Реферат: Михаил Васильевич Ломоносов

Михаил Васильевич Ломоносов


Нет ни однойнауки, которая

развивалась быбез знания феномена.

Даниил Бернулли

Ломоносов интересен нам прежде всего

как философ (перифраз).

П. Стретерн

Гений не укладывается в рамки

требований любой администрации,

будь она русской или не русской

Рюдигер Тиле

ломоносов литературныйфизика химия математика

Начну я свое представление Михаила ВасильевичаЛомоносова с совершенно малоизвестного многим факта, нет, не его жизни, а жизнинарода, которого он представляет. Этот факт сам по себе, я считаю, весьмапотрясающим для государства, в форме которого мы недавно существовали – СоюзаСоветских Социалистических Республик (СССР), в рамках которого мы сегодня вурезанном виде продолжаем существовать – Российской Федерации (РФ).

18 ноября 1936 года за день до 225-летнейгодовщины со дня рождения М. В.Ломоносова главная газета «Правда» могучегогосударства ХХ столетия СССР, народы которого «навеки сплотила великаяРусь», государства, во главе которого в качестве его первого руководителя стоялИосиф Джугашвили, а в качестве второго — Лазарь Каганович, опубликовалапередовую статью под названием «М.В. Ломоносов – гениальный сын великогорусского народа». Кто готовил тогда этот материал к печати, я не знаю.Вполне возможно, что написана она была русскими доктором химических наук,профессором Б.Н. Меншуткиным или академиком С.И.Вавиловым или (? –В.С.) Г.Штормом, или ими всеми в соавторстве по заказу выше означенных первыхлиц, и потому могу предполагать, что она (статья) была вначале на прочтении(цензуре) в Кремле. Статья начиналась словами: «Двести двадцать пять летминуло со дня рождения Михаила Васильевича Ломоносова, великого сына русскогонарода, гениального ученого, основателя русской литературы, выдающегося борцаза национальную самостоятельность и достоинство русской науки и литературы.Годовщина эта дает основание советской стране вспомнить с глубокойпризнательностью о человеке, чье наследство вошло ценной частью в железный (не взолотой, как это принято обычно говорить в подобных случаях, а в железный –В.С.) фонд русской и мировой культуры». Что мог тогда значить этот шаг вобщей своей основе советских, но далеко нерусских людей? Особенно меня в этойфразе поражает словосочетание «железый фонд русской культуры», ибозвучит это как издевка, насмешка, а не действительное подтверждение заслуг первоговосточнославянского интеллектуала супермирового класса – М.В.Ломоносова.

Далее в статье говорится: «Лишь многолет после его смерти выдающиеся ученые физики и химики пришли к заключению, чтоЛомоносов был гениальным ученым, и некоторые его открытия и гипотезы (какие жеэто были открытия и гипотезы, авторы не говорят – В.С.) предвосхитили то, кчему пришла впоследствии европейская научная мысль. Советская молодежь должнахорошо знать жизнь Ломоносова, потому что это был человек великой научнойстрасти. Его самоотверженная борьба за науку была одним из проявленийгероических черт великого русского народа… Он стал великим реформатором русскогоязыка именно для того, чтобы достижения науки стали понятны и близки народу».Сегодня ответить на вопрос: лукавила или была искренней тогда газета «Правда»и в ее лице И.В.Джугашвили и Л.М.Каганович в отношении М.В.Ломоносова – и легко,и нелегко, ведь со следующего года в стране этого самого «великогорусского народа», «стране гениального сына русского народа М.В.Ломоносова»начался ужасный процесс массового уничтожения интеллектуалов именно тогонарода, который родил человечеству «гениального» Ломоносова, в томчисле интеллектуалов мирового и супермирового класса. А все-таки,действительно, так ли уж велик был этот русский человек из народа –М.В.Ломоносов? Ответить словами из той статьи газеты «Правда» наданный вопрос, откровенно сказать, нельзя. Нечем! Значит, не был оценен тогда ещепо-настоящему русским человеком, русской наукой, русским народом, русским(русским ли, восточнославянским ли? евразийским ли? туранским ли?) государствомМ.В.Ломоносов. О первых руководителях советского государства того времени я ужеи говорить не хочу. Но именно в этом я вижу свою главную задачу.

19 ноября 1961 годаМосква вновь торжественно (еще более торжественнее, чем это было в 1936 году!) отметилатеперь уже дату 250-летия со дня рождения «гениального сына русского народа».Взятые в кавычки слова – это рубрика все из той же газеты «Правда»,только за 19 ноября 1961 года. Если сопоставить эту группу слов с названиемстатьи о Ломоносове за 18 ноября 1936 года, можно увидеть, что из данногословосочетания «великого русского народа» слово «великого»уже исчезло. Я полагаю, что это был симптом. И не простой. В номере выступилилауреат Сталинской премии 1952 года академик А.Топчиев со статьей под названием«Бессмертие», академик Л.Шевяков со статьей «Его идеи опередилистолетия» и лауреат Сталинской премии 1952 года за книгу «МихаилВасильевич Ломоносов» А. Морозов.

Вот что писал в своем «газетномтруде» специалист в области нитрования, галогенерирования, алкилирования иполимеризации углеводородов, кремнийорганических соединений и промышленномукатализу академик А.Топчиев (1907-1962): «Михаил Васильевич Ломоносов –вдохновенный мыслитель, слава и гордость русской науки, ее основоположник,поднявший мировое естествознание на новую ступень. Мировая наука обязанаЛомоносову величайшими открытиями, которые предопределили развитиеестествознания на столетие вперед вплоть до наших дней. Его научное наследствопо сей день, на протяжении двух веков, питает науку. Ломоносову принадлежитоткрытие всеобщего закона природы – закона сохранения вещества и движения. Онзаложил прочный фундамент отечественного языковедения. Идеи (какие? – В.С.)Ломоносова бессмертны. Наука не откажется от этих идей. Пусть же живут, растути побеждают ломоносовские традиции нашей науки!» И это в статье А.Топчиева«Бессмертие» о М.В.Ломоносове – «гениальном сыне русского народа»(«великого русского народа» – по формулировке газеты «Правда»за 18.11.1936 г.) – ВСЕ! .

Из статьи «Егоидеи опередили столетия» академика Л.Шевякова (1889-1963) – выдающегосяспециалиста в области горнопромышленного дела страны я вообще ничего более илименее значительного о М.В.Ломоносове не мог вычитать.

