Реферат: Леонардо да Винчи

ВВВФФФ

Леонардо Да Винчи

                        ( 1452 – 1519 )

                                                        Составил: Волчков Валентин, «9А»

                       

«Я подошел ко входу в большую пещеру…»

«Подчиняясь жадномусвоему влечению, желаю увидеть великое множество разнообразных и странных форм,произведенных искусной природой, блуждая среди темных скал, я подошел ко входув большую пещеру. На мгновение я остановился перед ней пораженный… Я наклонилсявперед, чтобы разглядеть, что происходит там в глубине, но великая темнотамешала мне. Так пробыл я некоторое время. Внезапно во мне пробудилось двачувства: страх и желание; страх перед грозной и темной пещерой, желаниеувидеть, нет ли чего-то чудесного в ее глубине».

Так пишет о себеЛеонардо да Винчи. Не запечатлен ли в этих строках жизненный путь, умственнаяустремленность, грандиозные поиски и художественное творчество этого человека,одного из величайших гениев мировой истории?

Посвидетельству Вазари, он «своей наружностью, являющей высшую красоту, возвращалясность каждой опечаленной душе». Но во всем, что мы знаем о жизни Леонардо,нет как бы самой личной жизни: ни семейного очага, ни счастья, ни радости илигоря от общения с другими людьми. Нет и гражданского пафоса: бурлящий котел,который представляла собой тогдашняя Италия, раздираемая противоречиями, необжигает Леонардо да Винчи, как будто бы никак не тревожит ни сердца его, нидум. А между тем нет, быть может, жизни более страстной, более огненной, чемжизнь этого человека.

Познать и в познании овладеть миром видимым и невидимым,тем, что кроется в темной пещере. Ибо человек универсален. Познать опытом иовладеть в творчестве, ибо для человека небо не «слишком высоко», а центр землине «слишком глубок» и человек должен уподобиться сам той силе, той энергии,которую в покорном неведении он так долго называл богом. Власть через познание.Какая упоительная мечта, пьянящая страсть! Этой страстью был одержим Леонардо,и в сердце его и в уме он вступала, вероятно, в единоборство со смущением,порождаемым темными глубинами чудесной пещеры. Человеку суждено потревожить их.Но не поглотят ли они его самого за такую дерзость?

Леонардо да Винчи сознавал всеобъемлемость своего ума ихудожественного гения. Шаг за шагом, подчиняясь своему влечению, егоисследовательская мощь прокладывала себе путь во всех областях знания, средитемных скал к таинственной пещере. Бесконечно пленительно искусство Леонардо,на котором лежит печать тайны.

Леонардо да Винчи родился в 1452г. в селении Анкиано,около города Винчи, у подножия Албанских гор, на полпути между Флоренцией иПизой.

Величественный пейзаж открывается в тех местах, гдепротекало его детство: темные уступы гор, буйная зелень виноградников итуманные дали. Далеко за горами – море, которого не видно из Анкиано.Затерянное местечко. Но рядом и просторы, и высь.

Леонардо был внебрачным сыном нотариуса Пьеро да Винчи,который сам был внуком и правнуком нотариусов. Отец, по-видимому, позаботился оего воспитании.

Исключительная одаренность будущего великого мастерапроявилась очень рано. По словам Вазари, он уже в детстве настолько преуспел варифметике, что своими вопросами ставил в затруднительное положениепреподавателей. Одновременно Леонардо занимался музыкой, прекрасно играл налире и «божественно пел импровизации». Однако рисование и лепка больше всеговолновали его воображение. Отец отнес его рисунки своему давнишнему другуАндреа Верроккио. Тот изумился и сказал, что юный Леонардо всецело посвятитьсебя живописи. В 1466г. Леонардо поступил в качестве ученика во флорентийскуюмастерскую Верроккио. Мы видели, что ему суждено было очень скоро затмитьпрославленного учителя.

Следующий эпизод, подробно описанный Вазари, относится кначальному периоду художественной деятельности Леонардо.

Как-то отец принес домой круглый щит, переданный емуприятелем, и попросил сына украсить его каким-нибудь изображением по своемувкусу, чтобы доставить этому приятелю удовольствие. Леонардо нашел щит кривым ишероховатым, тщательно выпрямил и отполировал его, а затем залил гипсом. Затемон натаскал в свою уединенную комнату великое множество хамелеонов, ящериц,сверчков, змей, бабочек, омаров, летучих мышей и других причудливых животных.Вдохновившись зрелищем этих тварей и воспользовавшись обликом каждой в самыхфантастических сочетаниях, он создал для украшения щита некое страшное чудище,«которое заставил выползать из темной расщелины скалы, причем из пасти этогочудовища разливался яд, из глаз вылетал огонь, а из ноздрей – дым».

