики. Вслед за заказом на заводе В.Крампа в США переоборудованных и новыхкрейсеров («Африка», «Азия», «Европа» и «Забияка»), созданием постоянногогосударственного резерва крейсерских сил — Добровольного флота, принимаетсярешение о постройке океанских броненосных крейсеров.

Это было время, когда генерал-адмирал великий князьКонстантин, охладев к делам флота, выпустил из рук бразды правления, когда ужене стало его странной креатуры — всесильного морского министра Н. К. Краббе икогда только один, сохранивший прежнюю энергию, адмирал А. А. Попов на короткоевремя безраздельно (благодаря влиянию на генерал-адмирала) возглавилотечественное кораблестроение. Неоднозначны результаты его кипучейдеятельности, круглые броненосцы береговой обороны — поповки «Новгород» и«Вице-адмирал Попов» — не составляют ее украшения, но вклад А. А. Попова всоздание крейсеров действительно велик и неоспорим.

Еще в водах Тихого океана, где в дни «американскойэкспедиции» А. А. Попову довелось командовать пришедшим в Сан-Франциско отрядомрусских винтовых корветов и клиперов, прочувствовал адмирал суть и значениекрейсерской доктрины. От «Петра Великого», которого он упорно называл«монитор-крейсер», шел А. А. Попов к идее океанского крейсера, утвердив заРоссией приоритет в создании первых в мире броненосных крейсеров сметаллическим корпусом типа «Генерал-Адмирал», успешно справился он и спеределкой в крейсер несостоявшегося броненосца «Минин».Накопленный при их создании опыт он воплотил в разработанных под егоруководством двух вариантах проекта нового крейсера, представлявших собойразвитие типов «Генерал-Адмирал» и «Минин»,запросив одновременно оценку крейсерских качеств последнего у адмирала А. Б.Асланбегова, бывшего в то время начальником отряда крейсеров, находившихся взаграничном плавании. И вот перед нами этот сохраненный архивом документ болеечем столетней давности…

Адмирал Авраамий Богданович Асланбегов писал: «Благодарютебя, многоуважаемый и любезный друг Андрей Александрович за твое милое исимпатичное письмо, полученное мною 3 января, Чтобы не терять времени, я тотчасже пригласил к себе в каюту г.г. командира фрегата, старшего офицера, всехстарших офицеров по различной отрасли управления и пояснив им существо дела,предложил предоставить мне письменно замечания для будущего улучшения «Минина» ...»

Сбереженные многими поколениями архивистов, дошли до насэти записки девяти главных специалистов: командира корабля капитана 1 рангаНазимова, старшего офицера капитан-лейтенанта Юрьева, старшего инженер-механикакапитана Пестинского, старшего артиллерийского офицера поручика Павловского,старшего штурманского офицера поручика Кошелева, трюмного механика подпоручикаЯкобсона, «заведывающего минами Вайтхеда» Корпуса инженер-механиков прапорщикаЧерепанова, Корпуса корабельных инженеров прапорщика Александрова, старшегосудового врача коллежского асессора Држиевича. Четкое, красивое докаллиграфичности письмо, стремительные росчерки подписей. И какими свободой,деловитостью, заинтересованностью в своем деле и ясным сознанием службы «не застрах, а за совесть» дышат эти записки. В них — зримая, еще сохранившаяся в товремя (цензовая эра И. А. Шестакова еще не началась) новь возрожденного флота,которую, не жалея сил, воспитывала плеяда адмиралов, выросших на урокахКрымской войны.