Из статьи А.Морозова «Радетельнаук приращения» я выделил только это: «Пожалуй, нигде во всейтогдашней России так не ценили грамоту и „книжную премудрость“, такне тянулись к ней, как на Беломорском севере. Огромный народный опыт, народныйпрактический ум и тяга к знаниям как бы воплотились в Ломоносове. В лице егорусский народ впервые (впервые ли? – В.С.) с необычайной силой раскрыл своипотенциальные возможности, показал свою способность и остроту в науках. „Умчеловеческий, — приводит А.Морозов слова А.С.Пушкина, — по простонародномувыражению, не пророк, а угадчик, он видит общий ход вещей и может выводить изоного глубокие предположения, часто оправданные временем“. Должен сказать,что эти слова А.Морозова меня весьма „сильно“ впечатлили, ибо онимогут помочь по-иному взглянуть на личность действительно гениального сына действительновеликого русского народа – великорусского народа. А вот этот отрывок из А.А.Морозова поможет разобраться в личности великого русского математика начала XVIII века Леонтия ФилипповичаМагницкого (и его современных последователей), „Арифметику“ которогоМ.В.Ломоносов, наряду с „Грамматикой“ другого великого русскогоученого XVII столетия языковеда МилетияСмотрицкого, растворившегося в Польше, назвал „вратами“ своей „учености“.»Ломоносов осуждал «пугливых невежд» – из числа людей грамотных,гасителей света и врагов разума, препятствующих «наук приращению».

Из вступительной речипрезидента Академии наук СССР академика М.Келдыша, озаглавленную «Великийпример служения народу», произнесенную им на торжественном собрании,посвященном 250-летию М.В.Ломоносова, я могу выделить только одну заслуживающуювнимания фразу: «Величайшим научным открытием Ломоносова является „всеобщийестественный закон“, то есть закон сохранения вещества и движения (Все? –В.С.).

Академик А.Топчиев всвоем докладе, произнесенном также на торжественном собрании, повториввышеизложенное в номере за 18 ноября, добавил: „В трудах М.В.Ломоносовавстречаются отдельные мотивы из работ Декарта, Бойля, Гюйгенса, Ньютона,Лейбница, Д.Бернулли, Эйлера. Но, отталкиваясь от весьма противоречивых научныхи философских систем, исходя из суммы накопленных опытов и собственных экспериментальныхисследований, он создал вполне оригинальную и целостную систему физическихвоззрений. В разработанной им картине мира центральное место занимает принципсохранения материи и движения. В 1760 году в русском варианте (есть ещелатинский вариант – В.С.) работы “Рассуждение о твердости и жидкости тел»в формулировке этого закона М.В.Ломоносов вместо слова «движение»употребил слово (термин – В.С.) «сила». Действительно, вот это сила!В 70-х гг. XIX века английский ученый Дж.Томсонвведет новое понятие, которое он обозначит термином «энергия». Вотэто энергия!

Неизвестный авторстатьи «Наш Ломоносов», опубликованной в газете «Правда» за21 ноября 1961 года написал: «Ломоносов перешагнул через сословные иклассовые пропасти царской России и из простого паренька превратился впросвещеннейшего мужа Европы, сделался корифеем мировой цивилизации». «Корифееммировой цивилизации!» – очень здорово! Но это, я еще раз повторяю, овеликих открытиях «великого сына русского народа» М.В.Ломоносова вчетырех номерах газеты советских марксистов «Правда» – ВСЕ! (газета «Правда»18.11.1936 г.;18.11.1961 г.; 21.11.1961 г.; 22. 11.1961 г.).

Итак, кем же был великэтот простой и, наверное, не очень-то простой славянорусс? Чем был великвосточный славянин М.В.Ломоносов? Чем гениален?! И так ли уж он был велик? Такли уж был он гениален, естественно, результатами своего философского и научноготрудов? Ведь тот же самый профессор Б.Н. Меншуткинв 1911 году писал: «Лосоносов является одним из самых выдающихся русскиххимиков (пускай только химиков! – В.С.), более чем на столетие опередившим своевремя (время или химию как науку? – В.С.). Полученные им всестороннее научноеобразование, в основании которого лежала математическая философия (?-В.С.),позволила ему успешно разрабатывать те основные вопросы, затрагивающие физику,химию, и математику, в которых проявилась вся проницательность его взглядов ибогатство самых смелых и новых идей для того времени». Далее Б.Н. Меншуткин говорит: «Все рассмотренные мною здесьисследования Ломоносова остались без всякого влияния на выработку совершенноаналогичных теорий XIX века, таккак в этом столетии его исследования были совершенно забыты». Вот это да!Вот это оценка! Вот это понимание того, что сделал «простой российскийпаренек»!

Или: «Ломоносовпроизвел в 1752-1755 гг. ряд физико-химических опытов, из которых лишь оченьнемногие дошли до нас (?-В.С.)» (там же с. 68). Или – «Опыты Лавуазьестали всемирно известными, об опытах же Ломоносова никто не знает и даже многиерусские химики не находят нужным упоминать о нем». Или – «Труд о „Селитре“Ломоносова ныне, – продолжает Б.Н. Меншуткин,– не представляет интереса; он написан спешно и почти вовсе (?-В.С.) несодержит химических опытов, что и понятно: во время сочинения диссертациихимическая лаборатория Академии еще не была готова». «Диссертация о „Светлостиметаллов“ М.В.Ломоносова ныне не представляет интереса». И тактворчество «гениального» М.В.Ломоносова Б.Н. Меншуткиным оценено буквально на всех страницах его «замечательной»книги. Не выручает в данном случае даже его такая громкая фраза: «Из всехсовременников один только Л.Эйлер понимал все значение трудов Ломоносова»(10).

Конечно же,М.В.Ломоносов не открыл кислород, не изобрел «атомный вес химическихэлементов», не ввел понятие «валентность» и т.д. и т.п. Но,заявляю я, всего этого и много другого без Ломоносова позже могло и не быть. Апотому я еще раз спрашиваю себя: чем же велик наш соотечественник, ученый имыслитель Михаил Васильевич Ломоносов? Языковедческую и литературнуюдеятельность его я не беру во внимание. Кстати сказать, «ко дню своейсмерти Ньютон (1727 г.) имел в Англии всего 20 человек – своих последователей,кто в какой-то степени понял и принял его идеи, изложенные им в труде „Математическиеначала натуральной философии“ (Карцев В.П. Ньютон. М., 1987, с.224). УМ.В.Ломоносова, получается, до сегодняшнего дня нет ни одного последователя,нет ни одного ученого, понявшего его идеи (кроме Л.Эйлера), но он, к сожалению,не был последователем Ломоносова, поскольку сам был оригинальным гением.

