Реферат: Эволюция центральных представительных органов власти в России

Южно-уральскийГосударственный Университет

РЕФЕРАТ

Предмет: История государственного управления в России

Тема: Эволюция центральных представительных органов властив России

Выполнил: ЕвгенийСоколов

Группа: ПМФ — 140

Проверила: ТрошковаЕлена Анатольевна

Челябинск— 2001

1. Введение… 2

2.1 Демократизм древнерусскогообщественного устройства… 3

2.2Новгородское Вече… 4

3. Земские соборы… 7

3.1Классификация Земских соборов… 7

3.2 ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЗЕМСКИХ СОБОРОВ… 14

4.1 ОТ ЗЕМСКИХ СОБОРОВ ДОГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ… 24

5. Общероссийские представительныеучреждения в начале XX века   29

5.1Предпосылки создания Государственной Думы… 29

5.2Учреждение Государственной думы… 32

5.3I Гос.Дума… 47

5.3II Гос.Дума… 49

5.4«ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕРЕВОРОТ». 51

5.5III ГОС.ДУМА… 59

5.6 VI ГОС.ДУМА… 61

5.7Итоги законодательства думской монархии в цифрах… 65

6. Вывод… 85

7. Список литературы… 86

                                                                  
1. Введение

Выборы являются важнейшимэлементом современной политической системы. Западная демократия, принятаяроссийским обществом в качестве идеала государственного устройства, именно ввыборном процессе видит механизм реализации базовых принципов демократическогоправления. Большинство западных исследователей признает избирательную систему иизбирательный процесс определяющими элементами демократии как политическогостроя.

Действительно,если исходить из представления о том, что демократия — это система народногоправления, то есть буквально — народовластие или народоправство, то выборыпредставляются наиболее действенным (хотя и не единственно возможным) механизмомреализации народной воли в государственном управлении.

Общества,признанные демократическими, демонстрируют широкое разнообразие форморганизации государственной власти. Например, политические системы США и Япониимало похожи друг на друга, хотя обе относятся к эталонным демократиям. Выборыже представляются одним из немногих явлений, которое с необходимостью присутствуетв любой демократической организации. С некоторой степенью приближения можноутверждать, что история становления демократии — это история развития выборныхинститутов.

Сначала коренных преобразований в российском обществе политической наукой иобщественным мнением активно обсуждается вопрос о соответствии особенностей российскойполитической жизни базовым характеристикам демократического общественногоустройства.

Представляетсяполезным проследить историю развития выборных институтов в России с точкизрения укорененности в обществе демократических традиций.

2.1 Демократизм древнерусского общественного устройства

Древнерусскомуобществу, как и древнейшим сообществам других народов, был присущ строй родовойдемократии. Прокопий Кесарийский писал о славянских племенах: «Эти племена,славяне и анты, не управляются одним человеком, а издревле живут в народоправстве(демокра­тии), и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается деломобщим».

Широкоизвестна версия о призвании варягов на княжение в Новгороде. По даннымлетописи, прежде сами же новгородцы и изгнали их, отказавшись платить дань, чтосвидетельствует о наличии уже в то время в Новгороде порядка выборностикняжеской власти. Подобные обычаи существовали во всех крупных поселенияхДревней Руси, воплотившись в действиях городских вечевых сходов.

Вдомонгольский период вечевые собрания, как отмечает большинство исследователей,играли огромную роль в жизни русских городов. Во многих из них существоваливыборные должности глав городских общин, а иногда глав общего городского управления:так называемые сотские и тысяцкие, старшие люди и «старцы градские». Выборынизших должностных лиц, вероятно, происходили на отдельных собраниях, в товремя как кандидатов на общегородские должности выбирали на общих вечевыхсходах. Достаточно известны случаи призвания князей на княжение, то есть,фактически ограниченный сословными рамками выбор правителя.

Собранияобщинников не были достоянием лишь городской жизни. В сельских общинахсуществовал институт мирских сходок. «Мир» был самоуправляющейся общиной личносвободных крестьян. Мир выбирал старост, решал вопросы сбора дани или оброкадля феодалов, разрешал споры, регулировал хозяйственную деятельность. Труднопереоценить культурное значение русской крестьянской общины и соответствующихей отношений и психологии. Однако малоизученным оказался вопрос о демо­кратическихтрадициях общины, среди которых — выборность и подотчетность должностных лиц,прямое народное управление мирского схода, принцип большинства в принятиирешений.

Сукреплением княжеской власти роль городских вечевых собраний снижалась, однакоони не исчезли совсем. В период бедствий, нашествий кочевников и других чрезвычайныхсобытий вечевые собрания созывались народом или властью для принятия наиболеетрудных решений. Вече созывалось и бунтовщиками в ходе социальных и политическихконфликтов

2.2 Новгородское Вече

В такомвиде вечевые традиции долго существовали на Руси, являя своеобразие иустойчивость политической организации страны. В ряде городов вече сохранялось вXIV и XV веках. В Пскове вече регулярно собиралось до начала XVI века. Наиболееразвитые формы народное правление получило в Новгородской республике.

Новгородскаяземля стала символом демократических традиций русской государственности,реальным прецедентом республиканского правления, успешно боровшегося с внешнейагрессией и внутренним давлением русских феодалов на протяжении столетий.«Господин Великий Новго­род» был богатой и сильной республикой, имевшейгородскую казну и вооружение, осуществлявшей экспансию и колонизацию северныхземель, призывавшей на княжение русских князей с их дружинами и смещавшей их посвоему произволению.

ВНовгороде функционировала развитая и хорошо отлаженная система народногоправления. Город делился на «концы», состоявшие из «улиц», в которых избиралиськончанские и уличные старосты. Общегородское собрание избирало тысяцких ипосадников, степенного (главного) и кончанских. Существовала своеобразнаяканцелярия — Вечевая изба во главе с вечевым дьяком, в которой велись все деласвободного города.

Овысоком уровне организации свидетельствует твердая регламентация процедурывечевого собрания. Его решения считались действительными только при подтвержденииих представителями всех «концов» города, посадником, тысяцкими и архиепископом— должностные лица ставили на документе свои печати. Процедура принятия решенияпредполагала выступления должностных лиц либо заинтересованных сторон,обсуждение и голосование, которое осуществлялось криком — выигрывала тасторона, чей крик был громче. В случае серьезных расхождений или равенствапротивников окончательный вердикт выносился по результатам поединка — «поля».По древнему обычаю вверять решение божественному провидению на «поле» выходилипротивники и бились «стенка на стенку» до победы одной из сторон, при этомсуществовали твердые правила поединка: запрещалось приносить оружие, одевать доспехии пр.

Серьезныеразногласия разрешались также с помощью Владыки — новгородского архиепископа,роль которого в структуре городской власти была достаточно велика. Замечательно,что Владыка так же, как посадник, избирался вечевым собранием.

Вотечественной исторической науке существует точка зрения, что Новгородскаяреспублика фактически управлялась олигархической верхушкой из глав пятидесятибоярских семей. Видимо, существовали методы воздействия на принятие решенийнародным собранием, в том числе и прямой подкуп общин. Отдельные боярские семьипокровительствовали «улицам» и «концам», обеспечивая тем самым поддержку своихинтересов. Имеются свидетельства и о случаях найма профессиональных бойцов длявечевого поединка. Тем не менее большинство негативных фактов скорее можноотнести к неизбежным издержкам политической игры Как отмечал О. Мартышин,«подчеркивая роль боярского совета, нельзя забывать, что его воля облекалась вформу постановлений народного собрания и избранных им должностных лиц, что напути к достижению целей в важнейших вопросах стояло завоевание любымисредствами вечевого боль­шинства».

В целомвечевой период в истории русского государства оставил заметный след вполитической культуре народа, сформировав устойчивые модели политическоговзаимодействия, действовавшие длительное время после упразднения самого института.Есть многочисленные примеры прямых обращений к вечевым порядкам в историирусских городов, особенно во время народных волнений или кризисов государственнойвласти.

Сельскаямирская сходка, бывшая прообразом веча, продолжала существовать и послеисчезновения шумных городских собраний. Кроме того, имелись посадские общинылично независимого населения в городах. Именно низовая община и являлась напротяжении всей истории России тем звеном, на котором основывалось народноепредставительство. Таким образом, общинное самоуправление как таковое неисчезло с упразднением веча, хотя и было низведено до уровня низовойобщественной организации.

Нельзяне заметить внешнеполитических факторов, предопределивших подавление выборныхорганов в русских городах. Представляется, что главным здесь стало установлениемонгольского ига. Симптоматично, что вечевые порядки сразу же оживали во времяантимонгольских выступлений, а в северо-западных городах Руси, не испытавшихордынского нашествия, вечевое управление достигло своего расцвета.

Дляпонимания эволюции российской государственности от вечевых традиций ксамодержавию необходимо обратить внимание на борьбу Новгородской республики и московскихвеликих князей. Интересен отмеченный многими исследователямظ сепаратистскийхарактер республиканских образований Северной Руси. Великий Новгород не смогвыступить центром объединения русских земель. Борьба с внешней угрозой, преждевсего с Ордой, требовала мобилизации значительных людских и финансовыхресурсов, что было под силу лишь единому русскому государству. В этом аспектепротивостояние Новгорода и Москвы выглядело как борьба автономной территориипротив главного претендента на звание столицы нового государства, а значит ипротив жизненно важной централизации. Республиканский Новгород былсамодостаточен и в значительной степени равнодушен к национальному единству ивозрождению. Напротив, московская монархия жила стремлением к объединению всехрусских земель под своей властью. В этом споре народное политическое сознание,несмотря на сильные вечевые традиции, однозначно становится на сторонумонархического начала. Этот исторический эпизод может стать иллюстрациейизвестной тенденции развития российского государства: подавление общественнойавтономии ради целостности и могущества страны.

3. Земские соборы3.1 Классификация Земских соборов

Формированиесословно-представительной монархии представляет собой формирование и сословий исоответствующего государственного устройства. Составной частью этого процессабыли земские соборы.

В различных источниках,посвященных земским соборам, неоднозначно представляется содержание этогопонятия по составу его представительства.

Черепнин очень широкотрактует это понятие, включая в него церковные соборы, войсковые соборы,соборы-совещания. С ним по этому вопросу практически не полемизируют Зимин, Мордовина,Павленко, хотя в большинстве случаев относят представительство бояр не только кБоярской думе, а в рукоприкладстве находят представителей третьего сословия.

Авторы учебников повопросу о том, что такое «земский собор» с точки зрения представительства единыс мнением, высказанным С. В. Юшковым в учебнике «История государства и праваСССР». Юшков пишет: «Земские соборы состоят из трех частей — боярская дума,которая обычно присутствовала в полном составе, сбора высшего духовенства(«освященного собора») и собрания представителей от людей всяких чинов, то естьпоместного дворянства и купечества.

Тихомиров и некоторые другие считают, что признаком собора являетсяобязательно наличие «земского элемента», то есть кроме боярской думы —представителей поместного дворянства и посадских людей. На некоторых соборах,хронологически перечисленных Черепниным, «земский элемент» по различнымпричинам отсутствовал.

Что включает в себя понятие «земский собор»?

В памятниках XVI века термин «земский собор» невстречается, он редко встречается и в документах XVIIв. Слово «земский в XVI веке значило «государственный».Отсюда «дела земские» означают в понимании XVI — XVII вв. общегосударственные дела. Иногда термин «земскиедела» употребляется для отличия от «ратных дел» — воинских.

Так, в документах о земских соборах XVII в.читаем: выборные приезжают «для нашего (то есть царского) великого и земскогодела», для того чтобы «исправить и земля устроить».

Таким образом, для современников земские соборы — это совещание представителей«Земли», посвященное государственному строительству, это совет «о устроении земском»,о чинах, «судах и управах земских».

Это о термине «земский».

Что касается термина «собор», то в XVI в. онобычно употреблялся для обозначения корпорации высших духовных иерархов(«освященный собор») или совещании духовенства, в которых могли приниматьучастие царь и его приближенные. Совещания светского характера в источниках XVI в. обычно назывались «советом». Однако сложилась традицияназывать светские общегосударственные совещания XVI— XVII вв. светских и духовных лиц не земским совещанием, аземским собором.

Земские соборы общегосударственного характера с участием представителейгосподствующего класса всей земли, в какой-то мере унаследовали функции иполитическую роль прежних форм общения князя с руководящей верхушкой общества.В то же время земские соборы — это орган, пришедший на смену вече, он воспринялот веча традицию участия всех общественных групп в решении общих вопросов, нозаменил присущие вече элементы демократизма началами сословного представительства.

Раньше земских соборов происходили церковные соборы, от них к земским соборамперешло наименование «собор», некоторые организационные и процедурные формы.

Некоторые соборы (соборы примирения) прямо были предназначеныпарализовать классовые и внутриклассовые противоречия

Для понимания роли земских соборов большое значение имеет изучениесостава их представителей, изучение тех слоев общества, которые на соборах былипредставлены. В XVI — XVII вв.на соборы призывали представителей от дворян и детей боярских каждого уезда иот тяглых посадских людей каждого уездного города. Это по нынешним понятиямозначает, что каждый уезд, и каждый уездный город представлял собой избирательныйокруг. Обычно от дворян каждого уезда посылали по два депутата (от некоторых иболее — до шести депутатов), а от уездного города по одному депутату. О созывеземского собора посылалась царская грамота, в которой указывался срок вызовасобора, количество представителей разных сословий от каждой административнойединицы конкретно.

Например, на земский собор 1651 г. есть царская грамота от 31 января 1651г. в Крапивну воеводе Василию Астафьеву о выборе «для нашего царственного,великого, земского и литовского дела» и присылке в Москву на соборноевоскресенье двух «лучших дворян» и двух «лучших посадских людей». Как видим изтекста этой царской грамоты, царские чиновники по какой-то причине считалинужным от Крапивны иметь одинаковое число феодалов и торгово-промышленногокласса.

Представительство сословий на соборах можно проследить на основанииисследований В. О. Ключевского в работе «Состав представительства на земскихсоборах древней Руси» Ключевский подробно рассматривает состав соборов наоснове представительства 1566 г. и 1598 г.

В 1566 г. состоялся второй в истории земской собор. Это было во времявойны с Латвией за Ливонию. Царь хотел узнать мнение чинов, мириться ли сЛитвой на условиях, предложенных литовским королем. От этого собора сохраниласьприговорная грамота, полный протокол с поименным перечнем всех чинов собора. Внем поименовано 374 члена собора. По общественному положению они делились начетыре группы. Первая группа — 32 духовных лица — архиепископ, епископы,архимандриты, игумены и монастырские старцы. В этой группе едва ли быливыборные люди, это все были представленные на соборе лица по своему сану, какего непременные члены и приглашенные компетентные люди, уважаемые обществом имогущие подать полезный совет, усилить нравственный авторитет земского собора.

Вторая группа состояла из 29 бояр, окольничьих, государевых дьяков, тоесть статс-секретарей и других высших чиновников. В эту же группу входило 33простых дьяков и приказных людей. Во второй группе не было выборныхпредставителей: это были все сановники и дельцы высшего центральногоуправления, члены боярской думы, начальники и секретари московских приказов,приглашенные на собор в силу своего служебного положения.

Третью группу составляли 97 дворян первой статьи, 99 дворян и детейбоярских второй статьи, 3 торопецких и 6 луцких помещиков. Это группа военно-служивыхлюдей.

Четвертая группа включала 12 гостей, то есть купцов высшего разряда, 41человека простых московских купцов — «торговых людей москвичей», как ониназваны в «соборной грамоте», и 22 человека — люди промышленно торговогокласса.

Обозначенные в соборном перечне дворяне и дети боярские обеих статей былипрактически представителями дворянских обществ, которым онипредводительствовали в походах.

Представители городского торгово-промышленного класса были выразителямимнений уездных торгово-промышленных миров. От них правительство ожидало советовв улучшении системы сбора налогов, в деле ведения торгово-промышленных дел, гдетребовалась торговая опытность, некоторые технические знания, которыми необладали приказные люди, коренные органы управления.

Ключевский настойчиво проводит мысль о том, что соборные представители отсословий были не столько уполномоченными от своего сословия или от своейкорпорации, сколько призванными правительством от такой корпорации. По мнениюКлючевского, выборный представитель «являлся на соборе не для того, чтобызаявить перед властью о нуждах и желаниях своих избирателей и потребовать ихудовлетворения, а для того, чтобы отвечать на запросы, какие ему сделаетвласть, дать совет, по какому делу она его потребует, и потом воротиться домойответственным проводником решения, принятого властью на основании наведенныхсправок и выслушанных советов».

Эта точка зрения, принижающая роль участников земских соборов,аргументировано поправлена Черепниным, Павленко, Тихомировым и другимисовременными исследователями, показавшими, что выборные представители земскихсоборов играли куда более самостоятельную роль.

Для более детального изучения характера представительства рассмотрим ещесостав собора 1598 г. Это был избирательный собор, возведший на царский престолбоярина Бориса Годунова. Сохранился полный акт этого собора с перечислением егочленов. По количеству его участников у историков есть разногласия — считают от456 до 512 человек. Эта некоторая разница может быть объяснена техническимипричинами несходства списка земских соборов со списком рукоприкладства поприговору об избрании Бориса Годунова царем — «утвержденной грамоте».

Для данной темы главный интерес представляет социальный состав участниковсобора. Классификация представительства на этом соборе гораздо сложнее, чем та,что относится к земскому собору 1566г.

И на этом соборе было приглашено высшее духовенство, всех духовных лиц насоборе 1598 г. было 109 человек. В состав собора, разумеется, входила Боярскаядума. Вместе бояр, окольничьих, думных дворян и душных дьяков было 52 человека.Были призваны дьяки из московских приказов в составе 30 человек, от дворцовойадминистрации было призвано на собор 2 бараша, 16 дворцовых ключников. Военно-служивыхлюдей на собор было призвно268 человек, в составе собора они представлялинесколько меньший процент, чем в 1566 г., а именно 52% вместо прежних 55%. Затона этом соборе они представляли более дробную иерархию. Соборный акт 1598 г.делит их на стольников, дворян, стряпчих, голов стрелецких, жильцов и выборныхиз городов.

Представителями торгово-промышленного класса на соборе являлись 21человек гостей, 15 старост и сотских московских сотен гостинной, суконной ичерных. Эти старосты явились на земской собор 1598 г. вместо представителейстоличного купечества, которое ранее, на соборе 1566 г., обозначалось званиемторговых людей московских и смолян.

Таким образом, в составе собора 1598 г. практически присутствуют те жечетыре группы, которые были на соборе 1566 г.:

—  церковное управление

—  высшее государственное управление

—  военно-служивый класс, представляющий дворян-феодалов

—  торгово-промышленный класс.

Это типичный составполного земского собора, на нем никогда не были представлены крестьяне игородская беднота, городские ремесленники.

На неполных соборах, которые историки иногда называют не соборами, асовещаниями, присутствовали обязательно первая и вторая группы, но третья ичетвертая группы могли быть представлены в ослабленном, урезанном виде.

Состав соборов выявляет, с кем царь и правительство имели совет, к комуобращали острые насущные государственные вопросы, чье мнение выслушивали, вопоре на кого нуждались.

Сколько было земских соборов в XVI — XVII в.в.? все ученые первым земским собором называют соборпримирения 1549 г. Однако о прекращении влияния земских соборов единого мнениянет. Одни историки считают практически последним земским собором собор 1653 г.о войне с Польшей и присоединении Украины к России, другие последним соборомсчитают созыв и роспуск собора о вечном мире с Польшей в 1683 г.

Интересно отметить, что в полном перечне соборов Черепнина значится исобор, освятивший своим решением двоецарствие Ивана и Петра Алексеевичей ивозведение в сан правительницы Софьи. Однако при описании этих событий вучебниках истории нигде не встречается слово «собор» или ссылка на решениеземского собора. Интересна позиция по этому вопросу авторитетного современногоисторика Павленко Н. И. Выше уже было сказано, что он серьезно занималсяпроблемами земских соборов. Но он, с одной стороны, не опровергал мнениеЧерепнина о последних соборах, а с другой стороны, во всех своих книгах о ПетреI он никогда не упоминает о соборах, освятившихдвоецарствие. В лучшем случае речь идет о том, что имя царей выкрикнули изтолпы на площади.

Очевидно, наиболее обоснованным является мнение Л. В. Черепнина, накоторое мы и будем в основном опираться. Черепнин в своей книге «Земские соборырусского государства XVI — XVIIв.в.» перечислил в хронологическом порядке 57 соборов, из них 11 соборов в XVI веке и 46 соборов в XVII веке.

Однако Черепнин, Тихомиров, Павленко, Шмидт и другие историки полагают,что соборов могло быть и больше, сведения о некоторых могли не дойти до нас,возможны еще открытия историков при изучении архивных источников. В числоперечисленных 57 соборов Черепнин включает и три церковно-земских собора, в томчисле Стоглавый собор. Анализ представительства и решаемых вопросов делаютвключение Стоглавого собора в общее число земских соборов совершенно обоснованными закономерным.

Для уяснения роли земских соборов, их существа, их влияния на историюэтого периода — периода сословно-представительской монархии и формированияабсолютной монархии, проведем их классификацию по нескольким признакам.Ключевский классифицирует соборы по признакам:

·          Избирательные. Они избирали царя, выносили окончательное решение,закрепленное соответствующим документом и подписями участников собора(рукоприкладство).

·          Совещательные, все соборы, которые давали совет на запрос царя,правительства, высшей духовной иерархии.

o    Полные, когда земские соборы имели полное представительств, подобноетому, которое было рассмотрено на примерах соборов 1566 г. и 1598 г.

o    Неполные, когда на земских соборах были представлены Боярскаядума, «освященный собор» и лишь частично дворянство и третье сословие, а нанекоторых соборах-совещаниях две последних группы в силу соответствующих томувремени обстоятельств могли быть представлены символически.

Сточки зрения общественно политической значимости соборы можно разделить начетыре группы:

—  созванные царем;

—  созванные царем по инициативе сословий;

—  созванные сословиями или по инициативе сословий в отсутствие царя;

—  избирательные на царство.

Кпервой группе принадлежит большинство соборов. Ко второй группе относится собор1648 г., который собрался, как прямо сказано в источнике, по челобитью царю людей«разных чинов», а также ряд соборов времен Михаила Федоровича. К третьей группеотносится собор 1565 г., на котором решался вопрос об опричнине и соборы1611—1613 г.г. о «совете всей земли», о государственном устройстве иполитических порядках. Избирательные соборы (четвертая группа) собирались длявыбора, утверждения на престоле Бориса Годунова, Василия Шуйского, МихаилаРоманова, Петра и Иоанна Алексеевичей, а также предположительно ФедораИвановича и Алексея Михайловича.

Созывалисьвоинские соборы, зачастую они были экстренным сбором, представительство на нихбыло неполным, приглашали тех, кто заинтересован в территории, являющейсяпричиной войны и тех, кого в короткие сроки можно призвать в расчете наподдержку политики царя.

Вчисло соборов включено и три церковных собора в силу следующих обстоятельств:

1.   на этих соборах все же присутствовал земской элемент;

2.   решаемые религиозные вопросы в те исторические времена и мели и светское«земское значение»

Конечно,эта классификация условна, но она помогает уяснить содержание деятельностисоборов.