Работа над щитом так увлекла Леонардо, что «по великойсвоей любви к искусству» он даже не замечал жуткого смрада от подыхавшихживотных.

Когда почтенный нотариус увидел этот щит, он отшатнулся вужасе, не веря, что перед ним всего лишь создание искусного художника. НоЛеонардо успокоил его и назидательно пояснил, что эта вещь «как раз отвечаетсвоему назначению…» Впоследствии леонардовский щит попал к миланскому герцогу,который заплатил за него очень дорого.

Много лет спустя, уже на закате жизни, Леонардо, пословам того же Вазари, нацепил ящерице «крылья, сделанные из кожи, содранной имс других ящериц, налитые ртутью и трепетавшие, когда ящерица двигалась; крометого, он приделал ей глаза, рога и бороду, приручил ее и держал в коробке; вседрузья, которым он ее показывал, от страха пускались наутек».

Он хочет познать тайны и силы природы, подчас зловещие,смертоносные. Через полное познание природы хочет стать ее властителем. В своихпоисках он преодолевает отвращение и страх.

Страсть к фантастическому характерна для Леонардо даВинчи – от отроческих лет и до самой смерти. И когда эта мощь наполняла все егосущество, он творил великие дела.

Творчество Леонардо да Винчи. «Мадонна сцветком».

Художественное наследие Леонардо да Винчи количественноневелико. Высказывалось мнение, что его увлечения естественными науками иинженерным делом помешали его плодовитости в искусстве. Однако анонимныйбиограф, его современник, указывает, что Леонардо «имел превосходнейшиезамыслы, но создал немного вещей в красках, потому что, как говорят, никогда небыл доволен собой». Это подтверждает и Вазари, согласно которому препятствиялежали в самой душе Леонардо – «величайшей и необыкновеннейшей… она именнопобуждала его искать превосходства над совершенством, так что всякое произведениеего замедлялось от избытка желаний».

Уже первый флорентийский период деятельности Леонардо,после окончания учения у Верроккио, отмечен его попытками проявить своидарования на многих поприщах: архитектурные чертежи, проект канала,соединяющего Пизу с Флоренцией, рисунки мельниц, сукновальных машин и снарядов,приводимых в движение силою воды. К этому же периоду относится его маленькаякартина «Мадонна с цветком».

Когда Леонардо писал ее, ему было двадцать шесть лет. Кэтому времени художник обрел уже совершенное мастерство в великом искусствеживописи, которое он ставил выше всех прочих.

«Мадонна с цветком» – это хронологически первая мадонна,образ которой внутренне лишен какой-либо святости. Перед нами всего лишь юнаямать, играющая со своим ребенком. Вечная прелесть и поэзия материнства. В этомбесконечное очарование картины.

Всепоглощающее стремление к истине

Герцен очень хорошо сказал о подвижниках юной науки эпохиВозрождения, которые в борьбе с пережитками средневековья открыли человеческомууму новые горизонты:

«Главный характер этих великих деятелей состоит в живом,верном чувстве тесноты, неудовлетворенности в замкнутом круге современной имжизни, во всепоглощающем стремлении к истине, в каком-то даре предвидения».

Здесь каждое слово применимо к Леонардо да Винчи.Некоторые исследователи его жизни испытывали подчас смущение. Как этот гениймог предлагать свои услуги и собственной родине – Флоренции, и ее злейшимврагам? Как мог служить при этом Цезарю Борджиа, одному из самых жестоких властителейтого времени? Не нужно затушевывать этих фактов, хотя сложность и шаткостьполитического устройства тогдашней Италии как-то объясняют такую неустойчивостьЛеонардо. Но этот же человек словами, дышащими неотразимой искренностью, такопределял сам цели и возможности, открывающиеся тому, кто того достоин:

«Скорее лишиться движения, чем устать… Все труды неспособны утомить… Руки, в которые подобно снежным хлопьям, сыплются дукаты идрагоценные камни, никогда не устанут служить, но это служение только радипользы, а не ради выгоды...»