В 1961 году, когдаМ.В.Ломоносову со дня рождения исполнилось 250 лет, великороссам:первооткрывателю Периодического закона и изобретателю Периодической системыхимических элементов Д.И.Менделееву (1834-1907) – 127 лет, основателюсовременной интеллектологии И.М.Сеченову (1809-1905) – 132 года, основателютеоретической космонавтики К.Э.Циолковскому (1857-1935) – 104 года,основоположнику химической физики, создателю теорий теплового взрыва газовыхсмесей и цепных реакций Николаю Николаевичу Семенову (1896-1986) – 65 лет,основателю практической космонавтики Сергею Павловичу Королеву (1906-1966) – 55лет, „магеллану“ околоземных космических просторов старшемулейтенанту Ю.А.Гагарину – 27 лет. Но мы помним, что Д.И.Менделеев, И.М.Сеченов,К.Э.Циолковский, Н.Н.Семенов, С.П.Королев, Ю.А.Гагарин и многие-многие другиевеликие русские ученые и специалисты начинались с работ 25-28-летнегоМ.В.Ломоносова: „Элементы математической химии“, „Опыт теорииупругости воздуха“, „О рождении и природе селитры“, „Физическиеразмышления о причинах теплоты и холода“. Да, что эти люди, да что Россия?Вся новая интеллектуальная планета второй половины XVIII века начиналась с этих трудов „простого русскогопаренька“ – Михаила Ломоносова!

Выше названной дате идостижениям „выдающегося“ (?!) интеллектуала России – Михаила ВасильевичаЛомоносова в конце 50 – начале 60-х гг. ХХ столетия было посвящено немало книг,статей, речей и проч. и проч. Коснусь некоторых из них. Вот, например, „Речьна сессии Отделения физико-математических наук АН СССР, посвященной 250 – летиюсо дня рождения М.В.Ломоносова“, произнесенная российским лауреатомНобелевской премии Петром Леонидовичем Капицей – любимым учеником английскогоученого Э.Резерфорда. Начинает он свой спич, посвященный „архангельскомумужику“ (слова Петра Леонидовича – В.С.) М.В.Ломоносову таким образом: „Говоритьо Ломоносове приятно, как приятно общение с одним из самобытных гениев вистории человеческой культуры. Говорить теперь о Ломоносове трудно, так как всемы со школьной скамьи вроде бы весьма хорошо знакомы с его образом ирезультатами его могучей деятельности. Трудно рассказать что-либо новое, таккак уже в продолжение 200 лет жизнь и деятельность Ломоносова всестороннеизучались и обсуждались. Хотя некоторые стороны деятельности Ломоносова икритиковались, но все без исключения говорили о нем с громадным пиететом ипризнавали его колоссальное влияние на развитие нашей отечественной культуры –языка, литературы, образования, техники и науки. Большое прогрессивное значениеЛомоносова признавалось в дореволюционное время, признается и теперь. Уже спрошлого века неизменно торжественно отмечались юбилейные даты его рождения и смерти.В наше время эти торжества (по случаю дней рождения и смерти, а не результатамдеятельности? – В.С.) принимают все более и более крупные, всенародныемасштабы“, — говорит П.Л.Капица. „Чем крупнее человек, — напоминаетП.Л.Капица, — тем больше противоречий в нем самом и тем больше противоречий втех задачах, которые ставит пред ним жизнь. Диапазон этих противоречий иявляется мерой гениальности человека. Противоречия как в самой натуреЛомоносова, так и противоречия, в которых протекала его жизнь, былиисключительно велики. Трудно найти большее противоречие, в судьбе “архангельскогомужика», живущего и работающего среди придворной верхушки и дворянскогосословия, — говорит П.Л.Капица". Оказывается, согласно П.Л.КапицеЛомоносов был гениален прежде всего «своими великими противоречиями».Петр Леонидович, видно забыл, что в 1745 году М.В.Ломоносов был избранпрофессором по кафедре химии Санкт-Петербургской академии наук, то есть былпризнан ее действительным членом, говоря современным языком – избран академиком,а в 1757 году становится ее канцлером, то есть вице-президентом. Людей такоговысочайшего интеллектуального уровня в России того времени среди русских быловсего два человека: М.В.Ломоносов (1711-1765) и В.К.Тредиаковский (1703-1768),кстати сказать, тоже выходец их небогатой семьи (только – В.С.) астраханскогопоповича. – Ломоносов, – продолжает П.Л.Капица, — был прогрессивным общественнымдеятелем, он видел необходимость народного образования и науки, боролся ссуевериями и предрассудками, но для осуществления своей деятельности емуприходилось опираться на вельмож при дворе. Несмотря на свое мужицкоепроисхождение, он понимал необходимость лести и восхваления державныхвластителей и по-своему справлялся с этой задачей. (И тут же — В.С) Яркостью своихличных качеств он снискал дружбу и покровительство наиболее влиятельных вельможтого времени – Шувалова (П.И. и И.И.Шуваловых – соответственно, говорясовременными понятиями, министра обороны и канцлера России и фаворитаимператрицы — В.С), Воронцова (министра иностранных дел – В.С.) и Орлова".И это почти все то доброе, что мог выдавить из себя «сын военного инженера»П.Л.Капица (там же, с.325), выросший как выдающийся ученый на идеях работыМ.В.Ломоносова «Физические размышления о причинах теплоты и холода»,впервые выполненную им в 1744 году и опубликованную в «Novi Commentarii Akademae scientiatrum imperialis Petropolitanae» (т.1, СПБ., 1750, с.206-229)в 1750 году.

«Не раз Ломоносовговорил, — продолжает П Л. Капица, — что его деятельность как поэта и писателя,реформатора русского языка, историка, общественного деятеля, геолога,администратора мало его удовлетворяет и основное свое призвание он видит внаучной работе в физике и химии. Казалось бы, что научная работа по химии ифизике должна была быть его основной деятельностью, поскольку с самого началасвоего пребывания в Академии наук, с 1741 года он занимал место адъюнкта пофизике, а через четыре года был назначен профессором химии. Естественнопредположить, что при этих условиях гений Ломоносова должен был оставитькрупнейший след как в отечественной, так и в мировой науке. Но мы знаем, — подчеркивает Капица, — что этого не произошло, и это неоднократно вызывалонедоумение у многих изучавших историю науки. Академик П.И.Вальден в своей речи,произнесенной в Академии наук на юбилее Ломоносова в 1911 году, подробноостанавливался на этом вопросе, он указывает „на трагизм в участи научныхтрудов Ломоносова, не оставивших видимых следов в химии и физике“. Вальденприводит ряд данных, подтверждающих незнание иностранными историками научнойдеятельности Ломоносова. Если на Западе почти не знали научных работ Ломоносовакак физика и химика, то и у нас они оставались или неизвестными или забытыми досамого последнего времени. Современниками Ломоносов был признан большим ученым.Но характерно, что никто из окружающих не мог описать, что же действительносделал в науке Ломоносов, за что его надо считать великим ученым» (там же,с. 328). Итак, действительно, за что же надо считать М.В.Ломоносова гениальнымученым и философом?

