Реферат: Каменные оборонительные сооружения Новгородской земли доогнестрельного периода

Новгородский Государственный Университет имени Я. Мудрого

Курсоваяработа по истории на тему:

«Каменныеоборонительные сооружения Новгородской земли доогнестрельного периода»

Выполнил:Маляев Денис Алексеевич гр. 7231 ИФ III курс

Проверил:

 КонецкийВлавимир Яковлевич

ВеликийНовгород 2000

Оглавление:

 TOC o t «Заголовок 3;3» ВВЕДЕНИЕ… PAGEREF_Toc486833363 h 3

Глава 1. Оборонительные сооружения Новгорода… PAGEREF_Toc486833364 h 9

Белая башня… PAGEREF_Toc486833365 h 18

Глава 2. Ладожские оборонительные сооружения… PAGEREF_Toc486833366 h 20

Глава 3. Крепость Орешек… PAGEREF_Toc486833367 h 31

Оборонительные постройки Орехова… PAGEREF_Toc486833368 h 33

Заключение… PAGEREF_Toc486833369 h 41

ВВЕДЕНИЕ

Военное зодчество с древнейшихвремен играло видную роль в развитии русского военного искусства. Совершенноестественно, что история древнерусского военного зодчества  и военно-инженерного искусства в целом давноуже привлекала к себе внимание исследователей.

Уже в 1858 г., издавая свой труд«Материалы для истории инженерного искусства в России», Ф. Ласковский началкнигу фразой: «Инженерное искусство в России достигло такого обширногоразвития, что для него настало время иметь свою историю»[1]. Междутем, несмотря на очень боль­шое количество материала, накопленного за время,прошедшее после выхода работы Ф..Ласковского, обобщающих, сводных работ поистории древнерусского военно-инженерного искусства так и не появилось. Крометого, оставались неизученными и многие оборонительные сооружения, в том числеиногда и такие памят­ники, которые являлись определяющими для различныхпериодов развития военного зодчества древней Руси.

Некоторыетипы древнерусских оборонительных сооружении известны и большом количествеобразцов, причем часть из них подверглась достаточно серьезному исследованию иконструкция их поэтому более илименее ясна. Другие типы оборонительных сооружений, наоборот, очень плохоизучены, и устройство их может быть, пока определено в значительной степениориентировочно. Наконец, некото­рые группы памятников военного зодчества посуществу вообще еще никак не изучались и, относительно этих сооружений, неимеется почти никаких сведений. К тому же далеко не всегда еще известно, дажеприблизительно, время возведения многих важнейших древне­русских оборонительныхсооружений.

Эта отрывочность, неполнота инеравномерность материала не дает возможности, в настоящее время, написатьтакую историю древнерусского военного зодчества, в ко­торой развитие типов иформ оборонитель­ных сооружений, а также объяснение их назначения, причин ихпоявления и ис­чезновения было бы изложено хотя бы с минимальной полнотой,позволяющей пред­ставить это историческое явление на всей русской территории иво все периоды.

Развитиевоенно-инженерного искусства как составной части военного искусства такжезависит от уровня развития производитель­ных сил, от экономики и отособенностей общественного строя. Однако тактика осады и обороны укрепленныхпунктов и ее обу­словленность развитием техники и социаль­ных отношений в целомспециально в дан­ной работе не рассматривается. Вопросы тактики осады и оборонызатрагиваются лишь настолько, насколько это необходимо для понимания сущности иназначения обо­ронительных сооружений.

Созванноев 1945г., Всесоюзное археологическое совещание поставило перед советскимиархеологами задачу учесть утерянные сокровища, а за­тем широким развитием новыхисследований воссоздать коллекции музеев, которые являются базой для разработкипроблемы происхождения и развития русского города, вопросов истории древнерусскойкультуры. Эта работа протекала в условиях первой послевоенной пятилетки иявилась не­маловажной частью восстановительных работ, развернувшихся в нашейстране.[2]

Всесоюзноеархеологическое совещание, подведя итоги сделанному, наметило также конкретнуюпрограмму развития исследований в области древней истории русского города,которая включала изучение памятников военно-инженерного искусства древней Руси.

В нескольких, крайне редкихслучаях письменные источники говорят о наличии в древнерусских городах XI—XIIвв. камен­ных стен. В 1114 г. «зало­жена бысть Ладога каменном на приспе».

