Реферат: Проблемы Квебека в Канаде
Географическоеположение и природные условия
/>/>Канада является второй по величинестраной в мире (9 970 610 кв. км.), которую превосходит по размерам толькоРоссия. Канада расположена на север от США, между Атлантическим и Тихимокеанами. С запада на восток она достигает 7700 км, а с севера на юг — 4600 км.Почти 90% всего населения Канады живут в пределах 160 км от границы с США. СтолицаКанады — город Оттава в провинции Онтарио.
Канадаграничит на юге и на западе с США. Протяженность границ (включая Аляску) — 8893км. Протяженность морского побережья — 243 791 км.
КлиматКанады варьируется от умеренного на юге до арктического на севере.
Хотябольшая часть земли занята озерами и заросшими лесами низинами, в Канаде есть игорные гряды, равнины и даже небольшая пустыня. Великие Равнины, или прерии,покрывают Манитобу, Саскачеван и части провинции Альберта. Теперь это главныесельскохозяйственные угодья страны. Западная Канада известна своими СкалистымиГорами, в то время как на востоке расположены важнейшие города страны, а такжеНиагарский Водопад. Канадский Щит, древний гористый регион, образованный более2,5 миллиардов лет назад, покрывает большую часть севера страны. В арктическомрегионе можно найти только тундру, которая севернее разбивается на острова,покрытые льдом почти круглый год. Самой высокой точкой Канады является гораЛоган высотой в 5950 м над уровнем моря.
Основнымиприродными ископаемыми являются никель, цинк, медь, золото, свинец, молибден,поташ, серебро, уголь, нефть, природный газ.
Пригоднаядля возделывания земля составляет всего 5% территории Канады. Под пастбищаиспользуются еще 3% земли. Леса и лесопосадки занимают 54% всей территорииКанады. Орошаемая земля составляет всего 7100 кв. км.
Географическоеделение
Канадаразделена на десять провинций и три территории, каждая из которых располагаетсобственной столицей. Канада условно делится на Атлантические провинции,Квебек, Онтарио, провинции Прерий, Британскую Колумбию и Северные территории.
Атлантические провинции
ВостокКанады занят четырьмя провинциями — Нью-Брансвиком, Новой Шотландией, ОстровомПринс-Эдуард и Новой Землей. Новая Земля, самая крупная из атлантическихпровинций, занимает 405720 кв. км. Лабрадор граничит с Квебеком и отделен отНовой Земли проливом Белл-Айд.
НоваяЗемля является самой восточной частью Северной Америки и расположена наодинаковом расстоянии от Саскачевана и Ирландии. Вторая по величинеатлантическая провинция — Нью-Брансвик площадью 73440 кв. км. Она граничит сКвебеком, Новой Шотландией и США. Более 85% всей поверхности провинции занимаютлеса. Новая Шотландия занимает одноименный полуостров на юго-восток отНью-Брансвика. Ее площадь составляет 55490 кв. км. Она окружена около 4 000островов. Самую маленькую канадскую провинция, Остров Принс-Эдуард, в шуткуназывают фермой в миллион акров из-за обилия сельскохозяйственных угодий.Остров имеет форму полумесяца длиной в 224 км и шириной от 6 до 64 км. Островтакже может похвастаться лучшими пляжами Канады, совокупная протяженностькоторых превышает 800 км.
/>
Онтарио
ПровинцияОнтарио делится на две части: промышленный юг и малонаселенный север, богатыйприродными ресурсами.
Онтариозанимает 1068580 кв. км. Внутренние воды составляют 1/6 всей площади провинции.Два основных геологических региона Онтарио — низменность Великих Озер и рекиСв. Лаврентия и Канадский Щит. Северное Онтарио занимает 9/10 всей площадипровинции, но в нем проживают только 10% населения. Иногда сообщение с северомпрерывается из-за сурового климата. В июле температура в Северном Онтариодостигает 12-15 градусов, а в январе опускается до -25.
Умеренныйклимат и плодородная земля Южного Онтарио позволяет успешно возделывать землю вэтом районе. На эту территорию приходится более половины самых прибыльныхканадских компаний.
Провинции Прерий
Манитоба,Саскачеван и Альберта — плодородные провинции канадского Запада. Они занимают1963470 кв. км и протягиваются от 49-той параллели на юге до 60-той на севере иот Скалистых гор на западе почти до озера Верхнее на востоке. Преобладаетконтинентальный климат: холодная зима, теплое лето и небольшое количествоосадков.
Плодородностьземель этих провинций делает их своеобразной житницей Канады — ведь здесьнаходится более трех четвертей всех земель страны, пригодных для сельскогохозяйства.
Севернаячасть провинций прерий покрыта лесами с преобладанием сосны и березы.
Саскачеван- главная зерновая провинция. Она занимает две трети прерий, которые перемежаютозера и лесистый ландшафт. Скалистые горы являются естественной юго-западнойграницей Альберты. Однако, возвышенности покрывают лишь небольшую частьпровинции — в основном здесь можно найти равнины, сухие прерии и леса на северепровинции.
Британская Колумбия
Этокрупнейшая провинция на западном побережье. 947800 кв. км. территорииБританской Колумбии прославились в качестве самого гористого района СевернойАмерики. Однако, ландшафт провинции непредсказуем и изменчив. У побережьярасположены цепи островов, как крупных, так и мелких. На севере провинцииприбрежные горы достигают 4 тыс. м над уровнем моря. На востоке расположено плоскогорьес лесами, лугами и великим множеством озер.
КлиматБританской Колумбии различается в зависимости от ландшафта. На побережьеизобилуют дожди и стоит мягкая морская погода. Ванкувер находится в зонеумеренного климата. Около 2 млн. га занимают пресные водоемы.
