Реферат: Кроманьонский человек

Реферат на тему:

Кроманьонский Человек

__________________________________________________________________________________

Выполнили:«Суда NAMEвашу впишите сами»

                Кроманьонскийчеловек был пещерам человеком, но с одним отличием: его неухоженная внешностьскрывала острый интеллект и сложную духовную жизнь. Он был неуемнымизобретателем, создателем музыки и, главное — художником. Его орудия былигораздо лучше выделаны, более специализированы и куда более разно образны, чеморудия его предшественников. Его одежда была не только умело сшита, но иукрашалась, чтобы доставлять удовольствие глазу, а стены его пещер покрывалинарисованные, вырезанные и выцарапанные шедевры, которые по выразительности иобаянию принадлежат к лучшим произведениям искусства, когда-либо созданнымчеловеком.

                Охотничьясноровка кроманьонцев, вероятно, не имеет себе равных, и они добывали большедичи, чем их предшественники, не только потому, что их интеллект был полностьюразвит, но и благодаря новому замечательному изобретению — копьеметалка. Этанехитрая короткая палка с зубцом, чтобы придерживать тупой конец копья,позволяла охотникам метать копья с большей скоростью (а тем самым и с большейубойной силой), чем та, которую развивает копье, брошенное рукой. Кроме того,она позволяла оставаться на более безопасном расстоянии от копыт и острыхзубов. Вероятно, копьеметалки чаще всего изготовлялись из дерева, но самыедревние (они найдены на западе Европы) сделаны из оленьих рогов. Многиекопьеметалки покрыты сложной резьбой, и это доказывает, что кроманьонцы цениликрасоту даже в обиходных предметах.

                Несравненноемастерство в обработке камня, кости, дерева и рогов дало кроманьонцамразнообразные эффективные орудия, облегчавшие их жизнь. Кроме болеесовершенного оружия, позволявшего добывать больше дичи, они изготовляли всевозможные скребки, ножи, резцы, иглы для шитья и с их помощью обзаводилисьудобной одеждой, украшениями, уютными жилищами и еще многими другими вещами, нетолько полезными, но и просто приятными.

                 Свидетельства пещер — нарисованные ивылепленные животные, а так же метки на стенах и сводах, причем нередко вукромных труднодоступных расселинах и провалах, — убедили многих специалистов втом, что у кроманьонцев существовали магические обряды. Зависимость от природывсе еще была очень велика, и, по-видимому, они верили, что могут воздействоватьна нее, заручившись помощью сверхъестественных сил, для чего, быть может,существовали тайные ритуалы, совершавшиеся в пещерах, где все способствовалосозданию соответствующего настроения. Одной из важнейших таких церемоний,соблюдаемой у современных охотничьих племен, являются инициации — обрядпосвящения в мужчины, когда подростки обретают покровительство духов, которыебудут оказывать им защиту и помощь в их взрослой жизни. Шаман в надетой какплащ шкуре зубра с головой и рогами, быть может, символизирующей мистическоеединение с этим животным, играет на дудке, вы резанной из кости, — одном изпервых музыкальных инструментов, созданных человеком. Еще двое мужчин поют,отбивая ритм руками по полу пещеры.

В тусклом свете факелов юные участники церемонии, обнаженныепо пояс, торжественно ходят по кругу, оставляя в сырой глине отпечатки пяток,которые археологи обнаружат 15 тысяч лет спустя — интригующий намек на первыепопытки человека постигнуть духовную сущность жизни.

                Когдабыли найдены первые кроманьонские скелеты, никто даже не догадывался, какимбольшим окажется число этих первых современных людей и сколького они достигли,распространяясь по всему миру и учась вести полноценное существование в любойиз его областей. Тем не менее находки эти произвели сенсацию, так как,казалось, давали ответ на некоторые злокозненные вопросы о происхождениичеловека.

                Кроманьонцы,несомненно, были предками современного человека. И столь же несомненно они жилитак давно, что пользовались каменными орудиями и убивали животных, исчезнувшихс лица планеты в доисторические времена. И все же они не выглядели настолькодревними и настолько непохожими на современных людей, чтобы служитьопровержением библейского рассказа о происхождении человека.

