Реферат: Культура речи

Введение

Без трех важнейших понятий — отечество, язык и культура — труднопредставить себе единство народа, живущего в цивилизованной стране. Само словокультура (от лат. cultura), обозначаяопределенный уровень достижений в общественной, духовной и производственнойжизни человеческого общества.

Термины культура языка и культура речи стали широко употреблятьсяв русистике в двадцатые годы, особенно в годы основания и деятельностиНаучно-исследовательского института речевой культуры (1925—1933 гг.).

Различия между понятиями культура языка и культура речи коренятсяв сложившихся научных представлениях о необходимости разграничивать понятия языки речь.

Язык как система знаков (орфографических, грамматических,лексических и др.) принадлежит определенному общественному коллективу и составляетважнейшую часть речевой деятельности, но не совпадает с ней. «Язык недеятельность говорящего», — писал Соссюр. Тогда как для понятия речисущественным является представление о речевой деятельности, в процессе которойпроисходит функционирование языковых структур.

Речь как «индивидуальный акт воли и разума» говорящихпредполагает, с одной стороны, «комбинации, в которых говорящий используеткод (code) языка с целью выражения своей мысли» и, с другой стороны, «психофизическиймеханизм, позволяющий ему объективировать эти комбинации» (Фердинанд де Соссюр.Соответственно реально существующим различиям между языком и речью необходиморазграничивать и понятия культура языка — культура речи. Мы можем исследоватькультуру древнерусского или древнегреческого языка, не предполагая изучениеречевой деятельности на этих языках. В то же время при анализе культурысовременной русской речи на определенном ее синхронном срезе у нас нет прямойнеобходимости обращаться к культуре древнерусского языка временВладимиро-Суздальской Руси (XII—XIII вв.). И в том, и в другом случае рознятся объекты исследования.

Несмотря на то что до XX в.в русистике не использовались термины культура языка и культура речи, учение остиле и содержании эффективной и образцовой речи, ее основных качествах исвойствах существовало с давних времен. Этим занималась древнейшая наука —риторика.


1. Краткие сведения из истории

Риторическое знание и риторика как форма обобщениядействительности словом для России начинались на основе усвоения опыта античнойи западноевропейской традиции. Общность европейского культурного фондавосходила к древнейшему периоду истории: «Богослужебная, проповедническая,церковно-назидательная, агиографическая, отчасти всемирно-историческая(хронографическая), отчасти повествовательная литература была единой для всегоправославного юга и востока Европы» (Д. С. Лихачев. Поэтика древнерусскойлитературы).

Риторика значилась одной из семи «свободных художеств» («искусств»),составлявших основной цикл гуманитарных знаний. Выполняякультурно-просветительные задачи, она на протяжении 2500 лет оказывала влияниене только на формирование духовного облика учащихся, но и на их речевоеповедение в обществе. Каковы же отличительные черты риторики?

Риторика (греч. rhetorike —ораторское искусство) — филологическая дисциплина, объектом которой являютсятеория красноречия, ораторское искусство, способы построения выразительной речиво всех областях речевой деятельности (т. е. в разных жанрах письменной иустной речи) Она близко соприкасается прежде всего с культурой речи. Риторика какинтегральная область, охватывающая проблематику эффективности речи, помогала ипомогает преодолеть недостатки углубляющейся специализации современныхфилологических дисциплин. На протяжении всей истории существования риторикивидоизменялись ее определения, причем в разное время на первый план выдвигалисьразные стороны этой науки. Во времена греческой античности (V—I вв. до н. э.) одной из ведущих была формула «риторика —искусство убеждать» (в трудах Аристотеля, Аполлодора и др.). В теорииримского красноречия была наиболее популярна формула Квинтилиана: ars bene dicendi — «искусство говорить хорошо» (см. его труды,относящиеся к 35—96 гг. н. э.). Конкретные задачи обучения красноречию лучшедругих сформулировал Цицерон: videat, quid dicat, quo loco et quo modo — оратор должен изобрести, расположить, украсить (предложитьизвестным слогом) Во времена средневековья и раннего Возрожденияактуализировалась трактовка риторики как «ars ornandi» (искусство украшения речи). Наибольшей популярностью упоследующих поколений пользовались «Риторика» Аристотеля,риторические труды Цицерона («De oratore», «Orator»,«De inventione»,«Brutus») и Квинтилиана («Institutio oratore»), а в русской традиции — «Двенадцать книг риторическихнаставлений» Квинтилиана в переводе А. С. Никольского (СПб., 1834).

На раннем этапе развития риторика (древнегреческая идревнеримская) сложилась как нормативная дисциплина и входила, как уже былосказано, в число семи «избранных наук». Согласно пяти ведущим канонамискусства речи классическая риторика содержала пять важнейших составных частей:1) инвенция (изобретение речи), 2) диспозиция (расположение речевого материала),3) элокуция (стилистическое оформление речи, ее выражение); 4) память; 5)произнесение.

В средневековье риторика развивалась во Франции, Германии, Италии.В Европе происходило переосмысление античного культурного наследия. Как пишетавтор «Очерков по истории и теории риторики» (М., 1991) Н. А. Безменова,«доминантой всех европейских национальных элементов развития риторики, начинаяс эпохи Возрождения, является ее „литературизация“. Несомненна связьриторики в это время с господством отдельных художественных направлений иэстетических систем (барокко, классицизм). Особое развитие получили духовноекрасноречие и жанр так называемой схоластической риторики. Происходилопостепенное формирование логического и собственно художественного,стилистического направления в риторике, что определяло ее тяготение, с однойстороны, к грамматике, а с другой — к поэтике.

В средние века европейские риторические идеи через Польшу иУкраину проникли и в Россию. Развитие русской риторики приобрело особоезначение в истории нормализации русского литературного языка, в становленииреальных социально-коммуникативных форм общения между россиянами.

Русская риторика. В историческом аспекте развитие отечественнойриторики прошло определенные этапы.

1. Начальный этап русского красноречия. Первым памятником, которыйявляется предшественником риторик XVII в.,исследователи считают трактат „О образцах“, входящий в „ИзборникСвятославов 1073 года“ и приписанный Георгию Хуровскому. Это славянскийперевод трактата византийского ученого и библиотекаря высшей школы вКонстантинополе Георгия Херобоска. Первые ставшие известными истории занятияриторикой в России были сосредоточены в монастырях — центрах древнерусскойкнижности В. П Вомперский в книге „Риторики в России XVII—XVIII вв.“ (М., 1988) констатирует формирование четырех локальныхареалов, в которых создавались самые ранние риторики. Первый ареал — этосеверо-восточная и центральная Россия, где находились Древние центры русскойкнижности и образования: Вологда с Кирилло-Белозерским монастырем, РостовВеликий, позднее Москва.

Именно в границах этого ареала дошла до нас самая ранняя изриторик Древней Руси — „Риторика“ Макария (1617—1619 гг.). Опроисхождении риторики, приписываемой Макарию, до сих пор ведутся споры. Однакосейчас известны 34 списка этой риторики с 1620 г. и до петровского времени.Второй ареал — северо-западный: Новгород и монастыри, расположенные вокругнего. К этому ареалу относится создание в 1699 г. „Риторики“ М. И.Усачева. Третий ареал (северный) сформировался позднее — к началу XVIII в. Он был создан старообрядцами в Выгорецком общежительстве.Четвертый ареал располагался на юго-западе: это Киев с Киево-Могилянскойакадемией и Чернигов. Риторические сочинения данного ареала, относящиеся к 30-мгг. XVII в., написаны в основном на латинском, иногда на польском языках.Таковы Слуцкий „Компендиум по риторике“ (1629—1631 гг.), первоепечатное руководство по гомилетике ректора Киево-Могилянской академии ИоанникияГалятовского (1659 г.) под названием „Наука короткая альбо способ зложеня казаня“и ряд других киевских риторик XVII—началаXVIII в. Судьба риторики в последней трети XVII —начала XVIII в. была связана с именами А. X.Белобоцкого, Николая Спафария, Софрония Лихуда, Лаврентия Крщоновича, СтефанаЯворского. Однако подлинных вершин в теории поэтики и риторики в доломоносовскийпериод достиг Феофан Прокопович в двух сочинениях „De arte poetica“ (1705 г.) и „De arte rhetorica“(1706 г.). Хотя это риторическое сочинение было задумано как руководство ксозданию церковных проповедей, по существу оно представляло собой теоретическоеобобщение и свод практических рекомендаций по искусству красноречия. ФеофанПрокопович расширил круг традиционных жанров — „видов красноречия“,включил в риторику раздел о „способе писания истории“, использовал вобобщениях свой собственный писательский опыт.

2. Особый этап в развитии отечественной риторики составил ломоносовскийи после ломоносовский период (середина и последняя треть XVIII в.). Именно в это время сложился канонический тип русскойриторики, в которой отражалась и обобщалась практика двуязычия (имеются в видурусский и церковно-славянский языки), которая характеризовалась особым сплавомязыковых стилистических элементов — лексико-фразеологических, грамматических исинтаксических — в рамках трихотомии (теории трех „штилей“ М. В.Ломоносова). Систему взглядов на красноречие М. В. Ломоносов изложил в двухРиториках — краткой (1743 г.) и „пространной“ (1748 г.). Риторика1748 г. называлась „Краткое руководство к красноречию. Книга первая, вкоторой содержится риторика, показывающая общие правила обоего красноречия, тоесть оратории и поэзии“. Обе Риторики представляли собой первые русские иобщедоступные руководства по красноречию. „Пространная“ Риторикавыдержала 9 изданий (последнее — в 1810 г.). М. В. Ломоносов не раз подчеркивалблаготворную силу воздействия античной и европейской культур. Само определениекрасноречия традиционно: „Красноречие есть искусство о всякой даннойматерии красно говорить и тем приклонять других к своему об оной мнению“.Однако в своих эстетических и научных идеях ученый стремился к утверждениюпрежде всего национально-исторической темы в русской культуре. Ориентация настрой национального языка пронизывает все главы книги. Взять, к примеру,рассуждения о звуковой эвфонии: „В Российском языке, как кажется, частоеповторение письменности. А способствовать может к изображению великолепия великогопространства, глубины и вышины, также и внезапного; учащение письменности Е, И,К, Ю к изображению нежности, ласкательства, плачевных или малых вещей. Чрез Япоказать можно приятность, увеселение, нежность и склонность; чрез О, У, Ыстрашныя и сильныя вещи, гнев, зависть, боязнь и печаль“.Современно звучатвсе замечания о стилистике живой речи, скажем, примеры неудачных стеченийсогласных (ств-вз: всех чувств взор есть благороднее), гласных (плакатьжалостно о отшествии искреннего своего друга); повторений одних и тех же звуковречи (тот путь тогда топтать трудно) и т. д. В Риторике выделены три основныхтрадиционных раздела: о изобретении, о украшении, о расположении. Однако врамках традиционных схем М. В. Ломоносов изложил немало новаторских идей — овзаимоотношениях русского и церковно-славянского языка, о классификации стилей,об установлении закономерностей употребления языковых единиц, наконец, опроблеме языкового мастерства оратора, писателя, поэта. Именно в Риторике быливысказаны мысли, которые в дальнейшем составили программу всей филологическойдеятельности М. В. Ломоносова. Оценивая Риторику, академик В. В. Виноградовписал: „Можно без преувеличения утверждать, что Ломоносовым были не толькозаложены основы стилистики русского языка, но и предначертан проект ее будущеговеличественного здания. Это здание до сих пор еще не возведено, хотя материалыдля него собирались многими русистами“ (Проблемы стилистики русского языкав трудах М. В. Ломоносова // Виноградов В. В. Стилистика. Теория поэтическойречи. Поэтика. М., 1963… В последующий период так и не появилось труда, понаучным достоинствам равного ломоносовскому. Тем не менее продолжал своесуществование и развивался тип теоретических руководств по риторике. Так,весьма самобытны представления о хорошей и правильной речи у Н. Г. Курганова,отраженные в его знаменитом „Письмовнике“ (1769 г.). В последнейтрети XVIII в. выделение общих основ красноречия для прозы, поэзии иораторской речи, утвержденное в риторике Ломоносова, а затем принятое в трудахего исследователей, сохранялось и поддерживалось в большинстве риторических сочиненийконца XVIII в. Грамматика, риторика и „пиитика“ — три кита, на которых,как на прочном фундаменте, держались гносеологические основы теории словесностиэтого времени. Одним из таких известных трудов был „Сокращенный курсроссийского слога“ В. С. Подшивалова (М., 1796). Хороший стиль, писал вэтой книге автор, должен быть: „1) ясен, 2) не груб, 3) без всякогопринуждения, 4) натурален, 5) благороден, 6) обилен, 7) хорошо связан“.Учение о стилистически обусловленном употреблении языка постепенно отделилосьот „науки витийства“, которая в дальнейшем составила основноесодержание руководств, занимающихся правилами сочинения собственно ораторскойречи.

