Грузия, 4 апреля, 2006, 14:00 — ИА Регнум. Как уже сообщало ИА REGNUM, 23-24 марта в Сочи прошла международная конференция "Модели стабильности в Черноморско-Кавказском регионе". Конференция была организована Фондом "Свободная Европа".

ИА REGNUM продолжает публиковать доклады участников конференции. Ниже мы приводим полный текст доклада армянского аналитика, автора работ по геополитике и геоэкономике Игоря Мурадяна:

Политика США и Великобритании в отношении конфликтов в Южном Кавказе.

Кавказско-Каспийский регион постоянно находится в фокусе внимания международной политики и общественности, в гораздо большей степени, чем иные регионы, являющиеся авангардами политики и экономики. Вместе с тем, например, в стратегической доктрине США, подписанной президентом Джорджем Бушем в начале 2006 года, практически, нет упоминания данного региона. Американские и британские проекты в Южном Кавказе осуществляются в период, для которого характерна экономизация геополитики, то есть трансформация геополитики в геоэкономику, когда происходит интерактивное сочетание геополитики и геоэкономики. Сквозь не совсем понятные инициативы и проекты проступает определенная банальность - обе атлантические державы в обозримой перспективе в Кавказско-Каспийском регионе интересует нефть, только нефть и ничего кроме нефти. Генеральной целью является нефть, а приоритетами - безопасность и стабильность, или управляемая стабильность. Все другие проекты и инициативы являются подчиненными. По нашему мнению, только данная версия может обеспечить целостное представление о политике большого атлантического тандема в данном регионе.

По декларированным представлениям подразделения стратегического планирования государственного департамента США, Южному Кавказу отведено место транзитно-сервисного региона, с вытекающими задачами и решениями. В связи с этим, "классической" страной Южного Кавказа является Грузия, которой приданы исключительно транзитно-сервисные функции, и практически, ничего больше. Азербайджан - источник нефти с определенными функциями транзита, в том числе военного транзита. Лишь Армении придается статус страны, занятой высокими технологиями и диверсифицированной промышленностью. Грузия рассматривается, как не вполне надежный партнер из-за хронической внутренней нестабильности. Азербайджан является стратегическим партнером Турции, с которой все более ухудшаются отношения у США и Великобритании, а также, находится в геополитической блокаде со стороны соседних государств. Армения, находясь в тесных военно-политических отношениях с Россией, а также, в уязвимых геополитических условиях, по замыслу в Вашингтоне, обречена на роль "баланса" в Южном Кавказе и тесное сотрудничество с США, как гаранта ее безопасности, наряду с Россией.

Политика США и Великобритании в Южном Кавказе в целом, и по проблемам конфликтов во многом совпадают, но их подходы, приоритеты, политический стиль, последовательность выдвижения инициатив и задач в некоторой мере не совпадают. США и Великобритания осуществляют, в значительной мере, консолидированную политику в регионе, принимая во внимание, что обе державы осуществляют энергокоммуникационный проект межрегионального по масштабам, и глобального по функциям. Исходя из данных целей и предпосылок, ни США, ни Великобритания не заинтересованы в любом сценарии урегулирования абхазского, южноосетинского и карабахского проектов, так, как в процессе осуществляемых попыток, выяснилось, что в принципе не существует таких схем, подходов и технологий урегулирования данных конфликтов, которые не привели бы, как минимум, к усилению напряженности или к возобновлению военных действий, как крайнему развертыванию данного процесса.

Абхазская проблема, ни по каким параметрам, не затрагивает интересы США, так, как не представляет никакой угрозы ни энергокоммуникациям, ни их военному присутствию, ни планам интеграции Грузии в Европейский Союз и НАТО. США беспокоит не отторжение Абхазии от Грузии. Имеются лишь некоторые опасения по вопросу о бесконтрольности Абхазии, и других аналогичных территорий. В связи с этим, созданным со специальной целью экспертные организации вполне определенно признают наиболее приемлемым для данных историческо-политических условий передать Абхазию под эгиду России, тем более что это уже произошло. США волнует не формальный суверенитет, который весьма сомнителен в данном регионе, а реальный контроль, исключающий внесистемные, брутальные действия. Именно на примере Абхазии был экспериментально испытан метод имитации процесса урегулирования, который затем был применен при рассмотрении аналогичных проблем.

