Реферат: Инквизиционный процесс. Формальная система доказательств

              По дисциплине:    “История государства иправа  

                                                 зарубежных стран”               

                        На тему:  “Инквизиционный процесс.

                  Формальная система доказательств”

                                                                   Выполнила

                                                            студентка  1 курса

                                                            юридического факультета

                                                            заочного отделения

                                                            Христич Элина

                                                              студ. билет N 1103035

                                                                   Преподаватель:

                                                                   Т.М.Кузьмина

                                      Рига –2001 г.

          Сотнитысяч жертв, среди которых выдающиеся ученые, ху-дожники, политические иобщественные деятели своего времени, на-считывает мрачное порождениекатолической церкви – инквизиция.

          Любое бесстрастное и непредубежденноеисследование инкви-зиции может вынести ей только одинприговор – “Виновна в пре-ступлениях против человечества!”

          Укаждого из многочисленных адвокатов инквизиции свои аргументы в ее защиту.

Такие аргументы можновстретить в работе итальянского апологета инквизиции Агостино Чеккарони. Задеяния испанской инквизиции ответственность несет только королевская власть,что же касается папской инквизиции, то она якобы “никогда не соверша-лаподобного рода эксцессов, и это факт, что жертвы испанской инквизиции искали унее защиты, и не без успеха.” Разумеется, что Чеккарони не приводит никакихдоказательств, но их отсутсвие ни-когда не смущало поборников инквизиции. Ониделают вид, что им ничего не известно о преступлениях папской инквизиции.

Кардинал АльфредоОттавиани, последний из инквизиторов, утверждал, что католическая церковь,верная христианской заповеди всеобщей любви, никогда не пользовалась “правоммеча”, никогда не проливала кровь своих противников, это – де делала гражданскаявласть, влиять на действия которой церковь была лишена возмож-ности. Церковь“всего лишь”,заявлял Оттавиани, отлучала еретиков от церкви.

Неверно и другое утверждение кардинала Оттавиани, что церковь лишена была возможности влиять награжданскую власть:ведь сожжение еретика совершалось гражданскими властями на основецерковного отлучения, с согласия, одобрения и по требова-ниюцеркви, которая до сих пор не сняла, не отменила ни одного отлучения извынесенных трибуналами инквизиции, за исключением приговора Жанне д`Арк.

Папский престол, хотя и вынужден был под напором общест-венного мнения прикрыть в своих владениях трибуналы инквизи-ции, продолжал до самых последних днейсуществования папского государства (1870) отстаивать свое право напреследование еретиков и применение к ним “принудительных мер”, т.е. продолжал отстаи-вать право насуществование инквизиции.

И совсем необоснованнойи нелепой является попытка дока-зать, что инквизиция была своеобразной формойпроявления демо-кратии в Испании ХV – XVIIIвв., но ведь она силой, террором была навязанаиспанскому народу церковью и королевской властью.

Инквизиция всегда преследовала и осуждала плебейскихере-тиков, свободомыслящих, поборников социальнойсправедливости, противников колониального гнета, ученых, опровергавших своимиоткрытиями религиозные догматы, борцов за общественный про-гресс.

Если под инквизицией понимать осуждение ипреследование господствующей церковью инакомыслящих – вероотступников, тохронологические рамки инквизиции следует расширить на всю исто-риюхристианской церкви –от ее возникновения по настоящее время.

  Первым, ктосформулировал “широкую” точку зрения на ис-торию инквизиции, былсицилийский инквизитор испанец Луис Па-рамо, опубликовавший в 1598 г. в Мадридекнигу на латинском язы-ке “О происхождении и развитии святой инквизиции”.Трактат Па-рамо считается первым трудом по истории инквизиции написанным сточки зрения официальной доктрины католической церкви. Даже Иисус Христос,согласно Парамо, был “первым инквизитором Ново-го завета”.