Северные территории
Канадскийсевер — практически нетронутая и малоизученная земля. Юкон, Северо-ЗападныеТерритории и территория Нунавут занимают две пятых Канады. Юкон занимает 483450кв. км. Он граничит с Аляской на западе, Британской Колумбией на юге иСеверо-Западными Территориями на востоке. Преобладающий климат — субарктический. Летом солнце светит от 20 до 24 часов в сутки, холодной зимойоно светит 2-3 часа в день или не показывается вовсе. Северо-ЗападныеТерритории и Нунавут — это Канада к северу от 60-той параллели, не считая Юкон,Квебек и Новую Землю. Вместе они насчитывают 3426320 кв. км. территории.Климатические зоны — арктическая и субарктическая. Север страны практически неосвоен людьми.
/>
Квебек
Квебек- самая большая провинция Канады. Она граничит с Онтарио, Нью-Брансвиком, НовойЗемлей и США. Квебек занимает 1540680 кв. км, что в три раза больше Франции и всемь раз — Великобритании. Естественными границами провинции являютсявнутренние воды страны — Гудзонов пролив, река Св. Лаврентия и залив Джеймса, атакже Атлантический океан.
Наибольшеезначение придается реке Св. Лаврентия, которая служит водным путем для судов изАтлантики в Великие Озера, а следовательно, и в США. Квебек усеян тысячамиозер, рек и речушек. Три пятых всей территории провинции занимает КанадскийЩит, расположившийся от низменности Св. Лаврентия к Гудзонову проливу. На югепровинции расположены Аппалачские возвышенности, отделяющие провинцию от США
Вначале 60-х годов Квебек был центром агитации за отделение провинции от Канадыи создание нового франко-говорящего государства. В 1969 году французский ианглийский языки были объявлены государственными языками страны. В 1970 годутеррористы, предположительно сторонники отделения Квебека, похитили и убилиминистра труда и иммиграции провинции, Пьера Лапорта. Федеральное правительствовыслало в Квебек войска и временно ввело чрезвычайное положение. В 1974 годуфранцузский стал официальным языком провинции.
Партиясторонников отделения Квебека победила на выборах провинции 1976 года ипредприняло несколько мер для усиления этого движения. По противоречивомузакону 1977 года образование в англо-говорящих школах было очень ограничено.Закон также изменил английские названия населенных пунктов и географическихчерт, назначил французский языком деловых переговоров, судебных процессов,законодательства и общественных организаций.
/>Хотя партия сепаратистов и оставалась у власти,референдум об отделении Квебека в независимую страну в 1980 году показал, чтожители провинции захотели остаться в составе Канады. Правительство Квебека нехотело принимать новую конституцию, которая включала главы о свободеобразования, и безуспешно пыталось наложить на нее вето. В 1984 году Верховныйсуд Канады отменил закон об ограничениях в школах Квебека.
Поправкак конституции от 1987 года признавала Квебек «отдельным обществом» ипредоставляла всем провинциям новые права. Квебек пообещал, что он приметконституцию 1982 года, если поправка будет принята всеми остальнымипровинциями. Палата общин ратифицировала поправку 22 июня 1988 года, но уже 23июня 1990 года поправку пришлось отменить, так как ее не поддержали Новая Земляи Маннитоба. Новый набор изменений конституции был создан парламентскимкомитетом в 1992 году. Эти изменения включали децентрализацию федеральнойвласти, выборный Сенат и особое отношение к Квебеку как к отдельному обществу.На референдуме в октябре 1992 года канадцы сознательно отвергли всеконституционные изменения. Референдум 1995 года в Квебеке в очередной разпоказал, что большинство жителей провинции предпочитают оставаться в составеКанады.
Особенностиформирования канадской нации
Канада- страна иммигрантов, поэтому ей присущи проблемы между различныминациональностями, старыми и новыми иммигрантами, потомками европейцев исевероамериканских индейцев, а также, конечно, разлад между франко- иангло-говорящими канадцами.
С1867 по 1945 год Канада приняла более 11 миллионов иммигрантов, а после ВторойМировой Войны это число увеличилось еще на 5 миллионов.
Ещев начале 20-го века основной поток иммигрантов прибывал из Западной Европы, нос недавнего времени стало увеличиваться число иммигрантов-выходцев из странАзии, Карибского Бассейна и США. Около 35% населения Канады не являютсяпотомками британцев или французов.
Срединаиболее многочисленных этнических групп находятся немцы, итальянцы, украинцы,датчане, скандинавы, североамериканские индейцы, поляки, китайцы, евреи,африканцы, венгры, греки, югославы, испанцы и русские.
Франкофоны и англофоны
Заслуживаютособого внимания взаимоотношения между англоязычными и франкоязычнымиканадцами, которые, прожив бок о бок не одно столетие, так и не слились вединую нацию, хотя и умудрились остаться под крышей одного правительства.Каждые несколько лет а Квебеке проводится референдум, на котором поднимаетсявопрос отделения провинции от остальной Канады, но вот уже два разасепаратистам не хватило лишь 1% для воплощения мечты в реальность. Существуетнесколько причин взаимной неприязни франкофонов и англофонов, но основной,наверняка, является несовместимость культур.
Противостояниеанглоязычной и франкоязычной культуры в Канаде, которое особенно ярковыражается в Квебеке, берет начало в первых годах освоения Канады. Какизвестно, первыми поселенцами, которые стали осваивать Канаду, были французы.Годы войны за право контроля над территорией с англичанами и политическаянестабильность во Франции заставили покинуть родину большое количествофранцузов и поселиться на территории, которая впоследствии стала называтьсяпровинцией Квебек. Неприязнь между континентальной Францией и Англией былаперенесена и в колонии. Французские поселенцы сохранить свою культуру, свойуклад жизни и свой язык вдали от родины. Впоследствии их задача усложниласьпритоком огромного количества англоязычных иммигрантов, которые заселили всюоставшуюся территорию Канады и даже покушались на Квебек.
Темне менее, даже простое сохранение языка — не такое уж легкое дело в мире, гдемеждународным языком считается английский, и на континенте, где под боком сидитмогущественный англоязычный сосед.