                Французскиеспециалисты с шовинистическим жаром утверждали, что кроманьонец возник именнотам, где были впервые обнаружены его останки, — во Франции, и чуть ли недоговаривались до того, что земной рай находился как раз в долине Везера (там впервые были найдены кроманьонские скелеты). Другие полагали, что местом егорождения — в полном согласии с легендами — был Ближний Восток, откуда онпереселился на запад. Один антрополог, поклонник Востока, объясняя возвышениечеловека от пещерной грубости до викторианского совершенства, утверждал, чтоименно на Ближнем Востоке люди, пройдя три ступени Дикости (Нижнюю, Среднюю иВерхнюю), прошли затем три ступени Варварства (Нижнюю. Среднюю и Верхнюю) идостигли просвещенной ступени Цивилизации.

                Дажесторонники новых идей эволюции, подобно своим более консервативным коллегам,строили гипотезы о том, где возник кроманьонский человек, но уклонялись оттого, чтобы конкретно объяснить, как он мог развиваться из своихпредшественников. Пока еще не было найдено никаких материальных свидетельств,прямо связывающих его с более древними «обезьянолюдьми» или«человекообезьянами», остатки которых начинали находить в Европе. Эти существа(неандертальцы) обладали многими человеческими чертами, но их черепа, иособенно лицевой отдел, придавали им в глазах многих археологов середины XIXвека роковое сходство с обезьянами. Их считали очень дальними родственниками,эволюционным тупиком, находящимся в стороне от прямой линии происхождениячеловека. Подавляющему большинству специалистов того времени представлялосьнемыслимым, чтобы кто-то из них мог развиться в современного человека.

                Такимобразом, хотя некоторые загадки и были словно бы разгаданы, тайна, окутывавшаяпроисхождение человека, все еще оставалась тайной. Современный человекбесспорно мог быть потомком кроманьонца. Но в таком случае от кого произошелкроманьонец? Первые намеки на ответ появились в 1931 году, когда в пещере Схулна горе Кармель (Палестина) неподалеку от города Хайфа были найдены необычныеокаменелости. В них сочетались некоторые древние черты неандертальца,исчезнувшего около 35- 40 тысяч лет назад, с более современными чертамикроманьонца, появившегося примерно в тот же период. По-видимому, этиокаменелости принадлежали либо помеси неандертальца с кроманьонцем, либо людям,которых застигли на месте преступления, когда они карабкались со ступени наступень эволюционной лестницы.

Выводы, на которые наводят находки в Схуле, были принятыбольшинством ученых только в шестидесятых годах. Но теперь господствует мнение,что около 40 тысяч лет назад неандертальцы во многих областях мира развились вразличные родственные кроманьонскому типы современного человека — Homosapiens. Как ни странно, единственным местом, где не удалосьобнаружить переходных окаменелостей, оказался юго-запад Франции, приюткроманьонца в точном смысле слова. Эти люди как будто совершенно не походили наобитавших поблизости неандертальцев, и было высказано предположение, что онипереселились во Францию откуда-то еще и вытеснили более примитивных местныхобитателей.

                Нооткуда они пришли? Вполне возможно, что с Ближнего Востока, и не исключенодаже, что из тех мест, где были найдены Схулские окаменелости. Однако точноэтого никто не знает. Правда, теперь уже можно набросать общую схемупроисхождения чело века. Сегодня, примерно через 1,3 миллиона лет послепоявления на Земле первого человека, его эволюция прослеживается от последнегоиз его дочеловеческих предшественников — австралопитека — первого человека Homoerectus (человека прямоходящего), а от него к Homo sapiens (человекуразумному), виду, который включает неандертальца, кроманьонца и нас.

                Послеоткрытия кроманьонского человека его окаменелости начали обнаруживаться повсему миру — в Венгрии, Советском Союзе, на Ближнем Востоке и в СевернойАфрике, а также в Южной Африке, Китае, Юго-Восточной Азии и даже в Австралии иСеверной Америке. Разумеется, далеко не все скелеты полны, а от некоторыхсохранились лишь фрагменты, но повсюду они, если воспользоваться терминомспециалистов, имеют анатомически современный характер. Во-первых, их костиобычно легче костей их предшественников. Во-вторых, кроманьонский череп во всемпохож на черепа современных людей: четко выраженный подбородочный выступ,высокий лоб, мелкие зубы, объем мозговой полости, соответствующий современному,а кроме того, ему — впервые! — свойственны физические особенности, необходимыедля формирования сложной и четкой речи.

