Реферат: Лаврентий Павлович Берия

Как он начинал

     На  службу  в тайную  полицию  приходят  разными путями,  некоторые --

совершенно  случайно,  иные — по призванию Лаврентий Берия был рожден  для

грязных  дел.  Провокатор  и  жулик  проснулись в нем вдетские  годы, еще в

Сухумском начальном  училище.  Редкая кража или  донос совершались  без его

личного  участия  --  прямого или  косвенного. В  нем гармонично  уживались

подлость и мздоимство Похитив папку с характеристикамизаписями о  поведении

учеников,  он  подвел классного  наставника под  увольнение,а  сам  устроил

распродажу документов. Через подставных лиц, разумеется.

     Эта  дерзкая  операция  пятнадцатилетнего подростка сделала  бы  честь

любому зрелому негодяю Многообещающее начало.

     По  окончании Сухумского училища  Берия переезжает вБаку и поступает в

местное техническое училище.

     Летом   1917  го  его   отправляют   на  румынский фронт  с  армейской

политехнической  частью, но  уже  через  полгода он вернулся  и  представил

официальную справку об освобождении от воинской службы поболезни.

     Лаврентий Берия вступил в партию большевиков в 1919году двадцатилетним

юношей  (В официальной биографии  он значится большевиком смарта 1917 года)

Секретарем  Кавказского  бюро  РКП (б) в Баку был старый подпольщик  Виктор

Нанейшвили, опытный  конспиратор Кавбюро охватывало все Закавказье  а также

Чечено-Ингушетию, Дагестан и Северный  Кавказ Подпольное бюро находилось  в

захваченном мусаватистами Баку, на Телефонной улице околонемецкой церкви --

кирхи.

     Помещение  сняли  на  имя  Мирзы  Давуда  Гусейнова,преданного  партии

товарища.  Нанейшвили   появлялся  там   редко,  он   жил  на  окраине,  за

Черногородским мостом,  квартировал  в семье знакомогорабочего. Адрес знали

немногие. Дежурили на Телефонной  улице по  очереди,необходимую  информацию

передавали Нанейшвили поздно вечером, после дежурства.

     Однажды  в  бюро  пришли  молодые  члены партийной ячейки Технического

училища Вася Егоров  и Гриша Канер.  Они привели с собой ещеодного студента

— невзрачного такого,  прыщавого. Неизвестный назвался Лаврентием  Берия и

сказал, что ему нужно увидеться с товарищем Нанейшвили. В тот  день дежурил

Олег Саркисов. Он ответил, что секретарь бюро здесь небывает.

     — Что ему передать?

     --  Ничего  Я  должен  переговорить с  ним  только лично. ...  Вечером

дежурный сообщил Нанейшвили о визите трех студентов и опросьбе Берия.

     Прошло несколько дней, Саркисов спросил Нанейшвили:

     — Зачем приходил тот человек?

     --  Он работает в мусаватистской  охранке и  проситпринять его  в нашу

партию Обещает давать ценную информацию.

     — Но ведь у нас есть уже свои люди  в мусаватистскойохранке — Мусеви

и   Ашум   Алиев.   Мы   их  туда   специально  послали. Зачем   нам   этот

самозванец[9]

     Опасения  юного  Саркисова  вскоре  же  нашли косвенное подтверждение:

Мусеви и Алиева убили в ресторане, за обедом, двумявыстрелами в упор.

     В мусаватистскую  разведку Берия взяли по рекомендации его однокашника

Мирзы Балы.  Он же познакомил  его с  Мир  Джафаром Багировым,  связанным с

бакинской  полицией.  Мирза  Бала  станет  вскоре   одним из  руководителей

Азербайджанской буржуазной республики, а Багирову сужденозанять  потом пост

первого секретаря ЦК Компартии Азербайджана.  «Суждено» -- не то слово свои

посты  и  Багиров,  и  Берия  будут  вырывать у  судьбы зубами,  по  трупам

конкурентов карабкаясь выше и выше

     Что  же  касается службы в  разведке, то  ктовозьмется  установить, на

каких хозяев работал Берия. Известно, что мусаватистскаяразведка находилась

под контролем  английской Интеллидженс сервис, а ее теснаясвязь с  турецкой

обусловила контакт с  немецкой  Но ведь Берия работал  такжеи на  советскую

разведку, добытые  им данные Багиров пересылал в Астрахань,в штаб  XI армии

ЦК партии представлял в Баку тогда, в девятнадцатом, АнастасМикоян, а Берия

был его  помощником  по делам иностранных  разведок.  Ужетогда он  старался

обратить  на  себя  внимание центральной власти  С этой целью  он  составил

«политический трактат», который содержал планорганизации советской разведки

в Баку С планом,  как утверждают зарубежные историки,ознакомился нарком  по

делам национальностей Иосиф Сталин.

     Мог ли Берия предвидеть, что не  пользующийся никакимпочетом наркомнац

станет  со временем  Вождем[9]  Сталин  не  был  популярен ни  в

Петрограде,  ни в Закавказье, ни  даже на своей  родине, в Грузии  В списке

кандидатов в члены Учредительного собрания его имя стоитвсего лишь седьмым.

Старые  партийцы  утверждают,  что  впервые  Сталин  узнал о  существовании

Лаврентия Берия в 1924  году. Знакомя генсека  сответственными  работниками

грузинского ЦК и ГПУ, представили ему и Берия.

     Реальными  представляются  в  1919  году  лишь  тесные связи  Берия  с

Багировым и Микояном.

     Характерная деталь: Берия, подобно Сталину, незадерживается подолгу на

одном месте Весной 1920 года он  перебирается в Грузию,которая тогда еще не

присоединилась к  Советской России. Однако там  Берия сразуне  повезло, его

арестовали в Кутаиси, приняв за советского шпиона. В ту пору представителем

Москвы  при  меньшевистском правительстве Грузии  был СергейКиров 9 июля он

обратился к Ною Жордания с просьбой освободитьарестованного. Выйдя на волю,

Берия поехал в Тифлис  и здесь  сразу же  вошел  в  контактс меньшевистской

охранкой.

     Когда до  Кирова  дошли сведения о тайных связях «советского  шпиона»,

Берия почел за  благо бежать. Представитель  Москвы  тотчастелеграфировал в

освобожденный Баку  начальнику особого отдела штаба  XIармии.  «Из  Тифлиса

бежал изменник Берия Лаврентий. Арестуйте немедленно.Киров».

     Посадили  Берия в  подвал здания Азербайджанской ЧК.Помочь  ему мог но

старой  дружбе  Багиров,  который  в  то  время  уже примеривался  к  посту

председателя  ЧК.  Но занимавший это  место Баба  Алиев пользовался  особым

доверием у Наримана Нариманова, пред совнаркомаАзербайджана.

     В  революционное   движение  Нариманов  вошел  студентом  медицинского

института  и выдвинулся позднее как крупный просветитель. Ксожалению, около

него постоянно увивались карьеристы всех мастей. Багиров,самый ловкий среди

ловкачей,  в  полной мере  использовал  его  политическую близорукость.  Он

приступил к  планомерной  осаде  Нариманова:  дескать, товарищ  Баба  Алиев

никогда не  имел дела с органами разведки и контрразведки, не участвовал  в

борьбе с контрреволюцией и поэтому не  в состоянииобеспечить этот важнейший

участок работы...

     Как только Нариманов снял Баба Алиева — мягко перевелего на партийную

работу,--  Багиров сел в  вожделенное  кресло. Освободивтоварища Лаврентия,

новый  председатель ЧК назначил его, для начала, заведующим хозяйством.  Не

прошло  и  года,  как  Берия стал начальником СПО (секретного политического

отдела) и  заместителем председателя  АзЧК. Длядвадцатидвухлетнего молодого

человека пост значительный.

     В Грузинской ЧК

     В конце  1923 года  Берия  работал уже начальникомсекретно-оперативной

части (СОЧ) грузинского ГПУ и ничем особенно не выделялся,хотя в  партийной

ячейке был довольно активен. Он носил обычную для чекистовформу — френч из

саржи и галифе,  заправленные в кожаные сапоги. На носу — пенсне, с которым

не  расставался  уже  до  конца  жизни.  Вначале  Берияпоселился в скромной

квартире  на улице Грибоедова, позднее  занял добротный двухэтажный дом  на

улице Мачебели, обставленный старинной барской мебелью.

     На первых порах все относились к Лаврентию Берия сполным доверием, но,

узнав его  поближе,  уже не  могли  общаться с  нимпо-товарищески.  Это был

неистощимый на выдумки мастер интриг и доносов. Он, какникто, умел в нужный

момент пустить в ход грязный слух, дабы поссорить своихсоперников на пути к

власти.  Потом  он  бил их  поодиночке.  Вокруг  него все кипело, булькало,

шипело, он успевал заглянуть в кастрюли,  не обжигая пальцев,  поправить на

плите  сковородки, подбросить дров в огонь,  подсыпатьострого перца и снять

жирный навар в  закипающем  котле. Молодой  Берия довольноубедительно играл

при этом роль  «своего  парня»,  простого иприветливого...  Лаврентий сумел

расположить к  себе  начальника отдела по борьбе  сэкономическим  саботажем

Андрея Ершова, они стали друзьями и проводили вечера всемейном кругу.

     И все  же именно Ершов прозрел одним из первых.«Берия превзошел самого

Макиавелли»,--  говорил  он жене. Это было  в двадцатьседьмом  году,  когда

Берия стал заместителем Станислава Реденса в ГПУ Закавказья

     Ершов  первым  добился перевода в Москву, в центральный аппарат. Через

десять лет его отправят в Ярославль Там Андрея и настигнет дружески-карающая

длань товарища Лаврентия.

     Глава Закавказского ГПУ Станислав Реденс не обладалсильным характером,

и Берия,  став  заместителем, довольно  быстро подмял его под себя. Чекисты

между собой называли шефа не иначе, как Беренс. Берия не терпелосьподняться

на следующую ступень,  но столкнуть с  нее Реденса, женатогона Анне, сестре

Надежды Аллилуевой, он не решался. Он выжидал, выжидал,выжидал долго, почти

три года. Когда представился удобный случай, не преминул имвоспользоваться.

     В ту ночь,  основательно напоив шефа по случаю днярождения,  Лаврентий

Павлович  выпустил его из дома  одного, без сопровождающих.Реденс  забрел в

дом неподалеку,  где жила молодая сотрудница канцелярии НинаМ.  Поднялся на

второй этаж,  окруженный застекленной  галереей, и спьянапостучался в чужую

дверь. Ему не открыли, он стал угрожать, вышел хозяин ихорошенько отдубасил

ночного дебошира.  На шум сбежались соседи, кто-то пригласилмилиционеров, и

Реденса доставили в участок. Там он распахнул шинель, дежурныеувидели знаки

отличия, ордена, «узнали» большого начальника.

     Поздно. Берия уже позвонил в Москву Сталину,советовался, как быть...

     На другой  день  генсек решил сместить  скандалиста Но  вовсе  удалять

заслуженного партийца от дел не хотелось.

     Реденс  был назначен  наркомом внутренних делБелоруссии, а боевой пост

наркома  Закавказской  Федерации достался Лаврентию Берия. Это произошло  в

апреле 1931 года.

     В  конце тридцатых, когда  Берия переедет в  Москву, почти все  видные

чекисты Грузии будут уничтожены.

     Грузия. Берия и Сталин

     Трагичная  история  Грузии помнит не  одного завоевателя. Вторгаясь  в

Иверию, иноземные полководцы обычно отдавали столицу наразграбление. На три

дня. Ровно три дня  длился  погром августа двадцатьчетвертого года.  Группу

грузинских  интеллигентов  обвинили  в  подготовке вооруженного  восстания.

Органами ГПУ был арестован  ряд «активныхзаговорщиков». Оперативные команды

ГПУ  прочесывали город днем и ночью, улицу за улицей, дом задомом. Камеры в

тюрьмах  --  на улице Ольгинской и в Метехском замке -- наполнили до отказа

Вместе с оперативниками рыскал по городу Лаврентий Берия.  Втакой же, как у

всех, форме  — гимнастерка и галифе «серж», сапоги Знаков  различия еще не

придумали, но молодого начальника узнавали  издали  попенсне, оно несколько

скрадывало выражение глаз. Берия охотился за семьямиинтеллигентов, и если в

доме  обнаруживал  молодых   женщин,  тащил  их  в  свое логово  вместе   с

«контрреволюционерами».

     Кроме  меньшевиков,  к  суду  привлекли национал-демократов,   эсеров,

социал-федералистов.  Секретарь  Аджарского обкомаГогоберидзе  подводил под

эту  истребительную  кампанию некую теоретическую базу. Дескать,  в  Грузии

проживает слишком  много дворян — недопустимо высокий всравнении с другими

республиками процент. Надо свести этот процент к нулю. Здесьявно проступает

сталинская  идея,  только  генсек пока  еще  воздерживается от  призывов  к

геноциду по отношению к интеллигенции.

     В Западной Грузии команда Валико Талахадзе забирала врачей, адвокатов,

инженеров,  учителей, писателей,  ученых… Их  вытаскивалииз-за обеденного

стола, из  постели, хватали  на  улице, в  гостях Интеллигенты  — все!  --

подходили под категорию дворян. То обстоятельство,  чтоникто  из них нс был

связан  с заговорщиками,  не  должно  было  отражаться навыполнении  плана.

Полторы тысячи  ни  в  чем не  повинных дворян погрузили скопом  в товарные

вагоны и отправили состав в Зестафони. Там, в отдаленномстанционном тупике,

всех расстреляли  из  пулеметов  по  приказу Талахадзе.  На станции  Телави

подобная экзекуция повторилась

     Почему пренебрегли элементарными юридическими нормами,не утруждая себя

ни следствием,  ни судом?  Об этом надо было спросить профессора Талахадзе,

вскоре   назначенного  заведующим  кафедрой   советского права  Тифлисского

университета.

     В тридцатые  годы прокурор Грузинской  республикиТалахадзе  в качестве

государственного обвинителя на так называемых «открытыхсудебных  процессах»

отправит  на  тот  свет  не один  десяток «врагов».  Во  многих  бериевских

провокациях   примет  руководящее  участие,   множество  фальшивок  скрепит

недрогнувшей  рукой. И  благополучно доживет до  наших дней Судьбой  Левана

Гогоберидзе  Хозяин  распорядился  иначе.  В  тридцать седьмом  он  получит

назначение в город Ейск, что  стоит на берегу Азовского моряТам его, нового

секретаря горкома партийки арестуют.

     Одним из руководителей --  пока еще не главным -- людоедской  расправы

1924 года был Лаврентий  Берия  Пройдет всего шесть-семьлет, и он возглавит

организованный Сталиным геноцид против грузинскойинтеллигенции.

     У Берия были с ней свои счеты.

     Как раз в  то  время партию сотрясала дискуссия, в ходекоторой Сталин,

признанный мастер политической интриги, надеялсяскомпрометировать Троцкого,

убрать  с  дороги  самого опасного соперника. В  этойборьбе  старая гвардия

грузинских  большевиков  не  поддержала  генсека. Объяснение  этому следует

искать не в  идеологических  разногласиях Старые большевикизнали подлинного

товарища Кобу, они  были убеждены в том, что ему не место вЦК, что на посту

генсека он позорит партию, губит ее.

     В двадцать пятом году, беседуя с  группой  видныхгрузинских партийцев,

Сталин спросил, имея в виду Льва Троцкого:

     «Чего вы хотите от этого  еврея? Я ведь ваш, мыодной крови. Нам нечего

делить, надо восстановить взаимное доверие, вспомнить старую дружбу.  Может

быть, вам не нравится Закавказская Федерация? Пожалуйста, я ее создал, я ее

и ликвидирую».

     Сказано  это  было  в  полушутливом тоне,  но  генсекпреследовал  цель

серьезную. Сколько  лет со злобой  и  болью  терпел он моральный остракизм,

которому его подвергли на родине...

     Буду Мдивани, Сережа  Кавтарадзе,  Михаил Окуджава идругие товарищи не

поддались на уговоры Противен он им был.

     На прощание Сталин обронил с деланной грустью:«Это не совсем разумно с

вашей стороны. Учтите...»

    … Прошло пять лет. Генсек убедился в непреклонностистарых партийцев.

Летом 1931  года  он еще раз  приехал в Тифлис.  Его сопровождал  Лаврентий

Берия,  но  напрасно этому  обстоятельству особого значенияникто не придал.

Напрасно.

     В истории  покорения  Грузии  Сталиным  наступил новый этап.  Начав  в

двадцать четвертом массовое истребление интеллигенции,Сталин не решался еще

тогда  поднять  руку  на  зачинателей  большевистского движения...  Теперь,

утвердившись  на  московском  троне,  он  изготовился  к борьбе  со  старой

гвардией.

     Он нашел человека,  проверил его в деле, убедился  вего  преданности и

силе, он нашел человека, способного сломить хребет любойоппозиции, готового

окровавить и поставить на колени гордую Грузию.

     Вскоре генсек предоставит Берия пост первого секретарягрузинского ЦК.

     Назначение  — именно  назначение, ибо  выборысекретарей  давно  стали

фикцией,--  Берия  на  пост  первого секретаря  ЦК  партииГрузии  и второго

секретаря Заккрайкома состоялось 31 октября 1931 года.

    … Такого история нашей партии не  знала  никогда.Секретарь  ЦК провел

свой  первый  день в  полупустом здании: ни  один заведующий отделом в знак

протеста не вышел на работу. Тогда-то  Мамия  Орахелашвили,первый секретарь

Заккрайкома,  собрал у  себя  молодых  коммунистов. Орахелашвили  предложил

товарищам тотчас приступить  к  работе  в  аппарате ЦК: «Вы должны подавить

неприязнь  к  Лаврентию Павловичу Если  вы доверяете мне, выобязаны найти с

ним общий язык. Его рекомендовал лично товарищ Сталин».

     Погром культуры

     В 1936 году Максим Горький изрек свое знаменитое«Если враг не сдается,

его уничтожают!».  В  тридцать седьмом  в Тбилисиглашатаем  террора сделали

посмертно Владимира Маяковского. Напечатали подходящиестроки:

     Не тешься,

     товарищ,

     мирными днями,

     сдавай добродушие в брак.

     Товарищ, помни:

     между нами

     орудует

     классовый враг.

     Маяковский  вырос  в Грузии,  переехал в  Москву,достиг зенита славы и

покончил  с  собой.  К  какой  категории  врагов причислилибы  его  теперь,

останься он жить, поэт-бунтарь?

     В тридцать седьмом было сделано все для того, чтобыпоставить на колени

литераторов  Закавказья. Для начала --  небольшой майскийпогром на собрании

писателей Грузии. Оно прошло под девизом «До концавскрыть подрывную  работу

врагов народа в литературе'» Основной докладчик, А С.Татаришвили,  требовал

крови. Оказывается,  бывший  руководитель писательской организации  Малакия

Торошелидзе  был двурушником и заклятым врагом. Под статьему-- троцкистские

наймиты  Вардин,  Нароушвили,  Феодосишвили… Но главныйвраг-- Торошелидзе.

Это  он   заставил  одного  из  членов  грузинской делегации  выступить  на

Всесоюзном  съезде  писателей (август--  сентябрь 1934-го) с  заявлением  о

солидарности  с  вредительской  позицией  контрреволюционера  Бухарина  Сам

Торошелидзе  с трибуны съезда очернил Илью Чавчавадзе,который почему-то  не

предрек  конца дворянству  Важу  Пшавелу он представил апологетом общинного

уклада.  Меньшевик,  троцкист  и диверсант Торошелидзеразвалил писательскую

организацию  Грузии.  На этом  собрании  писатели  узнали, что  Б  Буачидзе

возглавлял  филиал  авербаховской  группировки  в  Грузии. Не прошло и двух

недель, как Буачидзе исключили из Союза писателей и изпартии «в связи с его

участием  в  контрреволюционной работе  авербаховско-троцкистской банды и с

беспрерывной   антипартийной  вредительской  деятельностью   в   грузинской

литературе».