Мерыквебекского провинциального правительства за последние годы включали иограничение англоязычного образования, и создание франкоязычных телевизионныхканалов, и даже перевод всех дорожных знаков на французский язык: в самом деле,вы никогда не увидите в Квебеке знака «STOP». Большинство авторовсчитает, что вероятность распада страны в ближайшие десятилетия весьма велика.При этом в обширной литературе, посвященной квебекской проблеме, можно найтилюбые крайности, начиная с призывов поскорее изгнать Квебек из федерации икончая предложением не обращать на бунтующую провинцию никакого внимания. Какконстатирует Роберт Янг, «предсказания политологов варьируют отгражданской войны до „плавного“ выхода Квебека из составаКанады». Однако нет никаких гарантий того, что в результате распадаканадского государства появится только одна новая страна.
Подходык устройству страны
Анализируяоткрывающиеся перед Канадой конституционные альтернативы, эксперты выделяютнесколько возможных подходов к будущему устройству страны.
1.Канада останется экономически сильной страной и без своей французскойкомпоненты: в соответствии с имеющимися прогнозами, лишившись Квебека, онадолжна будет покинуть седьмую строчку в списке наиболее развитых стран мира,поменявшись местами с Испанией, которая сегодня находится на восьмом месте. Ктому же, страна станет более гомогенной в культурном, лингвистическом иполитическом отношениях. Следствием может стать превращение «остальнойКанады» в унитарное государство. Не исключено, что, настрадавшись сфедерализмом, страна предпочтет эту старую, проверенную и не лишеннуюпривлекательности формулу. В числе ее плюсов обычно указывают неизбежноеукрепление внутреннего рынка, прекращение административного дублирования ибольшую открытость государственных служб, а также безболезненное разрешениепроблем, связанных с «избыточным весом» Онтарио.
Правда,минусов у унитаристской модели тоже достаточно, ибо она оставляет без вниманияразнообразие и несхожесть канадских регионов. Ликвидируя пересекающиесякомпетенции, унитаризм уничтожает и выгоды состязательности: стремление властейк новаторству, желание прислушиваться к «голосу улицы», а также правогражданского общества играть одновременно на нескольких властных досках. Впрактической несостоятельности этого варианта убеждают и господствующие вобществе настроения. Ведь канадцы, как известно, насквозь демократы, а федерализместь не что иное как одна из ипостасей демократии, причем весьма существенных.Наконец, среди политических новаций, привнесенных глобализацией, можно отметитьсвоеобразную реанимацию федералистской идеи; в мире глобальной экономики спросна федерализм резко возрастает, и едва ли Канада, испытывающая заслуженнуюгордость по поводу своих экономических достижений, пойдет здесь против течения.
2.После развода с франкофонами «остальная Канада» может стать болеецентрализованным государством, сохранив при этом федеративную структуру. Втаком случае Оттава возьмет под свой контроль социальную и культурную политику,то есть те области, где влияние квебекских сепаратистов ныне наиболее ощутимо.Центральное правительство уберет множество административных барьеров,возведенных в последние годы канадскими провинциями по отношению к соседям. Нои этот вариант не выглядит предрешенным, потому что, едва оправившись от потериодной из ключевых территорий, канадцы навряд ли рискнут ввязываться в опаснуюигру с перераспределением компетенций. Она лишь усугубит неустойчивостьситуации и вызовет недовольство провинций, многие годы и без особого успехадобивавшихся расширения полномочий в экономике. Что же касается проблемыОнтарио, то при таком раскладе разрешить ее можно будет единственным способом –уравновесив «великана» несколькими субъектами федерации, что, в своюочередь, вызовет к жизни множество дополнительных проблем.
3.Поэтому пессимисты считают, что, лишившись Квебека, Канада все-таки пойдет поиному пути и станет более децентрализованным государством. При этом возможны,однако, несколько вариантов. Один из них предполагает преобразование страны в«рыхлую» разновидность федерации, подобную ельцинской договорнойфедерации 1990-х годов. Отвоевав у Оттавы важнейшие полномочия, провинциидобьются права принимать принципиальные экономические решения на региональном иместном уровнях. Властная система станет более гибкой и «прозрачной»,но зато общенациональная экономика подвергнется неизбежной фрагментации, своегорода мирной «балканизации», грозящей развалом страны; на ее обломкахпоявится, в лучшем случае, классическая конфедерация. При таком развитиисобытий нынешняя Канада перестанет быть субъектом международного права.
Проблемырегиональной неоднородности — четыре составляющих «канадского пасьянса»
ПодобноРоссии, Канада исключительно разнообразна: пространство, покрывающее шестьчасовых поясов, представляет собой пеструю палитру экономических, политических,общественных устремлений и целей. Роль регионализма здесь до такой степенивелика, что канадские исследователи даже говорят о наличии несколькихсамостоятельных политических культур, весьма непохожих друг на друга.«Считается, что по степени регионализации массового сознания Канадазанимает одно из первых мест в мире. По существующим данным, большинствоканадцев ощущают себя прежде всего представителями тех или иных провинций, апотом уже канадцами». По мнению многих, в такой ситуации основнымупорядочивающим фактором, главной скрепой канадского общества выступаетпсихологическая инерция, сила привычки. Однако весьма возможный успехсепаратистов на очередном референдуме и последующее обособление Квебекаподвергнут устоявшиеся традиции тяжелому испытанию. Не исключено, что верхвозьмет всеобщее ощущение того, что «система не сработала»,«прошлое провалилось», «верить больше не во что». А это, всвою очередь, может заставить некоторые регионы страны пойти на переоценкуценностей, всерьез задумавшись о собственной государственности.
Региональнаянеоднородность «остальной Канады» позволяет говорить о наличии, поменьшей мере, четырех составляющих «канадского пасьянса», весьманепохожих друг на друга.
