Лекция: Стас взглянул на Лену и загадочно улыбнулся.
Вечером Лене некогда было особо рассматривать комнату Стаса.
Они сильно устали после дороги.
Да и свадебный ужин в итоге огорчил их.
Лена, как оказалось, замечала всё: пусть не глазами, но по тону и благодаря интуиции, ничуть не хуже Стаса.
Увидев лежавшие на его рабочем столе монеты и разложенные по книжным полкам сувениры из разных стран, где бывал с родителями и сам на олимпиадах Стас, она лишь сказала:
— Ты положи все это лучше подальше. Горбуша любит все то, что мелкое и блестит. Мигом утащит и спрячет где-нибудь. Мы потом, конечно, найдем. Но клюв у нее, сам видишь, какой — поцарапает еще, а то и вовсе испортит!
Стас сгреб в выдвижной ящик стола магазинные монеты, над которыми работал до отъезда в Покровское, а также все, что только могло заинтересовать Горбушу, вплоть до ключей от квартиры.
И выпустил ее из клетки.
С удовольствием полетав немного по комнате, она и тут, не раздумывая, уселась на карниз.
— Вороны всегда выбирают самое высокое место, чтобы лучше видеть добычу, — объяснила Стасу Лена.
Начала было расстегивать пуговицы на кофте.
Но, стесняясь, как Стаса, так и Горбуши, выключила свет.
Утром, когда она проснулась, Стас уже сидел за рабочим столом.
— Надо же — я деревенская, проспала рассвет, а ты, городской, встал раньше меня! — удивилась Лена.
— Мы оба теперь и деревенские, и городские! К тому же в Москве, из-за ее высоток, очень трудно встретить рассвет! — заметил Стас и, сладко позевывая, потянулся: — Я бы тоже еще поспал, да вот, поработать надо немного…
— Неужели книгу писать начал? — обрадовалась Лена.
— Если бы… — мечтательно вздохнул Стас. — Все гораздо прозаичнее и скучнее. Просто мне нужно атрибутировать, проверить на подлинность и отнести сегодня в магазин кое-какие монеты. А то нельзя долго держать рабочий материал дома.
Беря из ящика стола одну монету за другой, он внимательно изучал их под целым набором увеличительных стекол на длинных ручках, некоторые из которых были даже с подсветкой.
Лена тем временем быстро оделась и в очках, на свету, принялась изучать свое новое жилье.
— Надо же, как у тебя все уютно! — приятно удивлялась она. — Каждая вещь на своем месте. Каждая мелочь продумана! И чисто-то как… Мама, небось, пыль вытирает?
— А то кто же?
— Избаловала же она тебя! Ох, а я еще больше, наверное, избалую! — вздохнула Лена и вдруг воскликнула: — Смотри-ка, даже фотокарточка моя здесь… А ну, признавайся, — шутливо приказала она. — Поставил ее, наверное, перед самым отъездом? Или… она у тебя так все время стояла?
— Почему это все время? После того твоего звонка убрал! — не оборачиваясь, отозвался Стас. — Но когда понял, что не смогу без тебя жить, даже если мы и не будем вместе, вернул на место — только уже навсегда!
Лена подбежав к мужу, благодарно поцеловала его в щеку.
Затем достала подаренный им диктофон.
Прикрыла ладошкой, чтобы его не было видно.
И, приготовившись включить в нужный момент, сказала:
— Стасик, ты остановился на том, что Ахилл написал письмо Ириде. Просил передать Элии, что Юний попал в беду. А дальше что было?
— Ой, — поморщился Стас — Давай лучше о чем-нибудь другом!
— Как это? — не поняла Лена.
— А вот так! Я теперь и без книги, и всяких там мыслефонов счастлив!
Огорченная Лена положила диктофон в карман кофты.
Задумалась над тем, как же ей заставить будущего писателя-мужа продолжить пересказывать свой роман.
Но тот весь был в работе.
— У меня теперь есть ты! А все остальное уже не важно… — радостно объяснил Стас и вдруг, обрывая себя на полуслове, пробормотал: — Ничего не понимаю!
— Что-то случилось? — встревожилась Лена.
— Да вот, — с досадой сказал Стас. — Сдал тут один нумизмат подборку александрийских серебряных монет времен императора Клавдия. Они так и называются — александринеры. Так видишь, все монеты по весу, как монеты, а эта — в полтора раза легче, чем должна бы быть по размерам… Ни я, ни Владимир Всеволодович никак не можем точно определить, почему!
— И у тебя от этого могут быть неприятности?
— Да нет! — засмеялся Стас. — Просто мне, как эксперту, нужно аргументировать, почему нужно снижать ее цену. А что, если она вдруг фальшивая, а?
— Новодел? — решила щегольнуть своими познаниями и в нумизматике Лена.