3. В конце XVIII —начале XIX в. сложилась риторическая школа российских академиков, а затем иуниверситетская школа красноречия. Наиболее значительные риторики этого временисвязаны с именами академиков М. М. Сперанского, А. С. Никольского, И. С.Рижского. Риторика М. М. Сперанского была написана в 1792 г., опубликована желишь в 1844 г. под названием „Правила высшего красноречия“. Этопроизведение не представляет собой исчерпывающего и планомерного курсатеоретической риторики. Книга посвящена искусству церковной проповеди. Вотличие от авторов других академических риторик М. М. Сперанский придавалособое значение эмоциональной стороне речи: „Красноречие есть дарпотрясать души, переливать в них свои страсти и сообщать им образ своих понятий“.Вслед за де Аламбером М.М. Сперанский подчеркивал: „Ораторская кафедраесть театр великих движений духа“. В наибольшей степени автораинтересовала стилистика индивидуальной речи, представления о которой онраскрыл, излагая теорию слога. В книге М. М. Сперанский поставил вопрос о стилеобразующихразличиях слога, о самых характерных чертах языка личности. Совершенно инойбыла риторика А. С. Никольского. Первая краткая риторика- опубликована в 1790г. (Краткая логика и риторика для учащихся в Российских духовных училищах).Третье издание вышло в составе книги „Основание Российской словесности“(СПб., 1807). Отличительные черты этой риторики — ее „грамматикализованность“,усиленное внимание к проблемам жанрово-ситуативных форм речи, синкретическиехарактеристики прозаической, ораторской и стихотворной речи. В части риторики „Осходстве слога с родом сочинений“ автор классифицировал слог в зависимостиот жанровых разновидностей речи (разговорный, письменный, учебный, философский,исторический, баснословный, романический, ораторский и даже театральный). Выдающейсядля своего времени следует признать риторику академика И. С. Рижского. Его „Опытриторики“ вышел в свет в 1796 г. (3-е изд. — в 1809 г). Вопросы чистоты иправильности русской речи занимали в этой книге особое место. Культура национальнойречи была в то время одной из центральных проблем эпохи. В своей основной частириторика И. С. Рижского приближалась к практической стилистике. В нейприсутствовали параграфы о пристойности слов и выражений, о точности слов, оясности сочинений, о благозвучии речи. При этом подчеркивалось значение такогоэстетического понятия, как вкус (»вкус времени или века, вкус народа").Учение о красноречии в труде И. С. Рижского, как писал академик В. В.Виноградов, обобщалось «до значения нормативной системы литературной речи»(Виноградов В. В. Поэтика и риторика).

4. В истории развития русской риторики период первой половины XIX в. оказался наиболее продуктивным. Под влиянием реформы Н. М.Карамзина, ориентированной на сближение с европейской традицией, происходилостановление новой стилистической концепции литературного языка, что не могло неотразиться во взглядах на новую риторику — в трудах Н.Ф. Кошанского, А.Ф.Мерзлякова, А.И. Галича, К. Зеленецкого и др. Именно на этот период приходитсяне менее шестнадцати риторик широкой теоретической и практической ориентации,основной пафос которых был направлен на определение принципов организациипрозаических текстов, всей сложившейся художественно-речевой практики. Структурариторических сочинений в то время претерпела определенные изменения. Учебнаяриторика, излагающая основы красноречия, существовала в двух формах: общей ичастной риторики. Общая риторика обобщала законы изобретения, расположения ивыражения мыслей, частная же разрабатывала принципы строения текстов по жанрамкрасноречия. Наиболее показательны в этом отношении риторики Н.Ф. Кошанского иК. Зеленецкого. «Общая риторика» Кошанского (1-е изд. — 1818 г., 7-е— 1849 г.) состояла из трех традиционных разделов: «Изобретение», «Расположение»и «Выражение мыслей», насыщенных, однако, новым содержанием. В центревнимания — категория стиля, именуемая слогом. Н.Ф. Кошанский определил слог как«способ выражать мысли, как искусство писать». Принципиальная позицияКошанского в понимании стиля — требование соответствия слога изображенныммыслям, предмету изложения и закрепленность каждого вида «слога» заопределенными жанрами. «Частная риторика» (СПб., 1832) понималась как«руководство к познанию всех родов и видов прозы». «Частнаяриторика» Кошанского давала рекомендации по пяти видам красноречия: «письма»,«разговоры», «повествование», «ораторство» и «ученость».Тот же принцип разграничения использован в «Общей» и «Частной»риторике К. Зеленецкого. В «Общей риторике» (Одесса, 1849) излагалосьобщее учение о красноречии, а «Частная риторика» (Одесса, 1849)посвящалась другому аспекту красноречия — теории отдельных родов прозы.Нововведения К. Зеленецкого в общей риторике касались пересмотра традиции идетальной разработки раздела «О чистоте письменной речи русской влексическом отношении». Риторика все в большей степени продвигалась всторону практической стилистики и культуры индивидуальной речи.

Особого внимания заслуживает труд А.И. Галича «Теориякрасноречия для всех родов прозаических сочинений» (СПб., 1830). РаскрытиеА.И. Галичем признаков «совершенного» языка — это, по существу,теоретическое обращение к основным категориям и принципам, определяющим ихарактеризующим образцовый язык с точки зрения лучших качеств речи. Автортрактует понятие чистоты речи, ее правильности, ясности, точности иблагозвучия. Пересматривая орнаментальную часть риторики, А.И. Галич отказалсяот традиционного разделения фигур на «фигуры слов» и «фигуры мыслей»и выделил три типа фигур по их функции и характеру образования — грамматические,ораторские и поэтические. Употребление фигур ставилось в прямую зависимость отсодержательного плана текста, его функционально-стилистического своеобразия.Правила общей риторики, по мнению А.И. Галича, распространяются на такиепрозаические произведения, которые как бы имплицитно обращены к адресату илислушателю. Это — «1) монологи, 2) разговоры, 3) письма, 4) деловые бумаги,5) исторические сочинения, 6) сочинения поучительные, 7) ораторские речи».В риторике давались основные характеристики этим видам прозы и предлагалисьопределенные рекомендации к их созданию и организации.

Уже в конце XVIII в.в Европе угасал интерес к риторике. В России пик расцвета риторики пришелся напервую половину XIX в. Но этот же период сталтем рубежом, который положил начало критическому отношению к общей риторике.Однако и в конце XIX — начале XX в. появлялись отдельные работы, в которых словесники обращались кидеям риторики типа изложенных в книге А.Г.Тимофеева «Очерки по историикрасноречия» (СПб., 1899), И.П. Триодина «Принципы красноречия ипроповедничества» (Екатеринослав, 1915) и др. Последние наиболее яркиепубликации по риторике связаны с деятельностью Института Живого Слова (1918—1924 гг.). В «Записках Института Живого Слова» (1919) былиопубликованы детально разработанные программы Н.А. Энгельгардта — «Программакурса лекций по теории красноречия (риторика)», Ф.Ф. Зелинского — «Психологическиеоснования античной риторики» и А.Ф. Кони — «Живое слово и приемыобращения с ним в различных областях».

В 20-е годы XX в.риторика была исключена из школьного и вузовского курсов.

5. Особые импульсы развитию риторических идей в России были даны в60-е гг. XIX в., когда происходило становление и формирование русскогосудебного красноречия, достигшего значительных вершин во второй половине XIX в. Его рождение и бурный расцветобусловлены судебной реформой 60-х гг. О теории русского судебного красноречияписали К. Арсеньев, А.Ф. Кони, Б. Глинский, П. Сергеич (П.С. Пороховщиков).Труд последнего автора «Искусство речи на суде» (СПб., 1910) наиболеезначителен. Отдельные главы этой книги («О слоге», «Цветыкрасноречия», «О психологии речи», «О пафосе»)свидетельствуют о прямой связи с общей античной, европейской и русскойриторической традицией. Вместе с тем книга отражала практику и теорию русскогосудебного красноречия XIX в.:в ней были отражены и сформулированы принципиальные позиции, ставшие исходнымив организации судебной речевой деятельности (допрос, разбор свидетельскихпоказаний, искусство спора и т. д.), так же как и те многообразные приемы,которым надлежало определять создание судебных речей.

6. В наши дни происходит возрождение интереса к риторике; этоестественно и гармонично согласуется с возрождением бесценных сокровищотечественной культуры. Ренессанс риторики, наблюдающийся в отечественной лингвистике(см. труды С.С. Аверинцева, Ю.М. Лотмана, Ю.В. Рождественского, В.П.Вомперского и др.), поддерживается и достижениями неориторики в США и Европе. Всовременной риторике от прежних риторических учений в основном сохранились двааспекта научного поиска: 1) организация языкового материала, ориентированная насовременные проблемы аргументации. Это направление в зарубежной лингвистикеуспешно развивается в трудах X.Перельмана, X. П. Грайса, Дж. Л. Кинневи, Ю. Коппершмидта и др.; 2) второйаспект связан с развитием орнаментального раздела риторики (искусствомукрашения речи), близкого к проблемам художественной стилистики и поэтики.Таковы работы Р. Якобсона, Р. Лахмана, Т. Тодорова, Ж. Дюбуа и др. Всовременных исследованиях широко используются также достижения риторики вметаязыковом аспекте, чему способствует ее полифункциональность. Иллюстрациейэтому служит французская «Общая риторика», написанная группой авторов(Ж. Дюбуа, Ф. Эделин, Ж.-М. Клинкенберг, Ф. Мэнгэ, Ф. Пир, А. Гринон. Общаяредакция и вступительная статья А.К. Авеличева. М., 1986).

В 70—90-е гг. в отечественной учебной и научной литературе «прорастали»идеи новой риторики в недрах лингвистики текста, теории типов речи, речевойдеятельности и психолингвистики. Казалось, что октябрь 1917 г. окончательно инавсегда похоронил многое из того, что было в русской словесности XIX в. Противникам риторики представлялось, что ее оживление «подобноприкладыванию пластыря к деревянной ноге» (Гофман В. Слово оратора (Риторикаи политика). Л., 1932). Однако знаменателен тот факт, что появившиеся после1985 г. идеологические послабления сразу же были восприняты лингвистами, ивпервые после длительного перерыва стали выходить в свет современныеотечественные книги по риторике. Это: учебник С.С. Гурвича, В.Ф. Погорелко, М.А.Германа «Основы риторики» (Киев, 1988); «Общая риторика(современная интерпретация)» Е.А. Юниной и Г.М. Сагач (Пермь, 1992).

В системе координат сложившихся к нашему времени риторическихпредпочтений размещается следующая шкала ценностей: 1. Пласт ортологическихструктур на всех уровнях языка, расположенных в рамках оппозиции «правильно— неправильно». 2. Пласт структур, относящихся к нормам речевого этикета иразмещающихся в рамках оппозиции «принято — не принято». 3. Пластнормативно-этических структур — в рамках оппозиции «прилично — неприлично»,«пристойно — непристойно». 4. Пласт экспрессивных структур,относящихся к орнаментальному разделу риторики (в рамках оппозиции «выразительно— невыразительно»). Функция этих структур связана с областью эстетическоговосприятия речи.

7. Культура речи как научная дисциплина в 20—70-е гг. XX в. развивалась преимущественно в пределах ортологическогонаправления. Однако было бы неправильно с узких позиций рассматриватьдостижения выдающихся лингвистов этого времени, которые занимались и проблемамистилистики речи в широком понимании, и закономерностями общественно-речевогообщения, и практическими задачами культуры речи. Характерно было стремлениеотойти «от мертвых схем к живому слову как орудию социального общения ивоздействия» (Винокур Г.О. Культура языка). Внимание таких замечательныхученых, как Л.В. Щерба, В. В. Виноградов, Б.В. Тома-шевский, Б.А. Ларин, Г. О.Винокур, Л.П. Якубинский, Е.Д. Поливанов, В.И. Чернышев, Д.Н. Ушаков, А.М.Селищев и др., было привлечено к культурологическим проблемам, к неотложным длятого времени задачам речевого воспитания общества, к идее создания нормативныхтрудов XX в. — прежде всего толкового словаря и академической грамматики, отражавшихязыковые реалии новой жизни страны.

Наиболее интересна научная дискуссия по проблемам культуры речи,которая проводилась в 20-е гг. и в которой приняли участие все виднейшиеязыковеды. Они оценивали сложившуюся социолингвистическую ситуацию по-разному,но, как справедливо подчеркивал академик Н. И. Толстой, в последующийполувековой период «рассудил всех суд истории русского литературного языка»(Толстой Н. И. Вопросы культуры речи в трудах русских лингвистов 20-х годов).

Важнейшая эпоха в становлении культуры речи как особой дисциплиныв российском языкознании связана с именем профессора С. И. Ожегова. Он был нетолько талантливым исследователем Академия наук в лице ее головного института исектора культуры русской речи, как считал С. И. Ожегов, должна активно следитьза современным состоянием живого и развивающегося литературного языка с тем,чтобы наиболее адекватно отражать эти знания в трудах Института. Центральныепроблемы, выдвинутые С. И. Ожеговым, группировались вокруг следующих основных разделов:теория нормализации, теория нормы, теория ортологии (или, как тогда чаще всегоговорили, правильности речи и ее практической кодификации).

С.И. Ожегов был инициатором и ответственным редактором широкоизвестной научно-популярной серии «Вопросы культуры речи» (1955—1967гг.), в восьми выпусках которой освещались наиболее острые и актуальные научныепроблемы.

Теоретическое осмысление опыта работы коллектива соратников С. И.Ожегова уже после его смерти (в 1964 г.) было предпринято в обобщающем труде «Актуальныепроблемы культуры речи» (под ред. В. Г. Костомарова и Л. И. Скворцова. М.,1970). В книге рассматривались теоретические, практические и историографическиевопросы культуры речи как научной дисциплины: понятие языковой нормы и ееаспекты; литературный язык и его взаимоотношение с диалектами, профессиональнымязыком и терминологическими структурами; методы и приемы исследования и пр.

На протяжении 70—80-х гг. основное внимание как в работахотечественных языковедов, так и в трудах ученых, причисляющих себя к Пражскомулингвистическому кружку (ПЛК), уделялось интерпретации динамической нормы.