Пересылая А. А. Попову в подлинниках записки своихофицеров, А. Б. Асланбегов выражал уверенность, что таким путем коллегиальногообсуждения он наилучшим образом исполнит его просьбу. От себя он добавил, что«Будущий «Минин» должен быть настоящим фрегатом, ане корветом», то есть иметь закрытую батарею, так как открытая в условияхнепогоды не позволяет подолгу держать комендоров у орудий, в бою люди и орудиябудут поражаться падающими сверху обломками рангоута. Мало того, из-за крайнейзагроможденности жилой палубы вспомогательными механизмами, бортовыми угольнымиямами, экипаж вынужден был ютиться в узких закоулках и практически лишалсяэлементарного отдыха. Что касается артиллерии крейсера, то она, по мнению А. Б.Асланбегова, должна быть «увеличена калибром и уменьшена числом», что доудивления точно совпадало с концепцией А. А. Попова, воплощенной в проекте«Генерал-Адмирала». Имеющиеся на «Минине»шестнадцать орудий было бы разумнее заменить двенадцатью или даже десятью, нокалибра 229-мм; «Все его братья, или как говорят англичане, сестры английскогофлота, в большинстве имеют таковые», — добавлял адмирал. Помимо несравнимобольшего разрушительного действия 229-мм орудий («Минин»имел 4 203-мм и 12 152-мм орудий, не считая мелких пушек), подобное вооружение,при равном весе залпа, существенно сократило бы штат орудийной прислуги,которой на «Минине» «из-за ее чрезмерной численности»приходилось жить в «совершенно невыносимых условиях». С другой стороны,оказывались без постоянных хозяев все малокалиберные пушки и минные аппараты, ана каждый погреб боеприпасов имелось лишь по одному комендору и для организацииподачи боеприпасов к орудиям приходилось назначать в погреба (а также и напосты по тушению пожаров и для заделки пробоин) людей «от управления парусами»и из машинной команды, «которая и без того бывает всегда крайне утомлена»изнуряющими вахтами у не обеспеченных должной вентиляцией машин и котлов.

По мнению адмирала было совершенно необходимо увеличитьразмерения проектируемого крейсера в сравнении с «Мининым»:длину с 87,8 до 91,5 м, а ширину с 14,9 до 17,1 м. «Так как я сплю и вижубыстроходные суда, жду и не дождусь летучих эскадр и с завистью читаю о 16 и 17узлах хода — развивал адмирал следующий пункт замечаний, — то на счет машины ябуду требователен». Мощность по его мнению следовало увеличить с 900 до 1000номинальных л.с. (в переводе на индикаторные — от 7500 до 8000 л.с.), чтопозволило бы в экстренных случаях довести скорость до 16, а обыкновенно — до15-15,5 уз. Запас угля адмирал предлагал повысить до 1200 т, тем самымавтономность составила бы 17-20 сут.

«Жилая палуба должна быть деревянная, или, по крайней мере,обшита деревом, если металлическая необходима как добавочное крепление — писалон далее — так как металлическая при работе машины раскаляется, а при еебездействии становится ледяной, очистке и мытью не поддается», отдыхать на ней,как делали в старину на деревянных кораблях, невозможно и даже «самыйнеряшливый матрос (из записки старшего офицера — авт.) не ложится на нее безотвращения». «Тесноватыми» признавались офицерские каюты, явно недостаточным(мнение доктора) — лазарет. Требовалось иметь более солидные гребные суда — 18-20-весельные барказы, катера — не менее, чем 14-весельные. Улучшитьследовало и систему водоотливных труб. Не заслужили одобрения адмирала иновомодные двойные марса-реи, которые для военного корабля не нужны, так какмешают брасопке в бейдевинд. Размеры самодвижущихся мин следовало уменьшить (додлины 4,3 м), а число минных аппаратов сократить до четырех.

Таким образом, это письмо можно считать своеобразнымпрообразом оперативно-тактического и тактико-технического заданий на новыйкрейсер. Флот высказал свое мнение — дело было за проектантами и строителями.

А. А. Попов, проект и МТК.

PRIVATEЗанимая весьма высокое положение в окружениигенерал-адмирала великого князя Константина Николаевича, генерал-адъютантимператорской свиты и председатель кораблестроительного отделения Морскоготехнического комитета (МТК) А. А. Попов был, наверное, самым высокопоставленным(после Петра I) проектировщиком боевых кораблей, и потому путь разработанных импроектов крейсеров не был обычным. Так, минуя председателя МТК и едва ли не дляпроформы доложив о них управляющему Морским министерством вице-адмиралу С.С.Лесовскому, А.А. Попов добился одобрения своих проектов «в общем виде»генерал-адмиралом, после чего 30 января 1880г. представил оба проекта нарассмотрение и утверждение в кораблестроительное отделение МТК. Но здесь он ужене мог рассчитывать на снисхождение.