Дляболее глубокого понимания роли соборов целесообразно провести еще однуклассификацию:

—  Соборы, решавшие вопросы реформ;

—  Соборы, решавшие внешнеполитические дела Руси, вопросы войны и мира;

—  Соборы, решавшие дела внутреннего «устроения государства», в том числеспособов усмирения восстаний;

—  Соборы смутного времени;

—  Избирательные соборы (избрание царей).

 

3.2 ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЗЕМСКИХ СОБОРОВ

 

Вучебнике «История государственного управления в России» под редакцией А. Н.Марковой земские соборы XVI — XVIIв.в. названы принципиально новым органом государственного управления. Собордействовал в тесной связи с царской властью и Думой. Собор, какпредставительный орган был двухпалатным. В верхнюю палату входил царь, Боярскаядума и освященный собор, которые не избирались, а участвовали в соответствии сзанимаемым положением. Члены нижней палаты были выборными. Вопросы обсуждалисьпо сословиям (по палатам). Каждое сословие подавало сове письменное мнение, апотом в результате их обобщения составлялся соборный приговор, принимаемый всемсоставом собора.

Соборысобирались на красной площади, в Патриарших палатах или в Успенском собореКремля, позже — в Золотой палате или Столовой избе.

Земскиесоборы возглавлял царь и митрополит. Роль царя на соборе была активной, онставил перед собором вопросы, принимал челобитные, выслушивал челобитчиков,практически осуществлял все руководство соборного действия.

Висточниках того времени есть сведения, что на некоторых соборах царь обращалсяи к челобитчикам за пределами палат, в которых проводилось совещание по сословиям,то есть не к членам собора. Есть также сведения, что на некоторых соборах царьв ходе очень острых ситуаций обращался к мнению людей на площади, примыкающей кдворцовым палатам.

Открывалсясобор традиционным молебном, возможно, в некоторых случаях крестным ходом. Этобыло традиционное церковное торжество, сопровождавшее важнейшие политическиесобытия. Заседания собора продолжались от одного дня и до нескольких месяцев взависимости от обстоятельств. Так. Стоглавый собор проходил с 23 февраля по 11мая 1551 г., Собор примирения проходил 27-28 февраля 1549 г., земский собор опоходе в Серпухов для отпора войскам крымского хана Казы-Гирея проходил 20 апреля1598 г. в течение одного дня.

Несуществовала никакого закона и никаких традиций о периодичности созыва соборов.Их созывали в зависимости от обстоятельств внутри государства и внешнеполитическихусловий. В соответствии с источниками в некоторые периоды соборы собиралисьежегодно, а подчас бывали перерывы в несколько лет.

Приведемдля примера вопросы внутренних дел, рассматривавшиеся на соборах:

—  1580 г. — О церковном и монастырском землевладении;

—  1607 г. — Об освобождении населения от присяги Лжедмитрию 1, о прощенииклятвопреступлений в отношении Бориса Годунова;

—  1611 г. — Приговор (учредительный акт) «всей земли» о государственном устройствеи политических порядках;

—  1613 г. — О посылке по городам сборщиков денег и запасов;

—  1614, 1615, 1616, 1617, 1618 г.г. и др. — О взыскании пятинных денег, тоесть о сборе средств на содержание войска и общегосударственные расходы.

Примеромтого, как царю и правительству пришлось прибегнуть к помощи земского собора врезультате тяжелой внутренней смуты, является период 1648 — 1650 г.г., когдавспыхнули восстания в Москве и Пскове. Эти факты проливают свет на влияние волненийв деле созыва земских соборов.

Московскоенародное восстание началось 1 июня 1648 г. с попыток подачи челобитной царю,возвращавшемуся богомолья из Троицко-Сергиевского монастыря. Суть жалобсостояла в изобличении «неправды и насилия, какие над ними (челобитчиками)учиняются». Но надежды на мирный разбор и удовлетворение жалоб не оправдались.2 июня, после новых бесплодных попыток вручить челобитную царю во времякрестного хода народ прорвался в Кремль, громили дворцы бояр. Для данной темыинтересно содержание одной из челобитных, от 2 июня 1648 г. царю АлексеюМихайловичу, дошедшей до нас в шведском переводе. Челобитная составлена «отвсяких чинов людей и всего простого народа». В тексте есть обращение к царю«выслушать нашу и московского простого дворянства, городовых служивых людей,больших и меньших чинов в Москве жалобу». Этот перечень чинов воспроизводитобычный состав земского собора. По содержанию — это петиция, главным образом,служилых людей, говорящих от имени всего населения Московского государства,проникнутая идеями возмущения 1648г. В ней подданные взывают в последний раз кчувству чести и страха молодого царя, угрожая ему за допускаемые в страненасилия и грабежи божьей карой и карой народного возмущения.

Дляданной темы представляют интерес позитивные предложения челобитной, касающиесяреорганизации государственного аппарата. Особое внимание челобитная уделяетобоснованию судебной реформы. К царю обращаются следующие слова: «Ты должен …повелеть всех неправедных судей искоренить, неразумных сместить и на их место выбратьсправедливых людей, которые бы за свой суд и за службу перед богом и перед твоимцарским величеством отвечать могли». Если царь не выполнит этот наказ, то он«должен указать всяким людям самим всех служащих и судей назначить своимисобственными средствами, и для того людей выбирать, которые бы их по старине ипо правде ведать могли и от сильных (людей) насилия оберегать».

Дляпонимания характера деятельности соборов можно привести краткую характеристикувойскового собора января 1550 г. Иван Грозный собрал войско во Владимире, направлявшеесяв поход под Казань.

Поданным документа, называющегося Хронографом, Иван IV прослушавмолебен и обедню в Успенском соборе, обратился в присутствии митрополитаМакария с речью к боярам, воеводам, княжатам, детям боярским, дворовым игородовым Московской и Нижегородской земель с призывом отказаться отместнических счетов на царской службе во время похода. Речь имела успех и воинызаявили «Твое царское наказание и повеление службе восприемлем; как ты государьповелишь, так и делаем».

Сречью выступил и митрополит Макарий. Этот собор освятил готовность земли идтина Казань.

Большойисторический интерес представляет собор 1653 г., на котором обсуждался вопрос опринятии Украины в русское подданство по просьбе украинских представителей.Источники свидетельствуют, что обсуждение этого вопроса было долгое, опросилилюдей «всех чинов». Приняли во внимание и мнение «площадных людей» (очевидно,не участников собора, а тех, кто был на площади, пока шли заседания собора).

Врезультате была высказано единодушное положительное мнение в присоединении Украинык России. В Грамоте о присоединении выражено удовлетворение добровольнымхарактером этого присоединения со стороны украинцев.

Некоторыеисторики собор 1653 г. о принятии Украины в русское государство считаютпрактически последним собором, дальше соборная деятельность была уже не так актуальнаи переживала процесс отмирания.

Дляполной характеристики содержания деятельности соборов и их влияния на общественно-политическуюжизнь страны, на историю России, рассмотрим для примера деятельность трехсоборов: Стоглавого собора, Собора, принявшего решение об опричнине иУложенного собора.

Большинствоспециалистов считает, что Стоглавый собор нельзя исключать из соборной системы XVI — XVII в.в., хотя и подчеркивают,что это был церковный собор. Однако в общую соборную систему он должен бытьвключен по трем причинам: 1) он был созван по инициативе царя; 2) на немприсутствовали светские представители от Боярской думы; 3)принятый на соборесборник решений в определенной мере касался и мирян. Собор заседал в Москве вянваре-феврале 1551 г., окончательное завершение работ относится к маю 1551 г.Свое название он получил от сборника соборных решений, поделенного на сто глав— «Стоглав». Инициатива правительства в созыве собора была обусловленастремлением поддержать церковь в борьбе с антифеодальными еретическимдвижениями и одновременно подчинить церковь светской власти.

Стоглавыйсобор провозгласил неприкосновенность церковных имуществ и исключительнуюподсудность духовных лиц церковному суду. По требованию церковных иерарховправительство отменило подсудность духовных лиц царю. В обмен на это членыСтоглавого собора пошли на уступки правительству в ряде других вопросов. Вчастности, монастырям запрещалось основывать новые слободы в городах.

Решениямисобора были унифицированы церковные обряды и пошлины по всей территории России,регламентированы нормы внутрицерковной жизни с целью повышения морального иобразовательного уровня духовенства и правильного исполнения им своихобязанностей. Предусматривалось создание училищ для подготовки священников. Былустановлен контроль церковных властей над деятельностью книжных писцов и иконописцеви др. На протяжении второй половины XVI и в XVII в.в. вплоть до Соборного Уложения «Стоглав был не толькокодексом правовых норм внутренней жизни духовного сословия, но и еговзаимоотношений с обществом и государством.

Значительнуюроль в укреплении абсолютной монархии сыграл собор 1565 г. В начале 60-х годов XVI в. Иван IV стремился к активномупродолжению Ливонской войны, но натолкнулся на оппозицию некоторых лиц изсвоего окружения. Разрыв с Избранной Радой и опалы на княжат и бояр 1560—1564г.г. вызвали недовольство феодальной знати, руководителей приказов и высшейфеодальной знати, руководителей приказов и высшего духовенства. Некоторыефеодалы, не соглашаясь с политикой царя, изменили ему и бежали за границу (А.М. Курбский и др.). В декабре 1564 г. Иван IV уехал вАлександровскую слободу под Москвой и 3 января 1565 г. объявил об отречении отпрестола из-за «гнева» на духовенство, бояр, детей боярских и приказных людей.По инициативе сословий в этих условиях собрался земский собор в Александровскойслободе. сословия были обеспокоены судьбой трона. Представители собора заявилио своей приверженности монархии. что же касается гостей, купцов и «всех гражданМосквы», то они, помимо заявлений монархического характера, проявилиантибоярские настроения. Они били челом, чтобы царь «их на расхищение волкам недавал, наипаче же от рук сильных избавлял; а хто будет государьских лиходеев иизменников, и они за тех не стоят и сами тех потребляет».

Земскийсобор согласился на предоставление царю чрезвычайных полномочий, утвердилопричнину.

Уложенныйсобор — собор, принявший Соборное Уложение 1649 г. — кодекс законов Русскогогосударства. Он проходил под непосредственным влиянием московского восстания1648 г. Заседал он долго.

Составлениемпроекта занималась специальная комиссия во главе с боярином князем Н. И.Одоевским. Проект Уложения целиком и по частям обсуждали члены Земского соборапосословно («по палатам»). Напечатанный текст был разослан в приказы и на места.

ИсточникамиСоборного Уложения были:

—  Судебник 1550 г. (Стоглав)

—  Указные книги Поместного, Земского, Разбойного и других приказов

—  Коллективные челобитные московских и провинциальных дворян, посадскихлюдей

—  Кормчая книга (византийское право)

—  Литовский статус 1588 г. и др.

Быласделана попытка впервые создать свод всех действующих правовых норм, включаясудебники и Новоуказанные статьи. Материал был сведен в 25 глав и 967 статей. ВУложении намечается разделение норм по отраслям и институтам. Уже после 1649 г.в корпус правовых норм уложения вошли новоуказанные статьи о «разбоях идушегубстве» (1669 г.) о поместьях и вотчинах (1677 г.), о торговле (1653 г. и1677 г.).

ВСоборном Уложении определялся статус главы государства — царя, самодержавного инаследственного монарха. Утверждение (избрание) его на Земском Соборе не колебалоустановленных принципов, напротив — обосновывало, легитировало их. Дажепреступный умысел (не говоря о действиях), направленный против персоны монархажестоко наказывался.

Уложениесодержало комплекс норм, регулировавших важнейшие отрасли государственногоуправления.

Системапреступлений по Соборному Уложению выглядела следующим образом:

1.               Преступления против церкви: богохульство, совращение православного виную веру, прерывание хода литургии в храме.

2.               Государственные преступления: любые действия (и даже умысел), направленныепротив личности государя, его семьи, бунт, заговор, измена. По этим преступлениямответственность несли не только лица, их совершившие, но и их родственники иблизкие.

3.               Преступления против порядка управления: злостная неявка ответчика в суди сопротивление приставу, изготовление фальшивых грамот, актов и печатей, самовольныйвыезд за границу, фальшивомонетничество, содержание без разрешения питейныхзаведений и самогоноварение, принесение в суде ложной присяги, дача ложных свидетельскихпоказаний, «ябедничество» или ложное обвинение.

4.               Преступления против благочиния: содержание притонов, укрывательствобеглых, незаконная продажа имущества (краденного, чужого), недозволенная записьв заклад (к боярину, в монастырь, к помещику), обложение пошлинамиосвобожденных от них лиц.

5.               Должностные преступления: лихоимство (взяточничество), неправомерныепоборы, неправосудие (заведомо несправедливое решение дела из корысти или неприязни),подлоги по службе, воинские преступления (нанесение ущерба частным лицам,мародерство, побег из части).

6.               Преступления против личности: убийство, разделявшееся на простое иквалифицированное, нанесение увечья, побои, оскорбление чети. Вовсе ненаказывалось убийство изменника или вора на месте преступления.

7.               Имущественные преступления: татьба простая и квалифицированная(церковная, на службе, конокрадство, кража овощей из огорода, рыбы из садков),разбой и грабеж, мошенничество, поджог, насильственное завладение чужимимуществом, порча чужого имущества.

8.               Преступления против нравственности: непочитание детьми родителей, отказсодержать престарелых родителей, сводничество, половая связь господина с рабой.

Вглаве Уложения «Суд о крестьянах» собраны статьи, которыми окончательнооформлялось крепостное право — устанавливалась вечная потомственная зависимостькрестьян, отменялись «Урочные лета» для сыска беглых крестьян, заукрывательство беглых устанавливался высокий штраф.

ПринятиеСоборного Уложения 1649 г. явилось важной вехой в развитии абсолютной монархиии крепостного строя. Соборное Уложение 1649 г. — это свод феодального права.

ВСоборном Уложении впервые в светской кодификации предусмотрена ответственностьза церковные преступления. Принятие на себя государством дел, ранее относившихсяк церковной юрисдикции, означало ограничение власти церкви.

Всеобъемлющийхарактер и соответствие историческим условиям обеспечивало Соборному Уложениюдолговечность, оно сохранило свое значение закона России вплоть до первойполовины XIX в.

Такимобразом, деятельность земских соборов была важной составной частьюфункционирования государственной власти, опорой власти на господствующие социальныесилы в период становления абсолютной монархии.

Представляетинтерес статья профессора С.Ф.Платонова «К истории московских Земских соборов»,которую он опубликовал в период создания Государственной Думы. Историк дал нетолько оценку старых Соборов времен первых Романовых, подчеркивая, что Собортогда не был совещательным органом и поэтому нельзя современные идеи опредставительном органе, вроде законосовещательной Думы, отождествлять сЗемскими соборами, которые были по сути Советами всей Русской Земли с довольноширокими полномочиями как в сфере законодательной, так и повседневногоуправления Державой.

Во всеоружии фактовС.Ф.Платонов подчеркнул огромную позитивную роль Соборов. «Московскийгосударственный порядок, из которого ведет свое начало новая Россия, — писалон, — был создан и укреплен после ужасающей Смуты, более всего авторитетомЗемского собора». Совет всея Русской Земли явился, по словам Платонова, движущимначалом русской истории. Это не «любопытный архаизм», а ценнейший вековой опыт.Наши предки, отмечает историк, умели находить отвечавшие их времени формы«общего совета», использовать и соединятьих сообразно успехам своегообщественного развития, с уровнем национального самосознания».

Вдеятельности Земских соборов были важные черты, как правило, упускаемые извиду. При первом Романове они имели характер Постоянного Совета всея земли изтрех составляющих — Государя с Думой, освященного собора с патриархом, а такжевыборных от всех чинов и земель. Только сочетание этих трех частей давалополноценный совет. Эти части, работающие как единое целое, позволяли сниматьразногласия и споры, возникающие в раз­личных ветвях и сочленениях власти. Этопо сути важнейшая, умиряю­щая страсти сторона Соборов, чего не скажешь оструктурах, созданных по принципу «разделяя, властвуй».

Земскиесоборы сыграли решающую роль и в области законотворчества. Земский собор 1649г., принявший Уложение Алексея Михайловича («Соборное уложение»), не толькопроизвел кодификацию всех законодательных актов, нормативных документов, но поинициативе «лучших людей», выборных от всех земель и чинов, по их приговоруввел в «Соборное уложение» около сотни новых статей. И сделано это было вкратчайшие сроки, ведь речь шла о коренных законах, об устройстве национальногообраза жизни, труда, зашиты отечества.

«В деятельностипостоянного Земского собора за первое десятилетие царствования М.Ф.Романова, —пишет Платонов, — были такие черты, которые далеко выводили Соборы за чистосовещательные функции. Собор выступал рядом в Государем как верховныйнационально-политический авторитет в делах особой важности. На него ссылалисьдаже в дипломатических сношениях, говоря, что ответ «без совету всего государства»дать нельзя.

Вотношениях внутренних Собор присутствовал иногда рядом с Государем, заслоняясобою прочие властные органы. Так, казакам на Волгу посылались грамоты непосредственноот Собора вместе с царскими. Казакам-«ворам» было послано увещевание с особымСоборным посольством, в состав которого вошли духовные и светские лица. Послыот Собора в случае надобности собирали по городам экстренные денежные сборы.Население видело над собою не одного царя с его приказными людьми, но и -Соборс его выборными послами. Соправительство Собора с Государем было для всехочевидным. И царь, и Собор, обе силы действовали согласно, ибо имели одно и тоже происхождение и одинаковые цели, заботились не об определении своих прав, аоб обеспечении взаимной помощи. Соборы всей Русской Земли, подчеркивалС.Ф.Платонов, стали жертвой засилья и происков приказного сословия, бурноразросшейся бюрократии, приказных дьяков («крапивного семени», «чернильныхдуш», по народному выражению).

Нахватавшиечины и в смутное время состояния сколотившие, «поставленные у власти довериемцаря» отличались особым мздоимством, разнузданностью, злоупотреблением властью.Это оних говорил народ: от трудов праведных не наживешь палат белокаменных.Именно эта «новая знать», засевшая в приказах, погубила Земские соборы, которыебыли помехойих властолюбию.

Дурнаятрава, подчеркивал С.Ф.Платонов, не была тогда выкорчевана «из поля вон» и,выросши на русской ниве, заглушила -ростки управления земского с помощью выборныхлюдей, «добрых, разумных и постоянных».

Привсех различиях в трактовке политического значения Земских соборов они безусловнозанимают особое место в политической истории России. Тот факт, что три русскихцаря (Борис Годунов, Василий Шуйский и Михаил Романов) были избраны Соборами,говорит сам за себя. Соборные решения, хотя и носили характер одобрения или рекомендациицарю, создавали прецеденты особого механизма реализации власти. Масштабвыборных процессов, связанных с деятельностью Соборов, демонстрирует высокий уровеньполитической организации русского общества. Выборы представителей, при всехих недостатках, охватывали практически всю страну и захватывали все свободныесословия.

Соборнаяпрактика демонстрирует формирование механизма национального представительства,которое складывалось в Московском государстве в XVI—XVII веках. Были созданыпредпосылки для развития выборных учреждений общероссийского масштаба, а вопределенные периоды существовала реальная возможность ограничения самодержавияпредставительными органами. Однако эти тенденции не были реализованы.

Представляется,что за созывом Соборов стояла иная идея, чем та, которая вдохновляла создателейпредставительных учреждений Западной Европы, пошедшей по пути парламентаризма.В деятельности Соборов проявилась характерная особенность российскойгосударственности: совместный поиск властью и сословиями решения наиболееважных проблем государственной жизни. Налицо — серьезное отличие русского политическогосознания от западного, которое исходит из представления о необ­ходимости найтиразумный компромисс частных интересов в деятельности представительных органовРусская политическая культура, проявленная в деятельности Соборов, испытываетпотребность в объединяющей государство истине, которая должна быть принятавсеми и реализация которой должна подчинить себе частные интересы. Соборсобирается не для выработки компромисса, его цель — уяснение высшей истины, котораяне нуждается в корректировках, самодостаточна и универсальна. «Сколь бы ни былиразнородны группировки, в которые объединяются участники собора, сколько быострый характер ни приобретали порой ведущиеся на нем дискуссии, за всеми разногласиямистоит идеал высшей истины, важнейшей цели всех помыслов и устремлений».

Соборность,тесно связанная с православным мировоззрением, — важнейшая особенностьрусской политической культуры, отличающая ее от западной либерально-демократическойтрадиции. Через историю Земских соборов прослеживается особый путь выборнойтрадиции в России. Здесь — собственное понимание демократии, ее места в системегосударственной власти. Как писал о Соборе 1613 года Л. Тихомиров: «Торжествосамодержавия характеристично тем, что оно было произведено земской Россией вборьбе против русского аристократического начала и русского жедемократического. Россия земская, т. е. именно национальная, выражающаятипичные особенности национальности, отвергла в Смуте все другие основы, кромесамодержавной, и воссоздала ее в том же виде, в каком рисовалось оно ИоаннуГрозному, и в той земской России, которая свою культурно-государственную жизньстроила на православном миросозерцании».

4.1 ОТЗЕМСКИХ СОБОРОВ ДО ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ

За этот период в 200 лет,на мой взгляд, было только два момента в истории представительных органоввласти, на которые стоит обратить внимание. Это созыв уложенной комиссии приЕкатерине II и проект Сперанского.

Вконтексте декларирования значения идей просвети­тельства для государственногоуправления феноменальным является созыв, работа и прекращение Екатериной II дея­тельностикомиссии по подготовке сводного законодатель­ства, основных законов империивместо Уложения 1649 г.

В такназываемую уложенную комиссию выборщики от дворян, горожан, свободных сельскихобывателей (госу­дарственных крестьян, казаков и др.) по одному соответ­ственноот уезда, города, провинции избрали 565 депута­тов, вручили им более 1500 депутатскихнаказов с изло­жением основных нужд и пожеланий, обобщенных сослов­нымифракциями в сословные наказы, изучавшиеся спе­циальными и общей комиссиямиболее 1,5 лет.

Государыня представила комиссии монарший «Большойнаказ», где в 20 главах, 500 статьях на основе заимствований политических,правовых идей из сочинений Монтескье, Бильфельда, Беккариа изложила своивзгляды на суть и роль закона в государственном устройстве и управ­лении, нанезыблемость самодержавия, крепостничества, существовавшего порядка, общества сповелителями и ис­полнителями, на необходимость для России крепкой са­модержавнойвласти, разделении функций власти в уп­равлении, равенства граждан передзаконом, определи­ла свое отношение к вопросам прав и обязанностей лю­дейразличных сословий, о преступлениях и наказани­ях, о воспитании и др. Наказ готовился,переделывался более двух лет, отразил веру в возможность монаршей власти пересоздатьгосударственный строй и управле­ние по велению разума на основе законов, воплощаю­щихвеликие принципы науки, истинные нужды и же­лания народа. Самодержавное правлениеобосновано геополитическим фактором, экономным его содержани­ем и вредностьюдля России других форм власти. «Го­сударь есть самодержавный, ибо никакаядругая, как только соединенная в его особе, власть не может действо­вать сходнос пространством столь великого государ­ства. Всякое другое правление не толькобыло бы для России вредно, но и вконец разорительно… Самодержав­ных правленийнамерение и конец есть слава граждан, государства и государя». При этом,утверждала импе­ратрица, «русский народ есть европейский», «Россия естьевропейская держава».