Подобного рода ссылки наБиблию позволяли церковникам, с одной стороны, доказать “законное”,“божественное” происхожде-ние “священного” трибунала, а с другой стороны – егоякобы “извеч-ный” характер.

Первый период историиинквизиции Е.Вакандар относит к IV-V в. н. э., когда епископы,следуя примеру мифических Петра и Пав-ла, отлучали отцеркви и предавали анафеме христиан, отклонив-шихся,по их мнению, от официальных доктрин. Действительно, только в IV в., когда господствующей религией в Римской империи   стало христианство, церковь переходит от“слов” (отлучений) к “де-лу” (насилию).

“Священное” судилищеявлялось тайным трибуналом. Его служители торжественно присягали держать встрогом секрете все, относящееся к их деятельности. Такую же присягу давали иего жертвы. За разглашение секретов инквизиции виновным грозили столь суровыенаказания, как и еретикам.

Допрос свидетелей,согласно Шпренгеру, должен проходить следующим образом:вначале ему задавалисьследующие вопросы: “Такой-то свидетель из такого-то города, будучивызван, приведен к присяге и спрошен о том, знает ли он такого-то (при этомназывает-ся имя обвиняемого), ответил утвердительно. Будучи спрошен о причинахзнакомства, он ответил, что видел его и часто с ним разго-варивал. При этом учитываютсяобстоятельства знакомства и время его возникновения.” и т.д., затем “Свидетелюбыло предписано дер-жать свою денунциацию в тайне. Показания сняты там-то итогда-то в присутствии таких-то лиц.” И заканчивался такой допрос следую-щимобразом: “Ежели судья из этих показаний заключает о наличии преступного деянияили сильного подозрения в совершении подоб-ного деяния, то при наличииопасности бегства судья дает распоря-жение о взятии обвиняемого под стражу, аперед тем – об обыске в доме обвиняемого, причем просматриваются все лари иконфискует-ся все оружие и инструменты. Затем судья собирает воедино всеоб-винения и показания свидетелей и вызывает самого обвиняемого на допрос.Обвиняемый приводится к присяге, как и свидетели, а затем ему задают вопросы.”

Правда, церковникисаморазоблачались, рекламируя такие кровожадные произведения,  как “Молот ведьм” инквизиторов Я. Шпренгера и Г. Инститориса. Это сочинение,служившее руковод-ством инквизиторам по истреблению ведьм, впервые былоопубли-ковано в 80-х годах XVв. и неоднократно переиздавалось в католи-ческихстранах.

Папа счел необходимым даже дать в помощь обоим инквизи-торам“своего излюбленного сына”магистра Иоанна Гремпера из Констанцкой епархии. Отныне никто не мог оспариватьу Инстито-риса и Шпренгера их права самым жестоким образом преследовать всякихеретиков, а в первую очередь заподозренных в колдовстве, и преследования этидолжны были беспрепятственно происходить почти во всей Германской империи.

Особенно опаснымиеретиками Шпренгер считает ведьм, кото-рые “заключили союз с адом и договор сосмертью”, и именно про-тив них должен был быть направлен главный удар “молота”,причем под ударом следует разуметь, поскольку это касается книги, скорее нечтотеоретическое, чем практическое, хотя теория и практика, ра-зумеется, сливаютсяв глазах инквизитора воедино.

“Молот ведьм ” состоитиз трех частей. Первая – теоретичес-кая часть;она заключает в себе 18 головоломныхвопросов, на кото-рые, однако, следуют оченьнезамысловатые ответы.

Вторая часть посвящена двум коренным вопросам:кому неприносит вреда колдовство и какими средствами можно устранить колдовство?

Третья часть – по преимуществу юридическая и в 35вопросах рассматривается, как следует начинать процесс против ведьм, как еговести и как закончить;попутно разрешаются разные побочные юридические казусы, причем, соссылкой на авторитетных писате-лей, устанавливается,что позорное пятно ереси так велико, что к разбору этого преступлениядопускаются даже крепостные для сви-детельства противсвоих господ, а также всяческие преступники и люди лишенные прав. 