     Так смешалась клевета старая с клеветой свежей.  Такбыл выполнен заказ

— привязать телегу грузинской контрреволюции  к московской колеснице. Были

названы  имена других «последышей троцкизма» — Б.Бибинейшвили, Р. Каладзе,

С.  Талаквадзе...  Потом  погром  перекинулся  на армянскую  секцию.  Здесь

подлежала искоренению группа шовинистов-националистов воглаве с проходимцем

и вредителем Халатяном. Представитель армянской секции Корюннезамедлительно

выступил  с  разоблачением   подрывной   деятельности  врагов   народа   --

литераторов.  Они  пробрались  в среду писателей Азербайджана и Юго-Осетии.

Досталось  и маститым — К.  Гамсахурдиа  и  М. Джавахишвили. Потом начался

сеанс  самобичевания. Признался  в своих  заблужденияхроманист Гамсахурдиа.

Осудил свои  ошибки поэт  Паоло Яшвили. Извинялся затворческие срывы Тициан

Табидзе.

     То были  слова, предписанные свыше. Там  же, наверху,уже решили,  кому

чем воздать за прегрешения.

     История  погрома  в грузинской  литературе  навсегда связана  с именем

Лаврентия Берия. Истребление честных писателей, преследование тех, кто хотя

бы пытался  сохранить  свое творческое лицо,--  ко всемуэтому  он  приложил

руку.

     То  было  время перековки прозаиков, поэтов, критиков.  Попав  на  эту

наковальню, литератор знал, что его постригут,  подрежут,сплющат,-- словом,

обезобразят  по  первому  разряду.  Но  оставят  в  живых. И допустят  его,

перекованного, к полному  корыту. С начала 1935 года, послеубийства Кирова,

когда террор вышел на  большую дорогу, наковальню  убрали и  пустили  в ход

ножи.

     В 1937 году,  выступая на Х съезде  КП Грузии, Берияпроявил  сердечную

заботу  о  грузинской  литературе.  Вначале  --  критика, «принципиальная»,

«большевистская». В ассоциации пролетарских писателей  (ГрузАПП) процветает

групповщина. В группе «Голубые роги» (П. Яшвили,Т. Табидзе, Г. Леонидзе) он

уловил отзвуки декаданса революционной поры. На крайнеправых позициях стоит

«Академическая ассоциация»  — К.  Гамсахурдиа, А.  Абашели и кое-кто  еще.

«Лефовцы» --  С. Чиковани, Б. Жгенти, Л. Асатиани,Д. Шенгелия --  встали на

путь исправления. Шенгелия, например, закончил новый роман оюности товарища

Сталина. Группа «Арифиони» — М.  Джавахишвили, Л.  Киачели, Г. Кикодзе  --

пока отстает от требований времени, но наши успехи  Многихуже «переделали».

Выросла  плеяда пролетарских писателей.  Надо особо отметитьпоэму  Леонидзе

«Детство  и отрочество  Вождя»...  Еще несколько комплиментов  драматургам,

которые  раньше других освоили новейшую манеру ползания наколенях...  Но  у

нас есть  литераторы, которые состоят в связях с врагаминарода:  Ломинадзе,

Агниашвили, Джикия,  Элиава… Поэту Паоло Яшвили-- ему ведьуже  за сорок--

пора взяться за ум… Серьезно подумать о своем поведении немешало бы также

Гамсахурдиа, Джавахишвили… и еще кое-кому.

     Грозно звякнули ключи в руке главного надзирателя. Залоскалился:

     — Давно пора!

     -- Правильно!

     — Верно, товарищ Лаврентий!

     Знали  или  нет  поэты  истинную   цену  генсеку,  не имело  значения:

славословие Вождю народов стало уже непременным условиемсохранения жизни.

    … Пусть же он будет на все времена

     Счастьем в лучах материнского взора.

     И пусть расцветает родная страна,

     Имея великую эту опору.

     Тициан Табидзе

     Новые всходы лелея,

     Соединяя народы,

     С новым огнем Прометея

     Стал ты на страже свободы.

     Паоло Яшвили

     Эти позорные  вирши «Заря Востока» опубликовала  4  апреля  1937-го  в

рубрике — на всю страницу — «Грузинские стихи и песнио товарище Сталине».

     Через месяц Лаврентий Берия арестовал Джикия  иТабидзе. Ему  донесли о

других, крамольных, стихах Тициана. Яшвили не тронули.

     Когда  Джикия на следствии обвинили в причастности к оппозиции, он  не

удивился.  Но вот  следователь  инкриминирует  ему конкретные  высказывания

против Берия  и Сталина.  Джикия поразился: они часто беседовали втроем, ни

Табидзе, ни  Яшвили  не  могли  его выдать.  ВладимируДжикия устроили очную

ставку с Паоло Яшвили. После этой встречи в кабинетеследователя поэту стало

ясно,   что   теперь  его  арестуют  и,  прежде  чем казнить,  ославят  как

провокатора.

     По  воскресеньям   его  жена,   студентка Политехнического  института,

отправлялась вместе  с дочерью-школьницей к своим родителям.Накануне Яшвили

взял свое ружье  в местном отделении Союза  охотников иотнес его  в особняк

писателей на улицу Мачабели. Написал несколько писем — жене, старшему брату

Михаилу, дочери,  Лаврентию Берия  --  и  отнес  на почту. На другой  день,

проводив жену с дочерью в гости и пообещав  прийти позднее,отправился в Дом

писателей.  Поэт  присутствовал на  каком-то  заседании, потом поднялся  на

второй этаж, где накануне припрятал ружье, и покончил ссобой.

     Поздно  вечером вернувшись домой, жена и дочь стали поджидать Паоло. В

полночь  явились  агенты  НКВД, два  грузина и русский.Забрали все  бумаги,

фотографии,  книги. Самым  старательным  оказался русский,он  даже  подушки

вспарывал.

     Вскоре  пришли  письма  Яшвили. «Если бы  я непоступил так,-- писал он

дочери,-- ты  была  бы более  несчастна.  Причина моейсмерти та,  что люди,

которые являются настоящими врагами народа, хотели запятнатьмое имя...»

    … В конце  тридцать седьмого, став признанным вождем  Грузии,  Берия

позволил  себе  теоретизировать  на  тему  геноцида.Дескать,  кадры  старой

грузинской интеллигенции состояли из  представителейгосподствующих классов.

Поэтому  старая  интеллигенция  враждебна  пролетариату. Эмигрировавшие  за

границу  меньшевики  Жордания,  Церетели,   Гегечкори, Робакидзе...  сумели

толкнуть   некоторую  часть  грузинской  интеллигенции вместе  с  остатками

разгромленного бывшего дворянства… на кровавую авантюру.Берия имел в виду

«вооруженное восстание» 1924 года.

     «У  нас  появилась   совершенно   новая советская  интеллигенция,--  с

удовлетворением отметил Папа  Малый.-- Она состоит на80--90% из выходцев из

рабочего класса, крестьянства и других слоевтрудящихся».

     Значит, всего  10--20%  интеллигенции  пережило погром.Спустя четверть

века  светозарный Мао  повторит  это  достижение.  Пол  Пот его превзойдет.

Осатанев от  избытка власти, диктаторы  истребляют цвет собственногонарода.

Что это — простое совпадение или историческаяпреемственность?

     Его книга

     В 1929 году  Л. Каганович объявил  генсека Вождем. С его  легкой  руки

Москва,  Ленинград, Киев,  Урал, Сибирь — вся странавтянулась  в  позорную

истерику возвеличения ничтожества.  В  общем  хоренедоставало  лишь  голоса

Закавказья. Там помнили еще мнение старой гвардиисоциал-демократов:

     Ной   Жордания,  например,  называл  Сталина  не иначе  как  варваром.

Признанные большевики  Миха  Цхакая, Филипп  Махарадзе,Шалва Элиава,  Мамия

Орахелашвили недоумевали: «Какой же это»вождь"?.."

     Узурпатору,  засевшему  в  далеком Кремле,  нужно было реабилитировать

себя,  отмыть свое темное прошлое именно  в Закавказье,  вродной  Грузии --

прежде  всего.  Одним  из  первых,  кому  Сталин  намекнул о  необходимости

воссоздать историю революционного движения в Грузии, былМамия Орахелашвили.

Тот понял сразу, куда клонит генсек, и отказался отсомнительной чести стать

сочинителем его «героических приключений».

     Следующей  кандидатурой стал  ректор  Тбилисскогоуниверситета  Малакия

Торошелидзе,  филолог  и  специалист  по  диалектическому материализму.  За

несколько лет до  этого  он возглавлял ГоспланЗакавказского  крайисполкома,

одновременно  читал студентам лекции по диамату.  ЦКпоручил  ему руководить

изданием трудов Маркса, Энгельса, Ленина на грузинскомязыке.

     Осенью 1934  года  Берия  вызвал  к  себе Торошелидзеи  предложил  ему

написать книгу  о первых большевистских  организацияхЗакавказья,  отразив в

ней, разумеется, руководящую роль товарища Сталина.Предложение было сделано

таким тоном, что оставалось лишь согласиться.

     Сталин начал было терять терпение: сколько можнотянуть  с  выполнением

партийного  задания? Но  вот в Москву прибыл с докладом Лаврентий:  нашелся

автор будущей книги  --  ректор  университета,  знаток марксизма-ленинизма,

проверенный товарищ.

     С  Александром  Папава,  проректором  университета поучебной части,  у

Торошелидзе сложились особо доверительные отношения. С егоотцом они дружили

еще в  дореволюционную пору,  когда жили в Самтредия.Однажды — это было  в

конце октября — к нему зашел сияющий Торошелидзе:

     --  Я только  что от Сталина,  он принимал меня в Гагре,  на  Холодной

речке.  Встретил  как родного, крепко  обнял. Когда появился  Берия, Сталин

попросил: «Слушай, Лаврентий, иди  погуляй. Оставь нас,стариков, одних». Мы

долго беседовали,  потом  подали  обед.  Сталин провел меня в  застекленную

галерею.  Сыграли  две  партии  в  нарды  и  легли отдыхать  на кушетках. Я

незаметно  для себя уснул. Просыпаюсь, хочу  закурить, но вгалерее тихо. Он

спит… Вдруг:

     «Слушай,  Малакия, ты  проснулся? Знаешь, лежу, хочу закурить, сколько

времени терпел, боялся тебя разбудить..»

     Сталин  подробно  проинструктировал  Торошелидзе:  о ком  писать,  как

писать, что выделить, что опустить. Работа над  книгой уженачалась. Главным

помощником Торошелидзе стал Эрнест Бедия. Поскольку архивные материалы были

весьма  скудны  --  никто  в  годы  подполья  не  велпротоколов,  журналов,

картотек,-- основным источником для автора послужиливоспоминания участников

событий.  Сбор  материалов Лаврентий Павлович  поручилБедия, отрядив ему  в

помощь нескольких расторопных аспирантов, в их числе однумолодую москвичку.

Находили покладистых (и нуждающихся) стариков — «свидетелей» и «участников»

революционной  борьбы.  Бедия вручал  каждому  пакет  с деньгами,  200--300

рублей,  с  лестным  присловьем  — дескать, товарищ СталинВас помнит,  вот

просил Вам передать из своего гонорара.

     Скоро папки на столе Торошелидзе наполнились  нужными«воспоминаниями»:

Сталин уже тогда, в начале века,  был  Великим Вождем, остальные ему только

мешали, став жертвами меньшевистской идеологии; товарищ Кобабыл большевиком

от рождения, ленинцем стал задолго до знакомства с трудами Ленина и  личной

встречи с ним.

     После  убийства Кирова Вождь  открыл все шлюзы  дляповального террора.

Но, погруженный в эти  заботы, он не забывал  о  книге. Берия  торопил свою

бригаду, и в  начале января 1935 года Торошелидзе повез вМоскву рукопись --

250 страниц. Согласно указанию.

     Сталин оставил текст у себя. Через несколько дней онвызвал Торошелидзе

и вернул  рукопись со  своими пометками. Автор показывалпотом  выправленные

рукою Вождя страницы. Там, где упоминалось его имя, Сталинпроявил заботу об

эпитетах:    «с   блестящей   речью»,  «исключительная   принципиальность»,

«беспощадно боролся» и тому подобное. Много пометок в духе:  «по инициативе

товарища Сталина», «товарищ Сталин развертываетборьбу»...

     В угоду генсеку  автор  лягнул  Авеля  Енукидзе,который  якобы исказил

исторические факты  и преувеличил  свою роль  вреволюционном  движении.  Но

Сталину  этого  показалось  мало,  и он перед  словом «преувеличил» вписал:

«чрезмерно»...

     Беседуя с  Торошелидзе, Сталин  по  обыкновению играл. На  этот раз он

надел  маску  скромного,  лишенного  всякой  амбициичеловека,  объективного

историка.  Он просил  автора  более наглядно  выявитьруководящее  участие в

партийном  строительстве,  в борьбе  с самодержавием такихбольшевиков,  как

Цулукидзе, Кецховели,  Цхакая, Шаумян. О«ме-сами-даси»,  которую автор,  по

укоренившейся  традиции, уподобил  банде  уголовников,Сталин  заметил,  что

нельзя оплевывать  эту первую в Грузии  марксистскую социал-демократическую

организацию.

     Беседа подошла к концу, Хозяин поднялся из-за стола и,будто только что

вспомнив, спросил: --  Слушай,  а как быть  с авторством?Знаешь  что, пусть

автором будет  Лаврентий  Берия.  Он молодой, растущий... Ты,  Малакия,  не

обидишься?

     Вождь отечески потрепал Торошелидзе по плечу. И вопросбыл решен.

     Но прежде  чем книга была  опубликована, Берия выступилс  докладом  на

собрании актива тбилисской парторганизации 21 июля 1935года. Чтение длилось

пять  часов. Докладчику приходилось то и  дело останавливаться  и вместе со

всеми участвовать в овациях в честь Великого Вождя. Воплиактивистов слились

в могучий рев, прорезаемый женским визгом.  На другой деньсостоялись прения

и  массовое поклонение  идолу, в заключение  — еще  одназдравица  генсеку.

Актив поручил Тбилисскому комитету начать глубокое изучениедоклада товарища

Берия во всех парторганизациях, во всех кружках и учебныхзаведениях. И еще:

организовать массовое издание текста доклада.

     27  июля  было   опубликовано   специальное постановление  Тбилисского

комитета, а до  этого — письмо Сталину с уверениями вгорячей любви к гению

человечества и  сам текст доклада Берия  в двух номерах«Зари Востока», 24 и

25 июля.

     То  было  начало.  А  потом...  «За большевистское   изучение  истории

парторганизаций  Закавказья!»  «Учиться   круглый год!»...  «Заря  Востока»

заводит постоянную рубрику, бериевскому опусу посвященыцелые страницы.

     А вот и передовица «Правды»: «Вклад в летопись большевизма». Ценнейшим

вкладом открытие  Лаврентия  Павловича  названо в  тексте статьи.  Насквозь

лживый  доклад по  мнению «Правды»  достоверно освещает историю… Вслед за

этим  выступила «Ленинградская  правда» и другиегазеты. Целый  оркестр.  Об

инструментовке кремлевский композитор позаботился загодя.

     К  началу  сентября  доклад Берия вышел  из  печатиотдельной брошюрой.

Истинную цену этого сочинения знали почти все пожилые люди,но именно старым

рабочим  выпала   сомнительная   честь  придать  откровенной  фальсификации

видимость достоверности. Тенгиз Жгенти рассказываетчитателям «Зари Востока»

о событиях  1903 года, когда в  кутаисской тюрьме Кобабесстрашно  предъявил

губернатору петицию… Он  всегда первым запевал«Марсельезу», а  когда его

этапировали  в Батуми,  вся  тюрьма протестовала  против отправки  любимого

вождя...

     Другой «очевидец»  повествует о  Баиловскойтюрьме. Перед  отправкой из

Баку партии  осужденных товарищ Коба так напутствовал их:«Берегите кандалы.

Они пригодятся нам для царского правительства!»

     Но никто не унизил кандалами царских министров вфеврале семнадцатого и

членов Временного  правительства в октябре.  Сталин наделкандалы на честных

патриотов,  не  желавших  примириться с  его  произволом. Я  сам видел этих

каторжан в конце войны в зонах Воркутлага.

     Осуществлению бериевской программы  фальсификацииистории  и возведения

генсека в ранг правоверного Вождя мешали ранние выступлениятаких признанных

революционеров,  как Филипп Махарадзе, Авель Енукидзе, Мамия  Орахелашвили.

Последний опубликовал в  1926 году брошюру  «Путьгрузинской  жиронды»,  где

справедливо называет  меньшевиков истинными  демократами, а  их  лидера Ноя

Жордания  --  марксистом. Автор верно  осветил совместную --  большевиков с

меньшевиками — борьбу против  царизма. И — ни одногопроклятия  на  головы

меньшевиков  и  эсеров.  Все это  никак  не вязалось  списаниями  Лаврентия

Павловича Берия.  Статья  Н. Горделадзе в  «Заре Востока» об  «ошибках»  М.

Орахелашвили напечатана по указанию Берия. Автор статьи называет  Каутского

вместе с Плехановым и  Чхенкели  представителями контрреволюционной  партии

меньшевиков.  При  этом  он   обвиняет   Орахелашвили  в  игнорировании  им

высказываний  Ленина  и  Сталина.  Касаясь   работы  Орахелашвили  «Вопросы

пролетарской  революции»,  Горделадзе  называет ее«троцкистской»,  автор-де

идет  в разрез с теми оценками исторических событий  идеятелей, которые дал

товарищ Берия.

     Для  шельмования   Мамия   Орахелашвили,  а  значит, и   всех  честных

марксистов,  не  хватило одного номера  газеты.Инспирированная Берия статья

заняла еще два с половиной подвала следующего.

     В заключение Орахелашвили предлагают (кто — авторстатьи, редакция или

сам Лаврентий  Павлович?)  полностью  раскаяться в  попыткефальсифицировать

историю.

     Филипп Махарадзе, один из  старейших социал-демократов,не стал ожидать

окриков и уже 4 января  1936  года выступил с большой покаянной статьей («В

порядке  самокритики»).  Перед  этой  очистительной акцией  автор  возносит

молитву генсеку  и местному партийному вождю. Он  воспеваетвеликие  заслуги

товарища  Берия, ведь  он, «впервые  поставил изучениеистории большевизма в

Закавказье  на настоящие большевистские рельсы».Лаврентий Павлович «осветил

ту  исключительную   роль,  которую  играл  товарищ  Сталин в  закавказских

организациях». Это — тоже впервые. И еще. ЛаврентийБерия открыл глаза ему,

несмышленому Филиппу,  на  ошибочные  взгляды,  изложенные в  его  «Очерках

революционного   движения   в  Закавказье»:  примиренческое   отношение   к

меньшевикам, и — что еще страшнее  — им  ни разу  неупомянуто имя Сталина

как руководителя революционного подполья.

