Реферат: Людвиг ван Бетховен


Людвиг ван Бетховен (LudwigvanBeethoven) (1770–1827)


Вступление

Немецкий композитор, пианист, дирижёр. Первоначальное музыкальноеобразование получил у отца, певчего Боннской придворной капеллы, и егосослуживцев. С 1780 ученик К.Г. Нефе, воспитавшего Бетховена в духенемецкого просветительства. С 13-летнего возраста органист Боннской придворнойкапеллы. В 1787 Бетховен посетил в Вене В.А. Моцарта, который высокооценил его искусство фортепианной импровизации. После окончательного переезда вВену (1792) Бетховен как композитор совершенствовался у Й. Гайдна,И.Г. Альбрехтсбергера, пользовался советами И. Шенка,А. Сальери, Э. Фёрстера. Концертные выступления Бетховена в Вене,Праге, Берлине, Дрездене, Буде проходили с огромным успехом. К началу 1800-х гг.Бетховен – автор многих произведений, поражавших современников бурнымдраматизмом и новизной музыкального языка. В их числе: фортепианные сонаты №8(«Патетическая») и 14 (т.н. Лунная), первые 6 струнных квартетов. В 1800 былаисполнена 1-я симфония Бетховена. Прогрессирующая глухота, первые признакикоторой появились в 1797, заставила Бетховена впоследствии постепенно сократитьконцертную деятельность, а после 1815 от неё отказаться. В произведениях1802–12 полностью выявились характерные признаки зрелого стиля Бетховена. Впоследний период творчества появились его величайшие создания – 9-я симфония сзаключительным хором на слова оды «К радости» Шиллера и Торжественная месса, атакже шедевры его камерной музыки – сонаты для фортепиано №28–32 и квартеты №12–16.

На формирование мировоззрения Бетховена сильнейшее воздействиеоказали события Великой французской революции; его творчество тесно связано ссовременным ему искусством, литературой, философией, с художественным наследиемпрошлого (Гомер, Плутарх, В. Шекспир, Ж.Ж. Руссо, И.В. Гёте,И. Кант, Ф. Шиллер). Основной идейный мотив творчества Бетховена –тема героической борьбы за свободу, воплощённая с особенной силой в 3-й, 5-й, 7-йи 9-й симфониях, в опере «Фиделио», в увертюре «Эгмонт», в фортепианной сонате №23(т. н. Appassionata) и др. Вместе с тем Бетховен создал много сочинений, выражающихтончайшие личные переживания. Бесконечно широк лирический диапазон его adagio и largo.

Представитель венской классической школы, Бетховен вслед заЙ. Гайдном и В.А. Моцартом разрабатывал формы классической музыки,позволяющие отразить разнообразные явления действительности в их развитии.Сонатно-симфонический цикл был Бетховеном расширен, наполнен новымдраматическим содержанием. В трактовке главной и побочной партий и ихсоотношения Бетховен выдвинул принцип контраста как выражение единствапротивоположностей. Этим в значительной мере обусловлены расширение кругатональностей побочных партий, повышение роли связующих и заключительных партий,увеличение масштаба разработок и введение в них новых лирических тем,динамизация реприз, перенесение общей кульминации в развёрнутую коду. С этим жесвязано и более широкое понимание границ тональности и сферы действиятонального центра, чем у его предшественников. Бетховен расширил оркестровыедиапазоны ведущих голосов, интенсифицировал выразительность всех оркестровыхпартий. Важную роль в формировании стиля композитора сыграла его работа надтехникой варьирования и вариационной формой. Совершенствуя найденную им формусвободных вариаций (финал фортепианной сонаты №30, вариации на тему Диабелли, 3-яи 4-я части 9-й симфонии и др.), Бетховен существенно обогатил итрадиционные типы варьирования (Andante из 5-й симфонии, 32 вариации для фортепиано c-moll, медленные части фортепианныхсонат №23 и 32). С новым принципом сочинения вариаций связан и новый подход кполифонической технике. В произведениях последнего периода имитационнаяполифония фигурирует как составной элемент разработок (фортепианная соната №28),как начальная или заключительная часть цикла (фортепианные сонаты №29, 31,квартет №14). Большое значение приобретает контрастная (неимитационная)полифония. Так, в Allegretto из 7-й симфонии тема и контрапункт образуют мелодическое«двуединство», обладающее совершенно особой, глубоко проникновеннойэкспрессией.

Богатый материал для изучения творческого метода Бетховена даютнаброски и эскизы, которые сохранились в его музыкальном архиве (свыше 7500листов). Большой биографический интерес представляют т. н. разговорныететради, которыми Бетховен пользовался для ведения бесед с момента наступленияполной глухоты (1818). Наследие Бетховена изучали русские музыканты; упоминанияо его произведениях часто встречаются в русской классической литературе илитературной критике. Многочисленные статьи А.Н. Серова,В.В. Стасова, В.В. Асафьева внесли вклад в мировую бетховениану.

Сочинения:Опера – Фиделио (1-яредакция под названием Леонора, постановка под названием Фиделио, илиСупружеская любовь, 1805, Вена; 2-я редакция с добавлением увертюры Леонора №3,1806, Вена; 3-я редакция 1814, Вена);балеты, в т. ч. ТворенияПрометея (1801, Вена);для солистов, хора и оркестра – ораторияХристос на Масличной горе (1803), Месса C-dur (1807), Торжественная месса(1823), кантаты;для симфонического оркестра – 9 симфоний (1-я, 1800;2-я, 1802; 3-я, Героическая, 1804; 4-я, 1806; 5-я, 1808; 6-я, Пасторальная,1808; 7-я, 1812; 8-я, 1812; 9-я, 1823);увертюры – к трагедии«Кориолан» Коллина (1807), к трагедии «Эгмонт» Гёте (1810) и др.;концерты для инструментов с оркестром – 5 для фортепиано (1-й, 1795; 2-й,2-я редакция 1798; 3-й, 1800; 4-й, 1806; 5-й, 1809), для скрипки (1806),Тройной концерт для фортепиано, скрипки и виолончели (1804);камерно-инструментальные ансамбли – 16 струнных квартетов (1798–1826), 10сонат для фортепиано и скрипки (в т. ч. 9-я, «Крейцерова», 1803), 5сонат для фортепиано и виолончели;для фортепиано – 32 сонаты,вариационные циклы (в т. ч. 32 вариации c-moll; багатели);песни, вт. ч. цикл К далёкой возлюбленной (1816); обработки народных песен; музыкак спектаклям драматического театра и др.


Биография и творческий путь Бетховена

 

Детство.Людвиг ван Бетховен (приставка «ван» кфамилии указывает на голландское происхождение семьи композитора) родился внебольшом немецком городе Бонне. Мальчик рос в музыкальной семье. Его дед игрална скрипке и пел в хоре придворной капеллы князя, наместника Бонна, а затемстал капельмейстером этой капеллы. Здесь же служил и отец композитора Иоганнван Бетховен в качестве певца-тенориста (тенора). Музыкальные способностимальчика проявились рано. Вполне возможно, что детство его сложилось бы иначе,имей он в это время такого чуткого и талантливого педагога, каким был отецМоцарта.

Отец Бетховена также обучал сына музыке. Но это был неопытный педагог,нечуткий музыкант, черствый, а порою жестокий человек. Слава маленького Моцартане давала ему покоя. Сначала он учил Людвига играть на клавесине, затеммузыкальные друзья отца научили его играть на скрипке, органе, альте. По семь –восемь часов в день отец заставлял несчастного ребенка играть упражнения. Аиногда у него появлялось желание позаниматься с ним и ночью. Он будил сына исонного, плачущего заставлял играть на фортепиано. Скорее всего, в такихслучаях им руководило желание продемонстрировать друзьям, приходившим с нимпосле веселой вечеринки, успехи маленького музыканта. Никакие уговорыперепуганной матери не могли помешать этим мучительным ночным урокам. И толькояркий талант ребенка, его непреодолимое влечение к музыке помогли ему перенеститакое жестокое обращение и не отпугнули навсегда от искусства.

В восемь лет маленький Бетховен дал первый концерт в городеКёльне. Концерты мальчика состоялись и в других городах. Отец, видя, что неможет больше ничему научить сына, перестал с ним заниматься, а когда мальчикуисполнилось десять лет, забрал его и из школы. Развлечения отца требовалиденег, рушилось материальное благополучие семьи. Измученная лишениями иневзгодами, заболела мать Людвига. С двенадцати лет мальчик был вынужденработать. Он поступил в придворную капеллу в качестве органиста. Тяжелое,безотрадное детство!

Отец заставлял его заниматься до изнурения, чтобы игрой мальчикпоскорей начал зарабатывать деньги. Денег в доме почти никогда не было: Иоганнпропивал их. Матери, кроткой и доброй Марии-Магдалине, с трудом удавалосьпрокормить трех сыновей: Людвига и его братьев– Иоганна и Карла. Рано сталмаленький Людвиг опорой семьи, трудился, не зная отдыха: играл в придворномтеатре на клавесине, репетировал с певцами, переписывал ноты, сочинял позаказам. Был он хмур, неразговорчив – коренастый крепыш с копной жестких черныхволос, густыми бровями и выразительным взглядом. Старый булочник, иногдадаривший Людвигу булочку, удивлялся, с какой сосредоточенностью мальчикотдавался музыке. Погруженный в мелодии, возникавшие в его сознании, Людвигничего не замечал вокруг, стоило усилий вывести его из такого состояния. Навнешний свой вид Людвиг не обращал внимания, с детства отличался неукротимойгордостью. Когда кто-то сказал о бедности его одежды, он спокойно ответил: –Когда я стану великим композитором, никто этого уже не заметит.

Сейчас Бонн – крупный город на берегу Рейна. А тогда это былмаленький городок, тихий, с деревянными домами, с фруктовыми садами ицветочными плантациями на окраинах. Семья Бетховенов занимала небольшуючердачную квартиру в доме вблизи рынка. Солнце никогда не заглядывало вполутемную комнатку Людвига, где стояли железная кровать и старый клавесин. Изокна под крышей виднелся крохотный садик. Там чередовались весна, лето, осень,мягкая рейнская зима, расцветала и осыпалась бузина, по утрам слышались голосаптиц, но Людвиг редко выходил в садик. Долгие часы проводил он ежедневно заклавесином.

Мать старалась приласкать Людвига, оградить его от гнева и побоевраздражительного отца; Иоганна прогнали со службы, на безответной жене и детяхвымещал он злобу. И все-таки, несмотря на горести, нельзя считать, что жизнь вБонне была совсем безотрадной. В композиторе Кристиане Готлобе Нефе нашелЛюдвиг сведущего, внимательного наставника, под руководством которого изучилосновы композиции, опубликовал первые сочинения. Нефе побуждал его заниматьсяне только музыкой, но и историей, философией, литературой, разъяснял сочиненияШекспира, Шиллера.

Свободные вечера Людвиг проводил в гостеприимной семье Брейнингов.Здесь оттаивала его душа, и он понял, как много значат для человека ласка,семейный уют. С юной Элеонорой Брейнинг Людвиг гулял в окрестностях Бонна, наберегу Рейна, где, казалось, феи и эльфы бродили по лесам и звучала прекраснаямузыка. Голоса природы, рейнские пейзажи, пробуждая воображение мальчика,возрождались в его сочинениях.

Несколько боннских произведений: Рондо для фортепиано и скрипки,Двенадцать вариаций для клавесина или фортепиано и скрипки Людвиг посвятилЭлеоноре. Это музыка выразительная, возвышенная, трогательная. Она говорит очистой душе мальчика, искавшего сочувствия, откликавшегося на приветливоеслово. Гордость, осознание таланта, раннее, твердое понятие о человеческомдостоинстве сочетались с мягкой доверчивостью. Тяжелое детство не озлобило его.Те, кто были близки ему, знали, какое доброе сердце скрывалось за его суровойвнешностью, как отзывчив он был на чужую боль, как чуток к красоте. Горячо идоверчиво отвечал он на любовь, и участие матери, Кристиана Нефе, семьиБрейнингов. После смерти матери он писал: «Я был бы счастливейшим человеком насвете, если бы мог кого-нибудь назвать именем матери и откликнуться на ее зов.Но к кому мне теперь обратиться?»

 

Занятияс Нефе. Университет

 

И только встречу Бетховена с Христианом Нефе в 1782 году можносчитать счастливым событием этих лет. Прекрасный педагог, композитор, органист,Нефе сразу распознал в мальчике замечательного музыканта, а главное – сумелпонять своеобразие его таланта. Именно Нефе познакомил Бетховена с лучшимипроизведениями немецких композиторов – Иоганна Себастьяна и Филиппа ЭммануилаБаха, Генделя, Гайдна, Моцарта, создав тем самым крепкую основу для развитияего творчества. Талант композитора, наконец, получил должную поддержку. Учительпомог Бетховену также и напечатать первые сочинения. Среди них фортепианныевариации на тему марша композитора Дресслера и три сонаты для клавесина. Будучисам человеком широко образованным, Нефе оказал на Бетховена большое влияние и вэтом направлении. По его совету юноша много читал, изучал иностранные языки(латинский, французский, итальянский).