                Расположениеполостей носа и рта у кроманьонца, удлиненная глотка (отдел горла, помещающийсянепосредственно над голосовыми связками) и гибкость языка давали емувозможность оформлять и издавать четкие звуки, гораздо более разнообразные, чемте, которые были доступны ранним людям, и несравненно быстрее. Однако за дарречи современному человеку пришлось заплатить дорогую цену — из всех живыхсуществ только он один может задохнуться, подавившись пищей, так как егоудлинившаяся глотка служит и преддверием пищевода. Хотя кроманьонцы, где бы онини жили, обладали анатомически современным телом, внешность их отнюдь не былаодинаковой. Кости, найденные на территории Советского Союза, отличаются откостей, найденных во Франции, Африке или Китае; возможно, даже кроманьонцы,обитавшие в пределах одной области, не походили друг на друга. Некоторыеантропологи полагают, что разнообразием внешних признаков кроманьонец мог ипревосходить своих современных потомков: меньшая подвижность его популяцийпрепятствовала выравниванию различий, и группы имели тенденцию сохранять своиособые черты. Такое разнообразие людей кроманьонской эпохи вначале запуталоученых. Хотя кости не дают возможности установить цвет кожи или форму волос,соблазн одеть кости плотью был слишком велик — и породил немало странныхидей.  Чуть ли не до середины XX векамногие специалисты верили, будто непосредственные предки современных негров иэскимосов жили бок о бок на юге Европы. Гримальдийские окаменелости, найденныев пещере на итальянской Ривьере, были определены как «негроидные» на основаниитого, что их верхние и нижние челюсти выдавались вперед, как у некоторыхсовременных негров, однако позднее выяснилось, что челюсти эти простодеформировались в земле. Единственный «эскимос», найденный во Франции вблизиШанселада, был сочтен эскимосом только из-за широких скул и тяжелой нижнейчелюсти. Но в тридцатых годах антропологи уже убедились, что эти черты типичныи для многих других народностей. К тому же человек, реконструировавшийшанселадский скелет, по-видимому, расположил кости носа точно наоборот.

                Однако,пока эта ошибка не была обнаружена, существовало убеждение, будто современныеэскимосы возникли на юге Франции и следовали за отступающими ледниками насеверо-восток через Европу в Сибирь, а затем через Берингов пролив варктические области Северной Америки — поистине рекордное переселение и порасстоянию, и по времени!

                Хотяитальянские негры и французские эскимосы оказались ошибкой, кроманьонцы тем неменее в разных местах выглядели по-разному. Как и у современных людей, вотдельных географических зонах сложились свои физические типы, которые моглидаже различаться от места к месту внутри одной области. Некоторые различияобъяснялись характером окружающей среды — климатом, пищевыми ресурсами и т. д.Такие физические признаки, как высокий и низкий рост, темная и светлая кожа,прямые и курчавые волосы, складывались на протяжении тысячелетий, когдачеловеческий организм приспосабливался к жаре или холоду и к определенномуколичеству солнечного света. Тело коренастых, плотно сложенных эскимосов,например, лучше сохраняет тепло, чем тело высоких худощавых африканских негров,у которых площадь кожи, охлаждаемой соприкосновением с воздухом, заметнобольше. Точно так же длинные прямые волосы и густые бороды, по мнениюантрополога Бернарда Кэмпбелла (Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе),возможно, помогали сохранять тепло в холодном климате, а курчавые волосы былиприспособлением, защищающим голову от тропического солнца — ведь такие волосы характерныдля генетически неродственных народностей в Африке и на островах Южной частиТихого океана.

                Одновременнобиологическим развитием кроманьонского человека шло и его культурное развитие,которое проследить гораздо легче. Изменения в культуре происходят быстреебиологических и оставляют неизмеримо больше разнообразных следов. Стоянки иматериальные свидетельства будничной жизни могут сказать очень много о том,насколько эффективно люди использовали свои физические возможности и свойинтеллект на данной стадии развития.