     Теперь, после исторического доклада  товарища Берия,все стало  на свои

места,  и тот, кто  в  начале века руководил революционнымЗакавказьем, стал

ныне величайшим Вождем мирового пролетариата

     Начав  с   молитвы,  молитвой  и  заканчивает Махарадзе  Торжественные

«аллилуйя»   разносятся  со  всех  печатных  амвонов  Журнал  «Пролетарская

революция»   в   статье   «Крупнейший  вклад  в сокровищницу   большевизма»

перечисляет достоинства бериевской брошюры, не скупясь насамые восторженные

эпитеты и  восклицательные знаки «Героическая летописьбольшевизма,-- вещает

редакция,--  по полнилась  крупным  вкладом»  Автор вскрывает  и изобличает

фальсификацию истории в трудах Махарадзе, Енукидзе иОрахелашвили Но главная

заслуга Берия — показ  необыкновенно большой  иразносторонней деятельности

товарища Сталина, «который никогда не расходился сЛениным»

     Тиражированию тбилисского  доклада генсек придалгосударственный размах

Миллионы экземпляров легли на столы миллионов  простаковМожно подумать, что

Сталин последовал совету вождя немецких фашистов«Крупные массы  людей легче

станут жертвами  большой  лжи,  чем маленькой» Так полагал Гитлер  Но разве

московский    фюрер    нс    мог    прийти    к    этому   выводу    вполне

самостоятельно[7]

     Отныне в  театре Иосифа  Сталина  за  Лаврентием Бериязакреплена  роль

историографа Часто он выходит на  сцену в наряде теоретикаПублика  — дура,

она все слопает

     Прошло совсем немного времени, и  цитирование Бериястало  политической

модой. Эрик Бедия, этот штатный звонарь при сталинском наместникев Тбилиси,

горячо рекомендует разъяснять и  популяризировать такиеклассические  работы

Лаврентия Павловича, как.  1)  Доклад «О  мерах  по дальнейшему  укреплению

колхозов Грузии», 2) Статьи  «Новая  Конституция иЗакавказская Федерация» и

3) «Развеять в прах врагов социализма!».

     Последнюю  статью,  зубодробительную,  нацеленную на истребление  всех

инакомыслящих, Э. Бедия цитирует с высокооплаченной охотой.

     Эрика  Бедия,  одного  из  составителей бериевских«трудов»,  тоже ждет

пыточная камера --  обычная плата за  ценные  услуги.  А пока он говорит  и

говорит, пишет и пишет. Его программная статья  «I  мая1901 года в Тбилиси»

рисует   Кобу,   этого  двадцатидвухлетнего   хулигана, признанным  лидером

революционного  движения   Закавказья.  И  подтверждает сей  миф  обильными

цитатами из книги Лаврентия Берия.

     Эта  книга  получила   невиданно  широкую  рекламу --   на  собраниях,

конференциях, съездах, в периодической печати, в учебныхзаведениях, музеях.

Вот характерная запись в книге отзывов Авлабарской типографии-музее «Осмотр

типографии  повышает интерес к книге товарища  Берия,желание изучить ее еще

глубже и основательней».

     Повсюду устраиваются соответствующие выставки.  Однаиз  них  открылась

повторно в январе 1937 года в Галерее Союза художниковГрузии под девизом «К

истории большевистских организаций  Грузии иЗакавказья». Другая — в здании

филиала института Маркса — Энгельса — Ленина — Сталина.

     И  повсюду, на  каждом  шагу, на  каждом  метре экспозиции --  Сталин,

Сталин, Сталин. И в центре внимания — книга Берия, боевогосоратника Вождя.

     Вслед  за Берия все газетные  рецензии ставят  Сталина во главе  самых

значительных событий революционного движения Закавказья.

     В 1936  году авторов-составителей  бериевской фальшивки арестовали  и,

обвинив в террористическом заговоре против Сталина, прилежноказнили. Никого

не  оставил  своим вниманием  Берия,  даже  московскую аспирантку.  Она  --

единственная  --  выжила.  Вернувшись  из  лагеря  в  Москву,пришла  в ЦК и

написала краткую историю знаменитой книги.

     Перед нами второе, подарочное  (1936  года)  издание. Отличная бумага,

десятки фотографий, отменные цветные репродукции«новобиблейских» картин.

     Товарищ Сталин — руководитель рабочего кружка в Тифлисе в  1898 году.

Нелегальное собрание на Ходжеванском кладбище в Тифлисе воглаве с товарищем

Сталиным.  Товарищ Сталин  среди своих  соратников. Демонстрация  батумских

рабочих под руководством товарища Сталина в 1902 году.

     Товарищ  Сталин  на  митинге   в  Чиатуре   в  1905  году  разоблачает

меньшевиков.  И еще  и  ещь. Чуть ли  не все  главныесобытия революционного

движения в Закавказье начала века.

     Изумленно, подобострастно, строго соблюдая дистанцию,взирают на юного,

но уже  такого гениального Вождя, маститые революционеры.Расступаются перед

ним  седобородые  старцы  в  бурках, поспешают за  героемкадровые  рабочие.

Некадровые  — тоже. Но что это? На картине К. Хуцишвили Сталин изображен в

роли организатора забастовки  железнодорожных рабочих в 1902году в Тифлисе.

Однако организатором этой забастовки он не мог быть хотя быпотому, что в то

время находился в Батуми.

     Не Бедия  с Берия изобрели этот простейший методфальсификации истории.

Но  они  подали заразительный пример,  которому  тотчас последовали  мощные

институты и  академии. Целая армия лжеисториков,  пуская нетерпеливые слюни

(кормушка-то какая!), принялись перелицовывать прошлое.

     Кто их остановит, сталинских портняжек?

     Последняя    глава    бериевской    книжки   посвящена     борьбе    с

национал-уклонизмом. Если  принимать указания Ленина  вобласти национальной

политики  за истину в  последней инстанции, то главнымуклонистом являлся не

кто иной, как Сталин, с его проектом автономизации, с егопрактикой геноцида

и порабощения  приграничных народов. Но именно  его Берия живописует этаким

стерильным  ортодоксом-ленинцем,  победоносно  разящим внутренних   врагов.

Национальную    политику    государства   он   именует   не   иначе,    как

ленинско-сталинской.  Все  новации, авантюрные,антинародные,  будут позднее

связывать с именем одного гения — Сталина.

     Так называемые грузинские  национал-уклонисты в 1922году  протестовали

против   вредоносного   проекта   образования   Закавказской  Федерации   и

ходатайствовали о  непосредственном вхождении Грузии всостав СССР. В книжке

Берия упоминаются имена  Буду Мдивани,  Котэ  Цинцадзе, Филиппа  Махарадзе,

Серго Кавтарадзе, Михаила Окуджавы, Малакии Торошелидзе,Владимира Думбадзе.

Через год-два их уничтожат.

     Хозяин Лубянки

     В  декабре  1938-го Берия стал хозяином  Лубянки. Никогда, ни  до,  ни

после, в кресле шефа тайной полиции не сидел стольмогущественный человек.

     Генриху Ягоде  и Николаю  Ежову Сталин только приказывал, с Лаврентием

Берия мог и посоветоваться, с ним он даже планировал отдельные  операции  С

товарищем Лаврентием  можно  было говорить откровенно — какие там умолчания

между честными компаньонами?

     Давно подмечено: истинный интеллигент, даже если это прошедшийтюрьмы и

каторгу  революционер, теряется, столкнувшись  с неприкрытымхамством. Берия

был не  просто хамом, он носил свое агрессивное хамство какзнамя. Он пришел

в Москву, когда Сталин уже успел  расправиться с близкимисоратниками Ленина

--   Каменевым,  Зиновьевым,  Рыковым,  Бухариным, Рудзутаком,   Раковским,

Серебряковым...

     При  них генсек  еще  как-то  маскировал  свою,  сюности  развращенную

натуру.  Теперь  словно  едкая кислота  разлилась  поКремлю, вытравляя  без

остатка интеллигентность вместе с обыкновеннойпорядочностью.

     Берия сразу же оказался своим среди своих Вот ончокается бокалом  вина

с хитроумным Микояном, фотографируется  в обнимку спростоватым Ворошиловым,

с наигранным интересом  внимает тугодуму Молотову. Он наудивление  быстро и

естественно вписался  в антураж  главного кресла. Именно такого человека не

хватало Сталину для душевного комфорта. Но полного комфортаему не было дано

вкусить никогда, так  же, как и Берия. То были одинокиеволки. И союз их был

волчий.

    … Кампания смягчения террора, объявленная в начале1939 года, как она

отозвалась на  судьбе миллионов, томившихся в  бесчисленных тюрьмах-лагерях

сталинской земли? Может  быть, заключенным послепыток-побоев стали выдавать

мягкие матрацы или заменили постылую баланду обыкновеннымищами с котлетами?

Может  быть, разрешили свидания с  родственниками, облегчили режим, убавили

убийственный  труд на благо Хозяина? Нет.  На такиематериальные и  духовные

траты ни Сталин, ни Берия, люди государственные, не моглисогласиться.

     Как и все иные  политические кампании, эта изошладемагогическим дымом.

Человек  сугубо  театральный, Сталин поручил  роль  чуткогоинспектора члену

Политбюро  Андрею  Андрееву.  И  вот  этот  насмерть запуганный  функционер

приступил к проверке ведомства Берия на предмет невинноарестованных. Трудно

придумать смешнее ситуацию. Уж  не Лаврентий  ли  Павловичподсказал  Иосифу

Виссарионовичу кандидатуру Андреева[9]

     Из дальней области  привезли  одного низовогопартработника,  участника

опасной  контрреволюционной  организации, и  предложили здесь,  в  кабинете

некоей следственной части НКВД,  рассказать«представителю ЦК»  всю  правду.

Запутавшийся  в  собственных  показаниях,   чуть  живой «враг  народа»,  не

разглядев сразу члена Политбюро в затененном углу, не знал,на что решиться.

Он  уже не  раз  пострадал  от  провокаций  и, даже  узнавАндреева,  боялся

подвоха. «Андреев  уйдет, а  я  останусь  тут,  в  их руках..»--  размышлял

арестант.  И он  подтвердил  свои чудовищные показания ипопал под  расстрел

Вместе с «соучастниками»

     Эта комедия разыгрывалась на Лубянке в тридцать девятомне раз и не два

--  в присутствии Андреева и сотрудников Берия Толькоподследственных  менял

режиссер.

     Наркоминдел

     Народный  комиссариат иностранных дел  подвергсяпогрому в одно время с

остальными наркоматами,  в годы 1937--1938, до прихода наЛубянку  Лаврентия

Берия.  Сколько  старых   членов   партии  --  послов, сколько  советников,

секретарей,  атташе полегло  тогда  Кое-кого  удалось спасти Литвинову,  он

настойчиво ходатайствовал перед Политбюро,  поручался  засотрудников  перед

Сталиным. Но вот подошла и его очередь

     Пытаясь как-то успокоить общественное мнение на Западе,Сталин разослал

послам крупных  государств специальную  программу,  в которой  указал,  что

отставка Литвинова никак не связана с изменением внешнейполитики Советского

Союза, а вызвана лишь разногласиями бывшего наркома сМолотовым по вопросу о

кадрах.

     Как  всегда цинично-лживый, генсек на сей раз оставилнеприкрытым намек

на  полуправду.  Литвинов  действительно   пытался отстоять   старые  кадры

дипломатов Но  сколько удалось  ему спасти за те девять лет (1930 — 1939),

что он возглавлял наркомат[9]

     Арестованным  работникам НКИД вписывали в протоколы допросов показания

против  Литвинова  Ничего особенного. подрыв,  измена, троцкистские  связи,

контрреволюция, шпионаж — привычный набор, повторявшийся навсех  «открытых

процессах» Дело стало за малым — арестовать изменника.

     1 мая 1939 года Литвинов занимал свое привычное место на трибуне возле

Мавзолея, на виду у иностранных дипломатов.

     Берия ожидал команды  генсека со дня на день, но Вождьмедлил. То ли он

считал зазорным казнить наркома, сторонника проанглийскойполитики, в момент

крутого поворота — империалистическим акулам только дайпищу для  сенсации.

То ли руку Вождя удерживала память о революционных заслугахЛитвинова, то ли

к  старости  мягче  нравом  стал,  расслабился  Шестьдесят лет  --  возраст

почтенный. Пока  еще он  Хозяин.  И  может себе  позволитьтакой  каприз  --

обложить человека со всех сторон и не тронуть.

     2 мая 1939-го в кабинете  Литвинова  собралась комиссияЦК.  Молотов --

председатель, Маленков, Берия, Деканозов — члены.

     Задолго  до  этого  майского  дня  уполномоченные Сталина  и  Молотова

наладили тайные контакты с Гитлером. На втором уровне -- Лубянка  и гестапо

— происходил  активный  обмен опытом и людьми. Все этоделалось без  ведома

прекраснодушного Максима Максимовича Литвинова.

    … Ответственных работников НКИД вызвали в секретариатпоздно вечером.

Они  приходили  один  за  другим,  ничего  еще не  ведая, но  встревоженные

настойчивым тоном секретаря Заведующий правовым отделомПлоткин, управляющий

делами   Корженко,  недавно  присланный  из  НКВД  для укрепления  порядка.

Сотрудник спецотдела  Токмаков, ведавший сугубо  секретными личными  делами

работников  наркомата. Заведующий  отделом  Прибалтики Бежанов.  Заведующий

отделом  печати  Гнедин. Некоторых, как Бежанова  и Гнедина,вызвали прямо с

официальных приемов.

    … Молотов  больше отмалчивался и все время что-тописал Литвинов тоже

не вмешивался в ход допроса. Формально это называлось — сделать сообщение о

работе отдела, на деле же комиссия выпытывала сведения,порочащие наркома, и

добивалась от допрашиваемых признания во вредительстве наниве дипломатии.

     Картину   заседания  комиссии  воссоздал   в  своих мемуарах   Евгений

Александрович Гнедин. Ему запомнилась молчаливая, но полнаязатаенной угрозы

фигура  Берия. Гнедин докладывал  о работе своего отдела.Когда он перешел к

характеристике иностранных корреспондентов, Бериявстрепенулся:

     — Об этом мы с вами еще поговорим!

     Гнедин  посетовал  на плохую организацию контрпропаганды  за границей.

Оказывается,  даже  пропаганда  советских достижений былапоставлена  плохо.

Настолько плохо,  что иностранные корреспонденты вынужденыбыли обращаться в

отдел  печати  за  сведениями  обыкновенной, незасекреченной  экономической

статистики.

     — Так вы  этим и занимались! — бросил злобно Берия.Он уже располагал

нужными показаниями о «шпионской деятельности»Гнедина.

     Следующая  тема  оказалась еще острее:  Гнединзаговорил о  никчемности

цензуры над  сообщениями иностранных корреспондентов ЛицоМолотова  надменно

застыло, Маленков  взглянул на  смертника изумленно и усмехнулся, а  Берия,

вельможно откинувшись на спинку кресла, воскликнул.

     — Вы говорите вещи, которых не решится сказать дажечлен Политбюро!

     Этот вечер  тянулся  долго,  очень долго  Из  кабинета наркома  Гнедин

поспешил   на  пресс-конференцию,  ответил   на   все вопросы   иностранных

корреспондентов,  завизировал тексты  их телеграмм  и составил справку  для

комиссии ЦК. Вскоре его вызвали  вторично. Литвинова  онуже  в  кабинете не

застал,  остальные  были на месте. Берия  глядел на Гнедина  сквозь  стекла

пенсне в упор, с откровенной неприязнью и злорадством

     Молотов  отчитал Гнедина резко, грубо Казалось, с  нимвсе кончено.  Но

Гнедин оставался на своем месте еще неделю, до 10 мая В этотдень Деканозов,

новый заместитель наркома иностранных дел, вызвал его на 7часов вечера. Тот

вечер стал для многих последним на воле. Действуя по плану,согласованному с

Молотовым и Берия, Деканозов устроил в  здании НКИД нечтовроде пересыльного

пункта, откуда сотрудников препровождали на Лубянку, вовнутреннюю тюрьму Не

понадобились ни поезда,  ни автомобили — оба  здания,  НКИДи  НКВД, стояли

vis-a-vis.

     Деканозов  сидел в кабинете зам наркома  СтомоняковаБорис Спиридонович

накануне,  в момент ареста наложил  на  себя  руки  и скончался  в тюремной

больнице.

     Арестованных сотрудников Наркоминдела Берия препору чал своему давнему

подручному, испытанному костолому Богдану Кобулову.

     На первом же  ночном  допросе Кобулов  назвал Гнединакрупным шпионом В

камеру его отвели под утро, но заснуть так и не дали,вызывали вновь и вновь

и  в  сопровождении трех  конвоиров повели  куда  то Одного из конвоиров он

принял за ответственного работника  Верховного Суда, которыйнаблюдал обычно

за  порядком на  так  называемых  открытых процессахОтносительно  должности

Гнедин   ошибся,  это   был  Миронов,   начальник  внутренней  тюрьмы  НКВД

Подследственного провели в кабинет Берия.

     Длинный стол заседаний,  на нем --  ваза с апельсинами.У дальней стены

огромной комнаты — письменный стол. Когда Гнедина ввели,Берия  беседовал о

чем то с Кобуловым. Разговаривали по грузински, но вот Берияпрервал беседу,

и  Кобулов  официально доложил  «Товарищ народный  комиссар,подследственный

Гнедин на первом допросе вел себя дерзко, но он признал своисвязи с врагами

народа»  Гнедин,  не  ожидая  приглашения,  заявил, что  виновным  себя  не

признает,  а  что  касается   «связей»,  то   он лишь  перечислил   фамилии

арестованных друзей.

     Последовал  сильный  удар  в  скулу.  Кобулов  сидел рядом,  ему  было

сподручно бить. Гнедин качнулся влево  — удар помощникаКобулова привел его

в первоначальное положение. Били долго, со знанием дела. Совкусом.

     «Берия  сидел  напротив  и  со  спокойным любопытством  наблюдал  » --

вспомнит потом Гнедин

     После первой порции  начался допрос. Оглушенный разбитый Гнедин все же

не  утратил  стойкости  духа.  Он  отказался  признать себя государственным

изменником. По  всему  было  видно, что здесь таких клиентовне любят. Берия

поднялся и приказал Гнедину лечь на ковер. Тот лег на спину.

     — Не так!-- бросил нетерпеливо  хозяин Гнедин легногами к письменному

столу.

     — Не так!

     Гнедин лег к столу головой. И вновь не угадал. Вкабинете появилось еще

несколько  специалистов  Берия приказал  им заняться непонятливым  шпионом.

Гнедина раздели, перевернули и принялись бить резиновымидубинками.

     — Следов не оставлять!-- приказал народный комиссар.

     Гнедин давно  подозревал, что линия ЦК на исправлениедопущенных Ежовым

ошибок,  разговоры  о соблюдении законности  и пересмотре дел  --  все  это

очередная кампания,  рассчитанная на простаков. Сталин  не удосужился  даже

отменить пытки и побои. Ежова сняли, а новый нарком, чем онлучше.

     Больнее  всего отдавались удары по  пяткам. Гнединкричал, но  к  этому

здесь видимо привыкли. Били до тех пор, пока сами неутомились.

     Как предполагает  Гнедин, Берия в  те  дни преследовалглавную  цель --

получить материалы против  Литвинова. Бе рия и Кобуловназывали его «бывшего

начальника» обер-шпионом и  со злорадством предрекали, что в «том» кабинете

Гнедину уже не бывать никогда.

     Избитого  раздетого донага  дипломата бросили в холодный карцер. Через

некоторое время  экзекуция  в  кабинете Бе  рия повторилась.  На  этот  раз

стойкость Гнедина была вознаграждена.

     — Волевой человек, вот такого бы перевербовать — сказал с наигранной

интонацией Берия.

     Стандартный провокационный прием придуманный далекимипредшественниками

Лаврентия Павловича.

     В камеру к Гнедину бросили переодетого агента, которыйловил каждый его

вздох. Передышки  Гнедину  не  давали,  конвейер работал круглосуточно. Его

таскали из кабинета в кабинет и били, били,  били. Особенносвирепо истязали

в кабинете Кобулова — сколько раз Гнедин терял тамсознание. Может быть его

готовили к показательному процессу и лишь потому неприкончили.