Сама идея создания класса крейсеров, понятно, не вызываласомнений: появление в России «истребителей торговли», а в Англии «защитниковторговых судов» стало уже постоянным фактором в кораблестроении обеих стран. Навведение в строй крейсеров «Минин»,«Генерал-Адмирал» и «Герцог Эдинбургский» англичане ответили более крупнымкрейсером «Шенон», а затем заложили еще два корабля этого класса «Нельсон» и«Нортхемптон», водоизмещением по 7350 т, с механизмами мощностью 6000 л.с. иброневым поясом толщиной 229 мм. Им и должны были бы противостоять крейсеры, предлагаемыеА. А. Поповым.

В то же время считалось, что русские крейсеры от встречи сболее сильным противником должны уклоняться и их действия планировались каксвободная охота за «купцами», не имеющими никакой защиты. Эта не вполнелогичная мысль была, однако, общепринятой. Не отступил от нее в своейобстоятельнейшей записке и А.А. Попов.

В первом проекте, развивавшем тип «Генерал-Адмирала», воизбежание перегрузки, как это имело место на прототипе, предлагалосьводоизмещение с 4603 т увеличить до 4942 т. Во втором проекте(усовершенствованного «Минина») водоизмещение(5754 т) почти не менялось. Главнейшим принципиальным отличием этих проектовбыло (при сохранении прежней длины) увеличение ширины до 15,54 м и 15,85 м, котороемотивировалось необходимостью увеличения разноса вант и опиралось на последниеисследования ученого Фруда, установившие, что увеличение ширины корпуса немешает достижению больших скоростей, если ватерлинии не имеют прямостенности умиделя (то есть лишены цилиндрической вставки).

Запас водоизмещения в обоих проектах составлял 64 т и А.А.Попов рассчитывал, очевидно, на широкое применение в конструкции корпуса стали,позволявшей на 30% уменьшить толщину листов обшивки и угольников креплений.

Проектами предусматривалась установка вертикальных паровыхмашин (в отличие от привычных горизонтальных) двойного расширения пара(компаунд) мощностью по 3500 л.с., действовавших на одну линию вала, что придвижении экономической скоростью с половинным числом котлов позволяло отключатьодну машину и тем существенно экономить топливо. Их мощности по предварительнымрасчетам хватало для достижения скорости 15-16 уз, что подкреплялось опытом «Минина» (при водоизмещении 5970 т и мощностимашины всего 5250 л.с. он достигал скорости 14 уз) и надеждой на высокуюкультуру производства английского завода Эльдера, которому предполагалосьзаказать машины. Так как английские броненосцы и даже новейшие броненосныекрейсеры «Шенон», «Нельсон» и «Нортхемптон» имели скорость не более 13-14 уз,то новый крейсер вполне оправдал бы свое назначение «наносить возможно большийвред неприятельской морской торговле и уходить от неприятельских броненосцев».

<img src="/cache/referats/5785/image002.jpg" align=«left» hspace=«12» v:shapes="_x0000_s1028">Расчеты второй, не менее важной характеристики, а именноавтономности, показывали, что при предусмотренном проектом запасе угля (1050 твместо прежних 900 т) можно будет 7 или 8 суток идти полным ходом, аэкономическим (9 уз) — даже 30 суток, так как машины завода Эльдера на 1л.с./час требовали не более 1,7 фунта угля. Для увеличения автономностипроектируемые корабли, как и их предшественники, сохраняли полную фрегатскуюпарусность, подъемные гребные винты и, по словам А. А. Попова, прибегали бы куглю лишь в случае крайней необходимости. В этой, внешне логичной, но слишкомискусственной концепции — ключ к пониманию столь долго продолжавшейся вроссийском флоте парусной эпохи.

