Реферат: Творчество в жизни Исаака Ньютона

Творчествов жизни Исаака Ньютона.....

Содержание:

I – Понятиетворчества

II  — Объективные и субъективные условия творчества Ньютона

       1   - Социальноеположение Ньютонов

     3 – Первые шаги самопознания   

     4 – Сложный внутренний мир ребенка

     5 – Яростные сопротивления судьбе

     6 – Решающий момент

     1 – Боязнь критики

     2 – “Гипотезне измышляю”

  3    –Самостимулирование творчества

     4 – Борьба философов

    4.1 – Ньютон и Гук – два различных способамышления

         4.2 – Гете и Ньютон — борьба фантазии ичистого разума

  1     — Душевный перелом

2 — Сменанаучной деятельности на административную

3    –Исторические и теологические труды Ньютона

V  - Заключение

       1 – Влияние творчества на личностныекачества

  2 – Причины успеха

  3 – Мотивытворчества

  4   -  Самоотречение 

Избесед Ньютона с Кондуиттом (на склоне лет).

Кондуитт:Не можете ли Вы вспомнить, как изготавливали Ваш телескоп?

Ньютон:Я сделал его сам.

Кондуитт:Где же вы взяли инструменты для этого?

Ньютон:Я сделал их сам....(смеясь)… ;-)… если бы я ждал, что кто-тосделает           за меня инструменты илиеще что-нибудь, я бы никогда ничего не создал....

Проблемы творчества вообще и технического творчества  в частности, издавна волновавшиечеловечество, остаются актуальными и в настоящее время в силу своейгносеологической,  социально-психологическойи мировоззренческой многоаспектности.

Что же такое творчество? Результат особого дара и исключительности человека, озарения свыше,иррациональной интуиции, экстрасенсорного восприятия, богатого, развитоговоображения или логического мышления?

Конечно, анахронизмом является объяснение творчества «осенением свыше»,  однако, и другие, изложенные выше толкования,в силу своей односторонности и абсолютизации лишь отдельных сторон творчестване могут раскрыть его сущности.

Единственно правильное объяснение  сущности  творческого процесса можно дать лишь спозиций диалектического материализма.

Творчество как процесс  создания нового выражаетсозидательный, преобразующий труд человека, неразрывно связанный  с егопознавательной деятельностью, являющейся отражением объективного мира в сознаниичеловека.  Процесс отражения не  является зеркальным  отображением действительности,  а его процесс анализа и синтеза новых форм иобразов  в  мозгу человека.  В процессе творчества  не только  отражаются предметы иявления объективного мира, но и познаются цели, условия и причины возникновенияи существования этих предметов и явлений. В этой связи творчество следуетрассматривать как процесс сложных объективно-субъективных  отношений между  творцами  и объектами творчества, как единство познанияи преобразования.

Объективный характер творческого  процесса проявляетсяв отражении реальных явлений,  задач,общественных потребностей; субъективная сторона выражается в различных мотивах и результатах преобразующей деятельностичеловека. Например, имея перед собой одну и ту же техническую задачу(объективный фактор), один человек решит ее на уровне изобретения, другой-  на уровне рационализаторскогопредложения, третий получит тривиальное, давно известное решение (субъективный фактор).

В литературе можно встретить различные определения  понятия творчества. Так, например,творчество, по мнению американского ученого П.Хилла, "… можно определитькак успешный полет мысли за пределы неизвестного. Оно дополняет знания,способствуя созданию вещей, которые не были известны ранее". Советскийфилософ А.Матейко считает,  чтосущность  творческого процесса  заключается в реорганизации имеющегося опытаи формировании на его основе новых комбинаций . В  трактовке Я.А.Пономареватворчество рассматривается как «взаимодействие, ведущее к развитию».

Английский исследователь М.Генле считает творческим такоерешение, когда  его  новизна обусловлена  отражением  некоего аспекта гармонии в природе.Представляется, что наиболее обобщающее определение творчества дает следующаяформулировка: творчество — это деятельность, порождающая нечто качественноновое и  отличающееся  неповторимостью, оригинальностью иобщественно-исторической уникальностью.

Существуют различные виды  творчества:  научное, техническое, художественное и др. Все они имеют свои специфические черты, общность и различия.

Исследователь   спорят  с   коллегами   о деталях,  о  смысле туманных ньютоновских пророчеств. Пути человеческой мысли неисповедимы,и никто сейчас, через  сотни  лет, не  сможет уверенно утверждать,что все происходило именно так,  а  не иначе.  Так  же дело обстоит и с биографией гения — они зачастую противоречат другдругу.