     Технология   погрома  в  НКИД  была   проста  и надежна,  ее  испытали

предшественники  Берия.  Лаврентию  Павловичу  не  пришлось напрягать  свои

ответственный мозг. Весной тридцать  девятого взяли первую втом году партию

сотрудников  Литвинова, выбили  из  них  показания  наостальных.  Когда  на

Лубянку   поступила   вторая   партия,   следователи  располагали   широким

ассортиментом провокационных показаний. После ареста и гибели зам.  наркома

Николая Крестинского  -  «главы  контрреволюционного заговора» — в НКИД эту

почетную должность приписали заведующему отделом печати. Арестованный ранее

Евгений  Гиршфельд,  советник  посольства во  Франции,  дал соответствующие

легенде показания,  и вот уже  Гнедина допрашивают в новомдля него качестве

— руководителя антисоветского центра в НКИД. Начальниктюрьмы Миронов вновь

сопровождавший Гнедина  на  очередной допрос, успел шепнуть ему в  коридоре

«Напрасно упорствуете».

     Пыточный конвейер  надломил  Гнедина, но не  сломил. Однако Берия  уже

предвкушал   победу   и  приказал  привести  его   вновь. Он  надел   маску

воспитанного,  интеллигентного  человека и спросилблагожелательно понял  ли

Гнедин, наконец, что должен рассказать о своихпреступлениях.

     Пытаясь смягчить реакцию на свой отказ, Гнедин заявилчто до сих пор не

понимает, чего  от него добиваются.  Берия порядком  надоелаэта игра  но он

решил выдержать избранную роль.

     — Такой философией и провокациями вы только ухудшаетесвое положение.

     Еще одна расхожая сентенция  из репертуара следователей времен Генриха

Ягоды.

     Одним из тех  кого затравил,  а  потом  и прикончилБерия,  был Алексей

Нейман  В 1938 году он  возглавлял один из  западных отделов НКИД.  Это был

широко  образованный  человек, душевный,  простой  в обращении, его  многие

сотрудники называли просто Алешей.

     Сеть доносчиков  в НКИД  не  Берия была создана, своих осведомителей и

провокаторов Сталин внедрил туда при Ягоде и  Ежове. Ноименно  в 1938--1939

годах  они  проявили себя зримо. Главным бериевским  агентомбыл заместитель

наркома Владимир Потемкин, академик, член ЦК с 1939 года.

     В  деле Гнедина  имеется донос Потемкина на бывшегозаведующего отделом

печати. Он  называет его  немецким  шпионом  и сприскорбием  отмечает,  что

Литвинов напрасно поручился за Гнедина перед Политбюро.

     Заведующий одним из западных отделов Ф. С. Ваинберг былособенно близок

с Потемкиным и  с остервенением выявлял  «враговнарода» в аппарате НКИД. На

следствии Ваинберг повторил злобные нападки Потемкина наЛитвинова. Клеветал

он и на Гнедина.

     Они старались, очень старались, но Берия не щадил исамых старательных.

И Ваинберг отсидел свое после реабилитации работал вПолитиздате.

     Михаил Кедров

     С  тревогой  следил  за  необычайно  счастливой карьерой Берия  старый

коммунист  Михаил  Кедров.  Почему  тогда, в  двадцать первом,  Дзержинский

оставил без последствий его докладную.

     Год 1939  и  Берия  — полновластный нарком внутренних дел. В  органах

госбезопасности,  в  непосредственном   подчинении  у Деканозова,  работает

младший сын Кедрова Игорь. Однажды он пришел к отцу вместесо своим другом и

сослуживцем  Владимиром   Голубевым  и  рассказал  о гнусных  преступлениях

творящихся  на  Лубянке. Молодые  чекисты  располагалиточными  фактами и  у

старшего  Кедрова  не  оставалось   сомнений  в преступности  Берия  и  его

подручных. Невдомек было старому коммунисту, кто стоит заспиной  Берия, кто

планирует резню.

     По совету Михаила Кедрова Игорь  вместе с Голубевымнаписали  и отнесли

письмо в  приемную  генсека,  а копию передали МатвеюШкирятову, заместителю

председателя Комиссии партийного контроля.  Не знали онитого, что  Шкирятов

является ключевым исполнителем массового террора.  ЧтоБерия  давно стал ему

братом. Кровным братом.

     Кедров старший обратился одновременно к Сталину  с письмом,  в котором

сообщал о своей давнишней  записке на имя Дзержинского.Кедров предостерегал

Вождя в отноше нии Лаврентия Берия, который накануне войныистребляет лучшие

партийные и военные кадры.

     У  Сталина были  с Кедровым старые счеты. В своихвоспоминаниях  Кедров

славит Ленина «Повсюду Ильич», «Ни шагу без Ильича», «Вождь Красной Армии».

Это все — о  Ленине, все о  нем, в обход истинного организатора  Советской

власти и Красной Армии.

     Игоря  Кедрова с  товарищем взяли в конце февраля1939-го. И без лишних

слов расстреляли. Михаил Кедров

     все еще  не теряя надежды на справедливость, вновьобратился к Сталину.

На другой день, 16 апреля, схватили его самого.

     Подробности  ареста  и  следствия  нам   неизвестны. Лишь  один  факт,

уникальный, стал  достоянием  истории: Верховный  Суд СССР оправдал Михаила

Кедрова. Такого с  видными коммунистами  не случалось нидо,  ни после  1939

года.

     Берия пренебрег решением суда.

     В октябре 1941-го, когда немецкие армии подошли к Москве, из столицы в

Саратов  был  отправлен  специальный вагон с двадцатьюдвумя  особо опасными

преступниками. В их числе был и Михаил Кедров. Там,  всаратовской тюрьме, в

конце октября их расстреляли.

     Сидя  в  камере,  вспоминал ли большевик  Кедров  лето восемнадцатого,

Архангельск, где он силой  разогнал городскую думу иарестовал меньшевиков и

эсеров? Кто из них выжил тогда, кто пережил расстрельныетридцатые?

     По  приказу   особо  уполномоченного  Совнаркома  Михаила   Кедрова  в

Архангельске казнили людей,  отказавшихся принять  новуювласть. Позднее  он

скажет: «Я старался убедить  себя в том, что подобныелица должны беспощадно

уничтожаться, хотя  бы  они служили орудием в  руках других.Тем  не менее я

колебался: всю жизнь  я боролся против  виселиц ирасстрелов. Неужели теперь

нужно прибегать к тем средствам, которые  никогда раньше  недостигали цели?

Неужели рабоче-крестьянская власть не может обойтись безказней?»

     Летом 1953-го, как только стало известно  об арестеБерия, старший  сын

Кедрова,  Бонифатий, обратился  к Генеральному прокурору Руденко. Бонифатий

Михайлович  уже знал  о судьбе  двадцати двух этапированныхво время войны в

саратовскую  тюрьму.  «А  мы-то думали-гадали, что этоза список?  — сказал

Руденко  и достал  из  сейфа лист  бумаги.--  Вот, смотрите: двадцать  одна

фамилия отпечатана, а Кедров добавлен рукой Берияпоследним».

     В декабре  1953-го  Прокуратура СССР сообщила  об уничтожении  Михаила

Кедрова:  «Берия  и  его  соучастники  боялись  этого человека,  способного

разоблачить их преступную деятельность».

     Теперь-то мы знаем, что боялись они только Сталина.

     Последнее удобрение

    … Он  уже  освоился  на новом  месте. Ничего,работать можно. Что,  в

сущности, изменилось?  Здесь те же  люди, что и в  Тбилиси.Так  же исправно

доносят  друг на  друга,  так же покорно садятся в «черные воронки», терпят

клевету и пытки,  предают  товарищей и родных, гибнут втюрьмах и лагерях. И

славят Вождя.

     Все то же, все то же — на берегах Москвы-реки, наберегах Куры.

     И Лубянка,  центральная  живодерня тех лет, ни в чем неизменилась. Все

так же  пытают-убивают.  И те же хлебные  фургоны вывозятпо  ночам трупы  в

крематорий. И те же члены  Военной коллегии Верховного СудаСССР нетерпеливо

заглядывают в глазок металлической двери, за которой  в сатанинском пламени

исчезают останки «врагов народа».

     И еще одна подробность. Пепел сожженных коммунистов — а сколько из них

оказалось   соратников   Владимира  Ильича   Ленина  -- вывозили  на   поля

подмосковного колхоза имени Ильича.

     Последнее удобрение.

     Центральный ансамбль НКВД

     Московский литератор и художник Михаил Давыдович Вольпин после отбытия

лагерного срока  поселился в  1937 году  в  Вышнем  Волочке,вместе с другим

ссыльным,   сценаристом   Николаем   Робертовичем  Эрдманом.  Всего  триста

километров отделяло их от  столицы, но визит в  Москвубывших  врагов народа

мог обернуться тюрьмой.  Предписанный  властями режим друзья  не  нарушали,

поэтому внезапный вызов в НКВД их весьма озадачил.

     В Москве литераторов встретил кинорежиссер СергейЮткевич.  Осенью 1939

года Лаврентий Павлович приказал создать при НКВД эстрадныйансамбль.

     Этот  коллектив  был задуман  как  грандиозный эстрадный  ансамбль  --

многожанровый,  многочисленный,   с   привлечением   самых  громких   имен.

Постановщиками  программы стали крупнейшие режиссеры: СергейЮткевич и Рубен

Симонов.  Художественное оформление Берия поручил  не кому-нибудь, а  Петру

Вильямсу. прославленному автору декора

     ций Большого  театра, хор — всемирно известномуАлександру Свешникову.

Асаф  Мессерер заведовал танцевальным цехом. Ему ассистировал  балетмейстер

Касьян  Голейзовский.  Популярный  гитарист  Александр Иванов-Крамской  вел

оркестр народных  инструментов,  симфоническим оркестром дирижировал Михаил

Бек. Театральную труппу возглавил корифей МосковскогоХудожественного театра

Михаил Тарханов, художественным руководителем своегоансамбля Берия назначил

брата знаменитого  композитора  — Зиновия  Дунаевского.Музыку для ансамбля

НКВД пришлось сочинять и Дмитрию Шостаковичу.

     Кто откажет сталинскому наркому?

     В угоду Папе Малому и  Папе Большому в программуансамбля были включены

грузинские танцы. Их ставили специально приглашенные изТбилиси хореографы.

     Как  бы  там ни было,  ансамбль, столь мощноукомплектованный, оказался

сильным  творческим коллективом.  Из него  вышла целаяплеяда  замечательных

деятелей культуры и  искусства:  народные артисты СССР ЮрийСилантьев, Карен

Хачатурян, а также певец Иван Шмелев, кинодраматург ДаниилХрабровицкий...

     Лаврентию Берия важно было превзойти популярныйансамбль песни и пляски

Красной Армии. Да и что такое армия в сравнении с органамикары и сыска? При

одном упоминании  НКВД  должны  трепетать  все  --  и маршалы,  и  наркомы.

Центральный  ансамбль  НКВД  должен   соответствовать  могуществу   тайного

ведомства!

     Было еще одно  обстоятельство,  разжигавшее амбиции Берия.  21 декабря

1939 года  Хозяину исполнялось 60  лет,  и к этойвсемирно-исторической дате

Берия должен выдать в Кремле праздничный концерт. Сценарийпредставления был

уже готов, его написал Константин Финн, можно былоприступать к  репетициям,

но Юткевич сомневался в достоинствах опуса писателя Финна:эстрада все же не

его  специальность. Вызванные  срочно  в  Москву Вольпин  и Эрдман  взялись

составить новый  сценарий.  Их поселили  в пустовавшей квартире заместителя

наркома, многокомнатной, роскошно обставленной.

     Жить  в  Москве  без прописки  лишенные прав  авторыбоялись,  пришлось

органам прописать их временно, на  десять дней. Между  темноябрь подходил к

концу.  Начальство  торопило. Вольпин  с  Эрдманомвынуждены  были  выдавать

готовые куски сценария чуть ли нс каждый день, и этистраницы шли сразу же в

дело.  От них нс  отходил  заведующий литературной  частью Иван  Николаевич

Добровольский, но, руководители  ансамбля уже  поверили  в успех. Через две

недели «пожарные» авторы закончили работу и отбылив  Вышний Волочек. Ничего

особенного  --   обычная  штурмовщина,  свойственная   не только  экономике

сталинской эпохи.

     Начальником ансамбля  Берия поставил Бориса Тимофеева,человека серого,

малограмотного,  настоящего  служаку.  Позднее  ему будет присвоено  звание

полковника. Раньше он работал полотером,  поэтому жест ноги унего перешел в

руку. Когда он  хотел придать своим словам особый вес,начальник махал рукой

справа налево, будто пол натирал, и в заключение вырывал износа волосок.

     Репетиции  ансамбля проходили в клубе НКВД, мрачномздании с  цокольным

этажом,  облицованным  черным гранитом. Интерьеры  украшали бюсты  Сталина,

шесть  мраморных  портретов,  исполненных  придворнымискульпторами в  стиле

поздней Римской империи.

     Однажды  начальник  вызвал всех к  себе в кабинет -- он  помещался  на

втором этаже — для очередного инструктажа. Раздался звонок,хозяин подбежал

к аппарату.

     — Тимофеев у телефона. Да, Лаврентий Павлович.Слушаюсь. Да. Да. Будет

исполнено. Есть.

     Он бережно положил трубку на место, оглядел своевойско, сел в кресло и

медленно, растягивая слова, произнес:

     — Ну, а теперь по-го-во-рим...

     Подобные сцены повторялись несколько раз. Кто-то заметил, как  будущий

полковник  во  время  этих  переговоров  манипулировал рукой  под  столом--

отключал телефон… И  все же ансамблю повезло: начальникоказался человеком

незлобивым, порой даже заботливым.  В  конце 1941 года,когда немецкие армии

подошли  к  столице,  он  помог  эвакуировать  из  Москвы семьи  участников

ансамбля,  а  когда  Вольпин и Эрдман угодили на фронт, он разыскалих там и

обеспечил бронью и работой.

     В  штате  ансамбля  числился  комиссар,  а  также строевой  лейтенант,

которому участники подчинялись в качестве рядовых солдат.

     Когда до  выступления в  Кремле  оставалось не болеенедели,  начальник

вызвал всех к себе.

     --  Имеется  важное задание:  создать песню о железномнаркоме. Задание

срочное, ответственное. Чтобы тексток и мотивчик сами в ушколожились.

     Сказал и выдернул из носа волосок.

     — Ну, у  кого какие предложения? Все переглянулись, наступила тишина.

Внезапно поднимается писарь:

     — Товарищ начальник, есть и тексток, и мотивчик.

     --  Ну, что  ж, давай,-- сказал неуверенно  полковник. Шею  Бучинского

украшал целлулоидный воротничок,  тогда  носили такие — вытер  тряпочкой  и

чистый опять. Он

     напрягся, шея налилась кровью, и запел:

     Цветок душистых прерий,

     Лаврентий Палыч Берья-а-а...

     Все  оцепенели.  Полотер  вскочил,  подбежал  к двери,  распахнул  ее,

выглянул, захлопнул,  вернулся на середину  кабинета, опятькинулся к двери,

снова распахнул, закрыл, повернулся к подчиненным и тихо таксказал:

     — А ну… брысь… брысь все… отсюда!

     Кабинет   мгновенно   опустел,  люди  собрались  на железной  винтовой

лестнице.  Смеяться  нельзя,  да  и   кто  в  такой ситуации  осмелился  бы

улыбнуться...

     Эрдман повернулся к писарю:

     — Т-ты ш-што, сс-у-ма сошел, ш-што ли?..

     — Ребята, вы меня извините, я  с утра… взбодрилсянемного… У  меня

весь день  в голове крутится:  «Берия--  прерия, прерия — Берия, Берия  --

прерия».

     Подошло время генеральной репетиции. В последний моментстало известно,

что программу концерта будет принимать сам ЛаврентийПавлович.

     Начальник приказал уложить выступление  в 30 минут.Многое зависело  от

конферансье. В  этот  день в  зал никого не  впускали.Начальник  метался по

сцене,  Зеня (так  звали Зиновия  Дунаевского, руководителяансамбля)  стоял

наготове  перед  хором,  томление   дошло  до  предела. Начальник  подозвал

конферансье:

     — Программу будешь вести академечески. С хохмами.

     — Есть!

     Через минуту Тимофеев передумал:

     — Будешь вести строго: вышел, объявил номер ипо-солдатски четко ушел.

     — Есть!

     В зрительный зал вели шесть дверей — по две двери справаи слева и две

--  сзади,  напротив сцены.  Внезапно  все двери распахнулись, одновременно

распахнулись,  появились  мальчики  в  одинаковых  демисезонных  пальто,  с

поднятыми воротниками, руки в карманах  — и  встали удверей. Еще несколько

томительных  минут,  и входит  человек  --  в таком  же пальто,  с поднятым

воротником, руки в карманах.  Под  кепи, надвинутым на самыеброви, сверкает

пенсне. Человек прошел до  середины зала, сел в крайнеекресло, развалился и

гаркнул: «Начинайте!»

     Зеня взмахнул рукой...

     Когда все кончилось, тишину взрезал тот же гортанныйголос:

     — В Кремль поедет  песня о  Вожде. Вторая поедет песняобо мне. Третий

номер  --  грузинский танец. И последний  поедетмолдаванский танец. Там так

красиво юбки развеваются, ляжки голые видны. Хорошопоставлено. Все!

     Берия  поднялся  и вышел. Исчезли  мальчики, закрылись  двери. Полотер

выдержал торжественную паузу и вышел на сцену.

     — Вот это стиль! Учиться надо! — И выдернул из носаволосок.

     1953 год,  конец июня.  Москва еще не  узнала обаресте  Берия.  Газеты

молчали, но кое-кто уже пронюхал о случившемся.

     В  шесть часов утра бывшего писаря Центрального ансамбля НКВД разбудил

телефонный звонок.

     — Товарищ Бучинский?

     — Да...

     — Вы помните свою службу в  ансамбле  НКВД  и  тот случай,  когда  вы

предложили полковнику песню о товарище Берия «Цветокдушистых прерий»?

     — Помню...

     — А цветочек-то взяли и посадили...

     Кроме   Центрального   ансамбля,   в   системе   НКВД  вскоре   начали

функционировать  другие   эстрадные   коллективы.  В постоянных  заботах  о

поголовье  лагерных  смертников  Берия  не  забывал  о досуге   охранников,

вольнонаемных  специалистов  и  уполномоченных оперчекистских  отделов.  По

нарядам ГУЛАГа  мобильные эстрадные  ансамбли выезжали вотдаленные лагерные

города и  поселки Зоны  Малой. На  одном из  концертов  мне посчастливилось

побывать в  1947 году в поселке при станции Хановей, втридцати километрах к

югу   от  Воркуты.   В   ту  пору   я,  заключенный, пользовался  пропуском

бесконвойного  передвижения  и  сумел  проникнуть  взрительный  зал  клуба.

Концерт  мне  понравился,  артисты ансамбля  оказались  на профессиональной

высоте, а ведущие доброжелательно отнеслись ко мне иразрешили записать весь

конферанс...

     Мерецков

     Аресты  военных  продолжались и после  тридцать восьмого года. В самом

начале  войны  был арестован генерал армии Кирилл  Мерецков.На  Лубянке ему

инкриминировали   шпионаж.    Смелый    военачальник,  бывший   командующий

Ленинградским  военным  округом, участник гражданской войны в Испании, он с

негодованием отверг клевету. Тогда его передали в  рукиРодоса, того  самого

Бориса   Вениаминовича  Родоса,  который   пытал  Эйхе,  Чубаря,  Косарева,

Мейерхольда.  Следователя  сталинской выучки,  замучившегонасмерть  не один

десяток  именитых  и  неименитых   «шпионов».  Родос,  добиваясь  признания

Мерецкова,  сломал ему ребра. Несчастный катался  по  полу, криком заглушая

невыносимую боль...  Обо всем этом маршал Мерецков  поведалсуду в 1956 году

на  процессе  по  делу  Родоса.  Следователь  был приговорен к  высшей мере

наказания. Его жертвы посмертно реабилитированы.

     Справедливость восторжествовала...