                Например,когда появился кроманьонец, человек уже прочно утвердился в различных областяхмира. Он расселился из щедрых тропиков и приспособился к более суровымтребованиям климата умеренной зоны. Из Африки и Юго-Восточной Азии он распространилсяна север, в Европу и Китай, но в мире оставалось еще немало мест, куда неступала его нога — Сибирь, Арктика, Австралийский континент, Новый Свет во всейпротяженности. Кроманьонец поселился и там. Благодаря своему умениюприспосабливаться к различным условиям (хотя некоторую роль тут сыграли иизменения климата) он утвердился на Земле повсюду, где только может обитатьчеловек.

                Кроманьонецжил в конце ледникового периода, а точнее — в конце Вюрмского оледенения.Потепления и похолодания сменяли друг друга довольно часто (разумеется, вмасштабах геологического времени), и ледники то отступали, то наступали. Еслибы в то время поверхность Земли можно было наблюдать с космического корабля,она напоминала бы разноцветную поверхность колоссального мыльного пузыря.Прокрутите этот период так, чтобы тысячелетия укладывались в минуты, исеребристо-белые ледяные поля поползут вперед, точно пролитая ртуть, но их тутже отбросит назад развертывающийся ковер зеленой растительности. Береговыелинии заколеблются оттого, что синева океана будет то расширяться, то сужаться.Острова будут вставать из этой синевы и снова исчезать в ней ее перегородятестественные дамбы и плотины, образуя новые пути для переселения человека. Поодному из этих древних путей кроманьонец отправился из нынешнего Китая насевер, в холодные просторы Сибири. А оттуда он, вероятно, прошел посуху черезБерингию (где теперь Берингово море) в Северную Америку.

                Однакодо Австралии он добрался, по-видимому, не благодаря климатическим изменениям.Хотя огромные ледяные шапки последнего оледенения связали такое количествоводы, что уровень океанов и морей понизился на 120 метров и материки получилизначительные дополнительные пространства суши, между Австралией и Юго-ВосточнойАзией перешейка все-таки не образовалось. Вода отступила от относительномелкого Зондского шельфа, Калимантан, Ява и Суматра слились в один большойостров, а между ними и материком появилось множество мелких островов, так иманивших перебраться с одного на другой. Но между Австралией и азиатскимконтинентальным шельфом оставались восьмикилометровые глубины Яванского желоба- без малого сто километров открытого моря. Как могли люди, жившие вкроманьонские времена, перебраться через такую водную преграду?

                Преждесчиталось, что нога человека впервые ступила на этот крупный остров-континентпримерно 8-10 тысяч лет назад, когда предки нынешних аборигенов переселилисьтуда на лодках, предположительно из Юго-Восточной Азии. В то время,по-видимому, уже существовали лодки, пригодные для морских плаваний. Затем втридцатых годах ряд находок заставил предположить, что человек попал вАвстралию гораздо раньше, а в 1968 году археологи, работавшие близ озера Мунго,в Новом Южном Уэльсе, обнаружили скелет женщины, жившей 27 тысяч лет назад, атакже различные предметы, датируемые тридцатом тысячелетием до нашей эры, тоесть временем много более давним, чем первые археологические указания насуществование лодок. Тем не менее эта одинокая дама анатомически была бесспорносовременной, истинной Нота sapiens.

                Очевидно,люди, жившие более тридцати тысяч лет назад в Юго-Восточной Азии, уже тогдаизобрели какой-то тип судна. Был ли это простенький плот из связок бамбука илитростника, предназначенный для прибрежной ловли рыбы? Или примитивное подобиевыдолбленной пироги, которой пользуются современные меланезийцы? Еще болеезагадочен вопрос о том, каким образом это суденышко со своими пассажирамипопало в Австралию. Занесло ли их туда капризное течение или, согласно однойкрайне смелой гипотезе, гигантская волна, вроде той, которая прокатилась отострова Кракатау во время вулканического извержения в конце XIX века? Или ониотправились в Австралию сознательно? А если так, то что побудило их к этому?

                Неследует думать, будто кроманьонского человека отличала любовь к путешествиямради самих путешествий — географические исследования не входили в число егоглавных культурных достижений. Как все прежние охотники-собиратели, онпереселялся из одного места в другое только в поисках пищи, хотя средства,которыми он располагал — его орудия, охотничьи приемы, социальная организация,типы жилища — далеко превосходили то, чего удалось достигнуть егопредшественникам. Его рацион включал все виды пищи, какие дает природа, и ондобывал ее с несравненной сноровкой. Кроманьонец, как никто, умел жить толькодарами природы и жить припеваючи — в этом отношении с ним не могутсравниться  не только егопредшественники, но и преемники.