ПриписыватьМ.В.Ломоносову то, что в таком-то месте он сделал не так, как это трактуетсовременная наука и современные ученые и философы и винить его в этом, трудсовершенно бездарный, а оттого и бесполезный, ибо каждому времени свое, каждомувеликому ученому свое. Труды их, как ступени лестницы, по которой мы движемсянавстречу истинному пониманию окружающего нас мира и нас самих. «До сихпор, — писал в 1977 году А.С. Компанеец, — ученики в школах проходят безнадежно устаревшую теорию Бора (1885-1965) с еенеобъяснимыми орбитами, которых на самом деле не существует. Миллионы молодыхлюдей из года в год учат неправильное на том основании, что учителя не могутобъяснить им правильное!». (Компанеец А.С. Что такое квантовая механика?,М., 1977, с.8). А ведь Н.Бор ушел из жизни всего лишь 15 лет до написаниявышеупомянутой книги А.С.Компанейца.

«Литература о М.В.Ломоносове огромна, – писал в 1965 году известный историк науки В.П.Зубов. — Однако нельзя сказать, чтобы все стороны его многогранной деятельности былиосвящены с достаточной полнотой (что верно, то верно – В.С.). Исследователинередко главное свое внимание обращали на то, что Ломоносов „предвосхитил“,»предвидел", «предугадал», вместо того, чтобы раскрыватьисторические причины как были возможны подобные «предвосхищения», «предвидения»,«предугадывания», опережавшие свой век". Сопоставление атомизмаЛомоносова с предшествущими учениями делались нередко в плане целых столетий;его сравнивали с атомизмом Гассенди, Декарта, Бойля и слишком мало уделяливнимания тем, кто был современником Ломоносова. Такое изолирование отближайшего исторического окружения, вместе с модернистскими истолкованиямиотдельных высказываний, вело к «героизации», коренным образомпротивоположной действительно историческому истолкованию. «Чудеса»приоритетов продвигали вперед ломоносоведение столь же мало, как старомодныепанегирики полководцам и государственным деятелям – историческую науку.

Настоящий историческийподход, – продолжает В.П. Зубов, — становится возможным лишь тогда, когда к Ломоносовуподходят, как к сыну своего века, как к сыну глубоко оригинальному,сочетавшему, по выражению А.С. Пушкина «необыкновенную силу воли снеобыкновенною силою понятия» (Зубов В.П. Развитие атомистическихпредставлений до начала 19 века, М., 1965, с.316).

Значительный раздел вовтором томе «Учение Дальтона. Исторический аспект» своего трехномника«Три аспекта атомистики» академик Б.М.Кедров посвящаетМ.В.Ломоносову. «Большое внимание, — писал в 1969 году Б.М.Кедров, — былоуделено мною атомистике М.В.Ломоносова, как прямой предшественнице атомистикеДальтона (выделено мною – В.С.). В конце 40-х – начале 50-х годов усилилосьвнимание советских историков науки к истории отечественного естествознания.Однако в эти годы эта тенденция в ряде случаев получила неправильное,искаженное выражение. В некоторых работах того времени по истории наукиприоритет естественнонаучных открытий приписывался только нашимсоотечественникам, в т.ч. Ломоносову (? – В.С.).

При оценке научноготворчества Ломоносова я видел свою задачу в том, — продолжает Кедров, — чтобыпроследить, каким образом главные достижения Ломоносова вытекали в качествегениальных предвидений из его общей идеи сохранения материи и движения – идеи, лежавшейв основе всей его атомно-кинетической концепции. Оказалось, что если принятьоба принципа сохранения и сочетать их с представлениями об атомах, то отсюда(даже без соответствующего экспериментального подтверждения самих принципов)чисто логически вытекают такие следствия, которые в обстановке науки XVIII века оказались чрезвычайно смелымипредвосхищениями многих физических и химических открытий конца XVIII и всего XIX веков. Но все же это было только предвосхищениемоткрытий, но не свершением, для чего во второй трети XVIII века не было необходимых условий» (Кедров Б.М.Три аспекта атомистики. Учение Дальтона, т.2, М., 1969, с.8). Вот так, дорогиеколлеги, оценивал деятельность ученого и философа Ломоносова философ и ученыйБ.М.Кедров. Но кстати здесь сказать, в противодействии Б.М. Кедрову, еще в 1910 году немецкий историк химии М. Шпетер, отмечая заслугу М.В.Ломоносова в формулировкезакона сохранения материи и движения подчеркнул (кто-кто, а немецкие ученые ифилософы хорошо были знакомы со всеми научными и философскими трудами великороссаМ.В.Ломоносова еще в XVIIIвеке, даже диссертации по его творчеству защищали): «Такого осознанного всеобъемлющегои точного выражения важнейшего закона химии (закона сохранения материи идвижения – В.С.), какое имеется у М.Ломоносова, мы не найдем у Лавуазье»(Биографии великих химиков, пер. с немецк., М., 1981, с.60).

Выскажу по поводу вышенаписанных мыслей марксиста-ленинца академика Б.М. Кедрова несколько возражений. Во-первых, философский инаучный атомизмы М.В.Ломоносова не были предшественником научного атомизма Дж.Дальтона (1766-1844), ибо Дальтон был ортодоксальным продолжателем (своего родаучеником) той модели философско-научного атомизма, которую изобрелМ.В.Ломоносов. Что это действительно так, а не иначе, сошлюсь на слова самого Дж.Дальтона,взятые из его работы «Новая система химической философии» (1908 г.). Вот что здесь он пишет и как пишет: «Все тела, имеющие воспринимаемую величину,состоят из огромного числа крайне малых частиц или атомов, которые соединенывоедино, благодаря силе притяжения. Эта сила, смотря по обстоятельствам, болееили менее заметна, и поскольку она препятствует разделению атомов, то оченьудачно названа в этом смысле притяжением сцепления». А пишет он, яповторяю, чисто по Ломоносову, а не по И.Ньютону, потому что придти к своемуосновному выводу о кратных отношениях в химических соединениях и введению понятия«относительный атомный вес», пользуясь моделью химического слояматерии Р.Декарта или горячо им любимого И.Ньютона, он никогда бы не смог. Кэтим понятиям Дж. Дальтон мог придти и пришел, работая только в моделихимического слоя (атомной философии) нашего М.В.Ломоносова. Ведь уМ.В.Ломоносова все это уже было. И гораздо более точен в определении и оценкерезультатов философского и научного атомизмов М.В.Ломоносова пусть далеко неученый, великий восточнославянский, великорусский поэт и мыслитель А.С.Пушкин,когда он писал: «Ломоносов – величайший ум новейшего времени, человекпроизведший в науках переворот и давший им то направление, по которому текутони и поныне» (Пушкин А.С. ПСС, т.7, М., 1937, с.641). Это в тысячу развернее, точнее, правильнее. Вот так-то, Бонифатий Михайлович. И «новаяэпоха в химии» начинается не с Дальтона, и даже не с Лавуазье и Р.Бойля,как об этом пишет обожаемый вами Ф.Энгельс, а с М.В.Ломоносова, ведь тот жеЛавуазье воспользовался, начиная свою профессиональную деятельность химика, впервую очередь, результатами экспериментов и теоретических положений М.В.Ломоносова,изложенных им в «Комментариях Санкт-Петербургской академии наук», ане кого-либо другого. То, что в химии Лавуазье пошел дальше М.В.Ломоносова, тутя с вами согласен. Но так и должно было быть, иначе не было бы ни Лавуазье, ниДальтона, ни Гей-Люсака, ни Авогадро, ни Д.И.Менделеева. Известный шотландскийхимик Дж.Блэк в 1754 году писал: «Все наши прежние понятия о химическихсоотношениях изменились» (явно напрашивается – только после Ломоносова –В.С.). Почему? Я забегаю несколько вперед, потому что «в результате (работМ.В.Ломоносова – В.С.) место отвлеченных „принципов“, „начал“,»земель", включая «флогистон» заняли реальные химическиеэлементы" (Кедров Б.М. Три аспекта атомистики, т.2, Учение Дальтона, М.,1969, с. 17), точнее – ломоносовские атомы химических элементов, рисунками и словеснымиобразами которых наполнены многие его опубликованные произведения.

