Феномен аппроксимационной номинации субстантивных денотатов в художественном тексте.

 

Арчакова Рукета Ахметовна,

аспирант кафедры Русского языка филологического факультета Пятигорского Государственного Лингвистического Университета.

 

Статья посвящена проблеме употребления аппроксимационной номинации в художественном тексте. Автор анализирует традиционный подход к исследуемому явлению, его функционально-семантическую природу и основные причины возникновения.  Феномен аппроксимационной номинации рассматривается в статье с позиций номинационно-синтаксического семиозиса. Выделяются два основных типа аналитем, участвующих в приблизительном обозначении денотатов: непредикативный и предикативный. Подробно анализируются обусловленные данными типами модели местоименно-субстантивных аппроксиматоров и причины разрушения их структуры.  Делается вывод о том, что аппроксимация как номинация приблизительности играет важную роль в формировании языковой картины мира. Кроме того, она показательна для концептосферы русского языка и адекватно характеризует ментальность его носителя.

 

Аппроксимация как собственно-лингвистическое понятие появилось в научном пространстве сравнительно недавно. Оно заимствовано из матема­тических наук, где означает замену одних математических объектов (напри­мер, чисел и функций) более простыми и в той или иной степени близкими к исходным, более известными величинами. Само слово «аппроксимация» об­разовано от латинского approximare – «прибли­жаться».

Заимствование термина междисциплинарного типа было вызвано есте­ственной и закономерной, а следовательно, и актуальной потребностью восполнения терминологической ла­куны в понятийной картине мира для обозначения нового объекта исследо­вания – семантического локуса приблизительности, весьма часто оказывающегося востребованным в речевом поведении носителю русского языка.

Традиционный подход к явлению приблизительного обозначения связан с изучением  категории неопределенности (определенно­сти/неопределенности) в языкознании. Собственно грамматический аспект исследования был обусловлен стремлением уточнить объём и охарактеризо­вать структурно-семантическую и функциональную специфику единиц, представляющих данную категорию.

В начале 90-х гг. XX в. В.В. Бузаров и Э.Г. Лынова предложили пони­мать под аппроксимацией не только выражение языкового значения прибли­зительности в сфере количественных отношений (несколько человек, не­много хлеба и под., но и употребление языковых единиц для неточной, при­близительной номинации любых элементов и фрагментов действительности – «самих предметов, их признаков и отношений, действий и явлений окру­жающего нас реального или воображаемого мира»[1]. Аппроксимация как приблизительная номинация, расширяя но­минативный потенциал языка, компенсирует отсутствие точного (адекват­ного) наименования в силу ряда как интра-, так и экстралингвистических факторов, как-то: неясного, нечеткого восприятия предметов и их призна­ков; недостаточной информированности об объектах номинации; неуместно­сти или труднопроизносимости лексической номинации или вообще её от­сутствия в языке; забывчивости, торопливости или речевой небрежности го­ворящего и т.д.

Функционально-семантическая природа категории аппроксимации сближает её с другой функционально-семантической категорией – опреде­ленности – неопределенности, для которой характерно динамическое равно­весие двух полюсов, один из которых тяготеет к точности, конкретности, другой – к неточности, размытости, обобщению.

Неопределенность в процессе лингвистической когниции может обна­руживаться в силу множества причин. Одна из причин неполного, неисчер­пывающего обозначения – отсутствие у говорящего неполных сведений о на­зываемом денотате, что ведет к использованию неточных, неопределенных или даже ошибочных сведений и, соответственно, обозначений. Другая при­чина – намеренное неполное, неопределенное обозначение, окрашенное ав­торскими интенциями (часто – эвфемистического плана). Третья причина – неумение говорящего адекватно излагать свои мысли и отсутствие в словаре соответствующих языковых средств номинации.

Наибольший интерес в плане соотнесения категорий аппроксимации и определенности – неопределенности представляют первые две причины воз­никновения семантической неопределенности – естественная и искусствен­ная. Помимо проявлений на лексико-семантическом уровне (полнозначные слова и слова с релятивно-местоименной семантикой) неопределенность вы­ступает и на синтаксическом уровне, реализуясь в неопределенно-личных (обобщенно-личных) односоставных конструкциях .

Следовательно, полюс неопределенности формируется, в принципе, по тем же причинам, что и зона аппроксимации. Думается, следует рассматривать данные категории в синтезе.