Он знал, что природа сделала его творцом,первооткрывателем, призванным послужить мощным рычагом тому процессу, которыймы ныне называем прогрессом. Но чтобы полностью проявить свои возможности, емунадлежало обеспечить для своей деятельности наиболее благоприятные условия вуделенный ему для жизни срок. Вот почему он стучался во все двери, предлагалуслуги каждому, кто мог помочь ему в его великих делах, угождал и «своим»,итальянским тиранам, и чужеземным государям; когда надо было – подлаживатьсяпод их вкусы, ибо взамен рассчитывал на поддержку в своем действенном и«всепоглощающем стремлении к истине».

Так случилось уже в ранний период деятельности Леонардода Винчи. Флоренция того времени не дала ему того, на что он мог рассчитывать.Как мы знаем, сам Лоренцо Великолепный и его двор превыше всего ценили живописьБоттичелли. Мощь и свобода Леонардо смущали их своей новизной. А замыслы его вградостроительстве и инженерном деле казались слишком смелыми, несбыточными. Похоже,что Лоренцо более всего ценил в Леонардо музыканта, действительно наслаждаясьего игрой на лире.

И вот Леонардо обращается к другому властителю – ЛюдовикуМоро, который правит Миланом. Милан ведет в это время войну с Венецией. Ипотому Леонардо в первую очередь старается убедить миланского герцога, чтоможет быть полезен ему в военном деле.

По свидетельству современников, Леонардо был прекрасенсобой, пропорционально сложен, изящен, с привлекательным лицом. Одевалсящегольски, носил красный плащ, доходивший до колен, хотя в моде были длинныеодежды. До середины груди ниспадала его прекрасная борода, вьющаяся и хорошорасчесанная. Он был обворожителен в беседе и привлекал к себе человеческиесердца.

Даже когда он сравнительно мало зарабатывал, всегда держаллошадей, которых любил больше всех других животных.

Мы знаем также, что он постоянно рисовал и записывал.

До нас дошло около семи тысяч страниц, покрытых записямиили рисунками Леонардо.

Один из первых исследователей этих рукописных сокровищотмечал в изумлении: «Здесь есть все: физика, математика, астрономия, история,философия, новеллы, механика. Словом – это чудо, но написано навыворот, такдьявольски, что не один раз я тратил целое утро, чтобы понять и скопировать двеили три странички».

Дело в том, что Леонардо писал справа налево, так чточитать его труды нужно в зеркале. По некоторым свидетельствам, он был левшой,по другим – одинаково владел обеими руками. Как бы то ни было, такое его письмоеще усугубляет тот ореол таинственности, которым он окружал себя и которымотмечено все его творчество.

Писал не по-латыни, как прославленнейшие гуманисты, егосовременники, которые в своем любовании классической древностью нередко терялисвязь с действительностью, а живым, сочным, образным, порой простонароднымитальянским языком.

Да, эти манускрипты – подлинное чудо. Гениальнымирисунками, перед которыми у нас, точно также как некогда у современников, духзахватывает от восхищения, Леонардо да Винчи иллюстрировал великие мысли,острейшие наблюдения, глубокие, изумляющие нас провидения.

Леонардо угадал многое, что не знали еще люди, которые вXIX в. стали изучать его записи. Он знал, что человек полетит, и сам,по-видимому, рассчитывал совершить полет с Монте Чечери (горы Лебедя).

«Идеальный город» – одна из тем многих рисунков и записейЛеонардо. В таком городе, указывал он, улицы должны быть проложены на разныхуровнях, причем только по нижним будут ездить повозки и прочие грузовые телеги,а от нечистот город будет очищаться по подземным проходам, проложенным от аркидо арки.

Любопытство его было безгранично. Он доискивался причинывсякого явления, даже незначительного, ибо и такое могло открыть новые просторыпознанию.

Каковы же были результаты всех этих вопросов, наблюденийупорнейших поисков причины и следствия, разумного основания, т.е.закономерности явлений?

Леонардо первым сделал попытку определить силу света взависимости от расстояния. Его записки содержат первые возникшие в человеческомуме догадки о волновой теории света.

Найденные им, подчас на высоких горах, остатки морскихживотных явились для него доказательством перемещения суши и моря, и он первыйкатегорически отверг библейское представление о времени существования мира.

Леонардо вскрывал трупы людей и животных, и егомногочисленные анатомические этюды поражают нас своей точностью, беспримернымив те времена познаниями. Он первый определил число позвонков в крестце учеловека. Он хотел знать, как начинается и как кончается жизнь, и проделывалопыты с лягушками, у которых удалял голову и сердце и прокалывал спинной мозг.А некоторые его зарисовки фиксируют биение сердца свиньи, проколотого длиннойшпилькой.