     Восторжествовала?..

     Год  1953-й.  После  смерти Сталина Берия пыталсявыставить себя этаким

поборником справедливости. Он  рассказал Хрущеву,  как  ему удалось  спасти

Мерецкова.  Берия  пришел  к  генсеку  и  напомнил  ему  о судьбе  опытного

военачальника.  Идет  война,  Мерецков  нужен  на   фронте. Сталин  поручил

Лаврентию Павловичу переговорить с узником. Примечательныйдиалог в кабинете

Берия.

     --  Вы  же  честный  человек,  зачем  вы  оговорили себя? Нет,  вы  не

английский шпион.

     — Мне нечего вам добавить, у вас имеются моиписьменные показания.

     — Идите в камеру, отоспитесь. И подумайте. Вы нешпион.

     На следующий день:

     — Ну как, все обдумали? Мерецков заплакал.

     — Я русский, я люблю свою Родину.

     Берия выпустил Мерецкова из  тюрьмы,  ему сразу жевернули генеральское

звание.  Но этот сорокалетний молодой генерал, посвидетельству Хрущева, был

едва  в силах ходить. А Берия пытался внушить Никите Сергеевичу, что гибели

Мерецкова добивался не кто иной, как кровожадный Абакумов.Он был тогда зам.

наркома  госбезопасности, а  сам  Берия --  заместителемПредседателя  СНК и

наркомом внутренних дел.  Следует  сообщить,  что  вплотьдо  своего  ареста

Берия, занимая пост заместителя Председателя СНК, а  смарта  1946  года  --

Совмина, курировал, помимо прочего, родные ему органыбезопасности.

     Лагеря. Голод

     Для  лагерного  населения  война  сопровождалась усилением  репрессий.

Оперчекисты спешили  доказать  свою незаменимость исоздавали уголовные дела

по любому поводу.

     Обращаясь к истории репрессий  военной поры, будемпомнить, что суровые

кары доставались не одним «политическим». Десятьлет прошло  со дня выхода в

свет закона о хищении социалистической собственности от 7августа 1932 года.

Обычное наказание  — смертная  казнь или 10  лет. И -- никакой  надежды на

пересмотр  дела  или  помилование. В сентябре 1942  года  вКуйбышеве судили

пятерых  работников  нефтебазы.  Дали  им  за  безлимитный отпуск  керосина

организациям  (райисполкому, детскому саду  и  своим сотрудникам)по  10 лет

каждому. Такой же срок получили директор одного  сибирскоголесозавода и его

помощники.

     Сурово  карали   органы  юстиции  по   этому   закону за  махинации  с

продуктовыми  талонами.  К  расстрелу   приговорили  в сорок  третьем  году

контролера учетного бюро  Наркомата  торговли Каракалпакской  АССР  Миерхан

Уфаеву. Мужа призвали в армию, осталось  двое  детей, одинребенок родился в

тюрьме… Вместе с ней казнили  экспедитора А. И. Пака, ещедвоим дали по 10

лет.

     В  том  же  году  в  Еврейской  автономной  области судили  работников

«Золотопродснаба» — «за расхищениехлеба». Дали им тоже по 10 лет  и в виде

исключения двоим — по 5.

     Чего  проще,  вместо  энергичных забот  о  пропитаниинаселения  в тылу

карать  за малейшую попытку  добыть  кусок  хлеба для осиротевших  детей  и

престарелых родителей. Именно тогда, в пору изнурительногоголода, 22 января

1943  года, ГКО  издал директиву, ужесточившую  карательнуюполитику. Теперь

под подозрение брали все: продуктовые посылки родным, обменличной одежды на

хлеб, сахар или спички, покупку в запас муки или мыла...

     В Ярославле четырех  женщин приговорили  за  кражупродуктов к  5 годам

каждую.  У  одной  муж  погиб  еще  на  финской  войне  в1939 году, у  всех

оставались дети. У осужденной Д. В. Боридулиной их было пять-- от 8 месяцев

до 13 лет.

     И  еще  одно дело, одно из  сотен тысяч  схожих.  На Полтавщине  вдова

погибшего  на  фронте солдата вместе с  соседками  принесла с  заброшенного

колхозного поля полмешка  мерзлого  буряка. Дали троимженщинам  по  2  года

тюрьмы.

     Не обходили стороной каратели  организаторов сельскогопроизводства,  в

которых  страна  испытывала  особую  нужду.  В  одномколхозе на  Тамбовщине

недосчитались нескольких голов скота и 35 кур.  Далипредседателю  правления

Ф. А. Ерохину 5 лет да  заведующей фермой столько же.  Унее  на  фронте был

муж, у него-- сын...

     Множество граждан было осуждено в  годы  войны  заспекуляцию по статье

107  УК РСФСР.  Из бесед с  заключенными в лагерях  подМосквой, на юге,  на

Волге, на Печоре  и  в  Воркуте мне запомнилась массаневинно  пострадавших.

Позднее, читая решения судебных инстанций,  я  окончательноубедился  в том,

что  то  не случаи, а  целая  кампания фальсификаций уголовных дел. Кому-то

нужно  было  утвердиться  на  теплых судейских  местах  в тылу, кому-то  --

пополнить запроволочный контингент рабсилы. Началось это впервые же военные

месяцы.  11  августа  1941  года  народный  судКуйбышевского  района  Омска

приговорил  М.  Ф.  Рогожина  к  пяти  годам  лагерей  за создание  запасов

продовольствия.  Нашли  у  него мешок муки,  несколько килограммов масла  И

меда...

     В  Киргизии после  пятидневного процесса  осудили  набольшие  сроки  9

человек. Они продавали собственные носильные вещи иприобретали продукты.

     В марте 1942 года народный  суд Чернышевского  районаЧитинской области

приговорил  двух женщин к  пяти  годам тюрьмы каждую  по статье 107 УК. Они

меняли на рынке табак на хлеб.

     Такое  творилось повсюду.  Арестовывать, судить,отправлять в тюрьму, в

лагеря — это же так просто. Куда сложнее снабдитьпродовольствием.  Сколько

лет твердили о готовности  к войне, а когда она грянула,запасы истощились в

первые же месяцы. Скудно питалась армия, голод сковал  тыл.Надо ли называть

виновников?

     Грузины в ссылке

     Летом 1952  года в  Туруханском крае тянули  свойарестантский век  два

старых  грузина, из  тех меньшевиков, которых изолировали от чистых граждан

еще  в начале  двадцатых годов. Гиви  Арахамия заведовал колхозным ларьком,

Вано Майсурадзе работал  в бухгалтерии. Оба отсидели с малыми перерывами по

26 лет, в сорок восьмом получили бессрочную ссылку.

     — Давай напишем Сталину,-- сказал однажды Гиви.

     — Что же ты хочешь написать?

     — Напомню ему о совместной подпольной работе при цареи...

     — А стоит ли? — встревожился Вано.

     — Действительно, не стоит...

     --  А  если  мы все-таки напишем,  кому  попадет наше письмо,  как  ты

думаешь?

     — Сталину, конечно,-- ответил Гиви.

     --  Нет, оно  попадет Лаврентию Берия. Он сам  доложит его  генсеку. И

Сталин  спросит:  «А  кто  они  такие,  Арахамия  иМайсурадзе?» Тогда Берия

скажет, что  нас первый раз посадили в  двадцать третьем, потом  в двадцать

девятом, еще потом в  тридцать седьмом, потом...  «Ачто, они  до сих пор не

подохли?» --  спросит  Сталин. Он даже крикнет, он очень обидится.  И тогда

Берия нас прихлопнет, как мух на базаре.

     — Знаешь, кацо, не будем ничего писать.

     Клан против клана

     Всякий клан предполагает наличие родственных связей. Их  не было ни  в

лагере Берия --  Маленкова,  ни в  группе Жданова. Каждыйклан действовал на

здоровой  основе  бандитского братства,  когда  сообщниковобъединяют единая

цель и общая опасность гибели от руки конкурента.

     В  годы 1934--1939,  когда  Сталин перебил почти все старые  партийные

кадры,  Маленков возглавлял отдел кадров ЦК. В шайке сталинских головорезов

он был одним  из  самых заслуженных. Маленков  такой  жепалач,  как  Генрих

Ягода,  Николай Ежов,  Лаврентий  Берия, Матвей Шкирятов,Андрей  Вышинский.

Вглядываясь  в  зигзаги  его политической карьеры,  будем помнить  об  этом

основном его качестве.  Партийный функционер и уголовник — столь гармонично

развитая личность могла сложиться лишь в сталинскомаппарате.

     Соперничество Маленкова и Жданова  у кресла Предводителя  — разве  не

соперничество  двух преступников? Дружба Маленкова  с Берия--  разве не  на

ниве кровавых деяний взросла?

     В марте 1946  года новый член  Политбюро Маленков занялвидное  место в

секретариате ЦК. Свою карьеру он  начинал в  личной канцелярии генсека, там

поднаторел в искусстве партийной интриги. Теперь Маленковмог смело тягаться

со Ждановым, хотя позиции Андрея Александровичасовременникам представлялись

более  прочными:  его сын  Юрий был  женат  на единственной  дочери  Вождя.

Сталинский  сват опирался на верных и сильных помощников, но они все вместе

не стоили  одного Лаврентия  Берия. И  все же Жданов принял вызов.  Опытный

функционер,  он  начал  плести  сети вокруг  Маленкова почти  сразу  же  по

окончании Отечественной войны. Характер Вождя он  успелизучить досконально,

знал, как и когда подавать ему компрометирующие Маленковаматериалы.

     Уловив неприязнь Сталина к маршалу Жукову,  которомумолва  приписывала

главную  заслугу  в  победе  над  гитлеровской  Германией,Жданов при случае

напомнил Хозяину, что не  кто  иной, как Маленков, выдвигалэтого полководца

на первый план. Жданов пустил по свету  анекдот о смешномсуеверии  маршала.

Анекдот дошел до ушей генералиссимуса, и, как вспоминалХрущев, Сталин после

войны начал говорить всякую чепуху о Жукове:

     — Вы  хвалили  Жукова, а он  этого не  заслуживает.Говорят, что перед

каждой  операцией Жуков  брал в  руки  землю,  нюхал ее иговорил: «Мы можем

начинать выступление». Или же  наоборот:«Задуманная операция  не может быть

проведена».

     И еще одна  ждановская провокация. В решении Пленума ЦКснятие Жукова с

поста заместителя  Сталина  по Министерству обороны мотивировано  тем,  что

маршал якобы игнорировал партийное руководство в армии, и в частности  роль

политуправления. Это обвинение было сформулированоЖдановым,  который сумел,

преодолевая   сопротивление   Жукова,   поставить  руководителем   Главного

политуправления  вооруженных  сил своего  человека, генерала Иосифа Щикина.

Бывший помощник Жданова организовал кампанию избиения отличившихся на войне

командиров и комиссаров. Так Жданов еще  раз  потрафилХозяину, которому эта

пресная жизнь, без арестов и расстрелов становилась уже втягость...

     Здесь сошлись — бывает и такое --  также интересывраждующих сторон --

Жданова  и  Берия.  Помощники  Лаврентия  Павловича  охотновыполнили  новую

истребительную директиву.

     Жданов никак не  хотел расставаться  с положением кронпринца, поэтому,

составляя план устранения Маленкова, он усиленно раздувалвсе его промахи --

действительные   и   мнимые.  Будучи   главой  Комитета  по  восстановлению

освобожденных   территорий,  Маленков,  видите  ли, поощрял  индивидуальное

строительство жилых домов.  Во  внешней политике  он  непрепятствовал союзу

коммунистов с  националистами  в странах  Восточной Европы. Жданов пустил в

дело показания разведчика Гудзенко, перешедшего на Запад.Тот

     объявил  на весь мир, что  советский план проникновенияв атомные тайны

США курирует не кто иной, как секретарь ЦК Маленков.

     Осада крепости кончилась  победой  Жданова  в мае сорок  шестого года.

Сталин отправил  Маленкова  в Среднюю Азию. Вместе с  ним горечь  поражения

испытали все члены некогда могущественного клана. Овладевсекретариатом  ЦК,

Жданов сместил всех сторонников Маленкова — в Москве и наместах. И вот тут

он совершил роковую ошибку. Полагая, что позиции Берия после изгнания Егора

(так  товарищ  Лаврентий   называл  Георгия   Маленкова) подорваны,  Жданов

подсказал  Сталину решение  поручить его  помощнику, в ранге секретаря  ЦК,

курировать  органы  государственной безопасности  ивооруженные силы страны.

Началась  очередная  чистка КГБ и МВД — впервые без  участияБерия. Люди из

клана Жданова заняли ключевые посты: Николай Вознесенский стал заместителем

Председателя Совета Министров СССР, Михаил Родионов — Председателем Совмина

РСФСР.

     Все  это происходило не  только с  ведома Сталина, но ипо прямому  его

наущению. Поддерживая ныне ждановцев, кремлевский стрелокбил сразу  по двум

зайцам  --по группе  старых членов Политбюро и по Берия.  В роли  загонщика

генсек  использовал самого Жданова. Только век  ему  вышелкороткий. В  1948

году  Жданов скоропостижно скончался. Не будем удивляться,если когда-нибудь

станет известно, что и к этому акту Берия руку приложил.

     Маленков пробыл в изгнании всего два года  и был восстановлен на посту

секретаря ЦК. Началась  чистка  партийного аппарата. ДляМаленкова  и  Берия

давно  уже  не  существовало разницы между  такимипонятиями,  как «чистка»,

«устранение» и «убийство». Уничтожениюподлежали все члены ждановского клана

— в Москве, в Ленинграде, на местах.

     Через восемь лет Хрущев вспоминал: «Повышение Вознесенскогои Кузнецова

встревожило Берия...--… именно Берия предложил Сталину,что он, Берия, со

своими сообщниками  сфабрикует против  них материалы  в форме  заявлений  и

анонимных писем».

     Охрана

     Охрана  жизни  генсека  стала наиважнейшимгосударственным  делом. Ведь

благополучие Вождя означало благополучие всего  народа.  В том раю, который

учредил для себя Сталин, Берия была отведена роль ВерховногоОхранника.

     В тридцатые годы Сталин разъезжал на легковойавтомашине, изготовленной

на   заводе   его   имени,--   ЗИС-101.   Семь   мест,  усиленный    кузов,

пуленепробиваемое  стекло.  Автомобиль  был  почти полностью  скопирован  с

американского «бьюика», но отличался такойгромоздкостью и потреблял столько

горючего,  что  на  одной  международной  выставке  его зачислили  в  класс

комфортабельных грузовиков.

     Послевоенную   модель   (1949)   ЗИС-110  скопировали с  американского

«паккарда». На  этот  раз  кузов изготовили избронированной  стали. Толщина

двойных дверей достигала 30--40 миллиметров,пуленепробиваемых стекол — 10,

причем   каждое   стекло   открывалось   своим  гидравлическим   домкратом,

вмонтированным  внутрь  дверцы,  весившей 3  центнера.Двойное  дно, двойной

потолок и особо усиленная задняя стенка. Общий вес стальногочудища достигал

10 тонн.

     Таких машин на заводе имени  Сталина выпустили 30. Онине  должны  были

ничем отличаться  от  серийных ЗИС-110 числом 2800. Всевнешние  атрибуты  и

параметры до миллиметра совпадали с серийными. Сложнаяконфигурация  ставила

перед инженерами  очень трудные  задачи, но все горелижеланием справиться с

почетным заказом Вождя на «отлично». Пришлосьтолько уменьшить число мест до

шести:

     сзади осталось  два (в серийных  три), еще  дваоткидных и два  впереди

(одно из них для шофера).

     В довоенную пору Сталин занимал место на заднемсиденье, меж двух дюжих

охранников.  Они  прикрывали Хозяина  своими  телами  сзади,сомкнув  плечи.

Позднее  генсек  занимал  одно  из  откидных сидений,  имея за спиной  двух

охранников на заднем сиденье. Сталин имел обыкновение менятьмаршрут поездки

перед  самым  выездом  из  Кремля.  На  некоторых  улицах было  установлено

постоянное  дежурство  специально подготовленных охранников.На чердаках, на

верхних  этажах арбатских  домов  сидели  снайперы, готовые поразить всякую

подозрительную цель. Каждый квадратный метр  старого Арбата  был пристрелян

сверху световыми лучами.

     Сталинские   автомобили,  эти  мирные   броневики, испытывали  боевыми

пулеметами.  Потом кузов  реставрировали, заделывали вмятины.  После  этого

бесстрашный генсек мог пользоваться своей машиной.

     Все  тридцать ЗИСов были разбросаны по стране:  два --  в  Ленинграде,

двадцать --  в Москве  и  на загородных  дачах, остальные --  в  Крыму,  на

Северном Кавказе, в Сочи и в Закавказье.

     В  1963  году одну  сочинскую  машину  пыталисьразбить,  но отступили:

тяжелая  кувалда отскакивала от  стенки кузова, не оставляя на  нем следов.

Двадцать  лет  спустя весь  автомобильный парк усопшего диктатора  свезли в

Кремль,  на  склад.  Потом  отправили  машины  на  завод имени  Лихачева  и

переплавили.

     Одну надо было оставить. Для истории. Я верю:  придетвремя,  откроется

музей сталинского террора.

     Судьба личного железнодорожного вагона генсекаоказалась счастливее. Он

сохранился до наших дней.

     Для  поездок  генсека  в   Боржоми  и  Бакуриани   на станции  держали

специальный вагон. Длина  его несколько  уступаласовременному купированному

вагону (21,  6 против 23, 0 метров), зато оборонной мощью иоборудованием он

мог поразить  воображение  самого прихотливого охранника.Одетый  в  толстую

броню,  стальной  монстр  весил   83  тонны.  Шесть  пар колес,  снабженных

уникальными рессорами, держали его на рельсах.

     Представление о внутренней планировке  дает схема. Дляудобства  примем

за единицу площади  одно  купе. Итак, первое купе --  кухня.Рядом помещение

для  охраны.  В третьем --  спальня.  Два  следующих  — кабинет. Во  второй

половине (шесть купе) — зал заседаний.

     Интерьеры  отделаны дубовыми  и  ореховыми  панелями с инкрустациями в

старокупеческом стиле. Зеркальное стекло, никель,  бронза,позолота. В  зале

висели три хрустальные люстры. Тесно, конечно, зато шиккакой.

     Вождь пользовался своим чудо-вагоном не чаще одногораза в три года.

     Пристрастие  к  бронированным вагонам он проявил еще назаре  Советской

власти, в 1918 году. Всего один раз выехал ВеликийПолководец на Царицынский

фронт.  В  бронепоезде.  В единственном  бронепоезде, снятомсрочно для этой

цели с позиций.

     Уже  тогда  Сталин относился  к своей  персоне,  как к государственной

ценности. С годами животный страх Любимца Партии и Народавозрос неимоверно,

и Берия научился виртуозно играть на этой струне.

     После  войны,  когда  генсек,  теперь  уже генералиссимус,  возобновил

поездки на юг, Берия  отряжал на  его охрану целые  армии.Из Москвы в  Сочи

отходили почти одновременно и вне расписания три  поезда.Попробуй угадай, в

каком едет венценосный Герой.  Вдоль всей трассы дежурилитысячи сотрудников

милиции  и  агентов  госбезопасности. Они  брали  под свой контроль  службу

движения  --  от  диспетчеров до дежурных по  станции.  Извсех  вокзалов, с

прилегающей  территории  убирали  пассажиров.  Засекретив движение поездов,

Берия  подвергал опасности  жизни  путейцев  и  ремонтных мастеров.  И  они

погибали, не ведая о подходе скоростных составов.

     В сентябре 1947  года Сталин  избрал  местом отдыха дачу  на  Холодной

речке. Немедленно во всех  санаториях  и  домах  отдыха  от Сочи до  Сухуми

разместили десятки  тысяч  бериевских  агентов. Они  занялидобрую  половину

мест. Оставшихся  больных  и  отдыхающих подверглистрожайшей  проверке. Все

милицейские посты заняли московские  сержанты и офицеры,включая службу ГАИ.