Во-первых, после гибелиединого государства в совершенно особое положение попадут Новая Шотландия,Нью-Брансуик, Ньюфаунленд и Остров Принца Эдуарда, четыре атлантическиепровинции, обреченные на «калининградский вариант» – полнуюфизическую изоляцию от прочих частей страны. Поскольку данный анклав составляетвсего 6,5 процента территории и 11,3 процента населения, некоторые авторысклонны считать проблему чисто психологической. Это, однако, не совсем верно;атлантическое побережье относительно бедно (например, валовой продукт на душунаселения в провинции Остров Принца Эдуарда в два раза ниже, чем вразбогатевшей на нефти провинции Альберта), стать независимым государством всилу своей недоразвитости этот регион не сможет, а вариант его присоединения кСША довольно проблематичен по политическим основаниям. Дело в том, что притокбывших канадских избирателей, в среднем настроенных гораздо левее, нежелиизбиратели самих Соединенных Штатов, нарушит, как считают американскиеполитологи, типичное для США равновесие либералов и консерваторов:«появление к северу от сорок девятой параллели новых штатов повлияет какна партийный расклад сил, так и на электоральные предпочтения американскихграждан». Американская же система, несмотря на весь ее кажущийся динамизм,крайне консервативна и не слишком терпима к новациям. А это означает, чтопроблема атлантических провинций едва ли ограничится сугубо психологическимирамками. Ее придется решать и политическими, и экономическими методами.
Во-вторых, в положении«сирот» при неблагоприятном исходе окажутся и центральныесельскохозяйственные провинции Манитоба и Саскачеван. У них не хватит сил длясамоопределения, и им придется выбирать между «богатымиродственниками» – канадским «тяжеловесом» Онтарио или динамичноразвивающейся тихоокеанской частью страны. При этом отнюдь не очевидно, чтопреуспевающие соседи настолько заинтересуются ими, что незамедлительнопредложат объединиться в рамках единого государства. Кроме того, и вполитическом плане упомянутые «степные провинции» стоят как быособняком, красноречиво подтверждая упомянутый выше тезис о неоднородностиканадской политической культуры. В данной связи уместно сослаться на то, что в1970-е – 1980-е годы именно они служили оплотом Новой демократической партии(НДП), представляющей в Канаде социал-демократическую субкультуру и в основномпривлекающей «протестный» электорат. В то время в обеих провинциях увласти находились правительства, сформированные «новыми демократами»(в Манитобе – с 1969 по 1977 и в начале 1980-х, а в Саскачеване – с 1971 по1982 годы). Следует добавить, что для Канады это довольно нетипичное явление.Помимо двух этих случаев НДП лишь единожды имела возможность сформироватьсобственный кабинет (в 1972-1975 годах она управляла Британской Колумбией,также известной своим настороженным отношением к «столичнымпартиям»). В перспективе столь ярко выраженная «самобытность»способна самым решительным образом осложнить диалог рассыпавшихся частейнекогда единого государства, несмотря на их общее прошлое.
В-третьих, наиболееудачливые – Онтарио и Британская Колумбия вкупе с Альбертой – вполне способныобъявить о своем суверенитете; однако экономическая мощь и международныйпрестиж новорожденных государств будут несопоставимы с достижениями нынешнейКанады. Кстати, настаивая на жесткой линии федеральных властей в отношенииКвебека, лидеры этих наиболее самодостаточных канадских территорий (вособенности это касается Британской Колумбии) не раз намекали на то, чтовариант независимого существования рассматривается ими в ряду прочих возможныхсценариев. И если до 1995 года идея отделения привлекала ничтожное меньшинствожителей Западного побережья, то после квебекского референдума она постояннозвучит в общественных дебатах. Не исключено также, что в силу экономическихсоображений здешнее население воспримет раскол без особого драматизма,поскольку в настоящее время поддержание на плаву дотационных атлантическихпровинций обходится среднему налогоплательщику, проживающему, скажем, вАльберте, в 900 долларов ежегодно. Скорее всего, в случае полного распадаОнтарио и Британская Колумбия не будут единым государственным целым – слишкомдалеко они друг от друга и слишком различны их экономические и политическиеинтересы.
В-четвертых, нельзя несказать и о самом Квебеке. Критикуя сепаратистов, их оппоненты постоянноподчеркивают, что в эпоху глобализации лозунг национального самоопределения звучитдовольно архаично. Квебекские политики не прислушиваются к подобным аргументам,и, как представляется, совершенно напрасно. Дело в том, что гипотетическаянезависимость французской Канады отнюдь не означает, что границы новоготерриториального образования, в одночасье появившегося на карте мира, полностьюсовпадут с границами нынешнего Квебека. По словам Стефана Диона, канадскогоминистра по вопросам федеративных отношений, «едва ли кто-то возьмет насебя смелость утверждать, что границы независимого Квебека будут теми же,которые гарантированы сегодня канадской конституцией». Эта провинциядовольно неоднородна по своему этническому составу; достаточно сказать, чтоанглоязычные канадцы составляют здесь 12 процентов населения, причем проживаютони компактно, образуя довольно крупные анклавы, свободные от французскогоязыка и французской культуры. Если сепаратисты вдруг преуспеют в своих усилияхпо развалу страны, английская часть долины реки Оттава, западный Монреаль ианглийские городки, расположенные на востоке провинции, также поставят вопрос осуверенитете. Об этом, кстати, недвусмысленно заявлялось накануне квебекскогореферендума 1995 года, когда муниципалитеты с преобладанием английскогонаселения в массовом порядке принимали резолюции, в которых просили федеральноеправительство гарантировать их пребывание в составе Канады «несмотря нарезультаты какого бы то ни было провинциального референдума».