Однако культура речи, конечно же, не сводится только к теориинормы. Продуманная лингвистическая программа работ в культуроведческомпросвещении должна предусматривать многостороннее совершенствование культурыречи каждого человека. «Личностный» аспект выдвигается на первый планне только в работе школы, но и в деятельности всех обучающих структур общества.Справедлива мысль Ю. Н. Караулова: «Норма, учитывающая как системный, таки эволюционный аспекты языка, невозможна без третьей координаты — личностной,т. е. языкового сознания». Обратная связь, однако, неизбежна:

Важно подчеркнуть, что в этом отношении первостепенналексикографическая деятельность лингвистов. Именно она дает наиболее ощутимыерезультаты в деле укрепления литературных норм русской речи на практике. Вповседневной деятельности студенты и преподаватели, работники радио ителевидения, лекторы и журналисты неизменно обращаются к нормативным словарям.Поэтому, если говорить о наследии сектора культуры русской речи Институтарусского языка РАН как о совокупности его общепризнанных культурных ценностей,то это в первую очередь созданные в стенах Института ортологические словари .

В 1996 году вышла в свет монография «Культура русской речи иэффективность общения» (под ред. Л. К. Граудиной и Е. Н. Ширяева),посвященная основам теории и современной интерпретации культуры речи. В книгеподчеркнута необходимость изучения не только нормативного, но и коммуникативно-прагматическогоаспекта культуры речи. Теоретические идеи, которые развиваются в этой книге,легли в основу предлагаемого вниманию читателей учебного пособия.

2. Современная теоретическая концепция культуры речи

Культура речи — понятие многозначное. Одна из основных задачкультуры речи — это охрана литературного языка, его норм. Следует подчеркнуть,что такая охрана является делом национальной важности, поскольку литературныйязык — это именно то, что в языковом плане объединяет нацию. Создание литературногоязыка — дело не простое. Он не может появиться сам по себе. На определенномисторическом этапе развития страны играет обычно наиболее передовая, культурнаячасть общества. Становление норм современного русского литературного языканеразрывно связано с именем А. С. Пушкина. Язык русской нации к моментупоявления литературного языка был весьма неоднороден. Он состоял из диалектов,просторечия и некоторых других обособленных образований. Диалекты — это местныенародные говоры, весьма различные с точки зрения произношения (на Севере окают,на Юге якают), лексики, грамматики. Просторечие более едино, но все женедостаточно упорядочено по своим нормам. Пушкин сумел на основе разныхпроявлений народного языка создать в своих произведениях такой язык, которыйбыл принят обществом в качестве литературного.

Литературный язык — это, разумеется, далеко не одно и то же, чтоязык художественной литературы. В основе языка художественной литературы лежитлитературный язык. И, более того, литературный язык как бы вырастает из языкахудожественной литературы. И все же язык художественной литературы — это особоеявление. Его главная отличительная черта состоит в том, что он несет в себебольшую эстетическую нагрузку. Для достижения эстетических целей в языкхудожественной литературы могут привлекаться диалекты и другие нелитературныеэлементы. Без знания основ культуры речи в наше время трудно себе представитьподлинного интеллигента. Как писал А. П. Чехов, «для интеллигентногочеловека дурно говорить так же неприлично, как не уметь читать и писать».

Одна из главнейших функций литературного языка — быть языком всейнации, встать над отдельными локальными или социальными ограниченными языковымиобразованиями. Литературный язык — это то, посредством чего создается, естественно,наряду с экономическими, политическими и другими факторами, единство нации. Безразвитого литературного языка трудно представить себе полноценную нациюИзвестный современный лингвист М.В. Панов среди основных признаковлитературного языка называет такие, как язык культуры, язык образованной частинарода, сознательно кодифицированный язык. Последнее — сознательная кодификацияязыка — прямая задача культуры речи, с появлением литературного языкапоявляется и «культура речи».

Кодифицированные нормы литературного языка — это такие нормы,которым должны следовать все носители литературного языка. Любая грамматикасовременного русского литературного языка, любой его словарь есть не что иное,как его кодифицирование. Утверждение о том, что существительное женского рода сокончанием -а в именительном падеже в предложном падеже имеет окончание -е (ане какое-то другое), — это утверждение о норме. Однако такие нормы дляносителей русского языка естественны, их кодификация предельно проста, с такойкодификацией справляется любой грамматист, и специалисту по культуре речи здесьделать нечего. Культура речи начинается там, где язык как бы предлагает выбордля кодификации, и выбор этот далеко не однозначен. Часто можно услышатькилометр, но норма — только километр, не менее часто звучит договор, но норма —договор, хотя сейчас уже не запрещается категорически и договор, тогда кактридцать лет назад такое ударение запрещалось. Это свидетельствует, кроме всегопрочего, еще и о том, что современный русский литературный язык, хотя и можетрассматриваться как язык от Пушкина до наших дней, не остается неизменным. Онпостоянно нуждается в нормировании. Если же следовать раз и навсегдаустановленным нормам, то есть опасность, что общество просто перестанет с нимисчитаться и будет стихийно устанавливать свои нормы. Стихийность же в такомделе — далеко не благо, поскольку то, что кажется приемлемым для одних,окажется неприемлемым для других. Поэтому постоянное наблюдение за развитием иизменением норм — одна из основных задач лингвистической науки о культуре речи.

Это хорошо понимали русские языковеды дореволюционного периода,свидетельством чему является анализ норм русского языка в вышедшей в 1913 г.книге В. И. Чернышева «Чистота и правильность русской речи», как быподводящей некоторый итог развитию произносительных, морфологических исинтаксических норм со времен Пушкина. Приведем несколько характерных примеровиз этой книги. В XIX в. еще были возможныколебания в употреблении или неупотреблении беглых гласных о или е: ветр —ветер, вихрь — вихорь, пепел —.пепел, промысл — промысел, умысел — умысел.Возможны были и формы матерь и дочерь. Гораздо шире, чем теперь, в то времяупотреблялись безличные предложения: Для одного этого потребовалось бы целой ипритом большой статьи (В. Белинский); Было половина восьмого. (Ф. Достоевский);Дивно им грезилось весной, весной и летом золотым (Ф. Тютчев).

Особой заботы потребовали общелитературные нормы после 1917 г.,что, разумеется, не случайно. В активную общественную жизнь включались широчайшиенародные массы, которые недостаточно хорошо владели литературным языком.Естественно, возникла угроза расшатывания литературной нормы. Это прекраснопонимали филологи, проводившие большую работу по пропаганде культуры речи,такие, как известнейшие лингвисты В.В. Виноградов, Г.О. Винокур, Б.А. Ларин,Л.В. Щерба, Л.П. Якубинский и многие другие.

Как уже было сказано, новым этапом в развитии культуры речи какнаучной дисциплины стали послевоенные годы. Крупнейшей фигурой этого периодабыл С. И. Ожегов получивший широчайшую известность как автор самого популярногооднотомного «Словаря русского языка», ставшего настольной книгой неодного поколения людей. После смерти С.И. Ожегова в 1964 г. активную работу пообновлению словаря ведет академик РАН Н. Ю. Шведова, в 1992 г. вышел «Толковыйсловарь русского языка», авторами которого названы С.И. Ожегов и Н.Ю.Шведова. Прав оказался К. И. Чуковский, писавший в статье «Памяти С.И.Ожегова»: «Его подвиг никогда не забудется нами, и я верю, чтосозданный чудесный словарь сослужит великую службу многим поколениям советскихсловарей».

Нормативный аспект культуры речи — один из важнейших, но неединственный. Чешский лингвист К. Гаузенблас пишет:«Нет ничегопарадоксального в том, что один способен говорить на ту же самую темунелитературным языком и выглядеть более культурно, чем иной говорящий на литературномязыке». И это абсолютно верно. Можно привести большое количество самыхразнообразных по содержанию текстов, безупречных с точки зрения соблюденияобщелитературных норм, но не слишком вразумительных. Вот, например, такой текстиз «Руководства по эксплуатации телевизионного приемника»: «Дляповышения качества воспроизведения мелких деталей при приеме черно-белогоизображения в схему телевизора введено автоматическое отключение резектор-ныхфильтров в яркостном канале. Уменьшение влияния помех достигается применениемсхемы автоматической подстройки частоты и фазы строчной развертки».Большинству неспециалистов этот текст просто непонятен или понятен лишь в общихчертах, поскольку мы не знаем, что такое резекторные фильтры в яркостномканале, фазы строчной развертки. А специалист, например, мастер по ремонтутелевизоров, знает об устройстве аппарата, конечно, не по руководству к нему.Значит, такой текст неэффективен, поскольку не имеет своего адресата.Следовательно, мало добиться нормативности текста, надо еще сделать этот текстхорошим.

Язык располагает большим арсеналом средств. Главнейшее требованиек хорошему тексту таково: из всех языковых средств для создания определенноготекста должны быть выбраны такие, которые с максимальной полнотой иэффективностью выполняют поставленные задачи общения, или коммуникативныезадачи. Изучение текста с точки зрения соответствия его языковой структурызадачам общения в теории культуры речи получило название коммуникативногоаспекта культуры владения языком.

То, что теперь называют коммуникативным аспектом культуры речи,было известно уже в античности, подарившей миру учение о риторике.

Еще один аспект культуры речи — этический. В каждом обществесуществуют свои этические нормы поведения. Они касаются и многих моментовобщения. Поясним это на таком примере. Если вы утром садитесь за стол с членамисвоей семьи, чтобы просто позавтракать, то вполне этичным будет попросить:Передай-ка мне хлеб (1). Но если вы сидите за большим праздничным столом снезнакомыми или не очень близкими вам людьми, то по отношению к ним уместнобудет ту же просьбу выразить так: Не можете ли вы (или: вас не затруднит)передать мне хлеб? (2). Чем отличается (1) от (2)? Ясно, что не нормативностью.С точки зрения эффективности коммуникации (1) прямым образом и, следовательно,более ясно выражает мысль, чем (2), в котором мысль выражена косвенно, но вситуации праздничного стола все же уместна вторая форма. Различие между (1) и(2) именно в следовании этическим нормам. Этические нормы, или иначе — речевойэтикет, касаются в первую очередь обращения на «ты» и «вы»,выбора полного или сокращенного имени (Ваня или Иван Петрович), выбораобращений типа гражданин, господин и др., выбора способов того, как здороваютсяи прощаются (здравствуйте, привет, салют, до свидания, всего доброго, всего, довстречи, пока и т. п.). Этические нормы во многих случаях национальны:например, сфера общения на «вы» в английском и немецком языках уже,чем в русском; эти же языки в большем числе случаев, чем русский язык,допускают сокращенные имена. Иностранец, попадая в русскую среду, часто, нежелая того, выглядит бестактным, привнося в эту среду свой языковой этикет.Поэтому обязательным условием хорошего владения русским языком является знаниерусского языкового этикета".

Этический аспект культуры речи не всегда выступает в явном виде.Р. О. Якобсон, лингвист с мировым именем, выделяет шесть основных функцийобщения: обозначение внеязыковой действительности (Это был красивый особняк),отношение к действительности (Какой красивый особняк!), магическая функция (Дабудет свет!), поэтическая, металингвистическая (суждения о самом языке: Так неговорят; Здесь нужно иное слово) и фактическая, или контакто-устанавливающая.Если при выполнении пяти первых названных здесь функций этический аспектпроявляет себя, скажем, обычно, то при выполнении контактоустанавливающейфункции он проявляется особым образом. Контактоустанавливающая функция — это самфакт общения, тема при этом не имеет большого значения; не имеет значения и то,хорошо или плохо раскрывается эта тема. Этический аспект общения выступает напервый план. Вам, например, неудобно идти молча со своим знакомым, с которымвас, однако, связывает не слишком многое, и вы начинаете разговор о погоде,хотя вам и вашему собеседнику она в этот момент безразлична. Цель такогоразговора одна — установление контакта.

Роль этических норм в общении можно прояснить и на другом яркомпримере. Сквернословие — это тоже «общение», в котором, однако,грубейшим образом нарушены именно этические нормы.

Итак, культура речи представляет собой такой выбор и такуюорганизацию языковых средств, которые в определенной ситуации общения присоблюдении современных языковых норм и этики общения позволяют обеспечитьнаибольший эффект в достижении поставленных коммуникативных задач.

Коммуникативный аспект культуры речи. На протяжении всей историиразвития учения о культуре речи гораздо больше внимания, особенно в советскоевремя, уделялось нормативному аспекту культуры владения языком. Это во многомобъясняется той социальной ситуацией, которая сложилась в стране после 1917 г.Как уже говорилось выше, к общественной деятельности были привлечены огромныемассы людей. Ясно, что эта общественная жизнь требовала и активной речевойдеятельности с использованием литературного языка, нормами которого владелидалеко не все. Именно поэтому нормативный аспект культуры речи был главнойзаботой лингвистов и всего общества. Дальнейшая история страны — эпохасталинизма — также не способствовала развитию культуры речи в коммуникативномаспекте. Основа основ коммуникативного аспекта культуры речи — выбор нужных дляданной цели общения языковых средств — процесс творческий. Между тем творчествои диктатура «сильной личности» — вещи несовместимые. Во всем, в томчисле и в речевой деятельности, предписывалось следовать готовым рецептам. Дажев прославлении любимого вождя нельзя было «выйти за рамки»: отец народов,корифей науки.