Окрепнув, как композитор и пианист, Бетховен осуществил своюдавнишнюю мечту – в 1787 году он едет в Вену, чтобы встретиться с Моцартом,услышать его советы. Бетховен играл в присутствии прославленного композиторасвои произведения и импровизировал, Моцарт был поражен смелостью и богатствомфантазии юноши, необычайной манерой исполнения, бурной и порывистой. Обращаяськ присутствовавшим, Моцарт воскликнул: «Обратите внимание на него! Он всехзаставит о себе говорить!».

Но встречам двух великих музыкантов не суждено было продолжаться.Умерла мать Бетховена, так нежно и преданно им любимая. Юноша вынужден былпринять на себя все заботы о семье. Воспитание двух маленьких братьев требоваловнимания, забот, денег. Бетховен стал служить в оперном театре, играя воркестре на альте, выступать с концертами, давать бесчисленное количествоуроков. Начались суровые будни, тяжелая, полная труда и лишений юность. Редкиеминуты отдыха Бетховен проводил, бродя по живописным окрестностям Бонна.Красота лесов, долин, тихих берегов Рейна вызывала у него слезы восторга.Любовь к родной природе он сохранил навсегда.

В эти годы у Бетховена складываются взгляды на жизнь, отношение клюдям. Большую роль сыграли здесь его занятия в университете, который он,правда, очень недолго, посещал по совету Нефе.

Как раз в это время (1789 год) по другую сторону Рейна, воФранции, свершилось великое событие – революция. Были провозглашены свобода,равенство, всечеловеческое братство. Эти высокие стремления восставшего противкоролевской власти народа нашли в душе Бетховена горячий отклик. Заветамреволюции он остался верен всю Жизнь. Юноша полон сил, смелых замыслов. Энергияего ищет выхода в новых сочинениях, в концертной деятельности. Его родной городстановится ему тесен. Встреча с Гайдном, проезжавшим через Бонн, укрепила в немрешение ехать в Вену и учиться у знаменитого композитора.

Переезд в Вену. Расцвет творчества

В 1792 году двадцатидвухлетний композитор переехал в Вену, где ижил до конца своих дней. В то время Вена была одним из наиболее крупныхмузыкальных городов не только Австрии, но и всей Европы. Сюда съезжались лучшиекомпозиторы того времени. На сцене Венского театра ставились оперы, симфоническиеи камерные произведения звучали в концертах. Виртуозы соревновались в своемисполнительском мастерстве. Здесь жили и творили всемирно известные Гайдн иМоцарт. На улицах и площадях Вены играли народные музыканты (в таких народныхансамблях участвовал когда-то и Гайдн).

Имя Бетховена вскоре получило известность. Сначала он завоевалВену как пианист. Венцев поражали бурные импровизации молодого музыканта,богатство его фантазии. Клавесин, с его звонким, но быстро затухающим звуком,уже не удовлетворял Бетховена. Он начал играть на новом тогда еще инструменте –фортепиано. Изобретенный в начале XVIII столетия итальянцем Кристофори, новый ударно-клавишный инструментначал вытеснять в эти годы своего скромного предшественника. Только фортепиано,способное издавать громкие, яркие и певучие звуки, смогло выразить грандиозныезамыслы музыки Бетховена, передать необычайный характер его исполнения. Молодойвиртуоз, в совершенстве овладевший техникой своего искусства, покорилслушателей, оставив далеко позади себя всех современных ему пианистов.

Не менее поразительными для Вены, привыкшей к ясной и жизнерадостноймузыке Гайдна, к изящной и выразительной музыке Моцарта, были произведенияБетховена. Бурная, стремительная и порывистая музыка «Патетической» и «Лунной»сонат, грандиозная сила и мощь «Героической симфонии» говорили о каких-то новыхчувствах, новых замыслах, порою остававшихся еще непонятными, но потрясавшими ипокорявшими слушателей. Имя Бетховена ставят в один ряд с венскими классикамиГайдном и Моцартом.

Да и сам Бетховен как человек, его внешний облик, его отношение клюдям ломали все установившиеся представления и правила. Без парика, с гривойгустых черных волос, с упрямо сдвинутыми бровями и плотно сжатыми губами, онбыл к тому же слишком небрежно и просто, по понятиям того времени, одет. Всеэто резко выделяло его среди постоянных посетителей богатых гостиных,отличавшихся галантными, изысканно-вежливыми манерами. Нередко Бетховен былрезок в обращении с богатыми вельможами. Он не переносил их высокомерного илиснисходительно-покровительственного отношения к музыке, за которым зачастуюскрывались невежество и ограниченность ума. В одном из писем Бетховена естьтакие слова: «Князей существует и будет существовать тысячи. Бетховен же один».

С детства привыкший к труду, композитор был твердо уверен, что уми трудолюбие выше знатности и богатства. Однажды, находясь на курорте возлеВены, он стремительно прошел мимо императрицы, едва прикоснувшись к шляпе.Придворное общество принуждено было расступиться и уступить ему дорогу. А в этовремя Гёте, знаменитый немецкий поэт, автор «Фауста», стоял на краю дороги без шляпы,с низко склоненной головой. Эту встречу запечатлел на своей картине немецкийхудожник Ромлинг.

Но друзья композитора (Стефан Брейнинг, доктор медицины Вегелер,скрипач Аменда, граф Брунсвик, князь Лихновский) знали и «другого» Бетховена –веселого, отзывчивого. Его голубые глаза светились добротой и нежностью. «Никтоиз друзей моих не должен терпеть нужды, пока у меня есть что-нибудь», – говорилон. Подобно Моцарту, Бетховен часто терпел нужду и лишения. Но он не сталпридворным музыкантом, безропотно выполняющим приказания и капризы своиххозяев.

Трагедией жизни Бетховена была его глухота. Тяжелая болезньзаставила его сторониться и друзей, сделала замкнутым. Первые признаки болезникомпозитор почувствовал в 28 лет. Упорное лечение не помогало, глухотастановилась все сильнее. Бетховеном овладело отчаяние, он готов был расстатьсяс жизнью. Но любовь к музыке, мысль, что он может принести людям радость,спасли его от трагической смерти. Он понял, что долг перед обществом, передлюдьми выше, важнее его личных страданий. Из борьбы со своим страшным недугомкомпозитор вышел еще более сильным. Известны его слова: «Я схвачу судьбу заглотку и не позволю, чтобы она меня сокрушила».

1802 год стал переломным в творчестве Бетховена. Последующеедесятилетие является наиболее плодотворным в жизни композитора. Приходитзрелость таланта, начинается бурный расцвет творчества. В эти годы им написанымногие из лучших произведений.

Одна за другой следуют симфонии, вплоть до восьмой. Среди них –знаменитая «Героическая» (третья). Появляются на свет увертюры «Эгмонт»,«Кориолан», грандиознейшая из фортепианных сонат «Аппассионата», прославленная«Крейцерова соната» для скрипки с фортепиано. В эти же годы были созданызамечательные фортепианные концерты, концерт для скрипки с оркестром, квартетыи, наконец, героическая опера «Фиделио». Требовательный к себе Бетховен пишет копере одну за другой четыре увертюры (лучшая «Леонора» №3). Тогда же былинаписаны песни на тексты Гёте и сделаны обработки народных песен (шотландских,ирландских, валлийских). Это «героический» период творчества композитора.Слова, сказанные им однажды, относятся почти ко всем произведениям, написаннымв эти годы: «Музыка должна высекать огонь из груди человеческой».

Однако Бетховеном написано немало произведений иного рода. Срединих «Пасторальная» симфония, соната для фортепиано «Аврора».

К Бетховену приходит всемирная известность и уважение. Его«академии» имеют огромный успех. Произведения издаются. Но композиторпродолжает совершенствовать свое мастерство. После занятий с Гайдном Онпользуется советами различных педагогов. Бетховен полон энергии, сил, радужныхнадежд. Лучшие, счастливейшие годы жизни!

Но неудачи и огорчения уже приближались. Прошение Бетховена опостоянной работе при оперном театре осталось без ответа. Материальныезатруднения становились с годами все ощутимее. Сословные предрассудки обществане дали ему возможности создать семью, мешали его счастью. Графиня ТерезаБрунсвик, горячо им любимая, так и не стала его женой. Очевидно, аристократическаясемья Терезы воспротивилась их женитьбе. Бетховен был оскорблен, он глубокострадал.

Усилившаяся глухота делала его все более замкнутым и одиноким.Бетховен перестал давать сольные концерты. Прекратились его выступления какдирижера, все реже и реже он бывал в обществе. Чтобы облегчить себе общение слюдьми, композитор начал пользоваться слуховыми трубками. Это помогало емутакже слушать музыку. Появились «разговорные» тетради, при помощи которых с нимобщались его друзья.

В Вене

С юности Людвиг мечтал покинуть провинциальный Бонн исовершенствоваться в любимом искусстве в Вене – одном из музыкальных центровЕвропы, где жили его кумиры Гайдн, Моцарт, где устраивались публичные концерты,и все новое получало признание.

Немало написав в Бонне, он все-таки не имел представления о ценности изначении сделанного.

Как всякому молодому артисту, ему хотелось увидеть большой мир исебя показать в этом мире. Он мечтал, что великий Гайдн научит его тому, чегоне знал и не умел добрый Нефе.

Впервые Бетховен посетил Вену в 1787 году, но вынужден былвозвратиться домой, чтобы поддерживать семью.

И только в 1792 году – уже двадцатидвухлетним молодымчеловеком, опытным в творчестве и исполнительстве, – он смог переселиться вВену, навсегда полюбив этот город.

К тому времени печальное семейное гнездо окончательно разорилось.После смерти матери, угасшей от чахотки, бедность дошла до такой степени, чтопришлось продать на рынке даже ветхую материнскую одежду. Отец совсемопустился. Братья не понимали Людвига и были далеки от музыки. Покидая роднойнеласковый Бонн, Бетховен сожалел только о Нефе, Элеоноре Брейнинг: вскоре онавышла замуж за друга Бетховена Франца Вегелера.

С огромной энергией отдался Бетховен в Вене творчеству ипианистическим выступлениям. Особенно много сочинял он для фортепиано, тогдаеще нового инструмента, всего лишь полтора–два десятилетия назад пришедшего насмену старинным клавесину и клавикорду.

В Вене началась полоса смелых опытов Бетховена в фортепианноймузыке.

За четыре года – с 1796 по 1799 – он создал десять сонат дляфортепиано – больших многочастных произведений серьезного, глубокогосодержания. Множество образов, душевных состояний нашло здесь отражение. Сонаты– непосредственный горячий отклик композитора на волновавшие его чувства,события, мысли.

Восприняв все, чего достигли в сонатном творчестве его великие предшественникиГайдн и Моцарт, молодой Бетховен не удовлетворяется традициями. В еготворчестве соната утверждается как драма, насыщенная острыми конфликтнымиобразами борьбы. Композитор ищет свободное соотношение частей сонаты, котороеможет наиболее естественно выразить чувства, стремится к драматургическойцельности произведения.

Новое появляется и в трактовке фортепиано. Ничего внешнего,рассчитанного на эффект. Обогащается техника. Растет звуковая мощь. Музыкальнаяткань насыщается мелодической выразительностью, обостряются контрасты,мастерски используются на фортепиано краски, подобные краскам оркестра.

Совершенно естественно, что развитие фортепианного творчестваБетховена оказывается связанным с искусством Бетховена-пианиста, которое в этигоды достигает расцвета. Композитор часто выступает как исполнитель. «Что этобыла за яркая игра! – восклицал в восторге один из слушателей. – В ней не былоничего смутного, неясного, бессильного; из нескольких слегка набросанных фигурразвивались самые богатые мотивы, полные жизни и прелести; то он бурнымигаммами выражал сильную страсть, то снова возвращался к небесной мелодии.Сладостные звуки сменялись грустными, потом шутливыми, шаловливыми; каждая изфигур имела совершенно определенный характер, каждая была нова, смела, ясна иправдива; игра его была так же превосходна, как и его фантазия». Устоять передее воздействием было невозможно: Бетховен-пианист полностью подчинял себеслушателей, безраздельно овладевал их чувствами.

Он довольно редко выступал с исполнением уже готовых, записанныхсочинений, в том числе и своих опубликованных сонат. Его страсть–импровизация,непосредственное, зажигающее творчество на эстраде, радость созидания музыкитут же, на глазах у слушателей. Он охотно соглашается состязаться с другимипианистами-импровизаторами: в Вене устраивались соревнования Бетховена сГуммелем, учеником Моцарта, и публика отдавала безусловное предпочтениеБетховену. В импровизации он не знал себе равных. Он импровизировал таквдохновенно, словно сочинение давно сложилось в его голове. И, безусловно,импровизация оказывала огромное влияние на творчество Бетховена-композитора.«Как игра его является актом творчества… так, наоборот, идея свободной игрыоказывает влияние на творчество», – писал Пауль Беккер – один из известныхисследователей музыки Бетховена.

Тесное единение строгой логики и свободной импровизации утридцатилетнего Бетховена нашло свое высшее выражение в сонате №14, до-диезминор, – «Лунной».

Последниегоды жизни и творчества

 

За годы, последовавшие за бурным подъемом, Бетховен написалзначительно меньше. Это фортепианные сонаты, песни, объединенные в цикл «Кдалекой возлюбленной». До сих пор не удалось выяснить, к кому обращалсякомпозитор в этих песнях. Возможно, это была Тереза Брунсвик, нежные чувства ккоторой не покидали Бетховена до последних дней его жизни.