Что касается бронирования, то А. А. Попов считалнеобходимым ограничиться (как и на прототипах) неполным броневым поясом и, какэто делали и англичане на своих крейсерах, замкнуть броневую цитадель«поперечной броневой переборкой» (траверзом). Облегчив таким путем оконечности,можно было улучшить мореходные качества корабля.

Принципиальное противоречие, так и не удовлетворившее обестороны, составил вопрос о вооружении кораблей. Еще в 1873 г., занимаясьулучшением башенных фрегатов типа «Адмирал Спиридов» (их 229-мм пушкипредполагалось заменить меньшим число 280-мм) А. А. Попов заявлял: «Уменьшатьчисло орудий, но зато увеличивать их калибр и цельность выстрелов естьотличительное направление морской техники в настоящее время». Почти теми жесловами и с редким единодушием ту же мысль высказывали и офицеры «Минина» во главе с адмиралом А. Б. Асланбеговым.И тем не менее, отступая от собственной концепции, представленной впервоначальном проекте «Генерал-Адмирала», А. А. Попов предлагал в вариантекрейсера по его типу установить 4 203-мм и 12 152-мм орудий, а на крейсере пообразцу «Минина» — 4 203-мм, 6 152-мм пушек и 2152-мм мортиры, считая, что «для боя с неброненосными судами важно иметь хотя ине тяжелую, но многочисленную артиллерию», так как наши крейсеры, имея тонкуюпоясную броню, могли вести бой только «с коммерческими судами или сбыстроходными неприятельскими крейсерами». В ходе произошедшего обсужденияпредлагалось даже часть предусмотренных проектом 152-мм пушек заменить на107-мм. К мнению флота в очередной раз не прислушались!

Точно так же остались без внимания и все другие доводы ипредложения из письма А. Б. Асланбегова. Не успело ли оно дойти до России,дрогнул ли А. А. Попов, боясь оглашением письма придать обсуждениюнежелательное направление, но получилось так, что пафос высокого человеческогодокумента, живая заинтересованность людей с «Минина»помочь совершенствованию нового корабля, оказались невостребованными.Затерявшись среди множества бумаг по постройке крейсеров типа «ДмитрийДонской», письмо адмирала Асланбегова дошло до нас как вечный укор людскомуравнодушию. Без внимания осталось и содержавшееся в письме более чем серьезноепредостережение о высокой температуре в котельных отделениях (до 80°С наверхних площадках) и необходимости испытать, по образцу «Разбойника»,«охлаждающие занавески Ягна».

Итак, не внеся в проект никаких существенных изменений иизбрав более обеспеченный от перегрузок вариант по образцу «Минина», МТК, журналом №22 от 15 февраля 1880г., а за ним и управляющий Морским министерством одобрили его для постройки.
Начало постройки и изменений проекта уPRIVATEже 10 марта 1880 г. приказом Главного командираПетербургского порта вице-адмирала Андреева строителем «предположенного кпостройке» (речь пока шла об одном корабле) в Новом Адмиралтействеполуброненосного фрегата назначается подполковник Н.А.Самойлов. К этимобязанностям он должен был приступить после спуска на воду и отправки вКронштадт клипера «Опричник», строившегося под его наблюдением на Балтийскомзаводе. К подготовительным работам следовало, в духе времени, «приступитьнемедленно», для чего в помощь строителю назначался штабс-капитан Потапов.

Заметим, что с начала броненосного судостроения верфямНового Адмиралтейства впервые доверялось построить броненосец такой невиданной(если не считать спущенного на «Галерном островке» «Петра Великого») величины — в 5800 т водоизмещения. 31 мая, ввиду последовавшего разрешения о постройкекорабля, приступили к ремонту выбранного для работ каменного эллинга, первогоиз сооруженных в Петербурге (в 1838 г.). Началась неторопливая подготовкастапеля, обновление станочного парка, заказы материалов для корпуса. 6 марта1880 г. МТК потребовал вместо предусмотренного по спецификации железа изготовлятьиз стали также и броневой шельф, обшивку под броню, машинные и котельныефундаменты. Стальной прокат из болванок Обуховского завода поставляли Ижорскийи Невский заводы.