По этому поводу Шпренгерпишет: “Отлученные, а также участники колдовских преступлений,лишенные прав, преступники и крепостные против своих владетелей могутдопускаться к свидете-льству во всех религиозных процессах. Еретики могутсвидетель-ствовать против еретиков, а ведьмы против ведьм. Допустимы ксви-детельству также:супруга, сыновья, домочадцы.”

Теперь рассмотрим вопрос о том, кто же был судьями?

Верховным главой инквизиции являлся папа римский.Именно ему – наместнику бога на земле – служила и подчинялась эта маши-на. Даже в тех странах, где, как в Испании иПортугалии,  инквизи-циянепосредственно зависела от королевской власти, ее преступные действия были бынемыслимы без одобрения папского престола.

Инквизиторов поставляли главным образом двамонашеских ордена – доминиканцы и францисканцы, но среди них имелись пред-ставители других монашеских орденов, священники и дажепопада-лись люди, не имевшие духовного сана. Какправило, это были энер-гичные, коварные, жестокие,беспощадные, тщеславные и жадные до мирских благ фанатики и карьеристы.

Инквизиторы были наделены неограниченными правами. Ни-кто, кроме папы, не мог отлучить их от церкви запреступления по службе. Все это ставило инквизиторов на голову выше епископов,хотя и среди последних имелось немало ревностных гонителей ере-си. 

Инквизитор также имел право назначать в другиегорода свое-го округа уполномоченных – “комиссариев”, или викариев, которые вели слежку и осуществляли арестыподозреваемых в ереси лиц, до-прашивали, пытали их и даже выносили имприговоры.

В XIVв. в помощь инквизиторамстали назначаться эксперты-юристы (квалификаторы), как правило тоже церковники,в задачу которых входило формулирование обвинений и приговоров таким образом,чтобы они не противоречили гражданскому законодатель-ству.

По существу квалификаторы служили ширмой длябеззаконий, чинимых инквизицией. Они определяли, являются ли высказывания,приписываемые обвиняемым, еретическими, или от них “пахнет”ересью, или они могут привести к ереси. От заключения квалифика-торов зависеласудьба подследственного. В действительности они являлись не чем иным, какслужащими трибунала инквизиции.

Инквизиторов с самогоначала их деятельности обвиняли в том, что они, пользуясь отсутствиемкакого-либо контроля фальси-фицировали показания арестованных и свиделей.

В ответ на эти обвиненияпапы римские ввели в систему ин-квизиции новых персонажей – нотариуса ипонятых, должных якобы способствовать беспристрастности следствия.

Нотариус скреплял своейподписью показания обвиняемых и свидетелей, что делали и понятые,присутствовавшие при допросах. Это придавало следствию видимость законности ибеспристрастия.

Другими важными чинами ваппарате инквизиции были про-курор, врач и палач. Прокурор – один из монахов наслужбе инкви-зиции – выступал в роли обвинителя. Врач следил за тем, чтобыоб-виняемый не скончался “преждевременно” под пыткой. Врач пол-ностью зависелот инквизиции и по существу был помощником па-лача, от “искусства” которогочасто зависели результаты следствия. Роль палача вряд ли нуждается вкомментариях.

Кроме этого, таксказать, руководящего аппарата трибунала имелся подсобный, состоящий из“родственников” инквизиции – тайных доносчиков, тюремщиков, слуг и другого обслуживающегоперсонала. “Родственники”, как и все служители инквизиции, поль-зовалисьбезнаказанностью.

Для того, чтобы привлечького-либо к ответственности, разу-меется, требовались основания. Такимоснованием в делах веры слу-жило обвинение одним лицом другого в принадлежностик ереси, в сочувствии или помощи еретикам.

За утайку сведений оберетиках, за нежелание сотрудничать с инквизицией верующий автоматическиотлучался от церкви;снять же такое отлучение имел право только инквизитор, которому, ес-тественно, виновный должен был оказать за это немалоуслуг.