                Когдапервые люди научились охотиться, они получили с мясной пищей новый источникэнергии, недоступный их вегетарианским праотцам. Добывая кочующих травоядных — а иногда и плотоядных, охотничья территория которых выходила за пределы егособственной — он начал получать энергию пищевых ресурсов более широкогодиапазона, так как эти животные находили свой корм там, где он сам не бывал.Когда же расселение привело его в зону умеренного климата, где травоядныеиногда кочуют между зимними и летними пастбищами, человек начал получатьэнергию из источников, находящихся в отдалении, а иногда и совершенно иных, чемте, которыми он располагал непосредственно в месте своего обитания.Неандерталец, добывая оленей в Дордони, извлекал пользу из северных пастбищ иприбрежных равнин, где часть года паслись эти олени, но куда он сам если ипопадал, то крайне редко. Ученые называют такое «дистанционное» получение пищи«существованием за счет даровых ресурсов». Из всех способов приспособленияживых организмов для получения питания из окружающей среды этот способ — еслине считать прямого подчинения ее себе — наиболее эффективен. Только с развитиемземледелия человек получает возможность использовать природу еще полнее.

                Ковремени появления кроманьонцев люди уже использовали даровые ресурсымигрирующих животных в дополнение к растительной пище. Кроманьонец проделывалто же с несравненно большим успехом. Благодаря более острому интеллекту и болеесовершенному оружию он добывал животных в таких количествах, что мог уже выжитьв Арктике, где растительная пища настолько скудна, что человек пользуется почтиодними даровыми ресурсами. По всей Сибири, от Енисея на западе до Камчатки навостоке, советские археологи ведут раскопки и более чем в десяти местах ужеотыскали доказательства того, что человек обитает здесь не менее 30 тысяч лет.Тогда сибирские зимы были длиннее и холоднее, чем сейчас, а на месте нынешнейТаити простирались степи, где не было почти никакой защиты от свирепых ветров.В метре под поверхностью почвы начинался слои вечной мерзлоты, препятствовавшейразвитию растений с мощной корневой системой. Однако сочным травам инизкорослым кустарникам вполне хватало и этой почвы, и стадные животныепрекрасно чувствовали себя на этих пастбищах.

                Собственноговоря, Сибирь была охотничьим раем, и кроманьонский человек благоденствовалтам, несмотря на холодный климат. Мусорные кучи возле его стоянок — этоподлинные коллекции костей северного оленя, диких лошадей, антилоп, мамонтов изубров, а порой он, по-видимому, справлялся с медведями и львами. Немало тамкостей песцов и волков, но хотя их мясо, возможно, использовалось в пищу,добывались они скорее всего ради пушистых шкур, из которых сибирскиекроманьонцы шили себе одежду. И наконец, некоторые мусорные кучи содержатсвидетельство того, что эти кроманьонцы, как и другие, начинали использовать исовершенно новые источники пищи — птиц и рыб.

Рыболовство у этих сибирскихгрупп было, вероятно, только летним занятием, так как зимой реки покрывалисьметровым слоем льда. Из птиц они в основном добывали куропаток, которые обитаютна земле, летают медленно, а потому представляют собой относительно легкуюдобычу. Однако некоторые антропологи полагают, что они охотились и наводоплавающих птиц. Возможно, они умело сбивали их на лету метательнымиснарядами, а возможно, ловили в силки вроде тех, какими и теперь пользуютсянетсиликские эскимосы на севере Гудзонова залива. Это хитроумное приспособлениеиз тонких сыромятных ремней с приманками из кусочков рыбы. Когда птицаопускается на приманку, камень, удерживающий ремни, смещается, и они опутываютноги неосторожной птицы, после чего ее уже нетрудно схватить и убить.