1

Об  отце  Ньютона известно  немного.  По словам отчима будущего ученого,Барнабы  Смита,  Исаак-старший был  «слабый, странный, диковатыйчеловек». Ни одной  своей чертой, ниодним своим талантом и умением не намекнул он потомкам о возможной великойсудьбе своего сына.

Мать  Ньютона, АннаЭйскоу,  происходила  из рода Блитов из Трансона в Линколшьншире, сейчас угасшего, а тогда весьмабогатого и уважаемого. Но что имело гораздо  большие  последствия для ее сына, она была женщиной настолько необычной  и понимающей, живой и доброй, что для тех, кто готов признать, чтодля  формирования  сэра Исаака  Ньютона  можно было использовать что-то кромебожественной десницы, он мог бы приписать это лишь ее влиянию.  Анна по теперешним стандартам была не слишкомученой женщиной — писала она с немалым  трудом,  долго и  тяжело.  И все же по сравнению с мужем она былазаправским грамотеем. Исаак Ньютон-отец не смог бы даже написать своегоимени.  А вот  брат  Анны, Вильям,  получивший  степень магистра в Кембриджскомуниверситете,  не  мог представить  себе,  что его племянник,  подобно «этимНьютонам»,  остался  бы  безобразования. Оставаясь в судьбе Ньютона как бы за кулисами,  в тени,  он,  несомненно, сыграл  решающую  роль в  ньютоновском начальном  образовании. Не  будь  его влияния, Ньютон, скорее всего, остался бынеграмотным, как большинство его кузенов и кузин.  Даже задним числом ни в наследственности, нив окружении юного Ньютона мы не находим ничего, что могло бы подсказать еговеликое предназначение. Ньютоны пребывали сугубо  на  середине социальной  лестницы:  и по образованию, и по достатку.  Не были  они  ни простонародьем, ни аристократами, ниселянами, ни жителями  городскими.  И  всеже, как камешек к камешку, как их усадебный дом, именно  здесь, именно из этих обстоятельств, из этогоокружения, из этих людей выковывался его характер, его удивительная личность.

2

….С самого рождения Ньютону не повезло.Он оказался не только посмертным ребенком, хотя и спешил – родилсяпреждевременно. Он был так мал, что его можно было бы искупать в большой пивнойкружке. Было ясно: только что появившийся человечек – не жилец на белом свете…

В  раннем возрастеНьютон рос слабым, пугливым, сторонился шумных детских игр. С тоской оглядывал слабый мальчик живописнейшие окрестностиВулсторпа, и каждый  раз  его взгляд упирался в шпиль колокольни церкви Северного Уитэма — церкви,недалеко от которой жила теперь его мать и в которой служил его отчим. Вид этой   колокольни отравлял ему радость жития на кусочке земли, предназначенном лишь для одного- наслаждения жизнью. Его ничто не радовало, с двух лет он ощущал себя полнымсиротой, от которого отказалась мать. Страдания обуревали  его нежную  душу.  Они переходили в глухую злобу, ненависть, даже желание  и прямые  угрозы  сжечь дом Барнабы Смита, его отчима, вместе с его обитателями.  А иногда  он  думал о том, что лишь смерть может прекратитьего тоску и страдания. И жаждал смерти.

Исаак  был  сдан на  руки  пятидесятилетней  бабушке. Бабушка рассказывала ему обокружающем мире – о змеях, усыпляющих жаворонков своим ядом и затем поглощающихих, о дождях, приносящих кузнечиков и лягушек, о старых поверьяхлинкольнширской земли.

Но – странное дело! – в то время как у обычных детей именнос бабушками связаны самые сладкие воспоминания детства, Исаак никогда необнаруживал особой нежности к своей прародительнице. Даже ее смерть оставилаего безучастным. Видимо, никто так и не смог заменить ему отца и мать. Еголичность была сломлена, и многие исследователи творчества Ньютона  приписывают ему, и не без оснований, свойства крайнего невротика.