Наоборот, тот, кто откликался на призыв инквизитораи сооб-щал ему сведения о еретиках, получал награду ввиде индульгенции сроком на три года.

Приходские священники и монахи в свою очередь были обяза-ны доносить инквизиции о всех подозреваемых в ереси. Исповедаль-ня служила неисчерпаемым источником для такогорода доносов. Подобного же рода рвение должны были проявлять и светские влас-ти.

Инквизиция делила доносчиков на две категории:на тех,кто выдвигал конкретные обвинения в ереси, и тех, кто указывал на подозреваемыхв ереси. Разница между ними заключается в том, что первые должны были доказатьобвинение, в противном случае им угрожало как лжесвидетелям наказание;вторымэто не угрожало, ибо они, выполняя свой долг правоверных сынов церкви, сообщаливсего лишь свои подозрения, не вдаваясь в их оценку.

Самым ценным, самым желанным способом заполучить ерети-ка считалось не обнаружить его с  помощью третьих лиц, а заставить его самогодобровольно явиться в инквизицию и покаяться, отречься от своих заблуждений,осудить их и в доказательство своей искрен-ностивыдать всех ему известных единоверцев, сторонников и дру-зей.

Но как добиться такого чуда?Инквизиция всегда находиласлабых и трусов, готовых добровольно каяться не только в своих собственныхгрехах, но и возводить напраслину на своих родствен-ников,друзей и знакомых.

Основанием для начала следствия служил донос или показа-ния подследственного, выдвинутые против третьеголица. Инквизи-тор на основании одного из такихдокументов начинал предвари-тельное следствие,вызывая на допрос свидетелей, могущих под-твердитьобвинение, собирал дополнительные сведения о преступ-нойдеятельности подозреваемого и его высказываниях, направлял запросы в другие инквизиционныетрибуналы на предмет выявления дополнительных улик. Затем собранный материалпередавался ква-лификаторам. Получив положительноемнение квалификатора, ин-квизитор отдавал приказ обаресте подозреваемого.

Арестованного помещали в секретную тюрьмуинквизиции, где он содержался в полной изоляции от внешнего мира. Смерть об-виняемого не приостанавливала следствия, так же как иего умопо-мешательство.

Даже подозрение служило достаточным основанием для арес-та.

Донос (и тем более самообвинение) служил дляинквизиции доказательством виновности обвиняемого. Хотя инквизиция и счи-тала каждого попадавшего в ее сети виновным, онавынуждена была обосновывать свое обвинение. Во-первых, для того, чтобы убедитьобвиняемого признать себя виновным и раскаяться. Во-вторых, ули-кинужны были для того, чтобы хотя бы внешне, чисто формально соблюсти декорум илишить обвиняемого всяческой надежды на спасение другим путем, кроме как черезчистосердечное раскаяние и примирение с церковью.

Очные ставки свидетелей обвинения с арестованными запре-щались. Единственной причиной для отвода свидетелейсчиталась личная вражда. Однако арестованному инквизиторы не сообщали, утерялили в результате его отвода силу показания доносчиков и свидетелей. Инквизиторыпродолжали настаивать на обвинениях да-же в техслучаях, когда выяснялось, что они являются клеветой или вымыслом доносчиков.

Все свидетели были по существу свидетелямиобвинения. Об-виняемый не мог выставить свидетелей всвою защиту потому, что инквизиция могла бы обвинить их в потворстве исочувствии ереси.

Никаких ограничительных сроков для проведенияследствия не существовало. Инквизиторы могли при желании держать обви-няемого в тюрьме до вынесения приговора и год, и два,и десять лет, и всю его жизнь.

Следующим этапом в инквизиционной процедуре являлся до-прос обвиняемого, основная цель которого заключалась втом, чтобы добиться от него признания.

Инквизитор тщательно готовился к допросуарестованного. Он предварительно знакомился с его биографией, выискивая в ней мес-та, ухватившись за которые он мог бы сломить своюжертву, заста-вить жертву беспрекословно повиноватьсясвоей воле.

