Реферат: Славяне

Введение

Предкиславян жили к востоку от германцев: от Эльбы и Одера до Донца, Оки и ВерхнейВолги; от Балтийского моря до Среднего и Нижнего течения Дуная и Черного моря.

Первыеписьменные свидетельства о славянах мы находим у греков, римлян, арабов.Античные авторы упоминают славян под именами антов, венедов, склавинов.Прокопий Кесарийский в работе «Война с готами» писал: «Эти племена, славяне ианты, не управляются одним человеком, но издревле живут в демократии, и поэтомуу них счастье и несчастье в жизни считается делом общим… У тех и других один итот же язык...».

ПозднееНестор пишет, что славяне издревле обитали в странах Дунайских и, вытесненныеиз Мизии болгарами, а из Паннонии[i]волохами (доныне живущими в Венгрии), перешли в Россию, в Польшу и другиеземли. Это известие о первобытном жилище наших предков взято у византийскихлетописцев, которые в VI веке узнали о славянах, проживавших на берегах Дуная.В другом месте Нестор упоминает, что св. апостол Андрей — проповедуя в Скифии[ii] имя Спасителя, поставив крест нагорах киевских, еще не населенных, и предсказав будущую славу нашей древнейстолицы — доходил до Ильменя и нашел там славян; следовательно, они, пособственному Несторову сказанию, жили в России уже в первом столетии и гораздопрежде, нежели болгары утвердились в Мизии.

Новероятно, что славяне, угнетенные ими, отчасти действительно возвратились из Мизиик своим северным единоземцам; вероятно и то, что волохи[iii], потомки древних готов[iv] и римских всельников Траянова[v] времени в Дакии[vi], уступив эту землю готфам, гуннам[vii] и другим народам, искали убежища вгорах и, видя наконец слабость аваров[viii],овладели Трансильванией и частью Венгрии, где славяне вынуждены были импокориться.

Можетбыть, еще за несколько веков до Рождества Христова под именем венедов[ix] известные на восточных берегахБалтийского моря, славяне в то же время обитали и внутри России; может быть,андрофаги, меланхлены, невры Геродотовы принадлежали к их многочисленнымплеменам. Самые древние жители Дакии, геты[x],покоренные Траяном, могли быть нашими предками: это мнение тем вероятнее, что врусских сказках XII столетия упоминается о войнах Траяна в Дакии и чтороссийские славяне начинали, кажется, свое летосчисление от времен этогоимператора.

Славянские племена

Поляне

Многиеславяне, единоплеменные с ляхами, обитавшими на берегах Вислы, поселились наДнепре в Киевской губернии и назывались полянами[xi] от чистых полей своих. Это имяисчезло в древней России, но сделалось общим именем ляхов, основателейпольского государства.

Радимичи и Вятичи

От этогоже племени славян были два брата, Радим и Вятка, главами радимичей[xii] и вятичей[xiii]: первый избрал себе жилище наберегах Сажа, в Могилевской губернии, а второй на Оке, в Калужской, Тульскойили Орловской.

Древляне, Дулебы, Бужане, Лутичи, Тивирцы, Северяне...

Древляне[xiv], названные так от лесной землисвоей, обитали в Волынской губернии; дулебы[xv]и бужане[xvi]по реке Бугу, впадающему в Вислу; лутичи и тиверцы[xvii] по Днестру до самого моря и Дуная,уже имея города на своей территории; белые хорваты в окрестностях Карпатскихгор; северяне[xviii],соседи полян, на берегах Десны, Семи и Сулы, в Черниговской и Полтавскойгубернии; в Минской и Витебской, между Припятью и Западной Двиной, дреговичи[xix]; в Витебской, Псковской, Тверской иСмоленской, в верховьях Двины, Днепра и Волги, кривичи[xx]; а на Двине, где в нее впадает рекаПолота, единоплеменные с ними полочане[xxi];на берегах  озера Ильмень собственно так называемые славяне, которые послеРождества Христова основали Новгород.

Основание Киева

К тому жевремени летописец относит и начало Киева, рассказывая следующее: «Братья Кий,Щек и Хорив, с сестрой Лыбедью, жили между полянами на трех горах, из коих двеслывут, по имени двух меньших братьев, Щековицею и Хоривицею; а старший жилтам, где ныне (во время Нестора) Зборичев взвоз. Они были мужи знающие иразумные; ловили зверей в тогдашних густых лесах днепровских, построили город иназвали оный именем старшего брата т.е. Киевым. Некоторые считают Кияперевозчиком, так как в старину был на этом месте перевоз и назывался Киевым;но Кий начальствовал в роде своем: ходил, как сказывают, в Константинополь, ипринял великую честь от греческого царя; на обратном пути, увидев берега Дуная,полюбил их, срубил городок и хотел обитать в нем; но жители дунайские не далиему там утвердиться и доныне именуют это место городищем Киевцом. Он скончалсяв Киеве, вместе с двумя братьями и сестрой».

Нестор всвоем повествовании основывается лишь на устных сказаниях: отдаленный многимивеками от случаев, описанных здесь, мог ли он ручаться за истину предания, всегдаобманчивого, всегда неверного в подробностях? Возможно, что Кий и его братьяникогда в самом деле не существовали и что народный вымысел обратил названиямест, неизвестно от чего произошедшие, в названия людей. Имя Киева, горыЩековицы, уже забытой, и речки Лыбеди, впадающей в Днепр недалеко от новойКиевской крепости, могли подать мысль к сочинению басни о трех братьях и ихсестре, чему можно найти многие примеры в греческих и северных повествователях,которые, желая питать народное любопытство, во времена невежества и легковерия,из географических названий составляли целые истории и биографии. Но дваобстоятельства в этом известии Нестора достойны особого внимания: первое, чтокиевские славяне издревле имели сообщение с Царь-градом, и второе, что они построилигородок на берегах Дуная еще задолго до походов россиян в Грецию. Дулебы,днепровские поляне, лутичи и тивирцы могли участвовать в войнах дунайскихславян, столь ужасных для империи, и заимствовать там различные изобретения длягражданской жизни.

Укрепление славян

Летописецне объявляет времени, когда построены другие славянские, также весьма древниегорода: Изборск, Полоцк, Смоленск, Любеч, Чернигов; известно только, что первыетри основаны кривичами и были уже в IX веке, а последние в самом начале X; но они моглисуществовать и гораздо раньше. Чернигов и Любеч принадлежали к области северян.

Соседи славян: Меря, Мурома, Мещера, Мордва, Чудь...

Кромеславянских народов, по сказанию Нестора, тогда в России жили и многиеиноплеменные: меря[xxii]вокруг Ростова и на озере Клещине или Переславском; мурома[xxiii] на Оке, где река впадает в Волгу;черемиса, мещера, мордва[xxiv]на юго-восток от мери; ливь[xxv]в Ливонии, чудь[xxvi]в Эстонии и на восток к Ладожскому озеру; нарова там, где Нарва; ямь, или емь[xxvii], в Финляндии, весь на Белоозере;пермь в Пермской губернии; югра[xxviii],или нынешние березовские остяки, на Оби и Сосьве; печора[xxix] на реке Печоре. Некоторые из этихнародов уже исчезли в новейшие времена или смешались с россиянами; но другиесуществуют и говорят на столь схожих языках, что можно несомненно признать их,равно как и лапландцев, зырян[xxx],обских остяков[xxxi],чуваш, вотяков[xxxii],народами единоплеменными и назвать вообще финскими. Уже Тацит, в первомстолетии, говорит о соседствующих с венедами финнах, которые жили издревле вполунощной Европе. Лейбниц и новейшие шведские историки сходятся во мнении, чтоНорвегия и Швеция были некогда населены ими — даже сама Дания, по мнениюГроция.

Финны

ОтБалтийского моря до Ледовитого океана, от глубины европейского севера на востокдо Сибири, Урала и Волги, расселились многочисленный племена финнов. Неизвестно, когда они поселились в России; мы не знаем также и никого, кто жил быраньше их на севере и востоке России.

Этотнарод, древний и многочисленный, занимавший и занимающий такое великоепространство в Европе и в Азии, не имел историка, ибо никогда не славилсяпобедами, не отнимал чужых земель, но всегда уступал свои: в Швеции и Норвегииготфам, а в России, может быть, славянам, и в одной нищете искал для себябезопасности: «не имея, — по словам Тацита, — ни домов, ни коней, ни оружия;питаясь травами, одеваясь кожами звериными, укрываясь от непогод подсплетенными ветвями».