10 сентября 1880 г., с получением первой партии стали (99листов массой 60 т) с Невского завода, началась стапельная сборка корпуса.Тогда же решили второй корабль того же типа строить на Балтийском заводе.Благодаря преимуществам частной организации (включая право заказывать материалыза границей), этот завод, начав сборку корпуса 10 февраля 1881 г., уже ксентябрю установил «в чистом деле» 460 т конструкций, что составляло почти 28%от массы корпуса. В Новом Адмиралтействе, где к этому времени выставили настапель порядка 210 т, работы застопорились: Невский завод не справлялся с графикомпоставок, а Ижорский из-за поломки валков и вовсе остановил выпусктавробимсового железа. Пришлось заказывать профиль из стали в Англии, ноотставание в готовности «Дмитрия Донского» от «ВладимираМономаха» (название кораблям дали 28 марта 1881 г.) становилось ужеощутимым. В Новом Адмиралтействе могли лишь с завистью следить за тем, какойсвободой маневра и оперативностью решений располагал Балтийский завод,руководимый знающим и деятельным директором М.И. Кази. Не то было вАдмиралтействе, скованном суровыми портовыми (далекими от судостроения)правилами, задавленном мелочной отчетностью, испытывавшем постоянную нехваткуквалифицированных кадров (начальство с маниакальным упорством экономило назарплате рабочих) и повязанном многоступенчатой, нелепой для производства,военной иерархией. В дальнейшем, дабы отмести всякие сомнения в отсутствиидолжной распорядительности, начальство спокойно объясняло, что в сравнениитемпов постройки двух кораблей нет никакого смысла, так как «Донской» строился«при совершенно других условиях, а именно — в зависимости от успешностидоставки строительных материалов». А вскоре, в силу постигших проекты обоихкораблей массированных (и у каждого своих) изменений рабочей документации, сопоставлениехода постройки кораблей на самом деле потеряло смысл.

Сначала, как водится, только что утвержденный и уженачавший осуществляться проект начали «догружать». В ноябре 1880 г., чтобы,видимо, не отстать от заграницы, МТК предложил, по примеру английских крейсеров«Фаэтон», «Леандра» и «Аретьюса», снабдить крейсер собственной «миноноской», тоесть паровым катером, вооруженном минным аппаратом для стрельбы самодвижущимисяминами (торпедами). В декабре 1880 г. «заведующий минной частью на флоте» контр-адмиралК. П. Пилкин передал указание генерал-адмирала о том, чтобы «на вновьстроящемся броненосце (классификация была еще весьма свободной — авт.) типа «Минин» были установлены в жилой палубе длявыбрасывания мин Уайтхеда по 3 или 4 неподвижных трубы (то есть торпедныеаппараты — авт.) на стороне», а коль скоро «к постройке означенного броненосцауже приступлено», строителю предлагалось доработать эту идею совместно сминными специалистами Кронштадского порта. «Принять к исполнению» — облек вдирективу это указание новый управляющий Морским министерством контр-адмирал А.А. Пещуров. В январе 1881 г. он же предложил МТК обсудить вопрос об установкена кораблях облегченных 229-мм орудий, мотивируя это тем, что по критериюотношения веса артиллерии (орудий без станков) к водоизмещению, составлявшемуна английских крейсерах «Шенон» и «Нельсон» около 1:45, наши крейсеры имуступали (1:67). При замене 203-мм пушек на новые 229-мм этот показательсоставлял 1:56, что оправдывало замену, но противоречило выработаннойконцепции, гласившей, что «наши полуброненосные крейсеры, уступая английскимсудам как в весе артиллерии, так и в толщине броневого пояса, имеют перед нимипреимущество в силе машин, площади парусности и количестве топлива, которое онимогут брать». Изменение вооружения привело бы к перегрузке и, как следствие,уменьшило бы запас топлива или число 152-мм пушек с 12 до 8, чего, впрочем, помнению специалистов Артиллерийского отдела, хватало для действий «против торговогофлота». В то же время, установка 229-мм облегченных (а лучше даже тяжелых)пушек позволила бы нашему крейсеру «успешно действовать против тяжеловооруженных крейсеров в том случае, когда нельзя избежать встречи с ними».