Изданныйна русском, французском, немецком, ла­тинском языках Наказ распространен вРоссии и зару­бежье, стал основой работы комиссии, ориентировал представителейсословий на реализацию этой воли. «Боже сохрани, чтоб после окончания сего законодатель­ствабыл какой народ больше справедлив и, следовательно, больше процветающ», — этислова Наказа приняты вос­хищенно, со слезами умиления, и депутаты под председа­тельствоммаршала А. Бибикова поднесли Екатерине II титул премудрой, великой материотечества, от которо­го она отказалась.

Уникальностьдокумента в том, что отраженные в нем «идеи западных мыслителей не стыковалисьс российской действительностью».

Депутатыподготовили в частных комиссиях проект Уложения, отработали его главу о правахдворянства, высказали робко критические замечания по сути самодер­жавия,крепостничества и… отпущены но домам после полутора лет работы, подавимператрице, как признава­лась она, «свет и сведения о всей империи, с кем делоимеем и о ком пещись должно». В своих «Записках» она сравнивала эту комиссию сфранцузскими предста­вительными собраниями при Калонне и Неккере: «Мое собраниедепутатов вышло удачным, потому что я ска­зала им: знайте, вот каковы моиначала; теперь выска­жите свои жалобы: где башмак жмет вам ногу? Мы по­стараемсяэто поправить».

Несоздала комиссия нового законодательства, свобод­ные, критические мнения депутатовстали уроком для Екатерины II, других монархов по совершенствованию государственногоуправления в аспекте усиления его са­модержавного характера. В 1782 г. онапризналась: «Я в душе республиканка и деспотизма ненавижу, но для бла­га народарусского абсолютная власть необходима». Еди­ноличное господство считала самымэффективным: «Луч­ше повиноваться законам под одним господином, чем угождатьмногим». Немецкая принцесса на российском престоле полагала, что «кромесамодержавного государя, всякая друга форма правления вредна России». С самогоначала царствования Екатерина II «стремилась к тому,чтобы все нити управления собрать в своих руках», оградить себя от возможноговлияния Сената, других органов управления.

Теперьперейдём к проекту Сперанского.

М.М. Сперанский исходил изнезыблемости монархи­ческой государственности, соответствующей организациивласти. Монарх — глава государства, источник, носитель и выразитель державнойвласти во всей ее полноте, под его руководством действуют все органыуправления, «все дей­ствия порядка законодательного, судного и исполнитель­ноговосходят к державной власти и от нее изливаются». Надлежало лишь закрепить этотинститут на принципе за­конности, «облечь правление самодержавное всеми, таксказать, внешними формами закона, оставив в сущности ту же силу и то жепространство самодержавия».

С учетом уроковверховного, высочайшего при дворе, непременного советов предложено создать примонархе государственный совет как особое высшее учреждение

совещательного характерадля предварительного рассмот­рения исходящих от императора проектов законов,годо­вых смет доходов и расходов, а также для наблюдения за исполнением законовс целью упорядочения законодатель­ства, но без вмешательства в функциональныйнадзор Се­ната. В Госсовете централизовалась бы, таким образом, за­конодательнаясфера. Он мог обеспечить единообразие юридических норм, исключить возможныепротиворечия в законодательных документах. Назначение Госсовета и в том, чтобыобъединять, согласовывать законотворческие и иные действия всех высших государственныхструктур, наладить их правовое взаимодействие, выполнять роль связующего звенаверховной власти монарха с ее исполнительными структурами преимущественно вчасти утверждения закон­ности в государстве.

Монарх назначает вГоссовет 35 высших сановников из аристократической элиты, в том числе и подолжности, как министров, председательствует сам или по его пору­чению один изчленов совета. По замыслу автора, именно эта аристократия, устроенная наподобиеанглийской, мог­ла быть блюстительницей законов по всем отраслям уп­равления иохранительницей интересов народа. Предус­мотрены в структуре Госсовета четыредепартамента: за­конодательный, военных дел, гражданских и духовных дел,государственной экономии для рассмотрения проектов, вы­носимых на общеесобрание совета, а также государствен­ная канцелярия во главе с государственнымсекретарем, четыре ее отделения во главе с статс-секретарями для орга­низациитекущей работы департаментов и всего совета.

Предполагалось сочетатьсвоеобразно с верховенством короны европейскую идею разделения ветвей власти,со­ставить управление из трех вертикалей учреждений — за­конодательных,исполнительных, судебных, имеющих зем­ский, выборный характер.

Законодательная вертикаль:а) волостная дума из всех земельных собственников волости и из депутатов отгосу­дарственных (казенных) крестьян по одному от 500 душ, выбирающая волостноеправление и депутатов в уездную думу на 3 года; б) уездная дума, выбирающаяуездное правление и депутатов в губернскую думу; в) губернс­кая дума, выбирающаягубернское правление и депута­тов Государственной думы; г) Государственная думав составе депутатов всех сословий стоит во главе вертикали, собирается ежегоднона общее собрание, рассматривает и одобряет вносимые властью монархазаконопроекты, сме­ту доходов и расходов, формулирует свои письменныепредставления о нуждах народа, отдельных сословий, об ответственности министров(идея ответственного перед Гос.­думой кабинета), указывает, какие и какнарушаются ко­ренные государственные законы в распорядительных ак­тахгосударственных структур.

Исполнительная вертикаль:

а) вершина исполнитель­нойвласти — министры, назначаемые монархом;

б) губер­натор в губернии,назначаемый монархом, и одновремен­но чиновник МВД, зависимый от министра, ипри нем губернское правление, подчиненное своеобразно Сенату, что сочеталось сдвойной подчиненностью, и МВД, и Се­нату, вносило определенную путаницу;

в) вице-губерна­тор вобласти, назначаемый сверху, и при нем областное правление;

 г) уездный начальник сканцелярией, глава уездной администрации, назначаемый сверху;

д) волост­ной начальник —глава волостной администрации, назна­чаемый сверху.

Судебная вертикаль свысшей судебной инстанцией — Сенатом, губернскими, окружными, уездными,волостными судами третейского или мирового характера, при выбор­ности судей иучастием присяжных заседателей.

Сенат, оставаясьадминистративным учреждением, ста­новился верховным судилищем империи. Сенаторыназна­чались монархом на пожизненный срок из числа предста­вителей, избранныхгубернскими думами в Гос.думу.

Госсовет призванобъединять деятельность трех управ­ленческих вертикалей и тем самымобеспечивать закон­ность, единство государственного управления при верхов­нойвласти монарха, представление ему на утверждение всех рассмотренных Гос.думой иГоссоветом проектов.

Одной из сильных чертплана М.М. Сперанского яв­лялась предусмотренная выборность, допущение выборныхпредставителей от народа к законосовещательной деятель­ности, созданиепредставительных земских учреждений снизу доверху, ответственность выборныхчиновников, новые начала организации суда и контроля.

Своеобразно мыслилась вплане социальная структу­ра общества, на основе которой должна былареализоваться выборность. Предполагалось ослабить перегородки сосло­вий,разгороженных по феодальному принципу, объеди­нить население в три категории сразными правами, воз­можностью перехода из одной в другую:

а) дворянство, обладавшееправом владения населен­ными землями, свободой от обязательной службы, всемиполитическими и гражданскими правами;

б) среднее сословие(купцы, мещане, государственные крестьяне, поселяне, имевшие ненаселенныекрестьянами земли), которому полагались лишь гражданские права (правасобственности, свободы занятий, передвижения, вы­ступления в суде от своегоимени), но не политические;

в) народ рабочий(помещичьи крестьяне, слуги, масте­ровые рабочие и домашние), без политическихи граждан­ских прав при некоторых лишь гражданских правах.

В плане заложеныограниченность доступа к управле­нию и неравенство слоев общества.

И крепостное правосохранялось, но в перспективе отменялось постепенно в связи с развитиемпромышлен­ности, торговли, просвещения, ибо, полагал М.М. Сперан­ский, нет вистории примера, чтобы народ просвещенный и коммерческий мог долго в рабствеоставаться. Ликви­дация личной зависимости крестьян, освобождение их без землисчиталось условием продвижения России к европей­ской государственности,основанной на силе закона.

Таким путем представлялосьМ.М. Сперанскому воз­можным ввести в российское общество принцип законнос­ти,гармонизировать на этой основе общественную жизнь, превратить население вграждански свободное, всеобъемлю­ще обновить, перестроить государственноеуправление, из­менить механизм функционирования государственного устройства,реализовать идею правового государства. По словам самого М.М. Сперанского,«весь разум плана со­стоял в том, чтоб посредством законов учредить власть пра­вительствана началах постоянных и тем сообщить действию этой власти более достоинства иистинной силы»,

В. О. Ключевский считал,что это был изумительно смелый план, содержал новое устройство управления, от­личалсяудивительной стройностью, последовательностью в проведении принятых начал, нооказался неосуществи­мым, ибо государь не мог подогнать его к уровню действи­тельныхпотребностей и наличных средств России.

5. Общероссийскиепредставительные учреждения в начале XX века5.1 Предпосылки создания Государственной Думы

Сначалом первой революции в России правительство наряду с жестокими репрессиямипротив народных масс осуществляло политику лавирования и уступок. Среди нихбыло обещание созыва нового высшего законо-совещательного учреждения ссоставом, избираемым населением. На заседании Совета Министров 3 февраля 1905г. было решено обнародовать на имя министра внут­ренних дед А. Г. Булыгинаособый рескрипт (распоряжение) о раз­работке законопроекта по данному вопросу.В этом рескрипте, под­писанном царем 18 февраля и обнародованном на следующийдень, давались туманные обещания «привлекать достойнейших, доверием народаоблеченных, избранных от населения людей» к участию в предварительнойразработке и обсуждении «законодательных пред­положений» при условии«непременного сохранения незыблемости основных законов империи», т. е. преждевсего самодержавия. Одно­временно был обнародован царский манифест «О призывевластей и населения к содействию самодержавной власти в одолении врага внешнегои искоренению крамолы и противодействии смуте внут­ренней».

Практическаяразработка законопроекта о новом государственном учреждении Булыгинымзатягивалась. Возглавляемая им комиссия представила проект в Совет Министровтолько к 23 мая. Для окон­чательного обсуждения проекта нового учреждения,названного в Со­нете Министров «Государственная дума», в Петергофе 19—26 июля1905 г. проходили совещания высших чиновников России под председательствомцаря. Большинство участников этих совеща­ний признали, что сделать проект ещеумереннее невозможно, и 6 ав­густа царь утвердил «Учреждение Государственнойдумы» и «Поло­жение о выборах в Государственную думу». Эти законы устанавли­вализаконосовещательный характер будущей (булыгинской) Думы.

Широкиеслои населения: женщины, военные, учащиеся, город­ская беднота, многие,нерусские народы избирательных прав в Госу­дарственную думу не имели; лишен былсобственного представитель­ства в Думу и рабочий класс России.

Привыборах в Думу была установлена система курии, т. е. рас­пределения избирателейпо сословным и имущественным признакам. Для каждой курии правительство установилоопределенные нормы представительства.

Былисозданы три курии: землевладельческая, городская и кре­стьянская. Для участия ввыборах по землевладельческой курии уста­навливался земельный (от 100 до 650дес. земли в зависимости от местности) или имущественный (недвижимаясобственность не менее 15 тыс. руб.) ценз. Землевладельцы, не имевшие  цензовыхучастков, выбирали своих уполномоченных на предварительном съезде. Уезд­ныйизбирательный съезд землевладельцев выбирал выборщиков. В городскомизбирательном съезде принимали участие представители городской буржуазии, длякоторых устанавливался довольно значи­тельный имущественный ценз. Для крестьян(кроме Сибири и Поль­ши) ценза не требовалось, по устанавливалась сложнаячетырёхстепенная система выборов: сельские сходы выбирали десятидворников, тена волостных сходах — уполномоченных, а последние на уездных съездах —уполномоченных от волостей (у казаков — от станиц) вы­борщиков.

Выборщикигубернии, избранные всеми куриями, собирались на губернское избирательноесобрание, где каждая курия выбирала уста­новленное законом число членов Государственнойдумы. Крупные го­рода получили право выбирать членов в Думу от городской буржуа­зиинепосредственно на городских избирательных собраниях.

Характеризуябулыгинскую Думу, В. И. Ленин называл ее сове­щательным учреждением«представителей помещиков и крупной бур­жуазии, выбранных под надзором и присодействии слуг самодержав­ного правительства»; сам избирательный закон В. И. Ленинназывал «издевательством над идеей народного представительства». Боль­шевикипризывали массы к активному бойкоту выборов этой Думы, разоблачению соглашательскойполитики буржуазии. Они выдвинули лозунг подготовки и проведения вооруженноговосстания, установления Временного революционного правительства, перерастанияреволюции из буржуазно-демократической в социалистическую.

Событияосени 1905 г. (сентябрьские стачки, всероссийская по­литическая забастовка воктябре) сорвали выборы и созыв булыгинской Думы. В манифесте 17 октября царизмбыл вынужден обещать созыв законодательной Думы с расширенным представительством.

Специальное совещание в Царском селе подготовило дополнитель­ныйизбирательный закон, который был утвержден царем 11 декаб­ря 1905 г.— в самыйразгар декабрьского вооруженного восстания в Москве. Этот закон давализбирательные права и рабочим; для этого в каждой губернии создавалась рабочаякурия. Для рабочих были установлены трехстепенные выборы. Право голосоватьполучили ра­бочие (мужчины) с предприятии, насчитывающих от 50 до 1000 че­ловек;они выбирали одного уполномоченного. Крупные предприя­тия избирали по одномууполномоченному на каждую тысячу рабо­чих. Уполномоченные всей губерниисобирались на губернское со­брание уполномоченных от рабочих, на которомвыбирали выбор­щиков.

Поновому избирательному закону были расширены и избирательные права мелкойбуржуазии. По городской курии в число из­бирателей включались мелкиеремесленники, квартиронаниматели и чиновники-пенсионеры.

Несмотряна эти дополнения, избирательный закон давал полное преимущество господствующимклассам России: из общего числа вы­борщиков в Государственную думу 7211 человекпомещики и круп­ная буржуазия имели 4249 выборщиков, или 58%.

Для«проверки правильности выборов и рассмотрения заявлений и жалоб по делам овыборах» создавался специальный аппарат: гу­бернские, уездные и городскиекомиссии по делам о выборах. Эти комиссии состояли из чиновников,представителей дворянских сословных учреждении, городских самоуправлений иземств. Предсе­дательствовали в этих комиссиях чиновники Министерства юсти­ции— председатели окружных судов, уездные члены окружных су­дов и пр.Деятельностью избирательных комиссий руководило осо­бое делопроизводство повыборам в Думу, созданное в аппарате Ми­нистерства внутренних дел.

Организационноеустройство Государственных дум всех созывов определялось «УчреждениемГосударственной думы» 20 февраля 1906 г.

5.2 Учреждение Государственной думы

Издание Октябрьского Манифеста потребовало пересмотра ранееподготовленных положений (учреждения) о Государственной Думе, ибо онорассматривало Думу как законосовещательный орган, весьма стес­ненный в своихправах, что уже не соответствовало началам Манифеста, но и после доработки иуточнений в Учреждении Госдумы, оглашенном 20 февраля 1906 г., остался глубокийслед от ее первоначального законо-совещательного статуса.

Сутьвсех правовых актов, как-то: Основных Законов (в новой редак­ции апреля 1906г.), положений о Думе и Совете, заключалась и провозглашении и закреплении исключительныхправ Императора как высшей законодательной власти. «Никакой закон не имеетсвоего совершения без Нашего утверждения». Но появились и сдержки императорскомусвоеволию, ибо даже правительством подготовленные проекты законов, но неодобренные Думой и Советом, не могли представляться на утверждение Императора.Такое участие обеих палат в законодательстве было, однако, ограниченным, а всопоставлении с исключительно широкими правами Императора, за которым был изаконодательный почин и право вето, выглядели почти как законосовещательные.Вся работа Думы и Совета ставилась в полную зависимость от воли Императора, закоторым было право созывать и распускать Думу и Совет; подтверждалось правоИмпе­ратора издавать законы в междумский период в «чрезвычайных обстоя­тельствах»(а их наличие определял сам царь) без предварительного об­суждения в Думе, хотяс их последующим рассмотрением в Думе.

К этомунадо добавить, что Манифест предусматривал формирование Госсовета по принципу:половина избиралась на корпоративной основе — от земств, городов, церкви,университетов, а другая половина назнача­лась царем. И, следовательно, Советбыл орудием царского контроля за всей работой Думы.

Наконец,из компетенции Думы полностью изымался фундамент за­конодательства — правопересмотра Основных Законов Империи, которое было полностью оставлено заИмператором. Основные Законы превра­щались, грубо говоря, в оковы народногопредставительства.

Коррекция,произведенная реформой в области исполнительной влас­ти, создавала видимостьсерьезных шагов. Право контроля, надзора, о которых упоминалось в октябре,превратилось в право запроса, да и то не к Совету Министров в целом, а лишь в отношениитех министерств и ведомств, которые подчинены по закону ПравительствующемуСенату и, следовательно, все ведомства, министерства Императорского двора, вне­шняяполитика, армия и флот — выводились из-под наблюдения Думы. Вне критикиоставалась не только особа Государя, но и его послы, свит­ские генералы,гофмейстеры, обершенки и камергеры.

«Вразвитие сих главных оснований — возвещал Манифест, предначер­таны и Намиутверждены постановления о изменении Учреждений Государственного Совета, а такжепересмотрение по указаниям нашим Уч­реждения Государственной Думы».

Приведуважнейшие статьи этого документа, которые сразу же по оглашению их вызвали вобществе бурную реакцию.

«УчреждениеГосударственной Думы»

Гл. 1.О составе и устройстве Государственной Думы

1.Государственная Дума учреждается для обсуждения законодательных предложений,восходящих к Верховной Самодержавной Власти по силе Ос­новных ГосударственныхЗаконов и в порядке, установленном в сем Учреж­дении и в Учреждении ГосударственногоСовета.

2.Государственная Дума образуется из членов, избираемых населением РоссийскойИмперии на пять лет на основаниях, указанных в положении о выборах в Думу.

3.Государственная Дума может быть до истечения пятилетнего срока полномочий еечленов распущена указом Императорского Величества. Тем же указом назначаются новыевыборы в Думу и время ее созыва.

4.Продолжительность ежегодных занятий Государственной Думы и сроки их перерыва втечение года определяются указами Императорского Величества.

5.Государственная Дума может, для предварительной разработки под­лежащих еерассмотрению дел, образовывать из своей среды Отделы и Ко­миссии.

6.Число Отделов и Комиссий, их состав, а также предметы их ведом­ства, устанавливаютсяГосударственной Думой.

7. Длязаконного состава заседаний Государственной Думы требуется присутствие не менееодной трети всего числа данного состава членов Думы.»

Этиважнейшие положения были выработаны еще в период под­готовки законосовещательнойДумы, формулировка первой важнейшей статьи была найдена во время петергофскогосовещания под председа­тельством Императора в июле 1905 г. и вошла в текстуказа 6 августа о законосовещательной Думе и повторена в феврале 1906 г. Тутпросмат­ривается не только преемственность в законодательных актах. По суще­ству,права Думы, названной теперь законодательной, существенно не отличались от правее предшественницы, именуемой совещательной (Булыгинской).

Гл.3. О членах Государственной Думы предусматривала:

«14.Члены Государственной Думы пользуются полной свободой сужде­ний и мнений поделам, подлежащим ведению Думы, и не обязаны отчетом

передсвоими избирателями.

15.Член Государственной Думы может быть подвергнут лишению или ограничению свободыне иначе, как по распоряжению судебной власти, а равно не подлежит личномузадержанию за долги.

16.Для лишения свободы Члена Государственной Думы во время ее сессии должно бытьиспрошено предварительное разрешение Думы...

23. ЧленамГосударственной Думы, в течение ее сессии, производится суточное из казныдовольствие в размере десяти рублей в день каждому. Сверх того, членам Думывозмещаются из казны раз в год путевые издерж­ки по расчету пяти копеек наверсту от места их жительства до С.-Петербурга и обратно. Члены Думы,занимающие, вместе с тем, долж­ности Министров или Главноуправляющих отдельнымичастями, не получа­ют упомянутого суточного довольствия».

Гл.5. О предметах ведения Государственной Думы в ст. 31, устанавлива­ла, что«Ведению Государственной Думы подлежат:

1)предметы, требующие издания законов и штатов, а также их изме­нения, дополнения,приостановления действия и отмены;

2)государственная роспись доходов и расходов вместе с финансовыми сметамиМинистерств и Главных Управлений, равно как денежные из каз­ны ассигнования,росписью не предусмотренные, на основании установлен­ных правил;

3)отчет Государственного Контроля по исполнению государственной росписи;

4)дела об отчуждении части государственных доходов или имуществ, требующихВысочайшего соизволения;

Порядокпроизводства дел в Государственной Думе регламентирован был в гл. 6. Статья 34учреждения предусматривала, что «Законопроекты или вносятся в ГосударственнуюДуму министрами либо главноуправляющими отдельными частями, либо Комиссиями,образованными из членов Думы, или же поступают в Думу из ГосударственногоСовета.

...39.Во всех собраниях Государственной Думы могут присутствовать министры иГлавноуправляющие отдельными частями, но участвовать в голосовании они имеют правотолько в том случае, если состоят членами Думы.

40. ГосударственнаяДума может обращаться к Министрам и Главноуправляющим отдельными частями заразъяснениями, непосредственно каса­ющимися рассматриваемых ею дел...

43. ПредседателюГосударственной Думы предоставляется разрешать присутствие в заседаниях Общегоее Собрания, кроме заседаний закрытых, посторонним лицам в числе, непревышающем количества отведенных для них мест, с соблюдением установленныхправил. От Председателя Думы зависит разрешить, с соблюдением тех же правил,присутствовать в засе­даниях Общего ее Собрания, кроме заседаний закрытых,представителям входящих в свет изданий повременной печати в числе, непревышающем количества отведенных для них мест, но не более одного ототдельного издания. В заседаниях Общего Собрания Государственной Думы, кромезасе­даний закрытых, имеют право присутствовать члены Государственного Совета,Сенаторы и особы Дипломатического Корпуса...

45.Отчеты о всех заседаниях Общего Собрания Государственной Думы составляютсяПрисяжными Стенографами и, по одобрении Председателем Думы, допускаются коглашению в печати, кроме отчетов о закрытых заседаниях».

КомиссияСольского в основу акта об учреждении Государственной Думы положила узаконениео Думе от 6 августа 1905 г. Иными словами, права, определенные для законосовещательногооргана, перенесли меха­нически на новую, как бы законодательную, Думу.Важнейшая новация — это статья 50, гласившая, что: «Законопроекты, не принятыеГосудар­ственной Думой или Государственным Советом, признаются отклоненны­ми».Но главное — Дума была лишена права законодательного почина. Ее основная обязанностьсводилась к обсуждению законопроектов, вноси­мых Советом Министров. Законодательнаяинициатива Думы была стро­го ограничена. Даже в случае решения Думы о желательностикакого-либо акта (нового закона или изменения старого) Дума не имела правасамостоятельной подготовки законопроекта. Это право сохранилось за правительством.И лишь в случае отказа правительства готовить законо­проект, даже предложенныйсамой Думой, последняя могла сама начать эту работу в своих комиссиях. Но и вэтом случае ее работа контролиро­валась исполнительной властью, ибо Дума моглапользоваться данными исключительно из правительственных источников. И какпоказала прак­тика, министерства широко использовали этот порядок, сводя на нетдумскую «законодательную» инициативу.