Южноосетинский конфликт в несколько большей степени представляет угрозу для энергокоммуникаций, хотя весьма относительно, так, как условия региона с легкостью гасят те возмущения, которые время от времени возникают вокруг Южной Осетии. США и Великобритания уделяют гораздо большее внимание Южной Осетии, но не только в связи с оперативными задачами, но и по политическим мотивам. Грузинскому политическому руководству удалось убедить своих партнеров в Западном сообществе, что в отличие от Абхазии, вопрос Южной Осетии может быть решен. Однако вовсе не это является причиной внимания США и Великобритании к этой непризнанной республике. США должны в какой-то мере удовлетворить тот оптимизм, который имеет место в Грузии, грузинском обществе в отношении Южной Осетии, исходя из внутренних и внешних потребностей грузинской политики. Заявления и высказывания государственного секретаря Кондолизы Райс, политиков и администраторов США, скорее, направлены на поддержание иллюзий и схемы имитации урегулирования. Таким образом, если в Абхазии реализуется схема "пассивной" имитации, то в Южной Осетии - "активной имитации".

В последнее время интегрированным в правительственные структуры экспертным сообществом Вашингтона, Лондона и Брюсселя выдвинуты новые тезисы относительно грузинских конфликтов с позиции интеграции Грузии в Европейский Союз и НАТО. Понимая, что проблемы Южной Осетии и Абхазии могут быть использованы Россией в ограничении интеграции Грузии в ведущие структуры Западного сообщества, Грузии предлагается отказаться от попыток актуализации задачи возвращения двух провинций под грузинский контроль, при условии облегчения процедуры вступления в НАТО и Европейский Союз. По оценке американских и британских политиков и экспертов, с точки зрения условий приема в НАТО, южноосетинский и абхазский конфликты могут считаться не внешними, а внутренними, что не предполагает использования 5 пункта Устава НАТО, а отношении оказания помощи одному из члена альянса, который испытывает внешнюю угрозу.

Политика Великобритании в отношении Южного Кавказа и Кавказа в целом несколько более сложна и синтетична, чем политика США. Нет сомнений в том, что существует некий "британский кавказский проект", включающий организацию системной сети управляемых конфликтных точек на Южном и Северном Кавказе. Данная системная сеть необходима для осуществления определенного влияния на Россию, которая представляется очень важным геоэкономическим партнером Великобритании, особенно в сфере добычи и транспортировки нефти и газа, разработки других минеральных ресурсов, осуществления инвестиций. В настоящее время, помимо Москвы, удалось создать британское влияние только на Южном стратегическом направлении. Происходит актуализация различных новых сюжетов: в Западной части Северного Кавказа, в пространстве адыгейских народов. При этом Абхазия является составной частью адыгейско-черкесского мира. Южная Осетия - эффективный рычаг воздействия на Северную Осетию и через нее на весь Северный Кавказ. Следовательно наилучшее положение Абхазии - это "подвешенное" состояние, когда будучи фактически инкорпорированной Россией, Абхазия не получит четкого политического статуса. Эти моменты особенно важны, так, как чеченский проект деактуализирован, крайне не популярен в американской администрации и инициируется исключительно маргинальной группировкой Збигнева Бжезинского.

Подходы и приемы США и Великобритании в отношении карабахской проблемы, будучи, сопоставимыми в отношении грузинских конфликтов, все же имеют принципиальные отличия. За период осень 2005 - зима 2006 годов Европейское сообщество, при инициирующей и лидирующей роли Великобритании, попыталось привести карабахскую проблему к некоторому новому состоянию, когда, получив гигантские уступки от Армении (вывод войск, возвращение только азербайджанских беженцев, практическое разоружение), Азербайджан, не признав независимого статуса Нагорно-Карабахской Республики, соглашался в ближайшие 15 лет не поднимать вопроса о Нагорной части карабахской провинции. Таким, образом, имелось в виду не достижение какого-либо результата по проблеме урегулирования, а создание новой ситуации, обеспечивающей безопасность, то есть того, что является приоритетом американской и британской политики в Южном Кавказе. Данная схема "урегулирования", разработанная Международной кризисной группой и британскими правительственными организациями полностью провалена. Данная схема была рассчитана, прежде всего, на сильное давление США, в первую очередь, на Армению. Великобритания, пыталась, предложить самопроизвольные подходы в "урегулировании". Но это не значит, что позиция Великобритании не опиралась на принципы и нормативы Европейского сообщества.