Ноэто еще не все. Индейцы и эскимосы, которые проживают на территории Квебека,тоже не приемлют идею независимости французской Канады, так как считают, чтоОттава более благосклонно относится к их самоуправлению, нежели квебекскиевласти. «На парламентских выборах и референдумах они, как правило,голосуют за партии, выступающие за сохранение единства Канады, демонстрируя темсамым свою ориентацию на Оттаву. Показательно, что в случае выхода Квебека изсостава федерации индейцы собираются поставить вопрос о сохранении территорийсвоих резерваций в составе Канады». Осенью 1995 года, в ходе голосования обудущем Квебека, коренные жители весьма недвусмысленно заявили о своей позиции:96,3 процента индейцев и 95 процентов эскимосов, проживающих в провинции,высказались против независимости. Столь бесспорное единодушие позволилоканадскому правительству в лице министра по делам коренных народов заявить, чтоиндейцы и эскимосы – не «скот», который можно запросто передаватьиз-под одной юрисдикции в другую. А в свете того, что они претендуют примернона 40 процентов территории провинции и именно на их землях расположенкрупнейший гидроэнергетический комплекс Квебека, «индейская проблема»сулит квебекским властям немалые неприятности.
Инымисловами, как справедливо отмечает Доран, сепаратистам в конце концов придетсястолкнуться с парадоксом суверенитета: «Если Канада делима, то почемуКвебек должен оставаться неделимым? А если Квебек все-таки неделим, то на какомосновании сама Канада должна соглашаться на его обособление?». Такимобразом, любой непредвзятый анализ канадского кризиса должен принимать вовнимание и такую альтернативу, как появление на территории нынешнего Квебека неодного, а нескольких государственных образований. Подобный вариант,естественно, сделает политическое будущее Канады еще более туманным инеопределенным.
Канадскаятерпимость к сепаратизму.
Итак,неблагоприятные последствия обособления франкоязычной части Канады очевидны.Доведенное до абсурда уважение прав меньшинства грозит вылиться в глубочайшеепотрясения жизненных устоев большей части канадцев. Но удивительно то, чтоканадские исследователи и политики даже не ставят под сомнение целесообразностьподобной жертвенности: они наотрез отказываются обсуждать применение силы ксепаратистам. «Так или иначе, но главное решение, по-видимому, ужепринято, – пишут в этой связи Алан Фриман и Патрик Грэди. – Квебек, если онтого пожелает, имеет право уйти. Терпимость федерального правительства поотношению к сепаратистам отражает состояние национальной души. Сама мысль оприменении в Квебеке силы повергает канадцев в ужас».
Канадав этом смысле просто уникальна: в мире, пожалуй, нет других стран, где ксепаратистам относились бы столь же мягко. Они это чувствуют и сполнапользуются этим. «Правительство никогда не пыталось удержать нас отреализации сепаратистских замыслов, – признавал один из бывших лидеровКвебекского блока. – Власти любой другой страны в подобной ситуации навернякаиспользовали бы собственную версию закона о военном положении или же пошли бына иные жесткие меры, направленные на поддержание порядка. Но благодарядемократическим институтам того самого государства, которое мы пыталисьразрушить, наше движение, напротив, получало возможность беспрепятственноделать свое дело». И это действительно так. Балансирование на краюпропасти, особенно остро прочувствованное Канадой в октябре 1995 года, во времяпоследнего референдума в Квебеке, когда лишь небольшая горстка избирателейспасла страну от развала, местные авторы склонны комментировать в духе Толстогои Ганди: «Канадцы ненавидят насилие. Их мнение на этот счет разделяют иквебекцы». Здесь очень любят вспоминать высказывание бывшегопремьер-министра Трюдо: «Канада не может и не должна строиться на силе.Государство останется единым лишь в том случае, если его граждане добровольнопожелают жить вместе».
Однозначноеотрицание силовых методов лежит в основе главного парадокса канадскогофедерализма. С одной стороны, никто за исключением самих сепаратистов не споритс тем, что последствия отделения Квебека будут катастрофическими, с другой –принципы демократии считаются настолько незыблемыми и даже священными, чтомалейшие сомнения в их разумности кажутся неприличными. Естественно, при такомподходе на первом плане оказываются не столько реальные последствия отделения,сколько его процедурные моменты: обязательное требование солидного большинствав пользу сецессии, недопустимость одностороннего провозглашения независимости,длительный «бракоразводный процесс» с Канадой и так далее. На мойвзгляд, в этом преобладании ритуальной стороны дела чувствуется какая-тообреченность: страна уже как бы смирилась со своей судьбой, приготовилась ксвоей кончине, опустила руки. Но в таком случае остальное – лишь дело времени.Об этом не принято говорить вслух, но многие канадцы действительно считаютраскол делом почти решенным. А раз так, то в обозримом будущем Квебекдействительно будет потерян; психологическая расслабленность нации, готовностьв любую минуту стоически принять «неизбежное», являются главнымисоюзниками сепаратистов.
Одноиз объяснений столь странной невозмутимости национального духа заключается втом, что Канада – государство молодое, не познавшее тягот многовековой историии благодаря этому избавленное от многих комплексов, мучающих, к примеру,Россию. Это государство, не знающее, что значит терять собственные территории,пользующееся привилегией неизменно приятного геополитического соседства, неимеющее глубокой национальной традиции. Из-за всего этого перспектива распадане слишком пугает значительную часть его граждан; точно также ребенок, непонимающий, что такое «плавать», не боится утонуть. Твердо усвоив,наряду с прочими постулатами демократии, далеко не безупречный тезис о правенаций на самоопределение, Канада готова принести себя в жертву абстракции,причем довольно несовременной. Если распад все-таки состоится, это будетуникальный случай гибели процветающего государственного организма во имянескольких книжных принципов. Любопытно, что в своей преданностидемократическим установлениям постоянно заверяют и квебекские лидеры. По словампремьер-министра провинции Люсьена Бушара, «одной из фундаментальных тем,объединяющих Квебек с Канадой, было и остается уважение демократическихнорм». Впрочем, их позиция, по крайней мере, логична: сепаратистамдемократия исключительно выгодна, хотя поддерживать нужную тональность имудается далеко не всегда.