                В такомсуровом краю, где зимы были долгими и жестокими, существование сибирскихкроманьонцев в отличие от вольготной жизни их тропических с временников должнобыло опираться на тщательные расчеты и планы. В разгар морозов они укрывались втеплых крытых шкурами жилищах с каменными основаниями, вкопанными в землю нацелых три четверти метра. В почти столь же суровых условиях тогдашней Украиныпримерно такие же жилища строились настолько большими, что свободно вмещали от15 до 20 человек. В ледниках за каменными фундаментами хранились запасы мяса,рассчитанные на много дней. Частично оно было заморожено, а частично провяленона солнце или прокопчено в дыму очага. В уютном свете нескольких открытыхочагов эти люди коротали темное зимнее время, вырезая орудия и украшения изкости, обмениваясь охотничьими историями, наставляя детей. А когда кто-нибудьиз членов их группы умирал, его хоронили с любовью и заботливостью. Нараскопках в Мальте у южной оконечности Байкала археологи обнаружили могилу  со скелетом четырехлетней девочки, украшенной«диадемой» из бивня мамонта, таким же браслетом и ожерельем из 120 бусин. Рядомлежали другие предметы, сделанные из кости — погребальные дары девочке от тех,кому она была дорога.

                Покаэти самые северные предки современного человека учились преодолевать трудностихолодного климата, другие кроманьонцы, жившие более чем на полпути от них кЮжному полюсу, в сравнительно мягких климатических условиях, приспосабливалиськ радикальному изменению окружающей среды. Южноафриканская пещера Нельсон-бейнаходится примерно в пятистах километрах к востоку от Кейптауна, на берегуИндийского океана. Она расположена на шестидесятиметровом, сложенном изпесчаника обрыве, метрах в двадцати над современным пляжем, и в кроманьонскиевремена в ней постоянно жили сменявшие друг друга группы, причем первая группаобосновалась там 18 тысяч лет назад. Вход в пещеру обращен на юг и имеет вширину 30 метров. За ним находится обширное помещение высотой около 9 метров, аглубиной от 30 до 45 метров. В дальнем конце пещеры бьет ключ — как бил и 35тысяч лет назад, так что ее обитателям можно было не думать о пресной воде. Уэтого жилища было множество естественных преимуществ, и нет ничегоудивительного в том, что оно служило приютом четыремстам поколениямохотников-собирателей, не покинувших его даже тогда, когда доступные им пищевыересурсы в окрестностях пещеры радикальным образом изменились.

                Первыешесть тысяч лет после того, как в пещере обосновался современный человек,вокруг простирались заросшие травой открытые равнины, усеянные невысокимидеревьями — нечто вроде современной африканской саванны. До моря было почтивосемь — десять километров, и обитатели Нельсон-бей, по-видимому, никогда небывали на его берегу — этот горизонт не содержит никаких окаменелостей морскихживотных. Первые жильцы этого дома питались тем, что было вокруг. Женщинысобирали ягоды и семена, выкапывали съедобные корни и луковицы, а мужчиныохотились на дичь, которой изобиловала равнина вокруг, — на антилоп, страусов,павианов и таких ныне вымерших животных, как гигантский буйвол, весивший болееполутора тонн, и столь же внушительный бубал, огромный, как современныйпершерон. Охотились они и на кустарниковых кабанов, и на бородавочников,вооруженных грозными клыками злобных животных, которые кочуют стадами и оченьопасны: нередко они поворачивают и всем скопом бросаются на преследующего ихохотника.

                В этотпериод обитатели пещеры Нельсон-бей вероятно, оставались в ней круглый год,если не считать отдельных охотничьих экспедиций, и приложили немало усилий,чтобы сделать свой дом еще более удобным. Они обложили очаги камнями и,возможно, защитили их от ветра, построив между ними и входом полукруглуюзагородку во всяком случае, ямы от столбов более поздней загородки сохранилисьтам до сих пор. Между столбами, возможно, подвешивались шкуры, или укладывалсяхворост, или ставился палисад из жердей. Зимой и особенно по ночам этазагородка, вероятно, играла большую роль: климат Южной Африки был тогда холоднее,чем теперь, и очень влажным — примерно как в Сиэтле на севере ТихоокеанскогоПобережья США. Снаружи земля поблескивала инеем или бывала припорошена легкимснежком.