Лингвисты всегда хорошо понимали важность для культуры речи того,что здесь названо коммуникативным аспектом. Еще в 20-е гг. известный советскийфилолог Г. О. Винокур, автор многочисленных, в том числе и популярных, работ покультуре речи, подчеркивал: «Для каждой цели свои средства, таков долженбыть лозунг лингвистически культурного общества». Об этом же многопозднее писал и С. И. Ожегов: «Высокая культура речи — это умениеправильно, точно и выразительно передать свои мысли средствами языка.Правильной речью называется та, в которой соблюдаются нормы современноголитературного языка… Но культура речи заключается не только в следованиинормам языка. Она заключается еще и в умении найти не только точное средстводля выражения своей мысли, но и наиболее доходчивое (т. е. наиболеевыразительное) и наиболее уместное (т. е. самое подходящее для данного случая)и, следовательно, стилистически оправданное».

Нельзя сказать, что дальше этих общих заявлений дело висследовании коммуникативного аспекта не пошло. Достаточно широко в современнойрусистике ведутся исследования по стилистике, особенно по лексическойстилистике, что находит прямое отражение в словарях в виде стилистическихпомет, таких, как книжн. и др. Эти пометы ясно указывают, в каких текстахуместны данные слова. Есть и прямые попытки построить теорию культуры речи,включив в нее коммуникативный аспект. В работах Б. Н. Головина, в том числе и вего учебном пособии для вузов «Основы культуры речи», утверждается,что для культуры речи вообще значим только один — коммуникативный — аспект, вплане которого следует рассматривать и нормативность. Культура речиопределяется как набор коммуникативных качеств хорошей речи. Эти качества выявляются на основе соотношения речи сотдельными, как выражается Б.Н. Головин, неречевыми структурами. К неречевымструктурам отнесены: язык как некоторая основа, производящая речь; мышление,сознание; действительность; человек — адресат речи; условия общения. Данныйкомплекс неречевых структур требует от речи следующих хороших, то есть соответствующихэтим структурам, качеств: правильность речи (иначе говоря, нормативность), еечистота (отсутствие диалектизмов, жаргонизмов и т п., что также относится квведению нормативного аспекта), точность, логичность, выразительность,образность, доступность, действенность и уместность. Нет сомнения в том, чтовсе эти качества действительно важны для оценки многих конкретных текстов вкоммуникативном аспекте. И задачу определения текста по шкале «плохой —хороший» в коммуникативном аспекте можно было бы считать решенной, еслидля этого было бы достаточно приложить к любому тексту названные девять признаков.

Язык выполняет разные коммуникативные задачи, обслуживает разныесферы общения: одно дело — язык науки и совсем другое — обыденная разговорнаяречь. Каждая сфера общения в соответствии с теми коммуникативными задачами,которые ставятся в ней, предъявляет к языку свои требования. Поэтому невозможноговорить в коммуникативном плане о культуре владения языком вообще. Речь должнаидти о культуре владения разными функциональными разновидностями языка. То, чтохорошо в одной функциональной разновидности языка, оказывается совершеннонеприемлемо в другой. М. В. Панов пишет: «Не раз в печати появлялисьжалобы, что лексикографы обижают слова: ставят около них пометы „разговорное“,»просторечное" и т. д. Несправедливы эти жалобы. Такие пометы недискриминируют слова. Посмотрим в словаре, у каких слов стоит помета «разговорное»:ворочать (делами), ворчун, восвояси, вперебой, впихнуть, впросонках, впрямь,впустую, временами (иногда), всласть, всплакнуть, вспомянуть, встряска,всухомятку, выволочка, газировка, гибель (много), глазастый, глядь, гм,гнильца, говорун, голубчик, гора (много), грохнуться, грошовый, грузнеть, нигу-гу, гуртом, давай (он давай кричать), давненько Прекрасные слова. Помета разг.их не порочит. Помета предупреждает лицо, с которым вы в строго официальныхотношениях, не называйте голубчиком, не предлагайте ему куда-нибудь еговпихнуть, не сообщайте ему, что он долговязый и временами ворчун… В официальныхбумагах не употребляйте слова глядь, всласть, восвояси, грошовый… Ведьразумные советы?".

Если с этих позиций подойти к некоторым из перечисленных качествхорошей речи, то оказывается, как это ни странно на первый взгляд, что вотдельных ее разновидностях хорошими или как минимум неплохими следует признатькачества, противоположные тем, которые названы в списке. Так, если для научнойречи действительно необходима точность, в том числе и точность в обозначенииконкретных реалий, то в разговорной речи вполне нормативны такие, например, неточные обозначения, как «чем писать»(карандаш, ручка). Б. Н. Ельцин в книге «Исповедь на заданную тему»приводит такую полученную им записку: «Скажите, наши партийныеруководители знают, что в стране нет элементарного: что поесть, во что одеться,чем умыться? Они что, живут по другим законам?»

Какие же существуют функциональные разновидности языка и какиетребования с точки зрения культуры речи к ним следует предъявлять? Учение офункциональных разновидностях языка имеет свою историю. Долгое время разныесферы общения понимались как стили языка и стили речи. Стилями языка считались,например, язык науки, язык художественной литературы, разговорная речь. Стилямиречи признавались частные реализации стилей, такие, как учебная лекция инаучный доклад, в основе которых лежит научный стиль. В последнее времялингвисты пришли к выводу, что языковые различия между некоторыми сферамиобщения столь значительны, что использовать по отношению к ним одно общеепонятие «стиль» едва ли целесообразно. Поэтому вводится понятие «функциональнаяразновидность языка». Широкое признание получила типология функциональныхразновидностей языка, сравнительно недавно предложенная академиком Д.Н. Шмелевым. Эта типология такова:

/>

Стилями Д.Н. Шмелев называет только функциональные стили, которые(все вместе) по своей языковой организации имеют существеннейшие отличия как отязыка художественной литературы, так и от разговорной речи.

Как уже говорилось, главной отличительной особенностью языкахудожественной литературы является его особая по сравнению со всеми другимиразновидностями предназначенность. Вся организация языковых средств вхудожественной литературе подчинена не просто передаче содержания, а передачехудожественными средствами. Главная функция языка художественной литературы —эстетическая (или поэтическая). С этой целью в языке художественной литературымогут использоваться не только функциональные разновидности литературногоязыка, но и нелитературные формы национального языка, диалекты, просторечие,жаргонизмы и др. Интересный пример обыгрывания элементов официально-деловогостиля в художественных целях В. Шукшиным в рассказе «Чудик» приводитв одной из своих работ Д.Н.Шмелев:«В аэропорту Чудик написал телеграммужене:

»Приземлился. Ветка сирени упала на грудь, милая Груша, меняне забудь. Васятка".

Телеграфистка, строгая сухая женщина, прочитав телеграмму,предложила:

— Составьте иначе. Вы — взрослый человек, не в детсаде.

— Почему? — спросил Чудик. — Я ей всегда так пишу в письмах. Этоже моя жена!.. Вы, наверное, подумали...

— В письмах можете писать что угодно, а телеграмма — это видсвязи. Это открытый текст.

Чудик переписал:

«Приземлились. Все в порядке. Васятка».

Телеграфистка сама исправила два слова: «Приземлились» и«Васятка». Стало: «Долетели. Василий».

Можно привести еще ряд примеров такого рода: хорошо известноумелое обыгрывание просторечия в рассказах М. Зощенко; охотно используетдиалектные слова В. Астафьев; немало слов лагерного жаргона в произведениях насоответствующую тему у А. Солженицына и т. п.

Особое положение языка художественной литературы в системефункциональных разновидностей языка состоит еще и в том, что он оказываетогромное влияние на литературный язык в целом. Не случайно в названиенормированного национального языка включено определение «литературный».Именно писатели формируют в своих произведениях нормы литературного языка. А.Солженицын предложил «Русский словарь языкового расширения». «Лучшийспособ обогащения языка, — пишет автор в предисловии к этому словарю, — этовосстановление прежде накопленных, а потом утерянных богатств». В словареприводятся такие, например, слова: авосничатъ — пускаться на авось, беззаботно;бадъистое ведро — просторное, большое; бадяжничатъ — шутить, дурачиться; убарахтался— умаялся; бедитъ — причинять беду; безвидный — неказистый, невзрачный; беспоръе— безвременье, худая пора и т. п. Трудно сейчас сказать, какова будет судьбаэтих и других слов в литературном языке, но сам факт создания такого словарязаслуживает внимания. Когда размышляешь о языке художественной литературы, то,по-видимому, уместнее говорить не о культуре речи, а о таланте, мастерствеписателя в использовании всех богатств и возможностей национального языка.Дальнейшее развитие темы о языке художественной литературы увело бы нас далеков сторону от проблематики культуры речи, поэтому обратимся к другимфункциональным разновидностям языка.

Но прежде чем говорить конкретно о каждой из них, необходимоподчеркнуть одно существенное обстоятельство. Важным требованием культурывладения языком является требование различать его функциональные разновидности,свободно пользоваться любой из них, четко представляя, какая из разновидностейязыка должна выбираться в соответствии с задачами общения. Одно изосновополагающих отличий такой нелитературной формы языка, как просторечие, отлитературного языка состоит в том, что носители первого из них не различают илиплохо различают разновидности языка. Попадая, например, в официально-деловуюобстановку, носитель просторечия будет стремиться говорить не так, как онпривык говорить дома, но как именно говорить в данной ситуации, он точно незнает.

Культура владения разными функциональными разновидностями языка — это,прежде всего такой выбор и такая организация языковых средств, которые отличаютданную разновидность от других, определяют ее лицо.

Среди функциональных разновидностей особое место, как следует изприведенной на с. 19 схемы, занимает разговорная речь (далее — РР). Еще не такдавно РР рассматривалась в ряду функциональных стилей.

Дело в том, что разговорная речь по сравнению с другимифункциональными разновидностями имеет весьма существенные особенности. Еслиязык художественной литературы и функциональные стили языка строятся на основезафиксированных в словарях и грамматиках правил языка, то особенностиразговорной речи нигде не фиксируются. Нигде не говорится, например, что вопределенных условиях общения можно встретиться с употреблением именительногопадежа существительного в высказываниях типа: Не скажете Третьяковка какпройти? Поэтому разговорная речь противопоставляется как некодифицированнаявсем другим кодифицированным функциональным разновидностям языка и будетрассмотрена в специальной главе.

Для официально-делового стиля характерной чертой является штамп.Невозможно представить себе вольную форму в заявлении о командировке или об отпуске,существуют установленные образцы дипломов, паспорта и т. п. Но, конечно,культура владения официально-деловым стилем не ограничивается только знаниемштампов. Разные его жанры требуют разных речевых навыков. Исследователь этогостиля П. В. Веселов рассматривает, например, культуру ведения деловой беседы потелефону. Отмечается, в частности, что для эффективности беседы необходимосразу же отрекомендоваться (следует говорить: «Иванов у телефона», «Петровслушает», а не «Я у телефона», «Слушаю»), при веденииразговора не должно быть никаких стилевых излишеств. «Служебный диалог потелефону, — пишет П. В. Веселов, — не подробный обмен мнениями, а обменинформацией оперативного значения с целью достижения определенных действий».И продолжает: «Подобно тому, как унифицирована письменная деловая речь,можно унифицировать и устную. Зачем? — Чтобы меньше говорить и больше делать».

Особый жанр официально-делового стиля — это юридические документы:конституция, своды законов и др. Главное для этих Документов — четкие, полные,не оставляющие места для двусмысленности формулировки, ничто не должнооставаться в подтексте; неявно выраженный смысл для официально-делового стиляне характерен. Некоторая тяжеловесность многих юридических текстов неизбежна.При их написании действует своего рода принцип: хорошо бы сказать проще, нопроще не скажешь, например: «Защита гражданскихправ осуществляется в установленном порядке судом, арбитражем или третейскимсудом путем: признания этих прав; восстановления положения, существовавшего донарушения права, и пресечения действий, нарушающих право; присуждения кисполнению обязанности в натуре; прекращения или изменения правоотношения;взыскания с лица, нарушившего право, причиненных убытков, а в случаях,предусмотренных законом или договором, — неустойки (штрафа, пени), а такжеиными способами, предусмотренными законом».

Такие юридические тексты не предназначены для быстрого усвоениянеспециалистами: они требуют неоднократного прочтения.

Эффективный набор языковых средств для построения добротных вплане культуры речи научных текстов подчиняется таким требованиям, каклогичность изложения, точное обозначение понятий и реалий. Научный текстнемыслим без терминологии, поскольку именно она обеспечивает точностьобозначения. Последовательное развитие научной мысли (логика мысли) непозволяет, с одной стороны, использовать, как и в официально-деловом стиле,неявно выраженный смысл, а с другой — требует того, чтобы новое предложениепостоянно вбирало в себя смысл предшествующих. Это можно осуществить, простоповторив предшествующее предложение в форме придаточного, ср.: В предложении словаобъединяются в словосочетание. То, что в предложении слова объединяются всловосочетание, определяет особые синтаксические свойства слов. Такой способкрайне неэкономен. Поэтому чаще используются другие способы: свертываниепредшествующего предложения в отглагольное существительное, замена его местоимениеми т. п., ср.: Такое объединение определяет особые синтаксические свойстваслова. Подобные способы не чужды и другим функциональным разновидностям языка,в языке научных текстов они особенно активны, например: «В этой главетеория обобщенных функций применяется к построению фундаментальных решений и крешению задачи Коши для волнового уравнения и для уравнения теплопроводности.При этом задача Коши рассматривается в обобщенной постановке, что позволяет включитьначальные условия в мгновенно действующие источники (типа простого и двойногослоя на поверхности t = 0). Таким путем задачаКоши сводится к задаче о нахождении такого (обобщенного) решения данногоуравнения (с неизменной правой частью), которое обращается в нуль при t < 0. Последняя задача решается стандартным методом — методомсуммирования возмущений, порождаемых каждой точкой источника, так что решениеее представляется в виде свертки фундаментального решения с правой частью».В результате этого научные тексты оказываются информативно насыщенными вгораздо большей степени, чем, например, разговорные или публицистические. Втексты многих научных специальностей (математика, физика, химия, логика и др.)органически входят формулы. Поэтому научные тексты объективно трудны длявосприятия. К ним нельзя предъявлять требование все доступности. Следует,однако, заметить, что объективные трудности восприятия научных текстов не имеютничего общего с субъективной трудностью восприятия некоторых научных текстов.Существует ложное убеждение, что наука в принципе должна быть непонятна длянепосвященных. И поэтому некоторые ученые, особенно начинающие, стараются вочто бы то ни стало написать «позаковыристей», например, так: "… Наместе генетического знания выступает знание реальное, или ближайший смысл изчисла не о языковленных смыслов пространственной таксономии в речикоммуникативной абстракции". Хотя вряд ли такие «не о языковленные»суждения могут продвинуть науку вперед.