Его интересовала подвижность человеческого лица,отражающая подвижность человеческой души, и он стремился изучить во всехподробностях эту подвижность. Он писал: «Тот, кто смеется, не отличается оттого, кто плачет, ни глазами, ни ртом, ни щеками, только бровями, которыесоединяются у плачущего и поднимаются у смеющегося».

Но это наблюдение опять-таки надо было проверить опытом.И вот что, по дошедшему до нас свидетельству, делает Леонардо.

Однажды, задумав изобразить смеющихся, он выбралнесколько человек и, близко сойдясь с ними, пригласил их на пиршество со своимидрузьями. Когда они собрались, он подсел к ним и стал рассказывать им самые нелепыеи смешные вещи. Все хохотали, а сам художник следил за тем, что делалось сэтими людьми под влиянием его рассказов, и запечатлевал все это в своей памяти.

После ухода гостей Леонардо да Винчи удалился в рабочуюкомнату и воспроизвел их с таким совершенством, что рисунок его заставлялзрителей смеяться не меньше, чем смеялись живые модели, слушая его рассказы.

Но, изучая человека как анатом, как философ, какхудожник, как относился к нему Леонардо? Страшнейшие формы уродства изображеныв его рисунках с такой поразительной силой, что кажется порой: он радуетсяуродству, торжествующе выискивает его в человеке. А между тем сколь пленительныобразы, созданные его кистью! Словно первые – это лишь упражнения в великойнауке познания, а вторые – плоды этого познания во всей его красоте.

В своих записках Леонардо дает исчерпывающий ответ навопрос, как он относился к людям:

«И если найдутся среди людей такие, которые обладаютдобрыми качествами и достоинствами, не гоните их от себя, воздайте им честь,чтобы не нужно им было бежать в пустынные пещеры и другие уединенные места,спасаясь от ваших козней!»

Живопись – царица искусств

Среди всех искусств да, пожалуй, среди всех делчеловеческих Леонардо ставит на первое место живопись. Ибо, указывает он,живописец является «властелином всякого рода людей и всех вещей». Это –неотразимое свидетельство глубокой убежденности одного из величайшихживописцев, когда-либо живших на свете, в величии и всепокоряющей мощи своегоискусства.

Мир познается через чувства, а глаз – повелитель чувств.

«Глаз, – пишет он, – есть око человеческого тела, черезкоторое человек глядит на свой путь и наслаждается красотой мира. Благодаря емудуша радуется в своей человеческой темнице, без него эта человеческая темница –пытка».

В день рождения короля пришел поэт и преподнес ему поэму,восхваляющую его доблести. Пришел также и живописец с портретом возлюбленнойкороля. Король тотчас же обратился от книги к картине. Поэт оскорбился: «О,король! Читай, читай! Ты узнаешь нечто куда более важное, чем может дать тебеэта немая картина!» Но король ответил ему: «Молчи, поэт! Ты не знаешь, чтоговоришь! Живопись служит более высокому чувству, чем твое искусство,предназначенное для слепых. Дай мне вещь, которую я мог бы видеть, а не толькослышать».

Между живописцем и поэтом, пишет еще Леонардо, такая жеразница, как между телами, разделенными на части, и телами цельными, ибо поэтпоказывает тебе тело часть за частью в различное время, а живописец – целиком водно время.

А музыка? Опять категорический ответ Леонардо:

«Музыку нельзя назвать иначе, как сестрой живописи, ибоона есть предмет слуха, второго чувства после зрения… Но живопись превосходитмузыку и повелевает ею, потому что не умирает сразу же после своеговозникновения, как несчастная музыка».

Но всего этого мало. Живопись, величайшее из искусств,дает в руки того, кто подлинное ею владеет, царственную власть над природой.

Итак, для Леонардо живопись – высшее деяние человеческогогения, высшее из искусств. Это деяние требует и высшего познания. А познаниедается и проверяется опытом.

И вот опыт открывает Леонардо новые просторы, дали, донего не изведанные в живописи. Он считает, что математика – основа знания. Икаждая его живописная композиция плавно вписывается в геометрическую фигуру. Нозрительное восприятие мира не исчерпывается геометрией, выходит за ее рамки.

Заглянув в бездну времени, которое есть «истребительвещей», он увидел, что все изменяется, преображается, что глаз воспринимаетлишь то, что рождается перед ним в данный миг, ибо в следующий время ужесовершит свое неизбежное и необратимое дело.