— Нет, подделка еще тех времен, — покачал головой Стас. — Тогда она, наоборот, должна быть гораздо дороже!
— Почему? — не поняла Лена.
И Стас терпеливо принялся объяснять:
— Видишь ли, новоделы тех времен так высоко ценятся, потому что встречаются крайне редко. Во-первых, из-за худшего качества металла большинство из них просто не дошло до наших дней. А, во-вторых, за изготовление их фальшивомонетчику, по закону, во все древние времена заливали горло расплавленным свинцом. И далеко не все отваживались на такое. Иное дело — современные подделки. Тут их изготовители работали без всякого риска. И шли на самые разные хитрости. Например, еще в девятнадцатом-двадцатом веках изготовят какую-нибудь придуманную ими же самими красивую монету в двух-трех экземплярах. Один из них поедет на раскопки какого-нибудь античного города, которые ведет авторитетный ученый и подбросит одну из монет в раскоп. Ее найдут и сразу: «Ах! Ах! Артефакт! Неизвестная монета! В музей ее на самое почетное место. Как-никак — единственный экземпляр в мире!» Затем следует публикация ученого в журнале! И тут…
Стас взглянул на Лену и загадочно улыбнулся:
—… начинается второе действие спектакля! На сцене появляется другой соучастник. Заходит в антикварный магазин, взволнованный, с журналом, где статья, и, показывая вторую монету, заявляет: «Господа! А у меня точно такая же есть! Еще от прадеда, который воевал в тех местах, по наследству досталась!» Сама понимаешь, покупают у него эту монету за баснословную цену, равную целому состоянию. А там, глядишь, и третья «вдруг» появилась. Но это, как правило, уже настораживает ученых, заставляет их внимательней изучить стиль монеты, проверить ее, наконец, на подлинность и — обман раскрывается. Тут же: «Ох! Ох! Скандал!» Но — дело сделано, и денежки уплыли…
Лена, внимательно слушая, продолжала ходить по комнате, трогая едва ли не каждую вещь.
И все думая о своем…
Стас, тем временем, немного помолчал и с нескрываемой неприязнью продолжил:
— Раньше хоть что-то понять можно было. А теперь используются самые современные технологии и даже на престижные аукционы, где опытнейшие эксперты, порой попадают подделки. Представляешь, для того, чтобы добиться легкой коррозии на золотых статерах, стоимость которых может дойти до миллиона долларов, некоторые умельцы кладут на заготовку мелкий песок и только после этого чеканят ее. В итоге — очень серьезный довод в пользу подлинности такой монеты. А для простых нумизматов существует целая массовая индустрия. В одних странах серебряные или медные монеты временно закапывают, прости, в навоз, в других опускают на год-два в мелкой сетке в море. И там они слегка коррозируют, покрываются патиной, одним словом, искусственно состариваются… Словом, кто на что горазд и какая рядом природа. Вот и приходится постоянно быть начеку!
— Что только не делают люди для своей выгоды! — сокрушенно покачала головой Лена. — И даже не понимают, что это — грех!
— А может, просто не хотят понять? Ведь это — не выгодно!
Стас, устав взвешивать сомнительную монету то на весах, то прикидывая на ладони, подкинул ее, подковырнув ногтем большого пальца, как с древних времен играют в орлянку.
Сверкая, она заиграла в воздухе….
И тут Горбуша, не выдержав, стрелой метнулась с карниза вниз и на лету подхватила ее.
— Горбуша, каркараул! — только и успела закричать Лена!
Ворона, совсем как в известной басне, испуганно разинула рот.
Монета упала на паркетный пол.
И — раскололась.
— Ой, Стасик! — прижала ладони к щекам Лена. — Что же теперь будет?
— Да ничего страшного! — засмеялся Стас. — Она не такая уж и дорогая. Была…
Опустившись на колени, он склонился с лупой над монетой.
Затем подозвал Лену и показал на то, что осталось от нее: три осколка да немного серого порошка.
— Вот и конец спору! Зря мы только на фальшивомонетчиков думали, — сказал он. — Одно слово — биллон!
— Что? — уточнила Лена.
— А это когда монета состоит из двух металлов, например, серебра и меди — а александринеры именно такие — то, как говорится, на наш век хватит. А после, со временем на поверхности и внутри начинаются всякие химические процессы, которые разрушают ее. Почему, кстати, корабли никогда не делают из двух металлов! И знаешь, что вдруг я подумал? — спросил Стас и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Это простые бездушные монеты и корабли. А семья? Она ведь тоже как корабль посреди бурного жизненного моря! Только тут соединяются два совершенно разных человека! А это — насколько сложнее! И какое счастье, что в таинстве венчания Господь дает благодать выстоять такой семье и после земных венцов, которые держали над их главами, в итоге получить небесные!
— Но частенько бывает, что разрушаются и венчанные браки! — резонно возразила Лена.