Маленький  Исаак  постоянно чувствовал  себя  одиноким, он  не играл со сверстниками  не только  потому,  что  нехотел, но и потому, что они были не слишком  хорошо к немунастроены. С ним было неинтересно — он всегда выигрывал в шашки и другие игры, требующие  сообразительности.  Он их  раздражал, придумывая  новые игры  или  новые правила к старым играм, компенсирующиеего телесную  немощь. А они рано поняли его умственноепревосходство и не простили его.Молодому  Ньютону  не суждено было подружиться ни с кем из этойребятни, никогда  не  бегал он в веселой ватаге, не был участником шумных детских игр. Так началосьего одиночество — от рождения и до смерти....

3

Несмотря  на явныеспособности Исаака, успехами в учении он не блистал. В списке  успеваемости он находился на предпоследнемместе, опережая лишь одного явного идиота. Следующим  вверх  в списке успевающих был Артур Сторер – сын мисс Сторер, у которой жилИсаак. Ньютон страшно ненавидел Артура и однажды, со слов  самого Ньютона,  избил  его. Эта  история  не представляла бы  никакогосущественного   интереса,   если  бы   не   имела  свое продолжение  -  не удовлетворившись физическим триумфом надАртуром Сторером, Ньютон решил обойти его и  в  списке успеваемости, благо он стоял прямо перед ним. Увлекшись, он легко,  просто легчайшим  способом,  совершенно без  натуги обошел не толькоАртура, но и всех остальных учеников класса.

Странны  пути  судьбы и прихотливы! Неуспевающий Ньютон вынужден в силу причин, серьезностькоторых видна лишь ему, двенадцатилетнему, уделять больше времени учебе, преждепрезираемой, и тем уготовить себе особую — совсем иную — судьбу. Теперь  учение -  душевная потребность, школьныеуспехи — существенны, а первое место в списке учеников — вожделенно. Страстидоступно все, и вот Исаак лучший ученик  школы. Настал момент,когда и он сам, и многие другие вдруг поразились:

-     Как это моглопроизойти?

-         

-         

-         

-         

-         

4

Сюжеты   рисунков  юного Ньютона  способны  донести до  нас,  потомков, отголоски  его внутреннего  мира,  его симпатий и увлечений. Своеобразное «я»Ньютона,  как  считают психологи, проявляется даже в еголатинских текстах. Из его  упражненийсохранилось множество фраз, которые свидетельствуют о сложном, мутящемся  сознании мальчика. Мир тревоги, разрушения, обреченности встает со страниц  тетради для  латинских  упражнений. Из мира латинских упражнений – измира юного Ньютона? – изгнановсе суетное: его истины – это истины правоверного пуританина:

«Чем лучше игрок, тем хуже человек», «Что еще означаеттанцевать, как не выставлять себя дураком?», «Мы больше всего хотим того, что намбольше всего навредит», «У него даже нет денег купить веревку, чтобыповеситься».

Иногда в его высказываниях звучат недоверие иподозрительность: «Я должен быть уверен, что он не причинит мне зла», «Выодурачиваете меня», «Вы никогда не заставите меня поверить в эту сказку».

И – мотивы одиночества: «Никто меня не понимает», «Чтостанет со мной?», «Я хочу покончить со всем этим»,  «Я не способен ни на что, кроме слез»,«Я  не знаю, что мне делать».

Фрэнк Мануэль, выудивший все эти сентенции из латинскихупражнений Ньютона, поражается тому, что здесь совершенно отсутствуютпозитивные чувства. Никогда не появляется, например, слово «любовь». Почти нетвыражений радости, желания. Здесь – мир отрицания и запрещения, наказания иодиночества. Это мир высокомерных пуританских ценностей, ставших к тому временичастью существования Ньютона: жестокий самоконтроль, основательность,склонность к порядку, стремление с помощью своих добродетелей стать над всеми,выше всех.

 Анализ  огромного числа учебной литературы   открывает перед  нами  ту же  атмосферу  неосознанного страха, беспокойства, неуверенности, описание всевозможных  людских  неприятностей, все несчастья,  которое может  с  непременным участием  дьявола произойти в этойприходящей  жизни.  Нарушение строгих правил пуританского мышления и действия неизбежно  приводило к  болезненным последствиям, иНьютон с юности воспринял этот несложный, но проникновенный тезис, завладевшийим на всю жизнь. Возможно, конечно, что  в  случае Ньютона этот тезис упал на особуюблагодатную почву — из-за его слабости и изначальной обделенности судьбой.  Всю жизнь  Ньютон не расставался ни сБиблией, ни с собраниями греческих мифов и тем совмещал несовместимое, смешиваяих в своем уме и воображении.  Пока  же он  оставался  еще мальчиком,  ранимым  и самоутверждающимся, напряженно ищущим  свое место еще не вистории и обществе, а пытающимся всего лишь снискать понимание сверстников...