Повсюду шныряли агенты в штатском. Территорию сталинскойдачи охранял особый

полк войск МВД. Берия лично инспектировал эту грандиознуюсистему.

     Но  вот  Сталин  выехал  домой  (самолетам  он свою жизнь  старался не

доверять),  и  в тот же день на станцию  Адлер подали шесть железнодорожных

составов, потом  еще шесть.  Специальные самолеты  пошли на  Москву.  Армия

профессиональных  бездельников  — сановных  и  рядовых  -- возвращалась  в

столицу.

     Свое пятидесятилетие Берия встретил на вершине политическойкарьеры. Он

стал  членом бессмертного Политбюро, ближайшим соратникомВождя. От главного

конкурента,  Андрея Жданова,  осталась лишь  табличка  вКремлевской  стене,

остальные подручные слабы духом и  разобщены. В деньрождения, 29 марта 1949

года,   Михаил  Иванович  Калинин  вручил  заместителю Председателя  Совета

Министров Берия орден Ленина — принимая во  внимание еговыдающиеся заслуги

перед  Коммунистической партией  и советским  народом. «Известия» поместили

большой портрет юбиляра… Лоб мыслителя, ясность во взоре,которую не могут

притушить   стекла  пенсне.  Мягкие  полнокровные  губы,  четко  очерченный

подбородок,  строгий  костюм  с  черным  галстуком --  таковскромный  облик

государственного мужа.

     «Товарищу Берия Лаврентию Павловичу.

     Центральный Комитет  Всесоюзной Коммунистической Партии(большевиков) и

Совет  Министров  СССР горячо  приветствуют  Вас,  верного ученика  Ленина,

соратника товарища Сталина,  выдающегося деятеляКоммунистической  партии  и

Советского государства, в день Вашего пятидесятилетия.

     Вся Ваша  сознательная  жизнь  посвящена революционной  борьбе за дело

рабочего класса, за победу коммунизма.

     Верный  сын  советского  народа,  Вы всей своей жизньюи  деятельностью

показываете вдохновляющий пример служения его интересам,  с честью выполняя

задачи,  которые ставила перед Вами Коммунистическаяпартия.  В годы Великой

Отечественной  войны Вы  выполняли  ответственные порученияпартии,  как  по

руководству  социалистическим хозяйством, так и на фронте, ис присущей  Вам

кипучей большевистской энергией и мужеством ковали победунад врагом.

     Желаем Вам, наш  боевой друг и товарищ, наш дорогойЛаврентий Павлович,

многих лет здоровья  и дальнейшей плодотворной работы наблаго нашей великой

социалистической Родины, на благо советского народа».

     Центральный Комитет Совет Министров

     ВКП (б) СССР

     Юбилей Берия  был шумно отмечен  всей страной.Поздравления стекались в

Москву из Закавказья, с Северного Кавказа, с Украины иДальнего Востока...

     На  родине  Берия,  в  селе  Мерхеули,  побывали корреспонденты  «Зари

Востока»  и «Советской Абхазии». Но, странноедело, ни один земляк соратника

Сталина  не  сообщил  журналистам  никаких подробностей  из жизни Лаврентия

Берия.  Помянули недобрым словом царизм, поговорили означительных переменах

в жизни села, показали школу, осененную именем  юбиляра, имонумент дорогого

Лаврентия Павловича.

     «Советская Абхазия» опубликовала песнюКиазима Агумаа о родном человеке

с «глубоким и бесстрашным разумом».

    … О Берия поют сады и нивы,

     Он защитил от смерти край родной.

     Чтоб голос песни, звонкий и счастливый,

     Всегда звучал над солнечной страной.

     Грузинский  филиал  Института  Маркса  — Энгельса  — Ленина --Сталина

отметил дату рождения Берия  научной конференцией по егокниге «К вопросу об

истории большевистских организаций в Закавказье».

     Не  остались  в  долгу живописцы. Народный  художникСССР У. Джапаридзе

создал   монументальное   полотно   «Сталин, Молотов,   Берия,  Микоян   на

Черноморском побережье». Другой лауреат Сталинскойпремии, Дмитрий Налбандян

написал картину «Для счастья народа»: членыПолитбюро — в их числе Берия --

задумались… Уж не над тем ли, как сделать народ ещесчастливей?

     Живописцы,  графики,  скульпторы  тиражируют  портреты Берия  и  после

юбилейного  года.  А Лаврентий Павлович, дабы не возбуждать  неудовольствия

Хозяина,  уже  в  1950  году  публикует  сборник «Великий  вдохновитель   и

организатор побед коммунизма». О Сталине, о нем,радетеле.

     Устранение Вождя

     Кремль.   Здесь  находились  рабочий  кабинет Сталина,  зал  заседаний

Политбюро  и  его  квартира.  Система  безопасности  Кремля была  тщательно

продумана и  отлажена 'еще  до войны,  в  годы большоготеррора. История  не

знает  ни  одного  случая покушения  на  жизнь  генсека и его подручных  на

территории Кремля.  Не доверяя Берия, Сталин назначил наответственный  пост

коменданта Кремля генерал-майора Петра Косынкина — изсостава своей охраны,

подчиненной ему лично.

     Кабинетом  Сталина,  а  значит,  и  подступами к  нему ведал Александр

Поскребышев.  На  первый  взгляд  его можно  было  принятьза  обыкновенного

работника  центрального  аппарата, пусть  опытного иавторитетного.  Или  за

цербера,  чей  животный   нюх   позволял  ему  безошибочно отличать  нужных

соратников от  ненужных, восходящих  от обреченных. Поскребышев  возглавлял

личную канцелярию  генсека  и особый  сектор.  Эти полуофициальные конторы,

Уставом  партии не предусмотренные,  функционировали уже неодно десятилетие

при ЦК, точнее — над  ним.  И — что имело  особое  тогдазначение  --  над

тайной службой. Ни Ежову, ни Ягоде, ни Берия они не былиподвластны.

     В  системе  личной безопасности Сталина  особый секторзанимал ключевую

позицию.  Он назначал  и контролировал комендатуру иобслуживающий  персонал

Кремля — от высших офицеров  до  сотрудников  музеев иповаров.  Окруженные

людьми особого  сектора,  члены  Политбюро жили в своих покрытых  сусальным

золотом  клетках  подобно закормленным кроликам  в сараедоброго  хозяина. А

генсек  обезопасил  себя  дважды   --  от  возможных покушений  отчаявшихся

партийцев и от сотрудников государственной службыбезопасности.

     Так было заведено еще в начале тридцатых, на взлете горийскогохулигана

к бессмертию.

     Сам  кремлевский  кабинет  генсека  находился  под бдительной  охраной

постоянно  дежуривших у  двери агентов. В  их  проходную комнату посетитель

попадал через приемную, где стояли столы  Поскребышева и чуть в  стороне --

его   заместителя.    Обыску    подвергали   всех,    не   исключая   самых

заслуженно-верноподданных   --  Молотова,  Ворошилова, Микояна.  Достижения

техники  тоже  использовались: в годы войны диван в приемной был оборудован

специальным электронным устройством.

     Некоторые   зарубежные    историки    украсили  биографию   Александра

Поскребышева  нереальными  фактами. Будто бы  он  был  в числе  подписавших

смертный приговор  Николаю  Второму 16  июля  1918  года, потом  возглавлял

ревкомы  в  Златоусте  и  Уфе… Поскребышев  служилрядовым  фельдшером  на

горнорудном   заводе,  в  большевистскую   партию   вступил в   1917   году

двадцатишестилетним. С конца 1922 года он  становится помощником  Товстухи,

заведующего канцелярией  генерального секретаря.  После смерти  Товстухи, с

августа  1935 года, занял его пост. Три  десятилетия длилась почетная вахта

Александра Поскребышева в предбаннике Вождя.

     Охрана  квартиры  генсека, расположенной рядом сослужебным зданием, не

представляла трудностей. Но  Сталин часто бывал, особенно впоследнее время,

на своей даче в Кунцеве, в нескольких километрах от Москвы.Кстати, она была

расположена близ  деревни Давыдково.  Опасаясьзлоумышленников, Вождь  решил

приписать  ее к  другой деревне, Кунцево. Эту дачу  называлиеще Ближней,  в

отличие от Зубалова. Комендантом Ближней был НиколайВласик.  Он  фактически

возглавлял    личную   охрану    генсека.   Власик  щеголял    в    мундире

генерал-лейтенанта  и позволял  себе поучать  ответственных лиц, вплоть  до

министров.  Сталин приметил этого  преданного,исполнительного солдата в дни

обороны Царицына, в 1919  году. Характеризуя НиколаяСидоровича  Власика как

глупого и вельможного солдафона, Светлана Аллилуева сообщаето том, что отец

вверил ему управление отрядами  охраны всех своих дач подМосквой и  на юге.

Отца  Власика звали  Сидором. Это почему-то  смущалогенерала, и подчиненные

стали называть его почтительно Николаем Сергеевичем.

     Ближние и дальние подступы кунцевской резиденции Сталинанаходились под

круглосуточным наблюдением сотен вооруженных агентов,готовых в любой момент

отразить  налет отряда  лихих кавалеристов,  усиленногоротой  пулеметчиков.

Такое могло случиться только  в сказке, но в то сказочноевремя никто ничему

не  удивлялся.  И  высокие заборы с массивными воротами, и скрытая  кустами

колючая проволока под  электрическим током, и тройнаяпроверка документов, и

сложный   порядок   представления   посетителей   Хозяину --  все  казалось

необходимым, естественным.

     Попав  на территорию дачи,  автомашина  совершала крутую петлю  вокруг

деревьев,  скрывавших  фасад здания. Кошачьей натурегенсека  претили прямые

ходы, и это тоже воспринималось как должное.

     Но было  одно обстоятельство, существенно отличавшее Кунцевоот Кремля:

подбор  и назначение  охранников и обслуживающего персоналадачи осуществлял

не кто иной, как Берия. Сталин иногда капризничал: то емунадоела грузинская

обслуга, то ему не нравились русские садовники.

     Но Берия сумел  сохранить свои  командные  позиции и в  последней игре

пустит этот козырь в ход.

     Тревожно  сложились последние годы  Властелина, в постоянном  ожидании

удара.  Он знал,  кто отравил в 1936 году Нестора Лакобу.  Икто отправил  в

иной мир бывшего советника Мао Цзэдуна Петра Владимирова.

     За Лаврентием Павловичем числились и другие химические опыты, да и сам

Сталин не ограничивал себя в  выборе средств. Вспомним устранение Владимира

Михайловича Бехтерева в 1927 году.

     По  свидетельству Светланы  Аллилуевой,  все продуктыпитания --  мясо,

рыба, овощи, фрукты, хлеб, вино — подвергалисьлабораторному исследованию и

поступали  на кухню  --  каждый  пакет  в  сопровождении акта,  заверенного

подписью токсиколога и круглой печатью.

     Никита Хрущев вспоминает,  с  какой опаской генсек относился ко  всему

поданному  на   стол.  Пытаясь  сохранить  достоинство, Сталин  намекал  на

понравившееся ему  блюдо, и  тогда кто-нибудь,  отведавпросимого, предлагал

ему.

     В той  среде бытовал еще один способ уничтожения ближнего — аэрозоли.

«Иногда,--  пишет Аллилуева,-- доктор  Дьяков появлялся у нас на квартире В

Кремле со своими пробирками и брал пробу воздуха из всехкомнат».

     Медицинский  персонал,  стоявший  на страже  здоровьяВождя,  подбирали

прежде  всего по признаку  безусловной  преданности. Лейб-медики  Сталина и

членов Политбюро находились под неусыпным надзором Берия,так что вельможные

пациенты могли чувствовать себя в двойной безопасности.

     Лечебно-санитарное управление Кремля (позднее —  IVГлавное управление

при  Министерстве  здравоохранения)  располагало  сетью поликлиник,  аптек,

больниц, санаториев для работников высшей номенклатуры, но ив этой закрытой

системе для генсека и малых вождей были созданы особыеусловия.

     Попробуем теперь представить себе графически обликсталинской крепости.

По углам ее  — четыре  мощные  сторожевые  башни:  личная охрана (Власик),

личная  канцелярия  и   Особый   сектор  (Поскребышев), комендатура  Кремля

(Косынкин) и лейб-медики.

     Генерал  Власик  имел  обыкновение  под  утро, после очередной  ночной

попойки, обходить все  помещения кунцевской. дачи: нет ликакого беспорядка,

не забыл ли кто из вождей  что-либо… Так было и этойдекабрьской ночью. Но

вот у двери  последней  комнаты он  заметил на полу вдвоесложенную бумагу с

грифом Совета  Министров, поднял  ее, положил в карман.Потом, в тюрьме,  он

будет клятвенно уверять, что даже не читал текст, что хотелутром вручить ее

Вождю, что  товарищ  Сталин знает его более тридцати лет…Однако дело было

представлено Хозяину в таком виде, что он сам приказал нещадить изменника.

     Вслед  за Власиком  впал в немилость  Александр Поскребышев, тот самый

генерал Поскребышев, которого Сталин иронически называл«Главным». Для  тех,

кто общался  с генсеком, он действительно был главным посленего, ибо только

Александр Николаевич  в  любое время дня  знал, в  каком расположении  духа

изволит  пребывать  Вождь,  кому  он мирволит  и когособирается спустить  с

Олимпа.

     Берия  не утруждал себя разработкой новых  видовпровокаций.  Начальник

личной  канцелярии  генсека  тоже  оказался виновен вутечке  сверхсекретной

информации.

     Третья  башня  рухнула  15  февраля  1953  года.  В тот  день внезапно

скончался генерал Петр Косынкин. О  безвременном уходе коменданта Кремля на

другой день сообщила  «Красная Звезда». Здоровякугенералу  едва исполнилось

пятьдесят лет, но инфаркт настигает и более молодых.

     Оставалась  последняя  опора  Сталина  --  медики.  Но большая  группа

кремлевских врачей,  включая его  лейб-доктора Виноградова, уже  три месяца

томится  в тюрьме. Врачи успели  чистосердечно признаться втеррористических

замыслах и шпионской деятельности.

     Дезориентированный  последними  событиями, Вождьнатренированным  нюхом

почуял смертельную опасность и решил  вовсе  отказаться отврачебной помощи.

Кого ему прикомандируют на этот раз? Кто будетконтролировать действия новых

врачей?    Органы    безопасности     поспешили   арестовать    вместе    с

врачами-вредителями   начальника   Лечсанупра   Кремля  Егорова,   министра

здравоохранения СССР Смирнова заменили новым человеком — Третьяковым.

     Это свершилось помимо воли генсека.  Сталин  утратилтвердость руки.  И

точность дальних расчетов.  Многоопытный дворцовый интриганвнезапно удаляет

от  себя  таких  абсолютно  преданных помощников,  как Молотов,  Ворошилов,

Каганович, и широко открывает двери своего дома Берия  иМаленкову. Знает им

истинную цену, догадывается о намерениях этой нечистой пары,и  все  же… И

все же  впускает  их  внутрь  крепости.  Он  надеется нато,  что  Хрущев  с

Булганиным сыграют роль  противовеса,  некоего сдерживающего  начала. Как в

старое доброе  время, он  жаждет  крови. Он  по-прежнему уверен  в себе, но

события  уже  вышли  из-под  его контроля. Его верныемноголетние  помощники

Власик и Поскребышев удалены от дел.

     Берия  ожидает команды  Хозяина.  Ему не  терпитсясвести  счеты  с его

многолетними  подручными  --  Поскребышевым  и Власиком. Но Сталин сохранил

жизнь обоим. В этой игре «казнить — миловать»Сталин верховодил  сам. Здесь

он никакой самодеятельности не терпел.

     Меж тем  четверка  продолжала  исправно  посещать диктатора  на  даче.

Глубоко  ошибаются те, кто  полагает, что  все  четверопредставляли  группу

единомышленников. Уже  вначале они разбились на пары, но самый отработанный

тандем   Берия   --   Маленков   в   действительности   не  был   тандемом.

Профессиональный  полицейский  не  мог  делиться  своими тайными  планами с

партфункционером.  Что  до  этого простака  Никиты иблагообразного статиста

Булганина, то кто ж принимал их  всерьез? Боялись ониЛаврентия Павловича до

дрожи   в   печенках.   И   Маленков,   которому   генсек доверил   ведение

партийно-организационных  дел,   имел   все   основания   опасаться  такого

напористого и властного партнера, Берия и не таких под себяподминал.

     Его главенство в  последней при жизни  Сталина четверкесоратников было

бесспорным.  Как  ни  старался  генсек  изолировать товарища  Лаврентия  от

органов, он  продолжал  негласно командовать аппаратомнасилия. Ни один член

Политбюро не  чувствовал себя  в  безопасности при  нем. Надо  также отдать

должное незаурядной  натуре Лаврентия  Павловича.  В  той аморфной среде он

резко  выделялся волей  к действию  и решительнымхарактером. Помноженные на

отшлифованное  временем коварство, эти черты сделали егобезусловным лидером

в канун исторической весны 1953 года.

     В воспоминаниях Никиты Хрущева, иногда противоречивых,несуразных даже,

встречаются  свидетельства очевидца и  участника  событий, рисующие  вполне

достоверную картину. Его отношение к Берия было  сложным, ноодно он  уловил

сразу:  шеф тайной службы, став фаворитом Сталина, приобрелогромную власть.

И  способен  на  все.  Вот  характерное  признание Хрущева:  «Я  был  более

откровенен с Булганиным, чем с другими...

     --  Ты знаешь, какая ситуация сложится,  если Сталинумрет?  Ты знаешь,

какой пост захочет занять Берия?

     — Какой?

     --  Он хочет стать министром госбезопасности. Если оним станет, то это

начало конца для  всех нас… Что  бы ни  случилось, мыабсолютно не  должны

допустить этого.

     Булганин сказал,  что  согласен со мною, и мы началиобсуждать, что  мы

отныне должны делать. Я сказал, что поговорю обо всем этом сМаленковым».

     Четверка  была лишь осколком  бессмертного Политбюро.Члены его жили  в

постоянном ожидании  подвоха  со  стороны коллег,  удар мог  последовать  и

сверху.

     Пустым такое существование не назовешь.

     В этой обстановке выживали лишь самые покорные и осторожные блюдолизы.

От нашей же четверки потребовалось нечто иное  — мужество.Ибо настала пора

действовать.

     Как  же  совершился  переворот?  Сохранился рассказХрущева  в передаче

Аверелла  Гарримана, бывшего  посла США в  Советском  Союзе.Это  первое  по

времени  свидетельство  Гарриман  опубликовал   в   1959 году.  В  рассказе

отсутствует главное --  сведения о странных обстоятельствахсмерти  Сталина.

Однако  здесь Хрущев  сообщает  некоторые  подробности, опущенные  в  более

поздних воспоминаниях.

     «Он никому не верил, и никто из нас ему тоже  неверил». Далее  следует

описание весело проведенного в обществе Вождя субботнеговечера.  Поутру все

четверо — Хрущев, Берия, Булганин, Маленков — разъехались.По воскресеньям

Сталин обычно  звонил им, обсуждал с четверкой предстоящие дела, но на этот

раз он  остался  на даче  и никого  не вызвал.  Лишь  впонедельник  вечером

начальник охраны на даче  сообщил,  что  Сталин  болен.Четверка  немедленно

отправилась  в  Кунцево.  Они  застали  генсека  в  тяжелом состоянии.  «Мы

находились с ним три дня, но сознание к нему невозвращалось».

     В  своих  воспоминаниях  Хрущев не  отходит  от этойверсии,  он только

приводит другие детали.