Подобный подход представляется нам весьма правомерным, поскольку аппроксимация как выражение приблизительности синтезирует оба семанти­ческих плана (определенность и неопределенность) в одном функционально-прагматическом ракурсе, а именно – номинационном. Аппроксимация как приблизительная номинация осуществляется в первую очередь расчленен­ными, описательными средствами обозначения, что и характерно для синтак­сической номинации, которая квалифицируется нами как номинационный аналитизм.

Мы рассматриваем явление аппроксимации в русском языке с позиций теории синтаксической номинации.

Согласно данной теории, в русском языке единицы сферы «малого син­таксиса» (термин Е.С. Кубряковой) проявляют в тексте способность называть денотаты окружающей действительности. Реализуя свой динамический по­тенциал, синтаксические наименования выступают естественными качест­венными трансформами «конверсионного типа на уровне дискурса (план со­держания, отражающий объективную действительность), который раскрыва­ется в определенных ситуациях на уровне модуса (индивидуальной ощуще­ние и восприятие плана выражения и оценка) /Ш.Балли/»[2]. Происходящий в тексте номинационно-синтаксический семиозис ведет к на­рушению динамического равновесия планов содержания и  выражения, на­блюдаемого в словарной языковой номинации, нарушению, которое ведет к активизации коммуникативной значимости синтетических отрезков всего высказывания.

На периферии употребления лексической (словарной) и номинационно-синтаксической номинации проявляется номинационный аналитизм, факты которого «позволяют компенсировать лексико-семантическую и лексико-де­ривационную недостаточность словаря языка удачно вписываясь в общую компенсационную модель типологии лексических значений (В.В. Виногра­дов) и в «картину» активизации аналитизма в русском языке нашего вре­мени»[3].

Номинационно-синтаксическая разновидность аналитизма и место­именно-субстантивная сочетаемость пересекаются в области  аппроксимаци­онного обозначения денотатов и денотативных ситуаций в русском языке.

Мы выделяем два типа номинационно-синтаксических аналитем, кото­рые участвуют в приблизительном обозначении субстантивных денотатов: а) непредикативный тип (модель типа «что-то но­вое») и б) предикативный тип (модель типа «что-то новое, что тревожило его»). В зоне переходности между типами а) и б) мы рассматриваем аппроксимационные модели промежуточ­ного, периферийного плана. Они являются результатом задействования гово­рящим синтаксического потенциала русского языка уровня простого ослож­ненного предложения.

Цель настоящей статьи и заключается в том, чтобы рассмотреть подобные сочетания в качестве средств аппроксимационной номинации субстантивных денотатов.

Внутренняя форма местоименно-субстантивного сочетания как номина­ционно-синтаксического знака представляет собой сложный, не всегда адек­ватный, насыщенный индивидуально-авторскими субъективно ощущаемыми ассоциациями, часто не имеющими под собой основание, которое было бы закреплено в коммуникационном опыте. Это и выражается в различных фор­мах базовой (аппроксимационной) модели. Ср.:

1. а) Слухи о чем-то грандиозном. будто бы свергли Николая II (Булга­ков). И тут окончательно убедился, что со мной происходит что-то нелад­ное (Булгаков). Что-то грозное начинает повисать в воздухе (Булгаков).

б) Парнишка… был взят за границу представителем крупного чего-то (сталь и чугун, к примеру) и с осторожностью поехал… (Петрушевская). Стёпа попытался думать о чем-нибудь нейтральном (Пелевин). Он как будто не с ней говорил, а спорил с кем-то отсутствующим (Улицкая).

2. а) Её глаза… казалось, искали в моих что-нибудь похожее на надежду (Лермонтов). Что-то тяжелое, как пудовая гиря, обрушилось на его голову (Андреев). Пианист играл что-то знакомое, из детства – «В лесу родилась ёлочка» (Петрушевская).

б) Затем верх бревна надломился, немного склонился, и под Александром Семёновичем оказалось что-то напоминающее по высоте электрический московский столб (Булгаков). Что такое «САН», он не знал – может быть, группа в неком учебном заведении или что-нибудь в этом роде (Пелевин). Король благосклонно глянул на комедианта и, думая о чем-то другом, произнес что-то неопределенное, вроде того, что он, собственно, ничего не имеет против этой пьесы (Булгаков).

в) Поэтому он затеял нечто среднее, что-то такое, что до некоторой степени напоминало игру в бирюльки (Салтыков-Щедрин). Потом, точно ослабев от сделанного или вспомнив что-то важное, чего нельзя забывать ни на минуту, он (Павел) бессильно бросил руки на постель, сгорбился и за­думался (Андреев).