                Околодвенадцати тысяч лет назад этот образ жизни изменился внезапно (в масштабахгеологического времени) и радикально. Всемирное потепление, длившеесячетыре-пять тысяч лет, растопило столько льда, что уровень океана поднялся вышеуровня восьмидесятикилометровой равнины Нельсон-бей. Почти как река, когда онав половодье выходит из берегов и стремительно разливается по соседним низинам,море довольно быстро затопило пологую равнину, и вскоре его волны ужеплескались всего в нескольких кило метрах от обрыва, где находилась пещера.Когда пастбища исчезли под водой, стада, естественно, ушли во внутренниеобласти, и было бы столь же естественно, если бы обитатели пещеры Нельсон-бейпоследовали за ними и нашли себе новое жилище в другом месте.

                Но онитак не поступили. По какой-то причине — быть может, из привязанности к «дому»,какой она была в каменном веке, пещера оставалась, так сказать, главной базой,хотя в ней уже не жили круглый год. Летом ее обитатели отправлялись вдлительные охотничьи экспедиции, выслеживая и убивая добычу, собирая луковицы,ягоды и семена, входившие в их рацион на протяжении многих столетий. Зимой они,однако, возвращались в пещеру Нельсон-бей, чтобы использовать еще один источникэнергии — пищу, добытую в море.

                Женщинытеперь не собирали семена и не копали корни, а в часы отлива искали съедобныемоллюски — блюдечки и морское ушко — отрывая их от скал на отмелях и в болееглубокой воде. Подспорьем в этой работе им служил двадцатисантиметровый плоскийкостяной нож, и, вероятно, у них с собой были какие-нибудь корзинки или кожаныемешочки, в которые они складывали добычу. Они настолько наловчились собиратьэтот новый тип пищи, что археологи обнаружили слои раковин толщиной до шестиметров. Вонь от этих куч, наверное, стояла до небес достаточная причина, чтобыэти более поздние обитатели пещеры Нельсон-бей периодически покидали своежилище, как делают не которые современные аборигены, когда они уже не всостоянии справляться с накапливающимися отбросами. Во время сезонныхотсутствий обитателей пещеры грызуны, морские птицы и свирепые морские ветрыуспевали сыграть роль мусорщиков.

                Покаженщины собирали моллюсков, мужчины ловили рыбу или отправлялись за несколькокилометров по берегу к скалистому мысу, где устроили лежбище капские котики.Для того чтобы убивать котиков на лежбище, где они собираются многими тысячами,большого искусства не требуется. Охотники из пещеры Нельсон-бей, вероятно,применяли те же приемы, что и котиколовы XX века, то есть просто шли средибесчисленного множества животных и били их по головам тяжелыми дубинами.Ластоногие прибавили еще один даровой ресурс к рациону кроманьонца — летом ониживут в открытом море в сотнях километров от побережий и питаются мелкой рыбойи головоногими моллюсками.

Возможно, доисторические котиколовы приобрели не простоновый источник пищи. Эскимосы, чья экономика в значительной степени строится надобыче тюленей, используют жир этих животных для светильников, их сухожилия — как нитки и бечевки, а их непромокаемые шкуры идут на изготовление одежды,мешков и даже лодок (эскимосский каяк — это деревянный или костяной остов,обтянутый тюленьей шкурой). Обитатели пещеры Нельсон-бей, вероятно, не находилидля своей добычи столь разнообразного применения. Они, например, в отличие отэскимосов вряд ли нуждались в одежде из тюленьих шкур и, хотя жили около моря,наверное, вообще не рисковали плавать по нему — прибой в окрестностях пещерыНельсон-бей очень высок и его огромные волны пользуются известностью улюбителей серфинга во всем мире. Но вот каменные светильники с тюленьим жиромвполне могли служить в пещере Нельсон- бей добавочным источником освещения,помимо пламени очагов.

                Известнотакже, что обитатели этой пещеры ловили по меньшей мере четыре вида рыб. Водной окаменелости из их пещеры удалось опознать морского карася — крупнозубуюрыбу, которая и сейчас часто навещает эти воды, подплывая к берегу и скусываямидий с камней. Ее могли поймать на наживку из мидии, прикрепленную квырезанной из кости или дерева распялке — недавнему изобретениюкроманьонца  Жизнь обитателей пещерыНельсон-бей обрела четкий распорядок, связанный с добыванием пищи: черезопределенные промежутки времени они перебирались из одной местности в другую — от моря во внутренние области и обратно — и меняли рацион, состоявший главнымобразом из продуктов моря, на традиционный, объединяющий мясную и растительнуюпищу, добываемую на суше. Однако в семи тысячах кило метров оттуда, на берегахНила, обитали другие кроманьонцы, которые могли добывать всю эту разно образнуюпищу, никуда не уходя, — и они жили на одном месте.