В  то  время как  юному Исааку уже исполнилось17 лет, мать Анна решила сделать его  подлинным  хозяином своего  достояния,  а для  этого  от Исаака требовалось  бросить Королевскую  школу. Впрочем, он невысказал ни малейшего сожаления при расставании с этим почтенным заведением и сГрэнтэмом.  В  базарные дни  мать посылала его с вернымслугой для продажи продукции имения  ипокупки необходимых городских товаров. Она втайне надеялась, что его увлечетинтересное дело торговли и расчетов, извлечение выгоды. Исаак же обычно просилслугу, чтобы тот оставил его где-нибудь, обычно у подножия Спиттлгэйского холмав тени чужого забора, где он мог бы без помех позаниматься своими игрушками илипочитать книгу.

Ньютон  яростно  сопротивляется  судьбе, подталкивающей его к хозяйскому ремеслу. Его  не  прельщает ни власть, ни богатство, ни романтика. Теперь он тоскует  о столь  легко  дававшейся ему школьной науке, ясно начинаетощущать свое предназначение.

… Еще вчера — робкий деревенский мальчик с чувствами,заполненными тихими голосами сельской жизни, еще вчера — нерешительный иподозрительный юноша, проводивший дни в уединении наполненной старыми книгамимансарды, оказывается вдруг в центре напряженной жизни крупногоуниверситетского города. Постная пуританская скука и тревожное безделье,властвовавшие в Кембридже, сменились тайным, но всеобщим разгулом, в которыйактивно включились богатые «вестминстерцы». Превыше всего стали цениться умениепить, курить и обращаться с дамами.

Кого интересовали в этой обстановке золотые руки и острый умНьютона, его необычайные способности?! Кому нужны были его солнечные и водяныечасы, его умение определять по тени время года и день недели? Кому нужно былобудить в нем стремление к общению, увидеть в нем остроумного и разговорчивогочеловека? Некому было открыть в нем эти таланты. Он навсегда остался замкнутым,мрачным, рассеянным и молчаливым.

Первые три года пребывания Ньютона в Кембридже никак неотмечены. Он не отличался в занятиях, не получал стипендии. Теперь ему нужнобыло попасть в число «сколеров», т.е. студентов старших курсов. Для Ньютонастрашнее всего было то, что выборы в число «сколеров» проводились раз в четырегода. За всю университетскую жизнь Ньютона он смог использовать одинединственный шанс — выборы 1664 года. Если бы Ньютон не был избран в тот раз,он не был бы избран никогда. И пришлось бы ему уехать назад, в Вульсторп.  Однако чудо свершилось, и 28 апреля 1664 годаНьютон был избран сколером и впервые получил стипендию. Теперь для негоокончилась позорная жизнь сайзера.  Учениестало единственной страстью его жизни. Работая, он забывал о еде и сне.  Его сосед по комнате Викинс не раз засыпалпри свете свечи и, просыпаясь рано утром к службе, видел в неверном светекембриджского утра фигуру сидящего в той же позе в углу за столом Исаака. Тотне замечал Викинса, как не замечал ничего вокруг. Бессонница, головные боли,слабость одолевали его. Он потерял представление о времени, почти утратилспособность что-либо воспринимать. Он был совершенно счастлив.

Ньютон прощается с детством. Не с юностью – это понятиеизобретено позднее. В его душе, в его сознании – непрерывная и яростная борьба.Воспитание и образование тянут его к устоявшимся постным ценностям пуританскойморали, природный талант – к волнующим откровениям научного открытия.Сосредоточившись в одинокой тишине, он смог разглядеть на солнечных часахсвоего детства наступление нового времени – времени просвещения и науки.

Ньютона охватывает новое увлечение – математика, и новаячерная бакалавровская мантия с белым воротничком все больше отдаляли его отдетской мечты – жениться когда-нибудь на мисс Сторер. Маленькая фигурка ее, смутные воспоминания о проведенныхвместе детских годах меркли в его воображении перед пронзительным светомматематической истины. Сейчас он чувствовал себя способным решить проблемы, которые веками волновали человечество.При одной только мысли об этом он ощущал глухой и мощный ток в крови, бешеноенетерпение и ненасытную страсть первооткрывателя. Конечно, он останется вКембридже навсегда. Потом он станет магистром, затем членом колледжа, можетбыть, профессором. Он знал, что членам колледжа запрещено жениться. Ньютон нежалел об этом. Его любовью стала математика...