— Да, согласился Стас. — Если венчание было для них лишь модным обрядом. И жили они без веры, не молясь, не постясь, только для себя, в свое удовольствие, не спеша обзаводиться из-за этого детьми, да и не желая носить тягот друг друга, чтобы исполнить закон Христов! Вот видишь, в какое духовное русло завела нас эта бывшая монета! А все благодаря Горбуше! Из которой, оказывается, получился прекрасный эксперт.
— Экспер-рт! Экспер-р-рт! — радостно подтвердила ворона, понявшая, что ей ничего не будет за свою проделку.
— А когда ее тут не было, ты тоже так направлял свою мысль при работе? — спросила Лена.
— Частенько! Хочешь не хочешь, глядя на античные монеты, об этом задумаешься! — кивнул Стас и достал целую пригоршню крупных светлых и темных монет. — Вот, например, еще одна подборка императора Клавдия…
— Тоже александринеры?
— Нет — медные оболы и тетрадрахмы из Антиохии-на Оронте. Между прочим, я особенно люблю это время и этот город.
— Почему? — заинтересовалась Лена.
— А потому что именно при этом императоре и в этом городе христиан впервые стали называть христианами!
Лена уже не для того, чтобы поддержать разговором мужа, а с живым интересом взглянула на разложенные по столу монеты:
— Надо же… Вроде простые кружки из металла, а так могут укреплять в вере!
— Еще как! — подтвердил Стас. — Не случайно ведь отец Тихон уверовал после того, как еще до монашества собирал для министра Соколова монеты, связанные с христианством. Ведь, если разобраться, история — абстрактная наука. А тут можно подержать ее в руках, пощупать!
Стас достал из ящика большую монету и показал ее Лене:
— А это тот самый серебряный рубль, который Ваня нашел в вашем огороде в тот самый день, когда мы познакомились! Помнишь?
Лена, не желая огорчать Стаса отказом, все же отрицательно покачала головой.
— Не нам, не нам, а имени Твоему, — по слогам прочитала она и прищурилась: — Хотя, постой, кажется, что-то припоминаю…
— Ну да! — обрадовался, подсказывая, Стас. — Мы еще у отца Тихона спрашивали, что означает эта надпись. И он сказал, что в то время люди все лучшее посвящали и отдавали Богу. Даже сам император Павел I, которого позже так оклеветала советская история, уступил место, предназначенное для своего портрета — этой благочестивой надписи!
Он положил проверенные монеты в пакетики, а оставшиеся снова вернул в ящик стола.
— Неудобно тебе будет каждый раз так доставать их! — с огорчением заметила Лена, косясь на Горбушу.
— Да и монеты от этого царапаются, — согласился Стас. – Хорошо бы, конечно, класть их в планшетах под толстое стекло. Только знаешь, такое толстое, а не органическое, под которым плохо видно…
— В планшетах? Под стеклом? Постой-постой, но ведь так можно сделать и кое-что другое!.. Гораздо более интересное… — думая о чем-то своем, пробормотала Лена.
— Ты это о чем? — недоуменно взглянул на нее Стас.
— Да так, пока ничего, — спохватившись, махнула рукой та и уже осторожней спросила: — А такие стекла в московских магазинах можно найти?
— В Москве все есть! — усмехнулся Стас. — Только зачем где-то искать — в нашей старой квартире на папином рабочем столе такое лежит…
— Так давай его заберем сюда! — обрадовалась Лена.
— Да ты что?! Ведь это же — на другом конце города…
— Ну и что? Довезем!
— На метро?!
— А что тут такого?
— Да так… Посмотрю я, что ты скажешь, когда хоть разок проедешь, точнее, потолкаешься в нашем метро! — предупредил Стас. — Одна. То есть, только со мной. А тут — со стеклом, высотой в человеческий рост!
— Хорошо, хорошо, ты лучше знаешь! — покорно — хотя по глазам было видно, что она осталась при своем мнении — согласилась Лена. — Но раз уж мы заговорили о метро, скажи, а Красная площадь от вас далеко?
— Вот уж никогда бы не подумал, что она заинтересует тебя, как обычного обывателя, впервые приехавшего в столицу! — удивился Стас.
— Да мне не она, а Иверская часовня, которая стоит перед ней, нужна! — уточнила Лена. — Ведь в прежние века все без исключения, кто приезжал в Москву, в первую очередь шли благословляться на пребывание — а тут, представляешь, проживание! — в ней к Пресвятой Богородице! И молились перед ее Иверской иконой в этой часовне.
— Ну что ж, — охотно согласился Стас. — Я думал сначала зайти в свой антикварный салон, благо он в двух шагах от дома, но…
Тут из-за двери раздался голос мамы, приглашавшей детей завтракать.
И он докончил:
— Идем на кухню. А потом сразу — к Иверской!