Но болезни, нужда, одиночество не могли сломить воли и мужестваэтого великого человека. Он вынашивает величественные замыслы своих последнихсочинений. В 1824 году появилась «Торжественная месса» ре мажор – хоровоепроизведение духовного содержания на латинском языке. А вслед за ней –грандиознейшее произведение, венец всего творчества Бетховена – девятая(последняя) симфония.

Глубина и значительность замысла потребовали необычайного для этойсимфонии состава, в дополнение к оркестру композитор ввел туда певцов-солистови хор. И на склоне дней Бетховен остался верен заветам своей юности. В финалесимфонии звучат слова из стихотворения поэта Шиллера «К радости»:

Радость, юной жизни пламя! Новых светлых дней залог.

Величественная, могучая музыка финала симфонии, напоминающая гимн,призывает народы всего мира к объединению, счастью и радости.

Эта вершина – последний взлет гениальной мысли. Болезнь, нуждастановились все сильнее. Но Бетховен продолжал работать. Последними егосочинениями были квартеты, необычные по своему строению, глубокие и сложные позамыслу. Лишь немногие из современников Бетховена могли понять эти новыепроизведения.

Среди горячих почитателей таланта Бетховена был немецкий композиторФранц Шуберт. Шуберт знал и любил музыку Бетховена. Он восхищался смелостью инезависимостью суждений композитора. Но робость и чрезмерная скромность каждыйраз мешали ему познакомиться со своим гениальным соотечественником. Бетховентакже хорошо знал музыку Шуберта. Он с похвалой отзывался о его сочинениях ивысоко ценил талант своего младшего современника. Однако личное знакомствоБетховена и Шуберта так и не состоялось.

В последние годы жизни Бетховен страдал тяжелой болезнью печени.Было сделано четыре операции. Но ничто уже не могло помочь. Великий композиторумер, когда около него не было никого из родных. Похороны его превратились вграндиозную манифестацию. Гроб провожала двадцатитысячная толпа. Так еще прижизни композитора его музыка покорила сердца людей. Бетховен похоронен наВенском кладбище. Дом в Бонне, где он родился, превращен в музей.

«Патетическая соната»

«Патетическая соната» (№8) написана Бетховеном в 1798 году.Заглавие «Большая патетическая соната» принадлежит самому композитору.«Патетическая» (от греческого слова «pathos» – «пафос») означает «с приподнятым, возвышенным настроением».Это название относится ко всем трем частям сонаты, хотя «приподнятость» этавыражена в каждой части по-разному. Соната была встречена современниками какнеобычное, смелое произведение.

Первая часть«Патетическойсонаты» написана в быстром темпе и наиболее напряженна по своему звучанию.Обычна и ее форма сонатного аллегро. Сама же музыка и ее развитие, по сравнениюс сонатами Гайдна и Моцарта, глубоко своеобразны и содержат много нового.

Необычно уже начало сонаты. Музыке в быстром темпе предшествуетмедленное вступление. Мрачно и вместе с тем торжественно звучат тяжелыеаккорды. Из нижнего регистра звуковая лавина постепенно движется вверх. Все настойчивеезвучат грозные вопросы:

/>

Им отвечает нежная, певучая, с оттенком мольбы мелодия, звучащаяна фоне спокойных аккордов:

/>

Кажется, что это две различные, резко контрастирующие между собоютемы. Но если сравнить их мелодическое строение, то окажется, что они оченьблизки между собой, почти одинаковы. Как сжатая пружина, вступление затаило всебе огромную силу, которая требовала выхода, разрядки.

Начинается стремительное сонатное аллегро. Главная партиянапоминает бурно вздымающиеся волны. На фоне беспокойного движения басатревожно взбегает и опускается мелодия верхнего голоса:

/>

Связующая партия постепенно успокаивает волнение главной темы иприводит к мелодичной и певучей побочной партии:

/>

Однако широкий «разбег» побочной темы (почти на три октавы),«пульсирующее» сопровождение придают ей напряженный характер. Вопреки правилам,установившимся в сонатах венских классиков, побочная партия «Патетическойсонаты» звучит не в параллельном мажоре (ми-бемоль мажор), а в одноименном кнему минорном ладу (ми-бемоль минор).

Энергия нарастает. Она прорывается с новой силой в заключительнойпартии (ми-бемоль мажор). Короткие фигурации ломаных арпеджио, как хлесткиеудары, пробегают по всей клавиатуре фортепиано в расходящемся движении. Нижнийи верхний голоса достигают крайних регистров. Постепенное нарастание звучностиот pianissimo до forte приводит к мощнойкульминации, к высшей точке музыкального развития экспозиции.

Следующая за ней вторая заключительная тема является лишь короткойпередышкой перед новым «взрывом». В конце заключения неожиданно звучитстремительная тема главной партии. Экспозиция заканчивается на неустойчивомаккорде. На рубеже между экспозицией и разработкой вновь появляется мрачнаятема вступления. Но здесь ее грозные вопросы остаются без ответа: лирическаятема не возвращается. Зато сильно возрастает ее значение в среднем разделепервой части сонаты – разработке.

Разработка невелика и очень напряженна. «Борьба» разгорается междудвумя резко контрастными темами: порывистой главной партией и лирической темойвступления. В быстром темпе тема вступления звучит еще более беспокойно,умоляюще. Этот поединок «сильного» и «слабого» выливается в ураганстремительных и бурных пассажей, которые постепенно затихают, уходя все глубжеи глубже в нижний регистр.

Реприза повторяет темы экспозиции в том же порядке в основнойтональности – до миноре. Изменения касаются связующей партии. Она значительносокращена, поскольку тональность всех тем едина. Зато главная партиярасширилась, что подчеркивает ее ведущую роль.

Перед самым окончанием первой части еще раз появляется первая темавступления. Но что это? Она «потеряла» свой первый «грозный» аккорд иначинается со слабой доли. В ее вопросе осталась только тревога, и дажеотчаяние. Неужели опять не будет ответа? Ответ есть. Но не слабый, умоляющий, аэнергичный, волевой. Первую часть завершает главная тема, звучащая в еще болеестремительном темпе. Воля, энергия, мужество победили.

Втораячасть, Adagio cantabile (медленно, певуче) вля-бемоль мажоре, – глубокое размышление о чем-то серьезном и значительном,быть может, воспоминание о только что пережитом или думы о будущем. На фонемерного сопровождения звучит благородная и величественная мелодия. Если впервой части патетика была выражена в приподнятости и яркости музыки, то здесьона проявилась в глубине, возвышенности и высокой мудрости человеческой мысли.Вторая часть удивительна по своим краскам, напоминающим звучание инструментоворкестра. Вначале основная мелодия появляется в среднем регистре, и это придаетей густую виолончельную окраску:

/>

Второй раз та же мелодия изложена в верхнем регистре. Теперь еезвучание напоминает голоса скрипок.

В средней части Adagio cantabile появляется новая тема:

/>

Ясно различима перекличка двух голосов. Певучей, нежной мелодии водном голосе отвечает отрывистый, «недовольный» голос в басу. Минорный лад(одноименный ля-бемоль минор), беспокойное триольное сопровождение придают теметревожный характер. Спор двух голосов приводит к конфликту, музыка приобретаетеще большую остроту и взволнованность. В мелодии появляются резкие,подчеркнутые возгласы (sforzando). Усиливается звучность, которая становится более плотной, какбудто вступает весь оркестр.

С возвращением основной темы наступает реприза. Но характер темысущественно изменился. Вместо неторопливого сопровождения шестнадцатыми слышныбеспокойные фигурации триолей. Они перешли сюда из средней части какнапоминание о пережитой тревоге. Поэтому первая тема уже не звучит такспокойно. И лишь в конце второй части появляются ласковые и приветливые«прощальные» обороты.

Третьячасть – финал, Allegro. Стремительная,взволнованная музыка финала во многом роднит его с первой частью сонаты.Возвращается и основная тональность до минор. Но здесь нет того мужественного,волевого напора, который так отличал первую часть. Нет в финале и резкогоконтраста между темами – источника «борьбы», а вместе с ним и напряженностиразвития.

Финал написан в форме рондо-сонаты. Основная тема (рефрен)повторяется здесь четыре раза. Именно она и определяет характер всей части:

/>

Эта лирически-взволнованная тема близка и по характеру и по своемумелодическому рисунку побочной партии первой части. Она тоже приподнята,патетична, но патетика ее имеет более сдержанный характер. Мелодия рефренаочень выразительна. Она быстро запоминается, легко может быть спета.

Рефрен чередуется с двумя другими темами. Первая из них (побочнаяпартия) очень подвижна, она изложена в ми-бемоль мажоре. Вторая дана вполифоническом изложении. Это эпизод, заменяющий разработку:


/>

/>

Финал, а вместе с ним и вся соната, заканчивается кодой. Звучитэнергичная, волевая музыка, родственная настроениям первой части. Но бурнаяпорывистость тем первой части сонаты уступает место здесь решительным мелодическимоборотам, выражающим мужество и непреклонность:

/>

Что же нового внес Бетховен в «Патетическую сонату» по сравнению ссонатами Гайдна и Моцарта? Прежде всего, стал иным характер музыки, отразившийболее глубокие, значительные мысли и переживания человека (сонату Моцарта доминор (с фантазией) можно рассматривать как непосредственную предшественницу«Патетической сонаты» Бетховена). Отсюда – сопоставление резко контрастных тем,особенно в первой части. Контрастное сопоставление тем, а затем их«столкновение», «борьба» придали музыке драматический характер. Большаянапряженность музыки вызвала и большую силу звука, размах и сложность техники.В отдельных моментах сонаты фортепиано как бы приобретает оркестровое звучание.«Патетическая соната» имеет значительно больший объем, чем сонаты Гайдна иМоцарта, она дольше длится по времени.

Пятая симфония Бетховена

От соль-минорной симфонии Моцарта пятую симфонию Бетховенаотделяют 20 лет, а от «Лондонских симфоний» Гайдна – и того меньше. Но какотлична она от своих предшественниц!

Пятая симфония была закончена в 1808 году. В симфонии четыречасти. Впервые Бетховену удалось сделать четырехчастный симфонический циклстоль единым и неразрывным (непосредственными предшественниками симфонийБетховена и здесь можно считать произведения Моцарта – его симфонии соль минори до мажор «Юпитер»). Все четыре части симфонии объединены одной и той жегрозной и повелительной темой, которая звучит в начале произведения какэпиграф. Сам композитор сказал о ней: «Так судьба стучится в дверь».

/>

Бетховен подчеркивает значительность этой темы, давая ее в унисон,то есть в одновременном звучании у разных инструментов оркестра, fortissimo.

Симфония не имеет программы, ее содержание не выражено словами. Нояркая музыка, конкретный смысл основного мотива дают право толковать всюсимфонию как грандиозную картину борьбы человека с лишениями и невзгодами жизниво имя радости и счастья. Четыре части произведения можно представить себе какотдельные моменты этой борьбы. Финал симфонии знаменует собою победу иторжество человечества над силами зла и насилия.

Перваячасть написана в форме сонатногоаллегро. Ее темп – Allegro con brio, то есть быстро, с огнем. Главная партия представляет собоюразвитие начального мотива симфонии. Ее отличает большая ритмическая четкость,решительная устремленность вперед:

/>

Вместе с тем эта тема полна тревоги, беспокойства. Достигнуввершины, главная партия внезапно обрывается на доминанте. Остановка подчеркнутазнаком ферматы.

Вновь звучит грозный боевой клич «мотива судьбы». Он дает толчокпрекратившемуся было движению. Главная партия продолжает свое развитие.Постепенно усиливается звучность, достигая fortissimo. Но и на этот раз движениепрерывается на неустойчивом аккорде. Так второе предложение главной партиивыполняет роль связующей партии: оно подводит к доминанте ми-бемоль мажора –тональности побочной партии.

Побочная тема начинается властным призывом, повелительным мотивомсолирующих валторн. А вот, наконец, и новая мелодия – напевная, нежная,светлая. Звучание валторн сменяется мягким пением скрипок:

/>

Но характерный ритм основного мотива симфонии не исчезает и здесь.Он лишь отходит на второй план и глухо рокочет в басах.

Экспозицию завершает заключительная партия, целиком построенная натом же грозном мотиве. Повторяясь много раз в мажоре, в могучих возгласах всегооркестра (tutti), основная тема произведения звучит здесь решительно и победно.

Вся разработка построена на развитии основного мотива симфонии.Резкие динамические контрасты, огромные нарастания силы звука придают этомуразделу колоссальную напряженность звучания. Разработка заканчивается упорным,многократным повторением мотива судьбы, который принимает яростный, неистовыйхарактер. Этот кульминационный момент разработки совпадает с началом репризы.

Звучит главная партия. Как и в экспозиции, ее изложениепрерывается. Но здесь после ферматы появляется нежная мелодия, как робкаяпросьба, мольба. Мелодию исполняет солирующий гобой:

/>

Может быть, Бетховен хотел здесь сказать о страданиях человека,слабеющего в борьбе с невзгодами жизни.

Главную партию сменяет побочная, которая в репризе звучит водноименном мажоре (до мажор). Эта светлая, нежная тема опять вносит успокоениев столь тревожную, бурную музыку. Она дает надежду, что человек преодолеет всепрепятствия, стоящие на его пути, и победит.