III

 … В возрасте 24 летНьютон познал самоуважение, увидел свое отличие от других и свое превосходство.Его надежды и мечты, как выяснилось, имели под собой основания. Не напраснострадал он от своего одиночества. И причиной тому была его необычность, егодар.

1

В зависимости от склада характера, от темперамента каждыйученый по-своему решает вопрос о том, сколь достоверен его результат.

Так Ньютон в 1666 году в письме к астроному Галлею сообщил онайденном им законе, управляющем падением тел и движением планет. Однакоприменив свою формулу к движению Луны, Ньютон вынужден был признать поражение:астрономы фиксировали местонахождение Луны вовсе не там, где следовало ей бытьпо формуле Ньютона. Он не захотел публиковать свой результат.

Прошло шестнадцать лет. Ньютон узнал, что значение радиусаЗемли, которым он пользовался при расчетах, было неверным. Повторив вычисленияс более точным значением этого радиуса, Ньютон получил прекрасное совпадениерезультата. Прошло еще четыре года, и лишь тогда, многократно убедившись, чтоошибки нет, Ньютон публикует свое великое открытие – постижение тайнывсемирного тяготения.

Ньютон предпочитал заявлять о своем открытии лишь тогда,когда его уже невозможно будет смести потоком неизбежной критики.

Интересно, что Ньютон никогда не пытался опубликовать свой октябрьский трактат1666 года. Он хранил свои секреты, как ремесленник или алхимик. Он решилпользоваться своими открытиями в одиночку и тем временем  усовершенствовать метод флюксий. Он считалсебя слишком молодым для того, чтобы занимать собой публику, а свой метод –слишком уязвимым  для критики.

Ньютон стал знаменитостью. Однако известность несла ему нетолько венец славы, но и терновый венец, о котором он размышлял в детстве. Егорадужное настроение сменилось глубокой депрессией. Он старался замкнуться всвоей скорлупе, не желая ввязываться в многочисленные споры, на которые егооткрыто вызывали. Он не был приспособлен для этих ожесточенных баталий, длябесконечных словопрений и  фехтованияцитатами из классиков. Но его упорно выволакивали каждый раз на свет божий,заставляя снова и снова отражать очередные критические удары.

Ньютон стал полноправным членом европейского сообществаестествоиспытателей. Уже в начале мая, всего лишь через четыре месяца послетого, как он послал свой телескоп в Лондон, он получил двенадцать писем инаписал одиннадцать ответов. Все они касались или телескопа или цветов. Егоодиночество окончилось, но нельзя сказать, чтобы столь резкая перемена егорадовала. Для Ньютона необходимость спорить и доказывать то, что казалось емуочевидным, оборачивались душевной травмой, приступами беспокойства и отчаяния.Еще никогда в жизни он не был в центре внимания – столь обостренного и в целомнедоброжелательного. Он мечтал о том, чтобы его оставили в покое.

Бесплодные споры, затянувшиеся на долгие годы, не приносилимолодому Ньютону ничего, кроме больших потерь времени и резкого ухудшенияхарактера, который стал еще более подозрителен и скрытен, молчалив и беспощаденк коллегам.

Вскоре, однако, Ньютон потерял терпение и не выдержал. Онсчитал, что его открытия всем понятны и ясны, и все тут же должны принять их.Он был не против споров, но полагал, что в споре идей, как в скрещении шпаг,должна была рождаться искра нового знания; здесь же этого явно не происходило.Он слишком сильно превосходил своих соперников, а в некоторых случаях,увлекшись борьбой, и сам не видел их сильных сторон и здравых мыслей.

Ньютоном двигала чистая страсть к познанию, которая непозволяла ему допускать малейших отклонений от научной истины. Любая критикавыводила его из себя, повергала его в тревогу и беспокойство, которые он могпогасить лишь яростной атакой на покушающихся. Он готов был испепелить,уничтожить тех, кто мешал пробиться росткам научной истины.

Духовное ученое братство, братство, о котором одиноко мечталНьютон в Кембридже, оказалось составленным из врагов, подозрительных инедоброжелательных. Дружная оппозиция статье Ньютона со стороны Гюйгенса, Гука,Пардиза, льежских иезуитов оказалась для Ньютона тяжелой травмой. Он решилнавсегда отказаться от дальнейшей публикации своих работ.