И ему открылась неустойчивость, текучесть видимого мира.Это открытие Леонардо имело для всей последующей живописи огромное значение. ДоЛеонардо очертания предметов приобретали в картине решающее значение. Линияцарила в ней, и потому даже у величайших его предшественников картина кажетсяподчас раскрашенным рисунком. Леонардо первый покончил с незыблемостью,самодовлеющей властью линии. И назвал этот переворот в живописи «пропаданиемочертаний». Свет и тени, пишет он, должны быть резко разграничены, ибо границыих в большинстве случаев смутны. Иначе образы получатся неуклюжими, лишеннымипрелести, деревянными.

«Дымчатая светотень» Леонардо, его знаменитое «сфумато» –это нежный полусвет с мягкой гаммой тонов молочно-серебристых, голубоватых,иногда с зеленоватыми переливами, в которых линия сама становится как бывоздушной.

Масляные краски были изобретены в Нидерландах, нотаящиеся в них новые возможности в передаче света и тени, живописных нюансов,почти незаметных переходов из тона в тон были впервые изучены и до концаисследованы Леонардо.

Исчезли линеарность, графическая жесткость, характерныедля флорентийской живописи кватроченто. Светотень и «пропадающие очертания»составляют, по Леонардо, самое превосходное в живописной науке. Но образы егоне мимолетны. Крепок их остов, и крепко стоят они на земле. Они бесконечнопленительны, поэтичны, но и не менее полновесны, конкретны.

«Мадонна в гроте» (Париж, Лувр) – первое вполне зрелоепроизведение Леонардо – утверждает торжество нового искусства.

Совершенная согласованность всех частей, создающая крепкоспаянное единое целое. Это целое, т.е. совокупность четырех фигур, очертаниякоторых чудесно смягчены светотенью, образует стройную пирамиду, плавно имягко, в полной свободе вырастающую перед нами. Взглядами и расположением всефигуры объединены неразрывно, и это объединение исполнено чарующей гармонии,ибо даже взгляд ангела, обращенный не к другим фигурам, а к зрителю, как быусиливает единый музыкальный аккорд композиции. Взгляд этот и улыбка, чутьозаряющая лицо ангела, исполнены глубокого и загадочного смысла. Свет и тенисоздают в картине некое неповторимое настроение. Наш взгляд уносится в ееглубины, в манящие просветы среди темных скал, под сенью которых нашли приютфигуры, созданные Леонардо. И тайна, леонардовская тайна, сквозит и в их лицах,и в синеватых расщелинах, и в полумраке нависших скал. А с каким изяществом, скаким проникновенным мастерством и с какой любовью расписаны ирисы, фиалки,анемоны, папоротники, всевозможные травы.

«Разве ты не видишь, – поучал Леонардо художника, – какмного существует животных, деревьев, трав, цветов, какое разнообразие гористыхи ровных местностей, потоков, рек, городов...»

«Тайная вечеря»

«Тайная вечеря» – величайшее творение Леонардо и одно извеличайших произведений живописи всех времен – дошла до нас в полуразрушенномвиде.

Эту композицию он писал на стене трапезной миланскогомонастыря Санта Мария делле Грацие. Стремясь к наибольшей красочной выразительностив стенописи, он произвел неудачные эксперименты над красками и грунтом, что ивызвало ее быстрое повреждение. А затем довершили дело грубые реставрации и…солдаты Бонапарта. После занятия Милана французами в 1796г. Трапезная былапревращена в конюшню, испарения конского навоза покрыли живопись густойплесенью, а заходившие в конюшню солдаты забавлялись, швыряя кирпичами в головылеонардовских фигур.

Судьба оказалась жестокой ко многим творениям великогомастера. А между тем, сколько времени, сколько вдохновенного искусства исколько пламенной любви вложил Леонардо в создание этого шедевра.

Но, несмотря на это, даже в полуразрушенном состоянии«Тайная вечеря» производит неизгладимое впечатление.

На стене, как бы преодолевая ее и унося зрителя в миргармонии и величественных видений, развертывается древняя евангельская драмаобманутого доверия. И драма эта находит свое разрешение в общем порыве,устремленном к главному действующему лицу – мужу со скорбным лицом, которыйпринимает свершающееся как неизбежное.

Христос только что сказал своим ученикам: «Один из васпредаст меня». Предатель сидит вместе с другими; старые мастера изображали Иудусидящим отдельно, но Леонардо выявил его мрачную обособленность куда болееубедительно, тенью окутав его черты.