В Тацитовомописании древних финнов можно узнать отчасти и нынешних, особенно лапландцев,которые от своих предков наследовали и бедность, и грубые нравы, и мирнуюбеспечность невежества. «Не боясь ни хищности людей, ни гнева богов, — пишетТацит, — они приобрели самое редкое в мире благо: счастливую от судьбынезависимость!»

Но финныроссийские, по сказанию нашего летописца, уже не были такими грубыми, дикимилюдьми, какими описывает их римский историк; имели не только постоянные жилища,но и города: весь — Белоозеро, меря — Ростов, мурома — Муром. Летописец,упоминая об этих городах в известиях IX века, не знал, когда они построены.Древняя история скандинавов (датчан, норвежцев, шведов) часто говорит о двухособенных финских государствах, вольных и независимых: Кириаландии и Биармии.Первая от Финского залива простиралась до Белого моря, вмещала в себе нынешнююФинляндию, Олонецкую и часть Архангельской губернии; граничила на востоке сБиармией, а на северо-западе с Квенландией, или Каянией.

Ее жителибеспокоили набегами соседние земли и славились мнимым волшебством еще более,нежели храбростью. Биармией скандинавы называли всю обширную территорию отСеверной Двины и Белого моря до реки Печоры, за которой они воображалиИотунгейм, отчизну ужасов природы и злого чародейства. Перми происходит отдревней Биармии, которую составляли Архангельская, Вологодская, Вятская иПермская губернии. Первое, действительно историческое свидетельство о Биармииможно найти в путешествии норвежского морехода Отера, который в IX веке окружилНорд-Кап, доплыл до самого устья Северной Двины, слышал от жителей многое об ихстране и соседних землях, но говорит только, что народ биармский многочислен иговорит почти одним языком с финнами.

Летголы, Зимголы, Корсь, Литва

Междуэтими народами, жителями или соседями древней России, Нестор именует ещелетголу (ливонских латышей), зимголу (в Семигалии), корсь (в Курляндии) илитву, которые не принадлежат к финнам, но вместе с древними пруссамисоставляют латышский народ. В его языке находится множество славянских,довольно готфских и финских слов, из чего основательно заключают историки, чтолатыши происходят от этих народов. С большой вероятностью можно даже определитьи начало их бытия. Когда готфы удалились к пределам империи, тогда венеды ифинны заняли юго-восточные берега Балтийского моря; смешались там с остаткамипервобытных жителей, т. е. готфами; начали истреблять леса для хлебопашества ипрозвались латышами, или обитателями земель расчищенных, ибо лата знаменует налитовском языке расчищение. Их, кажется, называет Иорнанд видивариями, которыев половине VI века жили около Данцига и состояли из разных народов: счем согласно и древнее предание латышей, уверяющих, что их первый государь,именем Видвут, царствовал на берегах Вислы и там образовал свой народ, которыйнаселил Литву, Пруссию, Курляндию, Латландию, где он и находится доныне и где,до самого введения христианской веры, управлял им северный далай-лама, главныйсудия и священник Криве, живший в прусском местечке Ромове.

Связи с соседями

Многие изэтих финских и латышских народов, по словам Нестора, были данниками россиян:надо понимать, что летописец говорит уже о своем времени, то есть о XI веке,когда наши предки овладели почти всей нынешней Европейской частью России. Довремен Рюрика и Олега они не могли быть великими завоевателями, ибо жилиособенно, по коленам, не думали соединять народных сил в общем правлении и дажеизнуряли их междоусобными войнами. Так, Нестор упоминает о нападении древлян,лесных обитателей и прочих окрестных славян на тихих киевских полян, которыеболее их наслаждались выгодами гражданского состояния и могли быть предметомзависти. Это междоусобие предавало российских славян в жертву внешним неприятелям.Обры, или авары, в VI и VII веке господствуя в Дакии, повелевали и дулебами,обитавшими на Буге; нагло оскорбляли целомудрие жен славянских и впрягали их,вместо волов и коней, в свои колесницы; но эти варвары, великие телом и гордыеумом, пишет Нестор, исчезли в нашем отечестве от моровой язвы, и гибель ихдолго была пословицей в земле Русской. Скоро явились другие завоеватели: на юге- хазары[xxxiii],на севере — варяги.

О физическом и нравственном характере древних славян

Умом Россию не понять

Не тольков степени гражданского образования, в обычаях и нравах, в душевных силах испособностях ума, но и в телесных свойствах видим такое различие международами, что остроумнейший писатель XVIII века, Вольтер, не хотел верить ихобщему происхождению от единого корня или племени.

Другие,конечно, справедливее и сообразнее с нашими священными преданиями, объясняютэто несходство действием разных климатических условий и естественных, невольныхпривычек, которые от этого возникают в людях.

Если дванарода, обитающие под влиянием одного неба, представляют нам великое различие всвоей наружности и в физических свойствах, то можем смело заключить, что они невсегда жили сопредельно. Климат умеренный, нежаркий, даже холодный, способствуядолголетию, как замечают медики, благоприятствует и крепости состава и действиюсил телесных.

Жительполунощных земель любит движение, согревая им свою кровь; любит деятельность;привыкает сносить частые перемены воздуха и терпением укрепляется.

Древние славяне были русыми...

Таковыбыли древние славяне по описанию современных историков, которые согласноизображают их бодрыми, сильными, неутомимыми. Презирая непогоды, свойственныесеверному климату, они сносили голод и всякую нужду; питались самой грубой,сырой пищей; удивляли греков своей быстротой; с чрезвычайной легкостью всходилина крутизны, спускались в расселины; смело бросались в опасные болота и вглубокие реки. Думая без сомнения, что главная красота мужа есть крепость втеле, сила в руках и легкость в движениях, славяне мало пеклись о своейнаружности: в грязи, в пыли, без всякой опрятности в одежде, являлись вомногочисленном собрании людей.

… стройными...

Греки,осуждая такую нечистоту, хвалят их стройность, высокий рост и мужественнуюприятность лица. Загорая от жарких лучей солнца, они казались смуглыми и всебез исключения были русые, подобно другим коренным европейцам. Такоеизображение славян и антов основано на свидетельствах Прокопия и Маврикия,которые знали их в VI веке.

ИзвестиеИорнанда о венедах, без великого труда покоренных в IV веке готфским царемЭрманарихом, показывает, что они еще не славились тогда воинским искусством.Послы отдаленных балтийских славян, ушедших из Баянова стана во Фракию, такжеописывали свой народ тихим и миролюбивым; но дунайские славяне, оставив своедревнее отечество на севере, в VI веке доказали Греции, что храбрость была ихприродным свойством и что она с малой опытностью торжествует над долголетнимискусством. Некоторое время славяне избегали сражений в открытом поле и боялиськрепостей; но, узнав, как ряды римских легионов могут быть разорваны быстрым исмелым нападением, уже нигде не отказывались от битвы и скоро научились братьукрепленные места.

Греческиелетописи не упоминают ни об одном главном или общем полководце славян: ониимели вождей только частных; сражались не стеной, не сомкнутыми рядами, арассеянными толпами, и всегда пешие, следуя не общему велению, не единой мыслиначальника, а внушению своей особенной, личной смелости и мужества; не знаяблагоразумной осторожности, которая предвидит опасность и бережет людей,бросались прямо в середину врагов.

… отважными...

Чрезвычайнаяотважность славян была столь известна, что аварский хан всегда ставил ихвпереди своего многочисленного войска, и эти неустрашимые люди, видя иногдаизмену хитрых аваров, гибли с отчаянием. Византийские историки пишут, чтославяне, сверх их обыкновенной храбрости, имели особенное искусство биться вущельях, скрываться в траве, изумлять неприятелей мгновенным нападением и братьих в плен. Так знаменитый Велизарий, при осаде Авксима, избрал в своем войскеславянина, чтобы схватить и представить ему одного живого готфа. Еще они умелидолгое время таиться в реках и дышать свободно посредством сквозных тростей, выставляяконец их на поверхность воды. Древнее оружие славян состояло из мечей,дротиков, стрел, намазанных ядом, и больших, весьма тяжелых щитов.

… гордыми и свободолюбивыми...

