Реферат: Внутренний рынок и торговый быт Советской России, подпольный рынок и преступная торговля

<span Courier New";mso-bidi-font-family:«Times New Roman»">МосковскийГосударственный

<span Courier New";mso-bidi-font-family:«Times New Roman»">ТехнологическийУниверситет

<span Courier New";mso-bidi-font-family:«Times New Roman»">“Станкин”

<span Times New Roman",«serif»">

<span Courier New";mso-bidi-font-family:«Times New Roman»">Рефератпо истории экономики России на тему:

<span Courier New";mso-bidi-font-family:«Times New Roman»">«ВНУТРЕННИЙРЫНОК И ТОРГОВЫЙ БЫТ

<span Courier New»;mso-bidi-font-family:«Times New Roman»">СОВЕТСКОЙРОССИИ"

(ПОДПОЛЬНЫЙ РЫНОК И ПРЕСТУПНАЯ ТОРГОВЛЯ<span Courier New";mso-bidi-font-family:«Times New Roman»">)

<span Courier New";mso-bidi-font-family:«Times New Roman»">

<span Courier New";mso-bidi-font-family:«Times New Roman»">

<span Courier New";mso-bidi-font-family: «Times New Roman»">Студент Хохлов Т.В.

<span Courier New";mso-bidi-font-family: «Times New Roman»">Группа Э.2.2

<span Courier New";mso-bidi-font-family: «Times New Roman»">

<span Courier New";mso-bidi-font-family: «Times New Roman»">Консультант: Сорокина Л.И.

<span Courier New";mso-bidi-font-family: «Times New Roman»">

<span Courier New";mso-bidi-font-family: «Times New Roman»">

<span Courier New";mso-bidi-font-family: «Times New Roman»">

<span Courier New";mso-bidi-font-family: «Times New Roman»">

<span Courier New";mso-bidi-font-family: «Times New Roman»">

<span Courier New";mso-bidi-font-family: «Times New Roman»">

<span Courier New";mso-bidi-font-family: «Times New Roman»">Москва, 1995г.

<span Arial",«sans-serif»; mso-fareast-font-family:«Times New Roman»;mso-bidi-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">

Список используемой литературы:

     1.     В.В.Кудрявцев«НЭП. Взгляд со стороны.»

     2.     С.Шерман.Из сборника «Экономический вестник»

     3.     Б.В.Леванов«История России»

     4.     Ю.С.Борисов«Страницы истории советского общества»

<span Arial",«sans-serif»; mso-fareast-font-family:«Times New Roman»;mso-bidi-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">

 

 

 

                                            ПЛАН

 

 

         1. «В погоне за симпатиямимасс...»

         2. Национализация

         3. Декрет о запрете торговли

         4. Промежуточные итоги

         5. «Снабжение» подпольного рынка

         6. Движение «Мешочников»

         7. Победа рынка

<span Arial",«sans-serif»; mso-fareast-font-family:«Times New Roman»;mso-bidi-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">

        Мы жаждем возрождения рус-

ского национальногохозяйства,

подъема егопроизводительных сил

 и народного дохода. И мы знаем,

что отправной точкойдля этого воз-

рождения каковыбы ни были поли-

тическиеизменения, будет эта разо-

ренная страна —Россия ...

от ноября1918г. по март 1921г.

«Впогоне за симпатиями масс...»

     Торговля и торговцы никогда не пользовалисьпопулярностью в России. Дворянски-сословная брезгливость правящих и народническо-социалисическоенеприятие интеллигенции встретились и дружно слились в широких обывательскихмассах хозяйственно отсталой страны.

     Война отвлекала промышленность отобслуживания внутреннего рынка и создала товарный голод, а обилиенепроизводительных расходов, рост эмиссии и прогрессирующее падение ценности бумажно-денежнойединицы усугубили дороговизну на все предметы широкого потребления. Примитивноеобъяснение этих явлений сложных и неизбежных, присущих тогда в большей илименьшей степени всем воевавшим странам, — исключительно злостным воздействиемторговли и торговцев встретило по всей России в высшей степени восприимчивую иподготовленную среду, от деревенских базаров и тайных рабочих собраний доуниверситетов и законодательных палат.

     Нездоровая в основе своей и обостренная вовремя войны моральная подозрительность к людям занимающимся торговым промыслом,явилась летом 1917г. одним из главных козырей большевистской агитации.