По-видимому,каменными были стены Нов­города, построенные в 1044 г. — «на весну же Володимирзаложи Новгород и сдела его».  ВНовгородской 3 летописи эта запись дополнена словами «и сдела на Софийскойстороне каменной город».

 К сожалению, сведения Новгородской 3 летописиго­раздо менее бесспорны, чем данные Новгородской 1, Ипатьевской и другихлетопи­сей, в которых помещена краткая редак­ция этого известия. В 1114 г. влетописи вновь указывается: «В се же лето Мьстислав заложи Новъгород болииперваго».

В. А. Богусевич в работе,специально по­священной новгородским оборонительным сооружениям, считает, чтоэти стены, по­строенные в 1044 г. и расширенные в 1114 г., были деревянными, акаменные стены в Нов­городе появились только в XIV в. Проти­воположного   мнения  придерживаются М. К. Каргер и Н. Г. Порфиридов, считающие, что уже с1044 г. Новгород имел каменные стены вокруг детинца. Основным аргумен­том впользу этого предположения является не столько свидетельство Новгородской 3летописи, сколько употребление во всех списках летописи термина заложитьпри упоминании постройки новгородских стен. Действительно, термин этотприменялся главным образом к постройке каменных сооружений, употребление же егопо отно­шению к деревянным сооружениям встре­чается большей частью в позднихлетописях. Поэтому наличие термина заложить в «По­вести временных лет»действительно яв­ляется доводом, хотя и далеко не бесспор­ным, в пользу того,что в Новгороде уже в XI в. были построены каменные стены вокруг детинца.

Кроме памятников, упомянутых влетописи, археологическими раскопками были вскрыты каменные стены в таких местах, где на основанииписьменных источников не было никаких оснований предполагать наличие этих стен.Так, в Пскове, в слое, относящемся, по-видимому, в Х в., были найдены следыкаменной стены детинца, сложенной насухо из плитняка.

Собственновоенными каменными город­скими стенами на Руси до XIII и. оказыва­ются, такимобразом, только стены Пскова и Ладоги, а также стены Новгорода, хотя вотношении этого последнего города еще существуют сомнения, были ли его стеныдействительно каменными.  Следуетотметить, что все эти каменные стены, имев­шие  военное   значение,   расположены в Новгородской земле…

Приведенныефакты и предположительные данные показывают, что сложнейший вид материальнойкультуры — каменное строительство — не претерпел ущерба от феодальногодробления Руси. Напротив, можно видеть, как успешно и широко оно распространилосьпо лицу Русской земли. При этом процесс его освоения в новых городах породилориги­нальные художественные и технические варианты — архитектурные школыфеодальных областей. Следовательно, распространение киевского наследия вызвалок жизни новые силы русских строителей, имена которых дает в XII в. и летопись.Таким образом, феодальное дробление привело к даль­нейшему обогащению культуры,приблизив ее к более широким слоям рус­ского народа.

Предварительноеисследование крепостей Старой Ладоги и Изборска приводит к выводу о кореннойреконструкции этих крепостей в связи с появлением артиллерии, что произошло нев конце XIV в., как предпо­лагалось ранее, а в конце XV — начале XVI в.Изучение Порховской крепости и уничтоженной фашистскими захватчиками крепости вОстрове показывает, что оба памятника в силу ряда причин не были реконструи­рованыв более позднее время и сохранили формы первой половины XV в., а в Порховечастично и конца XIV в. Этот вывод вносит существенные изменения в нашипредставления о развитии русского крепостного зодче­ства, так как названныекрепости считались древнейшими памятниками XII—XIV вв.

Глава 1. Оборонительные сооружения Новгорода

Археологическоеи историко-архитектурное исследование оборонитель­ных сооружений ВеликогоНовгорода позволило заново пересмотреть исто­рию их возникновения, датьцелостную картину развития и реконструкции системы городской обороны от XII доXVI—XVII в.  Наиболее интерес­ной,является характеристика впервые открытых монументальных каменных стен и башенОкольного города, сооруженных в XIV столетии.