Храбрость,всегда знаменитое народное свойство, может ли в людях полудиких основываться наодном славолюбии, сродном только образованному человеку? Славяне, ободренныевоинскими успехами, чрез некоторое время долженствовали открыть в себе гордостьнародную, благородный источник славных дел: ответ Лавритаса послу Баянадоказывает уже эту великодушную гордость; но что могло сначала вооружить ихпротив римлян? Не желание славы, а желание добычи, которой пользовались готфы,гунны и другие народы: ей жертвовали славяне своей жизнью и никаким другимварварам не уступали в хищности.

Римскиепоселяне, слыша о переходе их войска за Дунай, оставляли дома и спасалисьбегством в Константинополь со всем имением; туда же спешили и священники сдрагоценной церковной утварью. Иногда, гонимые сильнейшими легионами империи ине имея надежды спасти добычу, славяне бросали ее в пламя и врагам своимоставляли на пути одни кучи пепла. Многие из них, не боясь поиска римлян, жилина полуденных берегах Дуная в пустых замках или пещерах, грабили селения,ужасали земледельцев и путешественников.

… жестокими...

ЛетописиVI века изображают самыми черными красками жестокость славян в рассуждениигреков; но эта жестокость, свойственная, впрочем, народу необразованному ивоинственному, была также и действием мести. Греки, озлобленные их частыминападениями, безжалостно терзали славян, которые попадались им в руки и которыесносили всякое истязание с удивительною твердостью, без вопля и стона; умиралив муках и не отвечали ни слова на расспросы врага о числе и замыслах их войска.Таким образом славяне свирепствовали в Империи и не щадили собственной кровидля приобретения драгоценностей, им ненужных, ибо они вместо того, чтобыпользоваться ими, обычно зарывали их в землю.

Эти люди,на войне жестокие, оставляя в греческих владениях долговременную память ееужасов, возвращались домой с одним своим природным добродушием.

… добродушными...

Современныйисторик говорит, что они не знали ни лукавства, ни злости, хранили древнююпростоту нравов, неизвестную тогдашним грекам; обходились с пленными дружелюбнои назначали всегда срок для их рабства, предлагая им на выбор или выкупить себяи возвратиться в отечество, или жить с ними в свободе и братстве.

… гостеприимными...

Столь жеединогласно хвалят летописи общее гостеприимство славян, редкое в других земляхи доныне весьма обыкновенное во всех славянских: так следы древних обычаевсохраняются в течение многих веков и самое отдаленное потомство наследует нравысвоих предков. Всякий путешественник был для них как бы священным: встречалиего с лаской, угощали с радостью, провожали с благословением и сдавали другдругу на руки. Хозяин ответствовал народу за безопасность чужеземца, и кто немог уберечь гостя от беды или неприятности, тому мстили соседи за такоеоскорбление, как за собственное. Славянин, выходя из дому, оставлял дверьоткрытой и готовую пищу для странника.

… честными...

Купцы иремесленники охотно посещали славян, между которыми не было для них ни воров,ни разбойников; но бедному человеку, не имевшему способа хорошо угоститьиностранца, позволялось украсть все нужное для этого у богатого соседа: важныйдолг гостеприимства оправдывал преступление. Нельзя видеть без удивления эту кроткуюдобродетель, можно сказать обожаемую людьми, столь грубыми и хищными, каковыбыли дунайские славяне. Но если и добродетели, и пороки народные всегдавозникают из-за некоторых особенных обстоятельств и случаев, то нельзя лизаключить, что славяне были некогда облагодействованы иностранцами, чтопризнательность вселила в них любовь к гостеприимству, а время обратило его вобычай и священный закон? Здесь представляются нашим мыслям финикийцы, которыеза несколько веков до Рождества Христова могли торговать с балтийскими венедамии быть их наставниками в счастливых изобретениях ума гражданского.

… целомудренными...

Древниеписатели хвалят целомудрие не только жен, но и мужей славянских. Требуя отневест доказательства их девственной непорочности, они считали за святую длясебя обязанность быть верными супругам. Славянки на хотели переживать мужей идобровольно сжигались на костре вместе с их трупами.

Живаявдова бесчестила семейство. Думают, что такой варварский обычай, истребленныйтолько учением христианской веры, введен был славянами (равно как и в Индии)для предотвращения тайных мужеубийств; ужасная осторожность  не менее самогозлодеяния, которое предупреждалось ей. Они считали жен совершенными рабами, вовсяком случае безответными; не дозволяли им ни противоречить себе, нижаловаться; обременяли их хозяйственными заботами и трудами и воображали, чтосупруга, умирая вместе с мужем, должна служить ему и на том свете.

Рабствожен происходило, кажется, оттого, что мужья обыкновенно покупали их: обычай,доныне соблюдаемый в Иллирии. Удаленные от народных дел, славянки ходили иногдана войну с отцами и супругами, не боясь смерти: так при осаде Константинополя,в 626 году, греки нашли между убитыми славянами множество женских трупов. Мать,воспитывая детей, готовила их быть воинами и непримиримыми врагами тех людей,которые оскорбили ее ближних; ибо славяне, подобно другим языческим народам,стыдились забывать обиду. Страх неумолимой мести отвращал иногда злодеяния: вслучае убийства не только сам преступник, но и весь его род беспрестанно ожидалсвоей гибели от детей убитого, которые требовали крови за кровь.

… язычниками

Говоря ожестоких обычаях языческих славян, скажем еще, что всякая мать имела у них правоумертвить новорожденную дочь, когда семейство было уже слишком многочисленно,но обязывалась хранить жизнь сына, рожденного служить отечеству. Этому обычаюне уступало в жестокости другое: право детей умерщвлять родителей, обремененныхстаростью и болезнями, тягостных для семейства и бесполезных согражданам. Этидети, следуя общему примеру, как древнему закону, не считали себя извергами:они, напротив того, славились почтением к родителям и всегда пеклись об ихблагосостоянии.

Характер и нравы Российских славян

Кописанию общего характера славян прибавим, что Нестор особенно говорит о нравахроссийских славян.

Полянебыли образованнее других, кротки и тихи обычаем; стыдливость украшала их жен;брак издревле считался святой обязанностью между ними; мир и целомудриегосподствовали в семействах.

Древлянеже имели дикие обычаи; в распрях и ссорах убивали друг друга; не знали браков,основанных на взаимном согласии родителей и супругов: они уводили или похищалидевиц.

Северяне,радимичи и вятичи уподоблялись нравами древлянам; также не ведали ницеломудрия, ни брачных союзов; но молодые люди обоего пола сходились на игрищамежду селениями: женихи выбирали невест и без всяких обрядов соглашались жить сними вместе; многоженство было у них в обыкновении.

Эти тринарода, подобно древлянам, обитали в глубине лесов, которые были их защитой отнеприятелей и представляли им удобства для звериной ловли.

То жесамое говорит история VI века о дунайских славянах. Они строили свои бедные хижиныв диких, уединенных местах, среди непроходимых болот, так что иностранец не могпутешествовать в их земле без проводника. Беспрестанно ожидая врага, славянеиспользовали еще и другую предосторожность: делали в своих жилищах разныевыходы, чтобы им можно было, в случае нападения, спастись бегством, и скрывалив глубоких ямах не только все драгоценности, но и хлеб.

Ослепленныебезрассудным корыстолюбием, они искали мнимых сокровищ в Греции, имея в своейстране, в Дакии и в ее окрестностях истинное богатство людей: тучные луга дляскотоводства и плодородные земли для хлебопашества, в которым они издревлезанимались и которое вывело их — может быть, еще за несколько веков доРождества Христова — из дикого, кочевого состояния, ибо это благодетельноеискусство было везде первым шагом человека к оседлой жизни, вселяло в негопривязанность к одному месту и к домашнему крову, дружеское отношение к соседуи, наконец, любовь к отечеству.

Думают,что славяне узнали скотоводство только в Дакии, ибо слово «пастырь» — латинское, и, следовательно заимствованно ими от жителей той земли, где языкримлян был в употреблении; но эта мысль кажется неосновательной. Будучи в своемсеверном отечестве сожителями германских народов, скифских и сарматских[xxxiv], богатых скотоводством, венедыили славяне должны были издревле узнать это важное изобретение человеческогохозяйства, едва ли не везде предупредившее науку земледелия. Пользуясь уже теми другим, они имели все необходимое для человека; не боялись ни голода, нисвирепостей зимы: поля и животные давали им пищу и одежду.