Следует отметить еще одно немаловажное обстоятельство. Естьсущественные различия между письменной и устной формами научного стиля.Например, вполне оправданна глубокая информационная насыщенность письменныхнаучных текстов, поскольку письменный текст, если он не сразу понят, может бытьвновь прочитан. Устный научный текст, например лекция, такого повторноговосприятия, естественно, не допускает. Поэтому опытный лектор подает информациюкак бы порциями, часто возвращаясь к уже сказанному, вновь активизируя его всознании слушающих. В результате семантико синтаксическая структура устногонаучного текста оказывается весьма своеобразной. Специально исследовавшая устныенаучные тексты О.А. Лаптева главной чертой их считает дискретность (прерывистость). Вот небольшой приводимый ею пример (в несколько упрощенной передаче): «Нужноформулировать наши теоретические выводы таким образом. Чтобы они были четко,так сказать, уже с самого начала, при формулировке, они включали в себявозможность их проверки фактами. Причем не только данным ученым, но специалистамив области эмпирии. То есть можно. Организовать, так сказать, разделение трудамежду теоретиками и людьми, работающими в области эмпирии, в областистатистики, которые, опираясь на правильно сформулированные теоретическиеположения, когда правильно сформулированные теоретические положения, когдаправильно сформулированные требования проверки того или иного теоретическогоположения, могли сказать: „Да, вот это положение подтверждается фактами.Вот это положение не подтверждается фактами“. Ясно, что писать так нельзя,но говорить вполне можно, текст отвечает требованиям к культуре владения устнымнаучным стилем. Нетрудно видеть, что официально-деловой и научный стили имеютнемало общего. Это прежде всего точность обозначений (термины), отказ от смыслав неявном выражении. Эти стили относятся к разряду строгих. Они заметно отличаютсяот нестрогой разговорной речи. Особое промежуточное положение между строгими ине строгими функциональными разновидностями языка занимает публицистическийстиль. Известный языковед В. Г. Костомаров, анализируя один из основных жанровпублицистики, язык газет, показал, что в нем соединяются двепротивонаправленные тенденции: тенденция к стандартизации, свойственная строгимстилям, и тенденция к экспрессивности, характерная для разговорной речи и дляязыка художественной литературы. В. Г. Костомаров пишет: „К максимумуинформативности стремятся научный и деловой стили… К максимумуэмоциональности приближаются некоторые бытовые и поэтические тексты… Газетноеизложение не терпит ни той, ни другой крайности: в первом случае не было быэмоционально воздействующего эффекта (скучно, неинтересно), во втором —необходимой фактографичности (на одних чувствах)“. Вот пример соединенияэтих тенденций: статьям на серьезнейшие темы может предшествовать экспрессивный»легкомысленный" заголовок. Вообще современная пресса — этосвоеобразное соревнование заголовков (кто ярче и необычнее назовет): «Очем промолчит глас народа»; «В экологическом концлагере»; «Второйэшелон номенклатуры»; «Бермудский треугольник в Лаврушинском переулке»;«Вопросы истории» под вопросом"; «Лес рубят — машины стоят»;и даже элементарный прогноз погоды озаглавлен в одной из газет так: «Уприроды нет плохой погоды». Итак, была сделана попытка в общих чертахопределить основные языковые особенности функциональных разновидностей языка идать рекомендации по культуре владения ими. Следует подчеркнуть, что в данномслучае речь может идти именно о рекомендациях, а не о тех достаточно жесткихтребованиях, которые предъявляет нормативный аспект культуры речи. Созданиетекста определенной функциональной направленности — это творческий процесс,исключение составляют только некоторые канонические жанры официально-деловогостиля. Творчество же предполагает проявление языковой индивидуальности. Каждаяфункциональная разновидность языка располагает таким богатым арсеналом языковыхсредств и способов их организации, что всегда есть возможность строитьсоответствующие тексты разнообразно, но во всех случаях эффективно. Чем вышекультура владения функциональными разновидностями языка, тем в большей степенипроявляется языковая индивидуальность. Едва ли в пособиях по культуре речиможно научить языковой индивидуальности — это, как говорят, от Бога, но вот научитьне создавать неэффективных в коммуникативном плане текстов, вероятно, можно.


3. Основные признаки культуры речи как языковедческой дисциплины

В спонтанной речи мы пользуемся языком, как писал Г. О. Винокур, «импульсивно,следуя заданной, внушенной социальной норме». Однако даже в том случае,если говорящий образован и хорошо знает своей литературный язык — его лексику,грамматику, правописание и произношение, со временем его речь «по инерции»(при условии работы над языком) становится более осознанной, продуманной,целесообразной с точки зрения условий, ситуации и, конечно, избранного стиляобщения. Никто не будет спорить с высказыванием о том, что речь культурногочеловека должна быть выше простого умения объясняться в быту. Коммуникативныеаспекты речи в процессе овладения литературным языком являются едва ли нерешающими. Однако, если думать о том, что именно составляет специфику культурыречи как особой языковедческой Дисциплины, то нельзя не заметить, что для нееособенно важными являются: 1) проблема литературной нормы, ее теоретическая икультурологическая интерпретация; 2) регулятивный аспект, предусматривающийподдержку, защиту и охрану русского языка от неблагоприятных и разрушительныхвлияний.

25 октября 1991 г. был принят закон о языках народов РСФСР, вкотором русский язык объявлен государственным. В настоящее время разработанаФедеральная программа поддержки русского языка. При создании сетки Федеральнойпрограммы язык рассматривался в трех главных аспектах: русский язык какгосударственный, как национальный и как мировой. В последнем случаепредусматривалась функция русского языка как международного. Специальнооговаривалась выработка государственной политики по отношению к русскому языку,что относится, бесспорно, и к культуре его использования. В докладе «Основныенаправления деятельности Совета по русскому языку при Президенте РоссийскойФедерации» академик Е. П. Челышев сказал: «Русский язык являетсяосновой духовной культуры русского народа. Он формирует и объединяет нацию,связывает поколения, обеспечивает преемственность и постоянное обновлениенациональной культуры. Престиж русской нации, восприятие русского народа вдругих культурах во многом зависит от состояния русского языка. Опираясь нанародную языковую традицию, многие замечательные русские писатели, ученые, общественныедеятели внесли значительный вклад в становление русского национального языка, всовершенствование его литературной формы. Русский язык… занимает достаточноеместо в ряду мировых языков, отличаясь развитой лексикой, богатствомфразеологии, гибкостью и способностью выражать новые явления культуры, науки иобщественной жизни».

С государственной политикой связано общее направление деятельностигосударства в области языка. В компетенцию государства входит прежде всегозащита широкой сферы функционирования языка. Можно привести один историческийпример. На протяжении всей первой половины XVIII в.и ранее в России преподавание в Академии велось не на русском, а на греческом илатинском языках. Лишь в 1747 г., то есть в середине XVIII в.,по распоряжению, подписанному императрицей Елизаветой, в утвержденномрегламенте Академии наук официальными языками для Академии были установлены два— латинский и русский. На полях устава рукой Ломоносова было приписано: «Ораторскиеречи должны быть все российские». По существу, только в. последней трети XVIII в. — с 1767 г. (подумайте, как поздно!) — началось регулярноечтение лекций на русском языке, хотя часть лекций все же читалась на латыни.Только покровительство власти помогло русским ученым в конце XVIII в. утвердить родной язык и в сфере науки, и в сфере преподавания.

Велика роль государства в деле развития русистики, филологическогообразования и преподавания русского языка, учреждения гуманитарных учреждений,их устройства и финансирования, что также составляет важнейшую часть поддержкирусской культуры, науки и языка.

Имеются и негативные стороны попыток воздействия власти на язык. Итут важно помнить: следует изучать современный язык, но и его история насмногому учит. Если у реки можно изменить направление, забрать ее в коллекторы,то язык, который часто сравнивают с водной стихией, в коллекторные трубы незаберешь. Регулирование, связанное с языком, должно предполагать и долюсвободы, возможность стилистического выбора. Мы обязаны учитывать, что иногдаупотребление слов носит стихийный характер. В этом отношении поучительныпримеры прямого вмешательства власти и попытки ее воздействия на язык.

Так, Павел Iзапретил употребление слов общество, отечество, стража, граждане. Следовалоговорить не граждане, а жители, не отечество, а государство,не стража, а караул, не клуб, а собрание. Наказание за нарушение предписанийбыло строгим. Известен факт, что за выражение «представители лесов»при виде некоторых деревьев сопровождавший Павла I дворянин был изгнан из экипажа государя. За неосторожные речи оперсоне государя жестоко пытали.

В XX веке иллюстрации еще болееразительны. Нельзя было говорить и думать, а тем более писать обо всем том, чтоне устраивало правящий режим. В советский период государством был созданспецифический словарь идеологом и разработаны семантические сферы новой русскойидеологии. В проспекте энциклопедического словаря-справочника «Культурарусской речи» подчеркивается значение сознательного воздействиягосударственной власти на язык: «Формирование и поддержание особогоидеологизированного языка является эффективным средством пропаганды,позволяющим создать определенную картину социальной действительности. Наличиеили отсутствие термина как бы подтверждает наличие и отсутствие обозначаемого имявления (например, развитой социализм, новый класс)».

В соответствии с государственными идеологическими установлениями,которые в той или иной мере приходилось отражать в толковых словарях советскойэпохи, были расставлены знаки оценки слов, относящихся к семантическому полюидеолотем. Так, еще совсем недавно (до 90-х гг.) только с отрицательнойконнотацией использовались все термины и номинации, относящиеся к правящимклассам в XIX в.: аристократ, дворянин, буржуа, предприниматель, помещик,барин, крепостник, господин, вельможа и т. п. В наши дни активно развиваетсяпроцесс энантиосемии и знаки оценок у многих из этих слов меняются напротивоположные — из отрицательных на положительные, и наоборот.

Второй пример Значительные полномочия были даны государственнойцензуре и лицам, осуществляющим надзор за печатью. Так, министр иностранных делА. Козырев вспоминал, что старый МИД (работавший при А. Громыко) старательновычеркивал из всех мидовских документов словосочетание мировое сообщество: «Чтоэто такое? С кем общаться? С капиталистическими странами? Увольте» (изтелепрограммы НТВ «Герой дня» от 26 января 1996 г.).

Деятельность цензуры особенно памятна словарникам и лексикографам.Сохранились ставшие теперь историческими устные воспоминания. Членам редколлегии«Толкового словаря» под ред. Д Н. Ушакова запомнилась, например,работа над буквой «Л». В одном из первых списков словника после словаленинец шло слово лентяй. Редактор в издательстве спрашивал: «Чего выхотите, чего Добиваетесь?». Между этими словами тогда пришлось вставитьслово ленинградец, хотя патронимическая лексика (типа москвич, архангелогородеци др.) в толковые словари не вводилась. В окончательном тексте словаря этойнеловкости удалось избежать.С. И. Ожегов рассказывалчто во время дружбы с Германией в его «Словарь русского языка» быловключено слово фюрер, а после разрыва с Германией оно было заменено междометиемфъютъ. Однако политики приходят и уходят, а словари остаются. Если в первыхизданиях словаря 40—50-х гг. слова фюрер нет, то в «Толковом словарерусского языка» С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой 1992 г. слово фюрер имеждометие фъютъ расположены неподалеку друг от друга. Ясно, что подобноевмешательство власти в конце концов кончается ничем. Еще об одном эпизодесловарной работы рассказывал С. И. Ожегов. В первых изданиях его словаря былопомещено слово хрущ с таким толкованием: «Название некоторых жуков, напр.,майского» С иллюстрацией, «хрущ — вредитель сельского хозяйства».С 1958 по 1964 г., когда генсеком был Н. С. Хрущев, предпринявший ряд неудачныхи просто даже разрушительных реформ в сельском хозяйстве, издательская цензураусмотрела ядовитый намек в иллюстрации к слову хрущ. Пример пришлось снять. В «Толковомсловаре русского языка» С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой 1992 г. слов хрущ определяетсятак. «Жук с пластинчатыми усиками (часто вредитель растений)». Вследза этим словом все же помещены лексические памятники деятельности Н. С.Хрущева: хрущевка (разг.) и хрущобы (прост, шутл.). Последнее воспринимается нестолько как шутливая, сколько как ироническая номинация, по аналогии со словом трущобы.