Христос покорен своей судьбе, исполнен сознанияжертвенности своего подвига. Его наклоненная голова с опущенными глазами, жеструк бесконечно прекрасны и величавы. Прелестный пейзаж открывается через окноза его фигурой. Христос – центр всей композиции, всего того водоворотастрастей, которые бушуют вокруг. Печаль его и спокойствие как бы извечны,закономерны – и в этом глубокий смысл показанной драмы.

Увидев «Тайную вечерю» Леонардо, французский корольЛюдовик XII так восхитился ею, что только боязнь испортить великое произведениеискусства помешала ему вырезать часть стены миланского монастыря, чтобыдоставить фреску во Францию.

Утраченные шедевры

Однако гасконские стрелки того же Людовика XII, захвативМилан, безжалостно расправились с другим великим творением Леонардо: потехиради расстреляли гигантскую глиняную модель конной статуи миланского герцогаФранческо Сфорца, отца Людовико Моро. Эта статуя так и не была отлита в бронзе,потребовавшейся на пушки. Но и модель ее поражала современников.

Погибло и другое великое творение Леонардо – «Битва приАнгиари», над которой он работал позднее, вернувшись во Флоренцию.

Ему и другому гению Высокого Возрождения МикеланджелоБоунаротти  было поручено украсить залСовета пятисот во дворце Синьории батальными сценами во славу побед, некогдаодержанных флорентийцами.

Картоны обоих вызвали восторг современников и былипризнаны знатоками «школой для всего мира». Но картон Микеланджело,прославляющий выполнение воинского долга, показался флорентийцам более отвечающимпатриотическому заданию. Совсем иные мотивы увлекали Леонардо. Но и ихвоплощение не было им доведено до конца. Его новые, слишком смелые экспериментыс красками опять не дали желаемого результата, и, видя, что фреска началаосыпаться, он сам бросил работу. Картон Леонардо тоже не дошел до нас. Но, ксчастью, в следующем столетии Рубенс, восхитившись этой батальной сценой,воспроизвел ее центральную часть.

Это – клубок человеческих и конских тел, сплетенных вяростной схватке. Смертоносную стихию войны во всем ужасе беспощадноговзаимного уничтожения – вот что пожелал запечатлеть в этой картине великийхудожник. Изобретатель страшнейших орудий «для причинения вреда», он возмечталпоказать в живописи ту «цепную реакцию» смерти, которую может породить волячеловека, охваченная тем предельным ожесточением, которое Леонардо называет всвоих записках «животным безумием».

Но, преодолевая кровь и пыль, его гений создает миргармонии, где зло как бы тонет навсегда в красоте.

«Джоконда»

«Мне удалось создать картину действительно божественную».Так отзывался Леонардо да Винчи о женском портрете, который вместе с «Тайнойвечерей» считается увенчанием его творчества.

Над этим сравнительно небольших размеров портретом онпроработал четыре года.

Вот что пишет об этой работе Вазари:

«Взялся Леонардо выполнить для Франческо дель Джокондопортрет Моны Лизы, жены его… Так как Мона Лиза была очень красива, Леонардоприбег к следующему приему: во время писания портрета он приглашал музыкантов,которые играли на лире и пели, и шутов, которые постоянно поддерживали в нейвеселое настроение». Все это для того, чтобы меланхолия не исказила ее черты.

В начале нынешнего века полоумный итальянец похитил иззнаменитого Квадратного зала парижского Лувра это сокровище, чтобы вернуть егов Италию и там каждый день одному любоваться им, – и эта пропажа былавоспринята как подлинная трагедия для искусства. А какое ликование вызвалозатем возвращение «Джоконды» в Лувр!

Эта картина и слава ее – очевидно, ровесницы. Ведь ужеВазари писал о «Моне Лизе»:

«Глаза имеют тот блеск и ту влажность, которые постояннонаблюдаются у живого человека… Нос со своими прекрасными отверстиями,розовыми и нежными, кажется живым. Рот… представляется не сочетаниемразличных красок, а настоящей плотью… Улыбка столь приятная, что, глядя наэтот портрет, испытываешь более божественное, чем человеческое, удовольствие…Этот портрет был признан удивительным произведением, ибо сама жизнь не можетбыть иной».

Леонардо считал, что живопись «содержит все формы, каксуществующие, так и не существующие в природе». Он писал, что «живопись естьтворение, создаваемое фантазией». Но в своей великой фантазии, в создании того,чего нет в природе, он исходил из конкретной действительности. Он отталкивалсяот действительности, чтобы довершать дело природы. Его живопись не подражаетприроде, а преображает ее, в основе ее не абстрактная фантазия и неэстетические каноны, раз и навсегда кем-то установленные, а все та же природа.