В VI векеславяне питались просом, гречихой и молоком; а после научились готовить разныевкусные блюда, не жалея ничего для веселого угощения друзей и доказывая в такомслучае свое радушие изобильной трапезой: обыкновение, еще и ныне наблюдаемоеславянским потомством.

Мед былих любимым питьем: вероятно, что они сначала делали его из меда диких лесныхпчел, а потом и сами начали разводить их. Венеды, по известию Тацита, неотличались одеждой от германских народов, т. е. едва закрывали наготу свою.Славяне в VI веке сражались без кафтанов, некоторые даже без рубах, в однихпортах. Кожи зверей, лесных и домашних, согревали их в холодное время. Женщиныносили длинное платье, украшаясь бисером и металлами, добытыми на войне иливыменянными у иностранных купцов.

Этикупцы, пользуясь совершенной безопасностью в славянских землях, привозили имтовары и меняли их на скот, полотно, кожу, хлеб и различную воинскую добычу.

Торговля

В VIIIвеке славяне сами ездили для купли и продажи в чужие земли. Карл Великийпоручил торговлю с ними в немецких городах особому надсмотру своих чиновников.В средних веках процветали уже некоторые торговые славянские города: Виннета,или Юлин, в устье Одера, Аркона на острове Рюген, Демин, Волгаст в Померании[xxxv] и другие. Первую описываетГельмольд следующим образом: «Там, где река Одер впадает в море Балтийское,славилась некогда Виннета, лучшая пристань для народов соседственных. О семгороде рассказывают много удивительного; уверяют, что он превосходил величиемвсе иные города европейские… Саксонцы могли обитать в нем, но долженствовалитаить христианскую веру свою: ибо граждане Виннеты усердно следовали обрядамязычества; впрочем, не уступали никакому народу в честности, добронравии иласковом гостеприимстве. Обогащенная товарами разных земель, Виннетаизобиловала всем приятным и редким. Повествуют, что король датский, пришедший ссильным флотом, разрушил ее до основания; но и ныне — т. е. в XII веке — существуют остатки сего древнего города». Впрочем, торговля славян до введенияхристианства в их землях состояла только в обмене вещей: они не употребляли денеги брали золото от чужестранцев в качестве товара.

Побывав вимперии и видев собственными глазами изящные творения греческих художеств,наконец, строя города и занимаясь торговлей, славяне имели некоторое понятие обискусствах, соединенных с первыми успехами гражданского разума. Они вырезали надереве образы человека, птиц, зверей и красили их разными красками, которые невыцветали на солнце и не смывались дождем.

В древнихвендских могилах нашли глиняные урны, весьма хорошо сделанные, с изображением львов,медведей, орлов и покрытые лаком; также копья, ножи, мечи, кинжалы, искусновыработанные, с серебряной оправой и насечкой.

Чехизадолго до времен Карла Великого занимались уже добычей руды, и в герцогствеМекленбургском, на южной стороне Толлензского озера, в Прильвице, найдены вXVII веке медные истуканы славянских богов, работы их собственных художников,которые, впрочем, не имели понятия о красоте металлических изображений, отливаяголовы, стан и ноги в разные формы и весьма грубо. Так было и в Греции, где вовремена Гомера художники уже славились ваянием, но еще не умели отливать статуив одну форму. Памятником каменного искусства древних славян остались большиегладко обделанные плиты, на которых выдолблены изображения рук, пят, копыт ипрочее.

Любявоинскую деятельность и подвергая свою жизнь беспрестанным опасностям, нашипредки мало преуспевали в зодчестве, требующем времени, досуга, терпения, и нехотели строить себе прочных домов: не только в VI веке, но и гораздопозже обитали в шалашах, которые едва укрывали их от непогод и дождя.

Славянскиегорода были не чем иным, как собранием хижин, окруженных забором или землянымвалом. Там возвышались храмы идолов, не такие великолепные здания, какимигордились Египет, Греция и Рим, но большие деревянные кровы. Венеды называли ихгонтинами, от слова гонт, доныне означающего на русском языке особенный родтеснин, употребляемых для кровли домов.

Не знаявыгод роскоши, которая сооружает палаты и выдумывает блестящие наружныеукрашения, древние славяне в своих низких хижинах умели наслаждаться действиемтак называемых изящных искусств.

Перваянужда людей есть пища и кров, вторая — удовольствие, и самые дикие народы ищутего в согласии звуков, веселящих душу посредством слуха.

Северныевенеды в VI веке сказывали греческому императору, что главное услаждение ихжизни есть музыка и что они берут обычно в путь с собой не оружие, а кифары илигусли, ими выдуманные. Волынка, гудок и дудка были также известны нашимпредкам, ибо все славянские народы доныне любят их. Не только в мирное время ив отчизне, но и в своих набегах, в виду многочисленных врагов, славяневеселились, пели и забывали опасность.

ТакПрокопий, описывая в 592 году ночное нападение греческого вождя на их войско,говорит, что они усыпили себя песнями и не приняли никаких мерпредосторожности.

Некоторыенародные славянские песни в Лаузице, в Люнебурге, в Далмации[xxxvi] кажутся древними; также истаринные припевы русских, в которых величаются имена языческих богов и рекиДуная, любезного нашим предкам, ибо на берегах его искусились они некогда ввоинском счастье.

Вероятно,что эти песни, мирные в первобытном отечестве венедов, еще не знавших славы ипобеды, обращались в воинские, когда их народ приблизился к империи и вступил вДакию; вероятно, что они воспламеняли сердца огнем мужества, представляли уму живыекартины битв и кровопролития, сохраняли память дел великодушия и были внекотором смысле древнейшей историей славян. Так везде рождалосьстихотворчество, изображая главные народные склонности; так песни нынешнихпоэтов более всего славят мужество и память великих предков; но другие, любимыенемецкими вендами возбуждают только к веселью и к счастливому забвениюжитейских горестей; иные же совсем не имеют смысла, подобно некоторым русским,нравятся одним согласием звуков и мягких слов, действуя только на слух и непредоставляя ничего разуму.

Сердечноеудовольствие, производимое музыкой, заставляет людей изъявлять его разнымителодвижениями: раздается пляска- любимая забава самых диких народов. Понынешней русской, богемской, далматской можем судить о древней пляске славян,которой они торжествовали священные обряды язычества и всякие приятные случаи:она состоит в том, чтобы, в сильном напряжении мышц, взмахивать руками,вертеться на одном месте, приседать, топать ногами, и соответствует характерулюдей крепких, деятельных, неутомимых.

Народныеигры и потехи, доныне единообразные в славянских землях: борьба, кулачный бой,бег взапуски — остались также памятником их древних забав, представляющих намобраз войны и силы.

Вдополнение к этим известиям заметим, что славяне, еще не зная грамоты, имелинекоторые сведения в арифметике, в хронологии. Домоводство, война, торговляприучили их к многосложному счислению; тьма, знаменующая 10000, есть древнееславянское. Наблюдая течение года, они, подобно римлянам, делили его на 12месяцев, и каждому из них дали название, согласно с временными явлениями илидействиями природы; январю — просинец (вероятно, от синевы неба), февралю — сечень, марту — сухий, апрелю — березозол (возможно, от березовой золы), маю — травный, июню — изок (так называлась у славян какая-то певчая птица), июлю — червен (от красных плодов или ягод), августу — зарев (от зари или зарницы),сентябрю — рюен (или ревун: от рева зверей), октябрю — листопад, ноябрю — груден (от груд снега или мерзлой грязи), декабрю — студеный. Столетиеназывалось веком, то есть жизнью человеческой; во свидетельство, сколь предкинаши обыкновенно жили, одаренные крепким сложением и здоровые физическоюдеятельностью.

Появление князей, бояр

О российскихславянах Нестор пишет, что они, как и другие, не знали единовластия, наблюдаязакон своих отцов, древние обычаи и предания, о которых еще в VI веке упоминаетгреческий историк и которые имели для них силу писаных законов, ибо гражданскиеобщества не могут образоваться без уставов и договоров, основанных насправедливости. Но так как эти условия требуют блюстителей и власти наказыватьпреступника, то и дикие народы избирают посредников между людьми и законом.Хотя летописец наш не говорит о том, но российские славяне имели властителей, справами, ограниченными народной пользой и древними обычаями вольности. Вдоговоре Олега с греками в 911 году упоминается уже о великих боярах русских — это достоинство, знак воинской славы, конечно, не варягами было введено вРоссии, ибо оно есть древнее славянское. Само имя князя, данное нашими предкамиРюрику, не могло быть новым, но, без сомнения, и прежде означало у нихзнаменитый гражданский или воинский сан.