Скрупулезнособлюдая демократические условности, Оттава жестко требует того же и от своихнесговорчивых партнеров. Настоящую бурю в канадском обществе вызвалиопубликованные в мае 1997 года откровения бывшего премьер-министра Квебека ЖакаПаризо, открыто признавшего: если бы сторонники суверенитета получили нареферендуме 1995 года хотя бы минимальный перевес, правительство провинциипровозгласило бы независимость в одностороннем порядке, не дожидаясь никакихпереговоров с Оттавой. Перед голосованием квебекское министерство внешнихсвязей даже разослало послам иностранных государств письма, в которых просилоподготовить правительства к объявлению о полном государственном суверенитете.Констатация очевидного оказалась для многих канадцев настоящим шоком, ибо дажедалекие от политики люди почувствовали, насколько реальна угроза распада. Сроссийской же точки зрения не менее удивительно другое: общество болезненнореагировало не столько на само желание франкоговорящих канадцев добитьсясамостоятельности, развалив при этом процветающую страну, сколько на«вероломство» сепаратистов!
Несколькостранной, как представляется, оказалась и реакция федеральных властей наподобную перспективу. После референдума Оттава поставила перед Верховным судомвопрос о правомерности одностороннего выхода одной из провинций из составафедерации. Тем самым правительство пыталось продемонстрировать жесткий подход кпроблеме сепаратизма, что в преддверии парламентских выборов 1997 года было дляправящей либеральной партии особенно важно. Кроме того, грядущее судебноерешение, в сути которого мало кто сомневался (как горько жаловался в даннойсвязи один из вице-премьеров Квебека, «канадский суд похож на пизанскуюбашню – его всегда клонит лишь в одну сторону»), должно было, по замыслуего инициаторов, расколоть квебекский электорат, в будущем сделав определеннуюего часть более покладистой и готовой к компромиссам. Но, с другой стороны,само по себе рассмотрение проблемы в юридической плоскости оказывалось заведомопроигрышным: ведь «поставив вопрос о том, как должна происходить сецессия,федералисты признали, что она может произойти». Тем самым сторонникиединого государства отступали с позиций, отстаиваемых ранее, поскольку передголосованием 1995 года они категорически отказывались обсуждать самувозможность численного перевеса сепаратистов в ходе волеизъявления квебекскихграждан. Тогда руководители Канады предпочитали говорить о сецессии вгипотетической плоскости: поскольку такое невозможно, то и обсуждать, мол,нечего. Но теперь, корректируя свои позиции, Оттава фактически загоняла себя вугол. Если бы Верховный суд решил, что отделение Квебека недопустимо, тофедеральным властям в обязательно порядке пришлось бы реагировать наодностороннее провозглашение независимости всеми имеющимися в их распоряжениисредствами, а последствия такого шага неминуемо обернулись бы трагедией. Инымисловами, начавшаяся судебная тяжба не сплотила, но, напротив, ожесточилаканадское общество, резко подняв ставки будущего референдума.
Инымисловами, здесь мы имеем дело как раз с тем случаем, когда, перефразируяизвестное изречение Достоевского, еще неизвестно, что лучше – русскоебезобразие или канадская принципиальность. По-видимому, политическая иэкономическая целесообразность иногда выглядит предпочтительнее слепогоследования демократической догме. Впрочем, справедливости ради стоит отметить,что откровения Паризо все-таки вывели канадцев из равновесия. В мае 1997 года,сразу же после упомянутой скандальной публикации, 53 процента канадцев, проживающихза пределами Квебека, считали, что федеральное правительство вправе применятьсилу, препятствуя одностороннему отделению провинции; доля же тех, ктопризнавал приемлемым применение насилия для «ампутации» у Квебекаанглоязычных анклавов, достигла рекордных 70 процентов. При этом в самомКвебеке картина была зеркально иной: те же 70 процентов местных избирателейсчитали привлечение федеральных войск к решению проблемы национального единства«непростительным». Сделав естественную скидку на накал предвыборныхстрастей, как раз кипевших в то время, можно констатировать: степеньнационального размежевания в Канаде такова, что два народа почти не понимаютдруг друга.
Каки предполагалось, решение Верховного суда, состоявшееся летом 1998 года, несмогло в полной мере удовлетворить ни одну из сторон. Судьи постановили, чтоодносторонний выход одной из провинций из состава федерации будетпротивозаконным, поскольку такой акт вступает в противоречие как с канадскойконституцией, так и с международным правом. Разумеется, правительство Квебекане могло согласиться с таким подходом; по его мнению, Верховный суд федерациивообще не уполномочен предрешать судьбу квебекского населения. Радикальныхфедералистов, в свою очередь, возмутило то, что суд не стал увязывать вопрос онезависимости Квебека с позицией по данному поводу «остальнойКанады». Фактически, судьи исходили из двухступенчатой схемы возможнойсуверенизации Квебека: сначала – провинциальный референдум, потом –обязательные переговоры об условиях отделения. Ни о каких других стадиях речине было, а это означало, что англоязычные избиратели отстранялись от решенияключевой проблемы национального будущего.
Нынешнийразброс мнений однозначно свидетельствует о том, что без административной итерриториальной реформы страна обречена. Между тем, время для кореннойреконструкции классической федеративной модели, судя по всему, упущено. В этойситуации многие считают, что канадцам остается уповать лишь на так называемую«асимметричную» федерацию, то есть на выстраивание особых отношениймежду Оттавой и Квебеком.