Положениео Думе определяло и общие принципы отношений Думы с исполнительной властью.

«Вовсех собраниях Государственной Думы могут присутствовать Ми­нистры иГлавноуправляющие отдельными частями, но участвовать в голо­совании они имеютправо только в том случае, если состоят членами Думы» (ст. 39).

ГосударственнаяДума на основании ст. 40 Учреждения могла обра­щаться к Министрам иГлавноуправляющим за разъяснениями, непос­редственно касающимися рассматриваемыхею дел. Министры и Главноуправляющие имели право отказаться от предоставленияДуме своих разъяснений по таким предметам, «кои, по соображениям государствен­ногопорядка, не подлежат оглашению. Равным образом Министры и Главноуправляющиедолжны быть выслушаны в заседаниях Думы каж­дый раз, когда они о том заявят».

Важноезначение имела и ст. 33, которая гласила: «Государственная Дума можетобращаться к Министрам и Главноуправляющим отдельными частями, подчиненным позакону Правительствующему Сенату, с запроса­ми по поводу таких, последовавших сих стороны или подведомственных им лиц и установлений, действий, коипредставляются незакономерными». Ст. 58-60 регламентировали порядокотношений Думы и министров по рабо­те с законопроектами. Главное, что Дума немогла запретить действия Министерства Императорского двора, иностранных дел,военного и мор­ского министров. Практика вскоре показала, что председательСовмина мог, ссылаясь на эту статью, отказаться отвечать на запросы депутатов.Да и отдельные министры при желании могли сослаться на соответству­ющие статьи«Учреждения Госдумы» и отказаться отвечать на депутатс­кие запросы. С другойстороны, министры сохраняли возможность конт­ролировать законотворческую работуДумы даже в порядке думской ини­циативы (очень ограниченной).

Ссылаясьна эти статьи, министры отказывались предоставлять в Думу материалы,необходимые для подготовки проектов в думских комиссиях, и даже препятствовалиДуме запрашивать необходимую им информацию из внеправительственных источников.

Однимсловом, в «Учреждении Госдумы» отношения между Думой, с од­ной стороны, иисполнительной властью, с другой, определялись так, что ставили Думу в полнуюзависимость от правительства даже в области ее непосредственной деятельности.Правительство, как власть исполнитель­ная, вообще не подлежало ответственностиперед народными представи­телями. Оно оставалось чисто императорской властью.

Вконечном счете, как показала практика, бесправие Думы определяло во многомбесправие правительства, ставшего к концу думской эпохи пешкой в рукахпридворной камарильи. Только сильный парламент мо­жет создать сильнуюавторитетную исполнительную власть. Бессилие парламента (Думы) ставит и этуветвь власти в полную зависимость от авторитарных структур, присваивающихфункции главы государства, за­конодательной, исполнительной и даже судебнойвласти. Отметим и то, что депутаты Думы принимали специальную присягу(торжественное обещание), текст которой гласил: «Мы, нижепоименованные, обещаемпред Всемогущим Богом исполнять возложенные на нас обязанности членовГосударственной Думы по крайнему нашему разумению и силам, храня верность ЕгоИмператорскому Величеству Государю Императору и Самодержцу Всероссийскому ипомятуя лишь о благе и пользе России, удостоверение чего своеручно подписуемся».

Рупоромнаучной общественности по поводу всего комплекта думских актов выступил журнал«Право». И с весьма критических позиций.

Вредакционной статье «Конституция 20 февраля» журнал едко оце­нил эти акты. «Ониперемешаны положениями, которые на каждом шагу грозят конфликтами междуправительством и обществом, которые грозят свести на нет дальнейшую мирнуюработу». Начатая с угрозы кровопро­лития статья и заканчивалась на весьмаминорной ноте: «акты 20 февра­ля, даровавшие стране Конституцию, не обратилимрачных будней пра­вительственной реакции в радостный праздник торжествасвободы и справедливости. Этот праздник надо еще завоевать». Радикальные и оп­позиционные(кадеты) силы сходились в те дни в требовании-кличе: «До­лой самодержавие!»

Орган,назвавший царский Манифест Конституцией, возмущен, что «монарх сохраняет титулсамодержца» и отсылает читателя к статье в предыдущем номере (тоже, кстати, редакционной)«Конституционная Рос­сия и самодержавие», где этот клич «Долой самодержавие!»фигурирует в качестве пугала и где было заявлено, что «самодержавие обозначаетнео­граниченность власти государя». Статья оспаривала мнение тех, кто считал,что титул Императора как самодержца может быть сохранен. «Право» считало, чтосохранение самодержавия создает новый повод для дальней­шего кровопролития.Довольно междоусобий, довольно крови! Журнал считал такой ответ «единственно ценным».

Черезнеделю, напоминая читателю об этом «единственном» заяв­лении, обосновывая лозунгустранения самодержавия, этот журнал заявлял: «титул теряет свое реальное значение.Мы теперь имеем самодержавие без содержания и конституцию без названия — однаненор­мальность дополняет логически другую /.../ В акте под угрозой ис­ключениядля всех членов Думы и Гос.Совета вводится «обещание перед Всемогущим Богом«хранение» верности Самодержцу Всероссийско­му /.../ обязательность этоготоржественного обещания (клятвы — А. С.) даже усилена сравнительно с положениемДумы 6 августа (т.е. совеща­тельной — А. С), которое не устраивало никакойсанкции для случаев отказа дать таковое. В этом вопросе законодательобнаруживал «опасную любовь к архитектурным украшениям в духе древней старины».Что мож­но сказать по поводу этого залпа по Зимнему дворцу? Верно отметивпротиворечивое сочетание авторитарных и народопредставительных тен­денций вКонституции 20 февраля, автор публикации в «Праве» допускал поразительнуюодносторонность, если не предвзятость. Огульное отвержение титула самодержавногогосударя в условиях России мало что объясняло.

ЕщеКарамзин Н.М. замечал, что титул «самодержавный» изначально являлся выражениеми единства русской земли, целостности, и суверен­ности державы Российской. Легитимноевыражение проблемы целостно­сти России сохраняло всю свою значимость и в XXвеке: и в его начале, и в конце.

Вопрособ оценке постепенных преобразований власти современни­ками не мог быть однозначным.Он и сегодня не имеет окончательного ответа. И разве события 1905 года необозначили реальную угрозу распада государства?! Остро стоял и вопрос суверенности.Нельзя согласиться с юристом «Права» в том, что и «настаивать на этом было быделом совершенно праздным, ибо самого вопроса о вассальном характере России ниу кого не возникает. Ивану III надо было бы как-нибудь выразить и под­черкнутьсвою независимость. Современная Россия в этом нимало не нуждается»4.Удивительная несуразность! Иначе этот тезис «Права» не назовешь. Ведьписалось-то в дни, когда еще не стерлась память о несправоцированной японскойагрессии, гибели флота, потере половины Сахалина, вынужденного отречения отисторических прав на Курилы (а это свободный выход в океан). Обстановкадиктовала остроту вопроса о суверенитете и единстве.

Конечно,Сахалин далеко, но земля-то нашенская, предками освоен­ная. Важен принцип,прецедент. Не случайно к Витте, как творцу Портсмутского Мирного договора сЯпонией, за территориальные уступки приклеилось прочно прозвище «графПолусахалинский».

Редакционнаястатья далее оспаривала провозглашенное «Конститу­цией 20 февраля» ограничениеправ Думы, лишение ее права вносить изменения в Основные законы ипересматривать положение о Думе и Госсовете. Эти ограничения, справедливозаметил журнал, не вытекали из существа конституционного образа правления. Как«современное нов­шество» журнал определил учреждение Государственного Совета.Ведь в Октябрьском Манифесте о нем речи не было.

 Вместес тем, Государственный Совет верно был определен в жур­нале как «послушноеорудие в руках Верховной власти», который «до­нельзя затруднит деятельностьГосударственной Думы». Это опасение полностью оправдалось. Общая оценка «Конституции20 февраля» со­держалась в следующем резюме: «Манифест 17 октября установил двезадачи для учреждения Думы; законы впредь не должны издаваться без ее согласия,Думе должен быть предоставлен контроль за закономер­ностью действий властей. Нита, ни другая задача не могут быть успешно выполняемы ею при действии«Учреждения» 20 февраля»5. Эта оценка Конституции 20 февраля была развита в томже номере в статье «Второе учреждение Государственной Думы», которая публиковаласьв трех номе­рах. Она принадлежит перу известного юриста Н.И.Лазаревского, тогдаеще приват-доцента, и поражает отточенностью, выверенностью су­ждений и оценок,эрудицией талантливого молодого, многообещающего правоведа, ученикаН.М.Коркунова. (Нельзя не отметить его трагическую судьбу. В 1921 г. профессорЛазаревский был расстрелян вместе с поэтом Николаем Гумилевым и другими,проходящими «по делу проф. Таганцева»). Внимание к его научному наследствупусть послужит его светлой памяти.

«Законне может воспринять силы без одобрения Совета и Думы» — писал Лазаревский. Этимположением, справедливо указывает автор, «ка­тегорично устанавливается основноеначало конституционного строя». Сомнения в том, является ли отныне Россияконституционной монархи­ей, уже нет. «Таким образом, основной вопрос разрешен иразрешен пра­вильно /.../ он был предложен уже 17 октября». Рассмотримполностью это утверждение, имеющее первостепенное значение в закладывающемся настолетие споре о характере Государственного строя «постоктябрьской» (1905 г.)России.

Достоинство статьи Лазаревского, делающее ее особо ценной для дан­ногоисследования, заключается в тщательном последовательном прове­дениисопоставления первого (6 авг.) и второго (20 февр.) Учреждений ГосударственнойДумы. В литературе по этой проблеме, к сожалению, сложилась традицияограничиваться заявлениями о том, что одна (булыгинская) Дума проектироваласькак совещательный орган, другая же (по Манифесту 17 окт. и второму учреждениюДумы) как законодательная. Далее этого общего заключения, как правило, не шли.Раз булыгинский проект был сметен революционным вихрем, то к чему ееанализировать. Сопоставление, сделанное Лазаревским, позволяет определитьдвижение правовой мысли, первоначальные приобретения которойне утратилипрактической значимости.

Много грехов было у первого учреждения Думы. Кое-какие из этих греховустранены. Устранено правило, что заседания Думы не публичны. И в самом деле,какова цена «гласности», под сурдинку сотворенной. Как тут не вспомнить словаЧернышевского, что в России гласность означает отсутствие свободы мысли ислова. И Думе по положению 20 февраля даровали право публичности, тем поставивее работу «под надзор обще­ственности». Это одно из общих начал конституционныхучреждений. Тут важен был принцип.

В первом Учреждении (6 августа) было поразительное по своей не­практичностиправило об отделах Думы. Оно устранено вторым положе­нием. Думе дано право создаватьпо своему усмотрению комиссии. Прак­тика показала, что основной формой работыстали именно думские ко­миссии. Еще одно важное изменение.

На случай разногласий между Государственным Советом и Думою было предусмотреносоздание специальной Согласительной Комиссии и устранены имевшиеся в законе 6августа правила, умалявшие роль Думы. Заложены основы равноправия обеих палат.Сохранялось и важное правило, что члены Думы не могут быть подвергнуты лишениюили ограничению свободы иначе как по распоряжению судебной власти. Возникалвопрос. Ведь Октябрьский Манифест уже провозгласил гражданские права и личную неприкосновенностьграждан. Стоит ли еще раз запрещать внесудебные расправы? Здесь важен другойаспект проблемы. Для депутата Думы недостаточно общих гарантий гражданскихправ. Конституци­онная практика других государств оправдала принцип депутатскойне­прикосновенности. Без введения этого правила в практику можно было ожидатьареста оппозиционных депутатов. Как показал дальнейший ход событий, этопредостережение не оказалось излишним.

Спорным являлось правило о запрещении представлять в Думу пись­менныезаявления, просьбы, петиции, посылать и принимать депутации (ст. 197). Этовопрос не только ограждения спокойствия, предотвращения давления извне надепутатов, но и вопрос о взаимосвязи, контакте народ­ных избранников с ихизбирателями.

Второе учреждение Думы уточнило и права ее председателя. По первичнымпроектам он был лицом, назначаемым Государем, так сказать, «оком государевым».При новой, более демократической проце­дуре, председатель избирался тайнымголосованием и соответственно был выразителем воли не только большинства, егоизбравшего, но и защитником прав Думы в целом, ее представителем передобщественны­ми и государственными учреждениями, и, что особенно важно — передИмператором. Однако в Думе он был первым среди равных. Это под­черкивало правило,гласившее, что при разделении голосов на равные половины — голос председателядавал перевес только при повторной бал­лотировке.

Особое значение имели новации второго «Учреждения» по вопросу о контролеДумы над администрацией. Право на запрос имела лишь соли­дарная в этомтребовании группа в 30 депутатов, а чтобы этот запрос адресовать, направитьминистру, нужно было решение большинства Думы; не отдельный депутат, и даже негруппа (фракция) депутатов, а Дума как целое, волею ее большинства обреталаправо запроса к ми­нистру.

Анализируя проблему ответственности министерств, Лазаревский высветилзначение ряда процедурных вопросов. Коротко остановимся на этом.

«Можно допускать,— отмечал он,— что в самодержавном государстве политическаяответственность министров возможна только перед госуда­рем. Он один являетсясудьею целесообразности действий министров. Но существо и неограниченноймонархии не требует, чтобы уголовные пре­ступления, совершенные или пропущенныеминистрами, всегда остава­лись безнаказанными».

«Безответственность» министров вызвала столь бурный и единодуш­ныйпротест печати, и не только оппозиционной, что Манифест 17 ок­тября ужевозложил на правительство «исполнение непреклонной Нашей воли /.../ чтобы выборнымот народа обеспечена была возможность дей­ствительного надзора зазакономерностью действий поставленныхот Нас властей».

В Учреждении Госдумы от20 февраля 1906 г. появляются слова: «Об­ращаться к министрам с запросами».

Что же сделало правительство во исполнение этой ясно выраженной воли иправды монаршей? Чем обеспечено это право надзора действи­тельного.

Если внимательно прочесть соответствующие статьи нового учрежде­ния (33,40, 41, 58, 59, 60), то увидим тесные рамки думских прав.

И новое Учреждение Думы как и прежнее исходило из того, что Дума поповоду «разъяснений министров» по своим запросам никаких постановлений, темпаче осуждений в роде требования отставки, при­нимать не может. Тут всепо-старому. Все те стеснения для Думы, кото­рые были изобретены в первомУчреждении ее, остались и после, во втором. Новое только в том, какоедальнейшее движение (по инстанци­ям) получает Постановление Думы, не признавшейвозможным удо­влетвориться объяснениями (отказом) министра по запросу. Попервому положению это решение Думы, как указывалось, направлялось в Госу­дарственныйСовет. По положению 20 февраля это решение представля­ется на Высочайшеерешение Председателем Госсовета (ст. 60). Именно Совета, а не Думы, как логичноможно бы полагать. Ведь согласно Учреждению Думы именно ее Председатель представляетее во вне, перед Престолом прежде всего. Думе было всё же дано право просить(не требо­вать) царя об увольнении министра, нарушавшего, по мнению депутатов,закон. Но ни одного раза этим правом Дума не воспользовалась. Просить Думане желала.

СогласноУчреждению Думы, ее председательвсеподданнейше поверга­ет на Высочайшее благовоззрение отчет о занятиях Думы.Но из этого пра­вила сделано исключение в угоду власти. Смысл этого исключенияв различии статуса председателей двух палат. Если председатель Думы избираетсяпоследней (ст. 9), то председатель Госсовета назначается Государем и притомобязательно изчленов «по назначению», т.е. из среды эксминистров ипрочих представителей высших звеньев бюрократии и придворных чинов, осевших вСовете. Разумеется такой председатель защитит своего, «не выдаст Ивашкуголовой». Надо иметь в виду, что в высших эшелонах управления было много лиц,связанных узами давней дружбы, спаянных узами университетского, лицейскогобратства, полкового товарищества, соединенных родством, общностью служебных интересов.К примеру, Родзянко — председатель двух Дум, был в близком родстве с князьямиГолицыными, Юсуповыми, и через последних — с Императорской фами­лией. Столыпинбыл в близком родстве с графами Толстыми, через них с князьями Волконскими,Гончаровыми… Боярский род Пушкиных имел общего предка с Романовыми, и многимиаристократическими родами. Эти родственные, житейские связи тоже сыграли своюроль в создании особых гарантий, защитных барьеров высшей бюрократии, сановников,от покушений на честь и достоинство со стороны «народных избранни­ков». Цезарьвыше ученых голов.

Лазаревский Н.И. был совершенно прав, заявляя, чтодля всей нашей государственной жизни при засилии, всевластии Угрюм Бурчеевых«практическая значимость народного представительства заключается не только втом участии, которое оно будет принимать в законодатель­стве, а прежде всего втом, что народное представительство является единственной силой, на делемогущей уничтожить всевластие адми­нистрации и понудить ее к исполнениюзаконов». Ограничения, так и хочется сказать «уздечка», наложенные на Думу, иакты 20 февраля фактически не позволяли Думе выполнять эту свою функцию надзораза администрацией.

Какова же цена законотворчества Думы, если онабессильна в предот­вращении нарушения законов, и какова цена ее решений, еслиих можно высшим должностным лицам нарушать, не страшась последствий. Сло­вом,проблема «ответственности министерства» — это нечто большее, чем парламентскиепринципы формирования правительства, запросы. Это — основа правопорядка,законности, правового строя.

Если высшие должностные лица могут быть свободными отответ­ственности за должностные преступления, за попрание закона, то что жетребовать от простого обывателя? Примером уважения законов является отношение кним главы государства, монарха, его Императорского каби­нета, двора его,министров. И рыба гниет с головы. Недаром возник принцип: «плох закон, но онзакон». Без уважения к существующим зако­нам, правовым нормам, актам нельзя ихсовершенствовать. Была разра­ботана система сдержек Думы, но не было таковой вотношении «истори­ческой власти», оставшейся авторитарной. Ахиллесовой пятойконститу­ции 20 февраля было отсутствие законом освещенного механизма,обеспечивающего строгое соблюдение законов, сурового наказания должно­стных лицзаих нарушения. И дело тут не только в ответственности мини­стров, но вобщем принципе содержания и обеспечения законности. Од­нако и сзаконодательными правами во втором Учреждении о Государ­ственной Думе положениебыло не лучше, чем в сфере ответственности. Этот документ не создал механизма,обеспечивающего эффективный процесс законотворчества. Установленный механизм задесятилетие не был изменен, часто работал вхолостую, пробуксовывал, ломался,ремон­тировался, что отражалось на конечной продукции. Изначально в проек­те«Конституции» были допущены погрешности, перекосы, одних дета­лей вообще неоказалось, другие были с брачком. Положение 20 февраля 1906 г. декларировало,что ни один проект закона не получает дальнейше­го движения, не восходит черезГоссовет к Императору на утверждение, если он отвергнут Думой. Но сразу жевстает вопрос, что понималось под законом авторами Манифеста от 20 февраля, икак это понимание могло отразиться на деятельности Думы. Это важно отметить,ибо в прак­тике дооктябрьского периода имело место отождествление закона со все­миактами (указами, рескриптами и прочими волеизъявлениями) Верхов­ной власти.

Естественно, что юридически отождествлять «закон» свысочайше ут­вержденным постановлением (мнением) Госсовета невозможно. Специ­альнаястатья 53 Основных Законов перечисляла те акты, которые приоб­ретали силузакона по утверждении Императором. «Законы издаются в виде уложений, уставов,учреждений, грамот, положений, наказов (инст­рукций), манифестов, мненийГосударственного Совета, его докладов, удостоенных Высочайшего утверждения».

Новации второго учреждения Госдумы как-то моглиспособствовать укреплению законности, прекращению практики размывания самого по­нятиязакон, его произвольного отождествления с административными распоряжениями,решениями исполнительных структур, принятых по управлению. Теперь все акты: ите, что проходили к престолу через Гос­совет, и те, что шли к царю иными (часто«кривыми») путями, отныне, после конституции 20 февраля, должны были проходитьнепременно че­рез Думу и получать ее одобрение.

Таков, казалось, был смысл закона, но практика, в томчисле и думс­кая, весьма часто шла иными, «неправедными» путями. Таким образом,оставалось различать Законы, утвержденные Государем после одобрения их Думой иСоветом, и акты, не прошедшие через Думу и Совет, хотя и утвержденныеВысочайшей властью.

Подзаконные акты (высочайше одобренные без «единения»с предста­вительными органами) должны быть полностью согласными с подлиннымизаконами, прошедшими через Думу и Совет. Но это теория, а прак­тика показалаиное. Размывание законов продолжалось и после Консти­туции 20 февраля.Размывание законов (этот термин восходит к трудам Н.М.Коркунова) связано с отсутствиемдействительной гарантии верхо­венства закона над подзаконными(незаконодательными) актами власти, даже верховной (монарх, президент).

Как показала российская практика, глава государства не всегда можетбыть действительным гарантом верховенства закона. И Государственная Дума несмогла стать надежным стражем и гарантом законности, ибо изначально была лишенавозможности им стать. Отсутствие этих гарантий ставит всю первую «конституцию»в полную зависимость от воли Верховной власти. В актах 20 февраля (в апрелетого же года уже и подкрепленных новой редакцией Основных Законов) не былогарантии непременного согласия власти и с законами (актами, утвер­жденнымиДумой). Не предусматривалось ни ответственности мини­стров, ни думского, нисудебного контроля («надзора») над законно­стью актов верховной власти.Можно сказать, что конституционные прин­ципы, начала были декларированы, ноконституция осталась только на словах и сохранение титула императора«самодержавный» соответствовало фактическому положению. Верховная властьсохраняла (и по закону) пол­ную возможность нарушать даже и те принципы,которые ею же были про­возглашены.

Участие Думы в законодательстве, законотворчестве начинается собеспечения ее права на законодательную инициативу. Если «вето» Думы, ее правона отклонение закона, это предохранитель от законов неправедных, направленныхне на всеобщее благо народное, а во вред оному, то право на законодательнуюинициативу создает возможность улучшать законы, совершенствоватьзаконодательство во имя общего блага. Это уже не предохранительный, отрицающий,а созидательный, позитивный аспект законотворчества.

Учреждение Думы 6 августа предоставляло делоразработки законо­проектов всецело в руки министров. Думе же была уготованаучасть бес­правной говорильни о желательности или нежелательности правовых ак­тов.Строго говоря, ей предоставляли право не законодательной инициа­тивы, а лишьправо возбуждения ходатайств по делам законодательным. Причем и этажелательность была весьма относительной, ибо первое Уч­реждение гласило, чтоминистр дает делу ход, «если разделяет соображе­ния Госдумы о желательностиотмены или изменения закона» (ст. 56). Ну а если не разделяет?..