Религия

Общежитие,пробуждая или ускоряя действие разума сонного, медленного в людях диких,рассеянных, по большей части уединенных, рождает не только законы и правление,но и саму веру, столь естественную для человека, столь необходимую длягражданских обществ, что мы ни в мире, ни в истории не находим народа,совершенно лишенного понятий о божестве. Люди и народы, чувствуя зависимостьили слабость свою, укрепляются, так сказать, мыслью о вышней силе, котораяможет спасти их от ударов рока, неотвратимых никакою мудростью человека, — хранитьдобрых и наказывать тайные злодейства. Сверх того вера создает еще теснейшуюсвязь между согражданами. Чтя одного бога и служа ему единообразно, онисближаются сердцами и духом. Эта выгода так явна и велика для гражданскогообщества, что она не могла укрыться от внимания самых первых его основателей,или отцов семейства.

Древние язычники

Восточныеславяне были язычниками. У древних славян не было ни храмов, ни особогосословия жрецов, но были отдельные волхвы, кудесники, которые почиталисьслужителями богов и толкователями их воли.

Главныебоги славянского Олимпа были: Даждьбог (у других племен — Хорс) был богомСолнца; Перун — бог грома, молнии, войны; Стрибог был богом ветра; Волос илиВелес  покровителем скотоводства; небо иногда называлось Сварогом (и поэтомуДаждьбог был сварожичем, т.е. сыном неба); мать Земля-сырая тоже поситалась какбожество. Богиней земли и плодородия была Мокошь.[1]

В России,до введения христианской веры, первое место между идолами занимал Перун, богмолнии, которому славяне еще в VI веке поклонялись, обожая в нем верховногоМироправителя. Кумир его стоял в Киеве на холме, вне двора Владимира, а вНовгороде над рекой Волхов был деревянный, с серебряной головой и с золотымиусами. Летописец упоминает еще идолов Хорса, Дажебога, Стрибога, Самаргла иМокоша, не объявляя, какие свойства и действия приписывались им в язычестве. Вдоговоре Олега с греками упоминается еще о Волосе, именем которого и Перуновымклялись россияне в верности, имев к нему особенное уважение, ибо он считалсяпокровителем скота, главного их богатства.

Богвеселья, любви, согласия и всякого благополучия именовался в России Ладо; емужертвовали вступающие в брачный союз, с усердием воспевая его имя, котороеслышим и ныне в старинных припевах. Стриковский называет этого бога латышским:в Литве и Самогитии, народ праздновал ему от 25 мая до 25 июня — отцы и мужья вгостиницах, а жены и дочери на улицах и на лугах; взявшись за руки, они плясалии пели: Ладо, Ладо, диди-Ладо, то есть великий Ладо.

Такой жеобычай доныне существует в наших деревнях: молодые женщины весной собираютсяиграть и петь Лада, диди-Лада. Мы уже заметили, что славяне охотно умножали числосвоих идолов и принимали чужеземных.

Русскиеязычники, как пишет Адам Бременский, ездили в Курляндию и Самогитию дляпоклонения кумирам; следовательно, имели одних богов с латышами, если не все,то хотя бы некоторые славянские племена в России, вероятно, кривичи: ибоназвание их свидетельствует, кажется, что они признавали латышскогопервосвященника Криве главой своей веры. Впрочем, Ладо мог быть и древнимславянским божеством: жители Молдавии и Валахии в некоторых суеверных обрядахдоныне твердят имя Лада.

Купалу,богу земных плодов, жертвовали перед собиранием хлеба, 23 июня, в день св.Агриппины, которая для того прозвана в народе Купальницей. Молодые людиукрашались венками, раскладывали к вечеру огонь, плясали около его и воспевалиКупала. Память этого идолослужения сохранилась в некоторых странах России, гденочные игры деревенских жителей и пляски вокруг огня с невинным намерениемсовершаются в честь языческого идола. В Архангельской губернии многие поселяне23 июня топят бани, настилают в них траву купальницу (лютик, Ranunculus acris) и после купаются в реке. Сербы накануне или в самоеРождество Иоанна Предтечи, сплетая Ивановские венки, вешают их на кровли домови на хлевах, чтобы удалить злых духов от своего жилища.

24декабря русские язычники славили Коляду, бога торжеств и мира. Еще и в нашевремя, накануне Рождества Христова, дети земледельцев собираются колядовать подокнами богатых крестьян, величают хозяина в песнях, твердят имя Коляды и просятденег. Святошные игрища и гадание кажутся остатком этого языческого праздника.

Всуеверных преданиях русского народа открываем также некоторые следы древнегославянского богопочитания: доныне простые люди говорят у нас о леших, которыевидом подобны сатирам, живут будто бы в темноте лесов, равняются с деревьями ис травой, ужасают странников, обходят их кругом и сбивают с пути; о русалках,или нимфах дубрав (где они бегают с распущенными волосами, особенно передТроициным днем), о благодетельных и злых домовых, о ночных кикиморах и прочее.

Таким образом,грубый ум непросвещенных людей заблуждается во мраке идолопоклонства и творитбогов на всяком шагу, чтобы объяснять действия природы и в неизвестностях рокауспокаивать сердце надеждой на вышнюю помощь. Желая выразить могущество игрозность богов, славяне представляли их великанами, с ужасными лицами, сомногими головами. Греки хотели, кажется, любить своих идолов (изображая в нихпримеры человеческой красоты), а славяне только бояться; первые обожали красотуи приятность, а вторые — одну силу и, еще не довольствуясь собственнымпротивным видом истуканов, окружали их изображениями ядовитых животных: змей,жаб, ящериц и прочее.

О капищахроссийских славян не имеем никакого сведения: Нестор говорит только об идолах ижертвенниках; но удобность приносить жертвы во всякое время и почтение ксвятыне кумиров требовали защиты и крова, особенно же в северных странах, гдехолод и ненастье столь обыкновенны и продолжительны. Нет сомнения, что наКиевском холме и на берегу Волхова, где стоял Перун, были храмы, конечно неогромные и не великолепные, но сообразные с простотой тогдашних нравов и смалым сведением людей в зодчестве.

Нестортакже не упоминает о жрецах в России; но всякая народная вера предполагаетобряды, совершение которых поручается некоторым избранным людям, уважаемым заих добродетель и мудрость, действительную или мнимую. По крайней мере вседругие славянские народы имели жрецов, блюстителей веры, посредников междусовестью людей и богами. Не только в капищах, но и при всяком священном дереве,при всяком обожаемом источнике находились хранители, которые жили около них вмаленьких хижинах, и питались жертвой, приносимой их божествам. Онипользовались народным уважением, имели исключительное право отпускать себедлинную бороду, сидеть во время жертвоприношений и входить во внутренностьсвятилища. Воин, совершив какое-нибудь счастливое предприятие и желая изъявитьблагодарность идолам, разделял свою добычу с их служителями. Правители народа,без сомнения, утверждали его в почтении к жрецам, которые именем богов моглиобуздывать своевольство грубых людей, новых в гражданской связи и еще несмиренных действием постоянной власти. Некоторые жрецы, обязанные своиммогуществом или собственной хитрости, или отменной славе их капищ, употреблялиего во зло и присваивали себе гражданскую власть. Так первосвященник рюгенский,уважаемый более самого короля, правил многими славянскими племенами, которыебез его согласия не дерзали ни воевать, ни мириться; налагал подати наиностранцев, содержал 300 конных воинов и рассылал их всюду для грабежа, чтобыумножать сокровища храма, более ему, нежели идолу принадлежавшие. Этот главныйжрец отличался от всех людей длинными волосами, бородой, одеждой.

Священникиименем народа приносили жертвы и предсказывали будущее. В древнейшие временаславяне приносили в жертву в честь невидимому Богу одних волов и другихживотных; но после, омраченные суеверием идолопоклонства, обагряли свои требищакровью христиан, выбранных по жребию из пленников или купленных у морскихразбойников. Жрецы думали, что идол увеселяется христианской кровью, и кдовершению ужаса пили ее, воображая, что она сообщает дух пророчества. В Россиитакже приносили людей в жертву, по крайней мере во времена Владимира.Балтийские славяне дарили идолам головы убитых опаснейших неприятелей.