После того как была провозглашена политика гласности (с 1985 г.) иофициально отменена цензура, в обществе воцарилась свобода слова: пиши, какдумаешь, говори, что хочешь. Ни запрета, ни контроля. Но, что очень плохо,нередко нет и необходимого самоконтроля, и тем более — даже попытоксамоограничения. В этих условиях, конечно же, лица, облеченные государственнойвластью, не могут оставаться равнодушными к фактам откровенного бескультурья. Так,в одной из радиопередач 1996 г., которая называлась «Гражданин — общество— закон», состоялся диалог радиокомментатора и юриста.

Радиокомментатор. — Мой сосед в гараже ремонтировал машину вместес пятнадцатилетним сыном, и его разговор был пересыпан нецензурнымивыражениями. Прямо сказать, из гаража раздавался мат перемат.

Юрист: — Это мелкое хулиганство, и за это положен даже штраф.

Радиокомментатор. — Да, надо повышать культуру общения, должнаутверждаться нетерпимость по отношению к этим явлениям.

Юрист: — Нецензурная брань в общественном месте недопустима.

По этому же поводу весьма характерно высказывание бывшегопредседателя российской телерадиокомпании О. Попцова в программе «Вести»15 ноября 1995 г., когда проходила предвыборная кампания, связанная с избраниемдепутатов в шестую Государственную Думу. С экрана телевизора звучаланенормативная лексика, которую депутаты использовали в борьбе с конкурентами.О. Попцов, запретивший появление на экране некоторых фрагментов из теледебатов,прокомментировал свои запреты следующим образом: «Мат — это, безусловно,элементы лексики, но не элементы предвыборной агитации. У нас отмененаполитическая цензура, но цензура нравственная все же, бесспорно, будет. Цензурабудет касаться элементов насилия, хамства, хулиганства и откровенной глупости».В связи с этим необходимо упомянуть и о действующем Уголовном кодексеРоссийской Федерации, в котором есть специальные статьи, предусматривающиенаказание за оскорбления, то есть унижение чести и достоинства другого лица, выраженноев неприличной форме, так же как и за клевету, подрывающую репутацию человека(ст. 129 и 130).

В отличие от государственной политики (по отношению к языку)вектор лингвистической политики обращен в другую сторону, хотя вопросы защиты,охраны и поддержки литературного языка — общие для всех сфер. Передлингвистами, филологами, преподавателями русского языка стоит задача воспитанияи обогащения индивидуального культурного языкового опыта каждого человека. «Чемменьше культурный опыт человека, — замечал академик Д. С. Лихачев, — тем беднеене только его язык, но и „концептосфера“ его словарного запаса, какактивного, так и пассивного».

Наиболее точно значение и роль языковой политики определил проф.Г. О. Винокур в книге «Культура языка»: «Целью языковой политикиможет быть только сам язык. В противном случае язык превращается лишь всредство, объект достижения целей собственно политических, а не культурнолингвистических.Языковая политика есть не что иное, как основанное на точном, научном пониманиидела руководство социальными лингвистическими нуждами».

Роль лингвистов в языковом строительстве чрезвычайно велика. Содной стороны, они создают учебники по русскому языку, грамматики, стилистики,риторики и словари разного типа, которые аккумулируют сложившиеся к нашемувремени культурные, преподавательские и научные знания. С другой стороны, неменее важна деятельность лингвистов в области защиты, поддержки и развитиялитературного языка как высшей формы существования языка в его обработаннойполифункциональной стилистически дифференцированной системе. Являясьобщенародным средством коммуникации, литературный язык вступает вовзаимодействие с различными стратами национального языка — с региональными (вДвуязычной или многоязычной среде), с диалектами (в деревнях Разных областейстраны), с городским просторечием, с жаргонами и профессиональнымиязыковыми реализациями. Для литературного языка имеют значение не толькоотмеченные связи и взаимодействия по горизонтали, но и виртуальные (возможныепри определенных условиях) характеристики по вертикали. Русский литературныйязык при всей своей гибкости и разносторонней развитости на протяжении истории,в том числе и новейшей, никогда не оставался неизменным. В этих условияхнеизбежно со всей остротой вставали и встают вопросы нормализации литературногоязыка, выработки единых кодификационных норм. Языковые нормы, как лексические,так и грамматические, регистрируются словарями, грамматиками, стилистиками,риториками. Такую регистрацию, фиксацию языковой нормы теперь принято называтьее кодификацией (термин, предложенный чешским лингвистом профессором Б.Гавранком ). В случаях достаточно частотных и регулярных кодификация непредставляет трудностей и адекватна объективно существующей норме. Сложнееобстоит дело тогда, когда в речи встречаются варианты, потому что именно в этойситуации возникает проблема выбора и проблема сопоставления, оценки вариантов сточки зрения их «литературности», соответствия нормам современногоязыка. Ведь наряду с очевидными случаями большего или меньшего «равенства»вариантов и такими же очевидными случаями явной неприемлемости одного извариантов для литературного употребления располагается широкая зонасомнительных явлений, допустимых, по мнению одних, и недопустимых, с точкизрения других (ср. отношение пуристов всех времен к новообразованиям).Встречаясь с подобными явлениями, давая им оценку, лингвист уже не просторегистрирует общепризнанное, единое, не вызывающее возражений употребление — онактивно вмешивается в литературный язык, предписывая говорящим и пишущим, какуюформу они должны употреблять, то есть занимается нормализацией языка. Термином нормализация,таким образом, обозначается сложный комплекс видов деятельности лингвистов,предполагающий:

1) изучение проблемы определения и установления нормы литературногоязыка;

2) исследование в нормативных целях языковой практики в ееотношении к теории;

3) приведение в систему, дальнейшее совершенствование иупорядочение правил употребления в случаях расхождения теории и практики, когдапоявляется необходимость укрепления норм литературного языка.

Идея нормативности, активного упорядочения словоупотребления,произношения, грамматических норм должна быть противопоставлена пассивнойпозиции объективистов, ставящих задачи констатации и добросовестного описаниявсех фактов языка и не берущих на себя смелость выносить решения ирекомендации. Поза стороннего наблюдателя была в особенности не по душелингвистам-русистам в 20—30-е гг. XX в.,когда царила языковая смута и многие вопросы языкового строительства требовалинезамедлительного практического разрешения. Вот одно из высказываний тех лет: «Некоторыедумают, что нужно предоставить дело своей судьбе: перемелется — мука будет;незачем вмешиваться в естественный процесс развития языка; все образуется современем само собой. Это — противники языковой политики».

Не следует забывать, что языковая политика всегда считалась нетолько общим филологическим делом, она являлась и является средоточием многих интересов, а главное, всегда былапроникнута оценочными суждениями. Проблема истинности таких суждений постояннозанимала С.И. Ожегова, основателя сектора культуры русской речи, и втеоретическом, и в практическом плане. В связи с этим важно обратиться кисторическим основам нормализации русского литературного языка. В эпохуформирования русского национального языка вопросы его нормализации занимализначительное место в работе ученых. С.И. Ожегов подчеркивал, что именно тогданаметились два взаимно связанных критерия нормализации.

Глава первой русской филологической школы М.В. Ломоносов выдвинулкритерий исторической целесообразности в упорядочении норм литературного языка.М.В. Ломоносов разграничил стили литературного языка в зависимости отстилистической характеристики языковых единиц, тем самым впервые определивнормы стилей. Позиция осознанной, активной нормализации была самой характернойчертой взглядов ученого: «Ежели в народе слово испорчено, то старайся оноеисправить», — писал он в своей Риторике. Этот принцип развивался в трудахего последователей вплоть до 30-х гг. XIX в.Второй критерий — социально-эстетическая оценка — преобладал в трудах В.К.Тредиаковского, а затем и в работах филологов карамзинской школы, определявшихновое развитие принципов нормализации литературной, и прежде всего художественной,речи. Во второй половине XIX в.вопросы научной нормализации языка получили дальнейшее развитие в работах Я.К.Грота (1812—1893). Он впервые систематизировал и теоретически осмыслил сводорфографических законов литературного языка [9]. Нормативное направлениеисследований Я.К. Грота выразилось и в том, что он разрабатывал принципысоставления областных, толковых и переводных словарей. Для нормативного «Словарярусского языка», издаваемого под руководством Я.К. Грота с 1891 г. (буквыА—Д) была разработана система грамматических и стилистических помет.

После смерти Я.К. Грота в Академии царила отвлеченная мысль,опиравшаяся на авторитеты и не вступавшая в заметное противоречие сглавенствующей концепцией языка, в основе которой лежали исследования описательно-систематизаторскогохарактера. Так, по мнению академика А.А. Шахматова, вопросы нормализациилитературной речи стоят за пределами научного языкознания. Лишь начиная с 30-хгг. XX в. основные усилия молодых ученых нового направления — к их числуотносились В.В. Виноградов, Г.О. Винокур, С.И. Ожегов, Л.В. Щерба и др. — былинаправлены на разработку идей активной нормализации литературного языка новоговремени.

Основу нормализации языка составляет анализ современного состоянияязыка и его литературной нормы в свете закономерностей исторического развития.Языковая норма, хотя бы и неосознанная, свойственна разным формам существованияязыка — диалектомязыку народностей, общенародному языку. Но о языковойнорме в полном смысле этого слова, то есть как о категории осознанной ификсированной в общеобязательных правилах, можно говорить только применительнок эпохе формирования языка с сопутствующим этому процессу преобразованием еголитературно-письменной формы.

Понятие нормы в разных областях деятельности оказываетсясущественным, но строится на основе различных конструктивных признаков. Средняянорма выпадения осадков (среднее количество осадков в то или иное время года) инорма права (свод общеобязательных правил поведения), норма прибавочнойстоимости (отношение массы прибавочной стоимости к переменному капиталу,выраженное в процентах) и норма медицинских показателей здоровья (совокупностьмер этих показателей в некоторых допустимых пределах) и т. Д. К конструктивнымпризнакам языковой нормы относятся план кодификации и план функционированияречевой деятельности, в процессе которой происходит реализация кодифицированныхнорм. В работах исследователей Пражского лингвистического кружка Б. Гавранка,М. Докулила, А. Едлички подчеркивалась необходимость различать действительностьнормы, ее реальную материализацию в нормативной литературе — в грамматиках,справочниках, стилистиках, риториках и словарях. Кодификация как осознаннаянорма, закрепленная в сводах правил, предназначенных для всех обучающихсяязыку, свойственна лишь литературному языку. Кодификация как свод языковыхправил может существовать отдельно от говорящих. Тогда как функционирующиенормы, то есть нормы в действии, не могут существовать вне коллектива, внеличностей.

Идеал кодификации заключается в незыблемости, стабильностиязыковых установлений. Функциональные же и стилистические потребности языкасоздают условия для возможных его изменений, прежде всего в норме употребленияязыковых единиц. Академик И. В. Ягич отмечал. «Против… отклонений от закономерныхобразований теория может некоторое время обороняться, но в конце концов онаобычно уступает, потому что именно употребление — последняя инстанция, которойнельзя не покоряться». Значение фактора употребления подчеркнуто и в томопределении нормы, которое предложил С.И. Ожегов: «Норма — этосовокупность наиболее пригодных (»правильных", «предпочитаемых»)для обслуживания общества средств языка, складывающихся как результат отбораязыковых элементов (лексических, произносительных, морфологических, синтаксических)из числа сосуществующих, наличествующих, образуемых вновь или извлекаемых изпассивного запаса прошлого в процессе социальной, в широком смысле, оценки этихэлементов".

Дальнейшая разработка понятия нормы привела к появлению иныхопределений, например: «норма — реализация системы» [13] или: «Понятиенормы имплицитно предусматривает присутствие вероятностныхоценок… Чтобы получить достаточно богатое описание норм речи, необходимоиспользовать весь интервал вероятностной меры от нуля до единицы». Но ниодно из этих определний не было столь емким и разносторонним, как определениеОжегова. В первом явно отсутствует исторический подход, не учтены и элементысоциолингвистического характера. Во втором определении дается основа дляобъективной оценки количественной природы нормы, но нет нисистемно-типологического подхода (как у Ожегова и у Косериу), ни тем болеесущественных компонентов исторической или социолингвистической оценки нормы. Сдиахронической точки зрения норму можно рассматривать как итог познания иотражения некоей стержневой, исторически отшлифованной сущности литературногоязыка, то конкретное прагматически рациональное начало, отталкиваясь откоторого можно оценивать появляющиеся неологизмы, воспринимающиеся многими какхаотические, беспорядочные, портящие литературный язык или даже вредящие ему.Резкие и немотивированные отступления от литературной нормы — имеются в виду неправильные,неверные написания слов; погрешности в произношении; образования,противоречащие грамматическим и лексическим законам языка, — квалифицируютсякак ошибки. Типология ошибок, вызванных отклонениями от литературной нормы,охватывает все синтагматические и парадигматические ряды языковых единиц.Обычно ошибки изживаются в школе, на протяжении многолетнего обучения русскомуязыку. Тем не менее многие из них проскальзывают в повседневную речь дажеобразованных людей; иногда появляются в речи дикторов на радио и телевидении, вделовой речи и выступлениях депутатов и государственных деятелей. Поэтомууместно кратко напомнить об основных типах наиболее распространенных ошибок.