В оценке, которую Вазари дает «Джоконде», – знаменательная,исполненная глубокого смысла градация: все совсем как в действительности, но,глядя на эту действительность, испытываешь некое новое высшее наслаждение, икажется, что сама жизнь не может быть иной. Другими словами: действительность,обретающая некое новое качество в красоте, более совершенной, чем та, котораяобычно доходит до нашего сознания, красоте, которая есть творение художника,завершающего дело природы. И, наслаждаясь этой красотой, по-новомувоспринимаешь видимый мир, так что веришь: он уже не должен, не может бытьиным.

Это и есть магия великого реалистического искусстваВысокого Возрождения. Недаром так долго трудился Леонардо над «Джокондой» внеустанном стремлении добиться «совершенства над совершенством», и, кажется, ондостиг этого.

Не представить себе композиции более простой и ясной,более завершенной и гармоничной. Контуры не исчезли, но опять-таки чудесносмягчены полусветом. Сложенные руки служат как бы пьедесталом образу, аволнующая пристальность взгляда заостряется общим спокойствием всей фигуры.Фантастический лунный пейзаж не случаен: плавные извивы среди высоких скалперекликаются с пальцами в их мерном музыкальном аккорде, и со складкамиодеяния, и с легкой накидкой на плече Моны Лизы. Все живет и трепещет в еефигуре, она подлинна, как сама жизнь. А на лице ее едва играет улыбка, котораяприковывает к себе зрителя силой, действительно неудержимой. Эта улыбкаособенно поразительна в контрасте с направленным на зрителя бесстрастным,словно испытующим взглядом. В них мы видим и мудрость, и лукавство, ивысокомерие, знание какой-то тайны, как бы опыт всех предыдущих тысячелетийчеловеческого бытия. Это не радостная улыбка, зовущая к счастью. Это тазагадочная улыбка, которая сквозит во всем мироощущении Леонардо, в страхе и желании,которые он испытывал перед входом в глубокую пещеру, манящую его среди высокихскал. И кажется нам, будто эта улыбка разливается по всей картине, обволакиваетвсе тело этой женщины и ее высокий лоб, ее одеяние и лунный пейзаж, чутьпронизывает коричневатую ткань платья с золотистыми переливами идымно-изумрудное марево неба и скал.

Эта женщина с властно заигравшей на неподвижном лицеулыбкой как бы знает, помнит или предчувствует что-то нам еще недоступное. Онане кажется нам ни красивой, ни любящей, ни милосердной. Но, взглянув на нее, мыпопадаем под ее власть.

Ученики и последователи Леонардо много раз старалисьповторить улыбку Джоконды, так что отблеск этой улыбки – как бы отличительнаячерта всей живописи, в основе которой «леонардовское начало». Но именно толькоотблеск.

Леонардовская улыбка, одновременно мудрая, лукавая,насмешливая и манящая, часто становится даже у лучших из его последователейслащавой, жеманной, порой изысканной, порой даже очаровательной, но в корнелишенной той неповторимой значительности, которой наделил ее великий кудесникживописи.

Но в образах самого Леонардо она заиграет еще не раз, ивсе с той же неотразимой силой, хоть и принимая порой иной оттенок.

Уединенное созерцание

Достоверных скульптур Леонардо да Винчи не сохранилосьсовсем. Зато мы располагаем огромным количеством его рисунков. Это илиотдельные листы, представляющие собой законченные графические произведения, иличаще всего наброски, чередующиеся с его записями. Леонардо рисовал не толькопроекты всевозможных механизмов, но и запечатлевал на бумаге то, что открывалему в мире его острый, во все проникающий глаз художника и мудреца. Его,пожалуй, можно считать едва ли не самым могучим, самым острым рисовальщиком вовсем искусстве итальянского Возрождения, и уже в его время многие, по-видимому,понимали это.

«… Он делал рисунки на бумаге, – пишет Вазари, – с такойвиртуозностью и так прекрасно, что не было художника, который равнялся бы сним… Рисунком от руки он умел так прекрасно передавать свои замыслы, чтопобеждал своими темами и приводил в смущение своими идеями самые горделивыеталанты… Он делал модели и рисунки, которые показывали возможность слегкостью срывать горы и пробуравливать их проходами от одной поверхности додругой… Он расточал драгоценное время на изображение сложного сплетенияшнурков так, что все оно представляется непрерывным от одного конца к другому иобразует замкнутое целое».