Он ревниво считал, что открытие принадлежит ему навечно,если даже оно было запрятано лишь в его голове; он искренне полагал, чтосвоевременная публикация не приносит никаких прав; первооткрывателем передбогом всегда останется тот, кто открыл первым....

2

С раннего детства у Ньютона наблюдается склонность ксистематизации, поискам связей между предметами и явлениями.

Ньютон не придерживается никаких гипотез; мысль четкорегистрирует результаты эксперимента, эксперимент устраняет малейшие сомнениямысли. Каждое предположение тут же сопровождается его экспериментальнымизучением. Эксперименты приводят к теоремам, теоремы проверяются опытом, онидают возможность предсказывать будущие явления. Ньютон ничему не верит наслово, строго следуя и девизу Королевского общества “Ничто на слово”, и Бэкону, и Декарту, начавшему своюкнигу “Началафилософии”с призыва все подвергнуть сомнению.

У Ньютона была манера не цитировать предшественников,исключая разве что совсем уж неизбежные случаи. Он позабыл или не захотелупомянуть, например, “Микрографию” Гука, оказавшую на громадное влияние на его исследования поцветам в тонких пленках и пластинах. Он не вспомнил и Гримальди, открывшегодифракцию света. То же можно сказать о многих других исследователях. А ведь онтщательнейшим образом изучал оптиков прошлого и многое у них взял. В егобиблиотеке были все главные труды по оптике. Многие идеи были подсказаны емучтением.

И все же использование трудов других ученых не умаляетзаслуг Ньютона. Он построил из их сырого материала великолепное здание, наархитектурное авторство которого уже никто не смог бы претендовать. Вольноеиспользование слов было заменено Ньютоном оперированием тщательно избранными ивыверенными понятиями, основанными на экспериментах. Он настойчивопредостерегал против путаницы, которая неизбежно возникает, если первичныепонятия будут определены нечетко. Окончательно формировался и укреплялся егонаучный метод. Ньютон пишет в своем знаменитом “Вопросе 31”, завершающем одно из поздних изданий«Оптики»:

“Как в математике, таки и при испытанииприроды, при исследовании трудных вопросов, аналитический метод долженпредшествовать синтетическому. Этот анализ заключается в том, что изэкспериментов и наблюдений посредством индукции выводят общие заключения и недопускают против них никаких возражений, которые и не исходили бы из опытов илидругих надежных истин. Ибо гипотезы не рассматриваются в экспериментальнойфилософии. Хотя полученные посредством индукции из экспериментов и наблюденийрезультаты не могут еще служить доказательством всеобщих заключений, все же это– наилучший путь делать заключения, который допускает природа вещей”.

«Оптика» построенав основном на материалах первых статей Ньютона. Но это и синтез всех егофизических и философских идей, попытка дать ответы на самые сложные вопросы. Вней нет юношеских дерзаний и свежести гениальных догадок; в ней царит величаваямудрость.

Ньютон полностью отказался от физиологического критериявосприятия и оценки цветов. Он связал конкретные цвета с конкретным угломпреломления и тем самым превратил их оценку из субъективной в научную. Кропотливо, шаг за шагом проникал он вглубь свойств света и цветности, подкрепляя каждый этап доказательнымэкспериментом. Чтобы не оступиться, он создал научный метод, в котором основойявился принцип обратной связи, в наше время всем очевидный.

Гипотезы Гука и теории Ньютона, несмотря на уверенияНьютона, на самом деле не имели между собой ничего общего. Первые были плодомраскованного ума, иногда чрезвычайно остроумным, чаще – фантазией художника,вторые были строгой реальностью, соком самой жизни. Теории Ньютона делаливозможным развитие физики как точной науки. Она стала все больше приближаться кматематике и все больше отдаляться от философии.

В 1672 году письмо с описанием экспериментов и выводов,посланное Ньютоном издателю “Философских трудов” должно было перед опубликованием пройти апробацию вКоролевском обществе, быть там заслушано и обсуждено.

Это была первая научная статья Ньютона. Тот необычныйрезонанс, который получила столь небольшая по объему работа, ее громадноевлияние на судьбу Ньютона и судьбу науки в целом вынуждают наших современниковболее внимательно отнестись к тому новому, что привнесла в мир научногоисследования.