Ошибки квалифицируются по уровням языка. Прежде всего выделяютсяорфографические и пунктуационные ошибки, появляющиеся в результате нарушенияправил правописания. Рекомендации правильного написания даются орфографическимисловарями. В устной речи различаются орфоэпические ошибки, связанные сотступлением от нормы в произносительной системе языка. Ошибки, наблюдающиеся впроизношении и ударении слов, можно выправить в соответствии с рекомендациями орфоэпическогословаря. Грамматические ошибки, обусловленные нарушением грамматическихзаконов языка, наблюдаются в образовании форм слов, в построении словосочетанийи предложений. В соответствии с тремя основными Разделами грамматикиразличаются ошибки в словоизменении, словообразовании и синтаксисе. Эти ошибкипреодолеваются, с одной стороны, с помощью грамматики, с другой — с помощьюграмматических словарей. Последний пласт ошибок (по месту в типологии, но непо значению!) — лексические и фразеологические неправильностиили неточности в употреблении отдельных слов, появляющиеся в результатесмешения паронимов, незнания точного значения слов, неуместного использованиямакаронизмов и т. п. Лексико-фразеологические ошибки в речи обусловлены неправильнымупотреблением слов в фразеологии: ср. глас вопящего в пустыне вместо гласвопиющего в пустыне; жить как Христос за пазухой вместо — жить как у Христа запазухой; брать быков за рога вместо брать быка за рога, власть предержащие вместовласти предержащие (вариант в ед. ч. — власть предержащая] ошибочноеупотребление появилось под влиянием фразеологизма власть имущие).

В связи с отклонением от современной стилистической нормы на всехуровнях языка различаются и стилистические ошибки. Эти ошибки заключаются вупотреблении языковых единиц (слов, словосочетаний, предложений), обладающихстилистической окраской, не соответствующей стилистической окраске всеготекста. Среди них должны быть отмечены лексико-стилистические играмматико-стилистические ошибки. Такого рода отступления от нормы фиксируютсяпрежде всего в словарях лексических трудностей русского языка, словарях паронимови фразеологических словарях .

В литературном языке существует пласт языковых единиц, стоящих награни нормы и не нормы. Этими единицами отмечены, как правило, «точкироста» в языке — те участки языковой системы, которые подверженыколебаниям нормы, возникающим в результате проявления неустойчивости,нестабильности языковых единиц плана выражения.

С этой точки зрения наиболее показательны пласты существующихвариантов в языке, составляющих один из важнейших объектов вниманиянормализаторов.

Вариантность обозначает она особое качество, связанное ссуществованием разновидности, видоизменения второстепенных элементов языковыхсущностей, их частностей (вариантов) при сохранении того, что является основой(инварианта). С помощью этого термина характеризуются способы существования ифункционирования дублетных элементов языковой системы на фонетическом,лексическом и грамматическом уровнях. Принципиальным представляется соображениео том, что языковые варианты, относящиеся к разным языковым уровням,существенно различаются.

I. Варианты, различающиеся произношением звуков, составом фонем,местом ударения или комбинацией этих признаков, относятся к фонетическим суточнением характера варьирующегося признака. Так, вариации произношениясоставляют круг орфоэпических вариантов: т[е]рапйя — т[э]рапйя, дож[д']й —до[ж'ж']и, дое[ж'ж']ать — дое[жж]ать и т. д. Вариации слов по месту ударенияотносятся к акцентным вариантам: звонит —звонит, алфавит — алфавит, лемех —лемех, маркетинг — маркетинг и т. п. Варианты, различающиеся по поставу фонем,являются фонематическими: галоша — калоша, шкаф — шкап, валериана — валерьяна,ойраты — ойроты, тоннель — туннель и др.

Существование этих групп вариантов определяется состояниемзвуковой системы русского языка. Поэтому различия между ними подчиняютсяопределенным закономерностям этой системы: существуют варианты по произношениюсочетаний согласных, безударных гласных, по произношению долгих согласных взаимствованных словах и т. д. «Орфоэпический словарь русского языка»(М., 1983) насчитывает 63 500 слов — величина, свидетельствующая о размахеколебаний норм на орфоэпическом уровне.

П. Грамматические варианты характеризуются прежде всего тождествомграмматической функции. Ведущим признаком грамматических вариаций оказываетсякритерий грамматической системности, предполагающий регулярное колебаниеграмматической формы. Так, строение цепи вариантов грамматической модели предполагаеттри необходимых элемента:

1) грамматический тип вариантов, то есть ряд варьирующихсяформ-моделей. Например, словоизменительный тип инфинитива на -нуть и на -чь уряда глаголов;

2) варианты формы-модели внутри каждого типа: все формы на -нуть (одинграмматический вариант этой модели) и все формы на -чь (второй вариант модели);

3) варианты словоформ, это лексемы, которые принимают один изварьирующихся формантов. В приведенном примере могут быть следующие вариантысловоформ: достигнуть — достичь, застигнуть — застичь, настигнуть — настичь,постигнуть — постичь.

Варианты словоформ выступают в качестве параллели к вариантамслов. Однако у вариантов слов грамматическое значение не реализуется в рядувариативной грамматической модели (ср… качественное различие междулексическими вариантами типа брег — берег и вариантами форм род п. ед.ч. у сущ.муж р. на твердый согласный типа сыра — сыру, творога — творогу, сахара — сахаруи т. д.).

В соответствии со структурой грамматики различаются три составаграмматических вариантов:

1) словоизменительные, представляющие собой вариантысловоизменительных форм (форм рода типа спазм — спазма, падежных форм типа длиною— длиной, верховий — верховьев; причастных форм типа промерзший — промерзнувшийи т. п.);

2) словообразовательные варианты, у которых вариативнысловообразовательные аффиксы (типа накатка — на-). В подзаголовке словаряимеется уточнение «Произношение, ударение, грамматические формы»Варианты грамматических форм, хотя и не в полной мере, все же представлены всловарях накат— накатывание, экранизация — экранизирование, туристский —туристический, двусторонний — двухсторонний, межсоюзнический —-междусоюзнический и т. п.);

3) синтаксические варианты, к которым относятся вариантыуправления, согласования и примыкания (типа большинство стремилось —большинство стремились, две основные задачи — две основных задачи, нельзякупить спичек — нельзя купить спички, просьба предоставить убежище — просьба опредоставлении убежища и т. п.).

В отличие от других типов языковых вариантов грамматическиеварианты отвечают четырем критериям, грамматической системности, регулярнойвзаимозаменяемости (эта черта присуща всем типам вариантов), функциональнойэквивалентности грамматического значения в пределах взаимозаменяемых контекстов,однородности сравниваемых грамматических структур.

III. Лексические варианты, представляющие собой разновидности одногои того же слова, которые характеризуются тождественной лексико-семантическойфункцией и частичным различием звукового состава неформальной части слова (типасредина — середина, ветр — ветер, огнь — огонь, посеребренный — посеребренный,позлатить — позолотить и др.). Группировки лексических вариантов определяютсяпредставлениями о системности лексики и обусловливаются характером парадигматическихи синтагматических отношений в ней. В отличие от грамматических ряд лексическихвариантов одномерен он располагается только по горизонтали, и при этом вариантыслов характеризуются тождеством не означающего, а означаемого.

Различие в качестве вариантов определяет их историю, времясосуществования, то есть характер и продолжительность фазы вариантности, чтоособенно важно в нормативно-историческом аспекте. Орфоэпические и акцентныеварианты существуют только в устных формах речи (однако проявляются и встихотворных произведениях). Вековая история грамматических вариантов, с однойстороны, иногда однолетнее существование фонематических вариантов, на письмезакрепленных в вариантах написания (типа фломастер и фламастер, постижерский и пастижерский)— с другой, должны осмысляться как неизбежная закономерность, осуществляющаясядля контрастных явлений языка по-разному. Бернард Шоу выразил эту мысль востроумной форме:«Есть пятьдесят способов сказать да, пятьсот способовсказать нет и только единственный способ написать эти слова».

«Живой как жизнь» (по словам Гоголя) язык постоянноразвивается. Меняется и литературная норма. «Крепость» литературнойнормы, стабильность ее частей неоднородна. Так, устойчив и неизменен основнойсловарный фонд языка и стержневой каркас его грамматической системы. Напротяжении многих веков остаются неизменными прямые значения слов —существительных типа стол, стул, дом, человек, мать, отец и др., глаголов — есть,питъ, смеяться, любить, плакать и др.; прилагательных — холодный, теплый,хороший, плохой, сладкий и др.

Части, связанные с пограничными зонами литературного языка, ипрежде всего его стилистическими сферами, бывают подвержены изменениям, сдвигами смещениям даже на протяжении одного столетия. В научных исследованияхлитературного языка XX в. эти изменения детальноохарактеризованы. Обычно хронологический «шаг», в течение которогонакапливаются существенные сдвиги, улавливаемые исследователями ихарактеризующиеся некоторыми объективными показателями, составляет от 10—20 до30— 40 и более лет. Выявлены три типа эволюции: 1. Высокодинамический, илиускоренный, тип (10—20 лет); 2. Умеренны и, или, точнее, умеренно-динамический,тип эволюции, который характеризуется более плавными сдвигами во времени (30—40лет); 3. Низкодинамический, или замедленный, тип эволюции, которыйхарактеризуется незначительным изменением состояния нормы, — изменением,близким к стагнирующему, замедленно-уравновешенному типу (50 и более лет).

Примером ускоренного типа эволюции служит вторжение иноязычной(преимущественно американской) лексики, наблюдающееся за последнее десятилетие— с 1985 по 1995 г. Бизнес-тур, бодибилдинг, дайджест, дилер, киллер, менеджмент,рэкет, эксклюзив, эксклюзивный и многие другие слова уже вошли в употребление,но еще не зарегистрированы ни в одном из толковых словарей.

Примером умеренного типа эволюции могут быть произошедшиеизменения в норме употребления многих грамматических вариантов, у которых напротяжении 30—40 лет так перевернулись соотношения вариативных форм, чтонормативными стали не традиционные (характерные для языка XIX или начала XXв.), а конкурирующие варианты. Так, изменилось согласование сказуемого в формепрошедшего времени с подлежащим — существительным мужского рода в применении клицам женского пола: варианты типа руководитель женской секции заявила,выступила заместитель председателя женсовета, гроссмейстер делала ничью заничьей и т. п. Еще в 20-е гг. А М. Пешковский писал «В разговорном языкенам… приходилось уже слышать товарищ войта, управдел сказала и т. д. На этихслучаях как раз легче всего наблюдать и самостоятельную сторону значения родаглагола и его согласовательную сторону. Обычно мы в таких случаях чувствуемзатруднение: сказать вышел про женщину невозможно, но и сочетать слово „товарищсо словом вышла тоже неловко“ .

В 30—40-е гг. происходило постепенное укоренение разговорных форм,а к концу 60-х—началу 70-х гг. новая норма уже упрочилась в литературном языке.

Замедленный (низкодинамический) тип эволюции можнопроиллюстрировать историей форм инфинитива некоторых глаголов на -нуть. Средиглаголов с формантом -стигнуть на протяжении уже двух веков (XIX и XX) употребляются два вариантадостигнуть — достичь, застигнуть — застичь, настигнуть — настичь, постигнуть —постичь Несмотря на то что в наше время в разговорном языке явно предпочитаетсяболее короткий безсуфиксальный вариант (достичь, постичь, застичь, настичь), вписьменном литературном языке встречаются оба варианта. Примеры на употреблениевариантов с формантом -стигнуть Она не удивлялась, не гневалась и не пыталась,подобно своим коллегам, постигнуть сложную душу преступника (Ю. Нагибин Кактрудно быть учителем); Чего он обязан достигнуть! (В. Тендряков. Свидание сНефертити).

Следует заметить, что между тремя рельефно выраженными типамиэволюции нормы не существует абсолютных границ, имеются и переходные формы,например, может наблюдаться умеренный характер эволюции, приближенный кускоренному или, напротив, к замедленному типу.

Цель исследования закономерностей развития нормы обусловленанеобходимостью теоретического решения ключевых вопросов формирования иосуществления научно обоснованной лингвистической политики.Выбор рациональных нормативных решений не можетосновываться только на интуиции лингвиста или простого носителя языка и егоздравом смысле. Современные ортологические исследования нуждаются всистематически разработанных прогнозах. Прогнозирование пороговых величинпроцессов развития нормы, знаменующих ее переломное изменение, — эти аспектыанализа связаны с представлением о продолжении в будущем тех тенденций, которыесложились в прошлом. Нормативно-целевой прогноз должен опираться наустановленную систему активных показателей: важно предвидеть возможность ихдальнейшего воздействия на общее течение языкового процесса.

Уже начиная с 50-х гг. в нашей стране разрабатывались основыпрогностики как научной дисциплины, которая изучает общие принципы и методыпрогнозирования развития объектов любой природы Термин „прогноз“вошел в научный обиход сравнительно недавно, но к понятию, им выражаемому,наука обращалась на протяжении длительной истории. В сборнике рекомендуемыхтерминов, изданном Комитетом научно-технической терминологии, предлагаетсяследующее определение прогноза. „Научно обоснованное суждение о возможныхсостояниях объекта в будущем и (или) об альтернативных путях и сроках их осуществления“.Обычно прогноз носит вероятностный характер. Это значит, что всегда оставляетсявозможность для сомнения. Важно все же, что позитивное прогностическоеутверждение обладает определенной степенью достоверности. Оно тем болееобоснованно и полно, чем надежнее и полнее исследование базового периода,прогнозного фона и всей совокупности условий, существенных для прогноза.

Существуют четыре метода лингвистического прогноза.

1) Метод исторической аналогии, который основан на установлении ииспользовании объекта прогнозирования с одинаковым по природе объектом,предшествовавшим в истории объекту исследования. Так, наплыв неумеренныхзаимствований в наше время нередко с нормативной точки зрения сопоставляют саналогичным процессом во времена Петра I.