Однако, было бы ошибочным считать, что свою главную зада-чу инквизитор видел прежде всего в отправке еретика накостер. Ин-квизитор в первую очередь добивался превращения еретика из “слу-гидьявола” в “раба господня”.

Допрос начинался с того,что обвиняемого заставляли под присягой дать обязятельство повиноваться церквии правдиво отве-чать на вопросы инквизиторов, выдать все, что знает о еретикахи ереси, и выполнить любое наложенное на него наказание. После та-кой присягилюбой ответ обвиняемого, не удовлетворявший инкви-зитора, давал поводпоследнему обвинить свою жертву в лжесвиде-тельстве, в отступничестве, в ересии,следовательно, угрожать ей костром.

При допросе инквизитор избегал выдвигать конкретныеобвинения. Он задавал десятки разнообразных и часто не имеющих к делу никакогоотношения вопросов с целью сбить с толку допра-шиваемого,заставить его впасть в противоречия, наговорить с пере-пугунелепостей, признать за собой мелкие грехи и пороки. Умение вести допроссчиталось главным достоинством инквизитора.

Но все же добиться признаний только путем хитроумнои ко-варно построенного допроса инквизиторам далеконе всегда удава-лось. Тогда пускались в ход другие,не менее действенные средства– ложь, обман, запугивание, рассчитанные на то,чтобы подавить лич-ность обвиняемого.

У инквизиторов было множество и других“гуманных” средств для того, чтобы сломить волю своей жертвы. Они моглидержать уз-ника годами в тюрьме без следствия и суда, создавая у неговпечат-ление, что он заживо погребен. Они могли симулировать суд в на-дежде,что после вынесения ложного смертного приговора жертва в порыве отчаяния“заговорит”. Они могли морить узника голодом, мучить его жаждой, держать всыром, темном и зловонном подзе-мелье, где крысы и насекомые превращали егожизнь в ад.

Все эти многочисленныесредства “гуманного” воздействия приносили свой результат, и многие узникипризнавали не только действительные но и вымышленные преступления против веры.

Когда инквизиторыприходили к заключению, что уговорами, угрозами, хитростью невозможно сломитьобвиняемого, они прибе-гали к насилию, к пыткам, исходя из посылки, чтофизические муки просвещают разум значительно эффективнее, чем муки моральные.

Шпренгер по этому поводупишет: “Если судья безуспешно ждал некоторое время признаний обвиняемой,которая была неодно-кратно увещеваема, то, имея уверенность в том, чтообвиняемая про-должает запираться в правде, он приступает к умеренным пыткам,не прибегая к кровопролитию. Ведь известно, что допросы под пыт-кою обманчивыи, на что уже раньше указывалось, зачастую остают-ся без результата.” Затем,прервав на время пытку обвиняемую сно-ва уговорами пытались заставить признатьсяв своих преступлениях. Далее, у него же: “Если умеренно пытаемый продолжаетзапира-ться, то перед ним раскладываются иные орудия пытки, и онпре-дупреждается, что они будут применены к нему, если он не скажет правды.”Весь ход такого допроса записывался нотариусом в прото-кол.

Чтобы спастись,подсудимый должен был сперва признать се-бя виновным в предъявляемом емуобвинении, затем выдать подлин-ных или воображаемых сообщников, и только тогдаему разрешали отречься от ереси и примириться с церковью. Если все это онпроде-лывал охотно и со рвением, то мог отделаться сравнительно легкимнаказанием; если же инквизиторам удавалось его сломить только после длительной“обработки”, то его ждала более суровая кара.

Итак, следствиезакончено. Инквизиторы одержали победу или потерпели поражение. В первом случаеобвиняемый дал требуе-мые от него показания, во втором – обвиняемый решительнонастаи-вал на своей невиновности. Теперь трибуналу инквизиции предстоя-ловынести приговор, который соответствующим образом покарал бы и того и другого.