Эта статься знаменует наступление новой науки – науки новоговремени, науки, свободной от беспочвенных гипотез, опирающейся лишь на твердоустановленные экспериментальные факты и на тесно связанные с ним логическиерассуждения.  Пристальное наблюдение,четкая классификация многих разрозненных ранее явлений, нахождение в них общихчерт, сути и первопричины, извлечение из них некоторых закономерностей, которыемогут дать представление о поведении вещей и явлений в еще не изученныхситуациях. Наука получает дар предвидения.

3

Увлекшись проблемой цветов, Ньютон стремился выжать изсвоего мозга все, что было возможно. Он всячески понукал, подстегивал его,приводил во все более активное и ясное состояние. Для того чтобы улучшитьмыслительные способности, зафиксировать внимание, обострить память, он гнал отсебя посторонние мысли, «возвышал свой дух», умерщвляя плоть, ограничил себя малым количеством хлеба,небольшим количеством вина и воды.

Он старался экономить время на еде и сне, почти никогда неужинал, спал мало. Он использовал даже бессонницу – обладая исключительнойпамятью, производил вычисления. Вседозволенность Кембриджа он употребил длянаучных занятий.

Иногда, чтобы отвлечься от научных дум, он читал под вечерчто-нибудь полегче, например по медицине. Он прекрасно знал анатомию ифизиологию, различные методы лечения, что в большей мере способствовало егозавидному долголетию.

Ньютон всеми силами боролся с дьявольскими искушениями, икаждый раз, заходя например в таверну, что происходило, впрочем, крайне редко,или немножко выпив, или проиграв в карты, или совершив какие-нибудь другиеэкстравагантные для него поступки, он винился в этих грехах. Он винился в них всвоей записной книжке, куда вносились эти, не соответствующие его нормальномуобразу жизни траты. Грехи отмечены в его записных книжках как события реальнойжизни, вместе со штопкой носков и стиркой.

Как можно понять из записей двадцатилетнего Ньютона, он сдетства внедрил в свое сознание как смертные грехи: ложь, эгоизм, насилие,потерю контроля над своими чувствами и действиями. Он был истинным сыном своегопуританского века. И – своего университета, известного как твердыня правоверногоангликанства, ставящего своих питомцев на высшие посты церкви, разрешающего импереводить и толковать Библию. Церковная ученость, церковная мораль и церковныекниги – самые сильные первые влияния университета на молодого Ньютона.

4.1

Трудно представить себе двух более различных по научномустилю исследователей, чем Ньютон и Гук. Романтически настроенному, легкому наоткрытия и изменение направления мысли Гуку противостоял несколькомедлительный, но пронзительно-зоркий и основательный Ньютон.

Будущему неизбежному конфликту Ньютона и Гука способствовалои их различное положение: изолированно живущий в научной пустыне Кембриджа,ничем, кроме науки, не озабоченный Ньютон, имеющий возможность погрузиться всамые глубокие слои научного исследования, способный сосредоточиться на любомфакте и явлении, покуда они не становились для него кристально ясны, пока он немог объяснить их с помощью выдвигаемых им основных гипотез, пока он не могподтвердить свои прогнозы с помощью специально поставленных экспериментов. Все,что он делал, он делал основательно, точно, раз и навсегда.

В написанном Гуком продолжении “Новой Атлантиды” Бэкона есть строки о его научномидеале. Он хотел бы сделать как можно больше новых научных открытий с целью ихнемедленного практического применения. У Ньютона же практические примененияоткрытий всегда были укутаны легкой дымкой перспективы. Даже занятия  Гука принципом тяготения имели четкуюпрактическую направленность: с его помощью он хотел решить проблему определенияточной долготы на море. Ньютон же, решая загадку тяготения, больше думал о СистемеМира.

Ньютон – упорный труженик – никогда не отвлекался от темы,пока не исчерпывал ее до конца. Если он и думал в это время о чем-то другом, онсчитал это для себя отдохновением, дивертисментом.

4.2

Научные работы Ньютона и Гете не нужно долго сравнивать,чтобы понять: один – профессионал, другой – дилетант. Гете, больше вдохновенныймечтатель, философ, чем физик, много вольно выдумывал, домысливал,фантазировал, не проверяя свою мысль экспериментом.

Гете больше играл в науку, украшал себя ею. Ньютон жилнаукой, считал себя ее слугой. Его научное мировоззрение было глубокоматериалистическим, он знал, что настоящее понимание природы складывается не изпустых рассуждений, а из трудного процесса познавания, из опыта.