С этим мнением долго не соглашалось Кораблестроительноеотделение МТК, считавшее, в свете выработанной крейсерской концепции, болееважным «число нежели калибр орудий» и настаивавшее даже на замене части 152-мморудий на 107-мм. Неизвестно, сколько бы продолжались споры, если бы Морской министр,исходя из того, что испытывавшаяся в то время на Обуховском заводе новая 203-ммпушка обещала такую же «разрушительную силу» (речь, видимо, шла о пробивнойспособности снаряда — авт.) как и 229-мм, не выбрал бы ее в качестве главногокалибра строившихся кораблей.

В начале января 1881 г. главный инженер-механик флотагенерал-лейтенант Соколов обратил внимание на заложенный в проекте (очевидно,из-за большого диаметра гребного винта) уклон линии гребного вала в нос, из-зачего кораблю грозило не только зарывание носом, но и трудности в ходе подъемавинта, расположенного в установленной в наклонном положении раме; в итогетрехмесячного обсуждения решили ликвидировать подъемную конструкцию винта наобоих крейсерах и сделать винт стационарным четырехлопастным. Спустя неделю, 7апреля 1881 г., изменили и установку главных паровых машин: на «Донском» машиныоставили, по проекту, друг за другом, на «Мономахе»расположили их рядом и, соответственно, предусмотрели два винта. Как вдальнейшем объяснялось в отчете по Морскому министерству за 1883 г., такимпутем рассчитывали «прийти к точному и безошибочному выводу относительнопреимуществ той или иной системы». Достойно сожаления лишь то, что, затеваяэтот наверное интересный, опыт (о результатах которого, впрочем, документов вархиве не встречается — об этом опыте, похоже, просто забыли), не подумали одругом: проверить предварительно (хотя бы на том же «Минине») тормозящий эффект неподъемногогребного винта, который, как выяснилось в первых же плаваниях, по существулишает корабль парусных качеств и делает столь эффектно выглядящий рангоутдорогим и, зачастую, опасным для корабля украшением. Наблюдая за «парусными»плаваниями этих кораблей в Тихом океане, С. О. Макаров уже в 1888 г. пришел квыводу, что крейсеры, хоть и числятся рангоутными (то есть способными плаватьпод парусами), но в действительности являются «исключительно паровыми». Вдовершении первой очереди «опытов» (впереди была вторая), которыми с такойлегкостью опрокидывались все только что принятые «принципы» и концепции, в тотже день 7 апреля 1881 г. разделили корабли и по составу вооружения: на «Мономахе», оставив проектное число орудий,решили установить четыре 203-мм пушки прежнего образца «недальнобойные» идвенадцать 152-мм «дальнобойных», на «Донском» устанавливались только«дальнобойные» — два 203-мм орудия и четырнадцать 152-мм. Так «под шпицем»прислушивались к мнению флота…