Жрецыгадали будущее посредством коней. В арконском храме держали белого, и суеверныедумали, что Святовид ездит на нем каждую ночь. В случае важного намеренияводили его чрез копья: если он шагал сперва не левой, а правой ногой, то народожидал славы и богатства. В Штетине этот конь, порученный одному из четырехсвященников главного храма, был вороной и предвещал успех, когда совсем некасался ногами до копий.

В Ретрегадатели садились на землю, шептали слова, рылись в ее недрах и по вещам,находимым в ней, судили о будущем. Сверх того, в Арконе и в Штетине жрецыбросали на землю три маленькие дощечки, у которых одна сторона была черная, адругая белая: если они ложились вверх белым, то обещали хорошее; чернаяозначала бедствие. Рюгенские женщины славились гаданием; они, сидя близразложенного огня, проводили многие черты на пепле, которых равное числознаменовало успех дела.

Праздники славян

Любянародные торжества, языческие славяне установили в году разные праздники.Главный из них был по собирании хлеба и совершался в Арконе таким образом:первосвященник накануне должен был вымести святилище, неприступное для всех,кроме него; в день торжества, взяв из руки Святовида рог, смотрел, наполнен лион вином, и по тому угадывал будущий урожай; выпив вино, снова наполнял имсосуд и вручал Святовиду; приносил своему богу медовый пирог, длиной в ростчеловека; спрашивал у народа, видит ли его, и желал, чтобы в следующий год этотпирог был уже съеден идолом, в знак счастья для острова; наконец, объявлял всемблагословение Святовида, обещая воинам победу и добычу. Другие славяне,торжествуя собирание хлеба, облекали петуха в дар богам, и пивом, освященным нажертвеннике, обливали скот, чтобы предохранить его от болезней. В Богемииславился майский праздник источников. Дни народного суда в Вагрии, когдастарейшины, осененные священными дубами, в мнимом присутствии своего бога Проварешали судьбу граждан, были также днями общего веселья. Мы упоминали,единственно по догадке, о языческих торжествах российских славян, потомкикоторых доныне празднуют весну, любовь и бога Лада в сельских хороводах,веселыми и шумными толпами ходят завивать венки в рощах, ночью посвящают огниКупалу и зимой воспевают имя Коляды. Во многих славянских землях сохранилисьтакже следы праздника в честь мертвых: в Саксонии, в Лаузице, Богемии, Силезиии Польше, народ 1 марта ходил в час рассвета с факелами на кладбище и приносилжертвы усопшим. В этот день немецкие славяне выносят из деревни соломенноечучело, образ смерти; сжигают его или бросают в реку и славят лето песнями. ВБогемии строили еще какие-то театры на распутьях для успокоения душ ипредставляли на них, в личинах, тени мертвых, этими играми торжествуя ихпамять. Не доказывают ли такие обычаи, что славяне имели некоторое понятие обессмертии души, хотя Дитмар, историк XI века, утверждает противное, говоря,будто бы они временную смерть, или разрушение тела, считали совершенным концомбытия человека.

Культ погребения

Погребениемертвых было также священным действием между языческими славянами. Немецкиеисторики — более догадкой, основанной на древних обычаях и преданиях, нежели поизвестиям современных авторов — описывают его следующим образом: старейшинадеревни объявлял жителям смерть одного из них посредством черного жезла,носимого со двора на двор. Все они провожали труп с ужасным воем, и некоторыеженщины, в белой одежде, лили слезы в маленькие сосуды, называемые плачевными.

Разводилиогонь на кладбище и сжигали мертвого с его женой, конем, оружием; собиралипепел в урны, глиняные, медные или стеклянные, и зарывали вместе с плачевнымисосудами. Иногда сооружали памятники: обкладывали могилу дикими камнями илиограждали столбами.

Печальныеобряды завершались веселым торжеством, которое называлось стравой и было еще вVI веке причиной великого бедствия для славян: греки воспользовались временемэтого пиршества в честь мертвых и наголову разбили их войско.

Российскиеславяне — кривичи, северяне, вятичи, радимичи -совершали над умершими тризну:показывали свою силу в различных воинских играх, сжигали труп на большом костреи, заключив пепел в урну, ставили ее на столбе в окрестности дорог.

Этотобряд, сохраненный вятичами и кривичами до времен Нестора, изъявляетвоинственный дух народа, который праздновал смерть, чтобы не страшиться ее вбитвах, и печальными урнами окружал дороги, чтобы приучить глаза и мысли свои кэтим знакам человеческой тленности.

Киевскиеи волынские славяне издревле погребали мертвых; некоторые имели обычай вместе струпом зарывать в землю сплетенные из ремней лестницы; ближние умершего язвилисвои лица и закапывали на могиле его коня.

Язык славян

Греки вVI веке считали язык славян весьма грубым. Выражая первые мысли и потребностинеобразованных людей, рожденных в суровом климате, он должен был казаться дикимв сравнении с греческим языком, смягченным долговременной жизнью в гражданскомпорядке, удовольствиями роскоши и нежным слухом людей, искони любивших приятныеискусства. Не имея никаких памятников первобытного славянского языка, можносудить о нем только по новейшим, из которых самыми древними считаются нашаБиблия и другие церковные книги, переведенные в IX веке св. Кириллом, Мефодиеми их помощниками.

Но славяне,приняв христианскую веру, заимствовали с ней новые мысли, изобрели новые слова,выражения, и их язык в средних веках, без сомнения, так же отличался отдревнего, как уже отличается от нашего. Рассеянные по Европе, окруженныедругими народами и нередко ими покоряемые, славянские племена утратили единствоязыка, и в течение нескольких столетий образовались различные наречия, изкоторых главными можно назвать следующие.

Наречия древнеславянского языка

Русское

Русское,более всех других образованное и менее других смешанное с иностранными словами.Победы, завоевания и государственное величие, возвысив дух российского народа, воздействовали и на его язык, который, будучи управляем дарованием и вкусом писателя,может равняться ныне в силе, красоте и приятности с лучшими языками древности инаших времен. Будущая судьба его зависит от судьбы государства.

Польское

Польское,смешанное со многими латинскими и немецкими словами: на нем говорят не только вбывшем Королевстве Польском, но и в некоторых местах Пруссии, дворяне в Литве инарод в Силезии.

Чешское

Чешское,в Богемии, Моравии и Венгрии, по утверждению Иорданову ближайшее к нашемудревнему переводу Библии, а по мнению других богемских ученых, среднее междукроатским и польским. Венгерское наречие называется словинским, но отличаетсяот чешского большей частью только в выговоре, хотя авторы Многоязычного словаряпризнают его особенным. Впрочем, и другие славянские наречия употребляются вВенгрии.

Иллирическое

Иллирическое,то есть болгарское, самое грубое из всех славянских — боснийское, сербское,самое приятнейшее для слуха, как находят многие — славянское и далматское;

Кроатское

Кроатское,сходное с вендским в Стирии, Каринтии, Крайне, также с даузицским, котбузским,кашубским и люховским. В Мейсене, Бранденбурге, Поммерании, Мекленбурге и почтиво всем Люнебурге, где некогда славянский язык был народным он уже замененнемецким.

Происхождение языка

Однакоэти перемены не могли совершенно истребить в нашем языке, так сказать,первобытного образа, и любопытство историков хотело открыть в нем следымалоизвестного происхождения славян. Некоторые утверждали, что он весьма близокк древним азиатским языкам, но исследования доказали, что это мнимое сходствоограничивается весьма немногими словами — еврейскими или халдейскими,сирийскими, арабскими, которые находятся и в других европейских языках,свидетельствуя лишь об их общем азиатском происхождении; и что славянский имеетс греческим, латинским, немецким гораздо больше связей, нежели с еврейским идругими восточными языками.

Этовеликое, явное сходство встречается не только в единозвучных с действиямисловах, которые обозначаются ими — ибо названия грома, журчания вод, крикаптиц, рева зверей могут на всех языках быть похожими между собой от подражанияестеству, но и в выражении самых первых мыслей человека, в ознаменовании главныхнужд домашней жизни, в совершенно произвольных именах и глаголах.

Мы знаем,что венеды издревле жили в соседстве с немцами и долгое время в Дакии (гделатинский язык со времен Траяна был в общем употреблении), воевали в Империи ислужили греческим императорам; но эти обстоятельства могли бы ввести вславянский язык только некоторые особенные немецкие, латинские или греческиеслова и не принудили бы их забыть собственные, коренные, необходимые вдревнейшем обществе людей. Из чего вероятным образом заключают, что предки этихнародов говорили некогда одним языком: каким, неизвестно, но, без сомнения,древнейшим в Европе, где история находит их, ибо Греция, а после и частьИталии, населены пеласгами[xxxvii],фракийскими жителями, которые прежде эллинов утвердились в Морее и могли бытьединоплеменны с германцами и славянами.