В своей работе «М.В.Ломоносов»Г.С.Васецкий в 1969 году писал: «Ломоносов решительно ломал устарелыетрадиции в исследовании природы» (Васецкий Г.С. М.В. Ломоносов, М.,1961,с.7). Изучая труды М.В.Ломоносова, я нигде не заметил, что наш МихаилВасильевич Ломоносов что-либо ломал в науке. Ломоносов ввел в философию и науку(в человеческий интеллектуальный оборот) новую научную Программу под названием «АТОМНАЯМОДЕЛЬ ВСЕЛЕННОЙ» и на этой основе далее развил атомное учение строения химическоговещества на Земле. Это да! А открытия? Они пришли к Ломоносову с его новоймоделью понимания существа и сущности мира. Только-то и всего! Говорить о том,что Ломоносов что-то «ломал» в науке – это ненаучно, по варварскикак-то. Он строил, создавая новое представление о мире и о веществе егосоставляющего. И вот здесь стоит обратить внимание на весьма важный факт нашегобытия-мышления, а именно: совпадает ли то, что мы строим в своей интеллектуальнойсистеме, в своем мозгу с тем, что находится за пределами нашей интеллектуальнойсистемы, нашего мозга. То, что по своему вещественному содержанию они нетождественны и тем более не равны – это факт. Но равны ли они (модель мира иестественный мир), конгруэнтны ли они в плане «образа»?

«Отличие реальныхсистем (моделей Вселенной – В.С.) от концептуальных (абстрактных, виртуальных,то есть созданных только силой человеческого интеллекта – В.С.) дает иногдаоснование, — писал в 1967 г отечественный философ Н.Ф.Овчинников, — относитьпонятие системы (модели – В.С.) лишь к сфере самого знания. Сложный объектдействительности, или, иначе говоря, систему реального объекта, предлагаетсяпоэтому называть структурой. Мы, однако, примем другой обозначение.Целесообразней, как нам кажется, говорить о различии материальных систем исистем, относящихся к области знания. Понятие структуры будет иметьопределенное отношение и к тем и к другим системам, хотя, разумеется, это неисключает различия структур» (Овчинников Н.Ф. Категория структуры в наукахо природе; // Структура и формы материи, М., 1967, с.12). Это весьма сложный иочень ответственный вопрос. Но еще более ответственен ответ на этот вопрос, ибовсе исследователи мира работают только с созданными их воображениями моделямимира и объектами — также моделями, располагающимися внутри данной (данных)модели ( моделях), созданными опять-таки путем только работой ихинтеллектуальных систем.

Далее Г.С.Васецкийговорит, что М.В.Ломоносов, как сын своего века, использовал в своихтеоретических построениях вещественных тел и атомов, из которых состоят данные вещества,только механическую форму движения. Но это ведь естественно, г-н Васецкий,поскольку тогда ученые еще не знали иных моделей форм движения материи и отсюдаиных моделей форм материи. Добавлю, что впервые более или менее ясное пониманиемеханического «движения как способа существования материи»формулируется ирландцем Дж.Толандом (1670-1722) и затем доведено до положениятеории славяноруссом М.В.Ломоносовым (1711-1765). Но само учение о формахдвижения материи и на этой основе учение о различных формах материи получилосвое настоящее развитие в конце XIX – начале XX века. Такчто обвинять Ломоносова в том, что в объяснении выше означенного он былмеханицистом, в высшей степени неразумно. Ломоносов стоял на том теоретическомфундаменте – атомизме, который предоставил ему его век. Но поскольку он былтворческим атомологом, то естественно, на базе старой модели, он разработалновую модель атомизма (атомологии) и далее на ее основе уже решил весьмазначительное количество задач науки и философии, настоятельно требовавшихсвоего осуществления. Именно поэтому после Ломоносова оставались Откровения иОткрытия, которые некоторые интеллектуалы, ну, не хотят почему-то восприниматьза Открытия. И потому я категорически не согласенс утверждением Г.С.Васецкого о том, что в области «теоретической механикиЛомоносов не совершил таких открытий, научных обобщений, которые поднимали быэту область знаний на новую, более высокую ступень» (Васецкий Г.С.М.В.Ломоносов, М., 1961, с. 91). Еще как поднимали! Не из этого ли пониманияидей М.В.Ломоносова в 1749 году француз Д.Дидро разработает методологию (врамках все той же атомной модели М.В.Ломоносова), которая получит название «трансформизм»,но о котором «Философский энциклопедический словарь» 1990 года ненайдет в себе мужества (а может быть…?) поместить статью. Зато диалектике идиалектическому материализму и диалектическому идеализму, то есть совершенно неведомочему, будут отведены десятки, более того сотни страниц.

М.В. Ломоносов делает для себя вывод, чтодля уяснения дела о сути окружающего мира, он, прежде всего, должен выделитьотрасли интеллектуальной деятельности – «здоровую философию», химию ифизическую химию. У каждой отрасли должен быть свой особый предмет (или объект)изучения. Философия должна, по его мнению, открывать и исследовать наиболееобщие законы естественной модели мира, наиболее приближенной к естественнойприроде, и выводить отсюда закономерности всего объема принадлежащегосовокупной химии и отдельно физической химии. «Правда, были и в этомстолетии, — пишет М.В.Ломоносов, – ученые, приступившие к этому тяжелому делу ипроизводившие похвальную попытку продолжить дорогу во внутренние тайники тела изажечь свет среди этой темной ночи; но обманутые в своих ожиданиях, они и удругих, казалось, отняли почти всякую надежду на успех. И я не осмелился быприступить к этому (проложить дорогу во внутренние тайники тел и зажечь светсреди этой темной ночи), если бы сначала не считал возможным, размышлением преодолеввсе огромные препятствия, руководствуясь строгим геометрическим методом ипользуясь указаниями бесчисленных явлений, миновать, наконец, все изгибы ипроложить тропу к великому свету новой здравой философии. Физическая химия естьнаука, дающая объяснение на основании физических начал и опытов тому, чтопроисходит при смешении тел вследствие химических операций. Она может бытьназвана также химической философией, но в совершенно другом смысле, чем тафилософия, где не только объяснения, но даже самые операции обычно производятсятайным образом» (Ломоносов М.В. ПСС, т.2, М.-Л., 1951, с.461).