Создав инквизицию,церковь постоянно доказывала свое пра-во карать не только духовными, но и“телесными” карами провинив-шихся в вопросах веры овечек.

Инквизитор отлучалнарушителей церковных законов от церк-ви и накладывал на них другие кары.Отлучение, провозглашенное инквизитором, пахло костром, в лучшем же случае –длительным тюремным заключением и потерей состояния, не говоря уж о мо-ральныхи физических пытках.

Хотя обвиняемыйформально не был лишен нанять себе за-щитника, на практике это исключалось, ибозащитник еретика сам мог быть заподозрен в ереси, арестован и осужденинквизицией.

В Испании защитникназначался самой инквизицией. Но по существу это был не защитник, а сотрудникинквизиции, помогав-ший засудить обвиняемого.

Невежество также неспасало обвиняемого от кары. Несколько смягчали участь жертвы умопомешательствоили опьянение, но и в том и в другом случае обвиняемый был обязан признать себявинов-ным, если хотел избежать костра.

Шпренгер пишет:“Относительно окончательного приговора надо сказать следующее:по мнению Августина,приговор не может быть произнесен над тем, кто не сознался в содеянном преступле-нии. Сознание же может быть двояким: добровольным или под дав-лением доказательств. Приговор — троякий:временный, окончатель-ный  и предписанный. По объяснению Раймунда, промежуточным приговором называется такой,который относится не к главным пун-ктам обвинения, нок побочным, выявившимся в течение процесса, таким как отвод свидетеля,признание или отвержение отсрочки и т.п. Окончательным приговором называетсятакой, который заклю-чает главные пункты обвинения, апредписанный – такой, в котором старший по должности дает предписание младшему,как надлежит действовать против осужденного”.

Приговоры инквизиции,как правило, отличались суровостью и жестокостью. Трибунал инквизиции присуждалв первую очередь к епитимиям – от “легких” до “унизительных”, затем к тюремномузаключению, обычному или строгому, к галерам и, наконец, к отлу-чению от церквии передаче осужденного светским властям для сож-жения на костре. Почти всегдаэти виды наказаний сопровождались бичеванием осужденных и конфискацией ихимущества.

В XIII в. довольнопопулярным наказанием было принуди-тельное участие в крестовых походах.

Узник, разумеется, еслирасполагал скрытыми от инквизиции средствами, подкупить тюремщиков и обеспечитьсебе таким обра-зом, некоторые поблажки и льготы.

В XIIIв. инквизиторы, осудиверетика, приказывали разру-шить и сравнять с землейего дом, Однако со временем стремление завладеть имуществом осужденных взяловерх, и инквизиция отказа-лась от такого родадействий.

В отличие от светских судов инквизиция судила и преследова-ла не только живых, но и мертвых. Вообщеинквизиционный трибу-нал не признавал каких-либосмягчающих вину обстоятельств. Ни пол, ни возраст, ни давность совершенногопроступка, ни, наконец, смерть не спасали еретика от осуждения.

Того из вероотступников, кто упорствовал в своихошибках инквизиция отлучала от церкви и “отпускала на волю”.

Эта невинная на первыйвзгляд формулировка таила в себе смертный приговор обвиняемому. Осужденный“отпускался на во-лю”в том смысле, что церковь отказывалась впредь заботиться о его вечномспасении, что она отрекалась от него.

Упорствующего еретика должна была поглотить не в фигу-ральном, а в буквальном смысле геенаогненная. Но инквизиторы предпочитали, чтобы эту грязную работу за них выполнялаграждан-ская власть. Зловещую привилегию официально выносить смертныеприговоры, казнить и оплачивать палача церковь предоставляла светским властям.

Итак, если еретик неотрекался от своих убеждений, то цер-ковь передавала его гражданским властям спредписанием, наказать его по заслугам. В более поздние времена такого родаобращения со-провождались просьбами проявить к осужденному милосердие. Онопроявлялось в том, что раскаявшегося смертника душили перед каз-нью илинадевали на его шею “воротник” начиненный порохом, что-бы сократить мучениянесчастного.