В течениевеков удаленные друг от друга, они приобретали новые гражданские понятия,придумывали новые слова или присваивали чужие и должны были через нескольковеков говорить уже на различных языках. Самые общие, коренные слова легко моглиизмениться в произношении, когда люди еще не знали букв и письменности, верноопределяющих выговор.

Письменность

Этоважное искусство — немногими чертами изображать для глаз бесчисленные звуки — Европа узнала, как считают, уже в позднейшие времена, и, без сомнения, отфиникийцев, или непосредственно, или через пеласгов и эллинов. Нельзявообразить, чтобы древние обитатели Пелопоннеса, Лациума, Испании, едвавышедшие из дикого состояния, могли сами придумать письмена, требующиеудивительного разума, и столь непонятного для обыкновенных людей, что они вездеприписывали богам их изобретение: в Египте — Фойту, в Греции — Меркурию, вИталии — богине Карменте; а некоторые из христианских философов считали десятьзаповедей Моисея, рукой Всевышнего начертанных на горе Синай, первым письмом вмире. К тому же все буквы народов Европы: греческие, мальтийские, такназываемые пеласгские в Италии, этрурийские (доныне видимые на монументах этогонарода), галльские, изображенные на памятнике мученика Гордиана, готфские, кельтиберские,бетские, турдетанские в Испании, руны скандинавов и германцев более или менеепохожи на финикийские и доказывают, что все они произошли от одного корня.Пеласги и аккадцы принесли их с собой в Италию, а наконец и в Марселию ктамошним галлам[xxxviii].

Испанцымогли научиться письму от финикийцев, основавших Тартесс и Гадес за 1100 лет доРождества Христова. Турдетане во время Страбона имели письменные законы,историю н стихотворения. Каким образом европейский север получил буквы, мы незнаем: от финикийских ли мореплавателей, торговавших британским оловом ипрусским янтарем, или от народов Южной Европы? Второе кажется вероятнее, иборуническое и готфское письмо ближе к греческому и латинскому, нежели кфиникийскому. Оно могло в течение веков чрез Германию или Паннонию дойти отСредиземного моря до Балтийского с некоторыми изменениями знаков.

Как бы тони было, но венеды или языческие славяне, обитавшие в балтийских странах, зналиупотребление букв. Дитмар говорит о надписях на славянских идолах: ретрскиекумиры, найденные около Толлензского озера, доказали справедливость егоизвестия; надписи их состоят из рун, заимствованных венедами от готфских народов.Этих 16-ти рун, подобно древним финикийским, весьма недостаточно дляславянского языка, они не выражают самых обыкновенных его звуков и былиизвестны едва ли не одним жрецам, которые посредством их обозначали именаобожаемых идолов.

Кирилл и Мефодий

Богемские,иллирические и российские славяне не имели никакой азбуки до 863 года, когдафилософ Константин, названный в монашестве Кириллом, и Мефодий, его брат,жители Фессалоники, будучи отправлены греческим императором Михаилом в Моравиюк тамошним христианским князьям Ростиславу, Святополку и Коцелу, для переводацерковных книг с греческого языка, изобрели славянский алфавит, образованный наоснове греческого, с добавлением новых букв: Б, Ж, Ц, Ш, Щ, Ъ, Ы, Ю, Я, Ж.

Эта азбука,называемая Кириллицей, употребляется доныне, с некоторыми изменениями, вРоссии, Валахии, Молдавии, Болгарии, Сербии и других странах. Далматскиеславяне имеют другую, известную под именем Глаголицы, или Буквицы, котораясчитается изобретением св. Иеронима, но ложно, ибо в IV и в V веке, когда жилИероним, еще не было славян в римских владениях.

Памятники письменности

Самыйдревнейший ее памятник, известный нам -  харатейная Псалтирь XIII века; но мыимеем церковные кирилловские рукописи 1056 года; надпись Десятинной церкви вКиеве принадлежит еще ко времени св. Владимира. Эта Глагольская азбука явносоставлена по нашей; отличается кудрявостью знаков и весьма неудобна дляупотребления. Моравские христиане, пристав к римскому исповеданию, вместе споляками начали писать латинскими буквами, отвергнув Кириллицу, торжественнозапрещенную папой Иоанном XIII. Салонские епископы в XI веке объявили дажеМефодия еретиком, а славянские письмена изобретением арианских готфов.Вероятно, что самое это гонение побудило какого-нибудь далматского монахавыдумать новые, то есть глагольские буквы, и защитить их от нападения римскихсуеверов именем св. Иеронима. Ныне в Богемии, Моравии, Силезин, Лаузице,Кассубии употребляются немецкие; в Иллирии, Крайне, Венгрии и Польше латинские.Славяне, которые с VIII века утвердились в Пелопоннесе, приняли там греческуюазбуку.

Рюрик, Синеус и Трувор

«В год6379 (862) изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть,и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и сталивоевать друг с другом. И сказали себе: «Поищем себе князя, который владел бынами, судил по праву». И пошли за море, к варягам, к руси. Те варяги называлисьрусью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, — вот так и этипрозывались. Сказали русь, чудь, славяне, кривичи и весь: «Земля наша велика иобильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами». И избралисьтрое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли и селстарший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, на Белоозере, а тертий, Трувор,- в Изборске».Из «Повести временных лет»[2].

Началороссийской истории представляет нам удивительный и едва ли не беспримерный влетописях случай: славяне добровольно уничтожают свое древнее народноеправление и требуют государей от варягов, которые были их врагами. Везде мечсильных или хитрость честолюбивых вводили самовластие (ибо народы хотелизаконов, но боялись неволи); в России оно утвердилось с общего согласия граждан- так повествует наш летописец: и рассеянные славянские племена основалигосударство, которое граничит ныне с древней Дакией и с землями СевернойАмерики, со Швецией и Китаем, соединяя в своих пределах три части света.

Варяги,овладевшие землями чуди и славян за несколько лет до того времени, правили имибез угнетения и насилия, брали легкую дань и наблюдали справедливость.Господствуя на морях, имея в IX веке сношение с Югом и Западом Европы, где наразвалинах колосса Римской Империи основались новые государства и где кровавыеследы варварства, обузданного человеколюбивым духом христианства, уже отчастиизгладились трудами гражданской жизни, варяги, или норманны, должны были бытьобразованнее славян и финнов, заключенных в диких пределах Севера, моглисообщить им некоторые выгоды новой промышленности и торговли, благодетельныедля народа. Славянские бояре, недовольные властью завоевателей, котораяуничтожала их собственную, возмутили, может быть, этот легкомысленный народ,обольстили его прежней независимостью, вооружили против норманнов и выгнали их;но личными распрями обратили свободу в несчастье, не сумели восстановитьдревних законов и ввергли отечество в междоусобие. Тогда граждане вспомнили,может быть, о выгодном и спокойном правлении норманнов: нужда в благоустройствеи тишине велела забыть народную гордость, и славяне убежденные, как говоритпредание, советом новгородского старейшины Гостомысла, потребовали властителейот варягов. Древняя летопись не упоминает об этом благоразумном советнике, ноесли предание истинно, то Гостомысл достоин бессмертия и славы в нашей истории.