В своей другой работе «Введение вистинную физическую химию» М.В.Ломоносов продолжает: «Физическаяхимия есть наука, объясняющая на основании положений и опытов физики то, чтопроисходит в смешанных телах при химических операциях. Она может быть названа такжехимической философией, но в совершенно другом смысле, чем та мистическаяфилософия, где не только скрыты объяснения, но и самые операции производятсятайным образом. Я называю химию наукою в подражание писателям натуральнойфилософии, которые хотя дают объяснение лишь важнейшим явлениям природы, такчто очень много сомнительного и еще больше неизвестного, там не менее по правуукрашают физику наименованием науки, имея основание для этого не в своихпознаниях, но в задачах физики. Итак, никто не будет отрицать, что как бы мымало ни преуспели в объяснении химических явлений физическим путем, мы можем внастоящем опыте пользоваться равными правами с физиками» (Ломоносов М.В.ПСС, т.2, М.-Л., 1951, с. 483, 485). Объект химии как натуральной философии инауки, – пишет далее М.В.Ломоносов, — «исследовать как состав доступныхчувствам тел, так и то, из чего впервые образуются составные тела, – именно начала»и отсюда состав доступных чувствам тел из наблюденных различных качеств и тел иих изменений (Ломоносов М.В. ПСС, т.2, М.-Л., 1951, с. 489).

В 1961 году президент Академии наук СССР(с 1945 г.), академик (с 1932 г) С.И.Вавилов также как и П.Л.Капица, вероятно,по незнанию говорил о том, что «результаты научной деятельности М.В.Ломоносова остались почти неизвестными на Западе, а на родине в свое время он(Ломоносов – В.С.), к сожалению, был еще почти одиноким, не было конгениальныхучеников и преемников» (Вавилов С.И. Михаил Васильевич Ломоносов, М.,1961, с. 30). Это мнение С.И.Вавилова совершенно неверно. Как же это такполучается, что первый философ и ученый планеты того времени М.В.Ломоносов,которого уже в этом качестве отметил его учитель немец Х. Вольф – сам личностьвесьма незаурядная и гениальный Леонард Эйлер – не был известен ни на Западе,ни в России? Господь с вами, Сергей Иванович! И это все вот в таком искаженномсвете преподносят нам выдающиеся ученые России. Славянороссы сами добровольнопринижают значение величайшего своего собрата, суперинтеллектуала планеты эпохиXVIII столетия?! Впрочем это и не мудрено. Уж очень мылюбим быть на вторых ролях, более того быть не замеченными, не отмеченными. Аверно ли это? Правильно ли?!

Обращу в связи с этим внимание нарассуждения отечественного исследователя Я.Г. Дорфмана (1898-1974). В своей статье«Физические воззрения Леонарда Эйлера» в 1958 году он писал: «В1746 году (Эйлер – В.С.) высказался весьма одобрительно о кинетических работахЛомоносова, в частности о его „Размышлении о причине теплоты и холода“.В этом отзыве Эйлер действительно, после многочисленных похвальных эпитетов,написал о теории Ломоносова следующую фразу: „Я совершенно уверен всправедливости его изъяснений“. Однако после приведенных выше цитат, мысчитаем, что этот торжественный отзыв, как и все ему подобные другие отзывыЭйлера не следует понимать чересчур буквально. Эйлер относился благожелательнок Ломоносову и, хорошо зная тогдашние порядки в Петербургской академии, в ответна назойливые, диктуемые интригами запросы управляющего Академией Шумахераписал такие отзывы, которые должны были гарантировать Ломоносова от неприятныхслучайностей» (Дорфман Я.Г. Физические воззрения Леонарда Эйлера;//Леонард Эйлер, Сборник статей в честь 250-летия со дня рождения,представленных Академии наук СССР, М., 1958, с.382-383). Вот в чем оказываетсяпричина столь благосклонного отношения со стороны Л.Эйлера, по мнению «советского»ученого Я.Г. Дорфмана к русскому исследователю М.В.Ломоносову! Пожалел, видители, великий русский швейцарец, живший тогда в Германии, нашего ученого, защитилего от немца Шумахера, исполнявшего должность библиотекаря в СПБ-Академии науки по совместительству — должность ее «президента». Ну, спасибо вам,Яков Григорьевич, за столь проницательный ответ об интеллектуальностиславяноросса Михаила Васильевича Ломоносова. Впрочем, мы еще встретимся с вамина страницах, правда, другой статьи, чтобы более подробно поговорить о сутинастоящего дела.

Кстати сказать, Э.Винтер и А.П.Юшкевичболее серьезно и оттого намного вернее подошли к оценке воззренийМ.В.Ломоносова со стороны Л.Эйлера. В своей статье «О переписке Эйлера иМиллера» они пишут: «Отметим, между прочим, близость взглядов Эйлерако взглядам Ломоносова» (Винтер Э., Юшкевич А.П. О переписке Эйлера иМиллера; //Леонард Эйлер. Сборник статей в честь 250-летия со дня рождения, М.,1958, с.472)… С этим мнением вышеупомянутых исследователей я значительнойстепени согласен, несмотря на вот такие слова Л.Эйлера в его письме Миллеру от5.07.1755 г. о работе М.В.Ломоносова «Размышления о причине теплоты ихолода»: «Все, что об этом говорится другими, нелепо или неосновательно,поэтому гипотеза (М.В.Ломоносова – В.С.), хотя бы еще далекая от того, чтобыбыть достоверным объяснением, заслуживает всяческого внимания: возражения жеего противников показывают частью, что они не поняли его мнения, частью же ихгрубое невежество, поскольку они хотят уверить читателей, будто этот вопрос ужетрактуется в другом месте лучше и весьма основательно» (Винтер Э., ЮшкевичА.П. О переписке Эйлера и Миллера: // Леонард Эйлер. Сборник статей в честь250-летия со дня рождения, М., 1958, с.482). Замечу, что Л.Эйлер никогда не былсторонником атомной теории Демокрита, Гассенди и, естественно, М.В.Ломоносова.