Это последнее замечание Вазари особенно интересно.Возможно, люди XVI в. считали, что знаменитый художник напрасно тратил своедрагоценное время на подобные упражнения. Но в этом рисунке, где непрерывноесплетение введено в строгие рамки им намеченного порядка, и в тех, где онизображал какие-то вихри или потоп с разбушевавшимися волнами, самого себя, задумчивосозерцающего эти вихри и этот водоворот, он старался решить или всего лишьпоставить вопросы, важнее которых, пожалуй, нет в мире: текучесть времени,вечное движение, силы природы в их грозном раскрепощении и надежды подчинитьэти силы человеческой воле.

Он рисовал с натуры или создавал образы, рожденные еговоображением: вздыбленных коней, яростные схватки и лик Христа, исполненныйкротости и печали; дивные женские головы и жуткие карикатуры людей свыпученными губами или чудовищно разросшимся носом; черты и жесты приговоренныхперед казнью или трупы на виселице; фантастических кровожадных зверей ичеловеческие тела самых прекрасных пропорций; этюды рук, в его передаче стольже выразительных, как лица; деревья вблизи, у которых тщательно выписан каждыйлепесток, и деревья вдали, где сквозь дымку видны только их общие очертания. Ион рисовал самого себя.

Леонардо да Винчи был живописцем, ваятелем и зодчим,певцом и музыкантом, стихотворцем-импровизатором, теоретиком искусства,театральным постановщиком и баснописцем, философом и математиком, инженером,механиком-изобретателем, предвестником воздухоплавания, гидротехником ифортификатором, физиком и астрономом, анатомом и оптиком, биологом, геологом,зоологом и ботаником. Но и этот перечень не исчерпывает его занятий.

Подлинной славы, всеобщего признания Леонардо добился,закончив глиняную модель конной статуи Франческо Сфорца, т.е. когда ему былоуже сорок лет. Но и после этого заказы не посыпались на него, и ему приходилосьпо-прежнему настойчиво домогаться применения своего искусства и знаний.

Вазари пишет:

«Среди его моделей и рисунков был один, посредствомкоторого он объяснял многим разумным гражданам, стоящим тогда во главеФлоренции, свой план приподнять флорентийскую церковь Сан Джиованни. Надо было,не разрушая церкви, подвести под нее лестницу. И такими убедительными доводамион сопровождал свою мысль, что дело это и впрямь как будто казалось возможным,хотя, расставаясь с ним, каждый внутренне сознавал невозможность такогопредприятия.

Это одна из причин неудачи Леонардо в поисках возможныхспособов применения своих знаний: грандиозность замыслов, пугавшая даже самыхпросвещенных современников, грандиозность, восторгавшая их, но всего лишь какгениальная фантазия, как игра ума.

Главным соперником Леонардо был Микеланджело, и победа вих соревновании оказалась за последним. При этом Микеланджело старался уколотьЛеонардо, дать ему как можно больнее почувствовать, что он, Микеланджело,превосходит его в реальных, общепризнанных достижениях.

Леонардо да Винчи служил разным государям.

Так, Людовико Моро он порадовал представлением подназванием «Рай», где по огромному кругу, изображавшему небо, вращались с пениемстихов божества планет.

А для французского короля, в гербе которого лилии, онизготовил льва с хитрым механизмом. Лев двигался, шел навстречу королю, вдруггрудь его раскрывалась, и из нее к ногам короля сыпались лилии.

Пришлось Леонардо служить и Цезарю Борджиа, хитроумномуполитику, но тирану, убийце, вместе с отцом своим папой Александром VI многопролившему крови в надежде добиться власти над всей Италией. Цезарь приказалоказывать всяческое содействие своему «славнейшему и приятнейшемуприближенному, архитектору и генеральному инженеру Леонардо да Винчи». Леонардосооружал для него укрепления, прорывал каналы, украшал его дворцы. Он был всвите Цезаря, когда тот проник в Сингалию под предлогом примирения снаходившимися там соперниками. Сохранились записи о тех днях, когда он служилэтому страшному человеку.

Последним покровителем Леонардо был французский корольФранциск I. По его приглашению уже стареющий Леонардо стал при французскомдворе подлинным законодателем, вызывая всеобщее почтительное восхищение. Посвидетельству Б

еще рефераты
Еще работы по искусству