Сопоставляя приведенные примеры, включающие разного типа место­именно-субстантивные сочетания-аппроксиматиоры, можно заключить сле­дующее.

1. Аппроксимация денотатов и денотативных состояний в русском языке, выражающаяся местоименно-субстантивными сочетаниями как не­предикативного, так и предикативного характера, осуществляется в тексте (прежде всего это пространство коммуникативной единицы), что позволяет говорящему полностью реализовать свои интенции в плане номинации при­близительных сущностей, чья семантика не «укладывается» в сложившуюся систему словарного обозначения. Подход с позиций номинационно-синтак­сического семиозиса предоставляет здесь вполне адекватные возможности для удовлетворения потребностей говорящего в заполнении возникающих номи­национных словарных лакун.

2. В русском языке, в частности – в художественно-литературном его стиле, существует множество вариантов осложнения субстантивного компо­нента рассматриваемых в работе местоименно-субстантивных сочетаний-ап­проксиматоров. Что же касается вариативности местоименного компонента (его выражение отрицательными, определительными или указательными ме­стоимениями), то мы считаем необходимым рассматривать включающие их сочетания на периферии выражения аппроксимации. Базовая модель анали­зируемых нами единиц включает неопределенные местоименные слова.

Помимо употребления однородных субстантиватов и конкретизирующих их второстепенных распространителей, в том числе с возможным обособле­нием и уточнением, это могут быть и имена существительные, вводимые предло­гами (что-то вроде…, что-то от.. и др.). Рассматривая подобные модели в зоне переходности между непредикативными и предикативными место­именно-субстантивными сочетаниями – аппроксиматорами, мы тем самым видим в них номинации с частичным эксплицированием предикации в про­странстве атрибутивного признака расчлененного наименования (анали­темы).

3. В составе предикативных местоименно-субстантивных аппроксимато­ров встречаются разновидности по-разному предицирующие атрибутивный признак – распространитель. Помимо наиболее часто встречающегося фразо­вого наименования с приблизительной семантикой (что-то важное, чего…), отмечаются факты осложнения семантики приблизительности денотата от­тенками сравнения и степени проявления его атрибуции (что-то вроде дружбы, которая…; что-то такое, что… и под.). Это говорит о том, что с ус­ложнением внутренней формы номинационно-аналитического аппроксима­тора появляется возможность максимального уточнения индивидуального ощущения говорящим денотата, который воспринимается в определенных связях и отношениях с другими денотатами, то есть динамически. Наиболь­шего внимания заслуживают базовые типы местоименно-субстантивных со­четаний – аппроксиматоров, выраженных непредикативной и предикативной моделями.

А. Модель «что-то новое…»

Структурно-семантическая и функциональная специфика непредикатив­ных местоименно-субстантивных сочетаний – аппроксиматоров заключается в следующем.

Данные аналитемы, являясь непредикативными (но потенциально пре­дикативными) представляют внутренний динамический аспект приблизи­тельной номинации и, соответственно, закрепленного за ней ее фрагмента языковой картины мира. Для имплицированной предикации в данном случае характерно то, что пространство наименования характеризуется проявлением скрытой динамики, поскольку субстантивный компонент (АП) выполняет роль неполного, частичного конкретизатора. Восполнение его ситуативной семантической недостаточности (как и всего местоименно-субстантивного сочетания в целом) осуществляется автором за счет средств правого текста (контекста).

Б. Модель «что-то новое, что…»

Данная модель, с одной стороны, выступает предикативным «разви­тием» распространения модели «что-то новое» как следствие  конкретизации атрибутивного признака называемого описательно.

Структурно-семантическая и функциональная специфика предикатив­ных местоименно-субстантивных сочетаний – аппроксиматоров состоит в том, что в их номинационное пространство может входить придаточная часть определенного структурного типа (местоименно-соотносительный, в терми­нологии Л.Ю. Максимова.

В отличие от непредикативного местоименно-субстантивного аппрокси­матора, их предикативный vis-à-vis выступает как наименование более ярко выраженным динамическим развертыванием атрибутивного признака. Экс­плицирование предикации, выступающей в сочетаниях типа «нечто новое» в имплицированном виде, в случае предикативного развития признака («нечто новое, что казалось ему, однако, несбыточным» и под.), реноминирует се­мантическую активность субстантивата, однако делается это амбива­лентно. Говорящий, употребляя подобные номинации и обозначая денотат приблизительно, одновременно и вуалирует его, и конкретизирует. В про­странстве аппроксимации возникает описательная номинация метатекстового характера, позволяющая автору и назвать, и прокомментировать называемое.