Первая часть симфонии заканчивается большой кодой. С новой силойнаступает «мотив судьбы», вновь звучат его яростные угрозы. И опять, как и врепризе, не находит ответа жалоба, еще более робкая и несмелая. Судьбабезжалостна, до победы еще далеко.

Втораячасть – Andante con moto (неторопливо, с движением),ля-бемоль мажор. Подобно медленной части «Патетической сонаты», вторая частьпятой симфонии дает передышку, борьба как бы временно прекращается. Правда, издесь ненадолго появляется характерный ритм основной темы симфонии. Но угрозаее звучит очень глухо. Вторая часть представляет собою вариации на две темы илидвойные вариации. С подобным строением мы встречались в симфонии Гайдна и такжево второй части.

Первая тема напевна, глубока и серьезна. В ее мелодии, исполняемойальтами и виолончелями, слышится выразительность человеческой речи: это«рассказ», «повествование» человека, полного мужества и воли к борьбе.

/>

Вторая тема, несмотря на трехдольный размер, производитвпечатление маршевой песни. Благодаря мощному звучанию – при изложении темы вдо мажоре – кажется, что эту песню «поет» не один человек, а масса народа.Именно такого рода песни пришлось слышать Бетховену в юности. У этой темы естьявные черты сходства с «Марсельезой» – боевым гимном французской революции:

/>

Вторая тема контрастирует с первой не только по характеру,звучности, оркестровой окраске, но и по тональности. В до мажоре она, подобнопобочной партии первой части, звучит как-то особенно светло и радостно.Несмотря на такое различие, темы Andante имеют и общие черты. Их объединяет мелодическое сходство,характерное «призывное» начало, пунктирный ритм.

Дальше идут поочередно вариации на первую и на вторую темы. Ввариациях на первую тему изменяется, главным образом, фактура изложения.Оркестровая окраска мелодии и тональность остаются неизменными. Только втретьей вариации звучит одноименный минор.

Подобным образом варьируется и вторая тема. Она неизменно звучитгромко, могуче. Во второй раз тему исполняет весь оркестр. В последней вариациивместо второй темы звучит первая в исполнении также всего оркестра, fortissimo. Благодаря этому певучаямелодия приобретает качества, характерные для второй темы, – мощность,«массовость» звучания.

Контраст между темами постепенно сглаживается. Он совсем исчезаетв коде, где появляется как бы новая мелодия, объединившая в себе характерныечерты обеих тем:

/>

 

Третьячасть – Allegro, до минор, скерцо. Впереводе с итальянского «скерцо» – «шутка». Это пьеса в стремительном темпе, сострым ритмом. Начиная со второй симфонии, Бетховен пишет вместо менуэта –скерцо (исключение составляют четвертая и весьмая симфонии). Скерцо более чемменуэт, отвечало драматическому замыслу симфоний Бетховена, напряженномузвучанию его музыки. Музыка третьей части возвращает нас к настроениям первойчасти симфонии. Борьба возобновляется с новой силой. Тревожно, стремительно увиолончелей и контрабасов взбегает мелодия по звукам трезвучия. Ее продолжаютдругие струнные инструменты. Движение останавливается на доминанте и замираеткак вопрос, робкий и нерешительный:


/>

«Вопрос» повторяется дважды. В ответ звучит грозная «тема судьбы».Существенно меняется ее мелодический рисунок. Многократно повторяется fortissimo один и тот же звук, чтопридает теме еще более настойчивый и непреклонный характер:

/>

Третья часть симфонии имеет трехчастное строение. Музыка среднегораздела рисует картину народного веселья. В ее основе лежит танцевальная теманародного характера. Подражая звучанию деревенского оркестра, состоящего обычноиз контрабаса, скрипки и духовых инструментов, Бетховен поручает исполнениетемы вначале контрабасам:

/>

Средний раздел написан в до мажоре – тональности, котораяприобретает в симфонии все большее значение. Танцевальная тема полифоническиразвивается, вступают все новые и новые группы инструментов. Кажется, что кобщему танцу постепенно присоединяются новые группы танцующих.

Взволнованный бег первой темы Allegro означает начало репризы. Иснова та же остановка, тот же нерешительный вопрос. Как и в конце первой части«Патетической сонаты», следующая дальше «тема судьбы» теряет свою силу.Отрывисто и приглушенно, затаенно и настороженно звучит некогда грозная тема.Так светлая и спокойная мелодия побочной партии первой части симфонии, затеммогучая поступь маршевой песни второй части и, наконец, энергичная музыканародного склада середины третьей как бы сметают с пути все преграды иподготавливают путь к праздничному героическому финалу.

Третья и четвертая части симфонии идут без перерыва. Их соединяетсвязующий переход на доминанте к тональности финала до мажор, в которой изаканчивается вся симфония. Это единственный в своем роде в симфоническоймузыке пример длительного и неуклонного crescendo, приводящего от pppк ffначалафинала.

Четвертаячасть симфонии звучитторжественно, победно, она подобна грандиозному праздничному шествиюнарода-победителя. Как и во второй части, в музыке финала слышатся отзвукибоевых песен французской революции. Особенно близка тема финала Гимну Свободы:

/>

Финал написан в форме сонатного аллегро. Все темы финала имеютсветлый, празднично-призывный характер.

Благодаря введению в финал симфонии дополнительных инструментов,музыка приобретает еще более мощное звучание. Бетховен расширяет составоркестра за счет флейты пикколо (маленькой флейты), отличающейся резким,пронзительным звуком, и мощных по своему звучанию духовых инструментов –тромбонов и контрафаготов.

В конце среднего (разработанного) раздела вновь слышится «темасудьбы» – тихо, тревожно и настороженно, как далекое воспоминание о пережитойборьбе.

Финал заканчивается грандиозной кодой, которая воспринимается какзаключение всей симфонии. Ее ликующий, праздничный характер говорит о торжественарода, его победе над злом и несправедливостью:

/>

Пятая симфония Бетховена во многом отличается от симфоний Гайдна иМоцарта. Впервые Бетховен объединяет четырехчастный симфонический цикл единоймыслью, единым замыслом: «от тьмы к свету, через борьбу – к победе». Важноеобъединяющее значение имеет «тема судьбы» – ведущая тема, или лейтмотив, всейсимфонии. Еще ярче, чем в «Патетической сонате», в пятой симфонии проявиласьособенность музыки Бетховена – рождение контрастных тем из одной. Так, посуществу, все темы первой части симфонии, а также основная тема скерцовозникают из той же «темы судьбы». Различны и в то же время глубоко родственнымежду собою темы второй части симфонии.

В пятой симфонии борьба двух враждебных сил дана в развитии.Четыре части симфонии – это как бы различные этапы борьбы. Благодаря этомусимфония приобретает сюжетность, «программность». А это обстоятельство, в своюочередь, делает музыку Бетховена более понятной. Серьезность и глубина замыславызвали необходимость увеличить состав оркестра, что придало звучанию величие имощность.


Рождение «Лунной сонаты»

В 1801 году, когда возникла соната, душевное состояние Бетховенабыло сложным. Успех сопутствовал ему как пианисту и композитору. Его сочиненияприобретали известность. Он был принят в аристократических домах.

Колоритный портрет тридцатилетнего Бетховена рисует выдающийсяфранцузский писатель Ромен Роллан, глубоко изучивший этот период жизникомпозитора. «…Взгляните на него, на Бетховена, этого тридцатилетнегозавоевателя, великого виртуоза, блестящего артиста, салонного льва, которымбредит молодежь…, который вызывает восторги… на Бетховена, плохие манерыкоторого терпеливо исправляет добрая княгиня Лихновская; который делает вид,что презирает моду, однако высоко поднимает голову над красивым, белым, триждызакрученным галстуком и довольный, гордый (в то же время не совсем спокойный),искоса наблюдает, какое впечатление производит он на окружающих, на Бетховена,у которого хорошее расположение духа, смех во всю глотку, жизнерадостность».

Казалось, Бетховен мог быть счастлив. И в творчестве, и в жизни ондостигал того, о чем скромному боннскому юноше и не мечталось.

Но «судьба стучалась в дверь». Уже несколько лет Бетховен замечалпризнаки ослабления слуха – страшная беда для музыканта. До болезни слух уБетховена был изумительно тонким и точным: замечал малейшую неверную ноту,оттенок, представлял все тонкости оркестровых красок; Бетховен сам с гордостьюутверждал, что слух его отличался таким совершенством, «какого немногие измузыкантов когда-либо достигали».

Причины ужасного недуга так и остались невыясненными. Предполагаликрайнее слуховое перенапряжение, простуду, воспаление ушных нервов. День и ночьБетховена мучил шум в ушах. Обращения к врачам не приносили облегчения. Глухотаделалась очевидной. Уже в 1800 году, чтобы слышать высокие звуки оркестра,Бетховен должен был стоять совсем близко от эстрады, смутно различал он и словаобращавшихся к нему людей. Приходилось скрывать глухоту от окружающих.Страдания подавляли жизнерадостность. Бетховен боролся с болезнью, надеялся наисцеление. Тревога не покидала его.

Первое горькое, трагическое признание содержится в письме к ФранцуВегелеру: «Жизнь моя жалка: почти два года избегаю всякого общества, так как немогу открыться в том, что я глух. Если бы я не был музыкантом, было бы другоедело, но при данных условиях это ужасно… Что со мною будет?»

Бетховен цеплялся за всяческую надежду. Ему хотелось быть слюдьми: «Как был бы я счастлив, если бы слышал».

В конце 1799 года он познакомился с семейством Брунсвик,обедневшими венгерскими аристократами, приехавшими в Вену. Радушная беззаботнаясемья, казалось, принесшая в столицу вольный воздух полей и лесов, оченьпонравилась Бетховену; быть может, Брунсвики напоминали ему семью Брейнингов,по которой он скучал. Две сестры Брунсвик – Тереза и Жозефина – стали егоученицами, а брат Франц – другом.

Все вместе они весело проводили время в прогулках по венскомупарку Пратер, в посещении театров, танцевальных вечеров. «Мы были молоды,свежи, по-детски наивны, – вспоминала об этом времени старшая сестра Тереза. –Всякий, кто нас видел, любил нас… Тогда-то заключена была с Бетховеном теснаядружба, сердечная дружба, которая длилась до конца его жизни. Он приехал к намв Орфен, он приехал в Мартонвазар; он был принят в нашу республику избранных. Унас в парке была круглая площадка, обсаженная великолепными липами; каждое деревоносило имя члена нашего общества и даже во время отсутствия кого-либо из нас мыбеседовали с деревом, и оно отвечало нам. Очень часто, по утрам,поздоровавшись, я спрашивала у дерева то, что желала выяснить, и никогда оно неоставляло меня без ответа».

Терезе и Жозефине Бетховен тогда посвятил «Вариации в четыре руки»на мелодию песни «Я думаю о тебе».

В конце 1800 года в эту семью приехала из Италии ДжульеттаГвиччарди, родственница Брунсвиков. Ей было шестнадцать лет. Она любила музыку,хорошо играла на рояле и стала брать уроки у Бетховена, с легкостью воспринимаяего указания. В ее характере Бетховена привлекали жизнерадостность,общительность, добродушие.

Была ли она такой, как представлял ее Бетховен?

Долгими мучительными ночами, когда шум в ушах не давал заснуть, онмечтал: ведь должен найтись человек, который поможет ему, станет бесконечноблизким, скрасит одиночество! Несмотря на обрушившиеся несчастья, Бетховенвидел в людях лучшее, прощая слабости: музыка укрепляла его доброту.

Вероятно, и в Джульетте он какое-то время не замечал легкомыслия,считая ее достойной любви, принимая красоту ее лица за красоту души. В образеДжульетты воплотился идеал женщины, который сложился у него с боннских времен:терпеливая любовь матери, доброта Элеоноры…

Восторженный, склонный преувеличивать достоинства людей, Бетховенполюбил Джульетту Гвиччарди.

«Теперь я чаще бываю в обществе, и потому жизнь моя стала веселее,– писал он Францу Вегелеру в ноябре 1800 года. – Эту перемену произвела во мнемилая, очаровательная девушка, которая меня любит, и которую я люблю. У меняснова бывают светлые минуты, и я прихожу к убеждению, что женитьба можетосчастливить человека».

Несбыточные мечты продолжались недолго. Бетховен, вероятно, понялтщетность надежды на счастье раньше, чем имел мужество сознаться в этом самомусебе. Он верил и сомневался. Каждая встреча приносила новые сомнения.Препятствием являлись глухота Бетховена, его материальная неустроенность,аристократическое происхождение Джульетты.

Бетховену и раньше приходилось расставаться с надеждами и мечтами.Но на этот раз трагедия стала особенно глубокой. Бетховену было тридцать лет.Жизнь оставалась неналаженной. Глухота обрекала на полное одиночество. Толькотворчество могло вернуть композитору веру в себя.

По одним преданиям, Бетховен написал «Лунную сонату» летом 1801года, в Коромпе, в беседке парка имения Бруневиков, и потому сонату при жизниБетховена иногда называли «Сонатой-беседкой». По другим предположениям,Бетховен работал над ней осенью того же года. Зимой 1801–1802 года появилосьпосвящение Джульетте Гвиччарди «Лунной сонаты» – сочинения, в котором жизнь,творчество, пианистический гений Бетховена слились воедино, чтобы создатьпроизведение удивительного совершенства.