Освещенытри линии оборони­тельных сооружений Новгорода: детинец (кремль), острог(«окольный город», или, как он назывался в XVII в., «Большой зем­ляной город»)и «Малый земляной город». Во избежание терминологической путаницы необходимоучесть следующее: «окольный город» означает внешний, вокруг лежащий,окружающий. Окольный город летописи упоминают в Пскове, в Москве. Однако та­коеназвание не совсем точно для Новгоро­да, так как Новгородские летописи внеш­нююоборонительную линию Новгорода всегда называют «острогом» и никогда «окольнымгородом». Точно так же надо помнить, что новгородский кремль называлсядетинцем, и что мы употребляем слово «кремль» по отношению к новгород­скойкрепости как установившееся обще­русское название, а не как наименованиеданного памятника.[3]

Изучениеукреплений Новгорода Великого проводилось в период работы в Нов­городеархеологической экспедиции ИИМК в 1947—1948 гг. При этом детально обсле­дованбыл лишь внешний оборонительный пояс. Что же касается детинца, то былисследован небольшой участок между двумя круглыми башнями, в остальном жепользовались материалами рестав­рационных работ, проведенных в детинцеСпециальными проектно-реставрационными мастерскими в 1945—1947 гг. Материалы этине полны, так как целью этих работ было восстановление памятника, а не егоспециальное научное исследование. Работы охватили лишь отдельные объекты иучаст­ки, не дав возможности ответить на ряд вопросов, касающихся памятника вцелом. Полное археологическое, и историко-архитектурное изучение детинцаявляется еще задачей будущего. Однако собранные материалы позволяют уже сейчаспо-ново­му взглянуть на новгородские укрепления и сделать ряд выводов, которые,вероятно, будут подтверждены дальнейшими иссле­дованиями.

Под 1044годом в летописи помещено первое достоверное известие о строительственовгородских укреплений. «Ходи Ярослав на Литву, а на весну заложи Новгород, исделати». Речь идет, очевидно, о постройке кремля. Раньше других так понял этоизве­стие составитель III Новгородской летопи­си, который передал его вследующих сло­вах: «… а на весну заложи Новгород, и сде­ла на Софийскойстороне каменной город». Недостоверность III Новгородской летописи в древнейшихчастях делает ее ненадежным источником. Позже некоторые историки усомнились втом, что в 1044 г. был построен каменный кремль. Одним из аргу­ментов для этогослужила ссылка на частые известия новгородских летописей о пожарах детинца.Однако выражение лето­писи «детинец сгоре город» может отно­ситься не к стенам,а к внутренним дере­вянным постройкам. Да и пожар самих стен, если они быликаменные, не так уж невероятен: каменные стены всегда допол­нялись деревяннымичастями, например на­весами над ходовыми частями стен, кото­рые и могли сгоретьво время пожара. В пользу того, что в1044 г. был сооружен каменный кремль,говорит выражение лето­писи «заложи», а не «сруби» или «постави», как обычноговорится о деревянных по­стройках. В самом факте постройки камен­ных стен нетничего противоречащего исто­рической обстановке. В это время строилисьукрепления с каменными башнями в Киеве; сооружались в Киеве, Чернигове,Новгороде грандиозные каменные храмы, по сравне­нию с которыми строительствокаменных стен не представляется слишком сложной строительно-технической  задачей. Эпоха расцвета Киевского государства была вре­менем больших успеховрусского каменного зодчества, и постройка в одном из важней­ших городовкаменных укреплений весьма вероятна.

Каков былэтот кремль, каковы его раз­меры, каково его соотношение с поздней­шим кремлем— сейчас решить невозмож­но. Никаких следов постройки XI в. не сохранилось.

Припостройке стен и башен избегали прямых или острых углов, являющихся выгоднымипунктами атаки и более чувствительных к ударам осаждавших. Расположение,близкое к кру­гу, облегчало и наблюдение за операциями противника. Поэтомуестественно сложив­шаяся округлая форма поселения была со­хранена и припостройке укреплений. Так новгородский кремль в его современном видепредставляет неправильный овал, вытянутый с севера на юг и вогнутый со стороныреки. Внешний же оборонительный пояс приближается к правильному кругу.

Напротяжении веков создавались и перестраивались части укреплений, причем самдетинец на протяжении всей истории Новгорода ни разу не подвер­гался осаде.Поэтому улучшения и пере­стройки детинца вызывались общим разви­тиемвоенно-инженерного искусства, а не практикой использования его для обороны.