В употреблении предикативных местоименно-субстантивных аппрокси­маторов просматриваются черты эвфемистических описательных обозначе­ний[4], а в ряде случаев – художест­венных авторских метадефиниций.

По сути дела, перед нами употребление производных номинационно-синтаксического семиозиса – номинативных единиц, квалифицируемых как фразовая номинация. Коррелятно-релятный блок данных обозначений, осно­ванных на местоименно-соотносительной связи типа «нечто – что», в случае аппроксимационного употребления осложнен интерпозитивным субстанти­ватом (рядом субстантиватов). В отличие от непредикативных аппроксима­торов, предикативные характеризуются более сложной внутренней формой, когда в тексте наблюдается соотнесение предицируемого атрибутивного при­знака придаточной части с соответствующим признаком главной в составе сложноподчиненного предложения местоименно-соотносительного типа. Это же, в свою очередь, означает и осложнение общего рисунка аппроксимации, который носит в данном случае амбивалентный характер «уточняемой при­близительности», выходящей в описательно-характеризующий план денотата или денотативной ситуации.

О частичном разрушении модели местоименно-субстантивных аппрок­симаторов можно говорить уже в тех элементарных случаях, когда мы встре­чаемся а) с употреблением однородных субстантиватов или одиночного рас­пространителя при субстантивате, б) с употреблением в позиции неопреде­ленного местоимения  дейктических слов определенно-обобщенного, отри­цательного или даже указательного типа. Если в случае а) наблюдается уточ­нение семантики приблизительности денотата за счёт синтагматики текста (точнее – пространства номинационной аналитемы), то в случае б) происхо­дит ослабление самой семантики приблизительности (но не неопределенно­сти) и её переориентация (уже не на определенность – неопределенность, а в ином дейктическом плане).

Сравните: а) Потом какое-то зимнее утро, когда случилось нечто дей­ствительно замечательное: проснувшись, мы увидели странный сумрак в доме, увидали, что со двора застит что-то белёсое и невероятно громад­ное… (Бунин).

б) Всё земное, всё живое, вещественное, телесное, непременно подлежит гибели, тленью (Его же). О ненависть тещи, ты ревность и ничто другое, моя мать сама хотела бы (Толстая). Я случайно чувствовал то жуткое, чарующее и вместе с тем что-то неприятное, что заключаловь в нем (Его же).

В пространстве аналитической аппроксимационной номинации как от­резка синтагматической  цепи могут возникать различные осложнения струк­турно-семантического характера, в частности – для выражения сравнения, уточнения и т.д. (всё это – следствие намерений говорящего предъявить при­близительность денотата как нечто более точное, определенное. Ср.:

Потом что-то тяжелое, как пудовая гиря, обрушилось на его голову (Андреев). И свадебные гости, женщины, по обычаю зорко вглядываются в его лицо, ищут там что-то, нечто необходимое, затем заключают едино­душно: «Я бы тоже на нём женилась…» (Петрушевская).

Автор может задействовать и средства интонационно-пунктуационного членения и актуализации компонентов в пространстве аппроксимационной единицы: Новые игрушки – табакерка ли с портретом дамы, упивающейся своей розовой голой напудренностью, бисерный кошелёк, пасхально, может быть, яйцо или же так что-нибудь – ненужное, не ценное (Толстая).

Перечислим наиболее продуктивные разновидности модели место­именно-субстантивного сочетания, употребляющегося в качестве аппрокси­маторов денотатов и денотативных состояний и ситуаций в русском языке.

1. Сочетание «неопределенное местоимение + похожее на…»: Чичиков только заметил сквозь густое покрывало лившего дождя что-то похожее на крышу (Гоголь).

Структурно-семантическая специфика подобных аппроксиматоров за­ключается в частичной десемантизации субстантивата (здесь «похожее»), требующего обязательной конкретизации, которая осуществляется за счёт употребления авторского гипотетического наименования денотата.

В интенции автора приведенного речевого примера входит с помощью внутреннего сравнения обозначаемого виртуального денотата с определен­ным реальным предметом (в приведенном примере это «крыша»).