Первая часть – в медленном движении, в свободной форме фантазии.Так и пояснил Бетховен произведение – Quasi una Fantasia – вроде фантазии, без твердыхограничительных рамок, диктуемых строгими классическими формами.

Нежность, печаль, раздумье. Исповедь страдающего человека. Вмузыке, которая как бы рождается и развивается на глазах у слушателя, сразуулавливаются три линии: нисходящий глубокий бас, мерное укачивающее движениесреднего голоса и умоляющая мелодия, возникающая после краткого вступления. Оназвучит страстно, настойчиво, пробует выйти к светлым регистрам но, в концеконцов, падает в бездну, и тогда бас печально завершает движение. Выхода нет.Кругом покой безнадежного отчаяния.

Но так только кажется. После первой части возникает маленькаячасть, названная Бетховеном нейтральным словом Аллегретто, никак непоясняющим характер музыки: итальянский термин Аллегретто означаеттемп движения – умеренно быстрый.

Что представляет собой эта лирическая часть, которую Ференц Листназвал «цветком между двумя безднами»? Этот вопрос до сих пор волнуетмузыкантов. Одни считают Аллегретто музыкальным портретом Джульетты,другие вообще воздерживаются от образных пояснений загадочной части.

Как бы то ни было, Аллегретто своей подчеркнутойпростотой представляет величайшие трудности для исполнителей. Здесь нетопределенности чувства. Интонации допускают толкование от совсемнепритязательной грации до заметного юмора. Музыка вызывает в памяти картиныприроды. Возможно, это воспоминание о берегах Рейна или пригородах Вены,народных праздниках.

После Аллегретто финал сонаты, в начале которого Бетховенсразу же предельно ясно, хотя и лаконично обозначает темп и характер – «оченьбыстро, взволнованно», – звучит как буря, все сметающая с пути. Вы сразуслышите четыре волны звуков, накатывающиеся с огромным напором. Каждая волназавершается двумя резкими ударами – бушует стихия. Но вот вступает вторая тема.Верхний ее голос широк, певуч: жалуется, протестует. Состояние крайнейвзволнованности сохраняется благодаря сопровождению – в том же движении, что ипри бурном начале финала. Именно эта вторая тема развивается дальше, хотя общеенастроение не изменяется: беспокойство, тревога, напряжение сохраняются во всейчасти. Меняются лишь некоторые оттенки настроения. Иногда, кажется, чтонаступает полное изнеможение, но человек вновь поднимается, чтобы преодолетьстрадания. Как апофеоз всей сонаты разрастается кода – заключительная частьфинала.

/>

Автограф финала «Лунной сонаты»


Исполинское величие чувствуется в этой схватке человека с самимсобой.

Финал – главенствующая часть сонаты и естественное завершение еедраматических событий. Здесь все, как в жизни, как случается у многих людей,для которых жить – значит бороться, побеждать страдания.

Лаконизм, естественность, органичность, простота распространяютсяна все части и элементы произведения. Все в сонате логично, ясно и вместе с темимпровизационно, полно непосредственного чувства и идет, пользуясь выражениемБетховена, «от сердца к сердцу».

Одна из центральных идей творчества Бетховена – способностьчеловека к преодолению горестей, несгибаемость воли – находит совершенноевоплощение в «Лунной сонате»: слушая сонату, вы оказываетесь во властинеумолимого движения музыки от внутреннего страдания к взрыву, протесту, кпобеде над бедой, несчастьем, к активному действию.

Написав сонату, Бетховен как бы подвел итоговую чертузначительному этапу жизни.

После измены Джульетты, которая предпочла ему бездарногокомпозитора графа Галленберга, Бетховен уехал в имение своего друга МарииЭрдеди. Он искал одиночества. Три дня он бродил по лесу, не возвращаясь домой.Его нашли в отдаленной чаще обессилевшим от голода. Ни одной жалобы никто неуслышал. У Бетховена не было потребности в словах. Все было сказано музыкой.

Лунная соната (Жизнь)

Закончив сонату, Бетховен сразу же передал ее для опубликованияДжованни Каппи, предприимчивому итальянцу, владевшему небольшим нотнымиздательством в Вене.

Такая быстрота, видимо, диктовалась тем, что Бетховен нуждался вденьгах. Они у него никогда не задерживались: деньги были средством делатьдобро. «Если я, например, вижу своего друга в нужде, – писал он Вегелеру, – икошелек мой не может оказать ему немедленной помощи, то мне стоит толькоприсесть, и вскоре помощь оказана».

О выходе в свет сонаты было объявлено в венской газете 3 марта1802 года. Каппи выпустил одновременно три сонаты: №12, называемую поройсонатой с похоронным маршем, №13 и №14.

Не сумев, что было естественно, сразу в полной мере и достаточноглубоко определить сущность новаторства этих сонат, современники, однако, далиим вскоре после выхода восторженную оценку. В рецензии, опубликованной 30 июня1802 года в Лейпциге, читаем: «Сонаты… принадлежат к сочинениям, которые струдом будут стариться. Третья же из них, безусловно, никогда не будет забыта».

Примечательно, что автор рецензии без колебаний отдал пальмупервенства «Лунной»: «Эта гениальная фантазия… возникла в одном глубоком иволнующем порыве и словно изваяна из одного куска мрамора. Невозможнопредставить, чтобы человек, которому природа не отказала в ощущении музыки, небыл бы захвачен».

Вскоре после выпуска «Лунной» в свет Бетховен уехал вГейлигенштадт и полгода прожил в уединении в крестьянском домике: он понынесохранился – убогое деревянное строение с островерхой крышей и узкой лестницей,которая ведет в две маленькие комнатки, где композитору хорошо работалось.Жизнь в тишине не облегчила болезни, как надеялся он. Страх потерять способностьк творчеству приводил его в отчаяние. Об этом Бетховен поведал своим братьямписьмом, рассказав о пережитом. Письмо известно под названиемГейлигенштадтского завещания.

«…С каждым годом, все больше теряя надежду на выздоровление, ястою перед длительной болезнью (излечение которой займет годы или, должно быть,совершенно невозможно)… Мое несчастье для меня вдвойне мучительно потому, чтомне приходится скрывать его. Для меня нет отдыха в человеческом обществе, нетинтимной беседы, нет взаимных излияний. Я почти совсем одинок и могу появлятьсяв обществе только в случаях крайней необходимости. Я должен жить изгнанником.Когда же я бываю в обществе, то меня кидает в жар от страха, что мое состояниеобнаружится. Так было и в те полгода, которые я провел в деревне. Мой врачблагоразумно предписал мне насколько возможно беречь мой слух, хотя и шелнавстречу естественной моей потребности; но я, увлеченный стремлением кобществу, иной раз не мог устоять перед соблазном. Какое, однако, унижениечувствовал я, когда кто-нибудь, находясь рядом со мной, издали слышал флейту, ая ничего не слышал, или он слышал пение пастуха, а я опять-таки ничего неслышал!

Такие случаи доводили меня до отчаяния; еще немного, и я покончилбы с собою. Меня удержало только одно – искусство. Ах, мне казалось немыслимымпокинуть свет раньше, чем я исполню все, к чему я чувствовал себя призванным.

О люди, если вы когда-нибудь это прочтете, то вспомните, что выбыли ко мне несправедливы; несчастный же пусть утешится, видя собрата по несчастью,который, несмотря на все противодействие природы, сделал все, что было в еговласти, чтобы стать в ряды достойных артистов и людей».

Без усилий со стороны автора «Лунная соната» постепеннораспространилась среди любителей музыки; с 1809 по 1823 год ноты «Лунной» былинапечатаны в Германии, Англии, Франции.

Одной из первых, если не первой исполнительницей сонаты былаЖозефина Брунсвик, талантливая пианистка. Период особенно дружественныхотношений Бетховена и Жозефины начинается в 1802 году. Композитор приносилЖозефине все свои новые фортепианные сочинения и сам разучивал их с ней.

Жозефина чутко воспринимала бетховенскую музыку и отдавала себеотчет в ее новаторском значении. «Вещи эти, – писала она, – упраздняют все, чтобыло написано до них».

«Лунную сонату» играли при жизни Бетховена одаренныепианистки-любительницы Мария Эрдеди, Мария Христина Лихновская. Но особеннобольшое впечатление производила соната в исполнении Доротеи Эртман, бравшей уБетховена уроки фортепианной игры примерно в период написания «Лунной».Сохранился рассказ об игре Доротеи, оставленный одним из ее слушателей:«Высокая, статная фигура и прекрасное, полное одушевления лицо вызвали во мнепри первом взгляде на благородную женщину напряженное ожидание, и все-таки ябыл потрясен, как никогда, ее исполнением бетховенской сонаты. Я еще никогда невстречал соединения такой силы с проникновеннейшей нежностью, – даже увеличайших виртуозов. В каждом кончике пальца – поющая душа, и в обеих,одинаково совершенных, одинаково уверенных руках такая сила, такое владениеинструментом, который и поет, и говорит, и играет, воспроизводя все великое ипрекрасное, чем обладает искусство».

Элементы своего толкования внес в исполнение сонаты ученикБетховена Карл Черни, которому учитель играл свои сонаты.

Косвенным образом именно «Лунная» способствовала знакомствуБетховена с великим немецким поэтом Иоганном Вольфгангом Гете.

Друг Гете Беттина Брентано, услышав как-то в Вене «Лунную сонату»,потрясенная этой музыкой, решила во что бы то ни стало повидать Бетховена. Онарассказала Гете о Бетховене, о его музыке, поэт заинтересовался композитором, илетом 1812 года состоялась их встреча, после которой поэт писал: «Мне довелосьузнать Бетховена. Его талант изумил меня».

Прошло тринадцать лет. Композитора посетил поэт Людвиг Рельштаб,близкий Гете. На тексты Рельштаба многие композиторы писали песни, романсы.Франц Шуберт на его стихи написал ставшую популярной «Серенаду» и другие песни.

В романтической поэзии Рельштаба большое место занимали пейзажныекартины, образы ночи, переживания любви. Рельштаб преклонялся перед музыкойБетховена, особенно он ценил сонату №14. Поэт сравнивал впечатление от первой,медленной части сонаты с картиной лодки, плывущей при свете луны вдольбезмолвных берегов Фирвальдштедтского озера в Швейцарии. Как подчас бывает вискусстве, Рельштаб, сам того не подозревая, дал сравнение, оказавшееся близкимвосприятию сонаты многими слушателями. Оно быстро привилось. Примерно ссередины XIX века сонату №14 повсеместно стали называть «Лунной сонатой».

Сам Бетховен избегал говорить о произведении, вызванном стольтяжелыми сокровенными переживаниями. Издав сонату, он стремился забыть о том,что слишком живо и болезненно напоминало надежды, с которыми пришлосьрасстаться, но забыть, видимо, не мог.

После смерти Бетховена в ящичке его старого конторского столаобнаружили тайник, в котором он хранил то, что было памятью чувств: два женскихпортрета и несколько листков почтовой бумаги, исписанных характерным почеркомБетховена – сперва довольно разборчиво, потом лихорадочно, разбросанно, снарастающим волнением.

Из глубины страдавшего сердца мечтавший о счастье молодой Бетховенписал своей «Бессмертной возлюбленной»: «…мы устроим с тобой жизнь неразлучную.Какую жизнь!!! Да!!! Я плачу при мысли, что ты, вероятно, только в субботуполучишь мою первую весточку… Как бы ты ни любила меня, все же я люблю тебясильнее… Лишь проснусь, мысли мои уже стремятся к тебе, моя бессмертнаявозлюбленная; в каком настроении и где бы я ни был, постоянно жду решениясудьбы. Или мы должны быть неразлучны, или я готов умереть…». Адреса и точнойдаты в письме не было. Его содержание не указывало, кому писал Бетховен. Одиниз портретов, хранившихся в тайнике, изображал юную Джульетту Гвиччарди в пору,когда ее любил Бетховен.

…Прошли многие годы. Письмо к «Бессмертной возлюбленной», портрети соната оказались связанными в тесный узел предположений, розысков. Джульеттуназвали «Бессмертной возлюбленной» Бетховена. Были высказаны и другие догадки,утверждения. Возникли споры. Так, высказывалось мнение, что Бетховен в сонатеиспользовал сюжет стихотворения «Молящаяся» немецкого демократического поэта И. Зейме,которого композитор действительно высоко ценил, – Бетховен восхищалсястихотворением, рассказывавшем о девушке, молящейся о спасении смертельнобольного отца.

Многие легенды окружили сонату. А она продолжала свой путь,завоевывая сердца…

Лунная соната (От сердца к сердцу)

Спустя два десятилетия после того, как молодой Бетховен гостил уБрунсвиков в их венгерском поместье, из венгерской деревушки Доборьянотправился в Вену мальчик, которому суждено было продолжить революцию Бетховенав фортепианном искусстве.

Этот мальчик – Ференц Лист – с самых ранних лет полюбил музыкуБетховена.

В Вене юный Лист стал брать уроки у Черни. В автобиографии Черниписал, что он изучал с Листом сочинения Бетховена.