     С необыкновенной настойчивостью и энергиейвсячески муссировались в деревне и среди городских низов легенды о чудовищныхприбылях торговли, об огромных количествах где-то припрятанных товаров, одружном объединении всех торговцев с целью обобрать и обездолить народ. Впогоне за симпатиями масс городские исполнительные комитеты и советы рабочихдепутатов никакого противодействия проповеди борьбы с торговлей не оказывали ишли здесь всегда на поводу у большевиков, а возникшие вскоре демократическиедумы весьма слабо реагировали на самочинные действия партийных ипрофессиональных организаций: рядовой интеллигенции, заполнившей думы, в защитеторговли и торговцев тогда еще мерещились начала неэтические икомпрометирующие.

     Летом 1917г. в большинстве провинциальныхгородов существовали «учетные», «регистрационные»,«нормировочные», «по борьбе со спекуляцией» и прочиекомиссии, составленные по случайным признакам и применявшие самые разнообразныеметоды «регулирования» рынка. В Воронеже все магазины и склады былиопечатаны  в течении двух месяцев, апосле снятия печатей в них товаров почти не оказалось; в Курске«Контрольные комитеты предложили свезти всю мануфактуру в помещение советарабочих депутатов, где торговцы должны были продавать ее под наблюдениемдежурных членов совета; в Рязани на покупку обуви и мануфактуры особойкомиссией выдавались ордера, на которых проставлялись довоенные цены; вСаратове покупка разрешалась только „остро нуждающимся“ — почему-тоисключительно солдатам; в Тамбове крестьянский съезд предложил не продаватьтоваров в города, а везти их в деревню и т.д. В ряде городов, в особенности наюге, поиски „запрятанных“ товаров сопровождались волной разгромов, истязанийи убийств.

     К моменту октябрьского переворота торговыйкласс был совершенно терроризирован. На местах торговцы перестали пополнятьзапасы товаров, спешили по возможности скорее распродать их или переуступить вкредит кооперации, которая, как тогда думали, была более забронирована отстихийных и своеобразных форм „революционного упорядочивания“.

     К этому моменту нормальные условияценообразования были изуродованы, а расстройство транспорта, явнообозначившееся к зиме 1917/18г., содействовало разрыву единого рынка к тому егодроблению, которое получило свое полное завершение в период, кода рынок былобъявлен официально не существующим, а торговля — злейшим преступлением.

Национализация

     Захватив власть и принявшись за насаждениекоммунистических форм хозяйства, большевики не решились, однако, ликвидироватьторговлю единым декретом. Приостановка рыночного товарооборота могла повлечьрезкое падение покупательной способности денег, новая же власть в первый периодвынуждена была строить свой продовольственный план отчасти не на упавшей еще вглазах крестьян покупательной силе денег, так как аппарат принудительногоотчуждения хлеба не был еще налажен.

     Между тем в провинции местныеисполнительные комитеты, а несколько позже возникшие „чрезвычайныекомиссии по борьбе со спекуляцией, контрреволюцией и саботажем“ продолжалиреквизировать товары „как источник дохода для исполкомов, сидевших безнеобходимых денежных средств, и как мера подавления политической властибуржуазии“. Причем по большей части товары расхищались и попадали нарынок, а иногда продавались официально всем желающим, и бывали случаи, когдаскупались их прежними владельцами. Так продолжалось до июля 1918г. Рыноксужался, торговля хирела, „душилась“, находилась как бы вне закона,но и не будучи запрещена окончательно. Провал проекта коммуниста Шлихтера о»честном" товарообмене с крестьянством был в правящих советскихсферах приписан главным образом наличию рынка в городах, где крестьянин за свойхлеб мог получить больше необходимых ему предметов обихода, чем в учрежденияхНародного комиссариата продовольствия. 22 июля 1918г. были опечатаны в одиндень все мануфактурные склады и магазины в Москве, а 23 июля 1918г. последовалдекрет о национализации тканей. Вслед  заэтим постепенно национализировались товары широкого потребления, а затем иболее специальные, причем применялся неизменно один и тот же прием: сначаласклады и магазины опечатывались какой-либо организацией, иногда «несколькимиорганизациями один и тот же склад. Каждая организация отстаивала своеправо  на захват того или иногосклада.»