Еще в 1936г. Б. К. Мантейфель произвел обследование новгородского вала и обмерыобнаженных частей каменной кладки в на­сыпи вала, которые он считал основаниямибашен. За годы Великой Отечественной войны вал на многих участках был разрушен,и в разных местах обнаружилась незамеченная раньше каменная кладка. В связи сэтим было произведено новое обследование вала. Важным результатом обследованияявилось установление того факта, что каменная кладка в насыпи вала представляетсобой не только фундаменты башен, но и отдель­ные части большой каменной стены.

В 1116 г.детинец был несколь­ко расширен и перестроен: «В то же лето Мьстислав заложиНовъгород болии пьрваго». Это сообщение дает основание пред­полагать, что вданном случае значительно расширилась площадь кремля. Возможно, чтовстречающееся в XIV—XV вв. обозна­чение южной части кремля — «околоток» передает   более  древнюю   традицию.

В 1116 г.речь, несомненно, шла о камен­ном городе. В этом году строилась уже ка­меннаякрепость новгородского пригоро­да—Ладоги. В 1195 г. на городских воротах,выходивших к Волхову, была зало­жена каменная церковь: «Заложи [архиепи­скопМартирий] церковь камяну на городьных воротех… в имя святые богородицяположение ризы и пояса». По этой церкви позже ворота и башня называлисьБогородицкими, или Пречистенскими. Дальнейшие сведения о новгородском детинцетак же отрывочны. Мы узнаем лишь о каменных церквах, сооружаемых над воротами.В за­писях на протяжении десятков лет нет ни строчки о перестройке укреплений,которая, конечно, производилась. Но зато: в 1233 г. «заложена бысть церковь, наворотех от Неревьскаго конця, святыи Феодор»; в 1296 г. архиепископ Климент«постави… церковь камену святого Въскресениа на во­ротех»; в 1297 г.«архимандрит Кирилл… постави церковь камену святого Преобра­жение на воротехот Людина конца»; в 1305 г. «постави Семеон Климович церковь камену на градныхворотех от Пруськой улици»; в 1311 г. архиепископ Давыд «по­стави церковькамену на воротех от Неревьского конца, во имя святого благовер­ного князяВладимира».

На конецXIII и на XIV в. приходится развитие торговли Новгорода с Западом и с«Низовской землей» (северо-восточными княжествами). Это эпоха расцвета Новго­рода,особенно ярко выделяющегося на фоне общего разгрома Русской земли Ба­тыем.Новгород, который избег непосред­ственного разгрома, был хранителем завое­ванийрусской культуры и продолжал ее развивать даже в тягчайшие годы татар­скогоига. Новгородское зодчество XIV в. отражало успехи в развитии культуры. Ксожалению, мы не знаем кремля этой эпохи: детинец в его современном виде — этосооружение московского времени. Бла­годаря  археологическим   исследованиямнайдены каменные стены окольного города XIV в., но не найдены еще башни и стеныкремля этого времени, кроме участка стены у звонницы, в позднейшее время облицо­ванногокирпичом. Поэтому реконструиро­вать облик укреплений XIV в. в настоящее времяневозможно. Нужны специальные архитектурно-археологические исследования,вскрытие отдельных частей памятника, которые дадут точные данные об этой отда­леннойэпохе его строительства. Во всяком случае, хотя основное внимание в XIV в. былоуделено сооружению валов и стен окольного города, кремль также подвергсязначительным перестройкам.

Лишьпод 1331 годом записаны конкрет­ные сведения о перестройке кремля: «зало­живладыка Василий город камен от свято­го Володимера до святой богородици, а отбогородици до Бориса и Глеба». Таким образом, была возобновлена каменная сте­навдоль Волхова. Как выше было сказано, на отдельных участках эта стена сохрани­ласьдо наших дней и может служить свое­образным эталоном для определения строи­тельствапри архиепископе Василии. По­стройка продолжалась два года, а в 1334 г.«владыка и каменный город по­крыл». За этим следует постройка камен­ной стеныокольного города и многочислен­ные постройки каменных городов — Ореш­ка, Луги,Порхова.

Как сказановыше, архитектурно-археологический анализ новгородского кремля в целомзатруднен тем, что мы не имеем, ис­черпывающих данных о памятнике. Обмерыкремля — неполные. Нет обмеров круглых башен, Княжой башни, многих прясел сте­ны.Что еще важнее — это отсутствие об­щего сводного плана кремля, его точной то­пографическойсъемки. Нет данных о харак­тере кладки и перестройках отдельных ча­стей кремля.