Весной 1823 года Черни привел Листа к своему учителю. ВпоследствииЛист сам рассказывал об этой встрече: «Мне было одиннадцать лет, когда Черниповел меня к Бетховену… Около десяти часов утра мы проникли в две маленькиекомнаты Schwarzspanierhaus (нем. – дом черного испанского монаха; так назывался дом, гдеБетховен жил некоторое время), в котором жил Бетховен. Он сидел у окна переддлинным и узким столом и работал. Он посмотрел на нас мрачным взглядом,обменялся несколькими словами с Черни и замолчал, когда учитель показал мнезнаком сесть к инструменту. Я сыграл небольшое произведение… Когда я кончил,Бетховен спросил, сумею ли я сыграть фугу Баха. Я выбрал фугу до-минор из «Хорошотемперированного клавесина»… Сыграв последний аккорд, я посмотрел на него.Пронизывающий мрачный взгляд Бетховена был устремлен на меня, но вдруг добраяулыбка смягчила его черты… «Можно ли мне сыграть что-нибудь ваше?» – спросил ясмело. Бетховен, улыбаясь, согласился. Я сыграл первую часть концерта до-минор.Когда я кончил, он обнял меня, поцеловал в лоб и сказал нежно: «Иди, тысчастливец и сделаешь счастливыми других людей. Нет ничего лучше и прекрасней».

Это событие, по словам Листа, стало гордостью его жизни.

В 1828 году Лист в Париже. «Лунная соната» уже в его репертуаре.Первое публичное исполнение Листом сонаты во Франции состоялось в апреле 1835года. Листу было в это время двадцать четыре года. Последний же раз он сыгралсонату за несколько месяцев до смерти. Сочинение сопровождало Листа всю егоартистическую жизнь.

В апреле 1835 года Лист не играл сонату целиком: он ограничилсяисполнением второй и третьей частей. Первая часть исполнялась оркестром винструментовке дирижера Жерара и под его управлением. Это было одно измногочисленных переложений Адажио: в те годы оно пелось хорами, игралосьоркестрами разных составов как отдельная лирическая поэма.

Великий французский композитор Гектор Берлиоз так ее описывал:«Это заходящее солнце… Все глубоко печально, спокойно, величественно… Человексозерцает… любуется… плачет… молчит…».

Вскоре Лист вернулся к «Лунной». Произошло это в самый сложный,трудный и вместе с тем блестящий период его-жизни, когда он с безграничнойсмелостью проводил реформу пианистического искусства. В молодом порыве Лист вто время провозглашал право артиста исполнять так, как хочется ему, артисту,как диктует его сегодняшнее настроение. Преувеличения, произвольные добавленияи изменения нотного текста стали характерной чертой игры Листа. «Как-то… –вспоминал Берлиоз об этом времени, – Лист, исполняя… Адажио перед небольшимкругом людей, в составе которого был и я, осмелился его исказить, следуяпривычке, усвоенной им в ту пору в целях снискания аплодисментов фешенебельнойпублики. Вместо долгих протяжных звучаний басов, вместо этого строгогоединообразия ритма и движения… Лист ускорял и замедлял ритм, нарушая страстнымиакцентами спокойствие этой печали, он заставлял греметь гром в этом безоблачномнебе, которое омрачает лишь заход солнца… Признаюсь, я жестоко страдал…»

Преувеличения вызвали резко критическое отношение Берлиоза: «Ведьв данном случае к обычному мученью присоединялась скорбь от лицезрения того,как такой артист идет по пути, свойственному только посредственности. Но что,было делать?»

Шло время. Берлиоз продолжал следить за развитием пианизма Листа.В труде, размышлениях, путешествиях Лист формировался в зрелого художника,постигал всю глубину классических творений, мудрость каждого «слова» великихавторов.

И вот появилось новое и совсем другое истолкование «Лунной».Никаких преувеличений. «Не так давно, – писал Берлиоз, – человек, наделенныйсердцем и умом, один из тех, встреча с которыми составляет счастье дляартистов, собрал несколько друзей. В числе их был и я. Лист приехал на вечер,где застал разгоревшийся спор о ценности одной Веберовской пьесы, которой внедавнем концерте публика, то ли из-за посредственного исполнения, то ли совсемпо другой причине, оказала весьма холодный прием. Он сел за рояль, чтобы по-своемуответить… Доказательство не встретило возражения, и пришлось согласиться, чтогениальное произведение не было признано. Когда Лист кончил, лампа, котораяосвещала помещение, стала гаснуть; один из нас хотел ее поправить.

– Не делайте этого, – сказал я ему. – Если Лист захочет сыгратьдо-диез-минорное Адажио Бетховена, этот полусвет не помешает.

– Охотно, – сказал Лист, – но погасите совсем свет, прикройтеогонь в камине, пусть будет совершенно темно. Тогда в этом мраке, послеминутного раздумья, вознеслась в своей величественной простоте благороднаяэлегия, та же, которую он некогда так нелепо исказил. Ни одной ноты, ни одногоударения не было прибавлено к ударениям и нотам автора. То была вызваннаявиртуозом тень самого Бетховена, величавый голос которого мы услышали. Каждыйиз нас молча трепетал, и, после того как отзвучал последний аккорд, все молчали…мы плакали».

В 1842 году Лист, увенчанный мировой славой, отправился в Россию,где выступил в Петербурге с пятью концертами, в одном из которых играл «Луннуюсонату».

Среди слушателей был восемнадцатилетний Владимир Стасов, в будущемвыдающийся критик-искусствовед. «Ничего мы еще не слыхивали на своем веку, –вспоминал он об этом вечере, – да и вообще мы никогда еще не встречались лицомк лицу с такою гениальною, страстною, демоническою натурой, то носившеюсяураганом, то разливавшеюся потоками нежной красоты и грации».

Эмоционально воздействие «Лунной сонаты» было настолько сильным,что во время исполнения Стасов, как и Берлиоз, разрыдался. «…Когда я услыхал…это страстное, глубоко патетическое бетховенское создание… в неподражаемомисполнении Листа, я уже больше не в состоянии был владеть собой…»

Концерты Листа, в том числе и его исполнение «Лунной сонаты»,можно сказать, совершили переворот в понимании Стасовым драматической музыки.«Это была та самая «драматическая музыка», – писал впоследствии Стасов, – окоторой мы… в те времена больше всего мечтали…, считая ее той формой, в которуюдолжна окончательно обратиться вся музыка». Как драму определял Стасов образнуюсущность «Лунной сонаты»: «Мне показалось, что в этой сонате есть целый рядсцен: трагическая драма в первой части, мечтательная кроткая любовь и состояниедуха, по временам наполненное мрачными предчувствиями; дальше, во второй части…изображено состояние духа более покойное, даже игривое – надежда возрождается;наконец, в третьей части бушует отчаяние, ревность и все кончается ударомкинжала и смертью».

Лист покинул Россию в мае 1842 года, однако очень скоро, уже вапреле 1843 года, появился в Петербурге вновь. На этот раз Лист дал только дваконцерта. Программы были новыми, за исключением «Лунной сонаты».

То, что Лист, обычно не повторявший одинаковые сочинения в одних итех же городах, старавшийся разнообразить репертуар и знакомить публику с возможнобольшим количеством новых произведений, на этот раз несколько изменил своемуправилу, свидетельствовало и о привязанности Листа к «Лунной сонате», и о ееособом успехе в России. Накопленный опыт, многолетние размышления оБетховенской музыке побудили Листа начать редактирование сочинений Бетховена.Редакция сонат вышла в нескольких томах в Германии.

Прошли многие годы. Лист отказался от концертной деятельности. Еговсе больше влекли сочинение, педагогика. Но «Лунная» по-прежнему занимала в егосердце особое место. Как и у Бетховена, с этой сонатой у Листа, видимо, былосвязано нечто очень личное, сокровенное. «Никаких пьес Лист не задавал, –вспоминал обучавшийся у него известный русский пианист Александр Зилоти. –Всякий мог учить, что ему вздумается. Приходя на урок, мы клали наши ноты нарояль, а Лист выбирал то, что ему хотелось слушать. Только две пьесы нельзябыло ему играть: его Вторую рапсодию, как слишком заигранную, и «Лунную сонату»Бетховена, которую Лист в свое время неподражаемо исполнял».

И все же однажды Зилоти довелось услышать исполнение Листом этойсонаты в старости. Дело, по рассказу Зилоти, происходило так: «Антон Рубинштейндавал свое историческое утро (для музыкантов)… Я поехал послушать, по совету ижеланию Листа, который мне приказал после этого концерта вернуться в Веймар иобо всем ему рассказать. Это было утро бетховенских сонат. Рубинштейн был вособенном ударе, и все сонаты были сыграны одна лучше другой.

Особенно меня поразило исполнение «Лунной сонаты». Я прямо ошалелот такого исполнения. Через два часа я уже был у Листа, как раз к началу урока.Едва поздоровавшись, я, под впечатлением этой небывалой игры, сразу же,захлебываясь, рассказал Листу, что исполнение было удивительное, что подобногоисполнения «Лунной сонаты» я не слыхал».

Восторг Зилоти взволновал старого Листа. «…Он посмотрел в моюсторону и, как мне показалось, остановил свой пристальный взгляд на мне, точножелая сказать: «Ну, слушай теперь». Он начал играть; я насторожился. Рубинштейниграл… в великолепном в акустическом отношении зале; Лист играл в маленькойкомнате, пол которой был покрыт коврами, и в этом маленьком помещениинаходилось 35–40 человек; рояль был разбитый, неровный и расстроенный. Когда онсыграл одни только вступительные триоли, я почувствовал, что будто меня в этойкомнате уже нет; а когда через четыре такта началось соль-диез в правой руке,то я совсем ничего больше не понимал. Это соль-диез он, собственно, не выделял,но это был какой-то неведомый мне звук, который я теперь, через 27 лет, ещеясно слышу… Он сыграл всю первую часть, потом всю вторую; третью он тольконачал и сказал, что он слишком стар – не хватает физических сил, чтобы сыгратьэту часть.

…Кончив играть, Лист встал и подошел ко мне. У меня были слезы наглазах, я был вне себя и мог только сказать: «…Я ничего не понимаю, я ничегоподобного никогда не слыхал». Эпизод, описанный Зилоти, происходил в 1886 году.Это было последнее исполнение Листом «Лунной сонаты».

Зилоти никогда больше не мог заставить себя слушать сонату в концертахдругих пианистов. Когда ее играли, он покидал зал.

Могучая фигура Листа надолго заслонила других исполнителей «Луннойсонаты».

Между тем, еще при жизни Листа с исполнением этого произведениявыступали многие выдающиеся пианисты. Играл «Лунную» в кругу друзей и учениковФридерик Шопен, великий польский композитор и пианист. Его увлекала поэзияАллегретто; влияние этой музыки можно обнаружить в некоторых танцевальныхминиатюрах Шопена.

В свой репертуар включила сонату Клара Шуман, жена композитораРоберта Шумана. Ей было немногим больше двадцати лет, когда вместе с мужем онаприехала в Россию и завоевала своим искусством любовь и признательностьслушателей. Клара Шуман играла «Лунную сонату» в Петербурге 8 марта 1844 года.

Из русских пианистов непревзойденным исполнителем «Лунной сонаты»был Антон Рубинштейн, после концерта которого в 1886 году и состоялосьсвоеобразное соревнование с Листом, запечатленное Зилоти. Их современникипытались определить, кто же – Лист или Рубинштейн – играл «Лунную» лучше, но решитьэтого, разумеется, не могли. Стасов писал: «Кто из них двух был выше, исполняявеликую картину Бетховена? Лист или Рубинштейн? Я не знаю, оба были велики, обанесравненны и неподражаемы во веки веков навсегда.

Только одно вдохновение и страстное душевное творчество и значатчто-нибудь в искусстве – у Бетховена, или у Листа и Рубинштейна».

Впервые «Лунная соната» стала систематически появляться впрограммах Рубинштейна в период его гастрольной поездки по Соединенным ШтатамАмерики (1872 год). Поездка закончилась циклом концертов в Нью-Йорке, в которыхРубинштейн исполнил в исторической последовательности множество фортепианныхсочинений композиторов XVII–XIX веков. «Лунная соната» была включена в программу второго вечераэтого цикла.

В исполнении Рубинштейна сонату слышали любители музыки многихрусских и зарубежных городов: Петербурга, Москвы, Берлина, Праги, Лейпцига,Дрездена, Парижа, Брюсселя, Лондона…

В конце жизни, в 1888–1889 годах, Рубинштейн предпринял еще одновыдающееся по своей значимости начинание: дал цикл лекций-концертовфортепианной музыки, составленный из тридцати двух программ. На этот разРубинштейном были сыграны все тридцать две сонаты Бетховена. «Лунная соната»исполнялась на четырнадцатой лекции-концерте, посвященной Бетховену. Диктуяобщие пояснения к концертам, Рубинштейн подчеркивал, что сонаты Бетховена«представляются полными драмами, трагедиями, которые, конечно, требуютдраматической правдивости, реализма и жизненности от исполнителя».

Лист пришел в конце жизни к сосредоточенному, уравновешенномупианизму. Игра Рубинштейна, наоборот, становилась все более напряженной,драматической. И это ощущалось в «Лунной». Стасов, красочно обрисовавшийтрактовку Листа, запечатлел одно из последних исполнений Рубинштейном «Луннойсонаты» 26 декабря 1889 года в доме поэта Я. Полонского.