     Вслед за тем издавалось постановление онационализации этого вида торговли. Все подобного рода постановлениясоставлялись по заранее определенному шаблону. В качестве типичного примераможно привести декрет о национализации торговли готовым платьем и бельем.

             Пример:

«ПрезидиумВысшего Совета Народного Хозяйства постановляет :

1.Все изделия из тканей: готовое платье, белье, а также вязанные и трикотажныеизделия и штучный товар, находящиеся в пределах г.Москвы, в муниципальнойчерте, объявляются национальной собственностью с распространением на нихдекрета Совета Народных Комиссаров от 23 июля 1918г.

2.Все сделки по покупке и продаже вышеупомянутый изделий, заключенные доопубликования настоящего постановления, с государственными или общественнымиорганизациями, переходят для исполнения к Центротекстилю.

3.Все подобные же сделки, заключенные между частными лицами аннулируются и могутбыть восстановлены только в том случае, если будет доказано, что товарприобретается для довольствия государственных установлений и распределительныхгосударственных органов.

4.Все расчеты за купленный товар после опубликования настоящего обязательногопостановления производятся через Центротекстиль.

5.Все перевозки и перемещения означенных товаров, находящихся в Москве, впределах муниципальной черты, производятся только с разрешения Центротекстиля.

6.Виновные в нарушении сего постановления несут законную ответственность.»

     Таких постановлений, все суживавшихлегальный рынок, было издано к ноябрю 1918г. центральным органом Высшего СоветаНародного Хозяйства и его провинциальными отделениями до 900. Постановления этидолжны были лишь оформить давно осуществленный фактический захват. Поавторитетному свидетельству деятелей Народного комиссариата продовольствия,особенно торопившихся с истреблением торговли, уже «к сентябрю месяцуторговый аппарат был фактически разбит до основания, если не считать мелкой подпольнойторговли теми товарами, которые буржуазии удалось скрыть. Наступил момент,когда мы как будто могли проводить без опасения конкуренции со стороныторгового капитала нашу товарообменную политику».

Декрет озапрете торговли

     Полное запрещение всякой торговой деятельностии упразднение свободного рынка на всем пространстве России последовало лишь 21ноября 1918г. в декрете Совета Народных Комиссаров «Об организацииснабжения населения всеми продуктами и предметами личного потребления идомашнего хозяйства, в целях замены частного торгового аппарата» и вдополнительном к нему приказе Высшего Совета Народного Хозяйства от 26 ноября1918г. «О государственной монополии на торговлю некоторыми продуктами ипредметами»

     По мнению советских экономистов, с этогомомента в самых основах своих уничтожался капиталистический строй, ибо вместо«рыночного хаоса» устанавливалась «плановая система», а всесложнейшие функции торговли по снабжению промышленности сырьем, передвижениюпродуктов, распылению среди населения фабрикатов, перераспределению междуотдельными местностями сельскохозяйственных излишков и прочее — целикомпринимало на себя государство.

     Мир не знал столь смелой экономическойреформы. Если прокламированная годом раньше социализация земли и находила свойдалекий прообраз в русской общине и была относительно разработанаэкономистами-народниками, то вопрос замены рынка и торговли единым планомснабжения был только отдаленно намечен в агитационных брошюрах. Серьезнаясоциалистическая литература всегда предпочитала критику существующегоположительной разработке форм грядущего строя. Только авторы социальных утопийи романов, действие которых неизменно происходит «через сто лет»,были более смелы в этом отношении, но их воображение не вместило той страшнойфантастики, которую пережила Россия в течение двух с половиной лет.

     Когда государственная власть во имяпринципа и партийной программы принимала на себя неслыханные в историиобязательства  — организоватьудовлетворение основных потребностей стосорокамиллионного народа, — был уж совершенноясен провал снабжения деревни продуктами городской промышленности. Дажепривилегированная «деревенская беднота» не могла зимой 1918 г.рассчитывать на удовлетворение всех своих потребностей в мануфактуре, обуви исельскохозяйственных орудиях. О том, что это было известно советской власти домомента издания декрета от 21 ноября 1918г., неподражаемо повествует крупнейшийработник Народного комиссариата продовольствия того времени: "… каксистема разверстки, так и снабжение товарами деревни диктовались политическойобстановкой. Наиболее верным методом получения хлеба была разверстка, и однимиз средств, облегчающих проведение разверстки, воздействия малоимущих слоевдеревни на более состоятельные, была система товароснабжения… Единственно чеммы могли привлечь на свою сторону деревенскую бедноту, не лишатся этой опоры вдеревне, это были те скудные запасы товаров, которые шли под флагомтоварообменного фонда. Но то был только флаг, название декрета. Надпись, несоответствующая действительности, не должна вводить в нас заблуждение,товарообменных операций не было."