2. Сочетание «неопределенное местоимение + вроде + существительное в родительном падеже»: Первым в кадре появляется Зюзя, который рабо­тает чем-то вроде канала народного самосознания (Пелевин).

Помимо контекстно обусловленного сниженного метатекстового «на­чала» (обезличивания одушевленного субъекта посредством употребления неодушевленного местоименного субститута онима Зюзя – «чем-то», данный пример показателен в плане реализации аппроксимационной модели номи­нации. Употребление элемента «вроде» (как и «типа», «как бы» и под.) вно­сит стилистический план разговорности, непосредственности, что способст­вует реализации базовой семантики – приблизительности.

Сочетания «неопределенное местоимение + в виде + существительное в родительном падеже», «неопределенное местоимение + типа + существи­тельное в родительном падеже» и под. мы рассматриваем как  периферийные разновидности второй разновидности. Сюда же относятся встречающиеся реже сочетания с элементами «наподобие», «как бы» и др. Ср.: И сама, еже­дневно, с палочкой, пробиралась в магазин купить нечто в виде ста граммов сыра и коробочки молока, к примеру (Толстая).

Для употребления рассматриваемых аппроксимационных моделей ха­рактерен своеобразный интерференционный эффект, возникающий при взаимодействии приблизительного и прямого, точного, реального компонен­тов аналитемы. Поскольку оба они являются производными номинационной деятельности говорящегор (автора текста), то интерференционный эффект носит метатекстовый характер (одна из «метатекстовых нитей», по А. Веж­бицкой[5]. Аппроксимационное сочетание содержит оценочный комментарий по поводу того наименования, которое мыслится автором как точное,  прямое, реальное, но в точности, прямом характере и реальности которого автор сомневается, а потому и прибегает к аппроксима­ционному способу номинации.  Приблизительность наименования по­ясняет невозможность употребления в данном случае точного названия, ко­торое не адекватно семантике денотата. Сами модели аппроксимации под­черкивают ирреальность точного, определенного обозначения, с варьирова­нием одушевленности/неодушевлен-ности. Союзоподобия «типа», «вроде», «как бы», «наподобие» и т.д.  вносят в общий фон неопределенности, созда­ваемый неопределенным местоимением (нечто, некто и т.д), оттенок прибли­зительности, видимости, возможности, неточности, однако – намекающего плана, но точное, прямое, реальное название.

Указанные союзоподобия имплицируют в глубине своей семантики сему «как», сравнительного союза, делая сопоставление внутренним, переводя его в атрибутивно-признаковый план. В моделях «нечто похожее на…», «что-то напоминающее…» эта внутренняя семантика сравнения проявляется более или менее отчетливо. Пространство местоименно-субстантивного сочетания как синтаксического наименования аналитического типа позволяет автору комбинировать информативный и оценочный планы, ср.: Чистяков, печально улыбаясь, думал, какая это действительно маленькая и грустная страна за­дорных и слабеньких людей, постоянной неурядицы, чего-то маленького и жалкого, как игра детей в солдаты (Андреев).

Употребляя аппроксимациональные аналитические наименования, гово­рящий (автор), в принципе, удовлетворен подобным положением дел и вос­полняет индивидуально ощущаемую словарную недостаточность, преодоле­вая в тексте «порог» неопределенности. Тем самым достигается возможность следовать в номинации путём динамического, речевого, свободного познания мира, обозначения его объектов в соответствии с индивидуальным видением мира и построения его картины в языковой плоскости. Условия контекста (конситуации) снимают возникающее эмоциональное напряжение, и мы не воспринимаем аппроксимационную номинацию как что-то «ущербное», по­скольку смысловая достаточность налицо и не влияет на решение коммуни­кативных задач, при всех возможных вариациях пространства номинации и его осложнениях.

Ср. осложненное употребление: Однако уже через пять минут Михаил скребся о Софину дверь, бормоча что-то неприличное типа «зиронька, сон, сон, лапочка, рыбонька» (Петрушевская).

В данном случае позиция субстантива, как видим, представлена анали­тическим комплексом, включающим внутреннее полемическое развитие суб­стантивной семантики в виде конкретизатора – включенной цитаты из речи персонажа – фрагмента, обладающего позиционной целостностью.