     Четверо  фаворитов  провели  вечер  28 февраля заобеденным  столом  на

сталинской  даче.  Хозяин  изрядно  выпил, он был  вхорошем  настроении,  и

соратники уехали от него поздней ночью, вернее, ранним утром1 марта.

     Вечером  1  марта  произошел  удар,  Сталин  потерял сознание, упал  с

кровати, лишился дара речи. Охрана вызвала четверыхприближенных, но они  не

задержались на даче и не позаботились о врачебной помощи.

     Это начало цепи фактов-улик.

     В первом же правительственном сообщении, опубликованном  в «Правде»  4

марта,  говорится о «временном уходе» товарища Сталина от работы в связи  с

болезнью. И еще сказано, что удар случился у него якобы вночь на 2 марта  и

не на даче, а в Москве. Одно место особо примечательно:

     «Товарищ Сталин  потерял сознание. Развилсяпаралич правой руки и ноги.

Наступила потеря речи».

     Последовательность  этих   событии  нереальна: констатировать  явление

паралича и утраты речи можно лишь до потери сознания.Оставив умирающего без

врачебной  помощи,  авторы правительственного сообщения отказалисьот помощи

специалистов и при составлении текста.

     Не много ли лжи для небольшой публикации«Правды»?

     Врачи  были  вызваны  к  потерявшему  сознание  Сталинулишь 2  марта с

большим, может быть, роковым опозданием.

     Предоставим слово майору  в отставке А. Т.  Рыбину,служившему в охране

Вождя. «Звонит Берия: „О болезни Сталина никому неговорите и не звоните“.

     В три часа  ночи 2 марта подошла к даче машина.  Вседумали: наконец-то

прибыли медики. Ничего подобного. Оказалось, что приехали Берия и Маленков.

Берия, задрав голову, прогромыхал в зал. У Маленковаскрипели ботинки. Он их

снял  и,  держа под  мышкой,  вошел в носках.  Всталисоратники  поодаль  от

больного,  некоторое время  постояли  молча.  Сталин  вэтот  момент  сильно

захрапел. Обращаясь к  помощнику коменданта Лозгачеву, Бериясказал: „Ты что

наводишь панику? Видишь, товарищ Сталин крепко спит. Неподнимай шумиху, нас

не беспокой  и товарища Сталина не тревожь“.  Лозгачевстал доказывать,  что

Сталин тяжело болен и ему нужна срочная медицинская помощь. Но соратники не

стали слушать и поспешно удалились из зала.

     Ночью 2 марта медицинскую помощь Сталину никто так и неоказал».

     По свидетельству подполковника  В. Тукова, сотрудникаСталина по особым

поручениям,  на даче все  чаще  стали раздаваться  звонкиврачей-доброхотов,

просивших допустить их  к  Сталину и уверявших, что они еговылечат. Звонили

даже из других стран.  Один доброжелатель оказался  особеннонастойчивым.  В

конце концов к аппарату подошел  Берия.  Без особых предисловий  он спросил

настойчивого эскулапа:

     «Ты кто такой? Ты провокатор или бандит?»

     Врачи появились  лишь  утром.  Вождь оставался  безмедицинской  помощи

более тринадцати часов...

     Таким способом устранения неугодных пользовался не рази сам Сталин.

     Однако  пора  было  убедить детей  тирана  в  том,  чток его  спасению

принимаются самые энергичные меры. «Все суетились,спасая жизнь, которую уже

нельзя  было спасти». Светлане Аллилуевой  запомнилась картина медицинского

аврала, она не заметила здесь никого из знакомых врачей,кроме одной молодой

женщины.

     Веская улика.

     И  еще  одна.  7  марта,  через  день после  смерти Вождя,  «Известия»

публикуют текст заключения  авторитетной медицинскойкомиссии  в обновленном

составе:    «Результаты    патологоанатомического  исследования   полностью

подтвердили  диагноз,  поставленный  профессорами-врачами,лечившими  И.  В.

Сталина. Данные патологоанатомического  исследования установили необратимый

характер болезни И. В. Сталина с момента возникновениякровоизлияния в мозг.

Поэтому  принятые  энергичные  меры  лечения  не  могли дать  положительный

результат и предотвратить роковой исход».

     Итак,  для  спасения  жизни   генсека  с   самого начала  приняты  все

необходимые  меры,  неусыпный  контроль  ЦК  обеспечил правильное  лечение,

исключил  всякие  случайности.  Малейшие  намеки  на насильственную  смерть

неуместны, даже преступны.

     Вот что угадывалось в подтексте.

     В последнем медицинском заключении, обнародованном

     7 марта, сделан акцент на «необратимый характерболезни».

     8 этой связи хотелось бы знать, каково было состояние здоровья Сталина

накануне гибели. В последнее время он не жаловался нанедомогание, лишь  сон

у него  был тяжелым, но об этом мало кто знал. Доктор,пользовавший  Сталина

несколько лет,  рассказывал бывшему редактору«Известий» И. Гронскому, когда

тот  в 1955  году вернулся  из  лагеря: «Во время  сна Сталин  вскакивал  с

постели, кричал дико, кошмары буквально душили его. Не дайбог никому видеть

то, что мне довелось наблюдать...»

     Аллилуева упоминает о совершенных отцом жестокостях:

     "… память об этом не давала ему спатьспокойно". Но, вспоминает дочь,

Сталин отличался крепким здоровьем,  «сердце, легкие, печеньбыли в отличном

состоянии».

     Посол Индии  К. Менон, посетивший Сталина 17 февраля,то есть незадолго

до внезапного удара, нашел диктатора в полном здравии.

     Ему вторит Никита Хрущев, видевшийся с Хозяином  занесколько часов  до

«несчастья»:  «Не   было   никаких  признаков   какого-нибудь   физического

недомогания».

     Некоторые  историки склонны  видеть  сына  Сталина  в роли  свидетеля,

изобличившего  заговорщиков.  Даже  этот  записной  алкоголик  почувствовал

неладное.  Вызванный  2  марта на кунцевскую дачу,  он, как  вспоминает его

сестра, «разносил врачей, кричал, что отца убили…убивают».

     Хрущев утверждает, что в смерти  Сталина былзаинтересован только  один

человек  --  Лаврентий  Берия.  Это  вполне  согласуется с   воспоминаниями

Аллилуевой о последних часах жизни отца.

     Берия  «был возбужден до крайности… Лицо его то и дело искажалось от

распиравших  его страстей...  Он  подходил  к  постели больного  и  подолгу

всматривался в его лицо  — отец  иногда  открывал глаза…Берия глядел  на

него, впиваясь в эти затуманенные глаза».

     Но нет, не  он один ждал смерти тирана. Маленкову, Хрущеву, Булганину,

всем остальным невмоготу стало существование  под жесткойсталинской дланью.

А Берия… Чем этот палач лучше того? '

     По-человечески их колебания понять  можно.  Только былили они, были ли

эти соратники — фавориты новые и старые — людьми?

     Мы  упомянули о мужестве,  столь  необходимом в такомрискованном деле,

как устранение тирана.  Можно подумать, что проявил его вполной мере только

один  Берия. Но  ведь  то  было мужество отчаяния. Крыса, загнанная в угол,

способна вдруг  броситься на  кошку… Пожалуй, все они, подручные Сталина,

были убежденными трусами. Мужчин в своем хозяйстве генсек нетерпел.

     И  все  же о  Маленкове,  Хрущеве и Булганине  нельзясказать,  что они

стояли в стороне. Они не остановили злоумышленника, вместе сним  обманывали

народ  --  относительно  болезни  и  смерти  Вождя.  Нодругих вариантов  не

существовало. Предстоял дележ  власти,  а за спиной чудилосьгорячее дыхание

старших  соратников  устраненного.  Аллилуева  дает  нам  в руки  еще  одну

несомненную улику:

     «А  когда все  было кончено, он первым выскочил  вкоридор, и в  тишине

зала,  где  все  стояли  молча  вокруг,  был  слышен  его громкий голос, не

скрывающий торжества: — Хрусталев! Машину!»

    … Некогда скорбеть о кончине диктатора. Да  и к чему? Некогда делить

власть,  ее  надо брать.  Берия  поспешил  на Лубянку  и без помех  овладел

центральным аппаратом на правах — впервые! — полновластного хозяина.

     В  Тбилиси   экстренно   отправлен   специальный  поезд  с   отборными

оперативниками.  Задание-- вызволить  из  тюрем  брошенных туда по  приказу

Сталина  руководителей  («Мингрельское дело»).  И арестовать всех последних

фаворитов  генсека.  Возглавить  эту освободительно-карательную  экспедицию

Берия поручил своему испытанному  помощнику ВладимируДеканозову, палачу без

страха и упрека.

     Новая   жизнь  --   новые  заботы.  Прежде  всего надо  убрать  лишних

свидетелей.  Лишними  оказались,  помимо  некоторых врачей,  все  охранники

кунцевской дачи. Двое, во избежание худшего,  успелизастрелиться.  Офицеров

Берия отправил в отдаленные районы страны. Обслуживающемуперсоналу — а там

водились даже генералы  — Берия  приказал убираться вон. Это  происходило,

как. с прискорбием отмечает дочь, на второй день послепохорон.

     «Совершенно растерянные, ничего не понимающие людисобрали вещи, книги,

посуду,  мебель,  грузили  все   со  слезами  на грузовики,--  все  куда-то

увозилось, на  какие-то  склады… Людей, прослуживших здесь  по  десять --

пятнадцать лет не за страх, а за совесть, вышвыривали наулицу».

     Да, а мебель-то, мебель зачем было вывозить? И книги.Здесь ведь можно,

нет, должно музей открыть.  И ходили бы к Святому  Меступаломники, как ныне

посещают Гори, родину Отца  Народов, и  то  позорное место,под  Кремлевской

стеной, где он схоронен.

     Что  ж, и ходили  бы. Если  бы не  Берия. Единственное,пусть  невольно

сотворенное злодеем благо. Зачтется ли оно ему?

     В  ходе  судебного  расследования,  если бы оно состоялось  при  жизни

заговорщиков,  можно было бы легко  обойтись без личныхпризнаний  Лаврентия

Берия и соучастников.  Вполне  хватило бы  косвенных  улик. Иосифа  Сталина

устранил его верный  соратник. А  прямые улики  сгорели вместе  с товарищем

Лаврентием в печи Московского крематория 23 декабря 1953года.

     Конец Папы Малого

     Странная ситуация сложилась на  верхних  ступенях власти после  смерти

Сталина.  Хрущев к этому  времени  еще не был в Политбюропервым.  Здесь все

решали Берия с Маленковым. Прежние фавориты Сталина  -- Молотов, Каганович,

Ворошилов,  Микоян  --  не  могли  противостоятьмогущественному  тандему  и

подкрепить  позиции Никиты  Хрущева. Да  и  не хотели.Кабинетные интриганы,

многоопытные карьеристы, они никогда не доверяли друг другу,ревниво следили

за  каждым шагом соперника, их ничто  не  объединяло.Впрочем, нечто общее в

них было — жажда власти и страх ее утраты.

     Опираясь на партийный  аппарат,  на  многолетнюю традицию, Хрущев  мог

добиться  от  функционеров--  в  центре  и  на  местах  -- беспрекословного

подчинения своей воле. Но он не смел. А Берия выжидал.

     Весной  пятьдесят   третьего  в  Политбюро установилось  некое  зыбкое

равновесие сил. Кто нарушит его первым?

     Берия начал готовить почву для генеральной перетряскиверховного органа

партии. У него был верный, как он думал, помощник — Маленков, с его богатым

опытом  и  прочными  связями  в  центральном  аппарате. Берия  опирался  на

всесильные  органы  кары  и  сыска и  мог уповать на разрозненность  членов

Президиума. Кто сможет ему противостоять?

     В мае из Киева прибыл  один  из старых сослуживцевХрущева.  Он  принес

тревожную весть:  органы  госбезопасности  и внутренних делУкраины получили

секретный циркуляр  о  мобилизации всех  сил  и  переходе на  режим  боевой

готовности.  Циркуляр  был  направлен  из  МГБ,  но  ведь органы  курировал

Лаврентий Берия, директива исходила от него.

     Природа наградила Никиту  Сергеевича могучим инстинктомсамосохранения.

Вызвав под  благовидным  предлогом  кое-кого из провинции,он установил, что

секретный  циркуляр  послан  не только  на  Украину. Сколько  лет  жил  он,

партийный  секретарь Никита  Хрущев, под Сталиным,  дрожа ипресмыкаясь,  на

положении не то шута, не то лакея. Теперь вот-- Берия… Нокак проникнуть в

его планы?  И,  будто сжалившись, судьба  послала  ему двухперебежчиков  из

лагеря противника. Заместитель министра госбезопасности ИванСеров и министр

внутренних дел Сергей  Круглов,  взвесив  шансы своего шефа-- а весами  они

располагали точными,-- решили  выдать  его с  головой.  Они доложили Никите

Сергеевичу все,  что знали о намерениях Берия,  обрисовали  оперативныйплан

вооруженного   путча,  диспозицию  частей,  назвали  имена заговорщиков.  В

уголовном мире это называется «заложить со всембутером».

     Где было знать Хрущеву, что сложись обстоятельстваиначе, эти подручные

Берия  вместе с ним вырезали  бы весь курятник. И если двагенерала положили

за благо изменить сегодня дорогому Лаврентию Павловичу, то они имели в виду

лишь свое  личное благо. Захватив  абсолютную власть,  что сделает  с  ними

Берия? Верные ему выходцы  с Кавказа, все эти кобуловы -- деканозовы  давно

уже точат кинжалы...

     В этих рассуждениях  Серова и Круглова  был свой резон. Перед Хрущевым

встала  альтернатива: ударить немедленно, опередивзаговорщиков, или уйти  в

тень, отказаться от борьбы, от всего. Отдадим должное отвагеНикиты Хрущева.

Он выбрал действие.

     Первым делом надо было  собрать в кулак членовПрезидиума  ЦК — решить

самую трудную задачу. Как он сам впоследствии рассказывал,ни один из бывших

подручных  Сталина  не   был   надежным,   твердым  человеком.  Сказывалась

многолетняя  школа. Молотов --  «тот еще тип»(подлинное выражение Хрущева).

Маленков  --  близкий друг Лаврентия  Берия.  Ворошилов — трус  и подхалим.

Каганович  --  никогда  не  знаешь,  куда  он повернет,  к кому  примкнет в

последний момент, Лазарь — лицедей.  Можно положиться наБулганина, но  как

он поведет себя в случае отказа остальных?

     Хрущев знал, конечно, что служба постоянного подслушивания  охватывает

не только кабинеты членов  ЦК и Президиума, ее щупальцапроникли в квартиры,

на дачи, в личные авто. Телефонные разговоры, перепискадавно уже попали под

неусыпный контроль.

     Он начал  с Николая  Булганина, министра обороны. Армия-- единственная

сила, способная сломить дивизии охранников. С БулганинымХрущев  сошелся еще

в начале  тридцатых годов.  Вместе терпели унижения от Берия, вместе решили

держаться теперь. Разговаривали на даче, в саду. С АнастасомМикояном Хрущев

выехал  за  город в одной машине, оставил авто  на  шоссе и совершил  с ним

ответственную  прогулку вдоль лесной опушки. Микоян юлил:«Я  знаю Лаврентия

Павловича  с  1919  года,  на  моих  глазах он  вырос вкрупного  партийного

работника, нельзя же вот так вдруг убирать заслуженногодеятеля… Пусть ему

укажут  на ошибки...  Он  учтет товарищескую  критику...» Пришлось  Хрущеву

говорить с Микояном еще раз, когда почти все уже примкнули кнему.

     Переговоры  с  Молотовым прошли, против ожидания,гладко. За  несколько

дней  до  поездки с  Хрущевым  за  город  служба безопасности, не  уведомив

Вячеслава Михайловича, сменила его личную охрану. Молотовдавно с тревогой и

подозрением присматривался к  этой нечистой  паре,Маленкову  --  Берия. Они

оттеснили его на  второй, нет, на самый  задний план итеперь  готовят нечто

худшее.  Он  был  непоколебимо   туп,  многолетний сподвижник  Сталина,  но

инстинктом  самосохранения  природа  его   тоже  не обделила.  Обещав  свою

безусловную  поддержку  Хрущеву, Молотов предполагал, что тот  одним ударом

покончит  и с  Берия, и с Маленковым. Но Никита Сергеевичнадеялся разорвать

прочный тандем. Да и  так  ли уж прочен он  был? РазвеМаленкову  наравне со

всеми не грозила скорая расправа?

     Хрущев опасался решительного разговора с Маленковым:

     вдруг выдаст с головой? Но лишь только он приступил кэтому щекотливому

делу, как Маленков сразу согласился встать на сторонубольшинства.  В тот же

день Хрущев предложил ему прощупать Ворошилова. Сам он  немог надеяться  на

успех.

     Маленков отправился на Воздвиженку. ПредседательПрезидиума  Верховного

Совета не ожидал такого поворота событий:

     — Что вы мне предлагаете? Лаврентий Павлович замечательный ленинец! Я

всегда уважал Лаврентия Павловича, и никто меня непереубедит!

     — Да не  вопи ты ради бога,-- остановил  егоМаленков.--  Здесь никого

нет, кроме нас с тобой. Ты же ничего не знаешь, с нами всечлены Президиума.

Если  мы не  примем экстренных мер, он передушит  наспоодиночке, неужели не

понятно?..

     Ворошилов сразу сник.

     — Да,  я  давно  опасаюсь этого человека. Он способен  на  все.  Надо

действовать. Считайте, что я с вами — так и скажи НикитеСергеевичу.

     И вот  единство достигнуто. Булганин с Жуковымприступили к мобилизации

сил.  Но  как создать мощную боевую группу войск наподступах к  Москве и  в

самой столице скрытно  от агентов Берия? Бывший начальникГенерального штаба

генерал армии  Штеменко и генерал Артемьев,  командующийвойсками МВО,-- его

ставленники. Артемьев ранее командовал дивизией внутреннихвойск МВД.

     Министр обороны Булганин удалил его из Москвы подблаговидным предлогом

на летние маневры --  они уже начались в районе Смоленска.День ареста Берия

назначен  на  26  июня.  Как только  Лаврентий Берия явится  на заседание в

Кремль, будут подняты  по  боевой тревоге все военныеакадемии и  в  столицу

войдут особо надежные дивизии.

     Под  Москвой дислоцировалась дивизия  корпуса внутренних  войск  имени

маршала Лаврентия  Берия. Их окружат по  приказу министраобороны. Один полк

бериевских  войск  размещался  в  Лефортовских  казармах. Казармы  поручено

заблокировать.

     Все члены Президиума  ЦК знали  о  предстоящемзаседании  в  Кремле, но

только трое --  Маленков,  Булганин  и  сам  Хрущев  -- знали  о  том,  что

произойдет на этом заседании, каков общий план операции.  Иеще один человек

был посвящен во все детали дела — маршал Жуков. Но он быллишь кандидатом в

члены ЦК.

     И вот  он  настал, этот день. Комендант Кремля генерал  Веденин вызвал

из-под Москвы полк, которым  командовал его сын. Школа курсантов имени ВЦИК

была поднята в ружье, Кремль буквально наводнен войсками.

     26 июня  1953 года. В этот  день, в  час дня,  Никита Хрущев  позвонил

командующему   войсками   МВО  генералу  Кириллу Сергеевичу  Москаленко  по

кремлевской вертушке:

     — У тебя есть верные люди? Такие люди, которым тыдоверяешь, как себе?

     Москаленко: --  Найдутся, Никита Сергеевич. Хрущев:  — Возьми с  собой

четырех человек. И пусть прихватят сигары.

     Москаленко: — Какие сигары?

     Хрущев:  --Ты  что,  забыл,  как  это  называлось  на фронте?  Генерал

вспомнил. Хрущев  имел в  виду револьверы. Хрущев:  — Водворе Генерального

штаба тебя с людьми будет ждать Булганин. Поторопись.