В 1986 году страна отмечала 275-летие содня рождения М.В.Ломоносова. Журнал Академии наук СССР «Природа»почти весь 9-ый номер того года посвятил М.В.Ломоносову. Наиболее «интересными»статьями из номера, с моей точки зрения, оказались статья химика-органика ифилософа, председателя Совета Северо-Кавказского научного центра высшей школы,член-корр. АН СССР Ю.А.Жданова (род.1919, Ростов н/Д; Волков В.А., ВонскийЕ.В., Кузнецова Г.И. Выдающиеся химики мира, М.,1991, с.165), кандидатафилософских наук Н.К.Гаврюшина (Москва) «Храм наук» и «Книгаприроды» и особенно полезной статья доктора философских наук Н.Ф. Овчинникова"(Москва) «Истоки и судьба „закона“ Ломоносова». Я напоминаю– 1986 год! Ю.А.Жданов «ничтоже сумняшеся» пишет: «Ломоносовстрастно любил науку, был ее великим деятелем…Его гениальные дарования (тем неменее – В.С.), способности и научные идеи не могли непосредственно взойти нарусской почве, поэтому его работы не оказали существенного влияния наевропейскую и русскую науку его эпохи» (? – В. С.). Далее, он как быосекаясь, заявляет: «Правда, этот вывод не может быть принят с полнойкатегоричностью. Итальянец А.Вольта прямо ссылался на Ломоносова как авторакинетической теории тепла и критика учения о теплороде. Англичанин Х.Дэвиповторил почти дословно идею Ломоносова в „Элементах химической науки“без ссылки на Ломоносова. С тех пор исследователи ссылались обычно на Дэви какна основателя молекулярно-кинетических представлений, упуская вклад русскогоученого» (Жданов Ю.А. Слово о Ломоносове; // Природа, №9, М., 1986, с. 7).И так, до бесконечности. Но, с другой стороны, тот же ученый-химик Ю.А.Ждановверно заметил, то чего не хотят замечать другие ученые: «УниверсальностьЛомоносова действительна уникальна. Фактически она родственна духу Возрожденияи в первую очередь вызывает по ассоциации образ Леонардо да Винчи. Как и увеликого флорентинца, картину мира (ну, почему картину мира, а не модель мира?– ведь разговор-то идет о модели мира того и другого? – В.С.), которую рисоваловоображение Ломоносова, можно в целом назвать механической…Ломоносов опиралсяна весь опыт механического естествознания и предпринял попытку распространить егопредставления на химические явления: „если кто хочет глубже постигнутьхимические истины, то ему необходимо изучать механику“. Следующаялогическая ступень в рассуждениях Ломоносова такова: знание механики невозможнобез овладения чистой математикой. Отсюда требование к химику – основательно изучатьи знать математику». Ломоносов, учитывая небольшой для своего времениобъем применения математики в естественных науках (гидравлике, оптике,аэрометрии, астрономии), удивительно глубоко оценил роль математических методовдля успешного решения химических задач…Это в первую очередь относится кпониманию строения атома (атомов химических элементов – principiorum chimikorum М.В.Ломоносова – В.С.), природы химической связи,межмолекулярных взаимодействий…Нельзя не поражаться, — умиляется Ю.А.Жданов, — глубине прозрения Ломоносова, который писал: «Все, что есть в природе,математически и точно определенно; хотя мы иногда сомневаемся в этой точности,но наше незнание нисколько не умаляет ее» (Ломоносов М.В. ПСС, т.1, М.-Л.,1950, с.75, 149; Жданов Ю.А. Слово о Ломоносове // Природа, М., 1986, с.10,11). Далее Ю.А.Жданов повторяет все то, что было в общем-то уже выше изложенодругими. Кроме, как мне кажется, вот этого: «Ломоносову, а не комудругому, принадлежит идея химического индивидуума (то есть атомов химическихэлементов – В.С.). Эта идея, — пишет он, — лежит в основе понимания болеесложных систем; растворов, сплавов, а также агрегатных состояний веществ»(Жданов Ю.А. Слово о Ломоносове; // Природа, М., 1986, с. 14). Что верно, товерно. Но здесь нужны доказательства. Их у Ю.А.Жданова (во всяком случае) вэтой статье нет. Жаль!

До нашего временизвучат выпады против М.В. Ломоносова, оспаривающие его высочайшуюсостоятельность как ученого и философа супермирового класса подобные этому: «Всесказанное здесь отнюдь не перечеркивает заслуг М.В.Ломоносова в различныхнауках, исключая естественно, его „перехлесты“ в виде открытия им законасохранения массы и движения, или об экспериментальном подтверждении Ломоносовымзакона сохранения веса при химических реакциях». Это было написано в 1991году Э.П.Карпеевым в статье «Ломоносов в русской культуре» (КарпеевЭ.П. Ломоносов в русской культуре; // Ломоносов. Сборник статей и материалов,вып.9, Л., 1991, с. 8). Я при сопоставлении моделей мира, или как их сейчас несовсем точно определяют – «научных картин мира» покажу насколько неправы те, кто рассуждают подобно Э.П. Карпееву, Б.Я. Билыку, П.Л. Капице, Я.Г. Дорфмануи некоторым другим в отношении указанных выше, по их словам, «открытийЛомоносова». Да, действительно, судьба ряда работ М.В.Ломоносова вкакой-то степени сродни судьбе ряда астрономических работ Леонарда Эйлера. В1957 году М.Ф.Субботин по этому поводу выразился: «Астрономические работыЭйлера, опубликованные в мало доступных академических изданиях XVIII века, никогда не переиздававшиесяи не переводившиеся (за двумя небольшими исключения), не очень много читалисьсовременниками, а потом были в значительной степени забыты. Не удивительнопоэтому, что многое из идей и открытий Эйлера не связывается непосредственно сего именем. Огромное большинство астрономов знакомились с ними в ужетрансформированном виде по широко распространенным сочинениям Лапласа и Гаусса,много раз переиздававшимся и переводившимся, которые в течение целого столетияслужили основными учебниками. Лишь для немногих были доступны те изданияПетербургской и Берлинской академий, в которых напечатаны почти всеастрономические работы Эйлера. Поэтому приоритет Эйлера во многих случаяхоказался забытым и влияние его идей на дальнейшее развитие наукиприуменьшалось.» (Субботин М.Ф. Астрономические работы Леонарда Эйлера;вз. из // Леонард Эйлер. Сборник статей в честь 250-летия со дня рождения, М.,1958, с.269, 271). Но основная масса наиболее значительных научных и философскихработ Ломоносова все-таки была опубликована при его жизни.