Попыткипримирения
Безмалого пятнадцать лет назад канадский премьер-министр Брайан Малруни попыталсяпримирить полярные позиции. Он решил, что национальное единство удастсясохранить, если признать притязания Квебека на особый статус и закрепить их вконституции. Во время переговоров с руководителями провинций на озере Мич (1989год) было выработано конституционное соглашение, признававшее Квебек«особым обществом» («distinct society»). Мнения аналитиковпо этому поводу резко разделились. Одни полагали, что теперь франкофонынаконец-то будут самостоятельно определять собственное будущее. Другие считали,что уникальность Квебека была признана еще в 1774 году, когда территорииразрешили пользоваться французской моделью гражданского права, и документ лишьконстатирует давно свершившийся факт. «В этой формулировке нет ничегонового, – убеждал тогда Малруни. – Она лишь подтверждает очевидное: Квебекотличается от остальных. А поддержание этого отличия – в интересах как самихквебекцев, так и всех канадцев». Третьи же настаивали на том, что стоиттолько признать Квебек «особым обществом», как все остальныепровинции немедленно предъявят претензии на свою долю «особости».Были, наконец, и такие, кто видел в соглашениях преддверие национальноекатастрофы. «На озере Мич Канада обзавелась собственным аналогом ялтинскихсоглашений: политическая элита страны фактически заявила премьеру Квебека, чтоу себя дома он может делать все что угодно – никто ничего не заметит», –писал, в частности, один из самых ярых федералистов, проживающий в Квебекеанглоязычный публицист Уильям Джонсон. Подобные опасения тоже имели под собойдовольно веские основания.
Конституционнаяинициатива премьер-министра несла в себе изрядную долю риска, поскольку вслучае провала соглашения, которое должны были ратифицировать все десятьпровинций, всякие надежды на компромисс двух моделей федерации («двенации» – «десять провинций») можно было считать похороненными.«Постоянно выводя Квебек за пределы конституции, Малруни играл с огнем.Если Квебек не является частью Канады, то что он делает в федерации? Самымсильным аргументом в пользу того, чтобы не раскалывать страну, всегда считаласьогромная цена отделения. Но премьер-министр заявлял, будто Канада ужеотмежевалась от Квебека, а соглашение на озере Мич лишь поможет провинциивернуться обратно». Возникал естественный вопрос: что будет, еслисоглашение провалится? Когда в июне 1990 года срок ратификации документа истек,две провинции (Манитоба и Ньюфаундленд) так и не поддержали его. Наиболеерадикальная попытка конституционной реформы провалилась, а споры о нейпродолжаются по сей день.
Чегохочет Квебек?
Ночего же, собственно, хочет Квебек? Разобравшись в этом, можно будет понять, чембыло соглашение, выработанное канадской политической элитой на озере Мич:запоздалой попыткой спасти страну или грубейшей ошибкой, сделавшей распаднеобратимым.
Подобнонациональным движениям, развернувшимся в 1990-е годы в российских автономиях,квебекские сепаратисты поначалу провозглашали своей целью ликвидациюэкономической и культурной несправедливости. Однако движение, стремительнонабиравшее силу с начала 1960-х годов, довольно быстро вышло за рамки этихзадач и сосредоточилось на политической цели – отделении французского Квебекаот остальной Канады. Начиналось же все вполне скромно. В 1964 году квебекскоеправительство добилось от Оттавы «специального статуса» в федеральныхпрограммах; он лег в основу так называемого «кооперативного федерализма».Тогда же провинция впервые потребовала права самостоятельно подписыватьмеждународные соглашения. К середине 60-х годов стало очевидно, что уразговоров о новой федерации, восстановлении исторической справедливости,суверенитете в рамках единой Канады есть недвусмысленный подтекст: «логика»тихой революции" предполагала преобразование канадской федерации вконфедерацию независимых государств".
Втечение последующих тридцати лет Квебек методично и настойчиво расшатывалфедеративную систему. В провинции форсированными темпами создавались атрибутысобственной государственности. К началу 70-х годов Законодательная ассамблеяКвебека была переименована в Национальную ассамблею, а с официальных бланковисчезли всякие упоминания о провинции Квебек. Тогда же зазвучали призывы заменитьпарламентское устройство президентским, а министерство по связям с федерациейпереименовать в министерство по межправительственным связям. Исходящие отфедеральных властей упреки в том, что законодательство Квебека систематическинарушает федеральную конституцию, лидеры провинции парировали предложениямипереписать основной закон Канады. (В России, как известно, с похожимиинициативами выступали президенты ряда республик.) Квебекские лидеры активнопропагандировали принцип «ассоциация – суверенитет», под которымподразумевалась политическая самостоятельность в сочетании с экономическимсоюзом с «остальной Канадой» – что-то вроде «ассоциированногочленства» в составе Российской Федерации, до недавнего временипропагандируемого Татарстаном. Они требовали конституционного закрепления этойидеи. «Новый федерализм, рождающийся в Канаде, должен исходить из того,что один из субъектов федерации будет пребывать в совершенно особых условиях.Новый режим должен предоставить Квебеку полную административную и законодательнуювласть в тех областях, где другие провинции могут довериться федерации», –заявлял один из лидеров сепаратистов Жерен-Лажуа. На деле это означало быудовлетворение следующих требований:
всеналоги, собираемые в Квебеке, должны поступать в распоряжение местных властей;
вседействующие в Квебеке законы принимает Национальная ассамблея;
всемеждународные соглашения, затрагивающие Квебек, следует заключать с участиемквебекского правительства и ратифицировать в парламенте провинции.
Приэтом, однако, Квебек собирается и впредь пользоваться преимуществами валютногои таможенного союза с Канадой, а также взаимной «прозрачностью»границ. Нынешний премьер-министр провинции Люсьен Бушар называет это«новым экономическим партнерством», которое, по его мысли, сделает«обновленную» Канаду похожей на Европейский Союз.
Российскогонаблюдателя трудно удивить подобными «начинаниями». Правда, канадскиевласти, в отличие от российского истеблишмента ельцинской поры, проявляли кудабольшую настороженность по отношению к сепаратистским новациям. «Было бывеликим заблуждением считать, что люди, пытающиеся развалить Канаду, вдругоставят свои намерения только потому, что власть провинциальных правительств внекоторых сферах будет расширена», – говорил в свое время Пьер Трюдо.Время показало, что этот выдающийся политик был прав. После того как в 1976году к власти в Квебеке пришла националистическая Квебекская партия, всеразговоры об «обновленной федерации» отошли на второй план. Странебыла навязана череда референдумов, причем в ходе последнего из них сепаратистыедва не добились своей цели.