     Таким образом ни о какой «организацииснабжения населения взамен частного торгового аппарата» в момент созданиядекрета его авторы и не помышляли, это был лишь «флаг», под которымвыкачивался хлеб и вносилась в деревню классовая борьба. Товарный же фонд, откоторого была отстраненна частная торговля, являлся средством оплатывооруженной деревенской бедноты за политическую поддержку советской власти. Всеостальное крестьянское население России было предоставлено собственной судьбе.Но это был еще медовый месяц крестьянского потребительского благополучия,захваченная земля сулила иллюзию грядущего богатства, а кое-какие избыткипродуктов и старые запасы зерна мяса и жиров, не обмениваемые за отсутствиемрынка на инвентарь, рабочий скот, платье, обувь и прочее, проедались на месте исоздавались легенды в городах о счастливом, всегда сытном крестьянине. Грознаярасплата за повышенный потребительский уровень наступила для деревни позднее, в1920г. Городским же массам социальная революция не подарила и краткогоопьянения.

     Уничтожив декретом товарно-рыночный оборот,власть принялась в городах за организацию распределения. Прежде всего надо былоотнять склады товаров у организаций, их захвативших. С этим успешно справилисьчрезвычайные комиссии. Но сами Чрезвычайные комиссии долго и упорноотказывались довести до конца возложенную на них задачи и передать товарыраспределяющим органам. В этом отношении очень характерен приказ Всероссийскойчрезвычайной комиссии «о разгрузке складов, конфискованных у буржуазии».

             Пример:

«Донастоящего времени многие комиссии имеют большие склады с разного рода товарамии деньгами. Эти склады зачастую находятся в небрежном состоянии и частичнойотчетности. По получении настоящего приказа предписываем немедленно разгрузитсяот всех товаров и денег, первые сдав все по актам соответствующим распределительныморганам, вторые в —  казначейство… Этотприказ отдать по всем уездным Чрезвычайным комиссиям, разъяснив, что Чрезвычайныекомиссии есть органы борьбы, а не распределения, для чего имеютсяпродовольственные аппараты, муниципалитеты, Советы народного хозяйства.»

     Из завязавшейся борьбы за наследие частнойторговли победителем вышел Народный комиссариат продовольствия, очень скорообъединивший в своих руках все функции распределения и снабжения. Высший СоветНародного Хозяйства при своих попытках принять участие в распределениифабрикатов управляемой им промышленности каждый раз должен был отступать передугрозой Народного комиссариата продовольствия не дать фабрикам сырья, а рабочимхлеба. С Чрезвычайными же комиссиями Комиссариат продовольствия очень скорополадил и широко пользовался и могущественной поддержкой.

     В городах с их многосложными потребностямизамена рынка и торговли «плановым распределением» была во много разтруднее, чем в деревне, но именно города причиняли Народному комиссариатупродовольствия значительно меньше хлопот. Достигнуто это было чрезвычайнымупрощением задач снабжения. В деревне приходилось брать, городу же нужно былодавать — здесь Народный комиссариат продовольствия владел положением. И оншироко использовал его для облегчения взятых на себя неразрешимых задач:объекты снабжения были сужены до пределов, необходимых для удержанияполитической власти коммунистической партией. Кормить и одевать надо былосолдат, отряды чрезвычайных комиссий, «ответственный аппарат партии ивысшую советскую администрацию. Обрекались смерти не только те массы городскогонаселения, которым не было места в новой социальной „табели орангах“, но и особо привилегированный рабочий класс снабжался в размерах абсолютнонедостаточных для поддержания физического состояния.

Промежуточныеитоги

     В среднем в советской России рабочийполучал в месяц, включая все выдачи натурой, квартиру и денежную плату ( вдовоенных рублях ):

             в 1919 г. — 3 руб. 58 коп.;

             в 1920 г. — 3 руб. 45 коп.;

             в 1921 г. — 3 руб. 48 коп.