Какпамятник московского зодчества XV— XVII вв. новгородский кремль являетсяисключительно целостным в военном отно­шении сооружением. Каждое прясло стеныобразует с прилегающими башнями военно-оборонительный комплекс. Башниновгородского кремля расположены таким образом, что участки стен между нимипрострелива­ются их фланговым огнем из пушек и пи­щалей. Для этого они выступаютза пери­метр стен. Однако башни рассматриваются и как узлы обороны, способныеоказывать сопротивление в случае прорыва врага внутрь крепости. Поэтому частьбойниц, хо­тя и меньшая, расположена и с внутренней стороны. Самостоятельно ивоенно-архитек­турное решение каждой башни. В зависимо­сти от назначения иположения ее в систе­ме обороны каждая башня имеет свой осо­бый облик и своитехнические детали. К слабым сторонам новгородского кремля следует отнестиуказанную выше недоста­точность обороны проезжих башен, а также несовершенноеустройство бойниц в неко­торых башнях, дававшее возможность обстрела только попрямой, без достаточно­го радиуса поворота пищалей. Впрочем, этот последнийнедостаток компенсировал­ся наличием большого числа боевых отвер­стий. Востальном новгородский кремль на­ходится на уровне самых совершенных со­временныхему сооружений, таких, как мо­сковский и нижегородский кремли.

В связи сучастием итальянских зодчих в строительстве многих русских кремлей, со­здаласьлегенда о том, что эти постройки якобы копируют итальянские образцы. Пы­талисьвидеть руку итальянского мастера (хотя для этого нет никаких историческихданных) и в строительстве отдельных участ­ков новгородского кремля, в частностиПо­кровской башни. Между тем простое сравне­ние облика русских и итальянскихкрепостей, даже без глубокого анализа, покажет их резкие отличия. Изучениеукреплений Новгорода пока­зывает, что основная городская территория его уже вXII в. достигала пределов, кото­рые служили границей города в позднейшее время.Сохранившаяся доныне линия валов окружала Новгород уже в XII в.

 Изучая укрепления, нельзя отрывать их отсоциальной и политической истории горо­дов. Расцвет новгородского фортификацион­ногозодчества связан с его особой ролью как центра обороны против шведско-немецкойагрессии, со временем наивысшего экономического и политического расцвета Новго­родскойреспублики. Второй период успехов в этой области связан с включением Новго­родав Московское государство и с меро­приятиями общерусского правительства посозданию опорных крепостей в пограничных районах.

 Средневековая стратегия, рассчитанная не наштурм, а на длительную осаду горо­дов, давала преимущества обороняющимся затакими укреплениями, как новгородские. Они рассчитаны на длительную оборону.Кольцо монастырей вокруг Новгорода вслед­ствие особых местных условий не моглослужить целям обороны и чаще создавало лишь опору осаждающим.

 Новгородский кремль был каменным уже в XI в.Его древние части не сохрани­лись: дошедшие до нас стены и башни явля­ютсяпамятниками московского зодчества. Анализ конструкции и планировки новго­родскогокремля показывает, что он при­надлежит к выдающимся памятникам рас­цветарусского градостроительства.

Белая башня.

Белая башня— круглая, ее окружность по наружной стороне (у основания) равна 53,6 м,диаметр 15,45 м. В нижних частях толщина стен достигает 2,2 м. Бойницы имеютсложное устройство: внутри находит­ся довольно большая перекрытая коробовымсводом печура, в которой устанавливалось орудие, она тремя уступами сужаетсявнутрь стены и выходит наружу узким боевым отверстием. Башня имела три яруса. Ход на III ярус сделан в виде кирпичнойлестницы в толще стены. Остальные ярусы сообщались между собой при помощидеревянных лестниц, вед­ших на деревянные же помосты. Изучение кладки Белойбашни (из булыги на извест­ковом растворе, с облицовкой кирпичом) и устройствабойниц и ниш приводит к за­ключению, что она построена одновременно с участкомкремлевской стены между Федо­ровской и Митрополичьей башнями и одно­временно сэтими башнями, т. е. в конце XV в. Постройка Белой башни на валу и круглыхбашен в кремле относится к рекон­струкции новгородских укреплений, предпринятоймосковским правительством в кон­це XV в.

Глава 2. Ладожские оборонительные сооружения.