Вместе с тем, США не собирались осуществлять давления на Армению. США достаточно давно приняли решение о признании независимости НКР, суверенизацию второго армянского государства, как наилучший способ достижения своих целей в Южном Кавказе. Пока, США не включают свою позицию в отношение НКР, как политический ресурс в геополитической переориентации Армении. Вопреки, традиции рассматривать политику США в Южном Кавказе и Центральной Азии, почти исключительно с точки зрения заинтересованности США в вытеснении России из данных регионов, США выстраивают свою политику в Южном Кавказе, во многом, исходя из задач, направленных на геополитическое блокирование Турции. Отношения между США и Турцией продолжают ухудшаться, хотя далеки от кризисных. США необходимы существенные аргументы в диалоге с Турцией и лучшими из данных аргументов - дистанцирования государств Южного Кавказа от нее, в том числе Азербайджана. США уже вовсе не настаивают на урегулировании турецко-армянских отношений, как это имело место на протяжении 15 лет. Наблюдая за заведомо провальными переговорами Армении, Азербайджана и посредников по карабахской проблеме, США выполняли только одну задачу - обеспечивали системные действия по предотвращению военных действий. Хотя возникла проблема в сценарии, позволяющем продолжить имитацию и удовлетворяющей политических руководителей и в Армении и в Азербайджане.

Сложились два принципиальных подхода в рассмотрении урегулирования карабахской проблемы. Европейское сообщество ставит задачу - любой ценой не допустить создания международно-признанного армянского государства в карабахской провинции. США необходима сильная Армения, которая выполняла бы такие за задачи, которые выполняются ею в связи с военно-политическим сотрудничеством с Россией, то есть, препятствовать созданию обширной зоны турецкого доминирования на Кавказе. Задачи не очень безопасные и почтенные, но какие есть. Данные задачи могут стать более содержательными и многоплановыми в пост-нефтяной период, когда каспийская нефть будет исчерпана, и возможно, геоэкономические цели США вновь трансформируются в геополитические, хотя могут возникнуть совершенно новые интересы, цели и задачи. Возможно, США и их партнеры вообще уйдут из региона. Возможно, возникнет российско-американский "заговор", а затем и альянс, как ответ на различные вызовы брутальности в Евразии и в других сопряженных регионах.

В данной несколько новой политической ситуации в регионе Кавказа, перед Россией стоит задача внешнеполитической консолидации - с США или с Европейским сообществом. Нынешние внутренние и внешние задачи России, ее интересы на Балканах и Кавказе, в других регионах, скорее всего, должны привести к солидарности с Европейским сообществом, вернее, с ведущими европейскими государствами. Проблемы российско-армянских отношений никогда не возникали непосредственным образом, а всегда в связи с отношениями России с другими государствами и нациями региона. Принимая во внимание, что российская политика, в том числе и внешняя политика, децентрализована и стала предметом деятельности различных корпораций, а также и то, что Россия имеет кардинальные интересы в отношениях с Турцией и Азербайджаном, можно ожидать усиление интереса Армении к политике США. Вместе с тем, эти факторы сами по себе не могут привести к какому-либо ухудшению российско-армянских отношений. Эта угроза, скорее, исходит субъективных причин, в частности, существования в Москве группировки политологов и политических консультантов, которые, будучи весьма ангажированными, направляют свою деятельность на игнорирование интересов Армении, в том числе в сфере безопасности.

Деятельность подобной группировки в США, которая включала некоторых "проводников" неоконсервативной (псевдо-неоконсервативной) идеологии, работавших в администрации Дж. Буша в 2001-2004 гг., была не без труда, но все же нивелирована. Реальность заключается в том, что аналогичной нивелировкой в Москве никто заниматься не собирается.

Нынешний период развития политической ситуации в Южном Кавказе, вполне характеризуется ускоренным и последовательным становлением транзитно-сервисного статусом региона. Государства Южного Кавказа, рассматриваются не, как субъекты по отношению энергокоммуникационным проектам, а наоборот, когда данные государства являются объектами, а энергетические коммуникации - субъектами. Россия не может не следовать примеру западных партнеров и конкурентов, также, рассматривая регион, как транзитно-сервисный. В этом раскладе стратегий и интересов, только Армения имеет надежды стать индустриальной страной, обладающей высокими технологиями и боеспособными вооруженными силами. Именно исходя из данных актуальной ситуации и перспективы нужно рассматривать политику США и Великобритании к конфликтам в Южном Кавказе.