Известный современныйамериканский ученый Стив Вайнберг в своих работах ни словом, ни полусловом необмолвился о результатах работ об «элементарных частицах», о «нечувствительныхчастицах» нашего М.В.Ломоносова. Почему? Автор Предисловия к его работе «Открытиесубатомных частиц» Е.М.Лейкин ответствует на это действие (вернеебездействие) следующим образом: «В заключение следует сделать замечание,касающееся тех разделов книги, которые автор назвал „Экскурсами в прошлое“.Читая их, нельзя не заметить, что русская наука XVIII — начала XIX вв. представлена лишь санкт-петербургским профессором Ф.Эпинусом. Учитателя, безусловно, возникнет вопрос: разве в то же время не проводили своихисследований М.В.Ломоносов, Д.И.Менделеев?» (Вайнберг С. Открытиесубатомных частиц, М., 1988, с.7). Ответ один: безапеляционно пользуясьрезультатами достижений русских ученых, американцы (и не только) упорнозамалчивают их, бессовестно нарушая этим самым законы научной этики, вкладываяв строй своих мыслей свое откровенное фобии к гениям русского народа, к самомунашему народу.

Впрочем вот еще одно изосвещений личности М.В.Ломоносова в дни 250-летия открытия Московскогогосударственного университета им. М.В.Ломоносова и в преддверии 300-летия содня рождения русского гения, опубликованной еженедельной газетой-толстушкойгорода Хабаровска «Хабаровский экспресс» (с.34) в материале «Эрогеннаяинженерия», опубликованный под рубрикой «Они были первыми». Внем сообщается (естественно, без ссылки на источник) о том, что «первыйрусский гений Михайло Ломоносов (обратите внимание на стиль перепечатываемыхмною строк), оказывается, проявил свой талант не только в астрономии, химии,физике и изящной словесности — именно он изобрел в 1763 году (в возрасте 52 летсовершенно больной и неработоспособный – В.С.) по заказу только что пришедшей квласти Екатерины II (1762 г.) первый в России „прибор для утех любовных“, представляющий собой кресло спружинами и искусственным фаллосом, прикрепленным к сидению» Надо же,ей-богу, дойти до такой отношения к русскому ученому, чтобы придумать подобное.Уверен, что подобный черно-оранжевый пассаж никак не повлияет на авторитет гениясупермирового класса Михаила Васильевича Ломоносова..

Проведем такоймысленный эксперимент: представим мировые науку и философию планеты доМ.В.Ломоносова и то же самое сделаем в отношении мировых философии и науки послеМ.В.Ломоносова. Если вы хорошо знаете содержание и уровень мировых философии и наукипервой половины XVIII века, товам не представит особого труда сделать ту же интеллектуальную операцию вотношении мировых философии и науки второй половины этого же века. Разницазначительная! Несопоставимая! Философия и Наука планеты второй половины XVIIIстолетия, благодаря мощному интеллектуальному броску вперед ломоносовскоймысли, в корне изменили свои облики и содержание.

«В XVII веке в теории естествознанияпланеты, — писал в 1955 году Ф.Я.Москаленко, — существовало два направления:ньютоновское и Ломоносовское. Первое – эмпирическое, второе – теоретическое. Вотличие от эмпирического направления, созданного Ньютоном и егопоследователями, недооценивающего роли научных обобщений в познания, Ломоносовпридавал большое значение теоретическому мышлению» (Москаленко Ф.Я. Учениеоб индуктивных выводах в истории русской логики, Киев, 1955, с.69), которое изрук восточного славянина М.В.Ломоносова с благодарностью, как это случилось с1649 года после работы «Свод философии Эпикура» француза П. Гассенди,приняла новая молодая волна интеллектуалов планеты. После работ М.В.Ломоносовав интеллектуальном мире человечества вновь повеяло весной, обновлением.Впрочем, об этом я буду вести речь в моих следующей статье, которую я посвящуизложению результатов работы гениальной Ломоносовской мысли. Благодаря гениюМ.В. Ломоносова Философия и Наука мира стали совершенно иными. В чемпроявляется эта новизна интеллекта человечества послеломоносовского времени –задача, на которую предстоит ответить, дать возможность оппонентам воочиюувидеть эти изменения. Сделать это, скажу откровенно, непросто, несмотря накажущуюся простоту сформулированной выше задачи. Почему? Отвечу – потому, чтоуж очень много написано о Ломоносове. За грудой этого извращенного, засохшегословесного бурелома, увидеть настоящего, живого, а не мумию М.В.Ломоносова,очень и очень нелегко. Если? Если бы в 1986 году в России к 275-летию со днярождения М.В.Ломоносова в серии «Мыслители прошлого» издательство «Мысль»не опубликовало работу Н.Ф.Уткиной «Ломоносов». В этой монографии явыделяю всего лишь главу третью «Необходимость нового мировоззрения. „Корпускулярнаяфилософия“ М.В.Ломоносова». К одной из наиболее доброжелательных работо Ломоносове я отношу и статью француженки Люс Ланжевен, опубликованную всборнике «Ломоносов». По всей вероятности, работ этих двухвеликолепных женщин – исследователей творчества Ломоносова было бы вполнедостаточно, если бы они сделали чуточку больше того, что они сделали. Хотя,надо сказать, что мне было очень приятно, что нашлись на планете два человека,которые так глубоко вошли в суть творчества гениального сына России. Приятно мнебыло и от того, что писали они о нашем Ломоносове с великим чувством материнскойлюбви к славянорусскому философу и ученому-мыслителю и просто человеку. Но мойрассказ не повторит описание этих двух исследователей творчества Ломоносова,будет следующим шагом в ломоносоведении. Я обязательно должен это сделать, ибоот выше названных авторов я отличаюсь тем, что, во-первых, в своем творчестве яплоть от плоти ломоносовец, а во-вторых, сам я генератор нескольких совершенно новыхидей в области ломоносовского атомного учения, от которого сегодня многиеученые (даже маститые) стали явно и неявно отказываться, как от якобыотработавшего свой интеллектуальный ресурс. Мне же есть что добавить нового ктому, что было написано Н.Ф.Уткиной и Л.Ланжевен. Вот хотя бы это: на странице84 вышеназванной работы Н.Ф.Уткина пишет: «В естественнонаучной картинемира (опять – картина мира! – В.С.) которую создала наука Нового времениматерия получила субстанциальное истолкование и была отождествлена сфизическими сущностями, которые были, собственно, предметом научного познания».В целом я согласен с данным высказыванием Н.Ф.Уткиной за исключением одного: не«в естественнонаучной картине мира – совершенно не философский и тем болееуж ненаучный этот культурологический термин, как кукушонок, безапеляционновытеснил сегодня из сферы современной философии и науки истинно научные терминыи понятия, – а „в естественнонаучной модели мира, Вселенной“. Инасколько философичнее и научнее, зримее заговорила бы тогда выше приведеннаяфраза и вся книга Н.Ф.Уткиной. Кстати, одна из моих статей под названием „Теорияинтегративно-структурных слоев материи“, продолжающих эту, уже былапомещена в ваших материалах.

еще рефераты
Еще работы по истории