Новгородцыи кривичи были тогда, союзниками финских племен, вместе с ними плативших даньварягам: имев несколько лет одну долю и повинуясь законам одного народа, онитем скорее могли утвердить дружественную связь между собой. Нестор пишет, чтоновгородские славяне, кривичи, весь и чудь отправили посольство за море, кварягам-руси, сказать им: земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет — идите княжить и владеть нами. Слова простые, краткие, но сильные! Братья,именем Рюрик, Синеус и Трувор, знаменитые или родом или делами, согласилисьпринять власть над людьми, которые, умев сражаться за вольность, не сумели ейвоспользоваться. Окруженные многочисленной скандинавской дружиной, готовойутвердить мечом права избранных государей, эти честолюбивые братья навсегдаоставили отечество. Рюрик прибыл в Новгород, Синеус -  на Белоозеро в областьфинского народа (веси), а Трувор -  в Изборск, город кривичей. Смоленск,населенный также кривичами, и Полоцк оставались еще независимыми и неучаствовали в призвании варягов. Следовательно держава трех владетелей,соединенных узами родства и взаимной пользы, от Белоозера простиралась толькодо Эстонии и Ключей Славянских, где видим остатки древнего Изборска. Эта частьнынешней С.-Петербургской, Эстляндской, Новгородской и Псковской губерний быланазвана тогда Русью, по имени князей варяго-русских. Более неизвестно никакихдостоверных подробностей; не знаем, благословил ли народ перемену своихгражданских уставов, насладился ли счастливой тишиной, редко известной внародных обществах, или пожалел о древней вольности? Хотя новейшие летописцыговорят, что славяне скоро вознегодовали на рабство, и какой-то Вадим,именуемый Храбрым, пал от руки сильного Рюрика вместе со многими из своихединомышленников в Новгороде — случай вероятный: люди, привыкшие к вольности,от ужасов безвластия могли пожелать властителей, но могли и раскаяться, есливаряги, единоземцы и друзья Рюрика, притесняли их, однако это известие, небудучи основано на древних сказаниях Нестора, является одной догадкой ивымыслом.

Через двагода, по смерти Синеуса и Трувора, старший брат, присоединив их области ксвоему княжеству, основал Российскую монархию. Уже ее пределы достигали навосток до нынешней Ярославской и Нижегородской губерний, а на юг — до ЗападнойДвины; уже меря, мурома и полочане зависели от Рюрика, ибо он, принявединовластие, отдал в управление знаменитым единоземпам своим, кроме Белоозера,Полоцк, Ростов и Муром, им или братьями его завоеванные. Таким образом вместе сверховной княжеской властью утвердилась в России, и феодальная система,поместная, или удельная, бывшая основой новых гражданских обществ в Скандинавиии во всей Европе, где господствовали германские народы. Монархи обычно целымиобластями награждали вельмож и любимцев, которые оставались их подданными, новластвовали как государи в своих уделах: система сообразная с обстоятельствамии духом времени, когда еще не было ни удобного сношения между владениями однойдержавы, ни уставов общих и твердых, ни порядка в гражданских отношениях, илюди, упорные в своей независимости, слушались единственно того, кто держал мечнад их головой. Признательность государей в верности вельмож участвовала такжев этом обычае, и завоеватель делился областями с храбрыми товарищами, которыепомогали ему их приобретать.

К этомувремени летописец относит следующее важное происшествие. Двое из единоземцевРюрика, Аскольд и Дир, может быть, недовольные этим князем, отправились стоварищами из Новгорода в Константинополь искать счастья; увидели на высокомберегу Днепра маленький городок и спросили: чей он? Им ответствовали, чтостроители его, три брата, давно скончались и что миролюбивые жители платят даньхазарам. Этот городок был Киев, Аскольд и Дир завладели им; присоединили к себемногих варягов из Новго- рода; начали под именем россиян властвовать какгосудари в Киеве и помышлять о важнейшем предприятии, достойном норманнскойсмелости. Прежде они шли в Константинополь, вероятно, для того, чтобы служитьимператору; тогда ободренные своим успехом и многочисленностью войска дерзнулиобъявить себя врагами Греции. Судоходный Днепр благоприятствовал их намерению:вооружив 200 судов, эти витязи Севера, издревле опытные в кораблеплавании,открыли себе путь в Черное море и в самый Босфор Фракийский, опустошили огнем имечом его берега и осадили Константинополь с моря. Столица Восточной империи впервый раз увидела этих грозных неприятелей; в первый раз с ужасом произнеслаимя россиян: Rwz. Народная молва возвестила ихскифами, жителями баснословной горы Тавра, уже победителями многих окрестныхнародов. Михаил III, Нерон своего времени, царствовал тогда в Константинополе,но был в отсутствии, воюя на берегах Черной реки с агарянами. Узнав от эпарха(наместника Цареграда) о новом неприятеле, он вернулся в столицу, с великойопасностью пробрался сквозь российские суда и, не сумев отразить их силой,ожидал спасения от чуда. Оно совершилось, по сказанию византийских летописцев.В славной церкви Влахернской, построенной императором Маркианом на берегу залива,между нынешней Перой и Царь-градом, хранилась так называемая риза Богоматери, ккоторой прибегал народ в случае бедствий. Патриарх Фотий с торжественнымиобрядами вынес ее на берег и погрузил в море, тихое н спокойное. Вдругсделалась буря; рассеяла, истребила неприятельский флот, и только слабые егоостатки возвратились в Киев.

Нестор,согласно с византийскими историками, описывает этот случай; но некоторые из нихприбавляют. что российские язычники, устрашенные небесным гневом, немедленноотправили послов в Константинополь и требовали святого крещения. Окружнаяграмота патриарха Фотия, писанная в исходе 866 года к восточным епископам,служит достоверным подтверждением этого любопытного для нас известия. «Россы, — говорит он, — славные жестокостию, победители народов соседственных и вгордости своей дерзнувшие воевать с Империею Римскою, уже оставили суеверие,исповедуют Христа и суть друзья наши, быв еще недавно злейшими врагами. Они ужеприняли от нас епископа и священника, имея живое усердие к богослужениюхристианскому». Константин Багрянородный и другие греческие историки пишут, чтороссы крестились во время царя Василия Македонского и патриарха Игнатия, тоесть не ранее 867 года. «Император, — говорят они, — не имея возможностипобедить россов, склонил их к миру богатыми дарами, состоявшими в золоте,серебре и шелковых одеждах. Он прислал к ним епископа, посвященного Игнатием,который обратил их в христианство». Эти два известия не противоречат однодругому. Фотий, в 866 году, мог отправить церковных учителей в Киев; Игнатийтакже; они насадили там первые семена христианства, ибо летопись Несторасвидетельствует, что во время Игоря было уже много христиан в Киеве. Вероятно,что проповедники, для лучшего успеха в своем деле, тогда же ввели в употреблениемежду киевскими христианами и новые славянские письмена, изобретенные Кирилломв Моравии за несколько лет до этого. Обстоятельства благоприятствовали этомууспеху; славяне исповедовали одну веру, а варяги другую; впоследствии увидим,что древние киевские государи наблюдали священные обряды первой, следуявнушению весьма естественного благоразумия; но усердие их к чужеземным идолам,которых обожали они единственно в угоду главному своему народу, не могло бытьискренним, и самая государственная польза заставляла князей не препятствоватьуспехам новой веры, соединявшей их подданных, славян, и надежных товарищей,варягов, узами духовного братства. Но еще не наступило время совершенного ееторжества.

Такимобразом варяги основали две самодержавные области в России: Рюрик на севере,Аскольд и Дир на юге. Невероятно, чтобы хазары, бравшие дань с Киева,добровольно уступили его варягам, хотя летописец молчит о воинских делахАскольда и Дира в днепровских странах: оружие, без сомнения, решило, комуначальствовать над миролюбивыми полянами; и если варяги действительно,претерпев урон на Черном море, возвратились от Константинополя с неудачей, тоим надлежало быть счастливее на сухом пути, ибо они удержали за собой Киев.

Нестормолчит также о дальнейших предприятиях Рюрика в Новгороде, за недостаткомсовременных известий, а не для того, чтобы этот отважный князь, пожертвовавотечеством властолюбию, провел остаток жизни в бездействии; действовать жезначило тогда воевать, и скандинавские государи, единоземцы Рюрика, принимаявласть от народа, обыкновенно клялись, именем Одина, быть завоевателями.Спокойствие государства, мудрое законодательство и правосудие составляют нынеславу царей; но русские князья в IX и X веке еще не довольствовались этойблаготворной славой. Окруженный к западу, северу и востоку финскими народами,мог ли Рюрик оставить в покое своих ближних соседей, когда и самые отдаленныеберега Оки долженствовали ему покориться? Вероятно, что окрестности Чудского иЛадожского озера были также свидетелями его мужественных дел, неописанных изабытых. Он княжил единовластно, по смерти Синеуса и Трувора, 15 лет вНовгороде и скончался в 879 году, вручив правление и малолетнего сына Игорясвоему родственнику Олегу.

ПамятьРюрика, как первого российского самодержца, осталась бессмертной в нашейистории, и главным действием его княжения было твердое присоединение некоторыхфинских племен к славянскому народу в России, так что весь, меря, муроманаконец обратились в славян, приняв их обычаи, язык и веру.

Примечания