Представим ситуацию: в Думе солидарно сошлись 30депутатов, подготовили проект Закона, уговорили большинство Думы их поддер­жать,вынесли решение, направили министру и резолюцию, одобряю­щую и сам проектзакона, а министр эти «соображения о желательности» не принял и вся работа ушлав архив8. Только в случае министер­ского одобрения «соображений ожелательности» он, министр, давал «делу движение в законодательном порядке»(ст. 56), т.е. вносил бы этот проект, из Думы полученный, на рассмотрение в туже Думу (ст. 46). Не очень, конечно, эффективная процедура, но закон естьзакон, соли­дарность министра с мнением большинства Думы (ее решением) откры­валадумской инициативе реальную возможность провести закон через министерство.Госсовет к Верховной власти, за которой оставалось последнее слово. Вполнедопустимая процедура, ведь законы, принятые полноправным парламентом, получаютсилу закона по утверждении гла­вой государства.

Второе Учреждение Думы, как это ни парадоксально, урезало и уже данноеправо Думы на ее законодательную инициативу, сделало шаг на­зад. Этотюридический трюк заслуживает специального внимания. По второму Учреждению, дажеодобренный министром проект закона не подлежит обсуждению, шлифовке, принятию идальнейшему восхожде­нию в Верховной власти. От всей уже проделанной работыостается лишь «соображение о желательности», своего рода импульс, челобитная,ибо подготовка проекта закона с чистого листа возлагается на министра,одобрившего «желательность» соответствующего законодательного пред­положенияДумы: «соответствующий проект вырабатывается подлежа­щим министром» (ст. 57).Проект закона готовит министр, его аппарат, его эксперты, а Думе остаетсявыразить затем согласие. Конечно, при подготовке министерского проектареференты министра могут использо­вать среди других материалов и думскийпроект, но могут и не посчитать­ся с депутатскими разработками. Вольному — воля,но депутатам воли в этом деле не предоставлено. В той же статье 57 второгоУчреждения Думы говорится, что в случае отказа министра от думскогозаконодательного предположения Дума получает право создавать комиссию иготовить свой проект закона. Вроде бы Думе открывают путь — пробуй, твори. Нотолько «вроде бы». Это мираж, а не живительный источник. Ведь ми­нистр, беря всвои руки подготовку закона, может придать своему проек­ту даже антидумскуюнаправленность, или просто растянуть, отложить подготовку проекта до «греческихкаленд». А Дума и в этом случае лише­на реальной возможности воздействовать наминистра. Во всяком случае Учреждение таких прав для Думы не предусматривало.

Резюмируя сопоставление двух Учреждений можно сказать, что второе лишалоДуму права на законодательную инициативу даже в тех весьма скромных размерах,кои нарезались Думе по первому Учреждению (Булыгинскому).

Видные юристы еще весной 1906 г. указывали, что пока Дума не полу­читвполне реально поставленного права законодательной инициативы, реформ не будет.К сожалению, это опасение оправдалось.

Но и вышеперечисленные урезанные права Думы в области законо­дательствабыли еще более умалены полным изъятием из этой инициати­вы Основных Законов,почин на изменение которых всецело был остав­лен за монархом. Это было сделанов целях сохранения верховных прав державного вождя от покушений со сторонывесьма ненадежных избранников от земли русской.Творцы конституции 20февраля исходили из того, чтобы выработать механизм сочетания авторитарных инародопредставительных принципов, обеспечить историческую преемственностьвласти и, на этой основе традиционности, совершенствовать государственную сис­тему.Но па практике такого сочетания не получилось. Политический ком­промисс междусторонниками и противниками конституционной монархии не состоялся.

Ещедо созыва Думы 1906 г. политические враги монархии заявляли о недостаточностиконституции 20 февраля: «недостатки этих законов столь несомненны, столь очевидны,что коренной пересмотр этих зако­нов есть только вопрос времени»10.Так вещало прокадетское «Право». Приговор вынесли в 1906 году, исполнили черездесятилетие. 10 лет в камере смертников — так можно назвать «самодержавие сДумой», думс­кую монархию. Погибли и жертвы, и безжалостные судьи — и Дума, имонархия.                                                    

 

 

5.3 I Гос.Дума

I Государственная дума действовала всего 72 дня — с 27 апреля по 8 июля1906 г.

Самой большой фракцией Государственной думы первого созы­вабыла кадетская.

Правые члены (черносотенцы и октябристы) составляли ничтож­ное меньшинство,равное примерно 9% (44 члена).

Председателем I Государственной думы был выбран адвокат и бывшийпроректор Московского университета кадет С. А. Муромцев; кадетским был весьсостав президиума.

Основным вопросом I Думы был аграрный вопрос.

Дума рассмотрела и ряд других вопросов и проектов, имевших весьма актуальноезначение (об отмене смертной казни, о граждан­ском равноправии, об ассигнованиисверхсметных кредитов на про­довольственную помощь голодающим и т. д.). Но правительствоне желало считаться с мнением Думы. Председатель Совета Министров П. Л.Горемыкин отверг аграрные думские проекты, считая, что их утверждение«безусловно недопустимо», а реакционное большинство Государственного советапохоронило утвержденный Думой законо­проект об отмене смертной казни.Правительство стремилось занять Думу рассмотрением мелких законопроектов,получивших впоследствии наименование «думской вермишели».

Недовольное составом и характером деятельности Государствен­ной думы первогосозыва, правительство подготовило ее разгон. 9 июля был обнародован указ царя ороспуске I Думы и выборах во II Думу. В опубликованном одновременно манифестеправительство обвиняло Думу в возбуждении революционных настроений. «Рос­пускДумы самым наглядным и ярким образом подтвердил взгляды тех, кто предостерегалот увлечения «конституционной» внешностью Думы...»,—писал по этому поводу В. И.Ленин. Часть членов I Думы (около 230 членов), главным образом ка­деты и трудовики,не подчинилась указу о роспуске Думы и, соб­равшись в одной из гостиницВыборга, провела два заседания (вече­ром 9 и утром 10 нюня). Кадетскоеруководство Думы обратилось к населению с воззванием, призывая его в знакпротеста не платить налоги и уклоняться от воинских наборов.

Впоследствии членам Думы, подписавшим Выборгское воззвание, было предъявленообвинение в возбуждении к неповиновению и про­тиводействию законам (статьи 51 и129 Уголовного уложения). Де­ло 167 членов рассматривалось в Особом присутствиипетербургской судебной палаты в 1907 г. На «Выборгском процессе» еще раз под­твердиласьумеренность взглядов кадетов. Один из лидеров кадетской фракции оправдывал насуде действия думцев, подписавших воззвание, тем, что они старалисьпредупредить «новую смуту, новые бес­порядки и, может быть, пролитие крови», изаверял судей, что «уго­вора распространения воззвания у нас не было». Судвынес мяг­кий приговор (тюремное заключение на 3 месяца, которое многие ужеотбыли, дожидаясь суда).

5.3 II Гос.Дума

После роспуска I Думы правительство в условиях спада револю­ции в начале1907 г. провело выборы во II Думу. «Для правитель­ства,— писал В. И. Ленин,—созыв Думы был вынужденной необхо­димостью. Надо было попытаться еще раз, принаивысших возмож­ных репрессиях, созвать народное представительство радисоглаше­ния с буржуазией. Опыт явно не удался. Военно-полевые суды и все прочиепрелести столыпинской конституции чрезвычайно помогли ре­волюционной агитации внезатронутых дотоле массах и дали из глу­бины мужицких масс левую Думу».

Из 468 членов Государственной думы второго созыва фракцию правыхсоставляли лишь 54 члена. Кадеты потеряли почти полови­ну мест (со 179 до 98);зато значительно возросли левые фракции: трудовики имели 104 места, народныесоциалисты и эсеры — 94 ме­ста. В условиях спада революции большевики принялиучастие в вы­борах и деятельности II Думы. Социал-демократическая фракция IIДумы состояла из 66 членов (55 членов с решающим голосом)

Несмотря на уменьшение числа мест, кадеты сохранилируководство и во II Думе; их поддерживали автономисты (76 членов), а не редко имелкобуржуазные фракции (народных социалистов, эсеров и трудовиков).Председателем Думы был выбран кадет Ф. А. Головин.

Основным вопросом оставался аграрный вопрос, по которому каждая фракция предложиласвой проект. Проект выступления по аграрному вопросу в Государственной думе отбольшевиков был написан В. И. Лениным.

Кроме того, во II Думе рассматривались:продовольственный вопрос, роспись бюджета на 1907 г., исполнениегосударственной ро­списи, набор новобранцев, отмена чрезвычайного указаовоенно-полевых судах, реформа местного суда.

В процессе рассмотрения всех этих вопросов кадетская фракция Думыпроявляла уступчивость, призывала «беречь Думу», не давать правительству поводдля ее роспуска. Кадеты внесли в свой законо­проект ряд коррективов, сделавшихего еще более умеренным, сня­ли с обсуждения вопрос о безработице, похорониливнесенный со­циал-демократической фракцией проект продовольственной помощи,сняли внесенный трудовиками проект амнистии и т. д.

Мелкобуржуазные фракции трудовиков, эсеров и народных со­циалистов блокировалисьс кадетами в решении ряда вопросов. Эту «анемичность» основного состава II ДумыВ. И. Ленин объяснял ане­мичностью колеблющейся и уставшей от революции мелкойбуржуа­зии. В социал-демократической фракции преобладали меньшевики. Этафракция тоже проявляла нерешительность, допуская иногда ошибки и шатания вподходе к некоторым вопросам.

II Дума не оправдала надежд правительства. Аппарат Министер­ствавнутренних дел подготовил втайне от Думы проект нового из­бирательного закона,который был настолько реакционным, что да­же в Совете Министров, где онрассматривался, его охарактеризова­ли как «бесстыжий» проект.

Правительство решило избавиться отсоциал-демократической фракции, которая, несмотря на свои политические итактические ошибки, оставалась самой революционной фракцией Думы.

1 июня 1907 г. Столыпин потребовал проведения закрытого за­седания Думы,на котором прокурор Петербургской судебной пала­ты Камышанский предъявил членамсоциал-демократической фрак­ции обвинение в подготовке к «ниспровержениюгосударственного строя» (статья 102, ч. I Уголовного уложения), потребовавлишения их неприкосновенности и выдачи.

Обвинение основывалось на подложном тексте солдатскогонака­за к социал-демократической фракции Думы, сфабрикованном по за­даниюначальника петербургской охранки 3.

3 июня 1907 г. был обнародован манифест и указ ороспуске Го­сударственной думы второго созыва и назначении выборов в III Думу;одновременно был издан текст нового избирательного закона.

Распустив II Государственную думу, правительствовскоре осу­ществило расправу над ее социал-демократической фракцией. Рас­смотревпри закрытых дверях сфабрикованное петербургской охран­кой «дело»социал-демократической фракции, Особое присутствие Сената в 1907—1908 гг.осудило большую часть членов фракции на каторгу и ссылку.

II Дума действовала всего 102 дня. Кратковременностьдействий Государственной думы первых двух созыве» объясняется их левым составоми попытками обсуждать наиболее важные и актуальные во­просы революции.

5.4«ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕРЕВОРОТ»

События,разыгравшиеся в России в связи с роспуском Второй Думы и изменениемизбирательного закона в историографии проблемы полу­чили наименование третьеиюньского«переворота». При слове переворот в памяти невольно всплывают фамилии Бонапарта,Пиночета, латиноа­мериканских, африканских «вождей» и прочих, свергающих правитель­ство,расстреливающих парламент и орудийными залпами наводящих «порядок». Орудийныхзалпов Россия летом 1907 г. не слышала. Более того, в печати проправительственногонаправления разъяснялось, что Император имел полное право сужать и расширять имже дарованные стране права и учреждения. И с точки зрения монархической системыкоординат это так и выглядело. О перевороте говорила леворадикальная и оппозиционнаяцентристская печать. А большинство народа безмолвство­вало: жало, косило, пахалои сеяло, строило дома, воспитывало детей.

Сам термин«государственный переворот» появился в оппозиционной печати летом 1907 г.С.А.Муромцев писал в те дни: «Государственный пе­реворот 1905-1906 гг. совершилсятак, что политическая сущность его не была официально означена никаким определеннымименем. Если в импе­раторском Манифесте октября 1905 г. было провозглашено вкачестве «не­поколебимого» принципа нового порядка то правило, что никакойновый закон не будет иметь силы без одобрения Государственной Думы, и если этоправило было потом включено в Основные законы в их новой редак­ции, то, сдругой стороны, в тех же Основных законах в числе эпитетов Императора былосохранено «самодержец», а законы вообще не содержали в себе никакойхарактеристики нового государственного строя. Только од­нажды, еще вминистерство графа Витте, в официальном журнале промель­кнула небольшаязаметка, в которой разъяснялось, что удержанный в Ос­новных законах титул надопонимать в его наиболее древнем смысле «еди­нодержавия» — в противоположностьмногодержавию многих князей, но слово «конституция», начавшее не без упорстваобращаться в либеральной прессе, ни разу не проникло в официальный язык русскойбюрократии. Двусмысленность разъясняется теперь Манифестом 3 июня 1907 г., кото­рыйвпервые после заявлений 17 октября 1905 года вкладывает определенный смысл втитул «самодержец», и этот смысл оказывается тем же самым, каковым он почиталсядо вышеозначенных заявлений — в то время, когда не существовало еще никакихпризнаков конституции. Мы узнали теперь, что конституционный порядокзаконодательства вовсе не имеет безуслов­ного значения; при издании новогоизбирательного закона он не был вовсе принят во внимание. Только власти,даровавшей первый избирательный закон, принадлежит право отменить его илизаменить его новым. Таким образом, регулирование избирательного права объявленоактом, стоящим вне круга конституционного законодательства. Такова новая инеожидан­ная мысль, направленная по адресу теоретиков русской «конституции».Даже органы правых партий сочли нужным отметить в этой мысли, как они выражаются,некоторую «формальную» неправильность, некоторый «фор­мальный» анахронизм. Внашем случае следует сказать откровеннее и ре­шительнее. Это — несомненный реликт,коренным образом изменяющий все существо русского государственного порядкапо сравнению с идеями 17 ок­тября 1905 г. Такого именно поворота событий ижелали правые партии, его добивались консервативные элементы русской бюрократиии всего русско­го общества. Они были бы, может быть, еще более удовлетворены,если бы новый Манифест вообще упразднил всякое народное представительство исделал бы попытку полной реабилитации автократического принципа госу­дарственногоуправления.

Основные законывозлагают на Сенат обязанность не допускать обна­родования законов, «еслипорядок их издания не соответствует положе­ниям Основных законов». Но наивно былобы ожидать, чтобы Сенат в действительности отверг обнародование новогоизбирательного закона. И мы знаем, что такое обнародование воспоследовалобеспрепятственно. Важнее — установить, что отречение правительства от строгогоконститу­ционализма таит в себе еще нечто, имеющее при настоящих обстоятель­ствахособое значение. Правительство радикально изменяет свое отно­шение ккрестьянству, таков — центральный пункт последовавшего «переворота». С давнихпор русское правительство привыкло видеть в крестьянстве лучшую опоруавтократического строя. Когда два года тому назад (1905 г.) правительстворешило призвать народных представителей к участию в правлении, то прежде всегооно позаботилось о том, чтобы крестьянские элементы получили преобладающееположение в составе представительства. Все состояло тогда под подозрениемполитической неблагонадежности — только крестьяне казались верными сторонникамистарого режима. В них одних усматривалась твердая опора против гро­зившихправительству революционных течений.

На этой мысли базировалась подготовленная Булыгиным система (ос­новнаяработа была проделана Крыжановским), по которой крестьянские избиратели входилив значительном количестве в состав избирательных со­браний и, сверх того, имелиособое право — выбирать отдельно от других участников избирательных собраний,из своей собственной среды, по одно­му депутату на губернию, так что восьмаячасть Государственной Думы со­ставлялась из депутатов крестьянского сословия,выбранных исключитель­но самими крестьянами. Это преимущество крестьянскихизбирателей еще в ноябре 1906 года столь импонировало графу Витте, что онотклонил тогда всякое сколько-нибудь значительное изменение избирательнойсистемы в пользу всеобщего избирательного права, так как изменение несовмещалось с привилегированным положением крестьян, созданным Булыгиным. Ивот, после едва двухгодичного конституционного опыта, встало перед пра­вительствомгрозным призраком то самое крестьянство, которое несколько ранее почиталось имже за краеугольное основание системы.Правительство разочаровалось в политическойблагонамеренности крестьянства.

Новыйизбирательный закон поставил своею главной задачей ослабить влияниекрестьянских элементов на выборы. При этом дело было исполне­но с большимвниманием и осторожностью. В первой стадии выборов кре­стьянские избирателимогут и не заметить происшедшей перемены, ибо каждая волость по-прежнемувыбирает от себя двоих выборщиков в состав крестьянского уездного выборногособрания; однако, когда избранники волостей сойдутся в уездном избирательномсобрании, тогда они уже не могут не заметить, что число лиц, которых импредстоит выбрать из своей Среды в губернское избирательное собрание, сталогораздо меньше, чем при прежнем порядке. В этом пункте, собственно, изаключается главный выпад, направленный против крестьянского представительства.В общей сложности в русских губерниях число выборщиков, избранных крестьянс­кимиуездными собраниями, по сравнению с тем же числом по старому избирательномузакону,уменьшилось вдвое; зато число выборщиков от зем­левладельцев соответственноувеличилось. Выборы самих депутатов в Думу, как и прежде, производятся вгубернских избирательных собраниях, но на­мечается большое различие в общемсоставе губернских собраний по старо­му и по новому порядку. По старому порядкубыли такие губернии, в кото­рых крестьянские выборщики составляли большеполовины всего собра­ния, и нигде их число не составляло менее одной трети;теперь пропорция одной трети сохраняется только в редких случаях,а вбольшинстве губерний процент участия крестьянских выборщиков в губернскихизбирательных со­браниях определяется лишь в 20-25%,а иногда падает итого ниже. Напро­тив, число выборщиков от землевладельцев почти всегдадостигает полови­ны общего числа участников губернских избирательных собраний,а нередко превышает половину. Избирательные коллегии, посылающие в Думудепутатов, приобретают преимущественно землевладельческий характер. Как ипрежде, в каждой губернии должно быть избрано по одному депутату из составакрестьянских членов избирательных коллегий, но прежде этот депутат избиралсяисключительно крестьянскими выборщиками, которые для этой цели выделялиськаждый раз в особую избирательную коллегию, теперь же избрание крестьянскогодепутата возлагается на все избиратель­ное собрание в полном его составе.Коллегия, состоящая по преимуществу из землевладельцев, должна определитькрестьянского депутата, посылае­мого в Государственную Думу для защитыкрестьянских интересов...

Крестьяне, конечно, истолкуют все по-своему. Они никогда не разделят тогоположения, по которому истинными защитниками крестьянских ин­тересов признаютсялица, избранные не крестьянами. В русском народе издавна существует глухаярознь между крестьянами и «господами», — рознь, достигающая иной раз такой остроты,что невольно представляется, будто дело идет не о двух различных классахнаселения, а о двух различных расах. Эта рознь воспитана крепостным правом, апо отмене его поддержи­валась благодаря политике правительства, которое сособою нежностью принимало к сердцу аграрные и политические интересыдворянства. Крес­тьяне, со своей стороны, сосредотачивали свои надежды, минуя игоспод и правительство, непосредственно на верховной власти. В прежние временаэти надежды покоились на монархе, теперь они были перенесены на Госу­дарственнуюДуму. Великое политическое значение Первой Думы и заключа­ется в том, что вее стенах состоялась встреча крестьянских депутатов с депу­татами от «господ» —на почве объединившей всех работы, благодаря которой и было достигнуто первоесближение двух, столь различных по своей природе, мировоззрений.Правительство, вместо того, чтобы содействовать дальней­шему развитию этогообъединительного движения, встало на сторону тех, кому такое движение внушалострах. Вся народная вера в Думу, вся попу­лярность ее как учреждения былаоснована на том, что народ признал в ней высшее установление, куда можетпроникнуть его ничем не фальсифициро­ванный голос; от нее он ожидал и воли, иземли. Теперь крестьянству навя­зывалось иное представление о Думе, ему предлагаютДуму, избранную под давлением землевладельческих интересов. Правда,западно-европейский читатель может возразить, что нет необходимости проводитьтакую резкую границу между крестьянами и помещиками, так как и среди крестьяниме­ется немало землевладельцев. Русский избирательный закон не игнорируетэтого обстоятельства. Он удаляет из состава того класса избирателей, кото­рыхон называет землевладельцами, всех тех, кто одновременно принадле­жи жиг ккрестьянам, так что крестьяне, т.е. лица, принадлежащие к сельским обществам,не вносятся в списки землевладельцев даже и в том случае, когда им принадлежатсотни десятин земли. Закон прямо поощряет и по­кровительствует не толькосоциальной, но и сословной розни. Избранная при этих условиях Дума легкопревратится в глазах крестьянства из народной Думы в «господскую» Думу и этобудет концом самой Думы,— концом ее влияния и авторитета. Не к нейустремятся народные надежды: она окажет­ся чуждым народу учреждением, чем-товроде далекого народному чувству Государственного совета, она будет считатьсянародом бюрократическим учреждением, в котором «господа» совместно счиновниками решают судь­бы чуждого им дела. В этом кроется опаснейшая сторонапровозглашенной реформы. Воз­никнет широкая и глубокая пропасть между народнымпредставительством и самою страной. Необходимо понимать, что страна неоткажется от своего стремления к свободам. А земельный вопрос и после роспускаВторой Думы останется столь же властным и жгучим, каковым он был до роспуска.Сформируется ли в русском обществе сила, способная нейтрализовать про­истекающиеиз такой расстановки сил опасные последствия?

И наконец, если чаяния властей осуществятся, если Третьей Думедействительно суждено заслужить наименование «послушной Думы», то не сведетсяли выигрыш правительства лишь к следующему: оно увидит, как на эту Третью Думу,представляющую скорее призрак, нежели действи­тельность народногопредставительства, страна перенесет все то недоверие, все то недовольство,которые в настоящее время она питает по отношению к бюрократии?

«Будет ли длясамой Думы народное дело ее делом? — вопрошал С.А. Муромцев (Утро России 17октября 1907 г. № 27). Сумеют ли избранники ста тридцати тысяч хотя быотдаленно постичь те обязанности, которые налагает на них официальное положениерадетелей ста тридцати милли­онов?»/../

Перед намивстает вопрос: можно ли кризис власти квалифицировать как изменение еесущества, ее природы? «Глубокий распад государствен­ного строя есть выдающеесяполитическое зло переживаемого времени!!»— восклицал С.А.Муромцев в октябре1907 г. Трудно оспорить этот вывод выдающегося юриста, опытного общественногодеятеля. Однако, если подойти к «перевороту» 3 июня с государственно-правовыхпозиций, то он не вносил сущностных перемен в государственный строй, неизменил саму систему власти. Формально ведь не пересматривались «Основныезаконы», оставались обе палаты с прежними правами. Другое дело, что системавласти стала внутренне еще более противоречивой, раздиралась распрями междувсеми ветвями власти; это еще раз, и не последний, к сожалению, проявилось всобытиях 3 июня. Но, с учетом всего сказанно­го,классическим примером«государственного переворота» в сопоставлении со всем историческим опытомсобытия 3 июня назвать нельзя.

Подведем итог.Посмотрим, что дал правительству новый закон.