Ладога входит в числодесяти древнейших упомянутых летописью русских городов. Ладожская археологияполна непреходящего интереса, так как фокусирует ряд узловых моментов первыхвеков русской истории, в том числе и тех, о которых молчат письменныеисточники.

Ладогаотносится к средневековым поселениям веерного типа. Ее территория привязана кречным магистралям и формировалась в километровой полосе левого берега р.Волхова, в месте впадения р. Ладожки, служившей естественной гаванью. На мысу,образованном упомянутыми реками, ныне высится крепость 1490-х гг., с юга к нейпримыкает еще один укрепленный в 1585—1586 гг. район — так называемое земляноегородище, точнее — «земляной город».

В 1974 г. на месте крепостимосковского времени у Климентовской башни на глубине 2.7—3.3 м был обнаруженмассив из плит, уложенных насухо. Сооружение сохранилось на высоту 0.6 м иуходило под основание стен более поздней поры (в подбое высота кладки равнялась1 м). Его прослеженная длина 3 м, ширина 1.5 м, следовательно, не были предельными.

Историческаяценность обнаруженного сооружения заключается в том, что оно относится кдревнейшим из до сих пор известных русских военно-оборонительных каменныхсооружении. Речь, возможно, идет об одном из первых каменных детинцевсредневековой Руси. Тем самым на 100—200 лет удревняется начало каменного, втом числе военного, строительства Киевской державы. Техника сухой кладки,разумеется, не равноценна соединению конструкций с помощью известковогораствора, однако сам факт ее применения свидетельствует об использованиипринципиально новых строительных приемов, связанных с добычей, обработкой иукладкой известнякового камня.

Ладожское открытиеобогащает историю отечественной строительной культуры и меняет прежниепредставления о возможностях древнерусского градоделия. Новонайденноеукрепление предвосхитило строительство цельнокаменных крепостей, начавшееся наРуси в конце XI в. Показательно, что расположение древнейшей ладожской твердынипредопределило планировку каменных крепостных сооружений, возведенных на этомместе в начале XII и в конце XV в.[4]

Ладожскаянаходка является археологической неожиданностью. Ни в Восточной Европе, ни напобережье Балтийского моря для конца IX в. не находим похожих архитектурныхсооружений.

В поискаханалогий можно было бы назвать некоторые оборонительные сооружения ВеликойМоравии, однако стены этих поселений имели несколько иную, чем в Ладоге,конструкцию — они состояли, как правило, из брустверной каменной стены иприсыпанной к ней с тыла земляной насыпи. Наиболее близкие по устройствусооружения сухой кладки строились на территории Каролингской империи.Речьидет о небольших поселениях, подчиненных рельефу местности, оконтуренныхпериметральными каменными стенами с несколькими входами, и в дополнение к этомуеще валами и рвами. Первоначальная высота стен (увенчанных деревяннымбруствером) иногда доходила до 5—7 м. Что касается башен, то редкие вмеровингскую эпоху они распространяются на западе Европы лишь в каролингскоевремя (около 750—900-х гг.). Эти башни (в ФРГ подобных сооружений времениКаролингов насчитывается около 10) глухие; они нерегулярно возводились изнутристен и служили отнюдь не для фланкирующей, а для фронтальной высотной стрельбы.Описанная выше ладожская башня — древнейшая на Руси. По своему прямоугольномуплану она напоминает такие же каролингские и оттоновские постройки(датированные из них относятся к 900—950 гг.)

В связи сбеспрецедентными по их новизне оборонными работами в Ладоге коснемся событий еелетописной истории, не сопоставлявшихся до сих пор с фактами археологическихнаблюдений. Разумеется, в такого рода сопоставлениях следует быть осторожным. Вданном случае речь пойдет о предположениях, к которым автора подтолкнулаописанная выше находка. В 1118 г. (или 1119 г.) в состав «Повести временныхлет», как установлено по инициативе князя Мстислава Владимировича, быловключено «Сказание о призвании варягов», содержавшее ладожские предания.Согласно сказанию, скандинавский выходец Рюрик в 862 г. «придоша к словеномпервое и срубиша город Ладогу и седе в Ладозе». Существует и иная,новгородская, версия, по которой Рюрик вокняжился не в Ладоге, а в Новгороде.