Теория, отражающая действительность, — это комплекс законов,вытекающих из опыта и проверенных опытом. Ньютон победил по праву. Векаподтвердили справедливость его научного кредо. Его законченные работы – этослепок с законов природы. А рассуждения Гете о происхождении цветов лишьживопись импрессиониста, видящего природу в дымке субъективных представлений,такой, какой ему хочется ее видеть: поэтичной и несколько растрепанной.

IV

С 1689 года Гемфри Ньютон стал основным помощником и переписчикомтрудов великого сородича. Именно он оставил после себя воспоминания, рисующиеНьютона в 1685-1689 годах, то есть во время создания “Начал” и непосредственно после их выхода.

По его словам, Ньютон в те годы был весьма скромным,любезным и спокойным человеком. Он никогда не смеялся и никогда не раздражался.Все его существование заполнялось работой. Она была его единственнымувлечением. Работая, он забывал обо всем – о друзьях, о сне. Он в те годы спалне более четырех-пяти часов в сутки, причем засыпал иной раз лишь в пять-шестьутра. Не только “Начала”  были тогда предметом его увлеченных занятий. Нет, отнюдь!Скорее наоборот. “Начала” он создавал как бы из-под палки, понеобходимости, под давлением Галлея, подвигаемый маячившим на горизонтеочередным спором и приоритете. Впрочем, не будь Гука, не будь его ревности инападок, не будь его прозрений и намеков, Ньютон, возможно, никогда не собралсябы написать эту книгу. Именно желание доказать всему миру подлинное авторствовеликих законов мира двигало им наряду с понуканиями Галлея… Главное жевнимание свое, заботы свои и труд свой обращал он на алхимические занятия.

Ньютон был человеком своего времени. Одной из главных егоцелей, скажем это открыто, было превращение металлов, и золото оставалосьпостоянным героем его непрерывных поисков. Точно так же, как эликсир жизни –универсальное лекарство и гарантия бессмертия. Точно так же, как и великаятайна строения матери...

Он жил тогда в одиночестве. У него не было ни учеников, нидрузей. Нельзя сказать, что живое общение с людьми ему заменяли книги, — онредко пользовался своей обширной библиотекой. Размышляя, он погружался в себя;натыкаясь на мебель, ходил по комнате. Даже к смерти он был тогда безразличен ине боялся ее – однажды он заболел и тяжко страдал, но ни разу страх смерти неиспортил настроения ни ему, ни тем, кто посетил его во время болезни, — оноставался абсолютно безразличен к тому, умрет он или останется жив. Он не зналиного отдыха кроме перемены занятий. Никогда не ездил верхом, не пользовалсясвоим законным правом на игру в шары на кембриджских зеленых лужайках, не игралв кегли и не занимался каким-либо видом спорта или гимнастикой. Всякий час,оторванный от занятий, считал потерянным.

Жизнь Ньютона после издания “Начал” резко изменилась. Если до этого бывалислучаи, когда он месяцами не разговаривал с людьми, не выходил из комнаты,посвящая время лишь размышлениям, когда он забывал, казалось, обо всем и вся, осуетном и мирском, о сне и еде, когда он переходил для отдыха от математики к химии,от астрономии к физике, от физики к богословию, когда вся жизнь его была наполнена решениемвеликих загадок, которые доверены были ему господом, и решения навеяны им, исилы для решения – от него, то теперь Ньютон был на виду – он попал в центрнаучной жизни. Он стал известен, более того, в каком-то смысле – знаменит.Вместе с этим он стал и открыт, уязвим для критики, лишился защитных створоксвоей раковины. Он изменился, но и мир изменился, хотя лишь мудрецы, такие, какВольтер, смогли вникнуть в суть медленно происходящих и внешне неявных событий.

Главная черта Ньютона, которая упорно всплывает ввоспоминаниях и документах его кембриджских лет жизни, — это рассеянность.Однажды, пригласив гостей и усадив их за стол, он пошел в чулан за бутылкой вина.Там его осенила некая мысль, и он к столу не вернулся. Гости не раз уходили, непопрощавшись, не желая тревожить его, близоруко уткнувшегося в бумаги.

Он не знал иного времяпрепровождения, кроме научных занятий.Он не посещал театров и уличных зрелищ, не ездил верхом, не гулял по живописнымкембриджским окрестностям, не купался. Он не особенно жаловал литературу исовсем н