Избирательныйзакон 3 июня 1907 года, главную роль при выработке которого играл товарищминистра внутренних дел С.Е.Крыжановский, этот «волшебник конституционногоправа», преследовал цель: создать такое народное представительство, которое быстало добросовестно рабо­тать в рамках существующих законов. Новый закон вроденикого прямо не лишал избирательного права (только в отношении Средней Азиибыло признано, что эта область еще «не созрела» для выборов). Но существен­номенялся удельный вес отдельных групп населения. В Европейской России по старомузаконукрестьяне избирали 42% выборщиков,зем­левладельцы — 31%;горожане и рабочие — 27%. По новому закону кресть­яне избирали только22,5%,а землевладельцы уже 50,5%,горожане и рабочие — те же27%. Горожане при этом разделялись на две «курии», голосовавшие отдельно,причем первая курия («цензовая») имела больше выборщиков. В общем, 65%выборщиковизбирались зажиточными, образо­ванными слоями населения, которые участвовали вземских и городских выбо­рах и имели более долгий опыт общественнойдеятельности. Сословно-элитарный характер закона несомненен. Голос одногопомещика равнялся голоса­ми 7 горожан, 30 крестьян-избирателей, или 60 рабочих.«Количество выборщиков было так распределено между различными социальными груп­пами,чтобы дать перевес поместному дворянству»,— пишет Милюков.

Было сокращено представительство окраин: Польши с 36до 12 (и 2-х депутатов от русского населения), Кавказ с 29 до 10; это былоотступле­нием от того начала имперского равенства, которое было положено воснову прежних законов. «Государственная Дума должна быть русской и по духу»,—говорилось в Манифесте,— «иные народности… не должны и не будут являться вчисле, дающем им возможность быть вершителями вопросов чисто русских». Это былонамеком на решающую роль польско­го кола во 2-й Думе, которое поддерживало токадетов, то социалистичес­кое крыло, обеспечивая им перевес.

Но события 3июня не исчерпываются лишь изменением избиратель­ного закона. Манифест 3 июняимел более принципиальное значение, чем сам избирательный закон.Онокончательно определил новый государ­ственный строй; завершил туперестройку, которая была начата рескрип­том 18 февраля 1905 г. Текст Манифестабыл написан П.А.Столыпиным, но мысли он выражал самого Государя. В обществедвусмысленность си­туации порождает вопросы: «Что это за новый строй? Какое-тоабсолют­ное «беспринципно»: ни монархия, ни демократия»,— сетовал в своемдневнике Л.Тихомиров, который в то же время писал открыто: «Не вый­дем мы избеспорядков и революций до тех пор, пока не станет всенародно ясно ипрактически неоспоримо,— где Верховная власть, где та сила, кото­рая приразногласиях наших может сказать: «потрудитесь все подчинить­ся, а если неподчинитесь — сотру с лица земли».

Манифест 3 июняотвечал на этот вопрос: «Все эти изменения в порядке выборов не могут бытьпроведены обычным законодательным путем через ту Государственную Думу, составкоей признан Нами неудовлетворитель­ным, вследствие несовершенства способаизбрания ее членов. Только Вла­сти, даровавшей первый избирательный закон, историческойВласти Рус­ского Царя, дано право отменить оный и заменить его новым...

От Господа Богавручена Нам Власть Царская над народом Нашим, перед Престолом Его Мы дадим ответза судьбы Державы Российской. В сознании этого черпаем Мы твердую решимостьдовести до конца нача­тое Нами великое дело преобразования России и даруем ейновый изби­рательный закон».

Манифестпровозглашал, что историческая власть русского Царя оста­ется основойгосударства. Все законы исходят от нее. Манифестом 17 ок­тября и ОсновнымиЗаконами 23 апреля 1906 г. установлен новый законо­дательный путь,ограничивающий царскую власть в области издания новых законов. Но в случае,если спасение государства не может быть достигнуто на обычном законодательномпути,— за Царскою властью остаются обязан­ность и право изыскать иной путь. Этуверховную суверенность Государь и подразумевал под словами «самодержавие, такоекак и встарь».

Царь как был,так и остался верховным, державным вождем страны. «Он вывел ее из войны исмуты, и Манифестом 3 июня довел до конца «великое дело преобразования»: ВРоссии утвердился новый строй — Дум­ская Монархия».

Оценки 3 июньского «переворота» современниками диаметрально противоположны.Левые, социалисты говорили о контрреволюции, вос­становлении самовластья. Правыемонархисты тоже заявляли, что «Ак­том 3 июня самодержавный государь явил своесамодержавие» (граф Бобринский, лидер правых). А.Гучков, лидер октябристов,заявлял: «Тот го­сударственный переворот, который был совершен нашим монархом,является установлением конституционного строя». — Это в общем близ­кое к истинезаявление немедленно было оспорено лидером умеренно-правых Балашовым:— «Мыконституции не признаем и не подразумеваем ее под словами обновленныйгосударственный строй».

В советскойисторической литературе широко употреблялся термин «Третьеиюньская монархия».Он представляется менее удачным, чем вве­денное С.Ольденбургом понятие «думскаямонархия», «самодержавие с Думой».

«РоссийскаяИмперия,— восклицал барон Мейендорф А.Д., член Гос­думы,— была самойдемократической монархией в мире. Царская власть представляется наиболее европейскимиз русских учреждений, может быть, единственно европейским». Можно оспорить,конечно, мысль об особой цивилизаторской миссии самодержавия. Но ведь были жеимпе­раторские университеты, театры, академии, музеи, библиотеки. И званиеимператорского ко многому обязывало, было эталоном, синонимом со­вершенства. Нодело не только в этом.

Была лигосударственно-политическая система России после учрежде­ния Думы эталоном,воплощением совершенства? Уже в постановке воп­роса содержится ответ. И взаявлениях Императора и премьера — «прави­теля Его Императорского Величества»,речь игла только о начале пути, о создании правового государства. Столыпиндесятки раз говорил это в ре­чах с думской трибуны. Если «самодержавие каквстарь», то Дума «как встарь — Земский Собор» должна стать законосовещательныморганом. Николай II этого своего желания и не скрывал. Ни о каком правительствеобщественного доверия и речи быть не могло. Император не считал воз­можнымувеличить влияние «общестпенности» на ход государственных дел, вручить еепредставителям державный руль. Его личное общение с думскими деятелями,претендентами на министерские посты, убеждало его в том, что в русском обществепока отсутствуют силы и лица, кото­рым историческая власть имела бы полноеправо передоверить судьбу России. Это его убеждение трудно в историческойперспективе оспорить, но и в ближайшем окружении Императора было аналогичное положение,второго Столыпина и там не оказалось.

5.5 III ГОС.ДУМА

Выборы в 3-юДуму были в сентябре-октябре 1907 г. В Думу прошли в основном лица, выступавшиепод флагом сотрудничества, а не борьбы с властью. Из 442 депутатов явноебольшинство в 300 человек составляли правые и октябристы (лидер А.И.Гучков).Кадетов только 54 (лидер П.Н.Милюков), трудовиков 13 и 20 социал-демократов. Вцелом сложи­лось примерно три равных группы: правых около 150, столько же центри чуть меньше — около 140 левых.

И сами выборы, изакон, по которому они проводились, явили миру лики старой России, старые,николаевских времен, методы управления. Привычка властвовать. Умение«разнести», «распечь», «не рассуждать!» «Молчать!» — к этому сводилось умениеруководить. Старый метод жи­вуч! — восклицала оппозиционная пресса в далеком1908 году.

Лидерами правых в III Думе был граф А. Бобринский,херсонский и курский помещик граф В. Доррер, бессарабский помещик В.Пуришкевич, курский помещик Н. Марков (Марков 2-й). Октябристов возглавлялимосковский капиталист А. Гучков и екатеринославский помещик М. Родзянко.

Кадеты и примыкавшие к ним фракции прогрессистов и нацио­нальнойбуржуазии окраин России имели 108 членов.Их лидером был приват-доцентМосковского университета историк П. Милюков.

Представительство рабочих и крестьян в III Государственной думе былоничтожно. Трудовики были представлены 14 членами. Социал-демократическаяфракция состояла из 20 членов; большинство в ней принадлежало меньшевикам.                             

На почве общих интересов и отстаивания самодержавия, поме­щичьегоземлевладения, господства дворян в управлении, жестоких  репрессий противрабочих и крестьян на первых же заседаниях III Думы сложился блок черносотенцеви октябристов, составлявший 2/3 состава Думы (300членов). Однако между черносотенными помещиками и октябристами существовали инекоторые противоречия. «Интересы капитализма, — отмечал В. И. Ленин, — хотя быи грубо хищнического, паразитического, не мирятся с безраздельным господ­ствомкрепостнического землевладения». Октябристы настаивали на расширении правземского и городского «самоуправления» и призна­вали «конституцию» 17 октября,а черносотенцы были против мест­ного «самоуправления» и манифеста 17 октября.Это вынуждало ок­тябристов в ряде вопросов искать союзников в лице сильнопоправев­ших кадетов. Так сложился второй — октябристско-кадетский блок,составлявший немного менее 3/5<sub/>составаДумы (262 члена). Наличие черносотенно-октябристского и октябристско-кадетскогоблоков определяло характер деятельности III Думы. «III Дума, — пи­сал В. И.Ленин, — есть политически оформленный, общенациональ­ный союз политических организацийпомещиков и крупной буржуа­зии». Попеременно опираясь на третьедумские блоки,правительст­во Столыпина укрепляло позиции самодержавия, осуществляло в ин­тересахгосподствующих классов помещиков и буржуазии внутрен­нюю и внешнюю политику.

Состав, характер и результаты деятельности III Думы ознамено­валиопределенный период в истории самодержавия в России, кото­рое делало новый шагпо пути к буржуазной монархии.

Реакционный состав III Думы обеспечил ее«работоспособность» и сотрудничество с царским правительством. ГосударственнаяДума третьего созыва действовала пять лет (с 1 ноября 1907 г. по 9 июня 1912г.), собираясь на ежегодные сессии примерно одинаковой дея­тельности (7—8месяцев). За 611 заседаний III Дума рассмотре­ла 2570 законопроектов, изкоторых утвердила 2200. Подавляющее большинство этих законопроектов быловыдвинуто по инициативе ми­нистерств и главных управлений; законодательнаяинициатива самой Думы была ничтожной; ее членами было выдвинуто лишь 205 зако­нопроектов.

Пост председателя III Думы последовательно занимали октябри­сты:смоленский помещик Н. А. Хомяков (до 10 марта 1910 г.), А. И. Гучков (до марта1911 г.) и М. В. Родзянко (до конца деятельности III Думы).

В процессе деятельности Думы возникло более 30 комиссии.

Третья Дума утвердила многочисленные законопроекты прави­тельства,направленные на усиление администрации, полиции, жан­дармерии, увеличениеассигнований на строительство тюрем; ею бы­ли приняты все аграрные мероприятияСтолыпина, направленные на «землеустройство», переселенческую политику,расширение деятель­ности Крестьянского банка. Государственная дума одобряла ивнеш­нюю политику царизма по укреплению Антанты и подготовку к вой­не.

Ежегодно Дума утверждала бюджеты государства. За пятилетие (1907—1912гг.) военный бюджет России вырос на 51%. Не желая выслушивать критику некоторыхтеневых сторон военной организа­ции и военной бюрократии в Государственной думеи ее комиссии по государственной обороне, правительство, вопреки «Основным за­конам»,издало «правила» 24 августа 1909 г., изымавшие из ведения Государственной думывоенное законодательство.

Немногим представителям рабочих и крестьян былоочень тяже­ловыступать в этой Думе.

Социал-демократическая фракция Думы использовала думскую трибуну для разоблаченияполитики царизма и господствующих клас­сов, для распространения политическихтребований социал-демокра­тии: свержение самодержавия, учреждение демократическойреспуб­лики, конфискация помещичьих земель. В предлагаемых большеви­ками формулах«перехода к очередным делам» давалось правильное изложение программы партии.

Одной из форм работы Думы были думские запросы; 15%всех внесенных в 111 Думу запросов исходило от социал-демократической фракции.Подавляющее большинство думских запросов о произволе, царящем в отдельныхзвеньях государственного аппарата России, внесенных социал-демократическойфракцией, реакционное большин­ство Думы объявило «несрочным» и похоронило вразличных комис­сиях. Па срочные запросы отвечали министры, главноуправляющие идругие царские чиновники.

Ввиду истечения полномочий членов Государственная дума тре­тьего созывапрервала свою деятельность 9 июня 1912 г., а 29 авгус­та последовал указ,назначающий выборы в новую Думу и созыв ее на 15 ноября того же года.

5.6 VI ГОС.ДУМА

Избирательная кампания в IV Государственную думупроходила в обстановке нового подъема революционного движения масс.

Правительство приступило к подготовке выборов в IV Думу еще в начале 1912г. Тогда министр внутренних дел А. А. Макаров пред­писал губернаторам сообщатьему о том, не предвидится ли опасе­ния, что в связи с предстоящими выборами вДуму могут быть из­браны левые. Департамент полиции усилил субсидиичерносотенным организациям. Для укрепления позиции правительственного лагеряЗначительно активизировалось духовенство. Обер-прокурор Святейшего синода В. К.Саблер развил бурную предвыборную деятель­ность: при Синоде было создано особоепредвыборное синодальное бюро, а на местах — епархиальные избирательныекомитеты.

Привлечение духовенства для выборов в Думу В. И. Ленин считал бонапартистскимприемом, свойственным абсолютной монархии в России этих лет.

Правительство пустило в ход и грубые административно-полицей­ские приемыустранения неугодных избирателей, уполномоченных и выборщиков: аресты, закрытиепредвыборных собраний (особенно рабочих), сенатские разъяснения и т. п.

Большевики выступали на выборах самостоятельно.Пражская конференция РСДРП (январь 1912 г.) признала учас­тие в избирательнойкампании «безусловно необходимым». Главной задачей выборов и участия вдеятельности Думы большевики счита­ли социалистическую пропаганду и организациюрабочего класса. Конференция выдвинула лозунги избирательной кампании: демокра­тическаяреспублика, 8-часовой рабочий день и конфискация всех помещичьих земель. Междубольшевиками и меньшевиками (послед­ние проводили избирательную кампаниюнередко в сотрудничестве с либералами) велась ожесточенная борьба.

Избирательные комбинации Министерства внутренних дел и Свя­тейшего синодапринесли результаты. Фракции правительственного лагеря получили вГосударственной думе четвертого созыва 283 мес­та (185 правых, черносотенцев инационалистов и 98 октябристов). Черносотенно-октябристский блок опять получилгосподствующее по­ложение в Думе. Лидерами фракций правительственного блокабыли правые и черносотенцы — В. Пуришкевич, Н. Марков 2-й, национа­лист,редактор черносотенной газеты «Киевлянин» В. Шульгин, ок­тябристы М. Родзянко ирязанский помещик Н. Волконский.

Фракциями либерального лагеря были прогрессисты,кадеты и на­циональная буржуазия окраин. Все вместе они составляли 128 чле­новДумы. Лидерами этих фракций были кадеты — П. Милюков, уездный предводительдворянства Тверской губернии Ф. Родичев, врач и земский деятель А. Шингарев,прогрессисты А. Коновалов и В. Маклаков. Вместе с октябристами либеральныйлагерь составлял второе боль­шинство, необходимое правительству «для облегчениядобывания зай­мов, для «исправления» крайностей черной сотни, для надувания про­стаков«реформами», исправляемыми Государственным советом». Мелкая буржуазия былапредставлена фракцией «трудовиков» (10 членов).

Социал-демократическая фракция была представлена 14 депута­тами: 6большевиками и 8 меньшевиками. Большевистская шестер­ка состояла из четырехметаллистов и двух текстильщиков из про­летарских губерний страны: А. Е. Бадаев— от рабочей курии Петер­бургской губернии, Ф. Н. Самойлов — Владимирской, Г.И. Петров­ский — Екатеринославской, М. К. Муранов — Харьковской, Н. Р. Шагов —Костромской и Р. Малиновский — Московской. Меньше­вистская восьмерка прошлабольшей частью от второго городского съезда непролетарских губерний. Шестьгуберний, избравшие боль­шевиков, насчитывали 1008 тыс. рабочих, а восемьгуберний, избрав­шие меньшевиков, только 214 тыс. рабочих.

Первоначально большевики и меньшевики действовали всоставе одной социал-демократической фракции, внутри которой шла острая борьбапо отдельным вопросам революционного движения. Меньше­вики не признавалипрограммы-минимум, а вместо этого выдвигали лозунги полновластной Думы,культурно-национальной автономии, свободы коалиции и т. п. В октябре 1913 г.большевики заявили о выходе из социал-демократической фракции и организовалиРосси Избирательная кампания в IV Государственную думу проходила в обстановкенового подъема революционного движения масс.

Правительство приступило к подготовке выборов в IV Думу еще в начале 1912г. Тогда министр внутренних дел А. А. Макаров пред­писал губернаторам сообщатьему о том, не предвидится ли опасе­ния, что в связи с предстоящими выборами вДуму могут быть из­браны левые. Департамент полиции усилил субсидиичерносотенным организациям. Для укрепления позиции правительственного лагеряЗначительно активизировалось духовенство. Обер-прокурор Святейшего синода В. К.Саблер развил бурную предвыборную деятель­ность: при Синоде было создано особоепредвыборное синодальное бюро, а на местах — епархиальные избирательные комитеты.

Привлечение духовенства для выборов в Думу В. И. Ленин считал бонапартистскимприемом, свойственным абсолютной монархии в России этих лет.

Правительство пустило в ход и грубые административно-полицей­ские приемыустранения неугодных избирателей, уполномоченных и выборщиков: аресты, закрытиепредвыборных собраний (особенно рабочих), сенатские разъяснения и т. п.

Большевики выступали на выборах самостоятельно.Пражская конференция РСДРП (январь 1912 г.) признала учас­тие в избирательнойкампании «безусловно необходимым». Главной задачей выборов и участия вдеятельности Думы большевики счита­ли социалистическую пропаганду и организациюрабочего класса. Конференция выдвинула лозунги избирательной кампании: демокра­тическаяреспублика, 8-часовой рабочий день и конфискация всех помещичьих земель. Междубольшевиками и меньшевиками (послед­ние проводили избирательную кампаниюнередко в сотрудничестве с либералами) велась ожесточенная борьба.

Избирательные комбинации Министерства внутренних дел и Свя­тейшего синодапринесли результаты. Фракции правительственного лагеря получили вГосударственной думе четвертого созыва 283 мес­та (185 правых, черносотенцев инационалистов и 98 октябристов). Черносотенно-октябристский блок опять получилгосподствующее по­ложение в Думе. Лидерами фракций правительственного блокабыли правые и черносотенцы — В. Пуришкевич, Н. Марков 2-й, национа­лист,редактор черносотенной газеты «Киевлянин» В. Шульгин, ок­тябристы М. Родзянко ирязанский помещик Н. Волконский.

Заседания Государственной думы четвертого созыва открылись 15 ноября 1912г. На первых же заседаниях был избран президиум Думы. Председателем IV Думы напротяжении неполных пяти лет (до 25 февраля 1917 г.) был октябрист В. М.Родзянко.

IV Государственная дума обсуждала законопроекты, предложен­ные правительствоми самими членами Думы, рассматривала и утвер­ждала государственные росписи доходови расходов, обсуждала запросы членов о незаконных действиях властей. В процесседеятель­ности Думы было создано 36 постоянных и временных комиссий.

5.7 Итоги законодательства думской монархии вцифрах

Как выше уже отмечалось,весь законодательный, законотворческий механизм думской монархии страдалсущественными изъянами. Основ­ные законы (даже в новой редакции 1906 г.), какуже отмечалось нами выше, довольно жестко ограничивали правовое поле, накотором развер­тывалась деятельность Думы.

Не всеоказалось четко продумано и закреплено законами и во взаи­моотношениях палаткак между собою, так и особенно в плане отноше­ний с исторической властью. Сильносказались здесь традиции, наработанные приемы и формы подготовки и принятияправовых актов, сказа­лось и наследство законосовещательного ГосударственногоСовета. Но и в сфере своей компетенции Дума была ограничена. Основные законы неподверглись изменениям вплоть до падения монархии. Выше указывалось, что этотвопрос вызвал жаркие споры, но предложение предоставить законодательным палатамправо инициативы пересмотра Основных  законовне было принято, и оно осталось исключительным правом императора.

УчреждениеГосударственной думы не предусматривало непосред­ственное внесениезаконопроектов императором. Он действовал через министров.

Членыпалат в количестве не менее 30 могли вносить «основные поло­жения» предлагаемогозаконопроекта и объяснительную записку к ним. Эти документы получили, начиная сIII Думы, название: «законодатель­ные предположения»(во II Думе они назывались «законодательные заяв­ления», в I Думе —законопроекты). Они обсуждались палатой на пред­мет желательности, причем,заинтересованные министры уведомлялись о дне этого обсуждения не менее чем замесяц. По Учреждению 1905 г. (в случае несогласия министра с законодательнымпредположением, но со­гласия с ним большинства отдела и 2/3общего собрания Думы) дело через Государственный совет шло к императору,который мог поручить выработку законопроекта на основе предположения тому жеминистру. По Учреждению 1906 г., в случае признания Думой законодательногопредположения желательным, министр разрабатывал на его основе зако­нопроект ивносил его в палату. При отказе министра разработать проект это делалось ужекомиссией Думы.

НаказГосударственной думы 1907 г. (это положение было подтверж­дено в 1909 г.)предоставил ее комиссиям право разрабатывать законо­проекты и при согласииминистра на его разработку, т. е. параллельно. Правительствующий Сенат призналсоответствующий параграф наказа противоречащим закону, однако думские деятелиуказывали, что при та­кой трактовке закона право законодательной инициативыДумы превра­щается в фикцию (министр может согласиться выработать законопроекти не делать этого неопределенное время), что противоречит духу закона.Правительство также возражало против думской практики. Циркуляр Советаминистров 1911 г. даже запретил предоставлять комиссиям Думы материалы припараллельной разработке законопроектов. В апреле 1914 г. император утвердилположение Совета министров о единой линии пра­вительства по отношению кпараллельной разработке законопроектов. Согласно этому положению, министры припринятии обязательства вы­работать законопроект должны были указывать сроквыработки, при па­раллельной разработке чиновники ведомств не должны былиявляться в думские комиссии, а в общем собрании Думы им предписывалось заяв­лятьформальный протест. При разработке комиссиями законопроектов, от выработкикоторых министры отказались, предписывалось не сооб­щать комиссиям никакихматериалов, а в общем собрании оспаривать проект по существу.

Несмотряна такую позицию правительства, несколько законопроек­тов, выработанныхпараллельно думскими комиссиями, было одобрено палатами и утверждено императором.По наказу Думы, в случае призна­ния законодательного предположения желательными передачи его в ко­миссию для разработки, все другие проекты по этому вопросу,в том чис­ле правительственные, сдавались в комиссию в качестве материала безобсуждения.

Такпрактика скорректировала порядок законодательной инициативы Думы, зафиксированныйв ее Учреждении. Он стал более продуманным и позволял сочетать реальнуюзаконодательную инициативу членов Думы и давал содействие им в этом аппаратов министерств(депутатам самим было бы довольно сложно составлять законопроекты), добыватьнеобхо­димые материалы. 1-я Государственная дума тем не менее сочла такой порядокзаконодательной инициативы чересчур стеснительным для себя. Здесь явносказалась тактика конфронтации «штурма власти». Фракция конституционныхдемократов внесла законодательное предположение о пересмотре соответствующихстатей учреждения Государственной думы. Этот проект Дума рассмотреть не успела,но он применялся на практике и оказался неудачным. Поэтому в думах последующихсозывов применя­лась установленная законом процедура.