2) Экспертный метод прогнозирования, связанный с оценкойпроисходящих языковых процессов профессионалами и экспертами-лингвистами.Наиболее характерны в этом отношении экспертные оценки терминологическихстандартов и широкая деятельность лингвистов, связанная с унификациейтерминологии в производственной и научной сфере.

3) Метод, связанный с прогнозированием поведения системных единицв тексте (на основе изучения законов порождения текста).

4) Метод перспективного прогноза нормы употребления языковыхединиц на базе моделирования временных рядов

Конкретный пример использования приема перспективного прогнозадает представление о прогнозе как о едином целостно-системном подходе к языку,основные звенья которого скреплены общей идеей. Поэтому этот метод необходимопроиллюстрировать более детально.

Сущность системного подхода особенно ярко обнаруживается вприменении к явлениям грамматической вариантности. Сочетание „ошибочного“и „правильного“ в употреблении языковых вариантов, объективного исубъективного факторов, влияющих на это употребление, относительнаяавтономность отдельных грамматических категорий и пути взаимодействия категорийс грамматической подсистемой и системой в целом — все эти разносторонниеаспекты процесса варьирования должны быть представлены в модели системногопрогноза. Поскольку лингвистический прогноз мыслится как важный ориентир вразработке определенных решений, важно, чтобы в модели прогноза были отраженывсе основные стороны наблюдаемого процесса При этом оказываются важными ивнешние, и внутренние факторы. В прогностике их называют экзогеннымипоказателями (вызываемыми внешними причинами) и эндогенными показателями(вызываемыми внутренними причинами). Так, к экзогенным показателям относитсярост частоты употребления вариантов в связи с актуализацией инвариантной формы.Показатели, относящиеся к социолингвистическому аспекту речи, должнырассматриваться в тесной связи с факторами, внешними по отношению к языковойсистеме. Структурные компоненты также составляют наиболее важную часть всеймодели системного прогноза. Ниже помещено графическое изображение моделисистемного прогноза. При этом следует отметить, что, поскольку системныйпрогноз можно корректировать в различных направлениях, схема, содержащаянаиболее существенные компоненты, может видоизменяться в каждом конкретномслучае при непосредственном обращении к языковому материалу.


/>

Одно из назначений модели — обнаружить зависимость (эластичность)показателей, Динамика которых выявляется с помощью расчетов на основеэкспериментальных наблюдений. Системная модель помогает выпукло показатьсложившийся стереотип динамического равновесия взаимодействующих факторов,который оказывает влияние на ход варьирования, а тем самым и на характервыводов, заключающих экспериментальную работу.

На графике отражены, с одной стороны, варьирующиеся переменные,которые служат величинами, отправными для прогнозных расчетов. С другойстороны, в правой части графика помещены стабильные структурные показатели,которые влияют на динамику переменных величин. В левой части графика помещеныстатистические данные, полученные в результате проведенного эксперимента. Вцелом схеме придан обобщенный характер.

В представленной схеме сочетаются количественный, качественный,семасеологический и структурный аспекты. Что касается „квантифицированной“части прогноза, количественно и хронологически отнесенного к ближайшему периодувремени, — для него необходимо накопление необходимой статистическойинформации. Поскольку процесс эволюции литературной нормы идет сравнительномедленно, на первый взгляд, плавно и в одном направлении, целесообразнымпредставляется обращение к традиционному, наиболее испытанному и разработанномуприему перспективной экстраполяции ряда численных значений показателяколичественных соотношений конкурирующих вариантов за определенный периодвремени. Тенденция изменений, выявленная в прошлом, будет действовать и вближайшем будущем. Суждения о будущей литературной норме основаны на детальномисследовании ее прошлой эволюции. По английской пословице — „грядущие событияназад свою бросают тень“.

Если каждую из клеток помещенной на с. 40 схемы заполнитьконкретными показателями, на выходе будет получена прогнозная информация,которая позволит определить предпочтительность квалификационных характеристик.

Приведенная схема ориентирована на конкретный прогностическийанализ ряда грамматических явлений. Например, в этом отношении привлекалавнимание подвижная, колеблющаяся норма употребления топонимов в современномлитературном языке. Склонение топонимов представляет собой один из неустойчивыхфрагментов грамматической системы. Как известно, топонимы составляют достаточнокрупный пласт наименований. Во второе издание „Словаря географическихназваний СССР“ (М., 1983) включено более 17 000 названий, а в третьемиздании „Словаря географических названий зарубежных стран“ (М., 1986)содержится 40 000 названий. Поскольку пословной кодификации топонимов внаиболее известных нормативных словарях не проводится, в практике работысектора культуры русской речи ИРЯ РАН приходится постоянно сталкиваться свопросами, касающимися грамматических характеристик топонимов. В частности,одним из наиболее спорных является вопрос о склоняемости или несклоняемоститопонимов в сочетаниях с географическими терминами (типа в местечке ХанСунг в местечкеХансунге, из города Чалинсянь — из города Чанлинсяня).

Тенденция развития нормы у вариантов этого типа проявлялась визменении количественных показателей, приуроченных к последовательно сменяющимсяхронологическим периодам — начала XX в.,середины XX в. и конца 60-х — начала 70-х гг. Однако „жизнь неуклоннотранспонирует будущее в настоящее, настоящее — в прошедшее“. На основестатистических данных, характеризующих употребление топонимов на протяжениивсего шестидесятилетия, выделенная динамика нормы послужила фактической основойдля построения прогнозной ретроспекции.

Вследствие большой инерционности лингвистических процессов врамках относительно коротких временных интервалов (от десяти до тридцати лет)основное внимание приходится уделять выявлению общих тенденций эволюции нормы.Вместе с тем полученные итоги предшествующего исторического развитиянепосредственно ориентируют нас не только на современную норму и существующиеформы ее воплощения. Тенденция изменений, выявленная в прошлом, может бытьперенесена на будущее, при этом характеристика процесса исследования можетпринять и более конкретные очертания. Здесь важно подчеркнуть различие междупрогнозом и тенденцией, функция прогнозирования заключается в оценке конкретныхреализаций изучаемых процессов в недалеком будущем. Тогда как тенденция есть нечто иное, как преобладающее направление развития событий, некоторые общиезакономерности эволюции. Прогнозируемая величина в конкретной формехарактеризует результаты процесса, осуществляющегося в рамках действующейтенденции.

Выявленная существенная черта однонанаправленности развитиянаходит свое яркое выражение в таком важном аспекте динамики нормы, которыйхарактеризуется понятием необратимости процесса. Несмотря на морфологическоесвоеобразие топонимики, ее современные грамматические свойства находятся впрямой зависимости от состояния нормы в общеязыковой системе. Поэтому теграмматические формы, которые были нормативными в XVIII и XIX вв., в наши дни будут интерпретироваться как отклонения отсовременной нормы литературного языка. По существу, возврат к старымграмматическим нормам в современном литературном языке невозможен. Ни одинсовременный писатель не назвал бы свой рассказ так,как назвал его И. С. Тургенев в XIX в.,— „Вечер в Сорренте“; тогда еще были употребительны склоняемые формыиноязычных топонимов на -о, -и. Теперь такие формы могут применяться только соспециальным стилистическим заданием, а в нейтральной строго нормативной речисклоняемость этих форм не рекомендуется грамматикой.

На основе выявленных объективных характеристик даются четкие рекомендациив трудных случаях современного употребления. Так, на вопрос, нужно ли склонятьтопонимы Карелия, Грузия в сочетании с географическим термином республика, ответможет быть следующим. Учитывая современную норму употребления сочетаний -стермином республика, в деловых документах целесообразнее употреблять топоним внесклоняемой форме (положение республики Хакасия, поездка в республику Карелия;на территории республики Грузия и т. п.). Однако в разговорной речи допустимы исклоняемые варианты: дружба с республикой Грузией, братские отношения среспубликой Хакасией и т. д.

В решении задач кодификации с успехом используются достижениятехники. Применение компьютера как средства работы с текстами необходимо и потой причине, что повышает производительность труда. Формализованные операцииприучают к более строгим логическим процедурам в исследовании и сулят вдальнейшем открытие новых, неизвестных еще закономерностей.


Заключение

1. Культура русской речи как научная дисциплина складывалась врусистике начиная с 20-х гг. XX в.До этого времени основной цикл гуманитарных и нормативных лингвистическихзнанийучебного профиля в России был связан прежде всего сриторикой — одной из семи „свободных художеств“ (»искусств"),с античных времен занимавшей особое место в европейской культуре.

2. В историческом аспекте длительное развитие отечественнойриторики проходило определенные этапы, начиная с первого переводного сочинения— риторического трактата «О образцах» (входящего в «ИзборникСвятославов 1073 года») и кончая «Программой курса лекций по теориикрасноречия (риторике)» Н.А. Энгельгардта, опубликованной в «ЗапискахИнститута Живого Слова» (1919 г). Согласно пяти ведущим канонам искусстваречи классическая риторика содержала пять важнейших составных частей. Онитаковы:

1) инвенция (изобретение речи);

2) диспозиция (расположение речевого материала);

3) элокуция (стилистическое оформление речи, ее выражение);

4) память;

5) произнесение.

Образцы русской риторики за последние триста лет приведены вхрестоматии «Русская риторика» (1996 г.).

3. При характеристике совокупности знаний, навыков и речевыхумений человека культура его речи определяется следующим образом, это такойвыбор и такая организация языковых средств, которые в определенной ситуацииобщения при соблюдении современных языковых норм и этики общения позволяютобеспечить наибольший эффект в достижении поставленных коммуникативных задач. Вопределении подчеркнуты три аспекта культуры речи:

1) нормативный,

2) этический,

3) коммуникативный.

Высокая культура речи, связанная с умением «правильно, точнои выразительно передавать свои мысли средствами языка» (С.И. Ожегов),невозможна без соблюдения определенных правил общения.

4. Для успешной реализации коммуникативных задач необходимопредставление о сферах общения. В типологии функциональных разновидностей языкаособое место занимает язык художественной литературы и разговорная речь. Вкачестве функциональных стилей, которые по своей языковой организации имеютсущественные отличия как от языка художественной литературы, так и отразговорной речи, выделяются официально-деловой, научный и публицистический.

5. Опорой, точнее стержнем, остовом русского литературного языкаявляется литературная норма. В процессе активной языковой политики в наукесложились представления о нормализации языка, его кодификации, отклонениях отлитературной нормы, ошибках и языковых вариантах. В ортологических словарях, тоесть словарях, рекомендующих нормы правильной речи, приводятся нормативные истилистические оценки языковых явлений с точки зрения их соответствия нормамлитературного языка. Среди современных ортологических словарей существуюторфографические, орфоэпические, грамматические словари; словари лексическихтрудностей русского языка; словари паронимов, синонимов, антонимов и фразеологическиесловари русского языка. Обращение к этим словарям помогает преодолетьзатруднения, возникающие в практике общения.


Список используемой литературой

1. Белъчиков Ю. А., Панюшева М. С.Словарь паронимов современного русского языка. М., 1994.

2. Веселое П. В. Служебный телефонныйразговор // Русская речь. 1990. № 5.

3. Винокур Г. О. Культура языка. М.,1929.

4. Гаузенблас К. Культура языковойкоммуникации // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 20: Теория литературногоязыка в работах ученых ЧССР. М., 1988.

5. Головин Б. Н. Основы культуры речи.М., 1988.

6. Городецкий В. Ю. Компьютернаялингвистика: моделирование языкового общения // Новое в зарубежной лингвистике.М., 1989. Выпуск 24: Компьютерная лингвистика.

7. Граудина Л. К., Ицкович В. А.,Катлинская Л. П. Грамматическая правильность русской речи. М., 1976.

7. Граудина Л. К., Мисъкевич Г. М. Теорияи практика русского красноречия. М., 1989.

9. Грот Я. К. Спорные вопросы русскогоправописания от Петра Великого доныне // Хрестоматия по методике русскогоязыка. М., 1995.

10. Есъкова Н. А. Краткий словарьтрудностей русского языка. Грамматические формы. Ударение. М., 1994.

11. Земская Е. А., Китайгородская М. В.,Ширяев Е. Н. Русская разговорная речь: Общие вопросы. Словообразование.Синтаксис. М., 1981.

12. Иванов А., Якубинский Л. Очерки поязыку. Л.—М., 1932.

13. Косериу Э. Синхрония, диахрония иистория // Новое в лингвистике. Вып. III. M., 1963.

14. Костомаров В. Г. Русский язык нагазетной полосе. М., 1971.

15. Культура русской речи и эффективностьобщения. М, 1996.

16. Культура русской речи.Энциклопедический словарь-справочник. Проспект. Красноярск, 1990.

17. Купина Н. А. Тоталитарный язык.Екатеринбург—Пермь, 1995.

18 Лаптева О. А. Синтаксическаядискретность монологического высказывания в устной научной речи //Функциональные стили: Лингвометодические аспекты. М., 1985.

19. Лексические трудности русскогоязыка. М., 1994

20. Лихачев Д С. Концептосфера русскогоязыка // Известия ОЛЯ. Т. 52. № 1. 1993.

21. Ложокосов М. В. Краткое руководствок красноречию // Поли. собр. соч. Т. 7. Труды по филологии. 1739—1758. vM.—Л., 1952.

22. Ожегов С. И. Вопросы нормализациисовременного русского литературного языка // PP. №4. 1990.

23.Ожегов С. И. О нормах словоупотребления. Предисловие к кн.: Правильностьрусской речи' Словарь-справочник. М., 1965 // Ожегов С. И. Лексикология.Лексикография. Культура речи. М., 1974.

еще рефераты
Еще работы по иностранному языку