«…Еще раньше, покуда Рубинштейн сидел еще у фортепиано и тихоперебирал клавиши, как бы раздумывая, что еще сыграть, я быстро подошел к немучерез всю залу и сказал ему, у самого уха: «Антон Григорьевич, АнтонГригорьевич! А просить можно? По-прежнему! По-старинному!» Он улыбнулся и,продолжая брать тихие аккорды, сказал: «Ну, а что вы хотите? Коли могу, сыграю.Говорите». Я сказал: «Лунную сонату» Бетховена. Я во все сорок лет, что васзнаю, всего раз ее у вас слышал – помните, в ваших «Исторических концертах», вовтором из них, три года назад, и 86 году». – «Да, да, – сказал он, – я редкоэту играю. Даже не знаю, вспомню ли теперь…»

Вся зала замерла, наступила секунда молчания. Рубин штейн будтособирался, раздумывал – ни один из присутствующих не дышал даже, словно всеразом умерли и никого нет в комнате. И тут понеслись вдруг тихие, важные звуки,точно из каких-то незримых, душевных глубин, издалека, издалека. Одни былипечальные, полные бесконечной грусти, другие задумчивые, теснящиесявоспоминания, предчувствия страшных ожиданий. Что тут играл Рубинштейн, то ссобою унес в гроб и могилу, и никто, может быть, никогда уже не услышит этихтонов души, этих потрясающих звуков – надо, чтобы снова родился такой несравненныйчеловек, как Рубинштейн, и принес с собою еще раз новые откровения».

Свет «Лунной сонаты»

Одним из главных «секретов» воздействия музыки являетсямногозначность ее образного истолкования. Чем глубже, совершеннее сочинение,тем многограннее его воздействие на слушателя, тем больше вызывает оно образов,ассоциаций.

Сочинение уходит от автора, живет самостоятельной жизнью, ипостепенно забываются непосредственные причины, вызвавшие его. Ныне немногиезнают о Джульетте Гвиччарди, о других личных обстоятельствах, имевших то илииное отношение к творчеству Бетховена. А «Лунная соната» продолжает жить,волновать людей, ее исполняют выдающиеся музыканты. Пожалуй, ни один изсоветских пианистов, выступавших на эстраде, не прошел мимо «Лунной»: она в репертуареК. Игумнова, А. Гольденвейзера, Г. Нейгауза, Л. Оборина, М. Юдиной,В. Софроницкого, М. Гринберг, Э. Гилельса, В. Мержанова имногих, многих других пианистов.

«Лунная соната» стала одним из тех великих музыкальных созданий,которые пробуждают фантазию не только музыкантов, но и писателей, поэтов,художников.

В историко-литературном памятнике пушкинской эпохи – «Записках»современницы поэта Александры Осиповны Смирновой содержится примечательный фактоб интересе Пушкина к творчеству Бетховена. Автор «Записок» рассказывает, чтооднажды поэт застал у нее в гостях пианистку Гирт, называвшую себя ученицейБетховена. Пушкин стал расспрашивать Гирт о жизни Бетховена, «об его глухоте,об его меланхолии, об его оригинальных идеях», полагая, что «Лунная соната»была сымпровизирована Бетховеном для слепой девушки, и связывал сонату сромантической любовью композитора. Истинные сведения о жизни Бетховена иобстоятельствах создания его произведений в пушкинскую пору в России еще небыли известны.

Понадобилось два десятилетия, чтобы соната проникла в широкиекруги русского общества и приобрела большую популярность. Героиня романа Л. Толстого«Семейное счастье», раскрывающего духовный мир провинциальной девушки, играет«Лунную сонату». Музыка как бы становится участником действия, она звучит всамые важные минуты жизни героини, когда зарождается чувство любви и когдапосле трудных испытаний осознается смысл истинного счастья. С музыки сонаты,которую Толстой ощущает очень тонко, начинается заключительный эпизод романа:«Я открыла сонату и стала играть ее. Никого не видно и не слышно было, окнабыли открыты в сад; и знакомые грустно торжественные звуки раздавались вкомнате…».

В пятидесятые годы прошлого века в глухом нижегородском поместьеЛукине «Лунную сонату» слушал А. Улыбышев, знаток музыки, автор первойрусской биографии Моцарта. Знакомство с сонатами Бетховена дало Улыбышевуматериал для работы над книгой «Бетховен, его критики и комментаторы»,опубликованной в 1857 году и вызвавшей горячие споры о бетховенском творчестве.

Немецкий писатель Аминтор создал роман, построенный на остройдраматической канве «Лунной». Роман так и называется – «Соната в до-диезминоре».

Русский поэт К. Бальмонт написал стихотворение «Луннаясоната», которое было положено на музыку советским композитором А. Пащенко.

«Лунная соната» получила настолько широкую популярность, сталанастолько близким, необходимым людям сочинением, что с ней связываются события,впечатления, произведения самого разного содержания, характера, трактующие нетолько о прошлом, но и о сегодняшнем дне; многими фактами доказываетсяудивительная современность этой музыки, неумирающее многообразие ееэмоционального воздействия.

Горячий отклик музыка «Лунной сонаты» вызывала у Горького,исключительно тонко воспринимавшего искусство. В тридцатые годы в московскуюквартиру писателя был приглашен известный пианист Григорий Гинзбург. Онрассказал позднее в своих воспоминаниях о подробностях этой встречи и своихвпечатлениях.

«Мы пришли в большую светлую комнату, очевидно столовую. Здесьстоял рояль. Усадив меня, Горький стал искать удобное место для себя. В комнатебыло довольно много народа. Писателю, видимо, не хотелось сидеть вместе совсеми. Чувствовалось, что он стремится к уединению, хочет сосредоточиться. Оностановил свой выбор. на кресле у самоварного столика. Горький сел в кресло,положив руки на столик и вытянув их во всю длину. Но через секунду, словно ненайдя в этой позе необходимого покоя, он нервно пересел боком к столику, оперсяголовой на левую руку и, наконец, замер. Полный желания наблюдать за каждым егодвижением, я не успел даже попробовать инструмент. А когда мои глазавстретились со взглядом Горького, я снова почувствовал невыразимое волнение. Японял, что сегодня у меня такой слушатель, какого вряд ли еще когда мнедоведется встретить.

В наступившей тишине раздался голос Алексея Максимовича:

– Так что вы нам сыграете?

– А что бы вам хотелось? – спросил я.

– Нет, нет, играйте то, что вы сами хотите. Мне все будет приятнопослушать.

…Я начал с «Лунной сонаты» Бетховена. Иногда во время первой частимне удавалось краем глаза увидеть сосредоточенное лицо Горького. Егоуглубленность в музыку была столь велика, что, даже не зная, кто это, можнобыло сказать, – это слушает человек исключительной душевной силы и воли.Впоследствии, читая Горького, я не раз вспоминал его лицо в эти минуты. Какиемысли и образы волновали его?.. Не те ли, о которых писал он в своемавтобиографическом рассказе «Музыка»: «Сначала мелодия пьесы была неуловима;альты и тенора звучали бессвязно, тяжелые вздохи басов говорили о чем-тонастойчиво и строго, а в общем это напоминало картину осени: по скошеннымлугам, по жухлой траве течет сырой, холодный ветер, зябко трепещет лес под егонатиском, роняя на землю последние золотые листья. Вдали уныло поет колоколневидимой церкви.

Потом среди поля явился человек с открытой головою: высоко поднявруки, он бежит, гонимый ветром, как перекати-поле, – бежит и все оглядываетсяназад. Глухой, темный гул сопровождает его, а дали полевые становятся все шире,все глубже, и, умаляясь перед ними, он исчезает с земли.

… снова меня обнимают торжественные аккорды. Я слушаю их, закрывглаза. Мне кажется, что большая толпа людей стройно и единодушно молит кого-то,– молит со слезами гнева и отчаяния».

Но все это я вспоминал позднее, а в тот памятный вечер не могдумать ни о чем, кроме музыки.

…Кончив сонату, я робко оглянулся и увидел в глазах Горькогокакую-то особую теплоту и, как мне показалось, выражение благодарности. «Вы ужпростите, – сказал он, – что рояль в таком виде. А ведь мне и в голову непришло, что он так плох». Все это он произнес с таким искренним огорчением, чтомне захотелось утешить Алексея Максимовича, убедить его, что все не так ужужасно. Но Горький продолжал: «Что теперь поделаешь? Поиграйте нам, пожалуйста,еще».

У писательницы Зои Воскресенской есть рассказ «Лунная соната» – обеспокойной ночи в Вологде, где жили мать Владимира Ильича Ленина МарияАлександровна Ульянова и его сестры Анна Ильинична и Мария Ильинична.

В эту ночь сестры собирали нелегальную литературу для отправкирабочим. Мария Александровна на стареньком пианино, взятом напрокат, играла«Лунную сонату».

«…Спокойная ласковая музыка, словно кто-то в тихий вечер поет унемолкнущего ручья, и чудится – ветер осторожно перебирает шероховатые, прямые,как струны, стволы высоких сосен.

Анна Ильинична прислушалась.

– «Лунная соната»…, Мамочка играет для нас, чтобы нам спокойнееработалось…

…Мать вкладывает свои думы в музыку. Чем она еще может поддержатьсвоих дочерей.

А в соседней комнате Анна Ильинична и Мария Ильинична занятыважным делом. Они сидят и свертывают серые листки в маленькие тугие комочки,засовывают их в спичечные коробки. Эти большевистские листовки расскажутрабочим, крестьянам, солдатам и их женам, во имя чьих интересов ведется этаграбительская война. Газета «Правда» разгромлена царской полицией. Но партия нина один день, ни на один час не теряет связи с народом. Растет горка коробок настоле. В них слова жгучей правды…

Мать продолжает играть…»

Сохранились волнующие дневниковые записи известного советскогопианиста Александра Даниловича Каменского, который во время ВеликойОтечественной войны жил и концертировал в осажденном Ленинграде.

В январе 1942 года в самые тяжкие дни блокады, когда сигналытревоги, обстрелы и артиллерийские налеты следовали один за другим, Каменскийвыступал по радио. Ежедневно полчаса между чтением ленинградских последнихизвестий он играл небольшие пьесы, и люди прислушивались к этим звукам,рождавшим надежду, уверенность.

Той зимой пианисту однажды пришлось играть в обстановке не обычнойдаже для сурового блокадного времени: «Было это утром. Я увидел, что мненавстречу поднялась высокая женская фигура. «Александр Данилович…» – «Вы комне?» – я остановился. Смотрю на нее в упор. Молодая женщина. Впрочем, возрастопределить трудно. Обычное ленинградское лицо, вылепленное блокадой, нашимобщим безжалостным скульптором. Кожа – пергамент, натянутый на неожиданновыступившие скулы. Трагически напряженный взгляд запавших, почти бесцветныхглаз. Сухие, посиневшие губы. Женщина заговорила. Голос у нее был очень тихий,чуть хрипловатый. «Выслушайте меня, прошу вас, – начала она и как-то беспомощновсплеснула руками. – Мы живем в таких невероятных условиях, когда стерласьгрань между возможным и невозможным, не правда ли? Поэтому вас не может удивитьмоя просьба». Она говорила торопясь, немного захлебываясь, но довольно внятно.В общем, выяснилось, что у нее от дистрофии умирает мать и ее предсмертноежелание – послушать музыку, которую она всегда любила. А так как я сейчасединственный в городе концертирующий пианист, то вот дочь и бросилась ко мне внадежде, что я исполню ее просьбу.

Я спросил: «Идти далеко?» Она назвала одну из улиц, пересекающихЛитейный проспект, и мы пошли.

…В комнату, куда она меня ввела, проникал дневной свет. Фанерабыла вставлена только в одну половину окна, и первое, что бросилось мне вглаза, был висевший на стене прелестный, написанный пастелью женский портрет вовальной раме. Комната показалась мне сплошь заставленной мебелью. В глубине,слева от двери, нечто вроде алькова, и там, в полумраке, низкое ложе – подушки,одеяла и даже, как мне показалось, что-то меховое, может быть и шубка. Ястарался туда не смотреть и только в ту сторону поклонился. «Мамочка, пришелАлександр Данилович Каменский. Он сейчас для тебя поиграет». И другой голос,очень похожий на первый, но уже совсем беззвучный и обесцвеченный, ответилнеестественно медленно и раздельно: «Это во сне?» – «Где рояль?» – спросил я.Он оказался тут же, почти на середине комнаты – бесформенная глыба, обложеннаяподушками, укутанная в ватные одеяла, теплые платки и покрытая сверху тяжелымковром. Когда все это с величайшим трудом было сброшено на пол, выступилаидеально полированная, без единой царапины крышка черного дерева и на ней дветонкие тетради нот: партиты Баха и вариации Бетховена. Я сыграл хорал, затемпрелюдию и фугу Баха – Листа. Закончил и посидел несколько секунд в раздумье.Женщин не было слышно. Они точно затаили дыхание. Потом кто-то из них прошепталеле слышно: «Еще…» и я радостно, с особым настроением – уж очень мне понравилсярояль – сыграл бетховенскую «Лунную сонату». Сыграл, не колеблясь, всю – всетри части. И когда кончил, услышал глубокий, почти освобождающийся отнепосильной тяжести вздох, и тот же бескрасочный, уже почти призрачный голоспрошептал ясно и даже как-то восторженно: «Какое счастье!» и через секундуопять, но уже тише и точно выдохнул: «Счастье…»

Я встал, но молодая женщина, сидевшая у материнского изголовья,умоляюще всплеснула руками и кивнула в сторону рояля. И тогда я снова обратилсяк этому чудесному, такому послушному, так чутко отвечающему мне инструменту.Потом опустил крышку над клавиатурой и встал. Молодая женщина тем жеавтоматическим движением, на которое я обратил внимание, поднялась с низкоголожа, на котором покоилась ее мать, и, прежде чем я смог помешать этому,поклонилась мне до самой земли. «Нет слов, – прошептала она, – нет слов, чтобывыразить вам благодарность. Мама уснула… Счастливая… С улыбкой…»

Лет десять назад весть о «Лунной сонате» пришла из маленькогоукраинского городка Малина. Здесь в период фашистской оккупации действовалаподпольная комсомольская организация, подобная краснодонской «Молодой гвардии».Ядром ее была семья местного врача Соснина. В этой семье все любили музыку.Отец играл на скрипке, мать на гитаре, а дети – дочь Нина и сын Валентин –отлично играли на фортепиано. Любимым композитором был Бетховен, а самымдорогим сочинением «Лунная соната». В кабинете врача стояло старенькое пианино;летними вечерами жители обычно задерживались у докторской половины домика,чтобы послушать доносившуюся оттуда музыку.