ОдобренныеГосударственной думой законопроекты передавались в Государственный совет. Онмог одобрить законопроект, отклонить его или частично согласиться с ним. Впоследнем случае Совет либо возвра­щал проект в Думу со своими поправками, либопередавал его в согласи­тельную комиссию, образуемую законодательными палатамина паритет­ных началах. На практике в подавляющем большинстве случаев приме­няласьвторая процедура, после которой законопроект возвращался в Думу. Если онасоглашалась с поправками Совета, законопроект пред­ставлялся императору безнового обсуждения в Совете.

Проекты,выработанные министрами по инициативе Государственно­го совета или его комиссиями,вносились в Совет и после его одобрения поступали в Думу, которая пользоваласьтеми же правами, что и Совет в отношении законопроектов, одобренных Думой.Следует отметить, что Государственный совет пользовался правом законодательнойинициати­вы крайне редко. По его инициативе возникло лишь 6 проектов.

Вышеуже указывалось, что при обсуждении проекта Основных зако­нов ряд высшихчиновников предлагал дать Государственному совету право не абсолютного, а лишьотлагательного вето, которое Дума могла преодолеть большинством 2/3голосов. Противники этой меры возрази­ли, что она уничтожает Государственныйсовет, и Николай II отклонил это предложение. Одобренные законодательнымипалатами законы под­лежали утверждению императором. Как и в других странах,российский император утверждал практически все одобренные палатами законопро­екты,отказав в утверждении за все время действия Основных законов лишь двум (оштатах морского генерального штаба в 1909 г., сочтя, что законопроект вторгаетсяв его прерогативы, и об отмене ограничений в правах для лиц, служивших илилишенных духовного сана в 1911 г.).

Законопроекты,составленные по инициативе законодательных палат и не утвержденные императором,не могли вноситься в ту же сессию. Законопроекты, выработанные по инициативепалат и отклоненные од­ной из них, могли вноситься в ту же сессию лишь по повелениюимпера­тора. Наказ Государственной думы запрещал вносить в ту же сессию от­клоненныеею законопроекты.

На практике законодательная активностьГосударственной думы и ее реальное место в законодательном механизме современем менялись. В Государственную думу первого созыва было внесено 16правительствен­ных законопроектов и столько же депутатских. Важнейшие законопро­ектыправительства (о реформе местного суда, усилении судебной ответ­ственностичиновников, расширении крестьянского землевладения и др.) были внесены к концусессии. Дума, предприняв «штурм власти», под­черкнула свой отказ работать справительством, оставила его важнейшие проекты без рассмотрения. Обсуждались различныепроекты депутатов, но разработка на их основе законопроектов шла вяло из-за отсутствияконтактов с правительством, негативно сказались партийные, фракцион­ные споры.Лишь 2 депутатских проекта вышло из комиссий.

За 72 дня своей работы 1 Дума одобрила лишь 2законопроекта: об отмене смертной казни (депутатский, с нарушением процедуры,он не обсуждался на предмет желательности) и об ассигновании 15 млн руб. напомощь пострадавшим от неурожая (правительственный). Последний проект былвнесен в ответ на запрос Думы, однако прошел с большим трудом: многие депутатысчитали, что правительству нельзя давать ни копейки. По свидетельству одного изруководителей кадетов Винавера М. М., решили не восстанавливать против себянаселение и не давать прави­тельству удобного повода для конфликта, нозапрашиваемую сумму со­кратили более чем в 3 раза (с 50 до 15 млн руб.). Вскореэтот проект был одобрен Государственным советом и утвержден императором. Этобыл исключительный случай, но атмосферу «штурма власти» он не уничто­жил, положительнымпрецедентом не стал. Законопроект об отмене смертной казни не был рассмотренГосударственным советом до роспус­ка I Думы, после чего был признан верхнейпалатой отклоненным. Дру­гие проекты не дошли до постатейного рассмотрения.

Законодательнаядеятельность II Государственной думы также несла следы политическойконфронтации с властью. В нее было внесено 287 правительственных законопроектов(в том числе бюджет на 1907 г., зако­нопроекты о реформе местного суда, ответственностичиновников, аграр­ной реформе и др.). Из них 99 внес министр народного просвещения,48 — министр внутренних дел, по 32 — главноуправляющий землеустрой­ством иземледелием и министр юстиции, 31 — министр финансов, 16 — министр торговли ипромышленности, 11 — военный министр, другие ведомства не были столь активны.

Государственнаядума одобрила только 20 (о штате аппарата Думы, об ассигновании средств напомощь пострадавшим от неурожая) и отклони­ла 6 (об усилении наказаний заантиправительственную деятельность). Остальные законопроекты Дума не рассмотрела,(54 не получили движе­ния после внесения, хотя были внесены в Думу еще 3марта). Из 20 про­ектов, одобренных Думой, только 3 получили силу закона (обустановле­нии контингента новобранцев и 2 проекта о помощи пострадавшим отнеурожая), остальные не были рассмотрены Государственным советом.

Наиболееважные законопроекты к моменту роспуска Думы обсужда­лись в ее комиссиях.Законопроект о местном суде дошел до общего со­брания и обсуждался им на последнихзаседаниях, но одобрить его не успели.

Депутатскаяинициатива эффективностью не отличалась. Иначе и не могло быть в атмосфере«штурма власти». Члены Думы внесли 44 законо­дательных заявлений (об отменеисключительного положения, смертной казни, введении «четыреххвостки»). До общегособрания Думы дошло лишь два депутатских проекта, а принят им — один (об отменевоенно-полевых судов). Причем приняли его с нарушением процедуры и за 3 дня допрекращения действия положения о военно-полевых судах). Законо­проект былотклонен Государственным советом. Также с нарушением процедуры принимались инекоторые правительственные проекты.

ВГосударственную думу третьего созыва министры и главноуправляющие ведомствами,а также Государственный совет внесли 2.567 законо­проектов (министры народногопросвещения, внутренних дел и военный министр — каждый около 400, на сотнюменьше министр торговли и промышленности, министр финансов, министр путей сообщения,глав­ноуправляющий землеустройством и земледелием и министр юстиции, морскойминистр, каждый внес по 180 — 200 проектов, министр иност­ранных дел — 40,представитель наместника на Кавказе — 31, председа­тель Совета министров — 7.Совещание Государственной думы внесло 4 законопроекта. Из общего числа проектов106 взяты обратно, 79 отклоне­ны Думой (в т. ч. 1 — совещания Думы, а 2346(95%) были ею одобрены. Остальные не были рассмотрены Думой, среди них были ипроекты, вне­сенные еще в 1907 г.

Изчисла одобренных Думой проектов 97% приобрели силу закона, как уже указывалось,2 были не утверждены императором, а остальные не были одобрены Государственнымсоветом (отклонены, не рассмотрены, переданы в согласительные комиссии, заключениякоторых не были рас­смотрены одной из палат).

Депутатывнесли в Думу 205 законодательных предложений, из них 81 было признаножелательным, 90 не рассмотрено Думой (в том числе 6 не получили движения послевнесения). Среди не рассмотренных были предложения, внесенные еще в 1908 г.Только 36 законопроектов, выра­ботанных по инициативе Думы, получили силузакона, 8 из них разраба­тывались исключительно Думой.

ВГосударственной думе четвертого созыва положение было похожим. Увеличилоськоличество вносимых законодательных предположений, од­нако законопроекты, созданныена их основе, одобрялись Думой столь же редко. В 1 сессию IV Думы в нее внесли90 законодательных предполо­жений, в том числе о пересмотре правил орассмотрении бюджета, о ре­форме Государственного совета, Сената, о пересмотреземского избира­тельного закона, о реформе прихода православной церкви, ореформах различных учебных заведений и др. Ни один из них за I сессию не былокончательно одобрен Думой.

Всего к9 декабря 1916 г. в нее было внесено 2625 законопроектов (191 взят обратно), арассмотрела она лишь 1239.

ВГосударственной Думе Российской империи законодательную ини­циативу осуществлялов основном правительство. При рассмотрении вза­имоотношений законодательных палатприведенные выше цифры нужда­ются в комментариях. Основная масса правительственныхзаконопроек­тов представляла собой так называемые «закончики» (это названиепридумал граф Витте). Депутаты называли их «вермишельными». Они касались либосверхсметных кредитов (60% законопроектов), зачастую на небольшие суммы (т. к,министерства плохо составляли свои бюджеты), либо установления или измененияштатного состава различных государ­ственных учреждений, либо местных и оченьчастных проблем, либо ус­тановления различных земских сборов и повинностей в губернияхбез земского самоуправления. Тысячи подобных законов без особых проблемпроходили обе палаты, хотя их комиссии вникали в эти проекты и неко­торые моглибыть изменены или отклонены. Полагаю, что общепринятое негативное отношение к«закончикам» требует коррекции. Дума рублем действенно контролировалаизменения штатов, препятствуя разбуханию бюрократии. На этом пути она ставилазаслоны и царю, и правительству. Она следила и за введением новых налогов.Рублем учила чиновников состав­лять бездефицитный бюджет.

Однаконестыковки ветвей власти были весьма ощутимы — среди де­сятков законопроектов,не одобренных Государственным советом, нахо­дилось большинство предложенийправительства и Думы, направленных на модернизацию страны. Среди застрявшихпроектов были: о судебной ответственности чиновников, об условном осуждении, овведении всеоб­щего начального обучения, о введении самоуправления в различныхре­гионах, о создании волостного земства, о пересмотре сметных правил и др. Изэтих важных проектов прошли лишь законы о реформе местного суда (причемпоследний был значительно изменен Государственным со­ветом в консервативномдухе), часть законов о введении социального страхования, а также часть законово введении самоуправления, улучше­нии его финансирования. Что касаетсяобсуждения обеими палатами аг­рарной реформы Столыпина, то бесспорным успехомэто дело не назо­вешь, само же крестьянство высказалось против.

Законодательнаявласть думской монархии не отличалась особой эффек­тивностью. По признанию П.А. Столыпина, Россия отличалась «гармони­чески законченной законодательной беспомощностью».

Но ведьсам же премьер при поддержке императора способствовал со­зданию в Государственномсовете правого большинства, которое прова­ливало правительственные реформы,стяжав недобрую славу «законода­тельной пробки».

Следуетотметить, что ряд реформаторских проектов (о поселковом управлении и церковномприходе, о неприкосновенности личности, о реформе исключительных положений, окооперативах, о подоходном на­логе и др.) застряли в думских комиссиях и небыли рассмотрены Думой. Здесь явно сказались политические расчеты фракций,образовавших про­грессивный блок, направленный на «свержение самодержавия». Тутбыло уже не до реформы, более того, работа комиссий могла расколоть «про­грессистов».

Низкаяэффективность деятельности законодательных палат объясни­ма. В них былоразное большинство, что неудивительно при различных способах их комплектования.При равноправии палат это чревато пара­личом законодательной власти. В европейскихконституциях подобная организация парламента постепенно была изжита. Или вводилсяоднопа­латный парламент, или ограничивались права верхней палаты и допуска­лосьпринятие законов вопреки ее мнению.

Однаков начале XX в. и в большинстве европейских стран имелись две формальноравноправные палаты, комплектуемые по-разному. Тем не менее параличазаконодательной власти не было, поскольку права вер­хней палаты ограничивалисьи она не могла длительное время блокиро­вать законы, одобряемые нижней палатой.Это было вызвано более высо­кой легитимностью нижней палаты, представлявшей нацию,в то время как верхняя представляла лишь узкий слой элиты, к тому же и назнача­ласьмонархом. Нижнюю палату поддерживало общественное мнение, на ее стороне былотакже правительство, которое в критических случаях до­бивалось у монарханазначения большого числа новых членов верхней палаты и изменения в нейбольшинства; ведь даже угрозы такого назна­чения побуждали палату лордовуступать, снимать свое вето.

ВРоссии дело обстояло не так. Избранная на основе закона 1907 г. Государственнаядума не была выражением народовластия. Она даже в глазах членовГосударственного Совета отнюдь не олицетворяла нацию, за исключением первых Дум«народного гнева», которые в определенной степени соответствовали представлениюоб общенародной воле. «Первую Государственную думу Государственный советбоялся, но в известной мере с ней считался… Третью Думу Государственный Советне боится и с ней не считается. В первую сессию Совета (1906) ряд ораторовподчер­кивал необходимость «стремиться как можно больше быть в единении с Государственнойдумой». Поэтому Совет одобрил законопроект о помо­щи пострадавшим от неурожая вредакции Государственной думы и от­клонил все поправки правительства. Но кадетыв Думе не смогли это оценить, требуя упразднения «палаты лордов». И неудивительно, что либеральные проекты III и IV Дум (до начала войны) Советом вболь­шинстве случаев отклонялись. Однако во время первой мировой войны ситуацияизменилась. Вновь был взят курс на «штурм власти» на основе платформы и тактикипрогрессивного блока, а ядро его было в Думе, большинство Совета стало ееподдерживать. Реформаторские проекты (о неприкосновенности личности, реформеполиции, пересмотре режима исключительных положений, введении волостногоземства и др.), руко­водство Думы и прогрессивного блока откладывало, ибодобивалось сформирования парламентского правительства и было заинтересовано всплочении думского оппозиционного большинства, в то время как об­суждение этихпроектов вызвало бы его раскол. Характерно, что либе­ральный проект реформыПравительствующего Сената, направленный на установление его независимости отминистра юстиции, внесенный пра­вительством до войны и радикальнопереработанный Думой, был в 1916 г. одобрен Государственным советом почти совсеми думскими поправками, несмотря на возражения правительства и царь невозразил, уклонив­шись от жесткого давления на Государственный совет. Он ещенадеялся предотвратить единение обеих палат против монархии.

Основныегосударственные законы сохранили введенный в 1905 г. формальный конституционныйнадзор, отсутствующий в других государ­ствах того времени. Все законы, а такжеосновная масса повелений и указов императора должны были публиковаться Правительствующимсе­натом, как «хранителем законов» (законы публиковало его общее собра­ние, ауказы — первый департамент) и без этого опубликования не всту­пали в силу.Сенату же вменялось в обязанность не публиковать законы и указы, принятые не впорядке, предусмотренном Основными законами. Однако этот надзор неосуществлялся. Сенаторы назначались императо­ром по предложению министраюстиции не из числа независимых юрис­тов, а из высших чиновников, даже необязанных иметь высшее об­разование (некоторые сенаторы его и не имели). Нужнотолько иметь генеральский чин, который приносила «безупречная служба». Многие се­наторыне имели к юриспруденции никакого отношения. В блюстители законности попадалибывшие губернаторы и директора департаментов, известные своими беззакониями.Сенаторы могли одновременно с рабо­той в Сенате служить в администрации илизаседать в Государственном совете. Назначение в Сенат рассматривалось не какважное поручение, а как награда за прежнюю долголетнюю безупречную службу.Поэтому сенаторы считали императора своим начальником. Они в этих условиях и немогли стать независимыми блюстителями законности. Возможный от­каз Сената впубликации акта императора в бюрократической элите рас­сматривался как«величайший скандал». Кроме этого, в Сенате могли голосовать министры и главноуправляющие.

АппаратСената, который докладывал дела, подчинялся министру юс­тиции и обер-прокурорамдепартаментов (правительственным чиновни­кам, подчиненным министру юстиции).Министр юстиции и обер-проку­рор фактически имели право вето на решения Сената.Сенатская типог­рафия подчинялась обер-прокурору первого департамента.

Несмотряна категорическое постановление статьи 74 (по при­ложению 1915 г., т. 1, ч. 2свода законов) учреждения Правительствующе­го Сената («суждение о делах и решениеоных производится в присут­ствии Сената, и никакое дело не может быть совершеновне оного»), обер-прокурор первого департамента имел неофициальное право публи­коватьбесспорные законы от имени Сената без их рассмотрения по­следним.

Вышеуже отмечалось, как премьер Витте публиковал важнейшие пра­вовые акты, неожидая заключения Сената. Сенат публиковал любые акты, даже явно незаконные, утвержденныеимператором. В 1905 — 1906 гг. он опубликовал законы об изменении государственногостроя, кото­рые не были рассмотрены Государственным советом, как предусматрива­лосьзаконами. Затем, после издания Основных законов, Сенат публико­вал законы,принятые до этого и не рассмотренные законодательными палатами, хотя по точномусмыслу Основных законов не имел па это права (так как рассматриваемые акты былиприняты не в соответствии с Основными законами 1906 г., а какой-либо оговорки опубликации более ранних постановлений Основные законы не содержали). Избирательныйзакон 3 июня 1907 г. был опубликован без рассмотрения сенаторами и дажеобер-прокурором, а сразу от императора был доставлен в типогра­фию Сената.Сенаторы задним числом молча подписали определение о публикации этогоположения. Именно в этом правовая основа для опре­деления событий 3 июня какгосударственного переворота. Противореча­щие законам указы императора такжепубликовались. Правительствую­щий Сенат тоже толковал законы, исходя при этомчасто не из юридичес­ких, а из политических соображений. Этим продиктованы исенатские определения по решениям Думы о расширении некоторых ее прав. Нео­днократновозникал вопрос о реформе Сената, чтобы он стал независи­мым блюстителемзаконности, однако соответствующий проект был одобрен законодательными палатамии утвержден императором лишь в декабре 1916 г. Он должен был вступить в силу с1 мая 1917 г.

Таковыважнейшие итоги думской деятельности, поддающиеся циф­ровому выражению. Чтокасается общей оценки ее деятельности, т. е. выводы о том, оказала ли Думасколь-либо значительное влияние на ис­торию России или нет, то ответ даетдесятилетняя деятельность народно­го представительства. Выше давались соответствующиеэмпирические обобщения и оценки лиц, фракций, партий.

Неповторяя вышесказанного, ограничимся замечанием, что оценку законам, реформам,учреждениям, да и лицам дает практика. Только вре­мя дает твердость уставамгосударственным, как писал Н. М. Карамзин.

Современи Великих реформ до первой мировой войны население России удвоилось, загоды правления Николая II увеличилось на треть — со 120 до 180 млн. человек.Дума этому как могла способствовала (просве­щение, бюджет). Не Дума виновна вдвух войнах, в огромном долге, вып­латы по которому в 1913 г. поглотили дотрети бюджета. Ведь Дума не имела прав контролировать внешнюю политику, займы,силовые струк­туры (царский двор тратил 0,5% бюджета). Но Дума, ее ведущиефракции, стоящие за ними партии (кадетов, октябристов, прогрессистов и пр.) по­винныв том, что важнейшие законы, затрагивающие самые насущные интересыкрестьянства, так и не были приняты и введены в жизнь. В этом плане нельзя неотметить, что «господская» в понимании крестьян Дума почти не оказала влиянияна повседневную жизнь крестьянского мира (и это 80% населения).

Думскоебольшинство, т. е. октябристы, прогрессисты, кадеты, объе­динившиеся впрогрессивный блок, подчинили всю законотворческую деятельность достижениюсвоей главной стратегической задачи — свер­жению монархии.

Законы,так нужные трудовому люду, застряли в согласительных ко­миссиях. Монархиюудалось опрокинуть, но победа коалиции оказалась пирровой.

** *

Общаяоценка Думы не может быть однозначной.

Политическаяэлита, державшая в своих руках (контролировавшая) думское оппозиционноебольшинство, использовала авторитет Думы (принцип народного представительства)в своих целях борьбы за власть, за всю полноту власти, свободную от любоговмешательства и контроля.

Своихцелей элита добилась, устранив монарха и монархию. По дос­тижению этой стратегическойцели элита (Милюковы-Керенские) утра­тила интерес к Думе, отбросив ее какстоптанные башмачки. Позже нечто аналогичное наблюдалось в отношении к другиморганам народопредставительства, народосоветия (разгон Учредилки, расстрелВерховного Совета). В этих событиях находит яркое выражение основной порокрацио­налистического (механистического) мировоззрения, идеологии, этики.«Разум» партий, элит, личностей правит миром. Моя программа един­ственноверная, и, следовательно, подлежит ликвидации все с нею несог­ласное.

Второйстороной, официально главной и единственной, является за­конотворческая рольДумы. В этом плане Дума многое сделала вопреки ограниченности своих прав, вопрекиуказанному выше негативному фак­тору элитарности, партийности. В механизмезаконотворчества изначаль­но был сознательно заложен принцип противопоставлениядвух палат во имя усиления личного, авторитарного принципа (в данном случаемонар­хизма). Конституция 1906 г. писалась под Николая II. Все остальное, всеэти законодательные пробки, были следствием, порождением этого изна­чальногопорока.

Однакосамо существование двух палат в принципе не может быть отброшено без должноймотивации. Лозунг «Долой Государственный со­вет», выброшенный кадетами, былспорен, и по нашему мнению, неве­рен. Госсовет строился по принципу представительстваземель-регионов и профессий-сословий. Этот принцип не был последовательновыражен, более того, искажен до неузнаваемости. Он нуждался в освобождении отбюрократических искажений, в последовательном проведении, заверше­нии и т. д.

И вплане соотношения Думы и власти исполнительной наблюдается та же картина.Воздействие Думы на «историческую власть» возрастало и шло в целом в правильномнаправлении. Но было оборвано. Одним сло­вом, Госдума образца 1906 — 1917 гг.могла органически развиваться, совершенствоваться, самоорганизовываться всторону настоящего народопредставительного органа (народовластия). Этот процессбыл оборван насильственно, искусственно.

** *

УчреждениеГосударственной думы и ее Наказ не предусматривали и депутатских объединений вней.

Однакои запрета на образование депутатских союзов, групп, фракций не существовало.Наказ допускал выступления по мотивам голосования от имени групп депутатов.Члены Государственной думы, принадлежа­щие к одной партии, образовывали думскуюфракцию. Имели место слу­чаи, когда ряд партий, политические установки которыхв основном со­впадали, образовывали общую фракцию. В IV Государственной думе соII сессии одна политическая организация («Союз 17 октября») образовала сразудве фракции (фракцию земцев-октябристов и думскую группу «Со­юза 17 октября»).Многие партийные фракции имели полуофициальные группировки (левых, умеренных,центристов). Были также группировки регионально-национального характера.

Впартийные фракции вступали депутаты, не входившие до выборов в соответствующуюпартию (партии), беспартийные или члены мелких партий. В некоторых фракцияхтакие депутаты получали статус непол­ноправных членов, «примыкающих».

Изнеразвитости партийной системы и особенностей избирательного закона (многоступенчатыхвыборов, мажоритарной системы на всех уров­нях) в Государственную думуизбиралось много беспартийных депутатов. Они вступали в партийные фракции или оставалисьвне фракций и могли образовывать свои объединения. Предпринимались попыткисоздать на ос­нове таких фракций политические партии, однако ни одна партия,влия­тельная вне Думы, таким путем создана не была. Образовывались такжефракции не на чисто политической, а на национальной, региональной иликонфессиональной основе. В такие фракции объединялись польские и му­сульманскиедепутаты, во II Думе была казачья группа.

Всего вГосударственной думе первого созыва к моменту ее роспуска было 8 фракций, в Государственнойдуме второго созыва — 11 фракций, в Государственной думе IIIсозыва — 12 фракций одновременно, Государ­ственная дума IV созыва начала своюработу с 11 фракциями, к 1917 г. их число достигло 15 (все 5 членовсоциалистической фракции находились на поселении в Сибири).