                Примерно17 тысяч лет назад группы по меньшей мере с пятью разными инвентарями орудийобосновались на широкой равнине Ком-Омбо, в 45 кило метрах ниже по течению отнынешней Асуанской плотины, и жили там около пяти тысяч лет, пока какое-тоизменение климата — возможно, длительная засуха — не изменило их образа жизни.Там они сделали тот шаг, который через несколько тысяч лет положил началоземледелию. Они добывали достаточное количество определенной растительной иживотной пищи, чтобы обосноваться на одном месте и круглый год существовать насвоем специализированном рационе. Хотя они еще не сеяли злаковых, но, во всякомслучае, собирали семена диких злаков систематически и эффективно.

                Тогда,как и теперь, равнина Ком-Омбо тянулась перпендикулярно течению Нила на восток.Ее плоский овал занимал 642 квадратных километра — крупнейшая из таких равнин вВерхнем Египте. Ее охватывали два вали (сухие русла, эпизодически наполняющиесяводой), которые начинались в горах за восточной пустыней у западного берегаКрасного моря, и во многих местах пересекали рукава и протоки Нила, который савгуста до конца октября нес огромные массы воды от своих истоков в ВосточнойАфрике, где в это время выпадали муссонные ливни. С марта по август на равнинеКом-Омбо наступал сухой сезон, хотя, возможно, менее сухой, чем в наши дни, таккак климат Северной Африки 17 тысяч лет назад был в целом более холодным ивлажным, чем теперь.

                Этисезонные изменения приводили к постоянной смене животных на равнине. Дикие быкипаслись там, когда вода стояла высоко и трава была молодой и сочной. Снаступлением сухого сезона туда откочевывали газели и бубалы, так как условиятам становились похожими на условия в их родной саванне. Когда вода в рекестояла высоко, можно было добывать сомов, окуней, мягкокожистую нильскуючерепаху и бегемотов. И круглый год там водились все возможные птицы — иместные и перелетные, которых гнала в Африку холодная европейская зима.Археологи, раскапывавшие поселения различных охотничье-собирательских группКом-Омбо, обнаруживали кости уток, гусей, бакланов, цапель, крохалей, окоп,орлов, журавлей и кроншнепов. Все эти разнообразные животные и птицы находилиобильный корм на равнине, значительная часть которой густо поросла злаками,возможно, родственными сорго и ячменю.

                Неудивительно, что разнообразные пищевые ресурсы Ком-Омбо, ее речки и обширныелуга привлекали туда множество людей. Археологи полагают, что на равнинеодновременно обитало от 150 до 200 человек, то есть по два человека на пятьквадратных километров — значительная перенаселенность по меркам каменного века.И, по-видимому, такая теснота привела к очень интересным результатам. Каждаягруппа (примерно 25-30 человек), обитавшая на берегу той или иной протоки,вырабатывала свой особый образ жизни. Иногда «фирменным знаком» группы былоособое орудие, а иногда — особый способ добывания пищи. Возможно, такаяспециализация была следствием конкуренции, но возможно, что, вдруг оказавшись вочень населенном мире, люди пытались установить какой-то общественный порядок,укрепить единство группы.

                Особеннопоразительной была специализация группы, в жизни которой злаки начали игратьбеспрецедентную роль. Эти люди жали колосья диких злаков и собирали столькозерна, что большая часть их пищевых потребностей могла покрываться им одним.Среди оставшихся от них предметов есть каменные серпы и массивныезернотерки-плиты с неглубокой выемкой в середине для зерна и дисковидные камни- терки. Сходные приспособления для перетирания кукурузы существовали уиндейцев американского Юго-Запада.

                Материаломдля зернотерок Ком-Омбо служил песчаник — их и находят у подножия обрывов,сложенных из песчаника, причем они обычно лежат рядом по несколько штук.Археологи считают, что перетираниезернабыло групповой деятельностью, как, возможно, и сбор кол

еще рефераты
Еще работы по философии