ВоссоединивСеверную и Южную Русь, новый глава государства в 882г. «нача городы ставити» иобязал Новгород платить дань варягам «мира деля», что подразумевает постоянныедо той поры столкновения со скандинавскими находниками. По справедливомузамечанию Б. А. Рыбакова, Новгород откупается от варягов, оберегая себя отнеожиданных нападений. С учетом всех этих обстоятельств ладожская каменная крепостьи могла быть построена после 882 г., но в пределах княжения Олега Вещего(882—912 или 922 гг.), как общегосударственный форпост против возможныхразбойничьих набегов со стороны заморских варягов и в целях охранения мостасбора дали, а также и усиления контроля за волховским торговым путем. Неисключено, что норманы, вероятно, находившиеся в ту пору в составе гарнизона,призваны были выступать против своих же соплеменников, если последние являлисьс пиратскими целями. Характерно, что по времени постройки ладожская твердынясоответствует укреплениям, которые в 870—890-х гг. под влиянием походоввикингов в массовом порядке сооружались в странах Западной Европы.

Отмеченнаявыше примерная летописная дата Ладожской крепости совпадает с археологической.В таком случае новооткрытое архитектурное произведение относится к первойотмеченной в летописи общерусской волне строительства государственныхукреплений.

В 1114 г.ладожский посадник Павел, как сообщает «Повесть временных лет», заложил вЛадоге крепость «камением на приспе», т.е. на насыпи. Это известие (киевское поместу первоначальной записи) современно событию и достоверно, так какпринадлежит составителю третьей редакции «Повести временных лет». Летописецсообщил о начале работ, окончание их осталось неотмеченным, но вряд ли онирастянулись более чем на несколько лет. Важность приведенного известиязаключается в том, что оно является единственно надежным свидетельством остроительстве на севере Руси в начале XII в. каменной крепости. Недаром назакладке стен присутствовал новгородский князь Мстислав впоследствии последниймонарх раннефеодальной Руси, сын Владимира Мономаха. В передаче В. Н. Татищеваименно новгородский князь был инициатором строительства крепости и делалраспоряжения посаднику Павлу об ее новом местоположении. Чрезвычайностьукрепления Ладоги подчеркивалась тем, что Новгородский детинец, сооруженный сней одновременно тем же князем Мстиславом Владимировичем, был деревянным.Деревянными, а точнее деревоземляными, были в тот период и сотни другихкрепостей не только в русских землях, но и за их ближайшими пределами.

Ввоенно-инженерном деле Руси вплоть до XIII в., как полагают, каменныеоборонительные сооружения не могли обладать никакими военными преимуществамиперед деревянными. Было бы, однако, неверным считать, что и в домонгольскийпериод не велись поиски различных способов долговременной защиты городов,особенно пограничных. Строительство каменной Ладоги, места по своему значениювовсе не второстепенного, это подтверждает.

Восуществлении строительства была определенная необходимость, раз его развернулив городе, где до той поры, видимо, не имелось своей постоянной артеликаменщиков и ломщиков плит. В укреплении города на Волхове сказаласьгосударственная инициатива, проявленная по отношению к одному из опорныхпунктов, основанному на иноплеменной территории.

В усиленииЛадоги следует видеть попытку укрепить окраинную область Руси и защитить отвозможных нападений клин выдвинутых на север земель. Помимо оборонительныхфункций новая крепость на берегах Волхова, вероятно, рассматривалась какглавный опорный узел и база для ширящегося освоения финно-язычных земель.Насколько можно судить, военное строительство в низовьях Волхова явилось звеномв осуществлении общерусского военного плана, предложить который могли лишьпоследние единовластцы Киевской державы. Как бы дополняя дело отца ВладимираМономаха, организовавшего в 1103— 1111 гг. сокрушительные походы на половцев,его сын Мстислав, по В. Н. Татищеву, «в воинстве храбр и доброразпорядочен»,предпринял на севере не менее пяти походов на чудь. Исходным пунктом дляпервого из них в 1105 г. послужила Ладога. Эти походы имели «веерное»направление, они затронули огромное пространство от Восточного Приладожья доЭстонии и, очевидно, явились самыми крупными после операций Ярослава Мудрогопротив чуди и еми в 1030 и 1042 гг.