<img src="/cache/referats/5785/image004.jpg" align=«left» hspace=«12» v:shapes="_x0000_s1027">Весь 1881 г. одновременно с постройкой корпусов непрекращались изменения в проектах кораблей. Состоявшееся в августе решение озамене предполагавшейся железной брони на сталежелезную заставило срочноизменить заказ стали, конструкцию борта и систему крепления брони. «Облитыесталью» железные плиты, чтобы не нарушать монолитность стальной поверхности,крепили, по английскому образцу, не сквозными (как прежде) болтами, ашпильками, ввернутыми изнутри корпуса в железный слой плиты. В тех же целяхотменили предполагавшуюся обшивку брони деревом и медью и крепление к броневертикальных накладных железных полос для присоединения к ним вант. Для защитыброни от электрокоррозии в морской воде предусмотрели (по опыту «ПетраВеликого») промежуточную, между плитой и медной обшивкой корпуса, цинковуюполосу, а для крепления вант пришлось изобретать «добавочные местные переборкипозади броневого борта». Но все эти неудобства с лихвой окупались увеличенной(на 20-30%) сопротивляемостью брони и возможностью применять плиты вдвоебольшей высоты. Именно такие плиты длиной 4,6 м и высотой 2,2 м с трапецевиднымсечением толщиной внизу 127 и вверху 152 мм, предлагал завод фирмы Каммель вШеффилде. Решение, принятое МТК в августе 1881 г., в конечном счете помоглоускорить и дисциплинировать работы, которые теперь ставились в зависимость отизготовления шаблонов плит для английского завода. Так, по оценке строителя«Донского» (им стал с 18 декабря 1880 г. штабс-капитан корпуса корабельныхинженеров Н. Е. Кутейников), с получением бимсов верхней и главной палуб вавгусте-сентябре 1881 г. он мог к маю 1882 г. выдать шаблоны почти на всю длинукорпуса. Заказ плит для «Мономаха»был разрешен генералом-адмиралом только в январе 1882 г.

Спуск «ВладимираМономаха» на воду состоялся 10 октября 1882 г., на 3 месяца позже,чем планировал М. И. Кази.

Инициатива адмирала Шестакова.

PRIVATE»Дмитрий Донской», строившийся, как объяснял МТК, «присовершенно других условиях», оставался на стапеле: ему предстояло совершеннонеожиданное превращение, воплотившее, как ни странно, одно из совсем, вроде бы,забытых предложений адмирала Асланбегова. Изучая дела, новый управляющийМорским министерством вице-адмирал И. А. Шестаков осматривал работы на«Донском» и предложил его строителю Н. Е. Кутейникову «обратить батарею из 146-дюймовых дальнобойных пушек в закрытую вполне, а два 8-дюймовых дальнобойныхподнять на верхнюю палубу, образованную из процолжения полубака и полуюта».

Предварительные расчеты Н. Е. Кутейникова, подтвердившиеосуществимость замысла министра (ценой нескольких дюймов перегрузки), былиодобрены МТК, который журналом №32 от 13 февраля 1882 г. подтвердил возможностьи целесообразность обращения фрегата «Дмитрий Донской» в «закрыто-батарейный».Составленный строителем и одобренный МТК проект рассмотрел и в мартесанкционировал генерал-адмирал. Определяющим, близко перекликаясь с доводамиА.Б.Асланбегова, преимуществом нового решения было обеспечение защиты артиллерииот поражения обломками собственного рангоута, повышение действенности огня203-мм орудий за счет подъема над горизонтом воды еще на высоту палубы,существенное улучшение условий обитаемости (с одновременным увеличениемчисленности экипажа): кубрики и каюты стали просторнее и получили естественноеосвещение через иллюминаторы. Остойчивость удалось сохранить на прежнем уровнеза счет понижения верхней и батарейной палуб с их орудиями на 280 и 216 мм,переуглубление ожидалось не более 51 мм. Стоимость работ оценивалась в 50тыс.руб. при сметной стоимости корабля без брони 1842 тыс.руб. На «Мономахе» лишь спустя десятилетие,рассматривая в ноябре 1892 г. одно из предложений о модернизации корабля, новыйуправляющий Морским министерством Н. М. Чихачев распорядился «батарейную палубусделать крытой», как на «Дмитрии Донском», снять рангоут, заменив его двумялегкими стальными мачтами с боевыми марсами или даже одной. Увы, время былоупущено, средств не хватало, корабль был перегружен (всерьез обсуждался вопросо полной ликвидации брони) и проект остался нереализованным. Так И. А. Шестаковсвоим волюнтаризмом оказал «Донскому» неоценимую услугу.