Часто, когда собирались юные антифашисты, игралась «Луннаясоната»; музыка немецкого классика помогала советским людям бороться, былаоружием в антигитлеровской борьбе молодежи.

С музыкой «Лунной сонаты» оказался связанным и последний деньгероической жизни доктора Соснина и его дочери. В этот день, 31 августа 1943года, хирург Соснин должен был выполнить ответственное задание. На окраинегородка в хатке учительницы-подпольщицы Евгении Федоровны Дорошок ИвануИвановичу Соснину предстояло сделать сложную операцию тайно привезенному сюдаНиной раненому партизану.

Валентин Соснин вспоминает, что тяжкое предчувствие охватило в тоутро и его, и отца. Отец попросил сына: «Сыграй, пожалуйста, «Лунную сонату».

Утром, в необычное время семья собралась у пианино. Юноша,которого немцы заставляли играть пошлые танцы, играл «Лунную сонату» таквзволнованно, так страстно, как, быть может, никто и никогда не исполнял ни водном самом блестящем концертном зале. Он не знал, что играет «Лунную сонату»отцу и сестре последний раз, что играет их реквием.

Когда доктор Соснин делал операцию, а дочь помогала ему,гитлеровцы окружили домик учительницы.

Не желая сдаваться, Евгения Федоровна застрелилась. Нина допоследнего патрона вела пулеметный огонь по фашистам. Враги подожгли дом.Герои-партизаны сгорели заживо.

Немногие из малинских подпольщиков остались в живых до наших дней.В их сознании борьба и смерть Героя Советского Союза Нины Ивановны Сосниной иее отца неразрывно связались с великой музыкой Бетховена.

Рождается новое поколение, и детям поют колыбельную молодые материи сочиняют стихи, вспоминая поэзию «Лунной». Такую колыбельную под названием«Лунная соната» сочинила для своей маленькой дочки советская литовская поэтессаМара Гриезане:

Спит моя большая синяя страна.

Над ее снегами – синяя луна…

Словно кто-то с нами вдруг заговорит:

«Лунная соната» сердце озарит,–

Будто сам Бетховен в синеве ночной

встанет лунной тенью здесь, передо мной…

«Лунная соната» говорит со мной.

«Лунная соната», синяя страна…

«Лунная соната», синяя луна…

Мара Гриезане «перевела» музыку на язык стихов. А знаменитыефигуристы на льду Людмила Белоусова и Олег Протопопов «перевели» сонату на языкодухотворенного движения. Обратившись к музыке «Лунной сонаты», они создаликонцертный номер – прекрасную «ледовую» поэму сердечных человеческих чувств.

Иногда отзвуки «Лунной» возникают совсем необычно, неожиданно.

В старинном русском городе Ростове, славящемся памятникамидревнего зодчества, сохранились удивительные колокола, звон которых собираетлюдей со всей округи. И из поколения в поколение передается мастерствозвонарей, владеющих искусством музыки колоколов.

Среди колокольных мелодий самая знаменитая – «егорьевский звон» –воспроизводит начало «Лунной сонаты». «Лунная» звучит в колоколах так красиво,что этот «егорьевский звон» специально приезжал слушать великий певец ФедорИванович Шаляпин. Приезжал в Ростов и просил всегда: «Сыграйте егорьевскую«Лунную».

Когда и как проникла соната в старинный город, к звонарям, незнакомым с нотной грамотой, никто не знает. Сила искусства такова, что несуществует для него препятствий, времени, границ…

Жизнь – борьба и возможность победы; в этом черпает человек счастье.

Гордая сила не сгибается, не знает покорности и слабости, –этому учит «Лунная соната» Бетховена, выразившая с необыкновенной глубинойтрагические переживания человека и его мужество. «Человек обязан жить, покаможет совершать что-либо хорошее», – утверждал Бетховен.

Ромен Роллан назвал Бетховена героической силой современности:«Если мы печалимся о мирских страданиях, он приходит к нам, словно садясь зарояль перед тоскующей матерью, и без слов утешает плачущую песней просветленнойпечали. И когда мы устаем от вечной бесполезной борьбы с заурядным в пороке и вдобродетели, какое невыразимое благодеяние снова окунуться в этот чистый океанволи и веры! От него исходит заразительная сила бодрости, счастье борьбы,опьянение совести, ощущающей в себе бога. Какая победа равна подобной, какаябитва… могут сравниться со славой такого сверхчеловеческого напряжения, с этимярчайшим торжеством духа на земле, когда несчастный, обездоленный, больной,одинокий человек, олицетворение горя, человек, которого жизнь лишила всякойрадости, сам творит радость и озаряет ею мир? Он ее чеканит из своегонесчастья, как он сам сказал в гордом слове, которое подводит итог его жизни истановится девизом всякой героической души: «Радость через страдание».

«Можно ли рассказать «Лунную сонату»?» – спрашивает ленинградскаяшкольница Таня Зазорина, отрывком из письма которой мы начали этот очерк.

Нет, «Лунную» рассказать нельзя; никакие слова не заменяют музыки.Они только помогают понять ее и почувствовать, подсказать ее смысл, иногда направляютвоображение.

Такова цель нашего рассказа.

«Вернитесь теперь мысленно к этой музыке. Вслушайтесь в нее нетолько своим слухом, но и всем своим сердцем! И, может быть, вы услышите в еепервой части такую скорбь, какой никогда раньше не слышали; во второй части –такую светлую и в то же время такую печальную улыбку, какой раньше и незамечали; и, наконец, в финале – такое буйное стремление вырваться из оковстраданий и печали, о котором можно сказать только словами самого Бетховена: «Ясхвачу судьбу за глотку, совсем согнуть меня ей не удастся…». – КомпозиторДмитрий Борисович Кабалевский о «Лунной сонате».

Лунная соната Бетховена – отзывы

Кто-то сказал: «Если бы прилетели на Землю жители иной планеты, идан им был всего час на знакомство с ней, надо было бы сыграть им «Луннуюсонату»…

Но можно ли рассказать «Лунную сонату»?

Из письма школьницы Тани Зазориной в ленинградскую комсомольскуюгазету «Смена»: «Искусство Бетховена не ведает границ: ни во времени, ни вземном пространстве, ни в гигантской силе воздействия на человека. Чем дальшеотходим мы по времени от эпохи, когда жил и творил Бетховен, тем ярчевырисовывается перед нами бессмертная красота его творения, мощь еготворческого духа.

Для всех поколений русских и советских музыкантов Бетховенявляется примером вдохновенного и преданного служения большому искусству…Бетховен был в числе любимейших композиторов Владимира Ильича Ленина. И вмолодости, и в годы эмиграции, и в революционной Москве Ленин не раз посещалконцерты, в которых звучала музыка Бетховена.

Наследие Бетховена неисчерпаемо. Многие поколения талантливейшихмузыкантов, крупных музыкальных ученых-исследователей успешно работали ипродолжают работать над истолкованием бетховенской музыки, человеческого итворческого облика композитора. И все же, несмотря на замечательные достиженияэтих мастеров, никому еще полностью не удалось разгадать тайну егопоразительных художественных открытий… И мы знаем, пронесутся годы и столетия,но ни один музыкант будущего не пройдет мимо Бетховена, ни один истинныйлюбитель музыки никогда не останется равнодушным к его творениям». Так говорилкомпозитор Дмитрий Дмитриевич Шостакович на торжественном вечере, посвященномдвухсотлетию со дня рождения Бетховена. На этом вечере присутствовалируководители Правительства Советского Союза. Весь советский народ чествовалпамять гения музыкального искусства, чье творчество продолжает волноватьчеловечество.

Этот очерк рассказывает об одном из самых популярных сочиненийБетховена – фортепианной сонате №14, или, как ее принято называть, «Луннойсонате».

Жизнь творца и его произведения неотделимы.

Все сочинения Бетховена в той или иной степени связаны с егобиографией. Но ни одно из них не носит столь автобиографического характера, как«Лунная соната».

Из очерка вы узнаете, когда и как была написана «Лунная», кто ееисполнял, с какими событиями, литературными произведениями она связана.

Опера «Фиделио» (Fidelio) содержание

Опера в двух действиях; либретто И.Ф. Зоннлейтнера и Г.Ф. Трейчкепо драме «Леонора, или Супружеская любовь» Ж.Н. Буйи.

Первая постановка: Вена, театр «Ан дер Вин», 20 ноября 1805 года;в окончательной версии: Вена, «Кернтнертор театр», 23 мая 1814 года.

Действующие лица: Дон Фернандо, министр (бас), Дон Пизарро,смотритель тюрьмы (бас), Флорестан, арестант (тенор), Леонора, его жена,скрывающаяся под именем Фиделио (сопрано), Рокко, тюремщик (бас), Марцелина,его дочь (сопрано), Жакино, привратник (тенор), первый и второй узники (тенор ибас), узники, офицеры, стражники, народ.

Действие происходит в одной из тюрем близ Севильи (около XVII века).

Действие первое. Тюремныйдвор. Марцелина, дочь тюремщика, кокетничает со своим женихом Жакино,привратником, который требует поскорее назначить день свадьбы. Марцелина любиткрасивого юношу Фиделио, поступившего в услужение к её отцу, сама неподозревая, что этот Фиделио – переодетая женщина по имени Леонора. Жакиноуходит и возвращается с Рокко, отцом Марцелины. Последний уверен в том, чтоФиделио поступил к нему в услужение ради Марцелины. Он ничего не имеет противФиделио, и когда Фиделио возвращается из города с покупками для Рокко, тюремщикпредлагает устроить этот брак, только советует Фиделио сначала разбогатеть.Марцелина в восторге от предложения отца и не обращает внимания на мрачноенастроение Жакино. Затем появляется смотритель тюрьмы Пизарро. Рокко подаёт емуписьмо от приятеля, который предупреждает его о намерении министра ревизоватьтюрьму. Совесть Пизарро нечиста: он самовольно заключил в тюрьму своего личноговрага Флорестана, супруга Леоноры. Теперь он решается его убить. Он проситвсех, кроме Рокко, удалиться. Оставшись наедине с Рокко, Пизарро предлагает емупринять участие в преступлении, но старик соглашается лишь вырыть яму дляФлорестана, которого Пизарро заколет самолично. Они уходят. Появляется Леонора,которая подслушала весь этот разговор. Когда приходит Рокко, Леонора обращаетсяк нему с просьбой выпустить ради неё заключённых на прогулку. Рокко уступает ейи выпускает арестантов. Возвратившийся Пизарро делает Рокко строгий выговор зато, что он выпустил арестантов, и велит снова заточить их в тюрьму. Леонора вотчаянии: среди арестантов она не нашла своего мужа Флорестана; радиосвобождения его из тюрьмы она переоделась в мужское платье и поступила сюда.Пока она мечтает о Флорестане, арестанты, прощаясь с солнечным светом, медленнои неохотно возвращаются в тюрьму.

Действие второе. Картина первая. Подземелье с лестницей. Прикованный к камню Флорестан оплакиваетсвои незаслуженные страдания и разлуку с Леонорой. Рокко с Фиделио спускаютсяпо лестнице. Оба копают могилу. К своему счастью и ужасу Леонора узнаёт поголосу своего давно уже разыскиваемого супруга. Она даёт пленнику есть и пить,не раскрывая до поры до времени своего инкогнито. Слышатся шаги, и в подземельеспускается закутанный в чёрный плащ Пизарро. Леонора должна отойти в сторону,но, в последнюю минуту, когда Пизарро готов убить Флорестана, Леонора бросаетсямежду палачом и жертвой с криком «Убей сначала его жену!» Неожиданность, вместес пистолетом, которым грозит Леонора, заставляет Пизарро содрогнуться, но онбыстро оправляется и готов нанести удар Флорестану; в этот миг раздаётсятрубный сигнал, возвещающий прибытие ревизора-министра. В подземелье спускаютсячиновники министра и освобождают Флорестана.

Картина вторая. Передтюрьмой. Народ и некоторые из освобождённых арестантов приветствуют, стоя наколенях, министра, разоблачившего проделки Пизарро. Появляется Рокко и вводитЛеонору и Флорестана, в котором министр узнаёт своего без вести пропавшегодруга. По приказанию министра Пизарро взят под арест. Леонора снимает сФлорестана оковы, а народ восхваляет её бесстрашие, верность и любовь.

еще рефераты
Еще работы по музыке