     Быстрое нарастание смертности, запустениегородов, голод и эпидемии начались уже в начале 1919 г., но именно с этогопериода все повышается уровень борьбы с рынком и торговлей. Как повествуетсоветский юрист, „всякое сепаратное выступление отдельного лица иличастной фирмы на хозяйственно-экономической арене преследовалось ирассматривалось революционным законом как злостная спекуляция. Спекуляция былапоставлена рядом с контрреволюцией и саботажем и квалифицировалась кактягчайшее преступление, которое надо уничтожить огнем и мечом революции. В силуэтого ни революционный законодатель, ни тем более стоявший лицом к лицу сбурной жизнью исполнитель не имели, так сказать, времени думать о соразмерностидеяния и наказания, а больше всего исходили из стремления дать устрашающее искорое наказание. И тот и другой действовали с неумолимой решительностью. Веськарательный и судебный аппарат ВЧК до рядового красноармейца был привлечен навсемирную борьбу...“

     В течение двух с половиной лет „весьаппарат“ с неумолимой решительностью действительно истреблял лиц,занимающихся торговлей, причем „скорым и устрашающим“ наказанием быласмертная казнь, применявшаяся с размахом и щедростью; всякий товар, попадавшийв поле зрения „законодателя и исполнителя“, немедленно реквизировался— и все же торговля существовала все это время. Не только существовала, но ипроникала во все взаимоотношения советских „главков“ и»центров" и регулировала их. На поверхности жизни не было рынка, нооткуда-то из подполья, изуродованный и разбитый, он указывал реальныесоотношения предметов и давал те мерила экономической целесообразности,которыми вынуждена была руководствоваться власть, чтобы не потонуть в вызванномею хаосе.

     Исторические условия не наделили русскийторговый класс ни социальной устойчивостью, ни традициями, ни силой сопротивления:он отдавал свое достояние, отказывался от своей роли и умирал безропотно, норынок оказался бессмертным; он был неистребим и эластичен, потому чтодействительное его устранение означало гибель десятков миллионов населения, ион питался живой упругостью народа, не желавшего умирать.

     Загнанный в подполье, рынок деформировался.В связи с нависшей над городами угрозой голодной смерти центром обслуживаниястановятся предметы продовольствия. Эквивалентные отношения между различнымитоварами перестраиваются в пользу продовольственных. В связи с этим размернарастания цен на один и тот же продукт сильно разнится  между районами этот продукт производящими, ирайонами его потребляющими. Железнодорожная товарная связь почти исчезает. Дляотправки товара необходимо было замаскировать его под государственный иликооперативный груз, что требовало очень больших расходов на взятки и былосопряжено с жизненным риском для отправителя. Но и грузы легальные, казенные,даже особо покровительствуемые, расхищались почти полностью в пути, если приних не было вооруженной охраны. Происходит почти полная изоляция отдельныхрайонов. Цены вывозившихся товаров падают ниже среднего уровня по всей России,а цены товаров ввозившихся соответственно поднимаются.      

     Происходит еще более резкое повышение темпароста цен в городах. Объем товарного рынка все время сжимается при сильномраспухании товарно-денежной массы. Кроме того, огромный риск и тяжкиепрепятствия при привозе продуктов в города могли быть преодолены высокимреальным или иллюзорным соблазном «разницы». Очень сильно влияло реальное воплощение в жизнькоммунистических принципов и советских декретов, которое повышалось в столицахи падало пропорционально расстоянию от них.

«Снабжение»подпольного рынка

     Что давали города и промышленные центрыподпольному рынку? Все, что можно было скрыть и похитить у государства.Владельцы опечатанных складов и лавок устраивали у самих себя кражи со взломоми, запротоколировав их, отправляли товар на рынок тайными путями. Скупалисьвыдаваемые советским служащим ордера на одежду и обувь, а полученные вещиотправляли в деревню.

     Заключались соглашения с хранителямискладов; широко пользовались «утечкой» и «усушкой»,«пропажей в пути». Рабочие, спасая от голодной смерти свои семьи,изготовляли на национализированных станках из национализированных материаловмелкие сельскохозяйственные инструменты и ходкие металлические изделия для«вольной» продажи и т.д. Но среди нелегальных путей добываниярабочими хлеба гораздо большую роль играло прямое расхищение заводских складови фабричного инвентаря, отмеченное на всех съездах профсоюзов, в различныханкетах и т.п.