Начиная смомента постройки и вплоть до конца XV в. Мстиславова крепость была практическинеуязвимой для всех нападавших, что свидетельствует о таких инженерныхрешениях, которые, будучи примененными в начале XII в., намного опередили своевремя. Только единственный раз отмечен ремонт самих стен. В 1445 г.новгородский архиепископ Евфимий II «в Ладоге стену камену понови». Судя поконтексту, совершенно очевидно, что здесь идет речь лишь о починке илиопределенном усилении крепости, но не о капитальной перестройке. Одновременно сукреплениями Евфимием была «поновлена» и крепостная церковь св. Георгия,возведенная в XII в., что соответствовало программе новгородского владыки по восстановлениюстарых новгородских святынь — «и бысть хрестьяном прибежище». Когда же ЕвфимиюII приходилось осуществлять новую постройку, то летописец, как в случае сЯмгородом, писал не «понови», а «заложиша городок нов».

Поискилетописной каменной крепости 1114 г. привлекали исследователей несколькихпоколений. Однако найти эту постройку оказалось не просто, так как па ееместе—на мысу (размером 175Х85 м; образованном рр. Ладожской и Волховом), в1490-х гг. было сооружено новое укрепление с пятью мощными башнями,рассчитанными на артиллерийскую стрельбу.

Первыйисследователь ладожского мыса — горный инженер Д. Саба-неев. В 1884 г. онпровел небольшие раскопки и представил реконструкцию крепости до и после 1500г. Основным различием построек этих двух периодов Д. Сабанеев считал деревянныеувенчания стен, действительно возведенные в поврежденных местах в XVII в. При всей непритязательностиподхода автора к воссозданию архитектурного сооружения его отдельные рисунки ипредложенная дата постройки крепости—1500 г.— не так далеки от истины.

Глубокие иобширные изыскания были проведены на ладожском мысу в 1884—1885 и 1893 гг. Н.Е. Бранденбургом и академиком архитектуры В. В. Сусловым. Оба исследователяотнесли раскопанные, описанные и зачерченные ими остатки Ладожской крепости кпостройке XII в., сохранившейся, по их суждению, «почти в первоначальном виде».Монография Н. Е. Бранденбурга по обилию сведений, безупречной документации ипоныне не утратила своего значения. Автор, в частности, объективно воспроизвелв ней то, что сам никак не истолковал, а именно — разностильные и, видимо,разновременные кладки. Только в наши дни удалось придать новый смысл этимтщательно зафиксированным данным, привлеченным в ходе нового циклаархеологических раскопок на мысу.

Раскопки Н. Е. Бранденбургаобнажили значительные части сооружения, что ускорило их разрушение. Не помоглии деревянные подпорки, сделанные для поддержки сводов и арок, впрочем, вскоревыломанные на дрова. В предреволюционные годы велось много разговоров о защите«гибнущего памятника военной старины» на Волхове. В этих выступлениях принялучастие археолог Н. И. Репников. Он первым, между прочим, обратил внимание наартиллерийские приспособления Ладожской крепости и в противоположность Н. Е.Бранденбургу заявил, что «перед нами не сооружение посадника Павла, а лишьболее позднее по времени видоизменение постройки XII в.».

Защищавший ладожский мыспервоначальный вал был создан, по-видимому, около 1000 г., а в начале XII в.его надстроили песчано-каменистой насыпкой (возможно, она и есть летописная«приспа», если только это слово не относится ко всему валу) и увенчивающей еестеной, которая представляла, в сущности, брустверное завершение гребня вала.Напольные укрепления усилили, судя по керамике XI в., оказавшейся в нижнихчастях подсыпки под стену, скорее всего в начале XII в., а поводом томупослужил пожар деревянных стен, находившихся наверху первоначального вала.

Следовательно,датировка обнаруженной на ладожском валу стены началом XII в. обосновываетсявсей совокупностью технических (система кладки с грубым отколом камня),планировочных (криволинейность изгиба с коленчатым уступом примерно на серединепрясла), стратиграфических (последовательное строительство напольного вала,начиная с конца Х в.), летописных описательных («камением на приспе») исравнительных (Боголюбово) данных. Такие приемы постройки ладожской стопы, какзначительная откосность наружной части, наличие рыхлой забутовки, плавный изгибпо контуру вала, уступ на его перегибе, расположение на гребне вала, наконец,косая верхняя подрезка швов кладки, явно не применялись в XIV—XV вв. и должныбыть отнесены к более раннему времени. Предложенная выше датировка сооруженияподтвердилась всеми последующими работами, во время которых не было обнар