Фракции(могли именоваться группами, а объединение польских на­ционалистов называлось«польское коло») обычно возглавлялись предсе­дателем, могли иметь его товарища,секретаря, казначея. Крупные фрак­ции избирали бюро (комитет). В него с решающимголосом могли вхо­дить и не являющиеся депутатами представители центральногокомитета партии. Иногда фракцией коллегиально руководило бюро. Крупные фракциимогли иметь свои комиссии (отраслевые и функциональные). Например, трудоваягруппа II Думы почти все важные законопроекты предварительно обсуждала в своейюридической комиссии. Фракция «Союза 17 октября» III Думы имела 21 комиссию: втом числе по государ­ственной обороне, по вероисповедальным вопросам,редакционную, по церковным вопросам, о мерах борьбы с пьянством, по наказу идр. Ко­миссии фракций могли быть вспомогательными органами представите­лейфракции в думских комиссиях или же самостоятельно разрабатывать и обсуждатьзаконопроекты, которые затем рассматривались общим со­бранием фракции.

Специальногоаппарата, содержащегося за счет государственного казна­чейства, думские фракциине имели. Из-за небольшой площади Тавричес­кого дворца фракции не получали дажепостоянных помещений и могли заседать в различных комнатах в очередь с думскимикомиссиями. Если позволяли средства, фракции тоже содержали аппарат за счетсвою средств, обычно он был небольшим и осуществлял чисто технические фун­кции.Так фракция «Союза 17 октября» III Думы, 154 депутата, подавляю­щее большинствокоторых были людьми состоятельными, образовала в но­ябре 1907 г. канцелярию из6 служащих: секретаря фракции, его помощни­ка, 2 переписчиц и 2 рассыльных. Упрочих фракций аппарат был меньше.

Нарядус постоянным аппаратом фракции пользовались услугами раз­личных экспертов,которые могли составлять тексты предложений, соби­рать материал, разрабатыватьразличные проекты.

Думскиефракции контактировали с местными организациями своих партий, а также с другимиидеологически и политически близкими структурами и социальными слоями(октябристы — с земствами, больше­вики — с петербургскими рабочими).

Большинстводумских фракций прямо не зависело от центральных партийных органов. Исключениесоставляли фракции кадетов (партии народной свободы) и российскойсоциал-демократической рабочей партии (во II Думе также и партиисоциалистов-революционеров), мно­гие из членов которых были обязаныдепутатскими мандатами не соб­ственному влиянию (как большинство членов Думы),а партийной при­надлежности.

Фракциизаявляли о своем образовании совещанию Думы, которое ре­гистрировало этизаявления. Начиная со II Думы сведения о фракциях ста­ли публиковаться вофициальных справочниках Государственной думы.

Всефракции были представлены в совете старейшин палаты. По фракциям депутатысадились в зале заседаний. Как уже указывалось, по фракциям избирались думскиекомиссии; для того, чтобы иметь и них представительство, фракция должна былавключать не менее 10 членов. Фракции обсуждали важнейшие законопроекты (до ихрассмотрения думскими комиссиями) и другие вопросы, вносили поправки и формулыперехода.

Обязательностьрешений фракций для их членов была различной в разных фракциях. У РСДРП,кадетов, а также во фракциях, противостоя­щих думскому большинству (трудоваягруппа III и IV Дум, фракция пра­вых), существовала достаточно жесткая дисциплина,в других же члены фракций голосовали как угодно, по совести. Установление в нихобяза­тельного голосования было практически невозможным. Например, так называемая«конституция» фракции «Союза 17 октября» требовала, что­бы постановление об обязательностиголосования принималось 3/4 голо­сов (при кворуме 60 человек). Но и в случаепринятия этого постановле­ния несогласные с ним могли при голосовании в Думе воздержаться.

Многиефракции были неустойчивыми идеологически, организацион­но и часто распадались.Многие депутаты нередко переходили из одной фракции в другую в одну сессию.

ВГосударственной думе никогда не было, как уже отмечалось, стой­кого однопартийногобольшинства, что вызывало необходимость взаимо­действия фракций и созданияблоков. Фракции могли устраивать совме­стные заседания или согласовывать своидействия путем переговоров ли­деров. Могли создаваться информационные бюро.Межфракционные блоки, как правило, были недолговечны. Единственное устойчивоеобъе­динение такого рода, прогрессивный блок, включающий 5-6 фракций ибольшинство депутатов, существовал в IV Думе с 1915 г.

В Думе,отмечали современники, были очень сильны тенденции иной группировки, кромеполитических партий. Претендовали постоянно на особое для них представительствокрестьяне, священники… Все время действовало полувлиятельное думское «масонство»(Милюков, Макла­ков, Керенский и др.). Существовавшие в III и IV Думах группыкрестьян и священников объединяли депутатов соответствующих сословий, состо­ящихв различных фракциях. Эти группы не регистрировались и не име­ли особогопредставительства в совете старейшин и думских комиссиях, однако обладалиопределенной дисциплиной и иногда солидарно голосо­вали против мнения своихфракций. Крестьянская группа пользовалась определенным влиянием и поройпроводила через Думу свои законопро­екты. В IV Думе существовала казачья группа(в мае 1914г. включала 15 членов, в основном кадетов и прогрессистов). Онаимела своего предсе­дателя и была зарегистрирована.

Имелисьтакже объединения депутатов, интересующихся какой-либо отраслью законодательнойдеятельности. В ноябре 1907 г. возникло сове­щание членов Государственной думы,интересующихся работами обеих палат в области промышленности, торговли ифинансов. В IV Думе суще­ствовали городская группа и земская группа. Этиобъединения имели должностных лиц и регистрировались. Прогрессивный блок былпракти­чески созданием «думского масонства».

Неустойчивостьдумских фракций, создание помимо или внутри них различных групп и блоковговорит не только об организационной идео­логической неустойчивости депутатскогокорпуса, но дает основание го­ворить о принципиальной недостаточности,односторонности партий для выражения интересов определенной, социальной группы(класс-сосло­вия) и согласования этих лично-групповых интересов с общенациональ­ными,общегосударственными. Часто партийным целям подчинялась вся деятельностьфракции.

Такво имя исполнения партийного долга социал-демократическая фракция второй Думыпошла в Сибирь. Милюков пожертвовал кадетской фракцией первой Думы во имя«белых риз» кадетизма. Ограниченность, недостаточность партийно-фракционной деятельностивызвала к жизни такие надпартийные гибкие и эффективные формы организации, какдумское масонство, и похоронило Думу. Влияние последнего ярче всего сказалось вдеятельности прогрессивного блока.

Опартийности и социально-профессиональной принадлежности депу­татского корпусалучше всего скажут цифры.

Впервую Государственную Думу ко времени ее роспуска избрали 499 членов, приэтом избрание 11 депутатов было аннулировано, один ушел в отставку, один умер,а 6 не успели приехать. По возрастным группам члены Думы распределялисьследующим образом: до 30 лет — 7%, до 40 лет — 40%, до 50 лет — 37%, 50 лет истарше — 15%. Из 478 депутатов высшее образование имели 189 человек (42%),среднее — 62 (14%), низ­шее (25%), домашнее — 84 (19%), 2 депутата были неграмотны.

Впервую Думу было избрано: 121 земледелец (21 волостной старшина и один волостнойписарь), 10 ремесленников, 17 фабричных рабочих, 14 торговцев, 5 фабрикантов иуправляющих фабриками, 46 помещиков и управляющих имениями, 73 земских, городскихи дворянских служащих, 16 священников, 14 чиновников, 39 адвокатов, 16 врачей,7 инженеров, 16 профессоров и приват-доцентов, 3 преподавателей гимназий, 14сель­ских учителей, 11 журналистов и 9 лиц неизвестных занятий.

111членов занимали выборные должности поземскому или городско­му самоуправлению(председатели и члены земскихи городских управ, городские головы и старостыгласных).

Члены думы в начале ее работы по партийной принадлежности рас­пределялисьследующим образом: кадеты — 182, члены национальных партий — 60, левые — 47, прогрессисты— 36, октябристы — 26, правые — 8, демократические реформаторы — 4, членыторгово-промышленной партии — 2, беспартийные — 83. К 26 июня 1906 г. в I Думебыло 176 кадетов, 102 трудовика (в том числе 9 членов Всероссийского крестьянс­когосоюза, 23 социалиста революционера, 2 свободомыслящих, 1 ради­кал), 33 членапольского коло, 26 мирнообновленцев, 18 социал-демокра­тов, 14 беспартийныхавтономистов, 12 прогрессистов, 6 демократичес­ких реформаторов, 100беспартийных (многие из которых были правыми).

В Думупервого созыва был избран цвет земского либерального кон­ституционногодвижения. По словам В. А. Маклакова, в первой Думе «большинство было серой, длязаконодательства не подготовленной мас­сой. Зато в ней было блестящее, далекоподнимавшееся над средним уровнем меньшинство».

Вовторой Государственной Думе по подсчетам Калинычева 39% депу­татов имеливысшее образование, 21% — среднее, 32% — низшее, 8% — домашнее и 1 % были неграмотные.

Из 509депутатов, избранных к 1 апреля, лишь 46 когда-либо занимали выборные должностипо местному и городскому самоуправлению. Со­кращение более чем вдвое посравнению с первой думой. Так ощутимо сказалось лишение активных избирательныхправ большой группы зем­цев-кадетов, участников Выборгского воззвания.

Повозрастным группам депутаты распределялись следующим обра­зом. До 30 лет — 72,до 40 лет — 195 (42%), до 50 лет — 145 (32%), до 60 лет — 39 (8%), свыше 60—8(2%). Среди депутатов можно выделить 169 крестьян и лиц, занимающих должностипо крестьянскому самоуправле­нию, 32 рабочих и ремесленника, 20 священников, 25земских, городских и дворянских служащих, 10 мелких частных служащих(конторщиков, официантов), 1 поэт, 24 чиновника (в том числе 8 судебноговедомства), 3 офицера (не попадающие в другие группы), 10 профессоров иприват-доцентов, 28 других преподавателей, 19 журналистов, 33 юриста (адвока­тура),17 коммерсантов, 57 земледельцев-дворян, 6 промышленников и директоров заводов.

Только32 (6%) члена Думы являлись депутатами первой Думы, 2 — бывшими членамиГосударственного совета. По партийным фракциям члены Думы распределялись так:трудовая крестьянская фракция — 104 депутата, кадеты — 98 депутатов, социал-демократическаяфракция — 65 депутатов, группа беспартийных — 50 (3 мирнообновленца), поль­скоеколо — 46, фракция «Союза 17 октября» и группа умеренных — 44, группасоциалистов-революционеров — 37, мусульманская фракция — 30, казачья группа —17„ народно-социалистическая фракция — 16, груп­па правых монархистов — 10депутатов (в том числе 2 члена Союза русского народа), 1 депутат принадлежал кПартии демократических реформ.

В. А.Маклаков писал, что из-за махинаций на выборах администра­ции и привлечения кответственности подписавших Выборгское воззва­ние Дума имела «ненормально серыйсостав. Она не могла идти в сравне­ние с первой, в которой были почти всегромкие имена нашей обще­ственности. Во второй Думе в подавляющем большинстве homines novi,из которых только впоследствии некоторые стали известны). Дума была неудачной ипо составу, и по своему исключительно низкому культурно­му уровню; в этомотношении из всех 4 русских Дум она побила рекорд».

Другойчлен II Думы, Сергей Булгаков оценивал уровень палаты еще резче: «Я не знавал вмире места с более нездоровой атмосферой, нежели, общий зал и кулуары ГосударственнойДумы. Возьмите с улицы первых попавшихся встречных, присоедините к ним горстьбессильных, но бла­гомыслящих людей, внушите им, что они спасители России… ивы полу­чите Вторую Государственную Думу».

ДепутатыТретьей Думы — 434 человека по возрасту распределялись

следующимобразом: до 39 лет — 81 (19%), 40-49 лет — 166 (38%), до 60 лет — 129 (30%), до70 лет — 42 (10%), старше 70 лет — 16 (4%).

Всего втретью Думу было избрано 487 депутатов (в том числе на места выбывших). Из нихвысшее образование имели 230 (47%), среднее — 134 (28%), низшее — 86 (18%), домашнее— 35 (7%), о двух депутатах нет сведений.

В числечленов Думы было 242 землевладельца (50%), 133 земских де­ятеля (27%), 79 земледельцев(16%), 49 священников (10%), 37 адвокатов (8%), 36 промышленников и коммерсантов(7%), 25 чиновников (5%), 22 частных служащих (5%), 22 врача (5%), 20 учителей(4%), 16 рабочих и ремесленников (3%), 12 литераторов и публицистов (2%) и 2 инженера.Многие депутаты фигурируют в нескольких группах, 68 депутатов III Думы являлисьдепутатами какой-либо из двух первых, в том числе 11 (2%) обеих. 4 члена III Думы являлись бывшими членами Государствен­ного совета.118 членов Думы когда-либо работали на выборных должно­стях в местномсамоуправлении.

В Iсессию члены Государственной Думы распределялись по фракци­ям следующимобразом: Союз 17 октября — 154 депутата, умеренно-пра­вые — 70 депутатов,кадеты — 54 депутата; правые — 51 (во фракциях правых и умеренно-правых и внациональной группе было 32 члена Со­юза русского народа и 41 член другихправых партий), в прогрессивной группе — 28 (в том числе 7 мирнообновленцев), внациональной груп­пе — 26, в социал-демократической фракции — 19, в трудовойгруппе — 14, в польском коло — 11, в мусульманской группе — 8, в польско-литов­ско-белорусскойгруппе — 7 депутатов. Беспартийных не было. В V сессию (1911 — 1912 гг.)партийное распределение депутатов было следу­ющим: фракция «Союза 17 октября»включала 121 депутата, русская на­циональная фракция — 77 депутатов, конституционно-демократическаяфракция — 53 депутата, фракция правых — 52 депутата, прогрессивная группа — 37депутатов, группа независимых националистов —16, социал-демократическаяфракция — 13, группа правых октябристов, польское коло и трудовая группа — по11, мусульманская группа — 9 и польско-литовско-белорусская группа — 9депутатов. 23 члена Думы были беспар­тийными.

Осозыве Думы можно сказать следующее. Среди 442 членов Государ­ственной ДумыIV созыва к концу ее первой сессии высшее образование имели 224 (как минимум114 юридическое, историко-филологическое, 52%), среднее — 112 (26%), низшее — 82 (19%), домашнее — 15 (3%), неизвестное (начальное или домашнее) — 2. 186депутатов работали на выборных должностях в органах местного самоуправления.

В Думев конце I сессии состояло 126 членов (в том числе 8 — члены Думы всех созывов,7 — члены Думы I и III — IV созывов и 22 — члена Думы II — IV созывов) и 14членов Думы I и II созывов, не избранных в III Думу (6 членов I и IV Дум, 7членов II и IV Дум). Остальные 299 депутатов (68%) были новичками вГосударственной думе.

К концуII сессии (12 мая 1914 г.) в Думе фракция русских национали­стов и умеренно-правыхнасчитывала 86 членов, фракция земцев-октяб­ристов — 66, фракция правых — 60,фракция народной свободы — 48 членов и 7 примыкающих, фракция прогрессистов —33 члена и 8 примы­кающих, группа центра — 36 членов, группа «Союза 17 октября»— 20, независимая группа — 13, трудовая группа — 10, польское коло — 9, социал-демократическаяфракция — 7, мусульманская группа и белорус­ско-литовско-польская группа — по6, российская социал-демократичес­кая рабочая фракция — 5 членов. 17 депутатовне входили в партийные фракции. В их числе было 5 правых, 5 правых октябристов,3 октябриста, 2 прогрессиста и 2 левых. В 1915 г. из фракции русских националистови умеренно-правых выделилась группа прогрессивных националистов (около 30 депутатов).В 1916 г. из фракции правых выделилась группа независимых правых (32 депутата).Численность прочих фракций изме­нилась незначительно.

ЭтаГосударственная дума, по словам депутата Шидловского, оказа­лась по своемусоставу значительно слабее третьей хотя бы потому, что в ней процент лиц,способных к серьезной работе, был значительно ниже. По возрастным группам членыIV Думы (состоящие в ней к концу I сес­сии) распределялись так: до 25-30 лет —22, до 40 лет — 128, до 50 лет — 153, до 60 лет — 105, свыше 60 лет — 27человек.

** *

Несколькослов о материальном обеспечении народных представителей. Оно былоопределено заранее до начала работы Думы. Депутатам Думы вначале 1906 г. былиопределены выплаты суточных: 10 рублей в день на все время работы думскойсессии. 6 июля 1906 г. порядок оплаты был уточнен. Депутатам назначено былогодичное жалованье в размере 4 тыс. 200 руб. Члены думской комиссии во времяработы комиссий и в сесси­онном месяце получали 10 руб. в день суточных (закаждый день работы комиссии). Оплачивали все путевые расходы, гостиницы и пр.Материальное благополучие большей части депутатов не зависело от думскогожалованья, были помимо богатых депутатов, крупных помещиков, пред­принимателейи депутаты-интеллигенты, как-то: врачи, адвокаты, про­фессора, они имелидолжностные оклады и гонорары, что было несопос­тавимо с депутатскимжалованьем. Но для депутатов из крестьян оно казалось огромным. Для примераскажем, что крестьянская семья, пере­селяясь в Сибирь, получала ссуду до 170руб. на обзаведение (не считая, конечно, земельного надела, лесного материаладля строительства дома и двора и пр.).

Депутатскаядесятка (суточная) была весьма весома. Проезд в столич­ном трамвае стоил пятак(в войну гривенник). Килограмм хлеба (ситно­го) — 12 коп., картофель — 2 коп.за кг, мясо (говядина) — 50 коп. за кг, масло — менее рубля и пр. Билеты втеатры (галерка) — около 30 коп. Квартплата исчислялась из расчета 20 коп. закв. метр жилья".

Визит кврачу обходился в 20 коп. Для сопоставления — депутатское жалование приравнивалоськ среднему довольству чиновника четвертого класса, действительного статскогосоветника.

Длясопоставления и размышлений укажем, что перед Великой вой­ной 1914 г. содержаниецарского двора обходилось казне около 0,5% го­дового бюджета, что инженер в годполучал на казенных заводах до 2 т. руб. в год, на частных — до 3-х тысяч.Земский врач имел содержание до 1,5 тыс. руб. Примерно столько же — офицер(средних чинов), причем 95% офицеров не имели недвижимой собственности (безземельныедво­ряне), профессорский годовой оклад составлял 3-5 тыс. руб. Средний зара­ботокквалифицированного рабочего — от 300 до 360 руб., сельский свя­щенник и учительполучали по 150-200 руб. Заработок интеллигента в сред­нем был в 3-4 разабольше заработка рабочего; у профессора — в 10-15 раз, но уже в годы НЭПа этосоотношение выражалось один к четырем

ДепутатДумы получал квартиру от казны, имел право на отпуск (лет­ний двухмесячныйперерыв в заседаниях Думы и, кроме того, полтора месяца для работы в округах сизбирателями и для решения личных дел). Естественно, что Дума не заседала впраздничные дни, сессии прерыва­лись на время Рождества и Пасхи (двухнедельныеперерывы). Заседания Думы начинались в 11 часов утра, а длились с перерывом наобед иногда до позднего вечера. Во время думской сессии депутаты самиопределяли порядок своей работы. Предусматривалось законом, что депутат, пропус­кающийзаседания без уважительных причин, подвергался денежному штрафу в 25 руб., еслидепутата удаляли из зала заседаний — а Дума имела право удалять от 1 до 15заседаний — то суточные за эти дни не выплачивались.

Еслидепутат не подчинялся решению председателя и продолжал на­рушать спокойствие,он удалялся из зала специальными лицами, так называемым приставом Думы и его помощниками,находившимися в рас­поряжении Председательствующего. Права пристава были точноопреде­лены на этот счет документами внутреннего распорядка Думы.

6. Вывод

Традициироссийской политической культуры достаточно богаты и многообразны для того,чтобы посвятить им обширные исследования как в целом, так и по отдельнымаспектам их проявления. В данной работе затронут лишь элемент политическойкультуры — традиция выборности в истории российского общества. Непретендуя, естественно, на всеохватность изложения и окончательность выводов, янадеялся описать ключевые моменты в развитии выборных органов власти в России.

Мы недолжны забывать о традициях выборного управления в истории России, о том, чтодемократизация выборного правления, служащая в наше время чуть ли не предметомпоклонения российской политической элиты, — не только западное и отнюдь неодновариантное явление.

Если быпути развития страны определялись созданием тех или иных политическихинститутов и изданием соответствующих законов, то следовало признать, что Россияимела все шансы стать «демократической страной», так как обладала древнимивыборными органами и коллективистской психологией крестьянского населения. Кпримеру, можно только удивляться размаху выборного процесса в ходе выбороврусского царя — единоличного правителя огромной территории — в 1613г. И этопроисходило в России начала XVIIв., после десятилетнейСмуты, нескольких лет интервенции, при полной потере центрального управления.Осознание масштабов этого события, отнюдь не рядового в тогдашней Европе,делает странными рассуждения об отсутствии в российском обществе политическойкультуры, отсутствии традиций гражданской инициативы, безоговорчном подчинениинарода любому правителю и т.п. Характерные для России «долготерпение» иверноподданничество имеют, по-видимому, другие объяснения, но никак неотсутствие в её истории опыта самостоятельной организации общества. Выборы, идаже выборы главы государства, — не новость для России. Другой вопрос: нужны лиони ей, а если нужны, то в каком виде? Поиск ответа на этот вопрс требуетглубоких исследований и широкого общественного обсуждения.

7. Список литературы

1.         Реформы Ивана Грозного: очерки социально-экономической и политическойистории России середины XVI в./А. А. Зимин,М. — Наука, 1960 г.

2.         История государства и права/ И. А. Исаев, М. —1993 г.

3.         Ключевский В. О. Сочинения в 9 томах/ т. 3 и т.8, М. — 1976 г.

4.         Земский собор 1598 г/ С. П. Мордовина, Вопросы истории,№2, 1971 г.

5.         Становление сословно-представительных учреждений в России/Н.Е. Носов, Л. —1969 г.

6.         К истории земских соборов XVI в./Н. И. Павленко, Вопросы истории, №5, 1968.

7.         Чтения и рассказы по истории России/ С.М. Соловьев, М —1989г.

8.         Сословно-представительные учреждения (земские соборы) в России в XVI в./ Вопросы истории, №5, 1958 г.

9.         Земские соборы русского государства XVI— XVIIв.в./ Л. В. Черепнин, М. —1968г.

10.       Соборы середины XVI в./С.О. Шмидт, История СССР, №4, 1960 г.

11.       История государственного управления в России/ М. 1997 г.

12.       Глубокие корни: выборное начало/ Страхов А., Свободная мысль,№5,1999

13.       Государственная Дума Российской империи/ Смирнов А.Ф. М. — 1998

14.       От Земских соборов к учредительному собранию/ Смирнов А.Ф.,Журнал Российского права №10,2000

15.       Монархическая государственность/ Тихомиров Л.А., М. —1998

16.       История государственных учреждений в дореволюционной России/ ЕрошкинН.П., М. —1983