     Деревня скупала домашний скарб и носильноеплатье погибающих городов, которые также по декретам в большинстве своем должныбыли быть переданы государству. Было бы совершенно неправильным определить этоявление понятием «воровство». Имея лишь чисто внешнее, формальноесходство с указанным понятием, оно совершенно не укладывалось по содержаниюсвоему в его рамки. Это скорее был частичный процесс восстановления обмена, искусственнозажатого, что вызвало омертвение, распад хозяйственного организма страны.Явление это происходило в колоссальном масштабе на пространстве великой страныи, выражаясь часто в варварских формах, являло собой по существу, спасительныйрефлекс, подсказанный биологическим инстинктом самосохранения народа.

Движение«Мешочников»

     Для преступного обмена похищенного у государстватовара на запрещенный к продаже хлеб на подпольном рынке совершенно не годилсяпрежний торговый люд. Происходит массовая, чисто стихийная мобилизация новыхэлементов, обслуживающих торговлю. От так называемого «мешочника»требовались необычайная физическая выносливость, презрение к тифу и обстрелу,безграничное терпение, смелость, находчивость, умение обращаться с оружием.Кадры их рекрутировались главным образом из матросов, уклонившихся от советскойслужбы, учеников закрытых духовных семинарий, молодых крестьян северныхгуберний, жителей городских предместий — главным образом слободских мещан,частью молодых рабочих и интеллигентов, спасавших раньше собственные семьи, азатем втянувшихся в «фантастическую жизнь вооруженного купца раннегосредневековья». Мешочники расстреливались «заградительнымиотрядами» и железнодорожными «чрезвычайными комиссиями»,замерзали на буферах и крышах вагонов, часто в особенности на юге, поголовноистреблялись местным отрядами бандитов и массами гибли от сыпного тифа. Ночисло их из года в год все росло. Вырабатывались тарифы подкупа властей, приемывоздействия на железнодорожников, размеры долевого участия заградительныхтоваров. Там, где неподкупные части латышей и китайцев упорно не пропускалитовар, главным образом на бывшей украинской границе, мешочники рассеивались вокрестностях, выжидали, накапливались в большом числе, всей своей набухшеймассой набрасывались на отряды — и бывало после кровавой схватки, уставляяубитых и раненых, направляли в южные губернии зажигалки, гвозди, подошвеннуюкожу, ситец, а пропускали оттуда гужевые караваны с мукой, салом и сахаром. Всеэто, разобранное по мешкам, текло в Петроград, Москву, северные губернии, вовсе промышленные центры и провинциальные города. На местах товары поступали натайные склады, владельцами которых являлись по большей части бывшие торговцы.Существовали своеобразные аукционы и подпольные биржи, регулировавшие цены идиктовавшие их полулегальным базарам.

Победарынка

     Власти терялись в борьбе с этой стихией. Ихпугала полная невозможность вскрыть здесь то, что ими называлось«организованный саботаж»: перед ними был органический саботаж,саботировала природа. Учреждались комиссии с безграничными полномочиями. Однойиз них, «чрезвычайной комиссией по продовольствию и транспорту», былиздан за подписью Л. Троцкого приказ, согласно которому «местным советам:желдоркомам, всем вообще организациям по линиям железных дорог вменяется вобязанность самая беспощадная борьба с мешочничеством, как со зловреднейшейспекуляцией». Далее устанавливаются нормы разрешенного к провозу продовольствия— не свыше восьми килограммов на человека. Третий пункт приказа гласит:«мешочники арестовываются и передаются в руки нарсудов. В случаесопротивления с оружием в руках мешочники расстреливаются на месте».

     Но убитые пополнялись новыми, и преступнаяторговля, как и подпольный рынок, все разрастаясь, продолжала существовать,разрывая удушавший страну коммунистический пояс, пока советская власть, пособственному ее признанию, не вынуждена была «разрешить, как клапан длявыхода накопившихся сил, грозивших взрывом, — местный торговый оборот»...

еще рефераты
Еще работы по экономической теории, политэкономике, макроэкономике