Повезло «Донскому» и в получении парового рулевого привода(в проекте А. А. Попова он отсутствовал). Комплект системы Фарко, заказанныйранее для «Генерал-Адмирала», но в его обводах не поместившийся, по счастьюподошел для «Донского». Для двухвинтового «Мономаха»такой привод в МТК сочли излишним, но И. А. Шестаков распорядился заказать егов Англии. Интересно, что англичане предложили делавшему заказ военно-морскомуагенту вице-адмиралу И. Ф. Лихачеву сверх палубного поста управления иметь накораблях «по крайней мере еще один паровой штурвал в защищенной броней частисудна, как, например, в нижней палубе». Поддерживая эту, впервые, пожалуй,прозвучавшую, идею центрального поста, И. Ф. Лихачев добавлял в своем письме вПетербург, что «выгоды парового штурвала оказались бы во сто крат яснее, еслибы иметь кроме того привод с паровым штурвалом на переднем мостике, откуданеобходимо производится управление во всех трудных случаях и всегда, когдатребуется большая точность».

Но в России все делалось непросто: на «Мономахе» штурвал, как было принято напарусных кораблях, установили в корме, а машинный телеграф — на переднеммостике. И мнение И. Ф. Лихачева, и ходатайство командира, капитана 1 ранга П.П. Тыртова (уже в первых плаваниях оценившего созданные ему «удобства») обустановке второго штурвала действия на МТК не возымели. Странным было и решениеИ. А. Шестакова, который, согласившись с МТК о ненужности штурвала на переднеммостике, разрешил заказать в Англии только второй телеграф для установки на полуюте.

Церемония официальной закладки «Дмитрия Донского»состоялась 9 мая 1881 г., когда, в присутствии генерал-адмирала КонстантинаНиколаевича и прочих высоких чинов, «серебряная закладная досчечка» былаположена на 43 шп. между плоским кильсоном и вертикальным килем. Справились и сполной конструктивной переделкой кормы, где с ликвидацией колодца и удлинениемахтерштевня пришлось, чтобы создать винту условия работы в свободной воде,изобретать и особый румпель «параллелограммного движения». Успешно решили исложнейшую технологическую задачу плотного склепывания медного форштевня сконцевым листом коробчатого горизонтального киля. Строго соблюдался весовойконтроль; кроме того Н. Е. Кутейников впервые в отечественном судостроениивыполнил, по собственной инициативе, и вычисления обоих текущих координатцентра тяжести, обеспечивавших предотвращение случайностей при спуске идостройке.

На день спуска на воду, состоявшегося 18 августа 1883 г., вкорпусе корабля было 1370 т стали, 256 т железа, до 74 т медного сплава(штевни). Осадка без полозьев носом и кормой составляла 3,0 и 4,7 м (проектные6,4 и 7,6 м), что на 51 мм превышало среднюю спусковую осадку «Мономаха». В старину спуск на воду означалпочти полную готовность корабля. Оставалось лишь выполнить наперед известные идостаточно простые работы по установке заготовленных впрок рангоута, балласта ипушек. Теперь же приходилось решать сотни несоизмеримо более сложных и часто неподдающихся предвидению задач — от установки машин, валопроводов, котлов,брони, вспомогательных механизмов до отделки и насыщения оборудованием всехсоставляющих огромный корабль помещений. И все это лежало на ответственностиодного строителя, который, имея обычно помощником одного инженера и располагаявспомогательным штатом (чертежники, канцеляристы, кладовщики и пр.), от силы в10-15 человек (бдительное портовое начальство могло, по своему произволу, какэто делал В. П. Верховский, урезать их число до 4 человек), должен был во всейполноте отвечать за темпы и качество работ, их организацию и планирование,контрагентские поставки, выполнять все кораблестроительные расчеты, составлятьи своевременно представлять в МТК важнейший рабочие чертежи, вести огромнуюпереписку и собственную бухгалтерскую отчетность.

Немудрено, что в отличие от десятков кораблей, которые, безособых хлопот, успевали за свою жизнь построить мастера деревянногосудостроения, в послужных списках строителей броненосцев и крейсеров значилосьот одного до трех полностью ими построенных кораблей. Большего человек в техусловиях не выдерживал. И неспроста за самостоятельную постройку строителямвыплачивалось нараставш

еще рефераты
Еще работы по истории