Провалразработанного на озере Мич соглашения и срыв всех последовавших за ним попытокпримирения довели взаимное отчуждение двух частей Канады до крайней степени.«Миротворческие» инициативы правительства либералов, предполагающиемасштабную децентрализацию власти наряду с признанием Квебека «особымобществом» и возвращением ему права конституционного вето, с редкимединодушием отвергаются как англофонами, так и франкофонами. Это вполнеобъяснимо: одним намеченные уступки кажутся чрезмерными, а другим –недостаточными. Страна зашла в тупик. Уже накануне референдума 1995 года 72процента квебекцев были убеждены, что ради сохранения единства Оттава должнапредоставить Квебеку полномочия, которых нет у остальных провинций; в то жевремя 76 процентов жителей «остальной Канады» решительно возражалипротив этого. После голосования раскол углубился: согласно социологическимданным, только 22 процента избирателей «остальной Канады» рассматриваютсвое государство как «пакт двух народов-основателей», а 75 процентоввидят в нем «договор равных провинций». Более того, значительновыросло число людей, психологически готовых проститься с возмутителямиспокойствия: так, в Британской Колумбии опрошенных полагают, что если придетсявыбирать между предоставлением Квебеку особого статуса и изгнанием его изфедерации, следует предпочесть второе. Былые противники «особогостатуса» склоняются сейчас к тому, что мичский вариант был не таким ужплохим. Но теперь Квебек навряд ли пошел бы навстречу своим партнерам, темболее что в ближайшей перспективе верхушечный сговор, подобный соглашению наозере Мич, трудно себе представить.
Втаком политическом контексте модель «асимметричной» федерациивыглядит теоретически весьма желательной, но практически абсолютнонедостижимой. Иными словами, вполне можно согласиться с канадским специалистомпо федеративным отношениям Джонатаном Лемко, который обобщает сложившуюсяситуацию в следующих выражениях: «Пересмотр конституции необходим, но внастоящее время у страны нет политической воли для этого. В обозримом будущемникаких конституционных перемен в Канаде не предвидится».
Выводы
Извсего сказанного следуют несколько выводов как универсального, так и частногосвойства.
Во-первых, сплавэтнического начала с территориальным, положенный в основу федеративнойгосударственности как в России, так и в Канаде, означает постояннуюдестабилизацию и нескончаемый кризис. По-видимому, многонациональные федерацииэффективны только в тех случаях, когда претензии этносов на самовыражение непредусматривают элементов собственной государственности. В интересующих насстранах избежать этого не удалось: в Канаде – в силу особенностей историистраны, начавшейся с насильственного присоединения территорий, населенныхфранцузским меньшинством, а в России – из-за волюнтаризма большевиков, после1917 года буквально навязавших основы государственности народам, ранее ее вовсене знавшим. Именно национально-территориальный принцип государственногоустройства препятствует нормальной реализации «асимметричной» модели,довольно успешно работающей в федерациях, которые допускают культурную, но неполитическую автономию проживающих в них этносов.
Во-вторых, в эпохуглобализации лозунг «права наций на самоопределение» лишь на первыйвзгляд кажется чем-то отжившим и устаревшим. Пример Канады показывает, чтоуспешное встраивание страны в глобальную экономическую систему отнюдь негарантирует сглаживания межнациональных противоречий. Более того, глобализацияи национализм идут рука об руку: по мере того, как мир становится все болееунифицированным, этнические меньшинства ощущают нарастающее беспокойство. Иначеговоря, можно предположить наличие прямой взаимосвязи между приобщением странык новому, глобальному миропорядку и подъемом националистических исепаратистских движений. Поскольку современная Россия все еще остается«полузакрытым» (или, если угодно, «полуоткрытым»)обществом, мы пока не ощутили всей тяжести этих проблем.
В-третьих, отсутствие уканадской правящей элиты радикальных рецептов выхода из тупика означает, чтострану ждут тяжелые испытания, и вопрос лишь в сроках. По всей видимости, вближайшие десятилетия мы станем свидетелями распада Канады как единогогосударства, причем политическое будущее новообразований, которые могутпоявиться на ее месте, крайне неопределенно. Особенности политической культуры,преобладающей в стране, а также соседство с США, крайне заинтересованными вподдержании стабильности у себя «дома», позволяют надеяться на цивилизованноепрощание с Квебеком, хотя подобный сценарий едва ли можно считать абсолютнопредрешенным. У России же есть все основания пристальнее всмотреться вканадское зеркало: по крайней мере, в федеративном строительстве мы довольнодолго шли сходными путями и вместе обнаруживали изъяны«асимметричного» федерализма с национальным подтекстом.
Наконец,в-четвертых, канадцы проявляют завидную мудрость, готовясь кпрощанию с Квебеком загодя. Несмотря на кажущуюся неактуальность подобныхсюжетов в современном российском контексте, капитальные исследования типа«Россия без Татарстана» или «Россия без Северного Кавказа»нам тоже не помешали бы. Прочность консолидации, которую Путин обеспечил впервые годы своего президентства, не должна вводить в заблуждение; фундаментальныепроблемы страны, в том числе и в сфере федеративных отношений, решаются крайнемедленно, и обозримом будущем никаких серьезных сдвигов здесь не произойдет.Благодаря канадскому опыту у нас появилась уникальная возможность историческогопредвидения, и было бы опрометчиво ее не использовать.
Список использованнойлитературы
1. А.А. Мелкумов. Канадскийфедерализм: теория и практика (М., 1998),
2. Лорд Актон. Принцип национальногосамоопределения. – В кн.: Нации и национализм (М., 2002), 28.
3. А.А. Захаров. Федеративноегосударство и сепаратизм: канадский вариант. – ПОЛИС (Политическиеисследования). – 2002, № 3.
4. Интернет-портал www.canada.ru