Инквизиция была болеезаинтересована в отречении еретика от своих воззрений, чем в его героическойсмерти на костре.

О том, как совершаласьказнь еретика, сохранилось большое число описаний современников. Обычно казньназначалась на празд-ничный  день,население призывалось присутствовать на ней. Укло-нение, как и проявлениесимпатии или жалости к казнимому, могло навлечь подозрение в ереси. Кострупредшествовало аутодафе, где в присутствии церковных и светских властей инарода совершалось торжественное богослужение, а затем оглашался приговоринквизи-ции осужденным.

Аутодафе устраивалосьнесколько раз в год. За месяц до его проведения приходские священники оповещаливерующих о пред-стоящем аутодафе, приглашая участвовать в нем и обещая за этоиндульгенцию на 40 дней. На центральной площади воздвигался по-мост.Присутствие женщин и детей приветствовалось. Так как ауто-дафе длилось иногдавесь день, то у помоста строились обществен-ные уборные.

Заключенных вели ккафедральному собору, где образовы-валась процессия. Процессия медленнонаправлялась к площади, где должно было состояться аутодафе. Горожане наблюдализа процес-сией из окон домов или с мостовой. Следуя указаниям церковников,многие из них осыпали заключенных бранью. Однако запрещалось бросать в еретиковкакие-либо предметы.

Тем временем на местеаутодафе собирались светские и духов-ные власти и гости, а также горожане,заполнявшие площадь.

С прибытием процессиизаключенных усаживали на скамьях позора. Вслед за тем начиналась траурнаямесса, за ней следовала грозная проповедь инквизитора, которая кончаласьоглашением при-говоров. Приговоры зачитывались по-латыни, были они длиннющи-ми,начинались цитатами из Библии и произведений отцов церкви, читались медленно.Если осужденных было много, то на оглашение приговоров иногда уходило несколькочасов.

Аутодафе венчалосьэкзекуциями:одних осужденных облека-ли в санбенитои шутовские колпаки, других стегали плетьми, тре-тьихстражники и монахи волокли на “жаровню”.

“Жаровня” располагаласьна соседней площади, куда вслед за смертниками переходили церковные и светскиенотабли и рядовые горожане. Здесь накануне сооружался эшафот  со столбом в центре, к которому привязывалиосужденного; завозились дрова и хворост, которыми обкладывался эшафот.Сопровождавшие смертников мо-нахи и “родственники” пытались в эту последнююминуту вырвать у своих жертв отречение. О желании раскаяться осужденный могдать знать только знаком, так как, опасаясь, что он будет агитировать пе-реднародом в пользу ереси, его часто вели на казнь с кляпом во рту.

Когда зажигался костер,особо уважаемым прихожанам пре-доставлялось почетное право подбрасывать в огоньхворост, чем они приумножали перед церковью свои добродетели.

Если осужденный накостер умирал до казни, то сжигали его труп. Сожжению подвергались и останкитех, кто был посмертно осужден.

Костер использовалсяинквизицией и для другой цели – унич-тожение сочинений вероотступников,иноверцев и неугодных церк- ви писателей.

Деятельностьинквизиционного трибунала наложила зловещий отпечаток на теорию и практикугражданского судопроизводства, из которого исчезли под ее влиянием зачаткиобъективности и бесприс-трастности, свойственные еще римскому праву. В большейчасти Европы инквизиционное судопроизводство сделалось обычным ме-тодом,применявшимся в отношении всех обвиняемых. В глазах светского судьи обвиняемыйбыл человеком, стоящим вне закона, виновность его всегда предполагалась, и изнего надо было во что бы то ни стало, хитростью или силой, вырвать признание.

Такова была порожденнаяцерковью машина инквизиции, о “благотворном” влиянии которой на судьбы обществавсе еще пи-шут некоторые церковные авторы.