Рассматриваемые нами аппроксимационные сочетания осуществляют свои номинационные функции (а скорее – метафункции), выступая аналите­мами, включающими помимо неопределенного местоимения аппроксимаци­онный конкретизатор, который употребляется в позиции субстантивата. И его аналоги с реализованной валентностью («похожий на», «напоминающий» и под.) и элементы «типа», «наподобие», «вроде» и под.  можно считать де­семантизированными элементами, образующими особое по лексико-грамма­тическому составу функционально-семантическое микрополе в составе не­знаменательных частей речи.

Мы считаем, что употребление в составе рассматриваемых нами анали­тем-аппроксиматоров элементы «наподобие», «типа», «вроде», «как бы» и под., которые трудно квалифицировать как какие-то определенные частереч­ные представители класса, по своему статусу аналитических маркеров при­близительности делает их особым классом слов в современном русском языке, в очередной раз свидетельствуя об аналитизации его синтаксического пространства.

Поскольку в русском языке число значений во много раз превышает ко­личество служебных частей речи, следует признать определяющей природу поведения всех служебных слов действие признака асимметричного дуа­лизма в языке (С.О. Карцевский). Языковая природа любого служебного слова, в том числе – производных от знаменательных частей речи, определя­ется динамичностью употребления в тексте, где, собственно, и обретается ак­туализируемый семантический статус элемента.

Рассматриваемые нами элементы, участвующие в формировании ап­проксимационных аналитических сочетаний, можно квалифицировать как «союзоподобия». Вводящий этот термин Ю.И. Леденёв не без основания считает, что, выступая в качестве средств связи, союзоподобия «участвуют в конструировании более сложных синтаксических конструкций…»[6]. Высшей сферой образуемой в результате действия этого про­цесса, «является текст или фрагмент текста»[7]. Подобный «фрагмент текста» (в нашем случае – местоименно-субстантивное сочетание с аппрок­симационной семантикой) и функционирует в качестве синтаксического сег­мента высказывания, который выполняет номинационно-аналитическую функцию как одно из проявлений их «синтаксической перспективы»[8]. Сами же элементы «наподобие» и под. близки к тому, что называют союзоподобия.

Представляет интерес в рассматриваемом плане роль фактора порядка слов и актуального членения в пространстве местоименно-субстантивного аппроксиматора элементарного типа. Инверсия субстантивата актуализирует субстантивную семантику называемого, смещая акценты с неопределенно­сти, приблизительности денотата на его атрибуцию, то признак, который бо­лее важен для говорящего в данной коммуникативной ситуации. Например: Да разве войдешь: все навалились друг на друга, тянутся с чеками через го­ловы, хватают маленькое что-то (Толстая).

Ср. аналогичный случай периферийного план: Из дымки, из почти пол­ного ничто появилось изображение шеи с шариками – шеи, в которую впи­лась петля (Петрушевская).

Видимо, такую же роль играет и дистантное расположение компонентов сочетаний рассматриваемого типа: Но никак не почивать, это она ненави­дела: кто-то спит рядом чужой, топает в её уборную… (Петрушевская. Маленькая Грозная). Хотелось бежать самому, махать руками, кричать, что-то сделать безумное и злое (Андреев. Случай).

Разрушение структуры аналитемы-аппроксиматора в последних случаях, когда наблюдается дистанцирование местоимения и субстантивата (субстан­тиватов, при сохранении порядка их следования, ослабляет номинационную связанность, однако аппроксимация переносится с денотат на весь контекст.

Примечательно, что при этом сам аппроксиматор выступает в форме расчленённой и, становясь оным, дает возможность извлекать из простых синтагм прагматический эффект.

Смеем предположить, что исследуемые нами аппроксиматоры, в основе которых лежит местоименно-субстантивная сочетаемость, показательны прежде всего для языка художественной литературы как своеобразные мета­текстовые маркеры индивидуальной, авторской языковой картины мира. Идиостиль, выступающий как совокупность речетекстовых характеристик отдельной языковой личности и являющийся посредником между текстом и миром, задействует в первую очередь личностно маркированные средства языка. Номинационно-синтаксический способ обозначения, основанный на динами­ческом подходе к синтаксическим отрезкам, включающимся в акт номина­ции. Однако возможность закрепить в языке денотат, мыслимый приблизи­тельно, не имеющий словарно зафиксированного обозначения, получает своё наименование в тексте благодаря синтаксическому наименованию – номина­ционно-аналитическому местоименно-субстантивному аппроксиматору. Реа­лизация авторских интенций в данном случае и основана на задействований возможностей расчленённого обозначения и выбора средства выражения по­зиции атрибутивного признака.

 

Поступила в редакцию 14.04.2008 г.