     Москаленко  тотчас  вызвал  офицера  для  поручений Виктора  Ивановича

Юферева и сообщил о задании Хрущева. Он спросилподполковника:

     --  Как ты  думаешь, можно положиться на  Батицкого? Павла  Федоровича

Батицкого,  первого  заместителя командующего войсками  ПВО,Юферев знал как

надежного  человека, боевого генерала.  Он  добавил, что можно также вполне

положиться на Алексея Ивановича Баксова, начальника штаба.

     — Кого бы нам еще прихватить? — спросил Москаленко.

     Юферев назвал Ивана Григорьевича Зуба, начальникаПолитуправления войск

МВО.  Москаленко вызвал Батицкого и Баксова. Зуб оказался  дома,он  обедал.

Решили заехать за полковником Зубом по дороге.

     В   машине  Москаленко  предложил   предупредить Зуба   по   телефону.

Остановились  около магазина  «Динамо», и  Юферевс  папкой в руках вышел из

авто. Он позвонил на  квартиру Зуба из кабинета директорамагазина. Позднее,

когда все  было кончено, Москаленко признался,  что, покаЮферев находился в

магазине, он перетрусил: а вдруг операция сорвется и всехнакроют?..

     Полковник Зуб жил на улице Валовой, рядом с Павелецкимвокзалом. Он уже

стоял  у подъезда  своего  дома. Поехали впятером, не считаяшофера.  Черный

автомобиль марки ЗИС-110 вмещал шесть пассажиров, в салонебыло два откидных

места.

     Во дворе Генерального штаба группу Москаленко встретилмаршал Булганин.

С  ним  --  порученец  Безрук.  Подполковник  Федор Тимофеевич  Безрук  был

начальником охраны министра обороны. Пересели в автомобильминистра, в такой

же ЗИС-110:  Безрук --  рядом  с шофером,  Булганин  — на приставное место

слева, Юферев — справа, остальные — сзади. Уместилисьввосьмером.

     --  В  Кремль,--  распорядился  Булганин. Когда подъехали  к  Троицким

воротам, Булганин предупредил:

     — Не высовывайтесь.

     Действительно, выглядывать в окно  не  было  резона,пропуска были не у

всех.

     Благополучно проскочили часовых, подкатили к особомуправительственному

подъезду  — это  называлось «с уголка»,--поднялись на второй  этаж. Вот  и

кабинет No 1, где когда-то сидел Сталин. Сейчас здесьзаседал Президиум  ЦК.

Булганин вошел  в  кабинет, остальных провели из комнатысекретаря в смежный

кабинет,  напротив.   Там  находилось  человек  пятнадцать --  двадцать  --

работники  ЦК,   несколько   генералов  и  маршал   Жуков.  Держались   все

непринужденно, шутили, рассказывали анекдоты… К группе Москаленко подошел

Жуков, поздоровался и спросил:

     — Вы знаете, кого вам предстоит арестовать?

     --  Не знаем,  но  догадываемся, — ответил Москаленко.  В этот момент

появился Хрущев. Он подошел к Москаленко:

     — Вам придется  брать одного из членов Президиума.Возможно, он  будет

вооружен...

     Хрущев  остановил  взгляд  на  рослых,  могучего сложения  Батицком  и

Юфереве.

     — Вот вы и подойдете к нему — вам скажут, когда — ивозьмете его.

     Юферев: — Что, и стрелять можно?

     Хрущев:  — Нет, его надо оставить  для следствия.Оружие не применять.

Пока  все остаются здесь. Когда услышите два длинных звонка,направляйтесь к

нам, на заседание.  Приходите прямо в кабинет, мимо секретаря, не обращайте

внимания ни на кого.

     Хрущев вышел.  Берия явился на заседание одним изпоследних, занял свое

место и спросил:

     — Какая повестка дня?

     — Вопрос стоит один,-- ответил Хрущев,-- о ЛаврентииБерия.

     И, обратившись к Маленкову, добавил:

     — Докладывай.

     Прошло  не более четверти часа, и раздались двапродолжительных звонка.

Военные открыли дверь,  навстречу  им  встал секретарь. Пятеро, минуя  его,

прошли в кабинет напротив. За ними следовал маршал Жуков.

    … На председательском месте сидел Хрущев, по правую руку-- Маленков,

рядом с  ним  — Булганин, ближе к двери, наискосок  от Маленкова,-- Берия,

напротив Лаврентия Павловича — Ворошилов.

     Вошедшие  встали слева, ближе к  Булганину,  за спинойБерия.  Маленков

заканчивал  чтение  документов:  "...  Как видите,Берия оказался не  только

врагом  внутренним,   но   и  врагом  в  международном плане.  Предлагается

немедленно его арестовать и передать в руки этихтоварищей".

     Батицкий обнажил свой «парабеллум», Юферев — «ТТ».

     Берия сидел  опустив голову и нервно что-то писал карандашом  на листе

бумаги.  Потом оказалось, что он выводил лишь одно слово«тревога», повторил

это слово  девятнадцать раз. Наконец Берия поднял глаза,военные  уже стояли

подле него --  Юферев по левую руку,  Батицкий  по  правую. Ладони  Юферева

скользнули сверху вниз по карманам арестованного.

     — Оружия у меня нет,-- сказал Берия и поднял руки.

     Батицкий  и  Юферев  предложили  Берия пройти в комнатуотдыха  --  она

примыкала  к  кабинету  слева.  Посадили министра  на диван,  встали рядом.

Москаленко, Баксов,  Зуб  расположились на  стульях  вуглу,  возле круглого

столика, с пистолетами в руках. Командующий достал свой«вальтер».

     Батицкий: — Снимите с него пенсне.

     Юферев исполнил приказание.

     Берия: — Как же я теперь буду видеть? У меня слабоезрение...

     Батицкий: — Нечего тебе смотреть. Ну-ка покажи, что утебя в карманах.

     Берия достал носовой платок и записную книжку.

     Берия: — Убери свою пушку.

     Батицкий: — Ничего, она еще пригодится.

     Москаленко:  --   Послушайте,  Батицкий,   с   ним  не следует  сейчас

разговаривать.

     Берия замолчал и принялся  тщательно разглаживатьруками стрелки брюк и

стряхивать  с них пылинки. На нем  был серый поношенныйкостюм, под пиджаком

— белая сорочка без галстука.

     Через некоторое время в комнату вошли заместителькомандующего танковой

армии генерал Андрей Лаврентьевич Гетман и командующийартиллерией Советской

Армии генерал Митрофан Иванович Неделин. Их прислали впомощь Москаленко.

     В комнате отдыха военные пробыли  с арестованным до глубокой ночи. Это

были тревожные часы, никто не знал, чем все кончится...

     Москаленко  тем  временем  отдавал  распоряжения  --  уже  на   правах

командующего  Московским   военным  округом.  Прежний командующий,  генерал

Артемьев, был смещен.

     Члены  Президиума  ЦК отправились в тот вечер  в Большой театр. Давали

оперу «Декабристы». Один Ворошилов остался вКремле.

     История  сохранила  фотографию:  Берия с Ворошиловымстоят  в  обнимку,

словно братья. Но Клим  всегда  ненавидь. удачливогоЛаврентия и боялся его.

Трусоватый маршал  тужился  предугадать  ход  событий, ведь могущественного

чекиста могли выручить его давние дружки, тот же Иван Серов.Напрасно Никита

Сергеевич ему  доверился. И когда Берия наконец  вывели изкомнат Президиума

ЦК, Ворошилов был  тут  как  тут.  Он искательно заглядывалв  глаза  рослым

конвоирам. Подполковник Юферев оставил свою фуражку  вкабинете секретаря на

вешалке и, проходя мимо,  хотел ее достать. Услужливо подскочил  Ворошилов:

«Сейчас я тебе, голубчик, подам...»

     Надо  сказать,  что  по  указанию  Хрущева и Булганина каждому офицеру

охраны с  утра  был  придан армейский офицер. Гебистам пояснили,  будто это

входит  в план  репетиции  военного положения. Так они  и стояли парами  на

каждой  лестничной  площадке,  у  каждой  двери.  К вечеру гебисты  куда-то

исчезли, остались одни армейские офицеры. Они стоялисдвоенными рядами вдоль

всех коридоров.  Берия провели сквозь  строй и посадили в машину Булганина.

Арестованного поместили  на заднее сиденье. Батицкий  селслева,  Юферев  --

справа. На  всякий случай Юферев сунул дуло пистолета подребра Берия.  А он

смотрел по дороге в окно, явно любопытствуя, куда его везут.

     Москаленко сидел рядом с шофером. Баксов и Зуб занялиоткидные места.

     Машина  помчалась по набережной  к  Абельмановской заставе,  повернула

налево. Вот и Алешинские казармы, здесь уже ждал вновьназначенный комендант

города  генерал  Иван Колесников.  Он  поместил  Берия  на гауптвахту,  под

усиленную  охрану.   Начальником  караула  был  назначен генерал  Батицкий,

ответственными дежурными  --  Гетман, Зуб, Юферев, Неделин,  Баксов. Караул

несли офицеры из войск ПВО Москвы.

     Ночь Берия провел на гауптвахте. На другой день, в  12часов, в казармы

прибыли новый министр  внутренних  дел  Круглов и бывший заместитель  Берия

генерал Серов.

     Заметив  высоких   визитеров,  Москаленко  бросил сопровождающему  его

подполковнику Юфереву: «Как они здесь очутились, этисволочи?».

     Генерал спросил прибывших:

     — Что вам здесь нужно?

     — Они прибыли для проведения следствия,-- ответил заних комендант.

     Москаленко: — Какого  еще  следствия?  Уберите  их отсюда сейчас  же!

(Коменданту): — Выведите отсюда посторонних.

     Серов: — Мы не посторонние.

     Москаленко: — Вас никто не уполномочивал.  Серов: — Нас послали сюда,

чтобы начать следствие.

     Москаленко:  --  Мне  об  этом  ничего  не  известно. Никто вам  таких

полномочий не давал.

     Серов с Кругловым уехали,  а Москаленко  с подполковником поспешили  к

Маленкову. Генерал доложил премьер-министру об инциденте.

     На экстренном заседании  Президиума ЦК  было  решеноперевести Берия  в

штаб МВО. Следствие  по  делу  Берия и  его подручныхвозглавил  Генеральный

прокурор Руденко.

     Штаб МВО находился  около набережной реки Москвы.Вечером 27  июня туда

прибыл Булганин.  Он  остался  доволен осмотром  помещенияи  ночью  бывшего

министра,  бывшего члена Политбюро перевезли на  новоеместо. Как и в первый

раз, его сопровождал в автомобиле Москаленко с четырьмяпомощниками.

     Берия  поместили  в  небольшую  комнату  площадью  не более двенадцати

квадратных метров. Койка, табурет — вот и  вся мебель.  Тамже, в  бункере,

проходило следствие. Особый кабинет отвели Генеральномупрокурору.

     Москаленко  находился в штабе округа неотлучно. Иночевал там  вместе с

Юферевым. На охране штаба дежурили танки ибронетранспортеры.

     Берия пришлось сменить  свой костюм  на  солдатское  обмундирование --

хлопчатобумажную гимнастерку и брюки. Еду арестованномудоставляли из гаража

штаба МВО — солдатский паек,  солдатская сервировка:котелок и  алюминиевая

ложка.

     Первые дни Булганин звонил в бункер каждую ночь после12 часов:

     — Как дела? Все спокойно? Как себя ведет арестованный?

     Если  генерал  Москаленко  уже  спал, Булганин получал  информацию  от

подполковника  Юферева,  который  постоянно дежурил  в одном  из  подземных

кабинетов.

     Охрана  надежная,  случайности были  исключены.  Ну,  аесли бы кому-то

удалось передать Берия в  камеру яд, нашлось  бы у негомужество покончить с

собой? Ведь вот же у его берлинского коллеги Гиммлера рукане дрогнула. Нет,

в этом случае он поступил бы как типичный уголовник — трусливо.

    … Что его  ждет? Неужто они посмеют? Нет, конечно.Он  как-никак член

Политбюро.

     В 1921 году он впервые отведал  тюрьму. И  выбрался спомощью Багирова.

Верные друзья теперь должны помочь, они  заставят считатьсясо своим мнением

этого выскочку Никиту. Но Маленков, Маленков! Сколько он для него сделал...

Если  бы не  он, Лаврентий,  сидеть бы ему  по  сей  день вСредней Азии,  в

ссылке. Если бы Хозяин позволил ему остаться в живых.

     Берия постучал в дверь  и попросил бумаги и  ручку. Емудали  тетрадный

лист и карандаш.

     «Егор  разве ты не  знаешь меня забрали  какие то  случайные люди хочу

лично доложить обстоятельства когда вызовешь».

     Берия называл  Георгия  Маленкова Егором. Заглавные буквы почему-то не

жаловал, знаки препинания презирал.

     Он передал записку дежурному офицеру… Да, последвадцать первого года

он быстро пошел в  гору, через десять лет возглавил ГПУЗакавказья, потом --

ЦК  партии Грузии  и Закавказский крайком. Новый перевал — год 1938-й, пост

наркома  СССР.  Следующий --  год 1953-й.  Он так  удачно начался,  столько

радостей ему сулил… И  вдруг эта нелепость. Нет, им необойтись  без него,

да и народ ценит его широкую, щедрую натуру. Если правдусказать, то он один

во всем правительстве искренне заботится о благе трудящихся.

    … Прошло два  дня. От Маленкова-- ничего.Подследственный передал ему

вторую записку. «Егор почему ты молчишь?»

     Обе  записки  --  карандашом,  на  четвертушках бумаги  — остались  у

Хрущева.

     На предвыборном собрании  избирателей Тбилисско-Сталинского  округа по

выборам в Верховный Совет  СССР в ноябре  1937 годаЛаврентий  Берия клялся:

«Как член  великой  партии  Ленина --  Сталина я обязан хранить  в  чистоте

великое  звание  члена  партии, высоко  держать знамяМаркса  — Энгельса --

Ленина — Сталина».

     В чем же он ошибся? Может быть, слишком высоко держалсталинское знамя?

     На  следствии  Берия  вел  себя  вызывающе, признавался  только  в тех

преступлениях,   которые   прокуратуре  удалось  установить  и   подкрепить

неопровержимыми уликами.

     Следствие   длилось   полгода.   Документы, свидетельские   показания,

протоколы допросов составили девятнадцать  томов.  По  делупроходило  шесть

соратников Берия: Владимир  Деканозов, Всеволод Меркулов,Лев Влодзимирский,

Павел  Мешик,  Сергей  Гоглидзе,  Богдан  Кобулов  -- всего  лишь  частичка

бериевской армии головорезов.

     Наконец  Берия  предложили  ознакомиться  собвинительным  заключением.

Когда  Руденко приступил  к чтению объемистого,  страниц насто,  документа,

Берия заткнул уши. Прокурор потребовал объяснений.

     Берия:-- Меня арестовали какие-то случайные  люди… Яхочу, чтобы меня

выслушали члены правительства.

     Руденко:  --  Вас арестовали согласно решению правительства, и вы  это

знаете. Мы заставим Вас выслушать обвинительное заключение.

     Берия отвели в камеру и перестали кормить.

     Один  день  выдержал  без  пищи  несгибаемый сталинский нарком,  потом

запросил обед и выслушал обвинительное заключение.

     Суд  проходил  на  первом  этаже  здания  штаба округа.  Председателем

Специального  судебного присутствия  Президиума  Верховного Суда  СССР  был

маршал Конев, государственным обвинителем — Руденко.

     Суд  занял  6  дней  --  с  18  по  23  декабря. Из  Грузии пригласили

председателя совета профессиональных  союзов  республики М.И. Кучава. Когда

он ознакомился с материалами дела, ему на  глаза попался пространный список

женщин, изнасилованных Берия.

     — Ради бога, не оглашайте  имен! — взмолился Кучава.--Три четверти в

этом списке — жены членов нашего правительства.

     Что будет, что будет...

     Казнили  приговоренного  к расстрелу в том же бункерештаба МВО. С него

сняли  гимнастерку, оставив белую нательную рубаху, скрутиливеревкой  сзади

руки  и  привязали к крюку, вбитому в деревянный  щит. Этот щит предохранял

присутствующих от рикошета пули.

     Прокурор Руденко зачитал приговор.

     Берия: — Разрешите мне сказать...

     Руденко:  --  Ты   уже  все  сказал.  (Военным).-- Заткните   ему  рот

полотенцем.

     Москаленко  (Юфереву): — Ты  у нас  самый  молодой, хорошо стреляешь.

Давай.

     Батицкий:   --   Товарищ  командующий,  разрешите  мне (достает   свой

«парабеллум»).--  Этой штукой  я на фронте не одного  мерзавца на  тот свет

отправил.

     Руденко: — Прошу привести приговор в исполнение.

     Батицкий  вскинул  руку. Над  повязкой сверкнул  диковыпученный  глаз,

второй Берия прищурил. Батицкий нажал на курок, пуля угодилав середину лба.

Тело повисло на веревках.

     Казнь  свершилась в  присутствии  маршала  Конева  и тех  военных, что

арестовали и охраняли Берия.

     Подозвали  врача.  «Что его осматривать,-- заметилврач,-- он  готов. Я

его  знаю, он давно сгнил, еще в сорок  третьем  болелсифилисом». Все же он

взял  повисшую  руку  за  кисть,  взглянул  на   лицо казненного.  Осталось

засвидетельствовать факт смерти.

     Тело Берия  завернули  в холстину и  отправили в крематорий.  Туда  же

отвезли тела казненных в тот же день на Лубянке шестиподручных.

     Так  бесславно,  в  бетонном бункере,  закончилась многотрудная  жизнь

одного из  самых знаменитых  в истории  человечествавурдалаков. Он посвятил

себя делу искоренения свободы и правды, уничтожениютрудового народа. Всякий

намек  на  нравственность  и  интеллект он  воспринимал как  личную  обиду,

интеллигентов он  истреблял в первую очередь. Более  всего он не  терпел  в

людях   гордое   чувство  собственного  достоинства. Ремесло   палача  этот

врожденный садист избрал  не  удовольствия ради,  хотя на  этомпоприще  ему

удалось превзойти всех. Путь на самый верх лежал через горытрупов, но Берия

не  боялся трудностей. Он мнил себя «настоящимбольшевиком» вполне серьезно.

Вполне, вполне.

     Берия выпала лихая судьба. Ему не дано  было истребить всех сограждан.

Эту трагедию  он  мужественно  разделил  со своим учителем идругом  Иосифом

Сталиным.  Зато оставшиеся в живых  подданные прониклись, докончиков ногтей

пропитались духом послушания.

     Не к этому ли конечному результату они  стремились,Папа Большой и Папа

Малый? В 1953-м были в ходу частушки, сочиненные бог знаеткем, скорее всего

плод фольклора.

     Лаврентии Палыч Берия

     Не оправдал доверия --

     Осталися от Берия

     Лишь только пух да перия.

     Цветет в Тбилиси алыча

     Не для Лаврентий Палыча,

     А для Климент Ефремыча

     И Вячеслав Мнхалыча.

     И анекдот передавали из уст в уста:

     Стоят  преступники  в аду --  кто в  крови, кто в пламени горит. Данте

обходит  владения дьявола,  видит:  один из  самых страшныхнегодяев стоит в

крови лишь по колено. Удивился Данте, подошел, узналЛаврентия Берия:

     — Почему так мелко, Лаврентий Павлович?

     — А я на плечах Иосифа Виссарионовича...

     Достоверная  картина ареста и казни  Берия не моглабыть воссоздана без

правдивых свидетельств  военных. Мне довелось многократнобеседовать с тремя

из них, Батицким, Баксовым и Юферевым. Отважные люди,бывалые  фронтовики. И

точные в передаче деталей пережитого.

     Москва. 1979--1988 гг.

еще рефераты
Еще работы по историческим личностям